Венерианка

Ларра не была худой, она местами даже была пышной: грудь ее была пышна, бедра тоже были выдающиеся. Лицо ее было милое, глаза светлые, большие, небольшой аккуратный нос, длинные вьющиеся темные волосы доходили до пояса.

Старейшина племени «Плодородный край» после счастливого выступления разговаривал с Карау. Шаман убедительно сказал, что Ларра послана ему Богами, что оказалась в его шатре сама, что она не имеет отношения к соседнему племени, и вождю пришлось это принять.

Глава 3

Карау начал бояться, что его предадут, что обо всем узнают в племени «Добрая охота» и начнется разбирательство. Его начали посещать галлюцинации. Ему мерещились враги, заговорщики. Он спал с ножом. В голове крутилось: «Чужой вождь захочет вернуть внука и невестку, сразу как узнает. А без ребенка она будет ему не нужна. Меня могут убить».

Карау, во что бы то ни стало, нужно было обезопаситься. Он собирал охотников своего племени, говорил им о своих видениях, конечно, о выгодных ему и собирал единомышленников.

– Мои братья…– сквозь пелену дыма обратился к народу шаман закрытыми глазами, – грядут перемены.

Он медленно открыл глаза. Его взгляд устремился сквозь дым в никуда. Он сидел выше шести охотников, замыкая круг.

– Я сегодня видел непонятные и неприятные видения. Я видел огромного волка. Он напал на шатер вождя. Он растерзал все его семейство, а мы, как бы ни целились в него, не могли убить. Ни стрелами, ни копьями, ни дубинами, ничем.

Охотники сосредоточенно слушали шамана, в их глазах был страх. Они верили Карау и боялись что-то уточнять. Каждый задумался или ждал дальнейшего повествования шамана.

– Я раньше не видел такого. Видение меня испугало. Это недобрый знак. С чем связан, не знаю, но чувствую скорую разгадку, – продолжал монотонно Карау, то открывая глаза широко, то прикрывая их.

– Откуда пришел этот зверь? – осмелился спросить самый молодой охотник Вагоо.

– Он всегда появляется с северной стороны. Я думаю, беда придет оттуда, – ответил Карау пристально глядя на молодого Вагоо.

Карау закурил своеобразный табак и предложил затянуться и своим соплеменникам.

– Затягивая дым, вы сможете увидеть то же, что и я. Возможно вместе, мы сможем разгадать этот тревожный вестник.

И трубка пошла по кругу. Охотники кашляли и затягивались. Скоро в дыму затонули все семь членов собрания, и каждому виделось что-то подобное из рассказа шамана. Охотники прониклись страхом, они ощутили этот кошмар, который внушил им их шаман. Шестеро смелых охотников, прошедшие тщательную подготовку, еле усидели на своих местах. Карау контролировал их поведение, корректировал их движения, подавая команды голосом. Через двадцать минут видения улетучились, и охотники разбрелись по домам, пытались переварить испытанные впечатления и ещё больше боялись шамана.

Карау боялся, что волк из видения – это вождь другого племени, что он придет мстить за своих детей. Сидящая в нем вина, превратилась в навязчивую идею. Он опасался расплаты и выдумывал различные опрометчивые ходы. Один из них – это избавление от ребенка внутри Ларры. Он должен умереть.

Чтобы малыш не родился, Карау поил свою возлюбленную отваром из листьев ползучего дерева из глубины леса. Его листья вызывают сокращение матки. Карау надеялся, что это приведет к преждевременным родам, что ребенок умрет, и ничего не будет связывать ее с племенем «Добрая охота». Он надеялся обрести спокойствие и вожделенное счастье. Его план не сработал.

Глава 4

Ночью Ларра почувствовала себя плохо. На протяжение четырех месяцев она пила злополучный отвар. Карау заботливо варил для нее его и приносил прямо в постель. Она была околдована его вниманием и нежностью, она покорно поддавалась его заботе, она верила ему. Все эти месяцы она пребывала в раю: рядом любимый мужчина, заботливый отец ее будущего ребенка, она не хотела другой жизни. Как она ошибалась.

Ровно в двенадцать часов ночи Ларра почувствовала резкую боль в животе. Она вскочила и вскрикнула от боли. Карау спал рядом, и тоже почувствовал что-то наподобие боли в животе. Он сильно испугался. Началось.

– Что? Что такое? – выпалил растерянно шаман.

