Говори мне

Lesia Scotch

Говори мне

For His Glory…

Мелодии

Вдохновленная музыкой

The Fray – You Found Me

Gnash, Olivia O'brien – i hate u, i love u

Halsey, YUNGBLUD, Travis Barker – 11 Minutes

Poets Of The Fall – Sleep

Milck – Devil Devil

EXGF – We are the Hearts

Foxes – Devil Side

Wildways – Comfort Zone

Jaymes Young – Moondust

Frances, R I T U A L – When It Comes To Us

Hurts – Stay

The Weeknd – High For This

Ocean Jet – Vengeance

Fairlane Acoustic – Carol of the Bells

The Weeknd – Call Out My Name

One Direction – Love You Goodbye

Prime Circle – Evidence (Acoustic Version)

Ocean Jet – A Part of You

One Direction – Over Again

Ocean Jet – Into The Storm

Papa Roach – Better Than Life

12AM – Save Me

Ocean Jet – Wrong

Sara Bareilles – Gravity

Digital Daggers – Heaven or Hell

Fight the Fade – Seasons

Saving Abel – Addicted

Jaymes Young – Infinity

The Weeknd – Lonely Star

Break Down

Я вошла в его комнату в смятении. Мартин должен быть здесь, судя по времени на часах. В его комнате мало что может зацепить глаз, но нежно мятная дверь шкафа привлекает мое внимание. Довольно—таки минималистично для общаги. А еще я замечаю большую кровать с серыми простынями. Выглядит отменно. Надо будет сказать ему, что у него хороший вкус. Если, конечно, он сам выбирал это все для себя.

Слева от меня проход. Смежные комнаты и общая душевая. Интересно, кто сосед Мартина? Или соседка? Эту мысль я сразу похоронила в голове. Не особо—то хотелось, чтобы это оказалась какая-нибудь длинноногая красотка.

Подхожу ближе к кровати, чтобы сесть на край, и тут он выходит из душевой. Одетый. Спасибо, что не голый! Такое увидеть легко, а развидеть крайне сложно. Румянец покрыл мои щеки, как только я представила это. Но его удивленный взгляд вернул меня в реальность.

– Что ты здесь делаешь?

– Эээ… Я хотела поговорить, – конечно хотела, ведь Алекс оставил меня одну посреди ночи, сказав, что он устал от всего того, что между нами происходило.

– Ты не говорила, что зайдешь.

– Не говорила, потому что не планировала. Я не собиралась врываться, но я постучала. Ты не ответил, и я вошла. Мог бы дверь закрывать изнутри, если не ждешь никого.

– Проехали. Так зачем ты пришла? – спросил он, меряя комнату шагами и вытирая полотенцем свои шикарные волосы.

Остановись ты, блин! Это же не показательное выступление Мартина Форсберга.

– Мне некуда было пойти. Ну, то есть было куда, но мне надо… мне надо успокоиться.

Мартин поднял бровь и молча прошел мимо меня к шкафу. Стоя ко мне спиной, он все—таки спросил то, что я хотела бы услышать в последнюю очередь.

– Алекс повел себя как мудак? И ты прибежала ко мне?

– Пусть даже так. А то ты не рад?

Тут он повернулся.

– Рад чему? Тому, что он болван? Да, пожалуй, рад, что он болван, но вот ты не лучше. Все не можешь определиться, кто будет тебя ночами обнимать?

Я закатила глаза и выдохнула:

– Если для тебя это выглядит таким обра…

Он не дал мне договорить. И резко выпалил:

– Эйко, я уже не знаю как, что должно выглядеть, но да, я рад. Я рад, что ты здесь. И я рад, что он повел себя как мудак. Иди сюда.

Я чуть ли не рывком оказываюсь в его объятиях. Этот запах. Его аромат. Мне так уютно в его руках. Обнимая столь родного мне человека – человека, которого мне так не хватало, человека, которого я не могла впустить в свою жизнь уже долгое время – я наконец-то спокойно выдыхаю. И его дыхание становится моим дыханием, когда он нежно касается моих губ.

