Софочка

– Не жалеешь, что спасла её?

– Если я совру – ты почувствуешь, – отозвалась она холодно. – Промолчу – и так поймёшь. Да, не было дня, чтоб не жалела. Но, Бог мой свидетель! Случись всё заново – поступила бы так же!

– Вот почему я не стал отказываться он нашей женитьбы! – чуть ли не выкрикнул он. – У тебя душа – не золото – платина драгоценная. Ты, и только ты можешь понять меня сейчас… Я позавчера мать схоронил, сегодня сына видел, которому не могу открыться, которого мне даже на руки брать не позволяют! На которого надели, как на собачонку ошейник, да ещё мне в лицо этим тычат!

– Какой ошейник? – не поняла Франсин.

Орлов объяснил.

– Ох… – Она покусала свои тонкие губки. – Но, ведь Марк – маленький. Глупенький ещё. Мало ли куда он полезет. Как же не следить?

– Да нет, я сам понимаю! – Он с досадой отбросил в сторону очередную сигарету, возникшую в его руке. – Но я-то не посторонний! Я – гораздо ответственнее их обоих, вместе взятых! А меня вышвырнули! Вышвырнули в прямом смысле, как использованный гондон!

Он опять закрыл лицо руками, а Франсин снова обняла его.

Глава 2

Глеб не то что бы забыл о Софочке Бельской, но, как-то подсознательно, да он и не ожидал, что она вскочит в такую рань.

Сонный, войдя в кухню, он ахнул, видя "Мэри", одетой в один из домашних халатиков Франсин.

Она обернулась на его голос, и Орлов, узнав Софи, всё вспомнил.

А девушка тоже растерялась; вид стоявшего на пороге мужчины потряс её.

Чернота коридора позади него, казалась бездной Тьмы, и на этом фоне Глеб, освещённый яркими кухонными лампами, смотрелся ещё эффектнее.

Сейчас он был одет лишь в домашние трусы, и всё его спортивное, явно тренированное, тело атлета было доступно для её глаз.

Особенно поразили Софи его ноги; напомнившие ей африканского страуса; длинные, мускулистые, но гладкие и даже изящные, словно у музейной древнегреческой или римской статуи; с мощными бёдрами, ровными коленями и точёными икрами.

Она не поняла, откуда он взял халат, но уже в следующую секунду, Глеб одел его на её глазах.

– Ох, прошу прощения, мисс Бельская! – произнёс он искренно, с раскаянием в голосе. – Что это вы – ни свет ни заря?

– Я вообще-то "ранняя пташка", – призналась она, краснея. – Хотела приготовить завтрак…

– У нас же домработница для этого!

– Да, но я не знала, что она здесь так и живёт… Думала – спит ещё. Извините… Она мне показала, как пользоваться… – Софи замялась. – Она назвала это "шкафчиком"… Это что, новые технологии? Синтезатор пищи?

– Тут не только для еды. – вздохнув, Глеб подошёл к девушке, стоявшей возле прибора, вделанного в стену. – Я знаю, вы атеистка, верите только в науку. Что такое мысль? Электромагнитные импульсы мозговой активности. Когда вы прижимаете ладонь к этой панели, механизм считывает ваши пожелания, сигнал идёт на склад и требуемое пересылается, да, с использованием других технологий, но тоже ничего неестественного, просто сквозь пространство, напрямую.

– Телепортация? Я читала, что военные сейчас разрабатывают такие технологии.

– Вот видите, как хорошо! – Орлов даже вздохнул от облегчения. – А в чём проблема?

– Я хотела маргарин "заказать", а, видно никак сосредоточиться не могу – всё время шоколадная паста получается…

Орлов закатил глаза на секунду.

– Подсознание – даже сильнее сознания! – объяснил он, прижимая ладонь к считывающему устройству. Прибор звякнул, как сигнал микроволновки или тостера. – Откройте, пожалуйста, и бросьте то, что там получилось, вон туда!

