Брак по завещанию

Джесси пыталась остановить слезы, но не могла. Сердце разрывалось от боли. Но надо взять себя в руки. Нельзя, чтобы она увидела ее слезы.

Немного успокоившись, она встала. Теперь девушка более или менее была готова идти к матери и увидеться с ней, возможно, в последний раз. Слезы снова навернулись на глаза, но она вытерла их и пошла за врачом.

Они шли по длинному коридору, запах лекарств так и витал в воздухе. Джесси шла тихо, не издавая ни звука. Коридор был такой длинный, что казался нескончаемым, но тут мистер Кеннеди остановился возле двери. От неожиданности она чуть не врезалась в него.

– Мы пришли, – он указал кивком головы на дверь. – Она не в лучшем состоянии, и, как я говорил прежде, ей осталось жить недолго, может, сегодня, а может завтра, но Элизабет покинет нас. Вы меня понимаете?

Джесси посмотрела на дверь, за которой сейчас лежала ее мать, и тихонько кивнула головой. Если честно, то она боялась видеться с матерью.

«И как, интересно, она сейчас будет относиться ко мне? Какой будет взгляд, все такой же холодный и равнодушный? Все! Хватит думать об этом. Сейчас она больна, и ей нужна твоя помощь! Надо забыть детские обиды, я все-таки уже взрослая девушка». Она встряхнула головой, и волосы волной опустились на плечо. Набрав полной грудью воздух, она открыла дверь и зашла внутрь.

Комната была небольшая, стены покрашены в белый цвет. Элизабет лежала на кровати; рядом стояла тумбочка, на которой высилась ваза с цветами, благоухающими на всю комнату. Шторы были светло-молочного цвета, возле окна стояли стол и пара стульев. В общем, обычная больничная обстановка. Джесси обвела глазами комнату просто потому, что боялась встретиться взглядом с матерью, но надо было уже взглянуть и на нее. Собрав волю в кулак, девушка взглянула на кровать и от неожиданности охнула. Некогда прекрасная Элизабет Паркер теперь была похожа на шестидесятилетнюю старушку. Шикарные волосы были высвечены, возле глаз синяки, лицо изборождено морщинами, на лбу маленький порез – наверное, от стекла. А глаза у нее были пустые. Джессика не могла поверить своим глазам – во что превратилась ее мать?! Но когда Элизабет посмотрела на нее, то глаза ее оживились, и из них вдруг потекли слезы.

Она протягивала к ней руки, словно прося помощи. Джесси стояла как вкопанная, не зная, что делать. Она не могла пошевелиться и просто смотрела на мать. Потом, словно во сне, шагнула к ней и протянула руку.

– Джесси… – ее мать произнесла это так тихо, что она сначала подумала, что это ей послышалось. – Подойди сюда, пожалуйста.

В глазах Элизабет читалась боль и страдание. Джесси готова была вновь разрыдаться, но она держала себя в руках. Подойдя к матери, она взяла ее холодные руки в свои. Девушка даже не заметила, что мистер Кеннеди ушел, оставив их одних, чтобы они могли поговорить.

– Джесси, Джесси, моя маленькая принцесса, – она произносила ее имя снова и снова, шепча сквозь слезы. – Прости, меня, Джесси, пожалуйста, прости.

– Мама, – Джесс прикоснулась рукой к ее щеке и улыбнулась. – Тебе незачем просить у меня прощения, я тебя ни в чем не виню.

Элизабет подняла на нее заплаканное лицо. Казалось, она не понимает, чем она заслужила такую дочь. Всю жизнь она отталкивала ее от себя. Ни разу не подошла к ней, не спросила, как она себя чувствует. Она должна была ее ненавидеть, не должна была приходить, но она пришла, и сейчас сидит тут и держит ее за руку…

– А есть в чем винить, – увидев, что Джесси снова готова была возразить, она подняла руку: – нет, пожалуйста, не возражай, дай мне все рассказать. Я знаю, что мне осталось жить мало, но я хочу сначала тебе поведать о своей жизни, – она вытерла слезы и посмотрела на лицо дочери, такое красивое и доброе. Возможно, она видит свою девочку в последний раз. От этой мысли ей стало больно, но она должна была рассказать дочери том, о чем молчала всю жизнь и о чем жалеет. – В семье я была одна, и родители меня любили и баловали. Я всегда смотрела свысока на тех, у кого не было денег, кто был не так красив, как я. Тех, кто хотел мне помочь, я считала врагами, подозревая, что они все хотят со мной общаться ради денег. Я отталкивала от себя всех, кто намекал на дружбу. Девушки меня называли «Гордая красотка», а парни «Снежная королева».

