Ведьма в белом халате

Добравшись наконец до стоянки, я отыскала взглядом небольшой сугробик, внутри которого за сутки почти непрерывного снегопада скрылась моя машина, нажала кнопку на брелке и услышала из-под снега ласковое «пилик». Машинка у меня была поскромнее, чем у лиса, но серебристому «гелику» я бы и сейчас предпочла свой старенький черный «фольксваген» с милым и почти домашним прозвищем «жук».

Когда я легонько хлопнула ладошкой по дверце, машинка встрепенулась и, отряхнувшись как собака, тихонько заурчала мотором. Из-под снега, как из-под белого покрывала, промелькнула жутковато оскалившаяся хеллоуинская тыква на капоте, а на боковых дверцах проступило изображение самой обычной метлы. Их, правда, никто из простых людей не видел – для этого требовалось обладать хоть капелькой магии или интуитивно чувствовать ее проявления, как оборотни или вампиры. Но да. Вы правы. Машинка у меня была необычной. Я все-таки ведьма. Причем ведьма современная, не гнушающаяся использовать достижения цивилизации и не считающая зазорным слегка облагородить, в некотором роде даже оживить продукт германского автопрома.

Забравшись на сиденье, я стряхнула снег с сапожек, залезла в салон уже полностью и только после этого захлопнула дверцу. Все. А теперь домой. И до самого понедельника, надеюсь, я больше не услышу ни об оборотнях, ни о вампирах, ни о господине Лисовском, который так неблагоразумно решил меня разозлить. Мы, ведьмы, создания мстительные. Так что меня ничуть не расстроила мысль, что лис сегодня раскошелился на реанимобиль и целую команду врачей. Кто они и откуда он их выкопал, меня волновало мало. Тем более было фиолетово, сколько денег ему пришлось выложить, чтобы сорвать с места полностью укомплектованный экипаж, да еще в столь сжатые сроки.

Алису он заберет из клиники только через мой труп. А если вдруг выяснится, что причина ее страха кроется в какой-нибудь гадости вроде домашнего насилия… честное слово, господин Лисовский, вы огребете с моей помощью целое море проблем. И ни ваша должность, ни ваши деньги меня не испугают.

Тихонько урча, «жучок» проворно выкатился на дорогу и устремился по заснеженной улице к дому. В салоне было тепло, сухо, едва слышно играла музыка в стареньком, но еще исправно работающем радио. Снаружи по-прежнему кружился и оседал на крышах домов снег. Украшенный в преддверии новогодних праздников город выглядел умиротворяюще. Тут и там горели разноцветные огоньки гирлянд, и это было так красиво, так уютно и по-домашнему мило, что постепенно мысли о работе выветрились из моей головы.

Признаться, я всегда любила столицу в это время года. Большой, суетливый, переполненный людьми, как муравейник, город, зимой он приобретал какую-то исключительную, совершенно особую красоту. Густой снежный покров надежно скрывал всю грязь, которая так надоедала нам осенью. Серые крыши домов становились похожими на увенчанные белыми шапками горы. Сами дома тоже преображались. Оставшиеся без листьев деревья обрастали инеем, делая улицы необычными, сказочными. Народу на них становилось гораздо меньше, чем обычно, – в морозы пешеходы предпочитали пользоваться метро или общественным транспортом. И даже поток машин, опасаясь гололеда, двигался в это время года по дорогам гораздо аккуратнее, чем всегда.

Поскольку клиника располагалась далеко от центра, то добираться до дома надо было часа полтора. Чтобы не скучать за рулем, я включила заклинание-автопилот и, опустив козырек над рулем, придирчиво изучила свое отражение.

Ярко-красная помада, тонкие брови, аккуратные стрелки в уголках тщательно подведенных глаз – макияж, как и всегда, выглядел безупречно. Может, чересчур ярким для середины дня, но жгучим брюнеткам маленькие слабости не возбраняются. Крохотная родинка в левом уголке рта эффектно подчеркивала вызывающий цвет помады, а к темным, почти черным глазам прекрасно подходили бежевые тени.

– Би-и-ип! – вдруг яростно просигналил какой-то хам на синем «форде», которого мой «жучок» не пропустил с левой полосы.

– Правила учи, кретин, – фыркнула я, проверив работу автопилота. – У тебя помеха справа.

– Бип!

– О, да ты умеешь бибикать? Наконец-то выучил, где находится клаксон?