– Прости, что я не смогла оказаться здесь раньше, – мямлю я, когда он отрывается от моих губ.

– Ш-ш… Не порть мне момент, мелкая.

Меня никогда не бесили прозвища, что он мне давал. Я тут же вспомнила, как меня называл Алекс. И еще то, что я теперь для него ничего не значу. А когда—то я значила для него полмира, по крайней мере, так он говорил.

Я прошептала Мартину, уткнувшись ему в грудь:

– Он оставил меня. Ночью на улице. Просто развернулся и ушел, сказав, что ему надоело, – я сделала паузу. – Надоело, представляешь?

– Нет. Хотя да. Я б свихнулся.

– Ооо, я тебя умоляю. Тебе свихнуться и этой жизни не хватит. Ты – сама выдержка.

– Ты точно обо мне сейчас?.. Черт, я голоден. Сходим куда-нибудь?

О нет, давай постоим так еще час – я в твоих объятиях без единой мысли об Алексе.

Но я улыбнулась и посмотрела в его глаза:

– Давай. Тут ведь недалеко приятная кафешка, зайдем туда? Я очень хочу кофе.

– Почему-то я не удивлен. Ты пьешь столько, что нормальный человек уже бы откинулся от передоза.

– От кофе нет передоза, Марти. Только жесткий отходняк, – я широко улыбнулась и чмокнула его в край губ.

И посмотрела в его глаза. Эти глаза. Бездонные, как самый глубокий океан. Только серые. Мартин, ну зачем мы тогда встретились? Может наша история с Алексом сложилась бы иначе.

– Пойдем. Я думаю, я найду чем подкрепиться там.

Он обнял меня еще крепче и прильнул к моим губам на долю секунды. Переплел наши пальцы и повел меня из комнаты. Из этого общежития, куда я не особо—то люблю возвращаться. Но по воле судьбы, оказываюсь тут чаще, чем должна.

Мы прошли по коридору, спустились по лестнице в холл и вышли на улицу. Студентов у входа, как всегда, тьма тьмущая. И большинство из них держит в одной руке стакан с кофе, в другой – дымящуюся сигарету. Так что Мартин не прав, что я одна хлещу кофе литрами. Но я отвлекаюсь от всего, что творится вокруг, когда он сильнее сжимает мою руку.

Ради этого, я прошла такой длинный путь? Если Алекс не объявится и не объяснится, то ничто не удержит меня вдали от Мартина. Хотя… Алекс же ясно дал понять, что я ходячее несчастье, и что шла бы я ко всем чертям, так ведь?

– Хватит уже думать о нем.

Я посмотрела на него, и улыбнулась:

– Ты наблюдательный.

– Я злой. Я голоден и, честно говоря, все еще не верю, что ты пришла.

– Мартин, я бы все равно пришла, рано или поздно.

Он скривился:

– Вариант с «рано» меня устраивает. Но вот с «поздно» … Да, возможно, однажды было бы поздно, – он смотрит вперед, разыскивая взглядом вывеску.

Не хочу сейчас думать о том, что могло бы быть, будь у нас безоблачное будущее с Алексом.

– Я давно хотела быть с тобой, – спокойно говорю я, когда мы уже подходим к заведению.

– Ты бредешь без кофе.

Он открывает дверь, и аромат молотых зерен врывается в мой нос. Какое же это райское место! Я подхожу к стойке, Мартин встает возле меня:

– Что ты обычно берешь?

Мне казалось, он ни раз видел меня с громадной чашкой американо. Но, кажется, он не столь внимателен, как я думала.

– Американо. Большой. С холодным молоком.

– Точно. Много кофе, мало молока, – оттараторил он и обратился к бариста, – большой американо с холодным молоком, латте и сэндвич. Любой на ваш выбор.