Однажды я встретила парня, который говорил, что любит и жить не может без меня. Он добивался меня очень настойчиво, и в конце концов я поверила ему. Сама того не понимая, я влюбилась в него. Но я все-таки забыла, что люди жестоки. Как-то ночью он позвал меня поужинать, и я согласилась. Он привел меня к себе домой и там же совратил. Для меня это была просто великолепная ночь. Но реальность оказалась очень жестокой. На следующий день, когда я пришла в колледж, то услышала, как все разговаривают обо мне, я не понимала, что происходит. Все говорили о том, что он поспорил насчет меня с парнями о том, что эта «Гордая красотка» влюбится в него, и что она раздвинет ноги перед ним. – Джесси видела боль в ее глазах, боль от предательства, она сжала ее руку в знак поддержки. – Я не могла в это поверить. Тогда я пошла его искать и услышала, как он, смеясь, рассказывает своим друзьям, что смог одурачить меня. В тот момент я готова была умереть, боль была просто невыносимой. Но я стояла тихо и слушала его тираду. Кто-то из друзей увидел меня и сказал ему. Тот повернулся ко мне и нагло улыбнулся.

«Ну что, Снежная королева, как ты себя чувствуешь? А ты что думала, что никто не пойдет на такое, да?» – он начал смеяться, и так громко, что в ушах звенело. Тогда очень хотелось заплакать, но я стояла и просто улыбнулась ему.

«Знаешь, я хотела тебе сегодня сказать, что в постели ты просто ужасен. А насчет любви… Ты что, дурак? Разве я могу любить? Ты забыл, я – Снежная королева, для меня слова „любовь“ не существует. И да, если уж на то пошло, то я сегодня собиралась тебе сказать, чтобы ты больше не подходил ко мне, но ты уже свалил, как трусливый щенок. Так что не знаю, выиграл ты или нет. Но встречалась я с тобой только лишь затем, чтоб посмотреть, как далеко ты можешь зайти. Я увидела и разочаровалась в тебе, ты не так хорош, как говорят. Жаль, что потратила на тебя время».

С того дня все изменилось. Я ненавидела буквально всех парней. Встречалась со всеми и спала с кем попало. Когда погибли родители, я их за это ненавидела. Я считала, что и они предали меня и ушли, оставив одну. Я их любила, но опять предательство… Все меня предавали буквально на каждом шагу. И вот как-то я узнаю, что беременна. Сперва я была в шоке и не хотела рожать, но пришлось, – она закрыла глаза и устало продолжила свой рассказ: – когда ты родилась, я не могла оторвать от тебя взгляд. Ты была такой маленькой и крошечной, я боялась сделать тебе больно. Я смотрела на твое чистое и невинное лицо и решила для себя, что ты никогда не будешь такой, как я. Поэтому отталкивала тебя от себя. Я считала, что именно любовь приносит всем боль и разочарование, поэтому я не хотела, чтобы ты меня любила. Я не хотела тебя любить, я не перенесла бы, если бы еще и тебя потеряла. Я пыталась показать тебе, какой я стала, чтоб ты в будущем не была такой же. Чтобы сама всего добилась, а не зависела от кого-то. Когда ты засыпала, я приходила в твою комнату и смотрела на тебя, хотела обнять, но боялась испачкать тебя своим грязным телом. Я думала, что я не заслуживаю быть твоей матерью. Я даже не знала, кто твой отец, и от этого мне было еще хуже. Я пыталась свою боль прятать в развлечениях и выпивках. Когда ты ушла из дома, то мне показалось, что меня опять предали, хотя я знала, что сама во всем виновата. Я знала, где ты живешь и работаешь. Хотела прийти и поговорить, но боялась, а теперь вот тут лежу и ничего не могу сделать. Простишь ли ты меня за то, как я с тобой поступила? Простишь ли ты меня за мой эгоизм?

Она смотрела на нее, а из глаз текли слезы. Джесси была словно в трансе от услышанного. Мать ее любила? Все это время она просто боялась. И Джесси тоже заплакала.