Глеб указал на маленькую пластиковую панель мусоропровода, а сам прошёл к кофеварке.

Недоумевающая девушка открыла дверцу и увидела пачку сигарет, уже открытую, одна даже немного, призывно выступала.

Софи глянула на Орлова, демонстративно стоящего к ней спиною, и поняла.

Она никогда не курила, но эта пачка смотрелась так соблазнительно, что у неё буквально слюнки потекли.

Выбросив её, как было приказано, Бельская растерянно посмотрела на ряд баночек с шоколадной пастой.

– В холодильник не пытались заглянуть? – насмешливо поинтересовался Глеб, поворачиваясь к ней и прихлёбывая душистый кофе. – Не хочется звучать негостеприимно, но получаемые телепортацией продукты, обходятся нам, ой, как дорого! Зарплаты у нас с Франсин, неплохие, но денег мы не печатаем.

– Ой, извините! – Софочка торопливо открыла дверцу и почти сразу же увидела банку с обезжиренным маргарином без соли.

Вообще, судя по содержимому, хозяева придерживались "правильного питания"; xлеб оказался многозлаковым, тоже с ограниченным количеством соли, а ореховое масло – "органическим".

Бельская начала готовить себе завтрак, а Глеб разглядывал её, но девушка чувствовала – это не было сексуальным любопытством; он явно хотел что-то спросить у неё, но то ли не решался, то ли не мог сформулировать вопрос.

– Я услышала, что вы болтаете! – ухмыляясь, в кухню вошла Франсин и приблизилась к мужу. – Как ты, милый?

– А Орличка моя как? – Он обхватил её за талию, и супруги чмокнули друг друга в губы.

Именно не поцеловались, а обменялись порцией утренней энергии и взаимного счастья, видя друг друга.

– Я в зал пошёл, – Глеб направился к другой двери, но задержался, и, помедлив, обратился к Софи.

– Вы указали в резюме, что знаете иврит… На каком уровне?

– Ну, – она покраснела. – Честно говоря – минимальном.

– А фразу, если я вам укажу, прочесть сможете?

– Скорее всего – да… – ответила Бельская не очень уверено.

Глеб достал шестиконечную звезду на цепочке, но не успел ничего добавить.

– Ты спятил! – Франсин метнулась к мужу и вцепилась в мёртвой хваткой в цепочку, что он держал в руке. – Не смей даже думать об этом!

Супруги начали не просто спорить – чуть ли не драться.

Они переругивались сперва на испанском, а потом перешли на такую дикую смесь итальянского, английского и латыни, добавляя сочные французские ругательства, перемежаемые многоэтажным русским матом, что, хотя Софи и знала все эти языки, она ничего не помогла понять.

– Ты мне больно делаешь! – Франсин вдруг произнесла очень сдержанно, но Глеб замер, словно она выстрелила ему прямо в сердце.

Он отпустил звезду и ушёл, не оглядываясь, а мадам Тремблей торопливо спрятала "отвоёванную добычу" в карман халата.

– Ему с сыном не дают общаться, – объяснила Франсин. – Он уж на всё готов, чтобы не терять с ним контакт.

– Он хочет принять иудаизм?

– Глеб не может. У него такая работа – он не имеет права принять какую либо веру – надо быть стопроцентно нейтральным. Но он верит в магию, а звезда "Давида" – один из сильнейших символов.

– Ааааа. – Софи не знала, что добавить.

– А ты, я вижу, не веришь? – Франсин смогла изобразить улыбку.

– Вообще-то я – атеист, – призналась Бельская.

– Ну, и отлично! – прошептала хозяйка дома, мадам Тремблей.

* * * * *

Софочка хотела продолжить знакомство. Теперь ей предстояло самое сложное – Даниель.

Девушка сидела за кухонным столом. Рон ввёл Дэна за руку, а мальчик не поднял на неё глаз.

– Поздоровайся с леди! – приказал дед.

Мальчик молчал.