Он и вправду голоден, раз так неразборчиво выбрал себе еду.

– Пошли сядем в углу на втором этаже. Я знаю, что ты хочешь поговорить, поэтому там нас особо никто не услышит.

Он посмотрел на меня и улыбнулся одним краем губ. Мартин, улыбайся чаще. Ты неотразим.

Мы поднялись на второй этаж и сели рядом с лестницей за стол с двумя стульями, друг напротив друга. Как на собеседовании. Все же знают, что если хочешь поговорить по душам, то нужно сесть рядом, а не друг напротив друга?

– Не говори ничего, пока не принесут мне сэндвич. Пока можем просто насладиться моментом, когда ты действительно со мной и не собираешься умотать к нему.

– А давай без него? Поговорим о нас, пожалуйста. Я скучала по тебе, Мартин.

Он нагнулся вперед через стол и прильнул своим лбом к моему. Это наше милое «ну, привет».

– Я черти сколько ждал момента, когда ты очухаешься. Ты такая медлительная, Эй.

Его речь сбивает меня с мыслей. Я столько хотела сказать ему, столько всего рассказать. И вот я здесь, а в голове у меня какая—то каша.

– Я знаю, прости. Я не представляла, что скажу тебе, когда приду, – «ой да прям, врать-то», подумала я и продолжила, – но мне столько всего нужно сказать. Мне кажется, я жила в каком—то неимоверном бреду, я…

– Эйко… – Мартин перебил меня.

А вот и наш официант с кофе! Я чуть ли не выхватываю у нее свой американо и делаю большой глоток. Экстаз. Как глоток свежего воздуха после прокуренного бара.

Мы благодарим ее и возвращаемся друг к другу.

– Так что ты хотел сказать?

– Потом. Вернемся к тому, о чем собиралась поговорить ты.

И только он заканчивает говорить, я сразу же выпаливаю:

– Мне кажется, я люблю тебя, Мартин. И, кажется, всегда любила. И благодаря Алексу, я теперь здесь с тобой.

– О да, спасибо, мать твою, Алекс, – усмехнулся он. – Благодаря ему, ты не была со мной. Уж мне-то точно не за что его благодарить. Я бы лучше врезал ему разок за тот вечер. Ну и еще разок за то, как он тобой манипулирует.

Все-таки иногда он такой зануда. Я только что сказала, что люблю его, а он дальше говорит о нем. Но мне ли его винить. Сейчас, когда я вижу эти его светло—русые волосы с челкой чуть ниже бровей, эти его серые, широко открытые глаза, эти пухлые губы, я забываю весь мир вокруг. Мартин, ну почему ты так красив? Даже в шестьдесят лет он будет самым красивым европейцем на земле. Самым красивым человеком на земле.

Пока я думаю о том, как он хорош собой, он уже доедает свой сэндвич. Он жует вообще? Надо ему предложить завтракать по утрам. Помогает в обед не закидывать в себя сэндвич, как дрова в топку.

Он поднимает свою кружку с латте и произносит тост:

– Пью за то, чтобы в следующий раз, когда мы будем пить кофе, ты сидела уже рядом со мной, а не напротив, – и он подмигнул мне.

Все-таки знает паршивец, что напротив сидят на собеседовании!

Aching

Я чуть не подавилась своим кофе.

– Мартин, – только и смогла выдавить я из себя. Он ведь знает, что я здесь не просто так. Но однажды я уже приходила подобным образом, и закончилось это тем, что Алекс вернул меня.

– Ты так и не сказала, что случилось.

Немного помедлив, я подняла глаза и уставилась в окно. Счастливые парочки проходят мимо. И мы так с Алексом когда-то ходили. Он так порой дурачился на улице, что от этих воспоминаний скрутило живот. Мы же были счастливы, я помню. Но еще лучше я помню то, как он постоянно исчезал и психовал.