– БИ-И-ИП!

– Да чтоб у тебя шины квадратными стали, козел! – с чувством пожелала я, когда злополучный «форд» с яростно жестикулирующим хозяином промчался мимо, едва меня не подрезав.

Буквально через мгновение его машина подпрыгнула, опасно вильнула на дороге и, загрохотав, словно ржавое ведро, с визгом и грохотом вылетела на тротуар. На пути ей, разумеется, попался фонарный столб, который я приметила чуть раньше. А перед ним еще и ограждения, скрытые за громадным сугробом. В него-то автохам благополучно и врезался, подняв в воздух целое облако снежной пыли.

– Ведьма-а-а… – понеслось мне вслед разъяренное.

Я удовлетворенно кивнула.

Ты прав, человечек: я ведьма. Но если бы ты мог видеть скалящуюся на моем капоте тыкву со зловеще горящими глазницами, то вряд ли посмел бы орать об этом во весь голос. Нет, мне совершенно не стыдно за свое поведение. Да, я считаю, что хамов нужно учить. Везде, в том числе и на дороге. Машину, конечно, жаль, не ее вина, что хозяин дурак, но может, в следующий раз этот торопыга не убьется сам и не угробит своего пассажира.

Заметив издалека красный сигнал светофора на приближающемся перекрестке, я сосредоточилась, и вместо цифры «двадцать» на алом фоне возникла надпись «двадцать пять» уже на зеленом. Само собой, не только на этой дороге – на встречке случилось все ровным счетом наоборот. И сигналы для пешеходов тоже изменились соответственно ситуации, поэтому ни аварий, ни заторов на перекрестке не произошло. А мой «жук» вместе с попутным потоком благополучно проскочил неудобное место, где после обеда частенько случались пробки, и свернул на второстепенную дорогу.

Согласна: устраивать крохотный сбой в работе сразу нескольких светофоров довольно накладно в магическом плане. Но я сегодня устала. Разговор с лисом вымотал меня больше, чем можно было предположить, поэтому я прямо-таки мечтала поскорее вернуться домой, забраться в горячую ванну и, утопая в пене, растворить в ней, смыть с себя этот нелегкий день.

– Добро пожаловать домой, дорогая и горячо любимая Оленька, – пробормотала я примерно через час, поднявшись на последней этаж пятиэтажного дома и отперев дверь.

Квартира досталась мне от прабабки – потомственной ведьмы в стонадцатом поколении. Бабуля при жизни сумела неплохо устроиться, а после ее смерти большая часть имущества, включая жилье в центре столицы, перешла ко мне. Денег на его содержание, конечно, уходило немало, но продавать квартиру я не стала бы ни при каких условиях. Атмосфера старинного, еще дореволюционной постройки особняка, со временем переделанного под нужды многоквартирного дома, едва уловимый запах древесины, раритетная мебель, доставшая мне почти в идеальном состоянии, – все это было овеяно теплыми воспоминаниями детства. Но я вообще любила красивые вещи. Слегка потертые, покрытые благородной патиной и хранящие неповторимый запах прожитых бок о бок с ними поколений, который не был способен перебить ни один современный дезодорант.

Жаль, что ни в одной из четырех большущих комнат меня никто не ждал – держать домашних животных при моем графике было бы жестоко. Я могла целый день пропадать на работе. Иногда по двое-трое суток вообще сюда не возвращаться. Поэтому меня никто не обнял и не поцеловал на пороге, а просторная, по нынешним меркам дорогая и обставленная по моему вкусу квартира выглядела пустой и унылой. С другой стороны, никто и не предъявлял мне претензий: мол, где была? Почему так поздно? Я просто пришла, разделась, набрала ванну и, включив музыкальный центр, с блаженным вздохом забралась в горячую воду.

– Хозяйка, ты одна? – вдруг проскрипел из вентиляционной шахты надтреснутый старческий голос.

Ах да, позвольте представить: Кузьма, мой домовой.

– Угу, – кивнула я, заметив сверкнувшие за решеткой глаза, и отсалютовала прячущемуся в вентиляции Кузьке бокалом с шампанским.

– Это хорошо, – облегченно вздохнул домовой, и глаза тут же погасли. – А то от твоих ухажеров бывает много проблем.

