Сумеречный ветер

– Жрецы готовы открыть нам имя избранницы харда Доара? – с величественным высокомерием, на правах наследного принца, спросил он у оракула.

Тот коротко кивнул и, отыскав взглядом бессмертного, произнес одно-единственное имя.

– Воркория Окара Тоберон.

Приготовившись поздравлять сестру, девушка с улыбкой направилась было к Кеоне, но когда поняла смысл слов жреца, нерешительно остановилась. Улыбка исчезла с ее лица, оставив место бесконечному недоверию. Кеона с обжигающей яростью смотрела на нее. Готовые сорваться с губ оправдания Окары застряли в горле под уничижительным взглядом сестры.

Гости разом заговорили и окружили плотным кольцом, оттесняя Кеону. Отовсюду слышались поздравления.

– Жрецы ошиблись, – наконец обретя голос, пробормотала под нос Окара, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Я не могу быть… избранной не могу быть я…

– Вы моя избранница, и вам придется с этим смириться, – как ни в чем не бывало объявил Доар, лишив девушку иллюзий.

Окару просто подмывало рассказать, куда он может идти со своим смирением, но опасаясь, что позже пожалеет, девушка сдержалась.

– Простите. Мне надо на свежий воздух, – пролепетала она и, вырвав руку, устремилась к двери в сад.

Гости постоянно ее останавливали, говорили какие-то слова о долге и везении. Не вслушиваясь, Окара отвечала им вымученной улыбкой и шла дальше. Уже начало казаться, что она никогда не вырвется на свежий воздух и не погрузится в тишину, но в какой-то момент гости перестали подходить с поздравлениями. Люди начали отшатываться, будто у Окары за спиной стоял сам дьявол, и девушка смогла вырваться на свободу.

В поисках укромного местечка, где можно обо всем подумать, подобрав юбки, девушка помчалась по дорожке туда, где в свете фонарей сверкали блики на водной глади.

Глава 8

Выбор – это всегда сложно

Этого не может быть! Слова жреца вновь и вновь звенели у нее в ушах. Воркория Окара Тоберон! Окара Тоберон. Окара… Почему?

Как такое случилось?! Почему избранной стала она, а не сестра? Вина перед Кеоной раскаленным железом жалила ее душу. Наполненный ненавистью взгляд сестры преследовал девушку, заставляя бежать дальше. Туда, где, как ей казалось, никто не станет ее искать, и где она сможет спокойно обо всем подумать.

Кеона обожает своего капитана, жизни без него не мыслит, а жрецы назвали имя другой. Высшие силы почему-то решили, что Окара станет идеальной парой для Доара?

Избранную бессмертные ищут едва ли не столетиями, и не всем удается ее найти. Чувства тут ни при чем. Любить они могут кого угодно, но дети, будущие стихийники с высшим магическим потенциалом, могут родиться только от той, кто им идеально подходит. Какие именно критерии используются жрецами при отборе невесты, скрыто за семью печатями и хранится под строжайшим секретом. Они называют имя, и им верят на слово.

Вина перед Кеоной не желала отпускать девушку, невидимыми тисками сковывая сердце, и она поняла, что уже тихо ненавидит будущего мужа. Он отнял у нее самое дорогое – сестру. Единственную, что понимала, как одиноко было Окаре под гнетом властного отца и самовлюбленного брата.

Не счесть, сколько раз Кеона ее защищала и брала вину на себя, чтобы младшей не попало. Отец их воспитывал в строгом послушании и наказывал за малейшую провинность и любое неосторожно брошенное слово. Не удивительно, что, повзрослев и открыв в себе дар воздушника, сестра поступила на императорскую службу. Ворк Тоберон не пожелал марать имя семьи низкими корабельными чинами и, воспользовавшись своим положением, потребовал для дочери офицерский чин. Кеона взошла на борт младшим помощником старшего помощника капитана. За несколько лет службы она возвысилась до старшего помощника капитана, что стало с ее предшественником, Окара не знала. Наверное, получил свой корабль и команду.

С отъездом сестры ничего не изменилось, только Окаре пришлось за свою несдержанность отвечать самой.