– Мы шли домой в полной тишине. А потом он остановился и сказал, что устал от всего этого. От чего, мне лишь остается только догадываться.

– Обо мне думала, пока гуляли? – усмехнулся он.

Только это я и делала на протяжении двух последних лет. С того момента, как однажды я уже оказалась в объятиях Мартина.

– Эйко, ты всегда все усложняешь.

– Я в курсе. Спасибо, что напомнил в очередной раз. Я здесь по своему желанию, а не потому, что мне некому поплакаться. К Мие я зайду ближе к вечеру, она у отца в сервисе. Разбирается там с коробкой передач.

Он все так же смотрит на меня. Одной рукой он подносит кружку к губам, а другой берет меня за запястье.

– Мне нравится это. Нравится, что ты постоянно все усложняешь, а я такой рыцарь, как тот, что драконов заваливает, чтоб она стала его. Но смешно то, что, как в той шутке, она с драконом улетает, а я лежу, поверженный.

– Похоже на то, как было раньше.

– Эй, я боюсь. Ты тогда, вроде как пыталась дать нам шанс, и ни черта не вышло, как видишь.

– Почему ты думаешь, что в этот раз я уйду к нему? Ведь он даже не позвонил с того самого момента, как ушел. Ему настолько без разницы, как я и что со мной. Хотя я думаю, он догадывается, где я и что со мной. Ну, или нет.

– Я б сразу догадался, – сказал он и тихонько улыбнулся.

Мне так нравится, как он держит меня за запястье. Его пальцы, как пульсометр, обхватывают его. Интересно, он чувствует, как колотится мое сердце?

Кофе уже порядком остыл, но от этого он стал только вкусней. Я сделала большущий глоток.

– Я хотел быть с тобой. У меня не вышло. Ты тогда изрядно потрепала мне нервы. Но я пришел в порядок.

Мне неловко слышать это. И как же грустно прозвучала его речь. Отчаянно, я бы сказала.

И тут он встал.

– Пошли. Захватим в общаге вещи потеплее и сходим на озеро.

– С удовольствием надену одну из твоих толстовок, – сказала я, улыбаясь так широко, как это возможно.

Он вопросительно посмотрел на меня из—под челки, а затем улыбнулся в ответ:

– Умеешь ведь не усложнять. Ты чудесна.

– Я не всегда такая, но сейчас я чувствую себя чуточку счастливей, —говорю я, держа его за руку и направляясь к двери. – Насколько это возможно, в данный момент.

Мартин останавливается перед дверью и сгребает меня в охапку:

– Ты должна быть счастливой, Эй.

Я прильнула к его губам и внутри меня зазвучала мелодия:

«Где же ты был и почему тебе пришлось столько ждать?»

Ты спасаешь меня, Мартин. В очередной раз.

– Идем, нам пора, пока совсем не стемнело, – прямо мне в губы прошептал он.

Мартин, как истинный джентльмен, снова открыл передо мной дверь, и мы вышли в толпу людей. Довольно быстро добрались до кампуса, поднялись в его комнату. Как только он открыл дверь, я увидела темноволосую девушку с полотенцем на голове.

– Эээ… привет, – сказала она.

Тут что, вообще не принято закрываться?

– Привет, Сэм, – с улыбкой на лице произнес Мартин.

Сэм? Соседка. Все—таки у него соседка живет в смежной комнате. А так бывает? Мне казалось, комнаты дают раздельно мальчикам и девочкам.

Она только улыбнулась и, плывущей походкой, прошла в свою комнату.

– Она что, спокойно разгуливает по твоей комнате? И ты не против?

– Ну, это же не совсем моя комната. Она – двойная, и у нас тут коридор, как видишь. Ко мне она заходит, порой, забрать кружку или еще какую-нибудь фигню. Сэм же не в моей рубашке прошла, в конце концов. Ну и то, что она женщина, не делает ее моим врагом.

