Чужое

Тогда, несколько месяцев или даже дней назад, мужчина в военной форме мышиного цвета без знаков отличия, сказал ему, Шилову, крупнейшему неспециалисту по нечеловеческому мышлению:

– Разведчики из куба Д5 доложили, что обнаружили на планете Калитка разбившийся летательный аппарат сероглазых.

Шилов тогда, несколько дней назад, вздрогнул, но не подал виду.

– Для контакта на планету спустился крупный спец из того куба, – продолжил мужчина в сером. – Он пропал. Пропали, к тому же, несколько оперативников, пытающихся вступить в переговоры с чужаком. На наши запросы чужак не отвечал. Предложение о диалоге игнорировал. Когда пропало еще несколько человек, полковник, командующий операцией, отдал приказ бомбить сектор, куда приземлилась тарелка. Это ничего не дало. Чужак закрылся от ударов, используя неведомую технологию. Полковник действовал против приказа, его разжаловали и отдали под трибунал.

– Вы хотите, чтобы я пошел на контакт с сероглазым? – помолчав, спросил Шилов.

– Именно, – кивнул мужчина. – Если не вы, Шилов, то кто?

Шилов смотрел на голографическую карту, на стулья, обитые бархатом, на блестевший в свете тусклых квадратных ламп стол.

Он знал, что кроме него – на самом деле, некому.

– Ты взял мои представления о рае, распотрошил мое подсознание, с ловкостью матерого рыбака выуживая из него знакомых людей и отрывочные знания и представления: о библии, о мире, о боге. О Сонечке, – пробормотал Шилов и погладил ее волосы, а она заплакала еще горше. – Ты создал этот недорай в моем собственном мозгу, создал для одной единственной цели: чтобы я сел в геликоптер. Ты ошибся в мелочах: облака не ходят строем. Люди не могут каждый день устраивать вечеринки. Еда и одежда не появляются из ничего. Наверное, ты спешил, вот и пожертвовал логикой мира. Думал, что быстро меня сломаешь. Ты хотел увезти меня… куда-то. Куда? Зачем?

Семеныч молчал. Проненко смеялся. Дух вертел пальцем у виска и что-то шептал на ухо кому-то в толпе. Федька морщил лоб, приставив к нему указательный палец, и, кажется, крепко о чем-то задумался. Сонечкин сын катался по траве и стонал, а из-под распахнувшегося халата выглядывали белые семейные трусы и старческая кожа с незаживающими язвами на ней.

– Вы все – ненастоящие, – проговорил Шилов. – Хватит.

Они стали плавиться. Они уходили, уносились, растворялись в свинцово-сером небе, таяли, словно ведьмы из сказки, растворялись в несуществующем дожде. И Шилов понимал, что каждый их шаг: смерть Валерки, непрекращающиеся вечеринки, любовь Сонечки и все остальное, были направлены на то, чтобы он вошел в геликоптер. Он только не знал, зачем им это понадобилось.

Плавилась трава под ногами, оборачиваясь в скучный серый камень, последний раз сжала его запястья Сонечка и оплавилась и исчезла тоже, превратившись в седое облачко, которое унеслось в серое небо. Дольше всех держалась громада геликоптера; да она, кажется, и не собиралась исчезать, становилась больше и больше, светлела и загораживала солнце. Вскоре Шилов понял, что никакой это не геликоптер, а вихрь, смерч, что протянулся от земли до неба. Шилов посмотрел на свои руки и увидел, что на них серебристого цвета перчатки. Он приподнял ногу и увидел, что на ней сапоги из странного материала, который повторяет контуры земли, и вспомнил название этих сапог на сленге космонавтов: морфы. В лицо ему ударил ветер, ядовитый воздух обжег легкие, и Шилов схватился за капюшон и натянул на голову. Капюшон превратился в гермошлем, и, растянувшись тонким слоем на голове Шилова, стал прозрачным и позволил Шилову свободно дышать. Он обернулся и увидел глянцевую черную летающую тарелку и сероглазого чужака, который улыбался, показывая на вихрь. Его лицо было изуродовано кровавыми стигмами, а грязные черные волосы развевались на ветру. На земле у ног чужака кровью было написано слово «раб».

– Ты силен, – сказал Шилов, и голос его звучал глухо. – Ведь прошло минут десять, так? А ты умудрился поместить в мою голову почти целую жизнь. Зачем весь этот цирк, чужак? Ты мог просто-напросто заставить меня войти в вихрь, и я бы погиб. Ты мог, но не сделал. Почему?