Вспомнилось мрачное лицо жениха с плотно сжатыми губами, когда он понял, что она собирается сбежать, оставив его объясняться с гостями, прямой, невозмутимый взгляд, которым обычно смотрят крайне уверенные в себе люди, и сердце девушки невольно дрогнуло. Неожиданно промелькнула мысль о том, что, не испытывай сестра сильные чувства к Доару, Окара смогла бы его полюбить. Но она, тут же мысленно обозвав себя глупой, выбросила всё из головы. Ее жених был определенно слишком высокомерен, чтобы желать выйти за него замуж. И почему его просто нельзя послать к безликим, а лучше прямым ходом к Кеоне? Она в отличие от Окары от него без ума.

Не сбавляя темпа, девушка выбежала к озеру и только тогда остановилась. Ее взгляд скользнул по черной глади воды, на поверхности которой золотились отсветы фонарей, и она наконец смогла немного прийти в себя. Несмотря на отчаяние, комком вставшее в горле и мешающее нормально дышать, Окаре пришлось признать: отец ни за что не простит, если она откажет Доару. За всю историю империи бессмертным ни разу не отказывали. Что совсем не удивительно – иметь зятя-харда невероятно почетно. Но с другой стороны… Если невестой Доара станет Кеона, для ворка Тоберона ничего не изменится. Как заставить бессмертного передумать? Еще остаются жрецы с их предсказаниями. Если сестра совсем не будет совместима с ним, у них не родится детей, и род Доара на нем и закончится. Насколько Доару должна нравиться Кеона, чтобы он отказался от будущего потомства? И Окара с ясностью осознала, что обречена.

«Он должен быть от нее без ума», – подсказал девушке внутренний голос.

– Мне нельзя замуж! – простонала младшая Тоберон. – Не за Доара!

– Чем я вас не устраиваю? – услышала она низкий насмешливый голос и вздрогнула.

Окара в изумлении повернулась и потрясенная неожиданной встречей с женихом, окаменела. Она была уверена, что кроме нее у озера никого нет. И уж точно даже мысли не допускала, что Доар отправится на ее поиски.

Поймав на себе пристальный взгляд жениха, она с запинкой пробормотала:

– Я не слышала, как вы подошли.

– Не вы первая мне это говорите, и думаю, не в последний раз, – отмахнулся бессмертный. – Помнится, мы с вами танец не закончили. Думаю, прогулка станет равной заменой.

Взяв опешившую от такой дерзости девушку под локоток, мужчина потащил ее по узенькой дорожке вокруг озера. Сестра мгновенно была забыта. Полыхающие от гнева щеки Окары обдувал прохладный ветерок, шепчущий в окружающих озеро кронах деревьев. Для прогуливающихся по саду гостей они с Доаром оставались незамеченными.

– Ваша самоуверенность когда-нибудь вас погубит, – не сдержала колкости Окара.

– Она оправданна. Не находите? – с невероятной убежденностью заявил жених и Окаре захотелось стереть его надменную ухмылку с лица, пусть не пощечиной, тогда словами.

– Сдается мне, вы сами себя ввергли в заблуждение. Ничто не может оправдать хамство, – упрямо произнесла Окара, и темные, почти черные глаза мужчины опасно сверкнули. К этому моменту у девушки много накопилось на душе, и она не собиралась останавливаться. – Все воркории в округе обожают вас, заочно клянутся в вечной любви, а вы что? Вы даже не знаете об их существовании или не замечаете вовсе, – обида за сестру взыграла с новой силой. – Вы и ваше черствое сердце недостойны любви, и я обещаю, женившись на мне, вы тотчас пожалеете об этом.

– С вашей стороны, воркория, крайне опрометчиво бросаться такими угрозами, – Доар остановился и развернул девушку к себе.

Окара отступила, но уперлась спиной в колючий куст живой ограды. Сцепив за спиной пальцы рук, она упрямо вскинула подбородок и произнесла:

– Я предпочитаю сказать то, что думаю о вас, раньше, чем свяжу жизнь с вами навсегда! – Она дрожала всем телом, но не желала отступать и решительно добавила: – Зачем вам нелюбимая жена? Откажитесь от помолвки!

– Отказаться? – сухо переспросил Доар и окинув ее задумчивым, нежным взглядом, шагнул ближе.

Несколько томительных мгновений он не сводил с неё, уже пылающей от смущения, глаз. Одним обманчиво небрежным движением он притянул ее к себе, и их бедра соприкоснулись, а руки девушки уперлись в мощную мужскую грудь. Потоки колких замечаний вертелись у Окары на языке, но близость мужчины невероятно смущала, и поэтому мысли путались, не желая складываться в уничижительную отповедь.