– А я как раз о том, что она женщина, – только и смогла проворчать я.

Мартин хотел меня обнять, но я уставилась на дверь его соседки.

– И сцену мне тут устраивает женщина, которая еще вчера была с другим.

– Ой все, проехали. Давай возьмем вещи и уйдем.

Мартин достает какие-то тряпки из того милого шкафа. Я выхватываю толстовку из его рук и марширую к выходу. Твою же ж мать! Каким образом вышло так, что он живет с девчонкой? Нужно уточнить этот вопрос у куратора.

Nonsense

Он вылетает за мной пулей, но ничего не говорит, а просто хватает меня за руку и сцепляет наши пальцы. А чего, собственно, я бешусь? Он же прав. Мы же не виделись сколько, два года?

Определенно. Веду себя как ребенок. Осталось начать говорить всем, что мне девять лет.

– Давай захватим по пути кофе в термос. Я и его успел взять, – лукаво улыбнулся он, пока я закатываю глаза.

Он же видит, что я себя странно веду, но не ведется на это.

Оказавшись на улице, я захватила столько воздуха в легкие, что у меня голова пошла кругом.

Мартин достает пачку Camel и протягивает мне. Он знал, что у меня, когда—то, был синдром перманентного отказа от сигарет, и усмехнулся, когда я достала одну.

– Ты носишь пачку, чтобы меня угощать или как? – я подняла одну бровь.

– Ну да прям, – плавно вытягивает себе сигарету из пачки и прикуривает.

И тут смех вырывается из меня.

Пару минут назад я была в гневе, а теперь я смеюсь. У меня биполярка, скорее всего. Или я сумасшедшая. Влюбленная сумасшедшая. И только я подумала о том, как хочу впиться в губы Мартина, так сразу «запел» мой карман. Моя любимая мелодия на звонке человека, который вычеркнул меня из своей жизни. Нехотя достаю телефон и подношу к уху. Не знаю, что я хочу услышать. Но я точно хочу услышать его. Шесть лет – это ведь срок, когда тебе двадцать один?

– Да? – никогда не говорю «але». А уж тем более «алло». От этих мыслей мне снова становится смешно, и я стараюсь подавить смех.

– Привет. Нам надо увидеться.

Нам точно надо. По крайней мере, ты объяснишь мне, какого лешего ты оставил меня одну ночью, гад! Я прикусила губу. Мартин смотрит в сторону, спокойно затягиваясь дымом. Спокойствие – его второе имя. Он живой, вообще? Меня опять выбросило из реальности, пока Алекс не продолжил.

– Эйко. Прошу, давай встретимся.

– Д-да, давай. Где ты?

Я увижу его и изобью его до смерти. А потом сбегу с Мартином. И он будет моим Клайдом. А нет, Клайд же помогал Бонни убивать. Ну да хрен с ним.

– Я в Prime Burger. В том, что недалеко от твоего универа.

Интересно, он знает, что я сейчас тут, в этом «своем» универе? И почему он недалеко от него?

– Ага. Я подойду.

Даю отбой и поднимаю взгляд на Мартина, а он, вскинув брови, смотрит мне в глаза и протягивает:

– Нееееет. Ты в своем уме? Ты же знаешь, что будет! – он повышает тональность. – Он же опять уговорит тебя, и все ему сойдет с рук! Ты прощаешь ему все его тупые выходки. Я не знаю, как сильно ему надо облажаться, чтобы ты уже увидела, какой он, и послала его.

– Я просто хочу узнать, что я сделала не так!

– Ты? Причем тут ты вообще? Что ты сделала не так? Да он же просто псих, и ты это понимаешь.

Как только он закончил говорить, я сделала шаг к нему и просунула руки под его куртку, обняв вокруг талии.

– Ты простишь меня, я знаю. Мы сходим на озеро завтра, – и прошептала, – обещаю.