– Хочешь, чтобы она обняла тебя?

Судя по тому, как передёрнулся ребёнок, для него это было угрозой.

– Доброе утро, леди, – произнёс он очень чётко, но так же не глядя на неё.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила Софи.

Вот тут-то он взглянул на неё! У девушки мурашки пошли по спине; малыш смотрел на неё с недетской тоскою, словно умирающий, с такой болью, как будто ему руку отпиливали!

– Ты уйдёшь. – Его голос прозвучал с тоскливой безнадёжностью.

– Нет-нет! – ужаснулась Бельская. – Я никуда не уйду!

Не отвечая, мальчик деловито подвинул кухонную лесенку и забрался по ней, открыв подвесной кухонный шкаф. Он взял было пачку мюслей, но покосился на Софи и на её гренки. Поставив пачку на место, так же аккуратно закрыл шкаф. Оттолкав лесенку на место, Дэн взял два куска хлеба и, под присмотром Рона, засунул их в тостер.

Пока они жарились, мальчик начал грызть яблоко, но вдруг замер, глядя на банки с шоколадной пастой.

Рон нахмурился и выбросил банки в мусоропровод.

– Ему нельзя шоколад, – объяснил он. – И так у него с нервами не в порядке. Потребление лишних возбудителей нежелательно.

– Шока ушёл. – Мальчик вздохнул.

У Софи словно что-то щёлкнуло в голове. "Ты уйдёшь. Шока ушёл."

Боль в голосе и во взгляде. Боль ПОТЕРИ.

– Мы сейчас позавтракаем, – Рон обратился к Софи. – И я отведу Дэна в детскую группу. Франсин сказала – вы можете посидеть там, понаблюдать. Не всегда удаётся выдержать все три отведённых нам часа, но может в этот раз повезёт.

Девушка не стала уточнять, что и почему. "Посмотрю сама, на месте, " решила она.

* * * * *

В детский центр можно было пройти и по специальному тунннелю и по "верху."

Погода была хорошая, так что они прошлись. Дорожка вела прямо от дворика через лужайку и до небольшого сквера, где расходилась на три аллеи.

Одна вела к "Стадиону." Туда они и пошли.

Уже входя в отделение которое, Софи догадалась было специально отведено для детей, вроде школы закрытого типа, они услышали тигриный рык.

– Что это? – пролепетала Бельская с ужасом, невольно вспомнив рассказ Стивена Кинга.

– "Здесь тоже водятся тигры", – Рон ухмыльнулся сквозь усы.

Софочка нервно засмеялась. – Вы словно мысли мои прочли!

– Я читал этот рассказ, – Рон не врал. – А эти три тигра – любимчики Глеба. Но не заблуждайтесь на их счёт – они только его признают, а любого другого – растерзают не колеблясь.

– А если они выскочат? Убегут? Тут же дети совсем рядом!

– Вы же, я вижу, помните рассказ? Глеб… скажем так, вставил им что-то вроде электронных чипов – "запрограммировал", чтобы даже случайно детей не тронули.

* * * * *

Когда они вошли в помещение, отведённое для возрастной группы Даниеля, Рон встал в сторонке, а главная воспитанница указала на скамеечку в углу, откуда комната прекрасно просматривалась, и где можно было сидеть, не привлекая особого внимания детей.

Но те, видимо, привыкли к такого типа визитёрам. Только некоторые бросили на Софи парочку-тройку беглых взглядов.

Даниель же, ни на кого не глядя, сразу прошёл к ящику с играми и взяв, наверное, его любимый набор, уселся и начал складывать мозаику.

Неожиданно к ним подбежала такая высокая девочка, что Бельская подумала: "Ей же лет пять уже!"

– Добро пожаловать! – Девочка произнесла с театральным жестом, и захохотала так звонко, что у Софи уши заложило.

Хотя распущенные, ниже плеч локоны цвета опавшей листвы, издали придавали ей ещё более взрослый облик, огромные, в пол-лица, голубые глаза и наивная улыбка пухленьких губок вызывали невольное умиление.

