Как я встретила тебя

В обед я вызвала такси и быстро рванула домой. Позвонила сестре, она сразу примчалась. Мама лежала мокрая на кровати, вся в капельках холодного пота. Мы грели ее руки и ноги. Было очень одиноко и страшно. Но я сказала себе: «Надо быть сильной. Очень сильной, чтобы помочь маме».

К обеду ей не много полегчало, я ушла ненадолго на работу. Вечером летела домой. На пороге меня встретили сестра и врачи. Я все поняла. Мама лежала на кровати и делала последние вздохи. Хотелось кричать, рыдать и орать, но я подавила в себе все это, не знаю зачем.

После я не могла заплакать ни на похоронах, ни потом. Во мне стоял ступор безразличия. Моя душа приняла слишком большую дозу обезболивающего, чтобы не чувствовать страдания. Она онемела наполовину, потому что резко осталась одна без тех, кто сопровождал ее всю жизнь до этого момента.

В теле железобетонно застыли не вырвавшиеся крики, страдания и рыдания, горе и отчаяние. Остался только липкий предательский страх, но и он замаскировался под железной волей и механическими действиями повседневности.

Один мой друг сказал в тот момент: «Ты очень сильная баба».

А мне не хотелось и не моглось быть сильной. Хотелось только, чтобы меня окружили заботой, чтобы подставили плечо, чтобы можно было как следует отгоревать потерю мамы и только год назад ушедшего папы.

Но, к сожалению, не случилось. Хотя могло случиться.

Дело в том, что Владимир, позвонил мне недели две спустя после похорон мамы, и совершенно неожиданно прозвучало его предложение: «Выходи за меня замуж».

Боже мой, как же я желала раньше услышать эти слова, я была бы на седьмом небе от счастья, я бы прыгала и скакала. Сейчас я молчала, внутри боролось недоумение и страх. «Что, мечты сбываются? Почему я тогда не рада?»

Он спросил: «Почему ты молчишь?». Я, конечно, ответила какую-то ерунду в духе, это так неожиданно, ты застал меня врасплох, и я конечно рада, но внутри было недоумение и страх.

Владимир сказал, что приедет ко мне в ближайший месяц, и мы вместе улетим в далекую и прекрасную страну вечного лета. Звучало сказочно.

Я не спала несколько ночей, шутка ли жизнь так быстро и резко меняется, в том числе и географически. Прошла довольно нервная неделя, вторая, но он не прилетел. Сначала говорил, что подбирает нормальные по цене билеты, потом было еще что-то, а потом я поняла, что до нового года Он не прилетит.

Я увлеклась рисованием картин по номерам. Вид творчества, когда ты не умеешь рисовать, а хочешь, чтобы получались сразу красивые картины. Тогда стали появляться специально на холсте расчерченные картины, где проставлены на определенных областях номерки, которые обозначают цвет. И ты берешь акриловые краски и не задумываясь раскрашиваешь эти области. Вроде детской раскраски, только чуть посложнее.

Я выбирала сюжеты: влюбленные целующиеся на фоне Эйфелевой башни в Париже, пара, танцующая страстное танго. Картины получились яркие красивые, полные страсти и жизни.

Я насмотрелась фильм «Секрет», где говорилось, если хочешь привлечь в свою жизнь мужчину, нужно в том числе окружить себя в своем доме изображениями счастливых пар. Ну и к тебе притянется твой человек.

Я повесила картины на стену. Счастливые целующие и танцующие мужчины и женщины.

Прошел новый год, но и к лету он не приехал. Я уже не спрашивала его ни о чем и не ждала, хотя мы изредка созванивались по телефону и писали друг другу письма.

Вроде сиюминутного желания «хотел и перехотел». Мне было очень грустно и уже безнадежно, но я до конца не могла отказаться от мечты про него. Внутренне я была похожа на алкоголика, пытающегося отказаться от бутылки. На некоторое время бросала писать ему. Меня ломало, я хотела его слов и сообщений в электронной почте.

Потом отвечала на его письма. Как-то он написал: «Давай брошу эти тропики, переедем жить в Калининград. Я начну все с нуля». Я читала эти строки и понимала, что ничего этого не будет, ничего он не бросит. Да и оказавшись без работы, денег, привычного образа жизни он проклянет и меня, и эту страну, как он называл Россию и себя, всех оптом.

Я мучалась, принимая очередной наркотик из его слов. Я понимала, что все это путанно, не правильно, мутно и плохо. И потихоньку отрывалась от него, отвечая на его письма все реже и реже. Я считала раз человек дважды отказался от меня-первый раз, когда сказал, что нам нужно расстаться и точка, это было после похорон папы, второй раз через год, когда не прилетел, сделав мне предложение.

Вот так моя мечта растаяла как сон, как утренний туман…

Любовь призрак, фантом, который я сама себе придумала, украсила и отдала три года жизни. Звучит сейчас смешно и театрально трагически, но страдания были натуральными.

Ведь с ним мне наконец-то захотелось обычного женского бытия, что давно случилось у всех моих подруг. Захотелось ребенка, захотелось дом, захотелось мужа, который храпит рядом. Захотелось завтракать с ним, и иногда даже слушать его брюзжание, захотелось вечером смотреть вдвоем фильмы и есть что-то невообразимо вкусное или обыкновенное, например, свежие креветки со светлым пивом.

Я уехала в Плес, просто так ткнув на карте России. Подумала, куда попаду пальцем-туда и поеду. Мне было все равно. Я продала квартиру, где прожила почти безвыездно всю жизнь.

Сердце поначалу сжалось, когда чужие люди въехали и начали располагаться в когда-то бывшей моей комнате. Когда стали заносить чемоданы и вещи в мамину спальню.

Но я как можно скорее закрыла дверь за этой частью жизни и быстро пошла прочь. Мой когда-то любимый и родной город стал тяготить меня своими воспоминаниями, которые всплывали на каждом шагу. Вот набережная, по которой мы когда-то гуляли с мамой.

Помню уже очень давно, еще когда я была студенткой, я пригласила маму в ресторан китайской кухни, получив очередную стипендию. Мы заказали два больших блюда, острый горячий салат из капусты и мясо в кляре. Все было очень вкусно, это был один из первых ресторанов азиатской кухни у нас в городе и довольно дорогой.

Потом мы шли по набережной реки, длинной и красивой. Наслаждались теплым осенним деньком. Стояло бабье лето, в воздухе кружила паутинка, под ногами шуршали желтые и красные опавшие листья, а солнышко ласково грело.

Мама была в своем красивом голубом бархатном костюме. Она очень редко его надевала, наверное, потому что он был слишком хорош для повседневной носки. Мама не часто покупала себе новые вещи, приходилось все время экономить. И вот мы идем вместе по набережной, шуршим листьями и разговариваем о разном.

«Как хорошо. Надо нам почаще вот так гулять вместе!» предложила я. И мы гуляли потом и без торжественных поводов, просто так вечером, обсуждая текущее.

И вот, течение ее жизни прервалось. И я заморозилась и онемела. Мне кажется, что я была подобно яблоне, которая резко сбросила свои цветы. Я стала каменной и взрослой снаружи, с каркаса. Внутри все чувства были всмятку, мешанина, в которой не было ни умения, ни сил разбираться.

Глава четвертая

До того, как я ткнула ногтем в Плес, я ничего не слышала об этом городе. Только прочла в интернете как добраться до него, иные подробности пропустила мимо ушей, мне они не были интересны, было все равно в какой город ехать, лишь бы уехать поскорее.

Почти все вещи, которые были у меня я продала с квартирой, оставив только не много личных и несколько фотографий из четырех больших пухлых семейных альбомов.

Я помню, как вечером сидела и тупо рвала горы бумажных фотографий, сделанных когда-то давно по случаю и с любовью.

Я смотрела на них: вот я в школе, в третьем классе на линейке, а вот мы всей семьей ходили в фотостудию, чтобы запечатлеться, а вот я лет пяти стою на озере с удочкой и большим карасем.

Беру фото и рву, чтобы не тащить за собой тяжеленые альбомы. Позже я пожалею, что не сохранила многие фотографии.

А сейчас я сижу в гостинице перед отлетом и рву, рву их механически и автоматически, нет эмоций, нет сожалений, все умерло.

Я гуляю и стараюсь сохранить и запечатлеть в памяти все до сантиметра знакомые улочки родного города. Вот на этой набережной я провела всю юность, знакомилась с парнями, гуляла, хохотала, виляла хвостиком и влюбляла в себя.

Вот на этой улице когда-то жила моя бабушка в деревянном доме, в проулке, теперь здесь стоит большой торговый центр. Ее дворика, где я собирала черемуху давно уж нет, и бабушки нет в живых лет двадцать как.

А вот здесь когда-то жил мой любимый мужчина, к которому я бежала-летела на свидание в красивом серо-перламутровом кружевном платье. Мои каблучки стучали по асфальту, но мне казалось, что сердце стучит громче.

А вот под этими кудрявым кустами мы целовались с ним майскими ночами. Его звали Паша, мне было 23, а ему 35. Да, вот так. Мама тогда сказала мне, очень большая разница в возрасте, вы не будете счастливы, ерунда все это. Был серьезны разговор, в результате которого я должна была отказаться от него, ради благоразумия и своего будущего.

Мое сердце разрывалось от горя, когда я сказала Паше о расставании. Неделю беспробудно я писала стихи. Плакала, уткнувшись в подушку. Он просил меня родить ребенка.

Лет пять спустя я узнала, что он женился, купил квартиру в ипотеку и у него родилась дочь. Потом он развелся. Его жена внешне чем-то была похожа на меня…

Годы спустя я зашла на сайт знакомств, оставила там свое фото. Он не узнал меня, но написал будто другой женщине: «Давай познакомимся».

Я разглядела фото и меня поразило «Пашка!». Мы обменялись телефонами, мой номер стационарного телефона показался ему знакомым, и он наконец все понял.

Мы говорили с ним восемь лет спустя после нашего расставания, и я сидела с той-же телефонной трубкой в том-же коридоре той-же квартиры. Он предложил встретиться с ним в кофейне, я отказалась, в одну и туже реку дважды не войдешь.

А вот улица, по которой я бежала честолюбивая и довольная! А как-же я выиграла фотоконкурс и стала не большой звездой новой газеты. Мне выплатили не бывалый для меня гонорар-500 баксов! Купила на них красивые кожаные итальянские ботинки на высоком каблуке и еще что-то по мелочи.

А вот автошкола, где училась водить машину. А вот старый универмаг, который носил название когда-то давно «Военторг» и столовка, где мы иногда обедали, когда мама брала меня к себе в вечернюю школу на уроки, потому что дома меня не с кем было оставить.

Я рисовала на задней парте синей шариковой ручкой в тетрадке в клеточку. А потом мы шли, и я по пути рвала одуванчики, мы заходили в эту военторговскую столовую и ели котлеты с толченкой, винегрет и компот с пирожком с капустой.

А вот… платная клиника, куда я привела маму, и там мне сказали ее страшный диагноз.

А вот и больница, где она лежала, а мы туда бегали в надежде, что может еще будет все хорошо, может быть все обойдется.

Больно. Больно гулять по этим родным улицам, где каждый штрих напоминает, что все закончилось, и что их больше нет.

Нет больше старенькой машинки, которую так любил папа, продан его гараж вместе с накопившимися старыми запчастями.

Когда мы с сестрой разбирали гараж, казалось мы разбирали целую жизнь. Вывезли грузовик не нужных вещей, которые могли бы приносить много радости, но не принесли.

На полке под потолком пылилась палатка, резиновая лодка и спальный мешок, снасти для рыбалки. Я помню лишь раз, когда мы семьей ездили на рыбалку, и мне было лет 5. Варили ароматную уху в котелке. Тогда мне не нравилась уха, я не понимала ее вкуса.

И вот эти все вещи пролежали за ненадобностью лет 30, потому что было некогда летом съездить на рыбалку, все труды, заботы, все бегом, все скорее. И все, жизнь прошла. Палатка, лодка, удочки …

В погребе засахарились многочисленные банки варенья со смородины, калины, ревеня. Трехлитровые банки огурцов со ржавыми крышками. Стекло банок тяжело грохалось и скрипело песком о бетонный пол гаража.

Воспоминания сами лезут в голову, мне невыносимо, я хочу ехать. И я хожу по знакомым с детства улицам и прощаюсь с ними. Прощаюсь со старыми блочными пятиэтажками, где когда-то мелкой я жила, прощаюсь с рекой, прощаюсь с детством, юношеством и молодостью.

Серым, тяжелым, морозным утром я сажусь в самолет до Москвы. И только там на борту могу наконец-то дышать спокойно. Я на огромной высоте, а все проблемы и горе далеко. Внизу осталось мое прошлое-прощай!

А впереди неизвестность, но тем лучше. Я ехала в Плес из Москвы двое суток, хотя можно было за пять часов, расстояние всего 350 км.

Так получилось, что вещей я взяла не много, и, хотя уже была поздняя осень, но мне вдруг захотелось посмотреть по пути Суздаль.

В Плес въезжала на попутной машине полная впечатлений от увиденного.

Город покорил тем, что здесь не было привычных многоэтажных высотных домов, будто попадаешь лет на 150 назад. Тишина и красота сразу окружили меня. Я почувствовала себя как дома.

Дома… Тоже река, только больше, намного больше! Жёлтые листья еще не успели облететь с деревьев. И куда ни кинешь взгляд, всюду готовая картина. Недаром художники так любят этот город в любой сезон.

Глава пятая

Я постучала в ворота обычного деревянного домика, что примостился на улице. Видно, что домик с историей построили, наверное, в начале прошлого века.

Я забронировала в нем комнату через интернет. Дверь отворила хозяйка. Комната оказалась не большой и светлой, все чисто и аккуратно. Пахло ржаным хлебом.

То, что надо на несколько дней. Я запланировала себе не большой отпуск, чтобы походить по городу и познакомиться с ним поближе, выбрать свое укромное место, которое станет мне домом.

Хозяйку звали Анастасия Ивановна, добрая пышная женщина средних лет с тугой косой, подколотой в узел шпильками. Она угостила меня ужином: суп из белых душистых грибов и ржаные пирожки с яблоками и клюквой.

Вот откуда такой знакомый запах! Запах бабушкиного дома. Она пекла хлеб и пирожки из ржаной муки. Они были настолько вкусными, что я вставала ночью, кралась к тазику с пирожками, чтобы съесть хотя бы один.

Три черных кота с горящими зелеными глазами дежурили на лавке около стола. Я их побаивалась, особенно когда они выпрыгивали из черноты ночи неожиданно, как чертята. Но жажда пирожков была сильнее.

И вот здесь в Плесе бабушкины пирожки.

Солнце золотило деревянные ставни моей комнаты. Я открыла окно, чтобы вдохнуть свежего терпкого от мокрых листьев воздуха. Ветка калины чуть задела лицо, я сорвала несколько уже бурых подмороженных ягод и ощутила их горьковато-сладкий привкус.

Потом я взахлеб гуляла по улочкам этого необычного города и влюблялась по уши в него. Почти с любой точки городка была видна прекрасная Волга. Город на холмах красоты неимоверной.

Конечно, глупо было доверять пальцу, хотя бы и собственному свою дальнейшую судьбу, но он не подвел.

Я задержалась у Анастасии Ивановны чуть больше времени. Исходила улочки Плеса, появились любимые укромные закоулки.

Анастасия Ивановна поинтересовалась как-то:

–Алина, надолго ли собираешься быть здесь?

–На счет надолго не знаю, но год точно.

Она слегка провела по чуть волнистым волосам:

–Я вот что думаю, дочь зовет меня к себе в Европу, надумала там работать, да вот ляльку родила, а сама знаешь как там все дорого. Поеду ей помогать присматривать за внучкой.-она довольно улыбнулась.

– Вот фото прислала-она показала фото на телефоне, где конечно ничего особо разобрать нельзя было кроме кучи кружав и маленького детского личика.

У меня детей никогда не было, хотя не давно я так страстно желала ребенка от Него. Я отмахнулась от болезненных для меня воспоминаний.

–Когда же Вы хотите ехать?

–Да вот уже скоро, через неделю. Почему и затеяла разговор. Вижу, ходишь ты присматриваешься.

–Да, хочу снять не большой дом. Столько красивых мест!

–Не думала я сдавать свой дом внаем, но ты женщина порядочная, может быть рассмотришь, как вариант?

О, я не ожидала, что мой вопрос решиться так быстро. Конечно, домов в найм хватало, но хозяева называли довольно высокую цену.

–Анастасия Ивановна, вы мне просто подарок сделаете! -я обняла ее от души.

И мы договорились, что я буду присматривать за домом и участком, пока она в отъезде. Тем более я привыкла уже к совей комнате, особенно меня восхищало, что каждое утро из распахнутых окон я вижу Волгу.

Я жила и наслаждалась своим одиночеством. Даже научилась печь пирожки с груздями и квашеной капустой.

Устроилась работать в не большую фирму, где кроме меня был начальник и бухгалтер. Более расширять круг общения не хотелось.

Однажды гуляя по Плесу, я увидела знакомый профиль. Мне стало плохо, я разволновалась. «Неужели Он?». Встретилась глазами, да, очень похож. Даже не большая горбинка на переносице.

«Надо же. Встрепенулась как. Что, еще что-то осталось?»-задала вопрос сама себе.

Глава шестая

Вечером я включила ноутбук, в почте лежало короткое письмо: «Поздравляю».

Я рассмеялась. Раньше, когда у нас был роман, он все время забывал поздравить меня с днем рождения.

Да, сегодня был мой день рождения. Мы отметили его на работе тортом, шампанским и бутербродами с нарезкой салями и большим красными красивыми, но совершено не пахнувшими ничем помидорами. Ну а что, где взять ароматный помидор в начале февраля?

Я никогда не любила отмечать свой день рождения. А теперь особенно. Ведь уже никто не скажет: «С днем рождения, доченька!». Три года не слышу этих простых слов, и не получаю не хитрых, но дорогих для себя подарков. В первый год было особенно больно видеть за столом два пустующих места.

И новый год я тоже не люблю. Это у мня с детства. Все закупают подарки, мандарины и шампанское, делают холодец. Я тоже раньше закупала и делала, но сам праздник не люблю.

Пробивает полночь и создаться ощущение, что тебя обманули. И обманули по-крупному. Ты целый декабрь суетился, предвкушал, 31 декабря делала селедку под шубой и пек медовый торт.

И вот куранты пробивают 12 раз, полночь, и…все, чуда не случилось в очередной раз. И снова карета превращается в тыкву, а нарядная елка в спиленную сосну с желтоватой хвоей.

Не люблю это праздник, потому что я гарантированно на каникулах болела простудой, и даже иногда из-а этого не ходила на детские утренники, где должна была бы продемонстрировать наряд снежинки, водить хороводы и рассказывать стишки.

Я была очень стеснительным ребенком, и мне гораздо уютнее было сидеть дома и слушать, как мне читают сказки, чем отплясывать перед дедом морозом.

А потом как-то сразу наступал мой день рождения.

Я еще раз прочитала Его «Поздравляю». Зачем? Моя рука тянулась ответить ему, но я остановила ее и зажмурившись удалила письмо в мусорную корзину.

Потом подняла архив нашей с ним переписки и не распаковывая письма стала их удалять безвозвратно, не читая. Удаляла его стихи, признания, обещания и свои не сбывшиеся мечты.

Открыла бутылку вина, налила бокал, и подняла тост за саму себя: «С днем рождения дорогая!»

«Дошла, пью в одиночестве». Захотелось выйти на улицу и упасть в снег, что я и сделала. Горевшее лицо чуть охладилось. Я лежала навзничь на снегу раскинув руки и ноги и смотрела в звёздное небо.

Так когда-то мы с подругой любили упасть в снег и кувыркаться в нем. Тогда шампанское пили для веселья. А теперь…чтобы заглушить тоску и одиночество. Подруга осталась в том городе, который я покинула. Она звонила днем, чтобы поздравить, мы поговорили с полчаса. Я сказала, что надо нам на следующий год собраться на нейтральной территории всем вместе, как когда-то, например в Москве.

Наша студенческая компания разлетелась-разъехалась по всей стране, а кто-то жил и уже давно за рубежом. У всех своя взрослая жизнь. Только в «Одноклассниках» иногда мелькали редкие фотографии кто-куда съездил, кто родил еще ребенка, а кто купил квартиру в Питере или Москве.

Я не веду страницу ни в «Одноклассниках», ни в «Контакте». Не делаю тысячи селфи. Хотя говорят, что сейчас человек кажется подозрительным если не выставляет своих фоток в социальных сетях. Значит что-то скрывает и вообще, как говорил наш студенческий друг Матвей «мутный какой-то».

Просто мне не чем хвастаться, и я иногда завидую тем загорелым и белозубым снимкам, которые есть у других. Вот ведь, живут же люди, и жизнь во всех отношениях удалась.

Мне лениво и не хочется делать снимки, максимум 20-30 привозила из последнего путешествия в Азию, ездили за год до моего переселения в Плес. Я считала если постоянно делать снимки, то некогда почувствовать, что плаваешь в море или ешь что-то невообразимо вкусное. В общем селфи отвлекают меня от ощущений.

Я лежала на снегу и было совсем не холодно. Черное небо с тысячами горящих звезд засасывало меня. И только громкий лай собаки вернул меня к реальности. Я вернулась в дом.

Жизнь продолжалась. Вроде обыкновенно. Я сбежала из родного города, но прихватила с собой багаж старых не разрешённых проблем. Думала не тревожить прошлое, все само пройдет, время лучший лекарь и так далее. Но нет. Не прошло, а взорвалось.

Глава седьмая

И вот прекрасным летним днем мне сказала врач невролог средних лет: «К сожалению, бла-бла-бла, сейчас, конечно, медицина шагнула, но это не излечимо. Но не расстраивайся, прогресс на месте не стоит, может быть придумают еще лекарства».

Я шла, шла, шла, и хотелось, чтобы дороге не было конца. Но так не бывает. Придя домой, я остервенело начала мыть пол на кухне и рыдать, стало тоскливо и тяжело.

Что делать дальше я не знала. Конечно, я начиталась тысячами страниц в интернете, и один ресурс был тяжелее другого. Пожизненно уколы, пожизненно фигово, и в перспективе маячит инвалидная коляска.

Странно, но мне стали попадаться на улицах, буквально лезли в глаза изображения с инвалидными колясками. А я-то думала еще два года назад успеть родить Ему ребенка. Злой смех вырвался из меня. Какая ухмылка судьбы. Ты сама сейчас беспомощна как ребенок. И впереди маячит огромный железобетонный вопрос «что дальше то?»

Лето, красивейшие виды, счастливые пары гуляют, смеются, шутят. А я иду по улице и завидую им. У меня уже этого ничего не будет. Никогда.

Вот и сегодня я просто шла по одной из улиц уже любимого мною города. Голова чуть кружилась, а ноги налились тяжестью.

На одной из улиц я заметила не обычный фасад здания, часть которого была выложена серым диким камнем, увитым кое-где листьями хмеля. И на самой стене красовался яркий рисунок больших сочных апельсинов и гранатов.

Я подошла к двери-там висела табличка «заходите, если с миром». Я тронула дверь, она открылась вовнутрь, звякнул малиновым звоном медный колокольчик.

Как я и предполагала это была мастерская художника. Высокий, похожий на медведя по телосложению, здоровенные ручища и загорелый до черноты. Он широко и размашисто расписывал большую часть холста.

Мне показалось, что он не заметил, как я вошла. Но нет.

–Всегда приятно видеть девушку у себя в мастерской- он продолжал писать, не оборачиваясь на меня.

–Как вы догадались, что вошла девушка?

–Запах апельсина и цветов явно мужчине не принадлежит. Да и шажочки тихие аккуратные. Прокралась зачем? -он наконец-то взглянул на меня через плечо.

–У вас на табличке написано заходить если с миром.

–Да-да-засмеялся рисующий. -Меня Иваныч зовут-и он протянул мне свою огромную лапищу.

–Алина.

–Будем пить чай. Как раз хотел сделать перерыв, и ты тут пришла!

Иваныч общался со мной как со своей старинной знакомой, будто мы расстались неделю назад.

Он достал два хрустальных стакана и поставил их в медные подстаканники, такие в поездах когда-то носили проводники. Не хватало железных ложечек. И они появились вместе со сливовым вареньем.

Мы чокнулись стаканчиками: «За знакомство!». Чай был очень ароматным, вкус смородинового листа успокаивал.

–Иваныч, к тебе любой может зайти вот так запросто?

–Как видишь, девушка Алина, ты же зашла. Но тебе можно сказать повезло. Обычно я редко здесь бываю. В основном выезжаю на Волгу и там пишу все что вижу.

–Необычная у Вас мастерская.

–Давай на ты, чего церемониться.

Я кивнула.,

–Да, двери мои открыты. Я люблю общаться с добрыми людьми.

–Почему у тебя на стене на улице апельсины и гранаты нарисованы? Не свойственные этой местности фрукты.

– Вот поэтому они и есть. Знаешь, захотелось яркого и сочного набросать на серый камень. Не плохо ведь получилось?

–О, да. Очень притягательно.

–Ну вот, значит все правильно сделала-усмехнулся Иваныч.

Интересно, сколько ему лет? Ни разу не угадаешь. Густая, но аккуратно стриженная борода. Взгляд проницательный, много мелких морщинок-смешинок вокруг серых глаз.

–Гадаешь сколько мне лет?

Я засмущалась. Как он узнал?