Он лишь громко выдохнул. Отпустил меня и отошел. Я не стала ничего говорить, мне надо пойти и разобраться с психом.

Я подняла взгляд и улыбнулась.

Он тихо произнес:

– Ты нужна мне. Не ему.

Я не могу разрушить его надежды в этот раз. Алекс, и вправду, псих. Он постоянно будет приходить и уходить. Это не похоже на любовь. И все это видят и понимают, а я вот почему-то нет.

Kinda

Я быстрым шагом пошла в сторону Прайма. Я знала дорогу наизусть, потому что мы часто ходили туда нашей компанией. И помню тот единственный случай, когда мы были с похмелья с Мией. Пришли тогда в Прайм, чтобы хоть как-то ожить, а был понедельник, и конечно же, кафешка была закрыта. Мия тогда вспомнила всех греческих и языческих богов.

Я мысленно расхохоталась. А потом вспомнила, зачем я СЕЙЧАС туда тороплюсь.

Я иду и не замечаю ничего вокруг, будто мира и не существует. Существует Мартин, который наверняка разозлился и поднялся к себе в комнату, и Алекс, с которым меня объединяют частично прекрасно проведенные годы. Частично. Нет, он никогда не изменял мне и не причинял физической боли. Но он умел подпустить меня как можно ближе, и в итоге ранить как можно больнее. Близкие люди ведь так обычно и поступают, не так ли? Поэтому я и прощала все его выходки и истерики. Мне казалось, у всех так. Но у всех ли?

Я уже подошла к пункту своего назначения. Набрала воздух в легкие и рывком открыла входную дверь. Главное, не убить его, повторяла я себе. Злость взяла верх над всеми другими чувствами.

Алекс сидел и в упор смотрел на дверь, ожидая, я так понимаю, моего прихода. Увидев меня, он соскочил с места и оказался прямо передо мной. И я сжала кулаки так сильно, чтобы под их тяжестью, я не смогла замахнуться.

– Эйко, я боялся, что ты не придешь. Что ты передумаешь и не придешь.

– Вот об этом я как раз и не подумала. Я шла сюда с мыслями угробить тебя любым подручным средством! Алекс, ты мерзавец! Ты – мои похороненные шесть лет, – мои глаза пылали огнем, хотя еще полчаса назад я была словно радостный ребенок с подарком на Рождество.

– Я знаю, это выглядело очень странно. Но, Эйко, выслушай меня. Ты только посмотри на нас…

К чему он клонит? И Алекс продолжил:

– Помнишь, пару недель назад, когда мы немного не поладили…

Я бы не сказала, что немного, когда он психанул и вывалил весь наш ужин прямо на пол. То был романтический ужин, к слову, который я приготовила для нас.

– … ты сказала, что тебе нечего терять. Припоминаешь?

– Отчетливо помню каждое мною сказанное слово. «Я не собираюсь больше терпеть твои выходки. Мне все равно уже нечего терять». Да, именно так я и сказала.

Он сжал кулаки так, что вены вздулись на шее.

– Я не просил повторять.

– Не важно. И что случилось ночью с тобой?

Сейчас я хотела бы исчезнуть. Из этой забегаловки. Из этого города. С этой планеты. Потому что, я так понимаю, он не извиняться пришел, а еще как можно больнее поковыряться в моем сердце.

– Ночью мы проходили мимо нашего парка. Парка, где мы гуляли первые месяцы из наших шести лет. Когда ты еще любила меня, а я любил тебя.

Я сглотнула и потупила взор. Он что, издевается?

– Алекс! Ты сам, сам сделал так, чтобы моя любовь к тебе превратилась в не пойми что! Я ведь и вправду любила тебя! – Сорвалась я, но дальше продолжила уже тише, – нам надо уйти. Пожалуйста, не будем продолжать здесь. Я думала, ты хотел извиниться. Но ты не за этим позвал меня сюда.

