Альманах «Российский колокол» №3/1 2019

От автора.

Памятник женщинам Приосколья

…Вы здесь дорогу строили на Ржаву,В подолах пол-Земли перенесли…В. БеловУ виадука стали на пригорке.Внизу – составы быстрые стучат.Теперь отлита наша память в бронзе —В фигурках этих тоненьких девчат[1].Прожили восемь месяцев «под немцем»,Оплакивали братьев и отцов,Но сразу же своим открытым сердцемОткликнулись на Родины вы зов!И поняли – строительством дорогиС фашистами ведёте личный бой.Хоть вовсе не звучало слово «подвиг»На этой полосе прифронтовой.Сухие цифры в сводках отразили:Такого даже в мире больше нет!На месяц раньше поезда грузили,Чтобы отправить к Огненной дуге!У памятника проходя, невольно,Креститься поднимается рука,Ведь женщины со всей России словноСобрались возле этого моста.Святые наши бабушки и мамы,А большинство из них уже ушли.Трудов и славы вашей – половинаВ победных достиженьях всей страны!

Пасха

Такая поздняя весна,Но все же дымкою зеленойПокрылись дальние леса:Апрельской акварелью томной.И храмы приходящих ждут,Воскликнуть чтоб: «Христос Воскресе!»В ответ «Воистину…» поют,Сливаясь с Ангельскою песней.О, Пасха – как душа светла!И верится, что Русь – Святая.Звонят, звонят колокола,Христово Воскресенье славя!

Подольский Виктор

Родился в семье сельских жителей в 1958 году, работал на стройке простым рабочим. Писать стихи стал в 30 лет попав под влияние немецкого поэта 18 века Ф. Гёльдерлина. Любимые поэты: Гёльдерлин, Эдгар По, Бодлер, Пессоа, В. Иванов, Эллис. Член Российского союза писателей.

Танец

Плачет музыка, и в танце,Завихрился хоровод,Звонких мыслей новобранцыОкружили небосвод.Рядом мнится, он бескрайний,Пламенеет как алмаз,То он тёмный, то сусальный,То кровавый отблеск глаз.Как предтеча вакханалий,Засверкало зла вино,Горней силою ордалийЗаструилося оно.И прекрасен мрачный танец,Незабытый мглой времён,Жжёт, как огнь-протуберанец,Неизведанных имён.Пусть клубится зыбь столетийНад вселенскою игрой,Но знаменья, клади эти,Бдит извечно млечный рой.Плачет музыка, и в танце,Завихрился хоровод,Звонких мыслей новобранцыОкружили небосвод.

«Я новый день как мотылёк живу…»

Я новый день как мотылёк живу,в ладье непрочной по судьбе плыву,а вдалеке манящий зыбкий луч,как перст Господень, явлен с горних круч,незримый указуя путь во тьме,в моей земной и гибельной тюрьме…Сей путь пройду до самого конца,любовью напоив людей сердца.

Кумир

Цветок любви и речь,Их вечная тоска,Слезой устала течьВ чертоги из песка.Дождь радугой остыв,Наполнил сок равнин,Истратив свой мотив,Над пиками вершин.Лишь ивы у рекиВетвями льют росу,Звени мой стих, влекиЗвучи листвой в лесу.Ждут злые города,Живительный мотив,Но грянула беда,Огонь с небес излив.Уж мёртв певец, и мирБезмолвием застыл,То в небесах кумирБезумие таил.

Видения

Грехи кровавятся в судьбе,В ней души никнут и таятся,И сонмы слизней зла роятсяВ сокрытой вехами алчбе,Что жаждет мрака и раздораВ толпе убогой и слепой,Где смерти властвует разбойИ клики дьявольского хора.Вкруг пир кровавых упырейВ безумной оргии ярится,И танцем жутким дьяволицаЗыбит у адовых дверей.Как корчи тел полуистлевшихВ гробах средь капищных могил,Трясётся пласт, земельный илПод грохот молний отлетевших.На пепелище дней усопшихЛетают сны грядущих лет,Где мгле мерещится рассветИ ветры гор, во мхе утопших.Дымит земля от влаги алой,И василиск от жатвы рдян,Он светом ада оссиянИ дремлет, от алчбы усталый.Вот у клоаки смрад струится,В распухших трупах аль[2] стигмат,Костей гниющих маскарад,Сплетеньем аспидов багрится.Вот увлечён Аид стенаньем,Упадшим духом покорён,Среди безумия времёнПаря над грешным мирозданьем.И знаки дней, веков идущих,Блестят на веках ликов сущих.