Воспользовавшись заминкой, бессмертный прижал ее теснее к себе и, обхватив пальцами, приподнял подбородок. Дождавшись, когда девушка взглянет на него, он мягко проговорил:

– Ты предлагаешь мне отказаться от нежного, еще толком не распустившегося бутона? От совершенной красоты, которую еще даже не замечают другие, но которая, несомненно, скоро войдет в силу?

Сердце Окары забилось так часто, что стало трудно дышать, а в лицо бросилась краска. Каков наглец! Обнимает, держит так, что и взгляда не отвести. О том, что глаза харда постоянно притягивают ее, девушка старалась не думать – мало ли у кого какие недостатки. Кеона обожает Доара, вот пусть сама и смотрит на него, а Окаре лучше подумать, как заставить бессмертного отказаться от нее.

– Вы слепец! – прошипела она, хотя внутри все переворачивалось от ужаса.

– Вы так в себе не уверены? – криво усмехнулся хард и мягко провел подушечкой большого пальца по нижней губе Окары. У девушки перехватило дыхание от его наглости, а в голосе харда появилась хрипотца: – Зря…

– Я не о том, – мотнула головой Окара, заодно стряхивая пальцы Доара. – Вы слепы, потому что не замечаете очевидного! С вами рядом находится девушка, которая обожает вас!

Она попыталась выбраться из западни бессмертного или хотя бы ослабить объятия.

– И та девушка, надо понимать, не вы? – с полуулыбкой осведомился хард, не позволяя невесте вырваться из кольца рук и продолжая нависать над ней, добавил: – Я вижу больше, чем вы думаете, Окара. Не нужно ревновать. После священного обряда для меня не будет существовать других женщин, кроме законной спутницы.

– Ревновать? – задохнулась от возмущения Окара. – Я? Вас? Смешно! И я вам сейчас докажу, что вы мне безразличны…

– Доказывайте, – великодушно разрешил хард и наклонился к ней.

Глядя на его приближающиеся красиво очерченные губы, Окара сжалась, как кролик перед удавом, разрываясь между желанием оттолкнуть мужчину и… позволить ему сделать то, что он собирался. Раньше ее никто не целовал, и чувство азарта охватило девушку – ей не терпелось ощутить то, что она никогда не испытывала.

«Всего один поцелуй, а потом я его обязательно оттолкну», – пообещала себе младшая Тоберон. И, позабыв, как дышать, невольно потянулась навстречу жениху…

Хард замер, казалось, за мгновение до поцелуя и внимательно посмотрел в глаза девушки, которые она тут же поспешно закрыла. Приготовилась ощутить то, о чем лишь читала, как вдруг услышала холодный смешок. Доар выдохнул ей в губы:

– Вижу, вам совершенно все равно.

Он издевается? Все планы коту под хвост.

– А я смотрю, вы из робких? – распахнув глаза, сердито огрызнулась Окара. – Не знаете, как девушку поцеловать?

– Я готов выслушать советы, – безразлично пожал плечами бессмертный.

От осознания того, что так и не получила желанного поцелуя, от обиды на бессмертного стало очень горько, а при воспоминании о сестре и стыдно. Черт, хард играл с ней, дразнил, как вконец обнаглевшая кошка наивную мышь, которая по своей глупости решила, что зверь не заинтересован в охоте. Но больше всего раздражало, что он продолжал держать ее в объятиях. И, кажется, действительно ждал советов. Издевается, мерзавец.

– Неужели вы намекаете на распущенность своей будущей невесты, хард? – стараясь не сорваться на крик, холодно поинтересовалась Окара, сделала глубокий вдох и продолжила: – А впрочем…

Девушка умышленно замолчала, позволив Доару додумать совсем не случайно упущенную мысль. Вдруг хард посчитает ее слишком развращенной и сам откажется от нее? Вбитые годами советы матушки о том, как должна себя вести воспитанная воркория, в этой непростой и запутанной ситуации мало помогали. Чтобы обыграть бессмертного, ей нужно забыть все, чему ее учили с детства, и стать той, кем она, по сути, не являлась. Но ради сестры она должна попробовать.

С чего начать, Окара представляла с трудом. Ей мало что было известно о распущенных девушках, лишь слухи изредка долетали до нее. Однако попытаться стоило. Ради сестры. Да и не нужно изображать распущенность, достаточно показать неуважение и проявить назойливость. Думается, матушка знала, о чем говорила. Мужчины не любят чересчур умных и приставучих женщин. Вот и шанс проверить.