– Дэн! – Девочка порывисто обняла Даниеля.

Тот не сопротивлялся и даже взглянул на неё, погладив ей волосы.

– Ты уйдёшь.

– Ага! – девочка уже рванулась обратно к другим, но помощница воспитательницы подошла к столику.

– Молодец, Энн! – произнесла она вкрадчиво. – Помоги Даниелю собрать картинку.

Мальчик сразу набычился и потрогал руку Энн.

– Мисс Бонгаaд уйдёт, – он произнёс так же грустно, как и до этого. – Ты уйдёшь. Я уйду.

– Не уйду! – Девочка послушно села напротив, и они занялись картинкой вместе. За ними очень забавно было наблюдать; огонь и лёд!

Энн быстро перебирала кучу кусочков, время от времени предлагая выбранный Дэну.

Тот деловито рассматривал и либо кивал, аккуратнейшим образом вставляя в основу, либо мотал головой, и со словами: "Кусочек уйдёт!" откладывал в сторонку.

И всё шло вроде бы хорошо и спокойно.

Другой мальчик, из группы подошёл к ним, рассматривая мозаику.

Он потянулся к кусочкам, но Дэн стукнул его по руке, выкрикнув: "Н'Tожь бять!"

Вряд ли тот, другой мальчик, знал, что это значит, даже Софи и то не поняла. Но, обидевшись, новоподошедший схватил основу и швырнул на пол, рассыпав уже собранные кусочки.

– Катинка ушла! – Даниель кинулся к развалившейся мозаике, сгребая кусочки. – Катинка ушла!

Он начал хрипеть, и вдруг забился в судорогах, завыв так, что у Софи волосы дыбом встали.

Его голос заглушил бешеный визг. Словно дикая рысь, Энн метнулась к другому мальчику, но помощница воспитательницы успела перехватить её.

Дети в группе кричали и плакали; Рон занялся Даниелем…

И вдруг суровый женский окрик; "Тихо!" словно заморозил всех присутствующих.

Ребятишки замолчали, как перепуганные грозой птенчики, и только Энн по-прежнему вырывалась и кричала; – Не честно! Он первый начал! Мама, это нечестно!

Софи взглянула и увидела совладелицу Корпорации Чёрнсына, Мэри, и Артур тоже стоял рядом – словно они сошли с фотографии бизнес-страниц газеты.

– Замолчи, Энн! – прикрикнула Мэри на дочку. – Сейчас домой отправишься! Без бассейна на сегодня ты уже осталась!

– Папа, скажи ей! – Девочка зарыдала, а Софи с изумлением заметила – Артур буквально попятился от тяжёлого взгляда жены.

– Энн, милая! – отозвался он неуверенно. – Маму слушать надо.

– Я ненавижу маму! – Энн вопила на английском, и коротенькое слово "hate" выскочило легко и звучало наивно-беспомощно.

Так же она "ненавидела" расчёсываться, вылезать из воды, и варёные овощи.

– Дисциплина должна быть! – Мэри обращалась ко всем. Её властный голос менеджера, тренированный, сильный, не просто самоуверенный – леденяще строгий, прогремел, словно она в рупор рявкнула.

Даже Софи почувствовала себя школьницей, вызванной в кабинет директора.

"Вот от кого Энн глотку-то взяла," невольно подумала она. "А ведь надо же! Метр-с-кепкой, а голосище-то…"

Чёрнсын вдруг повёл головой, словно змея, охотящаяся за мышью.

– Энн, молчать! – прикрикнула Мэри уже конкретно на дочь, а сама шепнула Артуру очень тихо, но Бельская смогла услышать. – Давай, ты тоже её приструни! Я не хочу, чтобы она выросла бандиткой, как её отец!