– Ну почему, мама, почему ты не пришла? – она поцеловала ее руку и тихо продолжила говорить: – мне так не хватало твоей любви и твоего внимания. Я хотела, чтобы ты меня хоть раз обняла. Но ты так глупо поступила, из-за страха ты лишила счастья и меня, и себя. Ведь жизнь не заканчивается на этом, надо было начать все заново, построить свою семью. Как в игре: проиграл, так нажми кнопку и начни заново, как бы трудно ни было, – она подняла голову и улыбнулась. – Я простила тебя, и давно. Смирилась со всем этим. Но я все равно тебя люблю, и любила, как бы ты ни пыталась показать себя с плохой стороны.

Элизабет плакала и только тихо шептала:

– Прости, прости меня, я всегда всем приношу только боль и ничего кроме боли, я не заслуживаю твоей любви.

– Не говори глупостей, мама, я люблю тебя! – и Джессика, встав, поцеловала ее в щеку и обняла.

Мать с дочерью тихо сидели в обнимку, прижимаясь друг к другу, и плакали, произнося только «я люблю тебя». Джесси не помнила, как долго они так сидели, но вдруг она поняла, что мама молчит. Она со страхом оторвалась от нее и увидела ее улыбку. Но… она не дышала. Ее мама умерла у нее на руках.

– Мама?! – Джессика начала ее трясти за плечи. – Мам, мама, очнись, слышишь, мы начнем все сначала! МАМА! – она так пронзительно закричала, что сама испугалась. На ее крик прибежали врачи.

Когда Патрик вошел в комнату, он понял, что случилась, но ничего уже сделать не мог. Медсестры пытались оттащить Джессику от матери, но девушка только и делала, что кричала.

– Мама, не покидай меня, я прошу тебя, МАМА! – она упала на колени, душераздирающе крикнула и потеряла сознание.

Когда Джессика пришла в себя, то сначала не поняла, что произошло. Повернув голову, она увидела Патрика и в этот миг все вспомнила. Соскочив с кровати, она хотела уйти, но врач остановил ее.

– Патрик, это неправда, да? Она ведь жива, скажите, пожалуйста? – она держала его за руку, а он посмотрел на нее с болью в глазах.

– Мне очень жаль, но мы потеряли ее. Она умерла с улыбкой на лице, душа ее теперь спокойна. Я думаю, теперь она счастлива.

Джесси упала без сил и заплакала.

Глава 3

Со дня похорон матери прошло пять месяцев. И вот в один из воскресных дней, когда Джесси сидела дома, неожиданно кто-то позвонил в дверь. Девушка подумала, что это Мэри пришла за остальными вещами, чтобы перевезти в квартиру своего парня – они решили жить вместе. Сначала Мэри отказывалась: она не хотела оставлять Джесси одну, но та ее уверила, что все будет хорошо.

Джесси встала и открыла дверь. На пороге стоял какой-то мужчина, одетый во все черное. Даже очки на лице были очень темные. Он оценивающим взглядом оглядел ее с ног до головы, а потом снял очки. Глаза у него были маленькие и злые, лицо – грубое и в шрамах. Девушку пробила дрожь, но, взяв себя руки, она произнесла:

– Здравствуйте, чем могу помочь? – и вежливо улыбнулась, хотя это ей далось с трудом, а в глазах читался страх.

– Вы дочь Элизабет Паркер? – он, прищурив свои маленькие глаза, ждал ответа.

– Да, это я, – вздохнув поглубже, она продолжила: – но около пяти месяцев назад мама умерла.

Он нагло улыбнулся, отодвинул ее в сторону, вошел внутрь прямо в обуви и сел на то место, где недавно сидела она. Сама не зная почему, Джесс испугалась. Сердце подсказывало, что ей следует опасаться этого человека. Ноги онемели и не двигались, но, взяв себя в руки, она подошла к нему.

– Да что вы себе позволяете, вот так врываться в мой дом?! – голос ее был спокойным, но внутри все перевернулось от одного его взгляда.

– Что позволяю? Ох, простите мою бестактность, позвольте представиться: я Арнольд Купер, и я пришел за своими деньгами.

– За деньгами? Что вы несете, какие еще деньги?

Он удивленно поднял брови.

– Так значит, моя дорогая Лизи тебе ничего не рассказала? Ай-ай, как она могла, это было некрасиво с ее стороны.

Джесси стало плохо. О чем же мама умолчала тогда?

Увидев, что она отрицательно помотала головой, мужчина встал, вытащил какие-то документы из пиджака и протянул ей.

– Возьмите и прочтите! – после чего снова уселся на свое место.

Джесси сжимала бумаги и смотрела на него во все глаза

– Ну, если не хотите читать, я сам все расскажу. Ваша мать еще во время жизни пристрастилась к азартным играм, и, чтобы играть спокойно, заняла у нас определенную сумму денег, которую должна была выплатить в течение полугода. Сумма указана в расписке.