Да, жил у меня тут в позапрошлом году один колдунишка. Средненький по силе, средненький по уму. Зато красавчик. Щедрый. Да и в постели он был неплох. Но однажды ему пришла в голову мысль, что Кузьма поутру обязан приносить ему кофе в постель… вместе с тапочками. Что мне незачем ходить на какую-то там работу. Что я должна и просто обязана с утра до ночи его ублажать, отложив в сторону свои собственные желания и потребности. Надо ли говорить, что в тот же день незадачливый колдун птичкой выпорхнул из моего окна? Хорошо еще, что он сумел слевитировать и не забыл набросить заклинание для отвода глаз. Не то этого голозадого красавца непременно кто-нибудь снял бы на мобильный, и пришлось бы ему оправдываться потом в комиссии по нарушениям правил использования магии.

Больше я этого идиота не видела, а сейчас, лежа в ванне, мысленно недоумевала: и что я вообще в нем нашла?

Впрочем, как говаривала прабабушка, вечер – не время для сожалений. Так что я от души глотнула шампанского и, откинувшись на мягкий подголовник, всецело отдалась на волю мягкой, тихо льющейся из колонок музыки.

Глава 3

Проснувшись поутру полной сил и новых устремлений, я первым же делом щелкнула пультом и под нудное бормотание зомбоящика упорхнула в ванную.

– На Ближнем Востоке вновь произошел теракт… – унылым голосом сообщила ведущая новостей.

Щелк. Я отправила ящику мысленный сигнал, и канал тут же переключился.

– В этом сезоне на юго-западе Китая вновь замечены крупные стаи красноклювых скворцов, – самозабвенно вещал по другой программе какой-то мужик. – Для этого вида птиц такое поведение типично, однако от их нашествия пострадало несколько десятков машин в центре китайского города…

Щелк.

– В ближайшие дни в столице ожидаются обильные снегопады и дальнейшее понижение температуры, – наконец сообщил что-то дельное очередной диктор. – Будьте бдительны и осторожны. А теперь к финансовым новостям. Вчера на фоне громкого скандала в крупной американской фирме «IT Pharmaseuticles», замешанной в финансовых махинациях с государственными активами, произошел существенный рост акций российской группы компаний «Global IT Corporation». Ее генеральный директор Александр Лисовский прокомментировал ситуацию так…

Я раздраженно отмахнулась, и вместо знакомого бархатистого голоса из телика вырвались истеричные вопли какого-то рок-вокалиста.

– Дыщ! Дыщ! Дыщ, бум, бамс… а-а-а… мазафака!

Тьфу ты. Не туда переключила.

Щелк.

– И сегодня у нас в гостях присутствует представитель генерального спонсора грядущего Кубка России по мотофристайлу, один из руководителей компании «Global IT Corporation» – Александр Александрович Лисовский…

Да что ж такое?! Ни о ком другом репортажей, что ли, не успели снять?!

Щелк.

– «Все гениальное просто» – так утверждает человек, который собственным примером готов доказать, что при наличии желания и упорства любой из нас способен добраться до вершины карьерной лестницы. Здравствуйте. Меня зовут Владимир Андреев, и я ведущий программы «Карьерист», где сегодня присутствует один из вдохновителей нашей передачи, обладатель премии «За лучшие достижения в бизнесе» этого года Александр Лисовский…

Я пораженно замерла, позабыв даже о зажатой в зубах щетке, а из телика тем временем полился до отвращения знакомый голос, со знанием дела рассуждающий о проблемах современного офисного работника.

Я прямо слушала и поражалась про себя. Нет, это что-то невероятное! Как этот тип успел влезть сразу на три центральных канала?! И при этом умудрялся вещать так, словно не получил бизнес готовеньким от отца, а и впрямь поднимался с самого низа, пока наконец не занял кресло руководителя!

Раздраженно выключив зомбоящик, я наскоро позавтракала и как была, в ночнушке и босиком, уселась за комп.

Ну? Какие у нас сегодня по «Яндексу» новости?

– За ночь в столице России произошло восемь ДТП. Погибших нет, четверо пострадали…

Знаю. Все они сейчас лежат у нас в отделении, выздоравливают.

– Ночью в центре столицы сгорело три автомобиля…

Ну и что? Главное, мой «жучок» не тронули. А до остальных мне дела нету.

– Вчера генеральный директор группы компаний «Global IT Corporation» Александр Лисовский провел деловую встречу с губернатором области…

– Да вы издеваетесь! – я в шоке уставилась на очередную новость. – Когда этот гад все успевает?! Он что, ночью с губернатором встречался?!