"Да уж," подумала Софочка. "Редкий магнат – не бандит бывший…"

И тут Чёрнсын взглянул ей прямо в лицо. Его странные жёлтые глаза, которые Бельская впервые увидела не просто "в живую", но так близко, казалось проникли в самую глубину души девушки.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – продолжила Мэри, снова обращаясь к дочери, но Артур легонько толкнул жену, что-то шепнув.

"И как они попали сюда так быстро?" невольно подумала Софи, пугаясь ещё больше; Мэри развернулась к ней.

Тёмно-синие глаза Леди Чёрнсын потемнели до черноты, засветились желтоватым светом, совсем, как у её мужа, вспыхнули, напоминая холодные куски янтаря, освещённые отблесками пламени.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – повторила она, адресуя это уже Софочке. – Хорошо мы с мужем и так шли сюда, уже тут, в коридоре, буквально в дверях "сигнал" получили.

"Врёт и не краснеет!" – Артур подумал с восхищением.

– А… Понятно, – кивнула девушка.

Мэри достала мобильник.

– Франсин, – заговорила она. – Мы тут в садике, вместе с мисс Бельской. ТВОЙ ребёнок опять истерит. Я видела тебя в коридоре, когда уже сюда заходили. Так что присоединяйся к нам. Я полагаю тебе хватит минут пять дойти от Тигриного павильона. И поаккуратнее! Они чуть Джину не сожрали – не окажись следующей!

Она выключила мобильник.

– Маська! Маська!

Софи слышала, как Дэниель выкрикивал это, но не поняла, почему лицо Мэри погрустнело.

Неожиданно ворвался Глеб.

– Пожалуйста! – взмолился он . – Не наказывайте мою жену! Она же вам жизнь спасла!

– И не собираюсь! – холодно отозвалась женщина. – Если бы речь шла о МОЁМ ребёнке… Да, кстати, вызови Альберто…

– Нееееееееет! – заверещала Энн, услышав это имя.

Словно паникующая птица, влетевшая в помещение, она кинулась в окно.

Защитный экран мягко отбросил девочку на пол, а подняться ей не дали; помощница воспитателя прижала и удерживала её тем самым приёмом, которому обучают учителей в местных школах, и применение которого сейчас вызывает столько дискуссий.

Софочка не заметила, как в комнате появился мужчина совершенно несуразных, особенно для детского сада, размеров.

Она думала – малышня испугается ещё больше, но дети двинулись вперёд, как зверьки из норок повылезали. Они явно знали, что сейчас будет и с нетерпением ждали представление.

Помощница воспитателя лишь на секунду ослабила хватку, и Энн вывернулась.

С рёвом, она бегала вдоль окна, швыряя всё, что могла ухватить, во взрослых, загоняющих её в угол.

– Будешь знать, как мать не слушать! – злорадно выкрикнула Мэри.

Великан схватил Энн. Даже ему пришлось перехватить ребёнка несколько раз – с таким бешеным отчаянием вырывалась девочка.

Дети в группе визжали и смеялись от восторга, хлопая, словно в цирке.

А он спокойно унёс "добычу", самодовольно скалясь, подобно людоеду из сказки.

– Маська! Маська! – продолжал выть Даниель.

Женщина поколебалась, но подошла к Рону, по-прежнему удерживающему мальчика в руках.

Тот не смотрел на Мэри, но явно видел.

Когда женщина приблизилась, он намертво вцепился ей в плечо, захватив воротник блузки одной рукой, оцарапав ей шею. Другой рукой, хоть Рон и пытался помешать ему, мальчик злобно колотил всё, до чего мог дотянуться.

– Уберите его! – визжала Мэри, отбиваясь.

Но даже не от этого зрелища у Софи застыла кровь в жилах.

Дети. Другие дети наблюдали со спокойным интересом, словно смотрели мультфильм, где герои лупцуют друг друга почём зря.

Когда женщина всё-таки вырвалась, Даниель переключился на себя.

– Маська ушла! – кричал он. – Дэн плохой! Плохой!