Джесси со страхом посмотрела на листок бумаги, а потом на Арнольда Купера. Собрав всю волю в кулак, трясущими руками она развернула бумагу. Когда она увидела сумму, ей стало плохо.

– Два миллиона?! Как такое может быть? Мама должна была мне рассказать, так почему она про это промолчала?!

– Да, правильно, два миллиона, и так как Вы ее единственная дочь, платить придется Вам. У Вас остался всего месяц, в течение которого Вы должны выплатить мне всю сумму. В противном случае, – он встал, подошел к ней, взял за подбородок и посмотрел в ее зеленые глаза, наполненные страхом, – ты будешь работать у меня, крошка, в казино, до тех пор, пока не отработаешь все, включая проценты. Мне это идея очень нравится, а тебе?

Джесси трясло, как в лихорадке. Прикосновение этого человека приводило ее в ужас. Он так сильно сжимал ее подбородок, что она не могла двигаться, мысленно моля Бога о помощи.

– Хорошо, я вам верну деньги! – она все-таки смогла вырваться от него и дрожащими руками пригладила волосы. – Я вам все верну, а теперь прошу вас уйти.

Он смотрел на нее и ехидно улыбался. Затем, ухмыльнувшись, направился к двери.

– Хорошо, крошка, тогда я жду тебя по этому адресу… – достав из бумажника визитную карточку, он протянул ее Джесси. – Ровно через месяц, если не будет денег, просто приходи с вещами, меня это очень обрадует. – Громко рассмеявшись, он подошел к двери, но затем остановился у порога. – Ах, да, если вдруг обратишься в полицию, то я не могу ручаться за твою безопасность, а так же, твоих близких.

Увидев как девушка вся побелела, Арнольд удовлетворено улыбнулся и вышел из квартиры. Джесси быстро закрыла дверь, и, прислонившись спиной, сползла по ней без сил.

«Господи, да что происходит? Ох, мама-мама, что же ты натворила, где мне теперь достать такую сумму денег?!».

И она разрыдалась. Она только обрела мать и тут же ее потеряла. А теперь, если не найти денег, она потеряет себя, свою жизнь. Да кто ей даст такую сумму?!

Но девушка решила попробовать, кто знает, может, и получится. Хотя, как и ожидалось, к кому бы она ни обращалась, все отказывали. Ей просто нечего было заложить: квартиру она снимала, машины нет, а ее зарплата и половины процентов не покроет. У нее была только ее жизнь, но кому она нужна? При одной мысли, что она будет там работать и он будет ее лапать, Джессике становилось дурно, но, кажется, выбора у нее не было.

Однажды, по прошествии двух недель после прихода Арнольда, прозвенел звонок в дверь. Подняв заплаканное лицо, которое в последнее время было таковым всегда, Джесси посмотрела в прихожую со страхом.

Может, это он пришел? Но еще ведь рано. Он же говорил, что у меня месяц! У меня ведь есть время! А может, это не он, может, соседка?

На ватных ногах она подошла к двери. Страх сжал сердце, она боялась этого человека, хотя и пыталась скрыть от него это. В дверь снова позвонили. Вытерев вспотевшие руки об джинсы, Джесси взялась за ручку двери и открыла. Но это был не он: в дверях стоял почтальон. От облегчения у нее закружилась голова. Да так и умереть можно!

– Вам письмо! – почтальон протянул ей конверт. – Распишитесь, пожалуйста.

Джесси быстро поставила подпись, руки ее тряслись от страха.

Закрыв за собой дверь, она раскрыла конверт и поднесла к глазам листок. Когда она прочла первые строки, то уже ничего не понимала.

– Наследство? – она была в замешательстве.

Какое еще к черту наследство, и что это за троюродная бабушка? Джесси знать ее не знала, и вот на тебе – наследство.

Помотав головой, она снова прочла, надеясь обнаружить ошибку, но там ясно было написано, чтобы она явилась к нотариусу завтра в три часа, дабы прослушать завещание, оставленной ее троюродной бабушкой. Ошибки быть не могло, адресовано было ей, да и обращение начиналось с ее имени. Она не знала, плакать ей или смеяться.

А может, Бог услышал ее молитвы? Наверное, ей достанется немного, но это лучше, чем вообще ничего.

Этой ночью, впервые за последние месяцы, она уснула спокойно – с улыбкой на губах и с верой в то, что в скором времени ее жизнь войдет в обычное русло.