Чужак не отвечал. Чужак показал на слово, которое красным горело на сухой земле.

– Я знаю, что означает это слово! – крикнул Шилов.

Чужак покачал головой, а потом закрыл глаза, и не открывал их, сколько Шилов ни звал его.

Вихрь приближался. Ветер наседал, как цепной пес, сбивал с ног, рычал и стонал, и Шилов почувствовал, что его захватывает, всасывает туда, в черную дыру, и сделал шаг, еще один и еще – прочь. Шилов пытался бежать, но не мог, и ему приходилось хорошенько постараться только для того, чтобы остаться на месте. Он вспотел от напряжения, а умная техника убрала капельки пота с кожи, и Шилов вспомнил, что не все еще способности скафандра использовал. Он нащупал на правом бедре выступ, похожий на бородавку, и надавил на него. Наркотик-стимулятор проник в тело, и кровь горными ручьями побежала по жилам, и сам он побежал, а ветер пытался догнать, забрать его с собой, но у него ничего не получалось.

Сзади заскрежетало и зашумело, и Шилов обернулся, чтобы увидеть, как смерч пожирает черный летательный аппарат, курочит его, раскидывает запчасти по земле, а потом глотает их.

Шилов бежал, и с каждым шагом воспоминания возвращались к нему. Он вспомнил, кто он такой, вспомнил, на кого работает, и кто дал ему это проклятое задание. Шилов вспомнил, кто такая Сонечка, его «боевой» товарищ, работающий в том же ведомстве, что и он. Понял, что та, наведенная сероглазым (наведенная ли?) любовь осталась. Он вспомнил всех остальных и бежал быстрее, бежал от воспоминаний, как от чумы, потому что не знал, чего хочет больше – быть может, остаться и дождаться смерча? Он не знал, какая жизнь лучше – искусственная, которую придумал за него сероглазый, или эта, настоящая.

Впереди нарастала громада корабля, на котором он прилетел, и люди в таких же серебристых скафандрах, как у него, бежали ему навстречу. Он упал им на руки, истощенный; они потащили его к кораблю, а он смотрел на свинцовое небо и пепельно-черные тучи, которые беспорядочно несло туда, в сторону смерча.

– Тучи не строем… – пробормотал Шилов и потерял сознание.

Глава восьмая

Шилов сидел в своей маленькой каюте, стены которой были обиты зеленым бархатом, и смотрел в иллюминатор на космос. Он знал, что космос этот ненастоящий, а видеозапись, но все равно смотрел, положив руки на столешницу, а голову на руки. Шилов попытался вычислить среди множества звезд желтого карлика, Солнце, но не смог и плюнул на это дело. Ему вспомнились слова программиста Проненко, который никогда не ходил с ними в бар после работы, который гаденько улыбался в ответ на все предложения. Как-то Проненко рассказал забавную байку: по его словам одна взбалмошная тетка решила покончить жизнь самоубийством. Была она весьма необразованна, и для процедуры выбрала космический корабль. Решила молотком разбить иллюминатор в своей каюте и выброситься в открытый космос. Проненко, хихикая, рассказывал, как тетка долбила видеоиллюминатор сначала у себя, а потом у соседей, которые отошли по надобности, как из-за нее полетела видеосистема туристического корабля, и кое-кто из пассажиров получил удар, увидев в иллюминаторе черноту, а кто-то и вовсе повредился в рассудке. История была забавная, но, вспоминая настоящего Проненко, Шилов не мог не думать и о том Проненко, из рая, наведенного чужаком, и ему становилось тошно.

Шилов достал из ящика стола пухлую книжицу в кожаном переплете, Библию, и стал читать, но никак не мог сосредоточиться, и отложил томик. Сзади зашумел мотор, но Шилов не обернулся, потому что знал, кто пришел.

Она подошла к нему и остановилась справа. Он оглянулся и увидел форменные синие брюки, отутюженные, с рубиновыми лампасами, синий мундир с блестящими серебряными пуговицами на обшлаге, лацканах и воротнике. Он посмотрел выше и увидел ее лицо, водянистые зеленые глаза и седые волосы.

– Привет, Соня, – поздоровался Шилов.

– Привет, Костя, – сказала она. Он понял, что Соня Плошкина взволнована: она мяла в руках берет и избегала глядеть на Шилова.

– С банкета только? – спросил он, улыбнувшись.

Она кивнула:

– Да. В новостях передали, что появление сероглазого было чревато известными… ну… последствиями. Но наши доблестные вояки его, чужака в смысле, ликвидировали… ну ты понимаешь.