– Да – плохой! – Мэри прорычала, оправляя одежду, растирая кровь от царапин. – Все, все от тебя уйдут! Никто не любит злых!

Хотя это звучало вроде бы правильно, Софочка Бельская покачала головой.

Теперь она поняла проблему Даниеля.

– Ну и детки! – Мэри выругалась, "как извозчица". – Просто монстры какие-то! Единственно Марк, сынок МОЙ ангельский!

Орлов опустил голову, и Софи, холодея, осознала, кто именно была та женщина, не позволявшая Глебу общаться с сыном.

Бельская читала о случаях "использования работников-мужчин не по-назначению", но впервые столкнулась с этим в "живую".

Наконец в комнату вбежала Франсин.

"Ну, насколько хватит терпения Мэри?" с ужасом думала она; далеко не в первый раз случалось такое…

Все участники вышли в коридор, и уже собирались разойтись каждый по своим делам, но в этот раз Софи Бельская взяла инициативу в свои руки.

– Я прошу прощения! – заговорила она решительно. – Я считаю, что мы все должны обсудить ситуацию. Дети страдают. И Даниель больше всех. Мы просто обязаны что-то предпринять.

– Мы? – изумилась Мэри. – Вы-то что можете добавить? Вы разве не видео-рекламу редактируете?

– Да, но с учётом психологического влияния на зрителей.

– Мне действительно очень больно за Даниеля! – Мэри бросила, с вызовом глядя на Франсин и Глеба. – Позволите напроситься к вам в гости, после работы?

– Разумеется, милости просим! – отозвалась мадам Тремблей, бывшая Бренда, та, которая называлась "Люси Гонзалес", когда она родила сына.

* * * * *

Мэри должна была прибыть с минуту-на-минуту.

Софи уже переодевалась в своей комнате, когда, постучав, вошла Франсин.

– Прости, пожалуйста, – заговорила она. – Ты не обратила внимания, КАК мистер Чёрнсын среагировал на тебя?

Бельская хотела ответить шутливо, но не смогла.

– Мне показалось, он прочитал мои мысли, – призналась она наконец.

– Да, у него – специальный приборчик для этого, – объяснила Франсин, радуясь, что наконец-то можно просто врать, не заморачиваясь. – Радиус действия – шесть метров! Но я принесла тебе… То, что поможет.

Это было серебряное ожерелье, точнее медальон-зеркало, почти с пол-ладони размером. Цепочка шла не колечками, а плотными звеньями, как браслет часов, фиксируя подвеску отражающей стороной – к коже.

Софи молча надела ожерелье; не спрашивая и не споря – так напугали её сегодняшние события в детской группе.

"Не стоит рисковать," решила она.

* * * * *

Во входную дверь позвонили. Дверь открыла домработница.

Орлов и мадам Тремблей стояли у входа в салон, плечом-к-плечу, переплетя пальцы рук.

Софи примостилась в одном из кресел, чуть в стороне.

Мэри вошла, окинула присутствующих царственным взглядом, и Бельская поднялась навстречу своей будущей начальнице.

Глеб сделал приглашающий жест, и женщины расселись в кресла вокруг журнального столика.

Орлов наполнил их бокалы (каждой – свой напиток) и тоже присоединился к ним.

Рон замкнул круг, и Мэри заговорила, словно бизнес-конференцию открыла;

– Итак, мисс Бельская, мы ждём отчёта о ваших наблюдениях.

– Спасибо, – отозвалась та. – Прежде всего – несколько вопросов. Кого Даниель успел потерять?

Все переглянулись.

– Боже мой! – Мэри прижала ладонь ко рту. – Ну, если ТАК рассуждать… Я почти год ухаживала за ним, вместо матери родной!

– Я уже два года с ним! – выкрикнула Франсин.

– Ему было всего семь месяцев, когда я попал в тюрьму… – внёс свою лепту Рон. – Но я через год вернулся!

