Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего

Возможно, что самое величайшее достижение Первого Всемирного Государства в его самый ранний и наиболее оживленный период заключалось в профилактической медицине. Хотя биологические науки с давних пор стали производными по отношению к фундаментальным теориям, они продолжали приносить много практической пользы. Уже давно ни мужчины, ни женщины не испытывали страха ни за себя, ни за своих близких по поводу таких бедствий как рак, туберкулез, ангина, ревматические болезни и сильные расстройства нервной системы. И больше не было неожиданных опустошающих эпидемий, вызванных микробами. Не было больше тяжелых родов, и сама принадлежность к женскому полу перестала быть источником страданий. Больше не было хронических инвалидов и пожизненных калек. Осталось лишь старение; и даже это могло быть многократно облегчено физиологическим омоложением. Устранение всех этих древних источников слабости и мучений, которые в прежние времена калечили расу и преследовали множество людей либо откровенным ужасом, либо смутным и едва осязаемым падением духа, теперь повсеместно принесло жизнерадостность и оптимизм, невозможные для прежних людей.

4. Культура Первого Всемирного Государства

Таковы были материальные достижения этой цивилизации. Даже и в половину подобного искусственно созданного, сложного и благоприятного не существовало раньше. Ранняя эпоха, разумеется, тоже ставила перед собой ряд подобных идей, но мания национализма отвращала ее от достижения необходимого экономического единства. Эта же, современная цивилизация, однако, полностью переросла национализм и потратила множество веков мирной жизни на собственную консолидацию. Но к какому концу она пришла? Ужасы нищеты и болезней были устранены, дух человека освободился от калечащей его ноши и смог отважиться на смелые предприятия. Но, к несчастью, его разум пребывал к этому времени в значительном упадке. И потому эта эпоха, еще более чем «пресловутый» девятнадцатый век, была великой эпохой сплошного самодовольства.

Каждый индивидуум представлял собой хорошо питающееся и физически здоровое человекообразное животное. И притом он был экономически независим. Его рабочий день никогда не превышал шести часов и зачастую равнялся четырем. Он пользовался значительной частью промышленной продукции и во время отпуска мог свободно путешествовать на своем самолете вокруг планеты. При удаче годам к сорока он мог обрести богатство, даже в то время; а если удача ему не улыбнулась, то все равно он мог рассчитывать на определенный достаток еще до наступления восьмидесяти, когда он мог рассчитывать еще на столетие активной жизни.

Но несмотря на такое материальное процветание, он был рабом. Его работа и его досуг состояли из лихорадочной активности, прерываемой моментами ленивого равнодушия, которое он считал как греховным, так и неприятным. Если он не был представителем сверхпреуспевающего меньшинства, он был склонен к минутным раздумьям, слишком бесформенным, чтобы называться медитациями, и тоске, слишком слепой, чтобы ее можно было выдать за желание. Потому что он и все его современники находились во власти определенных идей, которые препятствовали им в обретении полноты человеческой жизни.

Одной из этих идей была идея прогресса. Для отдельного человека предназначение, возложенное на него религиозным учением, заключалось в постоянном достижении новых успехов в аэронавтике, сексуальной свободе и богатстве. Для общества в целом идеалом тоже был прогресс, и прогресс именно того же невежественного свойства. Еще более замечательная и широко развитая авиация, еще более многочисленные открытые сексуальные связи, еще более расширенное производство и потребление должны были еще больше приводиться в соответствие с еще более усложненной в своей организации социальной системой. Поэтому за последние три тысячи лет установился прогресс именно такого грубого сорта, но этот факт являлся скорее источником гордости, чем сожаления. Он подразумевал, что цель была уже в основном почти достигнута, то есть создано то совершенство, которое должно оправдать высвобождение секрета божественной силы и торжественное открытие эры несравненно более могущественной активности.

Потому что общераспространенная идея, буквально подавляющая человечество, заключалась в фанатичной вере в движение. Горделпас, Первичный Двигатель, требовал от человеческих существ, каждое из которых считалось его земным олицетворением, быстрой и сложной активности, и таким образом перспектива личной жизни каждого индивидуума зависела от выполнения этого обязательства. Странно, но хотя наука давным-давно разрушила веру в бессмертие как неотъемлемый символ человека, выросла дополнительная вера в факт, что те, кто включился в активную деятельность, были навечно сохранены, неким особым чудом, в постоянно движущемся духе Горделпаса. Поэтому с детских лет до самой смерти поведение личности было определено обязанностью развивать как можно большую деятельность, посредством ли собственных мышц или путем управления силами природы. В экономической иерархии заслуживали уважения три профессии, почитаемые почти так же, как Священный Орден Ученых, а именно: полеты, танцы и атлетика. Каждый практиковался в этих трех областях до определенного уровня, потому что они были определены религией, но профессиональные летчики и инженеры-аэронавты, профессиональные танцоры и атлеты составляли привилегированный класс.