Честное слово, я вовсе не собиралась тыкать курсором на эту ссылку. И вообще, подробности жизни некоего лиса меня абсолютно не интересовали. Но чертова «мышка» внезапно заглючила, и вместо статьи на тему открытия зимней выставки в Ботаническом саду меня перебросило на совершенно другую страницу. Так что всего через миг на меня с экрана воззрилась тщательно выбритая, загорелая и отвратительно бодрая физиономия Александра Александровича Лисовского.

Здесь он хотя бы улыбался – скупо, сдержанно, но все же. И глаза у него были совсем не злыми. Идеально прямой, почти что квадратный, как в комиксах про супергероев, подбородок, аккуратно очерченные губы, жесткие складки в уголках глаз… Журналистка, которая писала статью, видимо, впечатлилась представительным оборотнем, поэтому снимок вышел ярким, крупным, так что можно было рассмотреть на лице каждую черточку. И настолько удачным, что даже я не могла не признать, что мерзавец был на редкость хорош собой.

Интересно, какой цвет шерсти у его зверя?

Рыжий? Белый? Черно-бурый?

На снимке, да и в реальности тоже, у Лисовского были густые, с нарочитой небрежностью уложенные темно-каштановые волосы. Но в наш век продвинутых технологий, такой же продвинутой магии и самой обычной косметики оттенок волос на голове можно было сделать любым. Бороды и усов оборотень не носил. Рубашка на фотографии была застегнута под горло. Так что реальный оттенок его шерсти можно было узнать, лишь увидев растительность на груди. Или же в любом другом месте, которое было неудобно красить. Но скорее всего меня не поймут, если я вдруг полезу рассматривать у высокопоставленного нелюдя волосы в ушах или же прилюдно попрошу его показать подмышки.

Блин. О чем я вообще думаю?! Утром! В субботу! Сидя неодетой у экрана монитора!

– Так, пора идти на шопинг, – пробормотала я, поспешно выключая комп. – Шопинг – лучшее лекарство от проблем, так что срочно в магазин. И желательно до следующего утра никаких Лисовских больше не видеть.

Сказано – сделано.

Через час я уже подруливала к стоянке перед самым большим столичным торговым центром. А еще через три, уже расслабленная и полностью умиротворенная, тащила на себе целый ворох пакетов со всевозможными шмотками, на которые ушла почти вся ноябрьская зарплата.

Деньги я всегда тратила легко и с удовольствием, и, наверное, именно поэтому в моем кошельке они надолго не задерживались. Но накопленная на банковском счете заначка позволяла не переживать о сегодняшних тратах, которые к тому же помогли мне восстановить душевное равновесие. Единственное, до чего у меня не дошли руки, это ювелирка, но на ближайший месяц лимит удовольствий я уже исчерпала: в кошельке осталось ровно семьсот пятьдесят рублей. А с банковского счета я, установив для себя однажды некие правила, больше десяти тысяч не снимала. Более того, в оставшиеся две недели до следующего аванса я не планировала серьезных трат, так что шопинг, можно сказать, прошел успешно.

Забросив шмотки в машину, я блаженно вздохнула и вернулась обратно. Не за покупками, а чисто ради получения эстетического удовольствия. Золото и камни я, как всякая ведьма, любила, причем очень искренней, чистой любовью. И не зря. На золотые украшения лучше всего ложились заклинания. Их можно было использовать в качестве артефактов так, чтобы не привлекать внимания. Ну и сам факт того, что я могла позволить себе красивые побрякушки, делал процесс выбора не только волнующим, но и приятным.

Поднявшись на второй этаж, я долго переходила из магазина в магазин, жадно рассматривая выставленные на витринах драгоценности. Кольца, цепочки, серьги, браслеты, кулоны… от блеска камней уже рябило в глазах, а я все ходила, смотрела, мысленно примеряла и получала несказанное наслаждение от процесса, как, наверное, любая нормальная женщина. Естественно, меня интересовал не ширпотреб, а лишь исключительно дорогие, дизайнерские вещи, на которые пока не хватало сбережений. Но в душе все-таки жила надежда, что однажды я раскулачу шефа на повышение оклада и через полгодика-год все же куплю что-нибудь этакое. Что-нибудь… ну-у-у… например…

Неожиданно мой взгляд натолкнулся на потрясающей красоты комплект из кольца, сережек и колье, усыпанных рубинами и бриллиантами, и я замерла, в восторге уставившись на витрину. Потрясающе… ух, и какую же кто-то умудрился создать красоту! Век бы стояла и смотрела.