– Ох, какие мы все невинные! – с сарказмом произнёс Глеб. – Но, Софи, ты думаешь всё это так, вместе наложилось?

– Я опасаюсь, что – да. Он подсознательно боится привязаться. Даниель боится терять. Это даже взрослому больно, что уж говорить о нервном малыше!

– А делать-то что?

– Собрать волю в кулак. Понять. Терпеть. Я тоже попробую…

– Вы можете рассчитывать на полную поддержку с моей стороны! – решительно заявила Мэри. – Работа консультанта – ваша! Свободный график… Только помогите Даниелю! – Она зарыдала, уткнувшись в ладони.

Не ожидавшая такой реакции, Софи замолчала, Франсин сидела, не поднимая глаз, а Глеб обменялся с Роном понимающими взглядами.

Глава 3

Глеб и Франсин, уже в кровати, долго обсуждали сегодняшний день; надежда снова ожила в их сердцах.

– Нам сам Бог послал Софи! – женщина улыбалась, перебирая волосы мужа, а тот шаловливо толкал её головой, как ласкающийся тигр.

– Я очень боялся, что ты неправильно истолкуешь моё признание…

– Что она тебе очень нравится?

– Да… Не могу поверить – ты не ревнуешь!

– Я бы ревновала, если б ты скрыл от меня этот факт. Но я знаю и тебя, и Артура. Если б ты не "присвоил" девчонку, Хозяин наверняка рано или поздно тоже разглядел бы это сходство с Мэри. А он – существо… скажем так, мягонько, любопытное.

– А не потому, что ты меня не любишь? – спросил Орлов грустно, в свою очередь нежно массируя её шею под волосами.

– К Мэри же я тебя ревную!

– Как ты ловко ушла от ответа. – хмыкнул он. – Да, нет, я понимаю. Никто не любит Смерть. Вон Марк, которого ты забыть не можешь, и то ужаснулся, тому что делал, хотя занимался ЭТИМ менее трёх лет. А я тысячелетия отнимаю детей у матерей, зачастую прямо из их рук! Даже сейчас…

– Как ты согласился на такую работу?

– Это наказание. – Он вздохнул. – Я – одно из самых ответственных существ во Вселенной, но Жестокость – моя сестра. Но даже я добровольно не взялся бы за эту работу. Дети есть дети. Они хулиганят, и должны получать наказания. Меня только создали. Ты же знаешь, КТО был Первенцем, так вот, Люцифер, был вторым. "Сын Утренней Звезды" назвали его, именно из-за этого – его создали на заре Деятельности. Нас много. Рон уже был, когда создали меня. Я помогал обустраивать Марс. Именно там сперва планировалось поселить людей…

Он замолчал.

– Можешь не продолжать, – шепнула она, целуя его, словно окаменевшее, лицо. – Мне не надо, чтобы ты страдал, заново переживая всё это. Да и детали не нужны, догадываюсь – он как-то спровоцировал тебя, и ты "испортил дело"? Поэтому Марс не "доделан"?

Он кивнул.

– Рон старше, Рон мудрее – он предупреждал меня! Я не буду снимать с себя ответственность. Так что теперь разгребать и вывозить г** – именно моя работа.

Он был воплощён в мужском теле, а она знала наилучший способ отвлечь и утешить мужчину.

ТОГДА, Марк-охранник, даже понимая, что ему предстоит "Поездка в Ад" за нарушение приказа Хозяина, а может именно из-за этого, отозвался на её ласки.

А уж Глеба она изучила прекрасно, и знала, как довести его до "нужной кондиции".

– Да, да, милая, именно так, – шептал Глеб, постанывая от удовольствия.

Его жена извивалась на нём, прижимаясь всем своим трепетным телом.

Он ласкал её, как тигр – подругу – и носом и языком, теряя себя в ощущении её аромата и вкуса.

Его рот был прижат к её губам, но не к тем, которые, вместе с её умелым язычком, выделывали нечто аналогичное на его нижней половине тела…