– Карау… Карау…

Ларра корчилась от боли и повторяла лишь имя своего губителя.

– Где болит?

Испуганно осматривал ее глазами Карау. Он предполагал, что это начнется позже, не сегодня. Ларра то извивалось, то прижимала ноги к животу и ныла.

– Карау, мне больно… Карау, помоги мне… – молила она, веря ему как никогда.

– Я сейчас, – растерянно проговорил он и выбежал из шатра.

Карау побежал за приготовленными заранее инструментами и обезболивающим. Его руки тряслись, он запаниковал. В дупле дерева он нашел заначку и, с трудом собрав, побежал обратно. В шатре кричала от боли его любимая. Она уже истекала кровью. Через мгновенье около шатра появился обеспокоенный народ. Карау криком отогнал подальше зевак, подтвердив догадки обеспокоенных. Через мгновение шаман уже поил свою женщину успокоительным. Она должна была оставаться в сознании, но почему-то отключилась. Она должна была слушать шамана и выполнять его наставления, но она потеряла сознание. Карау растерялся. Возможно, доза успокоительного слишком велика. Возможно, это реакция ее организма на успокоительное. Может, из-за того, что она потеряла много крови. Она была без сознания и не могла тужиться. Все попытки привести ее в чувства были безуспешны. Она медленно уходила из жизни.

В шатер вошла жена Карау Сур. Она увидела растерянное лицо мужа и приняла решение сама. Нужно спасать хотя бы кого-то из двоих. Духи и шаман теряли драгоценное время.

– Карау, нужно вынуть из нее дитя, иначе они оба умрут, – настойчиво проговорила женщина.

– Нет! – крикнул нервно шаман.

– У нас нет выбора. Она не родит сама. Ребенок задохнётся в ней. Они оба умрут .

– Нет, – как в бреду, повторил он, но уже отвернувшись. Это звучало как отчаянное согласие.

Сур взяла в руки нож и сделала надрез от пупка и ниже. Нож уже был накален и обеззаражен. Эта женщина не раз принимала участие в родах, сама шесть раз мать, поэтому это решение было принято ею без сомнения. Карау вышел из шатра, уставившийся на свои кровавые руки. Он не видел никого, только крупный план кровавых рук. Толпа расступилась, Карау побрел в сторону леса.

Шаман побежал. Ему хотелось кричать, что есть мочи, но он лишь выл сквозь зубы. Он бежал от реальности, от своего горя, от своей вины. Он убежал, потому что не хотел слышать, что его Ларры больше нет. Он потерял смысл жизни, лишился света. Он собственноручно разрушил свою жизнь.

Глава 5

Карау провел в лесу две ночи, почти сошел с ума от досады и горя. Его посещали безумные мысли. Он гнал от себя чувство вины и, в конце концов, оправдал себя. Образы в голове шамана убедили его, что виновата его старая жена. Если бы не она, он бы спас возлюбленную. Она стала для него объектом мести. Он, во что бы то ни стало, решил убить ее.

Он подкрался ночью в свой шатер, оглядел обстановку. В углу стояла плетеная корзинка. В ней спал младенец. Карау с минуту наблюдал за ним. Он почему-то ненавидел это крошечное создание. Оно живо, его мать – нет. Эта несправедливость съедала его изнутри. На постели кто-то зашевелился. По всей видимости, это была его жена. Она, наверняка, пришла нянчить новорожденного. Ее он возненавидел сильнее. Не сомневаясь, он схватил кинжал, замахнулся что есть силы и ударил, не думая о последствиях. Послышалось мычание из-под шкуры. Карау отдернул покрывало, под которым умирал его четырнадцатилетний сын – Сарын. Паника охватила Карау, он вновь побежалв сторону леса. Перед глазами стояло искривленное агонией лицо сына. Карау бежал без оглядки, пока не упал без сил далеко в глубине леса. Он хотел, чтобы его разодрали звери, но ни один зверь не хотел пачкаться об него. К утру он вернулся в деревню и заявил, что видел, удаляющихся в северную сторону леса, людей. В деревне был траур. Сарын умер бесшумно. Его обнаружила уже мертвого, пришедшая проверить детей, Сур – несчастная мать, жена шамана. Уже на ее крик сбежался народ. Беда не приходит одна. Смерти зачастили в их жилище. Народ скорбел, Сур была безутешна. Карау сделал вид, что переживает, а сам призывал народ к наступлению и мести. Вождь сопротивлялся. Он никогда не воевал. Он искусный охотник, не воин. Шаман возненавидел вождя, но придумал метод воздействия.