По нескольким причинам особой чести были удостоены полеты. Они имели чрезвычайно важное практическое значение как средство связи, и как самое быстрое средство передвижения они учреждали высшую форму поклонения. Случайное совпадение, что форма самолета совпадала с основным символом древнего христианства, добавило полетам дополнительный мистический смысл. Потому что, хотя дух христианства и был утерян, многие его символы сохранились в новой вере. Более важной причиной преобладания полетов было то, что поскольку военные действия давно ушли в прошлое, авиация, как естественный вид опасности, стала главным способом выхода природной склонности к риску современного человекообразного животного. Молодые мужчины и женщины с готовностью рисковали своими жизнями во имя Горделпаса и их собственного спасения, в то время как их старшие наставники получали косвенное удовлетворение в этом бесконечном празднике молодой удали. Разумеется, если не считать острых ощущений от занятий благочестивым воздушным пилотажем, то было невероятно, что человечество так долго сохраняет взаимный мир и свое единство. В каждом религиозном центре во время часто повторяющихся Дней Священных Полетов выполнялись традиционные коллективные и индивидуальные полеты. Когда такое случалось, то все небо бывало разукрашено замысловатыми узорами из тысяч самолетов, кружащихся, кувыркающихся, парящих, ныряющих в безупречном порядке и на разной высоте; танец, совершавшийся на одном уровне, с большим искусством дополнял танцы совершавшиеся в это же время на других. Казалось, будто произвольные внутренние переливы направлений огромных стай травников и чернозобиков обретали тысячекратную сложность и были подчинены единой непрерывно развивающейся теме танца. Затем, совсем неожиданно, все разлеталось на куски у самого горизонта, оставляя небо свободным для квартетов, дуэтов и соло самых блистательных, посвятивших себя полетам, звезд. Обычно и ночью множество самолетов, снабженных цветными огнями, описывали в самом зените непрерывно меняющиеся символические огненные рисунки. Кроме вот таких воздушных танцев на протяжении восьми сотен лет существовал еще и обычай время от времени отражать в плотном потоке самолетов, растянувшихся почти на шесть тысяч миль, священные строки Горделпаса, чтобы это великое достояние могло быть увидено на других планетах.

В жизни каждого отдельного человека полеты играли весьма существенную роль. Сразу после рождения он попадал в руки жрицы полетов и падал, привязанный к парашюту, чтобы затем быть ловко пойманным на крыло самолета его отца. Подобный ритуал служил заменой методам по предотвращению беременности (запрещенных, как идущих вразрез с культом божественной энергии): поскольку к тому времени у многих младенцев совершенно атрофировался древний эффект спазматических конвульсий, большинство новорожденных падали спокойно, но вдребезги разбивались об отцовские крылья. В юношеском возрасте каждый человек (мужчина или женщина) первый раз в жизни брался за штурвал самолета, и с тех пор вся его жизнь оказывалась пронизанной суровыми воздухоплавательными упражнениями. Начиная со среднего возраста, то есть лет со ста, когда он уже не мог рассчитывать подняться на очередную ступень в иерархии людей, занятых активными полетами, он продолжал ежедневно летать с чисто практическими целями.

Две другие формы традиционной активности, то есть танцы и атлетика, вряд ли были менее важными. Да и они не были совсем привязаны к земле. Потому что определенные церемонии торжественно отмечались танцами на крыльях поднявшегося в воздух самолета.

Танцы ассоциировались, главным образом, с негритянской расой, занимавшей в это время весьма своеобразное положение в мире. Фактически, огромные различия в цвете кожи среди человечества в этот период начинали ослабевать. Разросшиеся связи между отдельными районами заставили так перемешаться черные, коричневые, желтые и белые породы людей, что буквально повсюду было неразличимое по расовому признаку большинство. Нигде не было сколько-нибудь значительного количества людей определенной расы. Но каждый древний тип допускал возможность, и теперь, и впоследствии, неожиданного проявления в отдельных индивидуумах, особенно на территориях давнего обитания. С такими «откатами» обычно поступали особыми и исторически уместными способами. Так, например, в случае проявления ярко выраженной негритянской породы доверялось исполнение большинства священных танцев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.