– Совет первый, – старательно проговаривая каждое слово и с трудом сдерживая победную улыбку, Окара перешла к делу, – будьте смелее. Поверьте, девушки не кусаются, и вам не стоит их бояться.

– Смелее? – Губы Доара дрогнули, будто он сдерживал улыбку. – Это как? Покажите.

– Пф-ф-ф! Всему вас учить надо!

Окара положила ладошки на твердую, почти каменную грудь бессмертного. О, боги, какое у него тело! Память услужливо подсунула образ стоявшего на корабле в почти распахнутой рубашке Доара, четко очерченные мускулы которого так и притягивали взгляд. Невероятно! Кончиками пальцев она ощущала твердые бугры мышц. От одной мысли об этом опалило щеки. Раньше Окара не совершала ничего столь безумного, даже во время танца она держалась как можно дальше от кавалера. Близость харда смущала, и пока он не перешел к активным действиям, надо было от него избавляться.

Что там дальше?

Мама вроде учила, что взгляд юная воркория должна скромно опускать в пол. Еще что-то про смех. А! Нельзя громко смеяться, это признак дурного воспитания. Улыбка сама собой расплылась на лице девушки. Получай, бессмертный! Окара вскинула подбородок, посмотрела прямо в глаза мужчине и расхохоталась.

Лицо Доара на мгновение удивленно вытянулось. Но тут же рот перекосила усмешка, и хард выпустил девушку из стального кольца объятий.

«Получилось!» – едва не вскрикнула она от радости.

Может, сейчас он пойдет и откажется от нее?

– Думаю, я вас понял, – задумчиво поделился хард.

После того, что он сделал дальше, Окара засомневалась, что он ее слушал, и вообще забыла, как дышать.

Доар положил руки ей на грудь, а после тихо рассмеялся в лицо. Девушка хватала ртом воздух. От наглости бессмертного из головы вылетели все мысли. Не найдя подходящих слов, чтобы описать одолевавшую ее безграничную злость, девушка замахнулась и попыталась ударить харда по щеке. Но рука ее была перехвачена, а запястье мужские пальцы сжали в железных тисках.

– Вы!.. – чувствуя, как пылают от гнева щеки, выпалила Окара. – Вы самый настоящий подлец! – От переполнявших ее эмоций голос дрогнул. – Как вы посмели?!

Убедившись, что девушка не собирается драться, Доар медленно разжал пальцы и, приподняв смоляные брови, насмешливо произнес:

– Вынужден признать— из вас никудышный учитель, Окара. Полагаю, мне эта роль подойдет больше.

Все еще пребывая в шоке от случившегося, Окара пыталась понять, как быть дальше. Закатить истерику, нашептывал внутренний голос. «Но тогда ничего не решится», – вмешался разум. «Что тогда делать?» – недоумевала девушка. Если ничего не придумать, ее выдадут замуж за этого монстра, пусть и очень красивого, но такого… такого… непробиваемого! Она сжала кулаки и сердито посмотрела на улыбающегося мужчину.

– Не думаю, что вы приняли верное решение, хард Доар. Вы видите, я недостойна стать вашей женой, и научить меня хорошим манерам не получится. Необучаемая я.

– Вы себя недооцениваете, воркория. Готов поспорить, из вас выйдет прекрасная ученица, – навис над ней бессмертный.

Несмотря на то, что он совсем не касался Окары, от его пронизывающего взгляда она затрепетала. Снова тягучее, обжигающее и нервирующее ощущение в груди охватило ее. Губы Доара были так близко. Четко очерченные, строгие и чуть приоткрытые. Безумно манящие… Интуитивно она чувствовала, что стоит откликнуться на безмолвное приглашение, и она пожалеет. Сильно пожалеет. Так стоит ли рисковать? Но хард Доар шаг за шагом лишал ее выбора. Он подался немного вперед, и их губы почти соприкоснулись, а дыхание смешалось. Окара невольно вздохнула и ощутила древесный, пропитанный морской солью и ветром, аромат, который щекотал нос и таял на языке привкусом дымной смолы. Ох, почему Доар настолько приятно пахнет?

Мама учила, что нужно хранить скромность и подарить первый поцелуй во время бракосочетания. «На тех, кто дает себя поцеловать до клятвы у алтаря, не женятся», – не раз повторяла она. Если поддаться желанию и ответить на поцелуй, тогда хард должен отказаться от избранницы. Он не сможет поступить по-другому. Ведь немыслимое дело, чтобы девушка поцеловала мужчину первой!