Две недели видения не давали покоя шаману. Они нагнетали его и без того гниющую душу. Один за другим, как по злому року, умирают еще два сына Карау – двенадцатилетний Дарми и одиннадцатилетний Радуш. Они тонут в реке.

С этих пор Карау окончательно мрачнеет. В лесу он находит яркие цветы. Он никогда не видел раньше таких. Они приятно пахли, и Карау не мог надышаться ими. Он собрал с собой охапку этих цветов, засушил. Запах стал ещё притягательнее. Голова стала яснее, тяжесть в сердце улетучилась. Осталось одно непреодолимое желание – убивать. Ему нужны были единомышленники. Он увязался на охоту с шестью мужчинами из племени, с охотниками. Настреляв дичи, они уселись отдохнуть, перекусить. Карау воспользовался ситуацией и предложил дурманящий цветок. Шаман завернул его в широкий сухой лист и поджег. Пошел изумительный запах. С тех пор охотники делали все, что говорил им шаман.

Единомышленников стало больше шести. Дурманящий цветок оценили и другие крепкие ребята племени и даже два старших сына Карау. Вождь все сопротивлялся, не ходил никуда с шаманом, опасался его и не зря. Но скоро вождь остался в меньшинстве. Большинство из племени слушали шамана, были одурманены. Вождь был схвачен и помещен в глубокую яму. Кто сопротивлялся, был также заключён в организованную недавно тюрьму. Женщины и дети отныне стали содержаться в плетеном высоком загоне и охраняться.

Наконец, можно было напасть на соседние племена. Целью было убивать, порабощать, наслаждаться господством. Карау добился желаемого. Мужчины изготовили острые изогнутые тесаки, что-то наподобие защиты из фантастических видений Карау и выдвинулись с боевым кличем в сторону севера.

Глава 6

Первый набег совершили на племя «Добрая охота». Это был официальный визит Карау. Он жаждал крови каждого мужчины племени в память о Ларре. Он убивал их с наслаждением. В женщинах племени он искал свою Ларру. Насиловал со своими воинами женщин и молодых девушек, пока энтузиазм не угас. Далее Карау начал наводить свой порядок в чужом племени. Женщин и детей также закрыли в загонах и поставили караульных охранять. Все дела были сделаны. Победа одержана. Назад домой. На оккупированной территории оставили пятерых воинов. Не обошлось без сокрушительной потери. Когда воины Карау почти покинули захваченную территорию, кто-то выстрелил из лука. Выстрел пришелся на старшего сына Карау, прямо в горло. Батр схватился за стрелу в горле, захрипел, упал на колени, затем на землю, вниз лицом. Охотники отреагировали молниеносно. Четверо выстрелили в ответ – противник убит. Также убит и сын шамана. Карау подбежал к телу убийцы сына и пинал ногами, пока его не оттащили. Тело сына погрузили на самодельные носилки и понесли домой. Дорога назад была тяжела. Может, это была плата за первую войну, но домой племя «Плодородный край» принесло два мертвых тела. Два сына Карау не выдержали испытания, полегли. В лесу был ужален змеёй шестнадцатилетний предпоследний сын шамана. Он умирал в течение десяти минут. Карау смотрел на мучения сына и ничего не мог сделать, лишь сильно сжимал свою голову, чтобы не слышать голоса, которые кричали ему «убей».

Карау возвращался с победой, только какой ценой ему далась эта победа. Он мог лишить жизни всех, но вернуть жизнь своим сыновьям не мог. В его сердце образовалась дыра. Оно ныло, и хотелось мстить всем подряд, чтобы голоса внутри стихли.

У Карау остался последний сын, девятилетний Адлар, которого он страшно боялся потерять. На него обрушился весь мир. Потери, одна за другой покосили всю его жизнь. Может, конечно, это расплата за давнее нападение на соседнее племя, за кражу чужой жены и за ее гибель. Может, это за помутнение рассудка, за жажду человеческой крови. Как говорится: «Кровь за кровь».

За Адлара Карау боялся сильно. В свете последних событий, он опасался всего: последнего сына мог унести даже несчастный случай. Смерть ходила рядом. Карау не доверял мальчика никому, глаз не сводил с ребенка, возил с собой в походы, обучал, не боятся крови, властвовать и сеять вокруг хаос.