Я развернулась и пошла прочь, не дожидаясь его. Что, интересно, делает Мартин? Не думаю, что он громит комнату. Как некоторые.

Алекс пошел за мной. Сейчас он все вывернет так, что виноватой буду я. У него это прекрасно получается.

Я зашагала по улице вдоль витрин и скамеек. Мимо людей и урн. Мне надо закурить.

– Я не договорил, – сказал он мне в спину.

– Сейчас договоришь, – резко ответила я.

Оборачиваюсь, а он уже прикуривает.

Вспомнила, как раньше он прикуривал первую сигарету и протягивал ее мне, а затем уже поджигал свою. Я бы сказала, что это было проявлением заботы с его стороны. Но однажды он перестал так делать.

Алекс смотрел на меня добрых пять секунд и, в итоге, протянул мне сигарету. И зажигалку. Я взяла и то, и другое. Но он тут же выхватил зажигалку и чиркнул.

– Так вот, – продолжил он, – я не могу объяснить свое поведение. У меня внутри какое-то неописуемое напряжение. Мне постоянно кажется, что ты где—то не со мной, что ты вот-вот уйдешь. И я решил уйти до того, как ты скажешь, что все кончено.

Я подавилась дымом и прокашлялась.

– Ты поступил очень мудро. Почему нельзя было просто поговорить? Взрослые люди так делают.

Я развернулась и пошла дальше. Очень по-взрослому. Я, кстати, не собиралась уходить от него. Какими бы напряженными не были последние годы нашей с ним жизни, нас что-то связывало. Нас тянуло друг к другу. Катастрофически.

– Эй, погоди.

Он остановился. Я так не хотела поворачиваться, чтобы не видеть его идеальные черты лица, его черные, как уголь, волосы, его кольцо ровно по центру нижней губы. Я не повернулась, но посмотрела через плечо.

– Что с нами? Это уже в последний раз? – я так тихо это спросила, что шум улиц должен был заглушить мою речь. Но он услышал или просто прочитал по губам.

– Может это и есть любовь, малышка? Может у нас любовь такая? – он произнес не громче меня. Но я тоже его расслышала.

Он подошел так близко, что мои ноги подкосились. Развернул меня, взял мое лицо в свои ладони и еще раз повторил:

– Может это наш вид любви?

Turn the tables

Он уже было коснулся моих губ своими, как я отстранилась назад.

– Ты видимо забыл, что такое любовь. Ты говоришь, что вот это наша любовь? Алекс, ты даже нормально сказать не можешь это простое «я люблю тебя». Я уже не говорю про твои действия.

Ветер резко пронесся мимо нас, вздымая к небу мои угольные волосы. Как так вышло, что я влюбилась в парня настолько похожего на меня? У нас у обоих черные—черные волосы и голубые глаза. У меня папины глаза, папины лучезарные глаза. Алексу же достался такой цвет от его бабушки, коренной норвежки. А идеальные черты лица он перенял у матери, местной бывшей модели.

Я почувствовала, как Алекс сжимает мою ладонь.

– Если я не говорю, это не значит, что я не люблю.

– В твоем случае, именно так и есть. Ты всегда говоришь все, что думаешь… когда говоришь.

Я разглядываю его губы, точнее, кольцо в губе. О, как я любила играться с ним – поддевать языком или захватывать меж зубов. Я вообще люблю дурачиться и заигрывать, люблю легкость во всем. Но да, иногда умею усложнять.

– Я боюсь тебя потерять, поэтому веду себя как полный кретин.

– Тебе не кажется это глупым? От твоих кретинских выходок я и могу уйти! – я запрокинула голову к небу. Какие красивые облака. Серое небо и белые воздушные облака. Я люблю наш город за погоду и леса, густые хвойные леса. Стокгольм – мой маленький рай на этой громадной планете.

Я затянулась еще раз и выкинула сигарету в урну.

– Малышка, ты не поставишь на нас крест.