– Нравится? – негромко хмыкнул у меня за спиной подозрительно знакомый мужской голос, и я, все еще будучи не в силах оторваться, завороженно кивнула.

Еще бы не нравилось!

– Саш, это кто? – добавился к мужскому голосу еще один. Более тонкий, капризный, женский. Одновременно с этим ноздрей коснулся подозрительно знакомый аромат, и тут в моем затуманенном блеском камней мозгу что-то щелкнуло. Я резко повернулась и с выражением крайнего изумления воззрилась на нелюдя, чей образ упрямо преследовал меня все утро.

Александр Александрович Лисовский. Собственной персоной. Прямо тут, в двух шагах. Только не в строгом деловом костюме, а почему-то в джинсах, в коротком пуловере и с небрежно брошенной на предплечье спортивной курткой.

Новый образ ему определенно шел. Из крупного бизнесмена оборотень в мгновение ока превратился в элегантного хищника на отдыхе. Расслабленного, сытого, но все еще смертельно опасного.

Я поискала глазами по сторонам, но телохранителей поблизости видно не было. Зато вместо них рядом с генеральным директором одной из крупнейших российских компаний стояла миловидная, не обремененная интеллектом и совсем еще молоденькая особа в вызывающе короткой юбчонке и обтягивающей водолазке. По виду – немногим старше его восемнадцатилетней дочери. Но при этом имеющей смелость обращаться к нему по имени. Это что? У господина Лисовского нездоровая страсть к молоденьким девочкам? Даже с учетом того, что физиологически оборотни созревали довольно рано, все равно – увидеть здесь эту, с позволения сказать, «пару» было неприятно.

– Са-а-аш… ну, Саш… – снова капризно протянула оборотница, требовательно и вместе с тем заискивающе уставившись на рослого партнера снизу вверх.

– Юль, иди погуляй, – бросил на нее снисходительный взгляд лис. Сколько ему? Сорок? Вроде в статье указывали год рождения. А этой пигалице в лучшем случае двадцать. Хотя какое мне до этого дело? – Ты там, кажется, что-то себе присмотрела? Сходи, купи. Я оплачу.

Девица – если аура не врет, тоже лисичка – восторженно взвизгнула, когда в пальцах Лисовского, как по волшебству, нарисовалась безлимитная банковская карта. После чего красотка подпрыгнула, сочно чмокнула его в щеку и, выхватив карту, устремилась в тот самый ювелирный, на пороге которого я застопорилась.

– Как дела, Ольга Николаевна? – как ни в чем не бывало поинтересовался оборотень. – Когда снова на работу?

И вот именно после этого у меня кардинально испортилось настроение.

– Всего хорошего, – сухо ответила я и развернулась, намереваясь уйти.

– Как это невежливо, госпожа заместитель главного врача, – издевательски бросил лис мне в спину. – Попрощаться до того, как соизволили поздороваться… по-моему, это моветон.

Я на мгновение обернулась и смерила скалящегося оборотня раздраженным взглядом. Чего-то он больно веселый. Ночь прошла удачно? Или его больше не заботит здоровье дочери?

– Добрый день. И счастливо оставаться, – так же сухо бросила я и, пока оборотень не надумал вякнуть что-то еще, быстро направилась в сторону эскалатора.

Надо бы Алису проведать. Как она там? Не нарушил ли кто из дежурантов моего распоряжения? Может, Лисовский такой довольный еще и потому, что втихаря сумел кинуть кому-то на лапу и его таки пропустили в реанимацию? Да нет. У нас с этим строго. Если кого поймают на взятке, Чуи уволит в тот же день. Наша клиника много лет создавала свою репутацию. Даже я на нее работала как проклятая. И чтобы кто-то из сотрудников надумал рискнуть…

«Но проверить все равно надо», – решила я, спускаясь на первый этаж торгового центра. При этом взгляд почти сразу зацепился за две крепкие фигуры возле эскалатора. При виде знакомых мордоворотов я насторожилась. Напряглась, когда телохранители Лисовского заметили меня и явственно сдвинулись, наверняка получив недвусмысленный знак сверху. Но, сойдя с эскалатора, не остановилась – много чести. А когда мой нос едва не уткнулся в грудь одного из бодиков, хмуро осведомилась:

– Какие-то проблемы?