– Понимаю.

– Почему не пришел на банкет? – спросила Соня.

Он промолчал.

– Что-то изменилось? – спросила она и коснулась его руки, Шилов вздрогнул от этого прикосновения, как от электрического разряда, но не подал виду. – Ты так странно посмотрел на меня, когда поднимался на борт…

– Как твой сын? – грубо перебил ее Шилов, и Соня, убрав руку, ответила сухо:

– Лечится, спасибо.

– С ним все будет хорошо, – сказал Шилов глухо. – Преждевременное старение излечивается.

– Я знаю.

– Ты умеешь играть на гитаре?

Плошкина удивленно посмотрела на него:

– Почему ты спрашиваешь?

– Умеешь?

– Немного… – Она замялась. – В студенческие годы выучилась.

– Ездили на речку, жгли костры?

– Нет. Мы на Луне обычно отдыхали, на море Дождей, там костры жечь негде, да и не зачем.

– Ясно. Соне… Соня!

– Да?

– Я забыл, – помявшись, сказал Шилов. – А в словарь лезть не хочу. Ты же знаешь язык сероглазых, да?

Она пожала плечами:

– Довольно неплохо. Все-таки я – переводчик, – она усмехнулась.

– У них есть иероглиф, который означает «раб». Но у него два значения, я запамятовал, какое второе…

– «Те-ка-цтокл», – сказала Сонечка. – «Вера».

Шилов промолчал.

Она развернулась и вышла. Шилов клял себя за то, что упомянул ее больного сына, а потом снова сгорбился и опустил руки на столешницу, а голову – на руки, и смотрел на проплывающий мимо искусственный космос, и думал, что бы было, если б он поверил, всего-навсего поверил сероглазому, и сел в геликоптер. Умер бы? Или нет? А если нет – то что? И что случилось со всеми теми, кто поверил чужаку и сел в геликоптер, что произошло со всеми теми специалистами и солдатами, которые поверили в рай, дарованный чужаком, и вошли в смерч? Счастливы ли они? Счастлив бы стал он, если б сел в геликоптер вместе с той, ненастоящей, но теплой и родной Сонечкой?

Шилов смотрел в иллюминатор и думал, что на Земле ему предстоит неслабая реабилитационная программа, что его станут мучить десятки психологов и ученых. Ему будут задавать вопросы, станут лечить, избавляя от последствия вторжения в его тело иноземного разума, и только через месяц или два он вернется в свой маленький домик в десяти километрах от Воронежа, на краю вековечного леса, выращенного генетиками ко дню стодвадцатилетия какой-то победы. Он будет рыбалить на берегу кристально-чистой речки, прочтет кучу бумажных книг, прислушиваясь краем уха к шуму дождя на улице, а если будет настроение, поболтает о том, о сем с домовым Афоней, который живет на чердаке. Меланхолик Афоня промолчит в ответ и продолжит как ни в чем не бывало вязать носки, а он будет говорить и говорить. Чаще всего он, наверное, будет упоминать Сонечку, и то, как благодаря чужаку выяснил, что любит ее. Он расскажет Афоне о том, что есть вера и есть бог. О том, что так и не понял: человек ли создал бога или бог – человека. Он будет говорить о многом, а потом, однажды, в передней зазвонит видеофон, и его вызовут в Управление. Там он встретится с Семенычем, Соней, Проненко и остальными, с месяц послоняется по коридорам Управления, а потом ему дадут новое задание.

Все это будет потом.

А сейчас – искусственный космос, стол и выключенный стереоэкран на нем, две койки на стенах, одна из которых аккуратно застелена, и шкаф, полный бумажных книг.

И чужие серые глаза, которые, кажется, отражаются в ненастоящем иллюминаторе.

– «Трагедия есть воспроизведение действия серьезного и законченного…» – пробормотал Шилов. – Кто это сказал, черт возьми? Не помню. Впрочем, ничего еще не кончено… отпуск, ёпт, что ли взять?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ЧУЖАЯ БАЗА

Посвящается Джеку, который хотя бы пытался убежать от Великана.

Глава первая

Начальник сказал ему:

– Эти сероглазые… моя головная боль. И не только моя. Откуда у них такие силы? После того случая на Калитке они активизировались. Сообщения приходят со всех уголков галактики. Они корежат наш мир, меняют сами основы мироздания. Понимаешь? Главное, мы не можем их понять. Что, как и зачем они делают. Не смей улыбаться! Это серьезно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.