Для встречи Джесси выбрала строгий черный костюм, волосы собрала в пучок, а на нос зачем-то нацепила очки, хотя со зрением было все хорошо. От волнения ей казалось, что она вот-вот умрет.

Утром она долго решалась, идти или нет, но взвесив все «за» и «против», все-таки решила пойти: кто знает, может, это ее спасение.

– И вот теперь я тут стою, как истукан, и не знаю, что делать. Ну, делать нечего…

Переступив порог дверей, Джесси оказалась в небольшом помещении, где все занималась свои делами – шел обычный рабочий день. Увидев секретаршу, она подошла к ней. Это была полная женщина с доброй улыбкой, на вид ей было около сорока.

– Извините, мне вчера пришло извещение, явиться сюда к некому Себастьяну Адамсу, – она протянула секретарше письмо, та внимательно его прочитала и улыбнулась.

– Да, все правильно, я сейчас доложу о вашем приходе, подождите, пожалуйста, – и с той же улыбкой набрала номер. – Простите, мистер Адамс, тут пришла мисс Джессика Паркер… Хорошо, – положив трубку, она указала на дверь: – проходите, вас ждут.

– Спасибо большое, – Джесси улыбнулась в ответ, хотя внутри ее трясло от волнения. Прежде чем войти, она поправила воображаемые складки на юбке и пригладила волосы.

Когда она зашла, ее взгляд упал на человека, стоявшего у окна спиной к ней с бокалом виски в руке. Он был высокий, под пиджаком угадывалось спортивное телосложение, которое особенно подчеркивали широкие плечи, а голову украшали волосы цвета вороного крыла. Лица она не видела, но почему-то была уверена, что оно такое же прекрасное, как и его тело. Посмотрев в другую сторону, она увидела мужчину лет сорока пяти. Его волосы уже пробила седина, на лице уже были морщины, но карие и чуть узковатые глаза светились добротой.

Наверное, это и есть Себастьян Адамс, но тогда кто же тот человек?

Она снова посмотрела на него и неожиданно наткнулась на горящие глаза, нагло смотревшие на нее сверху вниз. Он словно оценивал лошадь, которую собирался купить. Джесси была как будто околдована его глазами. Она еще в жизни не видела такого красивого мужчины.

Глаза у него были необычные – серо-зеленые, на загорелом лице идеально гармонично расположились орлиный нос, красиво очерченные губы и волевой подбородок. Джесс показалось, что он раздевает ее своим взглядом, и девушка напряглась. Когда он улыбнулся, ее сердце екнуло.

– Проходите, мисс Паркер, мы Вас ждали, садитесь, пожалуйста, – мистер Адамс указал ей на стул.

Голос этого человека наконец-то привел ее в чувство. Досадуя на саму себя, она все-таки отвела взгляд и, улыбнувшись, села и сжала пальцы.

– С-спасибо, рада с вами познакомиться, – она пыталась говорить спокойно, но это было не так-то легко: она чувствовала, что он смотрит на нее, и поэтому никак не могла собраться с мыслями.

– Да, мы тоже, позвольте Вам представить Николаса Джонсона, – он указал рукой на человека, только что смотревшего на нее.

– Приятно познакомиться, мисс Паркер, – от его голоса во всем теле пробежала дрожь, хрипотца придавала ему немного интимности.

«Господи, да о чем я думаю?!».

Ей надо было поднять голову, посмотреть на него и снова встретиться взглядом. Джессика не хотела этого делать, но надо было соблюдать правила приличия. Вдохнув поглубже, она улыбнулась и повернулась к нему.

– Рада с Вами познакомиться, мистер Николас, – увидев протянутую руку, Джесси невольно залюбовалась его большими, но тонкими пальцами. Ее маленькая и изящная ручка, протянутая в ответ, буквально утонула в его огромной ладони. Когда он поднес ее руку к губам и поцеловал, по всему телу девушки пробежал дрожь. Их взгляды встретились, и она ужасно боялась, что он услышит ее бешено бьющееся сердце.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошла девушка с подносом в руках. Джессика резко отдернула руку и отвернулась от Николаса.

– Мистер Адамс, я принесла кофе, как Вы и просили.

– Спасибо, Клара, ты можешь идти.

– Да, сэр.

– Ну, я думаю, пора уже начинать. Прошу вас, садитесь, и я начну оглашать завещание. Джессика, не желаете ли кофе?

– Да, спасибо.