«Ну же, Окара, давай, целуй его!» – подбадривала она себя.

Не обращая внимания на вырывающееся из груди, отчаянно бьющееся сердце, девушка приподнялась на носочки, потянулась к мужчине и…

– Как я и говорил, из тебя вышла отличная ученица, – тихо проговорил Доар почти ей в губы. – И ты обязательно станешь моей женой.

Окара застыла на месте, будто громом пораженная. То есть он не считает ее недостойной? И не собирается отказываться от свадьбы? А если бы она оттолкнула бессмертного? Тогда бы он от нее отказался? Окара всхлипнула и, отпрянув, закрыла пылающее лицо ладонями. Хуже и быть не может!

– Воркория Кеона Тоберон? – вдруг услышала она холодный голос бессмертного. – Вы заблудились?

Окара резко развернулась и при виде смертельно бледной сестры бросилась к ней.

– Кеона! Пожалуйста, выслушай меня!

Та посмотрела на нее таким презрительным взглядом, что Окара застыла, будто врезавшись в нерушимую стену. Придавленная ненавистью, светящейся в глазах родной сестры, она едва могла дышать. В голове промелькнула ужасная мысль о том, что Кеона видела, как она обнимается с ее капитаном и как они чуть не поцеловались. Ужас. Теперь то, что Окара это делала, лишь чтобы бессмертный отказался от нее, Кеоне не докажешь. Сердце обливалось кровью, а к горлу подкатил ком от осознания, что для сестры Окара стала самым ненавистным врагом.

Глава 9

Далекие и близкие

Окара проснулась рано утром от охватившего ее озноба. Она закуталась в пушистое одеяло, но дрожь не проходила. Девушку всю ночь мучили кошмары, в которых над ней то издевался Доар, рассказывая о том, как воспитает из нее послушную жену, то пронзал ледяным презрением взгляд Кеоны.

Съежившись от холода, что ощущала внутри, Окара свернулась комочком. Вчера, после того, что произошло в саду, она хотела умереть. Но только кто ей позволит? Презрение сестры и твердое желание бессмертного жениться на избраннице стали не единственными неприятностями. С возвращением домой ее беды не закончились. Окару ждал строгий выговор от отца, которому не понравилось, что дочь сбежала сразу после объявления ее невестой харда. Своей импульсивностью и малодушием она поставила его в невыгодное положение перед высокопоставленными знакомыми.

И куда же без Кефилла? Поддерживая отца, братец сыпал саркастическими замечаниями, не преминув заметить, что сестрице лучше подождать свадьбы, чем обжиматься с женихом в темных закоулках аллеи. К концу его ехидной речи Кеона выглядела мрачнее тучи, а Окара готова была провалиться сквозь пол гостиной, куда их пригласил после утомительного вечера глава семейства. Вспоминая потрясающе красивый дворец, девушка подумала, что с этого дня будет отчаянно ненавидеть любые празднества.

Единственное, чего сейчас хотелось Окаре – это зарыться в одеяло и там переждать бурю.

Вот только буря не желала проходить мимо.

Кеона стремительно приблизилась к сестре и окатила ее уничтожающим взглядом. Девушка на миг растерялась, но потом, вспомнив, что она воркория, а не какая-нибудь прислуга, чтобы с ней так обращались, с достоинством выпрямилась и, медленно поднявшись, приветливо улыбнулась:

– Доброе утро.

– Не обольщайся, – прошипела Кеона. – Оно перестанет быть для тебя добрым прямо сейчас.

И неожиданно ударила Окару по щеке. Девушка прижала ладонь к горящему лицу и в потрясении отпрянула:

– Ты с ума сошла?!

– Сама напросилась! – зло сверкнула глазами Кеона и ткнула пальцем в грудь сестры. – Ты предала меня!

– Никого я не предавала! Тем более тебя! – с обидой выпалила Окара. Ее тело била крупная дрожь, и она медленно опустилась на пол. Прислонившись спиной к кровати, устало проговорила: – Я не виновата. Эту ошибку допустили жрецы. Они назвали не то имя.

– Думаешь? – издевательски усмехнулась Кеона и склонилась над сестрой. – Именно об этом вы разговаривали с хардом Доаром, когда ты нагло приставала к нему в саду?

И она снова занесла руку для удара.

– Остановись! – закричала Окара. Увернувшись от пощечины, она вскочила на ноги и оттолкнула от себя сестру. – Пойми ты наконец, не приставала я к нему! Я лишь…

– Целовалась? Соблазняла? – Улыбка Кеоны напоминала оскал зверя. – Не отпирайся, Окара, я все видела!