Мальчик был впечатлительным ребенком, рос сначала в страхе, перестал говорить, вздрагивал при громких звуках. Через три года он привык и даже начал перенимать привычки и повадки отца и его людей. Постепенно Адлар тоже пристрастился к дурману и бесповоротно превратился в варвара. Карау всюду брал с собой сына, влиял на него, манипулировал и, в итоге, слепил достойного приемника. В свои восемнадцать Адлар был крепким коренастым парнем, с высокомерным взглядом, с невозмутимой самооценкой. Он на три сантиметра был ниже отца, но во всем ему подражал. Волосы фиксировал вверх, как отец, носил венчики на бицепсах, на скулах сделал татуировки, в виде загадочных геометрических фигур, как отец.

Племя варваров не останавливалось на достигнутом. Они порабощали мирные племена, захватывали и хозяйничали в чужих домах. Мирные жители были обречены на смерть – мгновенную или медленную. Мужчины, старики таскали камни и строили сооружения. Женщины оковывались в подобие кандалов: веревки вперемешку с кусками дерева на ногах и руках. Они готовили еду хозяевам днем и смиренно принимали дикарство воинов ночью, как только варварам не вздумается. Руки же насильников давно уже обрели сине-черный цвет. Вены на руках очень выделялись, будто черные реки. Эти люди были страшные, грубые, грязные.

В родном их племени, в загоне женщин уже девять лет росла маленькая девочка, дочь Ларры. Ее растила Сур целых семь лет. Однажды Сур попалась на глаза Карау и пробудила в нем старое чувство. Чувство ненависти. Карау убил ее в то же мгновение. Просто открыл загон, подошёл вплотную и, не мешкая, воткнул нож в живот. Он отомстил ей за смерть одного из сыновей, которого сам же убил по ошибке. Он не чувствовал ни сожаления, ни удовлетворения, это обычное дело. Начался плачь. Плакала маленькая девочка. Толпа женщин сомкнулась вокруг умирающей, загородила собой плачущего ребенка. Приемная дочка Сур легла на ее еще живое тело и сильно обняла. Женщины пытались оторвать ее, но тщетно. Семилетняя девочка откуда-то взяла невероятные силы, прижалась, будто хотела забрать ее боль, предотвратить смерть. Но она не обладала такой способностью. Мама-Сур умерла.

С тех пор эта девочка всегда так реагировала на приближение смерти. Она чувствовала чужую боль, страдала вместе с умирающими. Обнимая умирающего, она впитывала его боль, делила с ним горькую участь. Маленькая девочка с голубыми, как небо, глазами, только полными слез. Ее волосы были спутаны, одежда разорвана, в пыли. Худощавый ребенок с глубоким взрослым взглядом, запуганный, ничей. Она часто вглядывалась в лица, как будто искала кого-то.

Очередное возвращение воинов в родную деревню привлекло всеобщее внимание. Брутальные мужчины колонной проходили в двух метрах от загона. Женщины застыли на местах и опустили глаза. Лучше не смотреть – кто знает, что взбредёт в голову этим головорезам. Девочка украдкой взглянула на них, и ее взгляд застыл на одном воине, на сыне шамана. Этот взгляд поймал и Адлар. Установился зрительный контакт. Странные чувства овладели Адларом. Он ехал верхом на коне и не мог оторвать глаз от девочки. Внутри волнами струилось тепло. Он ощущал его пульсацию животом и спиной. Ребенок протянул руку. Адлару тоже захотелось протянуть, но женщины заметили поведение девочки и загородили собой. Контакт прервался. Адлар перевел взгляд вперёд, но недоумевал. Что это было?

Глава 7

Местные герои жили в деревне два дня. Карау проводил сомнительные ритуалы, намешивал какие-то травяные смеси, выступал перед воинами. Этой ночью Адлар должен был выбрать себе жену, передать свое семя. С самого утра Адлара мучила главная боль. Заговоры и благовония отца ещё больше его раздражали. В итоге, Адлар прогнал девушку, выбранную отцом, и лег спать.

Его разбудила жуткая боль в плече. Перед ним стояла та девятилетняя девочка с его же кровавым кинжалом в руках. Он не сразу понял, что у него больше нет правой руки, а из плеча струится почти черная кровь. Увидев справа весь этот ужас, Адлар почувствовал адскую боль. Какая дерзость! Адлар закричал. Девочка бросила кинжал и шмыгнула в другой проход – под навес.