Взяв чашку, она отхлебнула немного – кофе оказался очень даже ничего. Честно говоря, девушка немного удивилась тому, что их было всего двое. Николас сел напротив нее, и это ее смущало, хотя она и сама не знала, почему. Джесси все еще не могла успокоить бешеный ритм своего сердца.

«Ох, надо просто успокоиться, сейчас прослушаю завещание, и на этом наши пути разойдутся».

– Итак, для начала, мисс Паркер, я объясню Вам, кто такая Маргарет Брукс. Насколько я знаю, Вы понятия не имеете, кем она Вам приходится? – увидев смущенный вид девушки, адвокат улыбнулся. – Маргарет приходилась Вам троюродной бабушкой, и так как у нее не было своих детей, она решила составить завещание на Ваше имя. Ваша бабушка и миссис Брукс были хорошими подругами. Можно сказать даже, ближе, чем родные сестры. После ее смерти Маргарет вплотную интересовалась жизнью Вашей матери. Но та не хотела вмешательства в свою жизнь, поэтому Маргарет просто собирала информацию о Вас и о Вашей матери без ее ведома. Поэтому год назад она попросила меня составить завещание на Ваше имя.

Джесси слушала все это, но ничего не понимала. Мать никогда о ней не рассказывала. Хотя ничего удивительного, они не разговаривали ни об этой теме, ни вообще о чем-либо.

– А мистер Николас Джонсон приходится племянником от старшей сестры и компаньоном фирмы. На данный момент фирмой управляет Николас. Ну, все, думаю, я все сказал, теперь можно начать читать завещание. – Он протер очки и, надев их, взял листок со стола: – «Я, миссис Маргарет Брукс, в здравом уме и твердой памяти, завещаю сыну моей сестры, своему племяннику мистеру Николасу Джонсону вторую половину фирмы, чтобы после моей смерти именно он стал полноценным владельцем всей фирмы. Мисс Джессике Паркер я оставляю свой коттедж, а также акции на сумму пяти миллионов».

– Пяти миллионов? – Джесси чуть не поперхнулась кофе.

– Да, но есть одно условие, – осторожно произнес мистер Адамс.

– Ну и какое же? – спросил Николас, с серьезным видом нахмурив свои густые брови.

– Не думаю, что вам это понравится услышать.

– Себастьян, говорите уже, хватит медлить!

– Хорошо, тогда я сейчас дочитаю, – он посмотрел сначала на девушку, а потом, вздохнув, прочел дальше: – «…Но с условием, что в течение десяти дней мисс Джессика Паркер и мистер Николас Джонсон поженятся и будут состоять в браке не менее полугода. В случае невыполнения условия все деньги и половина компании перейдут в благотворительный фонд».

В комнате воцарилась мертвенная тишина. Эта новость оглушила Джесси, как гром среди ясного неба. Девушке показалось, что ей это послышалось, но, увидев серьезное лицо адвоката, она поняла – это не шутка.

– Замуж? – девушка произнесла это с таким удивлением и страхом в голосе, что Николас обернулся и с интересом начал наблюдать за ее лицом. Она была перепугана, как маленький ребенок.

– Да, мисс Паркер, – адвокат устало потер виски. – Честно говоря, я даже не знаю, зачем Маргарет это придумала и какова была ее цель. Я сам удивлен, но, если Вы не хотите, то можете просто отказаться от наследства.

– Ничего удивительного, вполне в духе тетушки! – подал голос Николас.

– Но как мне кажется, это немного неправильно с ее стороны. Мисс Паркер, что Вы думаете по этому поводу?

– Я… – хотя ей и срочно нужны были деньги, она не могла выйти вот так вот замуж за первого встречного. Но если она не найдет деньги, то ей придется работать в казино у того мерзкого человека, и хуже того, Джесси подозревала, что Арнольд Купер имеет на нее виды, так что ей придется там не только работать. От страха ее передернуло, по телу пробежала дрожь.

– Я думаю, и мистер Николас думает, что это глупо, у него ведь тоже, наверное, есть девушка или планы на будущее. Так что, я думаю, это плохая идея.

Николас все так же смотрел на нее с интересом, не проронив ни слова. Он заметил, что минуту назад лицо ее было мертвенно-бледным, она была напугана, он видел и чувствовал, как дрожь прошла по ее телу.

– Ну-ну, мисс Паркер, говорите за себя, – и он мило улыбнулся, а затем повернулся к адвокату: – я ничего против брака не имею. Напротив, эта идея мне очень даже нравится. Так что я думаю через неделю устроить свадьбу. Как Вы на это смотрите, Джессика?