Впрочем, даже если до этого мига проблем у них не было, то, заступив мне дорогу, они их определенно заработали. Не дожидаясь, пока хамы расступятся, я сделала неуловимый пасс рукой. Мои сережки-гвоздики в виде крохотных паучков внезапно ожили. Спрыгнули на плечи, сжимая в жвалах по бриллианту. Вокруг камней тут же образовалось по крохотному грозовому облачку. Внутри каждого отчетливо стрельнула молния. А в довершение всего прятавшаяся до поры до времени в волосах заколка-змея без предупреждения ожила и, вскинув голову, раззявила пасть с ядовитыми клыками.

При виде моего личного арсенала бодики дрогнули и не слишком охотно расступились. Я прошла мимо, до последнего ожидая подвоха. Выбралась на улицу, где, как и обещали синоптики, уже ощутимо похолодало. И только когда села в авто, позволила себе выдохнуть.

Вот же лис проклятый… вообще-то я ведьма уравновешенная, рассудительная, не буйная. И крайне редко позволяла себе совершать необдуманные поступки. Но этот оборотень действовал мне на нервы. Вчера я встретилась с ним первый раз, а сегодня мне уже хочется его убить. Это, надо признать, серьезный показатель.

Может, я зря отговорила девчонку от поездки в другую больницу?

«Точно надо ее проведать», – повторила про себя я, слегка придя в себя. А затем решительно повернула ключ зажигания.

* * *

Когда я поднялась в отделение, за окном уже смеркалось, но на стуле для посетителей все равно кто-то сидел, быстро-быстро перелистывая страницы в смартфоне. Парень. Совсем еще молодой, лет пятнадцать. Взъерошенный. Одетый в спортивные штаны, водолазку и почему-то в кроссовки.

Заслышав шаги, он приподнял вихрастую голову, а затем подскочил, как подброшенный пружиной, и с надеждой уставился на меня. Крепкий, хорошо сложенный, русоволосый, кареглазый и весьма симпатичный паренек, чье лицо мне определенно кого-то напоминало.

– Ольга Николаевна? – спросил он, едва я подошла к двери. – Здравствуйте. Можно с вами поговорить?

Я остановилась.

– Слушаю.

– Меня зовут Андрей. Моя сестра лежит у вас в реанимации…

Что?! Еще один Лисовский?!

Я воззрилась на юношу с плохо скрываемым раздражением.

– Мы не пускаем посетителей в палату реанимации. По крайней мере, до тех пор, пока существует угроза жизни пациентов.

– Знаю, мне уже объяснили, поэтому я ни на чем не настаиваю, – торопливо проговорил паренек и убрал телефон в карман. – Вы просто скажите ей, что я здесь, ладно? Пусть она знает… пусть не волнуется… Спасибо.

Я поколебалась, но все же кивнула, и мальчишка, облегченно выдохнув, снова сел на стул. Правда, на этот раз Лисовский-младший сидел как на иголках. Он выглядел встревоженным, его взгляд беспокойно перебегал с меня на дверь и обратно. Однако верхней одежды при нем не было – в отличие от отца, он, похоже, знал больничные правила. И сидел тут уже давно: мокрых следов возле входа я не увидела, а значит, за ним или кто-то помыл, или же прошло несколько часов с того момента, как он сюда явился.

Так и не придя в отношении его к какому-то выводу, я толкнула дверь и, махнув рукой выглянувшей из-за стойки обеспокоенной медсестре, направилась в палату реанимации. Не в общую, где лежали самые тяжелые, а в отдельную, куда мы на время помещали тех, кому уже не требовалось находиться под круглосуточным присмотром, но и переводиться в отделение было рановато.

Алиса выглядела гораздо лучше, чем вчера: она порозовела, отек с правой половины ее лица почти спал, но зафиксированная челюсть почти не давала ей говорить. Так что при виде меня она лишь приветливо улыбнулась краешком рта.

– Привет. Ты как, солнышко?

Девочка шевельнула пальцами правой руки, где не было жесткой фиксации магическими лубками, и сложила их буквой «о». Типа о’кей, не волнуйтесь.

– Ничего не болит? – осведомилась я, глянув на монитор, а затем потянувшись к лежащей на столе истории болезни.