На крик Адлара сбежались воины. Они оперативно схватили раненного и потащили в шатер Карау. Шаман распорядился, чтобы прочесали округу. Кто же мог напасть на его сына?

Поиски не дали результата. Девочка родилась в загоне. Она давно уже присмотрела место, где спокойно могла пролезть и незаметно нырнула на место. Женщины, а тем более дети были вне подозрения, отвечать пришлось караульным. Трое караульных этой ночью ответили за чужое преступление – их убили. У Адлара не было руки – с этим Карау ничего не мог поделать, мог лишь обезболить, обработать, перевязать. В следующие дни Карау выпытывал у сына подробности той злополучной ночи, но Адлар ничего не помнил, кроме головной боли. Карау был в бешенстве – единственный сын не может больше держать оружие. Безрукий сын – не воин, получеловек.

Карау нужно было уходить. Из одной его колонии пришёл дозорный. Возникла проблема, нужно было идти. Воины собрались быстро. Колонна двинулась из деревни во главе с Карау. Обещали вернуться к большой луне. Адлар остался, охраняемый десятью воинами.

Через день Адлар встал на ноги. Голова была ясна, как никогда. Не было прищура, как раньше. Зрение стало идеальным. Казалось, он видит шире и дышит свободнее. Неспособность держать оружие сделало его другим человеком. Проходя мимо загона, он вновь нашёл глазами девочку. Она смотрела на него, подошла вплотную к загону, схватилась за прутки. Адлар вспомнил ту ночь. Вспомнил силуэт девочки с кровавым кинжалом в руках. Он застыл в растерянных чувствах. Проходящий мимо загона воин с силой ударил палкой по прутьям и по пальцам малой. Она вскрикнула и загнулась рядом с плетенью. Адлар почувствовал жалость и злость одновременно. Ему захотелось так же ударить обидчика девочки, но он сдержался. Слезы на щеках малой впечатлили сына шамана. Он понаблюдал несколько секунд, потряс головой, потом ушёл.

Ночью Адлар проснулся от прикосновений. Он открыл глаза и дернулся от неожиданности. Рядом с ним стояла та девочка. Она разматывала повязку на его ране. Он сначала попытался её оттолкнуть, испугался, но она улыбнулась ему и протянула ручонку к его плечу. В её глазах он прочитал уверенность.

– Помогу, – проговорила она. – Я хочу помочь.

Она размотала повязку и добралась до раны. Адлар замер и доверился. Она гипнотически на него действовала. Она смотрела то на него, то на рану. Рывок. В рану она возила какой-то острый предмет или осколок. По телу опять пробежала жуткая боль, подобная ещё одному удару кинжалом. Он взвыл и упал без сознания на свою постель. Караульный заглянул в шатер – Адлар спал – значит, все в порядке. В следующее мгновение девочка вышла и ретировалась к себе в загон.

Утро. Прошла ещё одна странная ночь. Вскочив с рассветом, Адлар не сразу понял, что у него опять две руки. Он чесал лоб правой рукой, которой вчера не было. "Что за…" – поразился Адлар. Он вспомнил девочку, жгучую боль. "Это она. Она вернула руку. Сначала лишила, потом вернула. Что за мистика?" – размышлял Адлар. Рука была, как не его. Новая, светлая кожа, совсем не видно вен. Это какая-то магия. А смысл?

Адлар вышел из шатра. Караульный не спал.

– Мне нужна одна девочка, – обратился сонно Адлар.

– Ваша рука, – заметил растерянно караульный. – У вас рука…

– Да, странно, отросла. Пойдём за девочкой.

Они пошли к загону. Два воина зашли внутрь, уверенно пошагали к удивлённым женщинам. Адлар указал на девочку. Её схватили под руки и повели. Она не сопротивлялась. Адлар вёл к своему шатру.

Девочку завели, бросили в угол и вышли. Возле неё сел Адлар, внимательно изучал её, а она его.

– Кто ты? – начал сын шамана.

– Я, Марала, дочь Ларры, – простодушно ответила девочка. – Я жива, благодаря твоей матери. Она растила меня, пока её не убил твой отец.

Адлар опустил взгляд. Он пытался вспомнить свою мать. Долгие годы он и не думал о ней, забыл о её существовании. Всё-таки он её вспомнил: её мягкие руки, доброе лицо, ласковый голос. Он вспомнил, что когда-то любил её, жалел, когда от неё отвернулся отец, когда она хоронила своих сыновей. Адлар прослезился. Девочка обняла его.