– Не знаю, что ты там видела, но я пыталась убедить харда отказаться от свадьбы, – в бессилии опустилась на постель младшая Тоберон. – Пожалуйста, поверь мне.

– Тебе? – недоверчиво переспросила Кеона и, тряхнув головой, села рядом. – Скажи честно, ты действительно уговаривала капитана отказаться от свадьбы? Мне нужна только правда.

По губам Кеоны скользнула грустная улыбка, но в глазах появилась надежда.

– Клянусь! Ты можешь мне верить! – горячо воскликнула Окара и схватила ладонь сестры. – Но Доар… он…

Она замолчала, не зная, как сказать, что бессмертный не собирается от нее отказываться. Окара не хотела причинять сестре боль. Кеона поднялась и, повернувшись к ней лицом, схватила за плечи. Окара замерла, не отводя взгляда от затуманенных безумием изумрудных глаз.

– Откажись от свадьбы! – встряхнув ее за плечи, потребовала Кеона.

– Ч-что? – пробормотала Окара, не узнавая сестру. – Ты знаешь, я не могу!

– Можешь! – скривилась старшая Тоберон и с угрозой в голосе добавила: – «Нет» будет достаточно!

– Думаешь, Доар примет отказ? – моргнула Окара и с сожалением пробормотала: – Я… не могу. Прости.

– Ты извиняешься? – совсем нехорошо улыбнулась Кеона и сузила глаза. – Что, положила глаз на моего капитана? Признавайся, мерзавка!

– О чем ты? – непослушными от страха губами пролепетала Окара.

– Умоляю тебя, сестренка, откажись от него. Не лишай меня надежды на счастье, – отпустив плечи, попросила Кеона. Ее руки плетьми повисли вдоль тела. – Не стой между нами. Не надо.

– Между вами? – растерянно переспросила Окара. Вспомнив, как мечтала о поцелуе с Доаром, вновь почувствовала себя виноватой перед сестрой и упавшим голосом уточнила: – Ты нравишься ему?

– А ты думала иначе? – обиделась Кеона. – Неужели думаешь, что будь по-другому, Доар почтил бы своим визитом дом нашего отца? – Девушка вновь разозлилась, и ее лицо некрасиво исказилось от гнева. – Или считаешь, он ради тебя на бал пришел? Ради той, о существовании которой и не подозревал? – неприятно хохотнула она и смерила сестру высокомерным взглядом. – Ты никто! Пустышка, пригодная для одного – развлекать будущего мужа. И маг из тебя никакой, прямо как из служанки королева! Ты бесполезна. Сочувствую Доару. Ему придется связать судьбу с той, что умеет только перышки поднимать. Представляешь, каким позором ты станешь для бессмертного? За его спиной будут смеяться. Но он предан империи и подчинится жрецам.

– Но он говорил… – попыталась вставить хоть слово Окара.

– Неважно, что он говорил, – оборвала ее сестра. – Доар соврал тебе. Он не обидит ту, что слабее его. Тем более невесту. Его долг перед империей и самим собой защищать тебя, с чем он прекрасно справляется. А ты развесила уши и веришь каждому его слову. Доар не терпит слабость, но ему придется жениться на одной из тех, кого он презирает. Какой удар судьбы.

– Презирает? – растерянно переспросила Окара.

Она не могла себе представить, что хард вчера потешался над ней, но в словах Кеоны было слишком много правды, чтобы взять и просто отмахнуться. Окара слабый маг, и этого не изменить. Все, что у нее есть— это приятная внешность и хорошее происхождение. Даже не писанная красавица. Если бы не семья, Окара стала бы… никем! А вот Кеона добилась высокого положения и гордится этим по праву. Скорее всего, хард на самом деле разочарован выбором жрецов. Настолько, что откровенно потешался над суженой в саду, а она приняла его ухаживания за чистую монету. Какая она все-таки наивная.

– Пойми, сестренка, – сменила резкий тон на ласковый Кеона и, обняв Окару, мягко проговорила: – Я же о тебе, глупая, беспокоюсь. Бессмертные всех слабых магов презирают, а ты одна из них. От этого никуда не деться. Согласно традициям Доар женится на тебе, а после обряда выждет время и избавится.

– Избавится? – встрепенулась Окара. – Как?

Кеона лишь криво ухмыльнулась и неопределенно повела плечами: