Паутина миров. Славия. Книга 2. Месть

– Если мои сыновья и дочери живы, больше ничего не надо. Мой род будет продолжен, я прожила множество суровых зим, – улыбаясь, крикнула в ответ матриарх, – и забрала на тот свет десятки противников и врагов. Всех первогодков и почти всех остальных мы сумели укрыть в городе, не удался только последний рейс за припасами, но я не жалею…

– Это еще не повод подыхать. Кто вместо тебя будет сидеть на троне Тамвова? Прорывайтесь к воде, тут мы вас встретим! – Я храбрился, но противников было действительно много. Даже не десятки – сотни. Они сновали между деревьями, а огонь мешал моему слепозрению нормально разобраться в происходящем.

– Шкуры слишком сухие, – с сожалением крикнула Серая Кровь, – вспыхнут, и мы просто не успеем добежать.

– Так смажьте их! Молоком, вином, что у вас есть? Кровью поверженных братьев и сестер!

– Да как… это же… – матриарх хватала пастью горячий воздух. – Отличная идея! Разделать трупы! Не жалеть никого! Потом мы предадим их останки земле. А сейчас они подарят нам вторую жизнь!

Воодушевленные волколаки рассыпались по небольшой полянке. Огонь ревел, поднимаясь на несколько метров вверх. Черные твари не рисковали соваться в пламя, но, видя находчивость стаи, начали собираться в две большие группы. Одна – ближе к нам и реке. А вторая у самой горящей стены. Они пытались забрасывать нас из пращей небольшими горшочками с маслом.

Только вместе Арата, Макграг и Эйгейл сумели обрушить на врагов достаточно стрел, чтобы те, понеся значительные потери, решили укрыться за щитами. Я не строил иллюзий по поводу девушки, она просто спасала собственную шкуру. Но не мог не признать – лучницей она была просто отменной. А что говорить, если дать ей в руки свинцеплюй…

– Готово, господин! – обрадовано объявил Хатнак. – Потекла водичка!

Из медной трубки, протянутой на палубу, и в самом деле полилась вначале слабая, но с каждой секундой все бо́льшая струя воды. Напор увеличивался, и вот она уже составала почти на пять метров, но это максимум для парового движителя. Вот если бы нам удалось перестроить его цилиндры, но времени на это не было. Может, потом.

Вспоминая заклинания магии Крови, которые зависели от давления в венах, я попытался зажать трубку рукой, но вместо ожидаемого повышения напора и дальности получил лишь разлетающуюся брызгами струю, куда меньшей эффективности. Значит, этим путем у нас идти не получится, но это не значит, что нужно сдаваться.

– Стрелки, приготовьтесь. Рулевой. Подведи судно к самому берегу. Наши враги не демоны, иначе они нас уже растерзали бы. Так что укрывайтесь за щитами и старайтесь перебить как можно больше. Дара, тебе нужно искупаться вместе с Дружком. Прямо сейчас. Намокните до нитки – нам предстоит жаркая битва.

Девушка послушно похлопала своего выродившегося брата по загривку, и огромный зверь прыгнул в воду. Он был достаточно страшен и сам по себе, но сейчас должен был послужить лишь отвлекающим маневром. Моей основной силой были трое хорошо укрытых стрелка, и я без всяких зазрений совести вручил Бладстилу свой арбалет. Настало время атаки. И так думал не я один, все семь дварфов и полукровок уже вооружились щитами и готовились к спуску на берег.

– Какого черта вы собрались делать? А если кто-то погибнет?

– Все лучше, чем пытаться выбраться на корабле всемером, – хмыкнул вечно хмурый Грисграм.

– В этих землях не проплыть и пары дней без приключений, – весело поддержал его Шпасфог, – так что будем считать, будто они нас уже настигли.

– А я бы предпочел остаться с машиной, но не отпускать же братьев одних, – заметил Клубшайс.

– Все с вами понятно. Как сядем на мель – прыгайте в воду и стройтесь, сомкнув щиты…

– Не учи ученых, – гоготнул Хатнак, – навык хождения хирдом мы впитываем с молоком матери. Нет ничего надежней стены наших башен. Вперед, ребяты!

В следующее мгновение корабль сел на мель и накренился, к нам тут же бросились черные враги с огромными когтями, но шквал стрел скосил первый ряд, и они застряли, тут же подавшись назад. Бить в спину подло, но не когда противника в десятки раз больше, и я ударил еще не разогретым Кладенцом.

Двуручник на удивление легко прошел по позвоночникам и ребрам ближайших врагов, и они попадали с криками только для того, чтобы стальные сапоги дварфов втоптали их в мокрый речной песок. Десяток горящих клубков несся на нас вместе с градом камней. Масло растекалось по обильно смоченной поверхности щитов, но продолжало гореть.

Вот только мы уже были у цели. Вовремя укрываясь за щиты братьев, я сумел сразить еще нескольких врагов и, когда до деревьев оставалось не больше двух метров, прыгнул в чащу. Враги тут же набросились на меня со своими черными, как ночь, клинками, да только длины их было явно недостаточно. Двуручный меч – это вам не кинжал. Им орудовать можно совершенно разными способами.

Скача между деревьями, я колол и рубил, стараясь, чтобы количество противников не превышало пятерых. Именно столько мне удавалось не только отбивать, но еще и разить контратаками. С криками они гибли один за другим без особых шансов на сопротивление или победу, когда сзади раздались истошные крики дварфов.

Увлекшись, я совершенно позабыл о своих сопровождающих. А вот черные твари не забыли. Группа, которая удерживала в огненном кольце Серую, разделилась и ударила в спину моим техникам. Стена щитов тут же сократилась на нескольких братьев, а оставшиеся забились в круг. И только стрелы троицы, летящие с корабля во все стороны, позволяли им выжить.

С диким ревом, достойным самого жуткого волколака, я выскочил на открытое пространство, привлекая к себе внимание. А затем врубился во фланг противника, с одинаковой легкостью рассекая деревянную броню, конечности и головы. Вот только противников это не останавливало. Все чаще я чувствовал уколы когтей, оставляющие глубокие царапины. Лоб был разбит удачно прилетевшим камнем из пращи, и кровь заливала правый глаз. Их было слишком много.

Я держался только за счет своей выносливости. Количество ран на теле неуклонно росло, но наконец свершилось то, чего я так долго ждал. Все это время я смещался к берегу и молил, чтобы у Дары и Дружка хватило терпения. И волколачка не подвела. Всадница на огромной зверюге выскочила из-за корабля, ударив противника в спину, она буквально смела почти десяток врагов внезапной атакой. А затем превратилась в настоящий вихрь из когтей зубов и сверкающего легкого меча.

Следом из пламени выскочили бойцы Серой, измазанные кровью и кишками до кончиков ушей. Они ударили оставшуюся группку без всяких уловок – в лоб. Но их натиска оказалось достаточно, чтобы сломить ряды противников. Битва продолжалась еще несколько минут, а затем во врагах что-то сломалось. В буквальном смысле. Они падали совершенно опустошенные и обессиленные. А затем умирали.

– Что происходит? – громко спросил я, но мне никто не ответил. Несмотря на общее ликование, чувство опасности грызло меня изнутри. – Что происходит?!

– Мы победили! Ты победил, Альфа! – объявила наслаждающаяся матриарх. – Радуйся!

Глава 9

– Рано радоваться, – перебил я волчицу, – разве ты не чуешь опасность?

– Она всегда рядом, так что теперь? Не влюбляться и не заводить детей? – хмыкнула Серая Кровь. – Но раз ты так обеспокоен, скажи, что тебе нужно, а мы попробуем помочь.

– Выживший, чтобы допросить. Хотя бы один, но лучше несколько.

– Все слышали? – рыкнула матриарх. – Ищите выживших среди нападавших и тащите сюда! – она взвыла, и все волки бросились врассыпную. Я тоже не мешкал, все же вокруг меня было достаточно противников, многих из которых мне удалось ранить самому. Бросив Кладенец остывать, я начал перебирать тела, выискивая признаки жизни.

Ни врачом, ни даже специалистом магии Жизни меня назвать было нельзя, но даже от моего взгляда не ускользнуло крайне худое телосложение нападавших. Судя по строению лица, их кожа изначально была светлой, но почернела в результате… Я плюнул на палец и с силой потер тело одного из поверженных, но это явно была не сажа или краска. А даже не знаю, магия? Ритуал? Отравление?

При этом у некоторых она свисала тканевыми мешками, под которыми раньше явно были пивные животы. Весь жир исчез, и это явно неспроста. Единственное заклинание, которое я знал, и которое давало такое увеличение силы и ловкости – Усиление. Но все же оно не могло превысить человеческие пределы, тут же ситуация явно была другой.

– Здесь! Есть один! – крикнул от воды Бладстил. – Нашел живого!

– Так тащи его на берег, – тут же крикнул я, подскакивая, – сведенья сейчас нужны были больше воздуха.

– Упирается, все напиться не может, – рассмеялся Баян, вытаскивая пленника на землю. От того шел ощутимый пар, который не могла унять даже студеная речная вода. Было такое чувство, что она исчезает до того, как дойдет до желудка противника.

– Начинайте тушить пожар! – командовала тем временем Серая Кровь. – Чтобы ни огонька не было! Патрули вокруг града, выследить тех, кто пытался сбежать…

– Эй, парень, – я ударил пленника по щеке, но он лишь продолжал тянуться к воде, – хочешь пить, ответь на пару вопросов.

– Д-дайте воды, – прохрипел узник, – все скажу. Тяжело.

– Ладно, макай его, – решил я, и маг с удовольствием погрузил голову черного в реку. – Будешь говорить? – Я думал, он захлебнется, но выживший продолжал жадно всасывать в себя воду. – Хватит! Эй! Говори! Кто такие? Откуда? Что с вами случилось?

– Вольные, – задыхаясь, проговорил пленник, – с деревни за болотом. Волхв нас научил, как зелье делать из одолень травы. Из вил да грабель когти сделали, оружием чтоб стали. А потом… пить! – По моему кивку Макграг вновь отпустил пленника, который рухнул в воду, подняв тучу брызг. От головы иссушенного поднимался дымок, а когда маг поднял, его стало видно, как вода впитывается в кожу.

– Что за старец? Зачем научил? Почему решили напасть на волколаков?

– Не знаю. С ним голова говорил. Наш, деревенский. – Речь выжившего становилась все более сбивчивой, и я насильно влил ему в рот пузырек со слабым зельем жизни. Не достаточно, чтобы полностью выздороветь, но вполне хватит для временного облегчения. Вот только эффект от обычного эликсира вышел совсем не такой, как я ожидал.

Пленник выгнулся дугой, суставы его затрещали, дыхание стало частым и прерывистым. Он вскочил, отбросив в сторону Макграга так, что тот отлетел на метр в сторону, а затем обезумевший, словно зверь, дернулся в мой сторону. Но, не сумев сделать и шага, схватился за сердце, взвыл и обмяк, умерев в одно мгновение.

– Ты ему яд, что ли, дал? – озадаченно спросила наблюдавшая со стороны матриарх.

– Нет, совсем наоборот. Оно должно было его вылечить, а не убить. Но сработало совсем не так, как должно было. Даже не знаю, почему. Ты такое видела когда-нибудь? – спросил я у Серой, но та лишь отрицательно покачала головой. – Надо найти, откуда они пришли. Может, там уже готовится следующая атака.

– Это сильно вряд ли, – оскалилась волчица, – оглянись, пусть они и изменились, но видно, что тут все подряд. Не только мужчины и воины. Женщины. Старики. Даже дети. Кто бы ни погнал их в атаку, – это было чистым самоубийством. Да и не учуять ничего, пока пожарище не дотушим и пепел не уляжется. Так что дня два, а то и три придется обождать.

– Дьявол, – я с досадой ударил по колену, поднимаясь, – не понятно же ни черта. Почему напали? Зачем? Что с ними случилось? Какой-то старец и все. Даже не успели выяснить, как он выглядел.

– Не страшно, – пожала плечами матриарх, – за два дня ничего не решится. А деревня, с которой все началось, никуда не денется. За болотами только три поселения. Небольшой бандитский порт с ярмаркой, но им не до нападений – там склад на зиму сгорел со всеми припасами. И две деревушки на пару сотен жителей. Уверена, что эти именно оттуда.

– Будем надеяться, что там остались выжившие, которые расскажут о происходящем.

– Верно, а пока и этих забот хватит, – согласилась правительница, – мы многих потеряли сегодня. Каждая семья лишилась отца, брата или сына. Нам нужно оплакать павших.

– Постой. А где Эва? Девушка с крыльями, которую я к тебе привел.

– Она сражалась отважно и дико, – удовлетворенно рыкнула волчица, – подобно сестрам, но после ее ранили, а во время боя мне было недосуг обращать внимание на каждого. Если хочешь, мы найдем ее или ее тело, если она погибла сражаясь.

– Я тебе ее оставил не для того, чтобы ты ее в бой бросала, а для того, чтобы позаботилась!

– Не забывайся, Альфа! Ты вновь спас мне жизнь. Но это не повод мне приказывать! Я Матриарх стаи! Я забочусь о каждом, начиная от новорожденного щенка и заканчивая седыми, но крепкими волками. Каждый вырожденный, каждый обновленный, каждый! Моя забота! Не больше и не меньше! И не тебе – страннику, говорить мне, что и когда делать!

– Твою мать. Извини, не прав. Но это не повод сидеть на месте и ждать.

– Если ее тело или она сама здесь – ее найдут, – весомо сказала волчица, – большего для тебя я пока сделать не могу.

Едва сдержав очередной поток ругательств, я сам отправился на поиски Эвы. Однако нигде поблизости ее не оказалось, а уж отличить рогатую и крылатую девушку от мохнатых тел волколаков или полностью черных нападавших было не проблематично. Когда я вернулся к лодкам, корабль уже вновь столкнули на воду, и возле реки собрались группками плакальщики.

Мы понесли существенные потери. Из семи дварфов двое погибло, и еще трое были тяжело ранены. Эйгейл, слишком рьяно их защищавший, схлопотал камнем в лоб и лишь чудом остался жив. Даже скакун Дары получил несколько серьезных ранений. Да и самого меня эта участь стороной не обошла. И только благодаря морфизму и артефактам я мог двигаться самостоятельно.

В общем и целом ситуация сложилась так, что прямо сейчас в погоню отправляться было просто некому. По крайней мере несколько дней нам придется уделить общему восстановлению и лечению. Оплакать и похоронить погибших. И только потом двигаться дальше. А значит, нужно сделать все как следует. Чтобы у скорбевших сложилось правильное впечатление.

– Простите меня, я не сумел сохранить ваших братьев, – обратился я к дварфам, – это целиком и полностью моя вина. Если бы я не увлекся боем и держался рядом…

– Мы знали, на что шли, – буркнул Хатнак, – это судьба всех, кто отправляется в долгое путешествие. Вернутся немногие, но им будет, что рассказать.

– Верно, – кивнула Мария, – и все же они были слишком молоды, чтобы умирать.

– Поверь, малышка, – рыкнула Серая, – для смерти нет подходящего времени. Только подходящее место. Когда ты сам его выбираешь. Где и как тебе погибнуть. И куда лучше быстрая кончина в лихом бою, чем угасание на койке.

– Я предпочту умереть в крайне глубокой старости лет через триста, окруженный роскошью, богатством и молодыми любовницами, – усмехнулся не к месту Макграг, на что Арата, не сдержавшись, закатила глаза, а Мария ткнула его под ребра. – Эй, да что я такого сказал?

– Соболезную вашей утрате, – сказала мулатка, склонив голову перед дварфами, – уверена, они были хорошими братьями и верными товарищами в изобретениях и бою. Пусть на том свете Бог из Машины позаботится о них и сделает частичками своего механизма.

– Спасибо, – кивнул рулевой, вытерев скупую слезу, – не думал, что в этих краях найдется почитатель бога Машины. Ты поможешь нам вернуть их огню и железу, провести ритуал?

– Конечно, все что в моих силах, – еще раз поклонилась Арата, и на сей раз братья поклонились ей в ответ.

– Если вы не против, я присоединюсь к тризне. Они заслужили всех почестей, что мы можем им дать, – сказал я, повторив церемониальную фразу.

– Тогда давайте подготовим печь! – решительно кивнул Хатнак.

Признаться, я никогда не проводил подобных ритуалов. Да и приемный отец – Грейстил не особенно распространялся на эту тему. Однажды лишь обмолвившись, что все мы сгорим в великой кузне. Но когда приготовления только начались, мне стала понятна сама идея. Хотя куда больше разъяснила Арата.

Из глины, которой было вдоволь по берегам реки, мы соорудили большую печь так, чтобы оба дварфа в нее поместились. Помогали все: и волколаки, и даже пленные женщины. Так что с ее строительством мы справились довольно быстро. Раненые дварфы лишь давали советы, как сделать воздуходувы для большего жара, своды печурки и даже укрепить стены. Не знаю даже, насколько мне это пригодится в строительстве, но опыт был интересный.

Затем с Летучего принесли меха для растопки и вечером, когда обе сестры украсили небосвод, развели костер. Братья пели по погибшим песни, взывая к роду, клану и богу Машине. Глина трескалась, быстро высыхая, но в целом конструкция оказалась на удивление надежной. А когда утром Хатнак убрал заслонку, от его родичей, остались только пепел да слитки металла с доспехов и брони, которые он раздал каждому, принимавшему участие.

– Это мертвая сталь, самая большая редкость и самая уважаемая ценность в чертогах Синих гор. Если вы захотите – через девять дней мы сможем выковать вам по одной вещи, чтобы души наших братьев могли прийти на зов в этот мир.

– Спасибо, – поклонился я, – это большая честь. А теперь отдыхайте и выздоравливайте, все зелья и припасы в вашем распоряжении.

– Утро настало, вы не спали почти сутки, ваше сиятельство, куда вы собираетесь?

– К волхвам. У меня есть для них пара вопросов.

Глава 10

– Белый волхв готов встретиться с тобой, Альфа серых, – позвала служанка. Ощущения от общения с волколаками были странные, но я быстро заметил закономерности. У них были свои формы почтительности, немногим похожие на человеческие. Вместо поклонов поджатые хвосты и выворачивание шеи. Вместо опущенных в пол глаз – прижатые уши. И все же их общество строилось на тех же принципах.

Сильный стоял сверху, и ему все поклонялись. А была это сила духа, тела, мысли или денег – не столь важно. Правда, отношение к слабым отличалось в корне. В мире людей и демонов от них не отказывались. Использовали даже последнюю старуху, побирающуюся на паперти, собирая дань и передавая деньги по цепочке на самый верх. Волки же были неумолимы в своем инстинкте выживания – слабому нет места в стае. И хорошо, что я достаточно сильный…

– Приветствую тебя, волхв, – чуть склонил я голову, когда вошел в круглый бревенчатый дом, в центре которого стояли три идола. Старые – Макоши и Велеса. И совсем новый, но ничуть не уступающий им по размеру и внешней свирепости. Как и два предыдущих он изображал мускулистого и оскаленного волколака, в его когтистых лапах была толстая цепь, а за спиной крылья. Интересное представление у местных о Святогоре, ничего не скажу.

– Рад видеть тебя в доме двух, прости, трех богов, Альфа. Я ждал твоего прихода с тех самых пор, как мы поставили нового брата к сестре, – указал он старой, но еще крепкой лапой на идола, – однако ты вернулся слишком поздно.

– Меня задержали враги, которых пришлось убить, и дары достойные всех трех.

– Богатые дары – хорошее оправдание. Не желаешь прежде, чем мы продолжим разговор, поднести их? – хитро сощурился седой волк.

– С удовольствием, я захватил в своем походе несколько строптивых, но крепких рабынь. И приношу их служение, их тела и жизни в дар троице. Введите дар!

Повинуясь моему приказу, в помещения привели трех жар-птиц. Не самых главных, они останутся Владимиру, но и не самых покладистых. Может, Трорину еще удастся уговорить их ступить на правильный путь. Я был против и этого действа. Все же не нравилась мне идея распоряжаться живыми людьми, как скотом. Но, как говориться, – с волками жить…

– Ты воистину щедр, – хищно облизнулся волхв на приведенных пленниц, – крепкие и бойкие. Они станут отличными матерями и принесут не один выводок волчат нашему племени. Проси, что хочешь, и, возможно боги ответят на твои молитвы.

– Знания, – усмехнулся я, – мне нужны ваши символы и знаки, которыми вы приводите силу богов в наш мир.

– Ты верно заметил, я лишь проводник их воли. Если они не захотят делиться сокровенным с тобой – ничто этого не изменит. Но я не вижу вреда в том, чтобы воин Серых немного поучился у меня поклонению богам.

Другое дело, что ты еще и… – волколак на секунду замолчал, подбирая правильное слово, но затем отмахнулся, – не наш. Не волк. Даже думать не хочу, от какого союза родилось такое чадо. Вряд ли наши боги будут тебе благоволить.

– Научите меня, а там увидим, – пожал я плечами, – уверен, нет ничего невозможного.

– Твой запал бы да моим юнцам в ноздри, – фыркнул волхв. – Начнем с азов?

– Да, с азов начертания… – кивнул я, надеясь поймать другие символы и знаки. Но, как всегда это бывает, надежды надеждами, а реальность оказалось куда более неприглядной, и начали мы совсем с другого. Не могу сказать, что мне были противны боги или кровавые жертвоприношения им, но волхв, подходящий ко всему со стороны веры, сильно раздражал. Вот только я прекрасно помнил урок, полученный от Оскольда, когда мы сидели в тюрьме. Верить нужно тоже.

Постоянная ритуализация простых, в общем-то, вещей заставляла забыть о цели моего визита. Но я стойко держался, повторяя все, что говорит волхв, и выполняя все его указы. С особым вниманием относясь к любым фигурам, рисункам и даже орнаментам, которые сопровождали ритуалы. И к концу дня картина в моей голове сложилась. Но результат меня не устроил совсем.

– Ты меня дуришь, – сказал я волхву, когда он выпроводил очередную волчицу, принесшую дары Мокоши, – как и их. Ты не используешь магию, а лишь говоришь им то, что они хотят услышать, на что надеются. Мы же договаривались совершенно о другом.

– Тебе не понять, чужак. Ты видишь мир не так, как его видим мы. Твое восприятие ослаблено, а обоняния будто нет вовсе. Как я могу показать слепому солнце или рассказать глухому о прекрасном пении птиц?

– Поставь слепого на солнце и дай ему потрогать разогревшийся песок. Покажи глухому цветник и дай понюхать ароматы. Умный найдет способ, глупец же будет искать лишь оправдания.

– Ты… – седой зарычал, но переборол агрессию, а потом фыркнул, – в чем-то прав. В самом деле, не повод отказывать тебе в милости наших богов, только потому, что ты не можешь общаться запахами. Знай, что нам не нужны ни письмена, ни бумаги или чернила, чтобы передать сообщение от одного другому. Но за века сосуществования мы научились не только речи, но и письменности. Она бедна и плоска, не передает наших чувств и оттенков…

– Но все же вы ей пользуетесь, так что и аналоги должны быть. В символах.

– Ты спас многих, помог защитить город, – задумчиво проговорил волхв, – принес богатые дары. Но всего этого будет недостаточно, если мои знания окажутся в руках у недостойных, у тех, что сумеют воспользоваться ими против нас самих.

– Как здорово, что у нас есть неподкупный свидетель, – улыбнувшись, сказал я. – Как насчет обоюдной клятвы? Ты поклянешься Святогором, что обучишь меня рунам и знаниям, а я – что не передам их кому-либо другому.

– Мне не нравится, что ты хочешь клятвы ему, младшему из тройки. Но почему нет? Пусть будет так! – Сцепив руки, мы оба произнесли слова клятвы. И Святогор тут же соизволил ее принять, о чем появилась соответствующая надпись. Десятая по счету. Как я узнал? Очень просто, стоило списку заполниться, как он исчез, а вместо него осталась надпись «Клятвы».

Но главным стало то, что теперь наконец мы приступили к настоящему обучению. Основная проблема была в том, что язык волколаков был довольно беден, и Белый волк сразу признал, что не в состоянии научить меня прямо всему, что он знает. Постепенно отсеялось благословение Велеса, позволяющее вернуться к корням и получить звериный облик, затем преображение по тому же принципу.

Не знаю точно, на что я рассчитывал. Но знакомого мне знака Крови или стрелы, естественно, не было в магии, скорее относящейся к школе Жизни. И только когда с пыхтением волхв дошел до самых основ, глазам было за что ухватиться. Первый образ – тело.

Вернее треугольник с выпуклостью в виде головы. И если с Кровью все было проще простого, то здесь основа едва угадывалась на ладони, если держать ее тыльной стороной к себе. Еще смущали естественные линии – морщины, которые никак не использовались в начертании. Да и пересечение со стрелками усиления становилось совсем не очевидно.

Дальше – веселее. Волколак долго не мог подобрать верный символ до тех пор, пока поверх фигуры не лег трезубец, а поверх него стрелка вниз, почти сливающаяся с основным образом человека. Внятно объяснить, что это значит, он отказался, добавив лишь жирную точку голову и идущую от нее вниз стрелку с уже знакомым оперением. И довольный сказал, что вот оно – заклинание могучей силы.

Разложить рисунок на четыре независимых фигуры было не сложно. Тем более что одну из них я уже знал. И, вероятно, мог даже изменить по собственному разумению. Но отсутствие понимания смысла второй фигуры, о которой упорно не хотел говорить волколак, делало все дальнейшие попытки тщетными. Я, по сути, путался в основах, не разбираясь даже в том, что и для чего служит. Но сдаваться я не собирался.