– Ей уже хорошо. Я облегчила её боль.

– Где я был эти годы? Какая-то темнота, вакуум. Сквозь толщу тумана, помню только приказы отца как единственный возможный вариант. Я жаждал крови, –отчаянно констатировал Адлар.

– Я рада, что твои глаза открылись.

– Это ты… Ты раскрыла мне их. Как?

– Это судьба. Мы исполним великую миссию, волю высших сил. Люди сбились с пути. Твой отец повёл всех не туда.

– Мой отец… Да, он научил народ убивать, ненавидеть. Я убью его.

– Нет, ты не сможешь. У него воины. Ты не сможешь всех убить. Не нужно этого делать.

– Тогда что делать?

– Всему виной дурманящая трава. При ее ежедневном использовании, при вдыхании цветков дурмана, возникают галлюцинации. Ими управляет шаман, трактует их в своих интересах и интересах тёмных сил. А шаманом управляет зло.

– Не понимаю.

– В нашем мире почти не осталось светлого и доброго. Бес расставил ловушки для людей. Как бы ни старался наш создатель на небесах, его тёмный брат все рушит. Все, что сеет твой отец, это с подачи Беса. Я впитала в себя много боли. На днях поняла, что с ней делать. Я могу преобразовать тёмный сгусток боли в положительную энергию. Мы с тобой – шанс человечества на возвращение к истинному пути. Счастливую долгую жизнь. Помнишь, раньше было так.

– Не помню. Но хочу этого. Как?

– Руки. Все сосредоточие злости в руках воинов. Пока по чёрным венам течёт дурман, невозможно их одолеть.

– Нужно отрубить им руки.

– По плечи. Исчезнет источник снабжения тела и разума тёмными токсинами. Организм очиститься, мозг начнёт работать правильно.

– А ты сможешь восстановить им руки?

– Да, руки им ещё понадобятся. Мы объясним им их миссию. Постараемся действовать осторожно. По ночам. Не спеша.

– Дождёмся ночи.

– Этими тремя можно заняться сейчас, – указала на караульных Марала.

– Я готов, – взбодрился Адлар и совершил три оборота кистью с кинжалом по часовой стрелке.

В деревне оставались лишь караульные. Четверо патрулировали территорию, а трое повели рабов на земляные работы. Рабы растили овощи для деревни и для воинов.

В считанные минуты Адлар собрал караульных в своём шатре и лишил рук. Не ожидавшие нападения, они даже не успели схватиться за оружие. Марала сработала оперативно: колола острым тонким металлическим прутом себе пальцы и следом колола им же кровавые обрубки воинов. Невероятно, как в течение пяти-шести минут клетки потерянных конечностей снова восстановились. Новые руки прекратили боль и дали шанс начать новую жизнь. Шокированные и обновлённые воины прониклись новой мыслью. Они приняли её всем сердцем и готовы были умереть за неё.

Глава 8

Вечером вернулись воины, сопровождавшие рабов. Ничего не подозревающие, они также были лишены рук и обрели их заново.

Ещё через несколько часов, ближе к полуночи, вернулись четверо дозорных, чтобы смениться. Они тоже не избежали своей участи – оборотились.

Новый день встретили воины света. Одиннадцать единомышленников, которым было суждено изменить мир, ясно видящие положение вещей, принявшие миссию, возложенную на них. Адлар объяснил воинам план их осторожных действий. Все понимали риск и важность этой последней войны.

Карау должен был вернуться через два дня. Его армия насчитывала чуть больше полутораста воинов, сопровождавших его. Остальные оставались на оккупированных территориях.

Полная луна. Войско с шумом ворвалось в деревню. Десять светлых воинов были рассредоточены по территории. Адлар спрятал руку, накинул на себя одеяние. Карау предстал перед сыном тёмной громоздкой фигурой. Лицо отца было худощавое, в тёмных разводах, глаза глубоко посаженные, чёрные. Тонкая линия губ была почти белой, с синетой. На руках отца не было светлого места, как будто на них сплошь были чёрные отметины. Это следы смертей, причинённых им в процессе жизни. Тысяча тысяч смертей и боли.

Карау вошел в шатер сына. Адлар поприветствовал отца, опустив голову перед ним.

– Отец, – кратко поздоровался сын.

– Рад видеть тебя живым. Я волновался за тебя.

– Я почти здоров.

Карау помолчал с минуту, глядя в глаза сыну, будто читая в них мысли.