Комната

В полумраке тонкий светТо нахмурен, то чуть ясен,Он прозрачен, как рассветВ бликах комнаты, прекрасен.Вот колонной замер шкап,Где таятся книжек грёзы,И в потёмках, как арап,Чёрен мой диван и розы,Что темнеют над столом,Где спит ваза с виноградом,На стене угла излом,Вьётся сумеречным гадом.Над диваном сонм картинСмотрит дивною природой,И окно парчой гардинНасмехается над модой.Моя комната, мой мир,Где под сводом капителиСтиль барокко и ампирЗатаились льном постели.На полу дрожит миражИз лазоревых плетений,Как фиалковый пейзаж,Разлился палитрой теней.В моей комнате, и я,Весь разбрызган и украден,Как основа бытия,Я глубок и многократен.Моя комната и я…

Римарева Ирина

Родилась в 1976 году в пос. Федотово Вологодской области, Всю сознательную жизнь прожила в городе Краснодаре. Окончила факультет истории, социологии и международных отношений Кубанского Государственного университета и двадцать лет проработала в этом ВУЗе (преподавателем и инженером).

Является членом Российского союза писателей и Интернационального Союза писателей.

Опубликовала и зарегистрировала в библиотечной системе три авторских сборника.

Кащеева смерть

Желудок, как собака злая, гавкал,Вгрызался в мои слабые бока.И жалась гордость в угол шавкой жалкой,Скуля о том, что я жива пока.Ломалась воля в каменных застенках,Ограниченья личностных свобод.Могильный склеп в исчерченных пометкахИ в трещинах холодный серый свод.Очнусь ли я от изморози колкой?Найду ли выход, коего здесь нет?Зажму в ладонь кащееву иголку,Позволю себе роскошь – пожалеть.И, твари дав в последний насладитьсяСвоей беззубой властью и скупойБесплотной страстью, до костей раздеться,И треснуть, как тростника под рукой.

Истина чистых слёз

Дыбится острый крайКорками снятых кож.Будешь кем, выбирай.Вырос? Или же врос?Пенистой губки суть.Давит страданий пот.Млечных пиявок путь —Детский беззубый рот.Нравится или нет,Каждый приложит труд.Каждый найдёт ответ —Щедр он или скуп.Пьющий любовь из глазИ материнских рукКто стал одним из нас,Наполовину сух.Кто стал одним из нас,Будет испит до дна.Истина чистых слёз.Мама у всех одна.

Залитый хлоркой

Я и брат-близнец ЕгоркаВновь наделали беды:Пол залили едкой хлоркойВ миг безудержной игры.Нам грозит сегодня порка,Стрёмно щуримся в просвет,И следит за нами зоркоБабка Зина в линз дуплет.Толстых окуляров долькиДа с очками на очки,Ей дано увидеть столько,Что и малость не шали.Смирно что-то не сидитсяИ не смотрится кино.Нам бы незаметно смытьсяНа площадку за окном.Мы опять набедокурим,Даже если не хотим:Втихаря сигарку скурим,Выпуская едкий дым.Мама долго кухню мыла.Папа мял в руках ремень.Пальцем бабушка грозила.Солнце скрылось за плетень.Кухня вымыта до блеска,Но по запаху судя,Нету в доме хуже места,Между нами говоря.Мы весь день боялись порки,Будем знать наверняка,В обещаньях нету толка:Верить можно в запах хлорки,В бэчик в скрюченных руках.

Благочестие или гордыня?

Благочестие женское – признак гордыни.И за праведность тела заплатит душа.Непорочность несёт нам святая Мария.Магдалена доступностью – слабость прощать.Благочестие женское – слепок посмертный,Маска из силикона на студне лица.И натуры испорченной качеством верным,Он зеркалит насквозь мутным взглядом слепца.Благочестие женское – башня короны,Что царапает небо порочностью чар.Жаль, воспользоваться дважды ей невозможно.Жрёт невинности мысли греховный пожар.

Невозвратно

Так прекрасно невозвратномоё юное сознанье.И наивности пикантностькак подарок к назиданьям.Миражи колючих будней,обличающих контузий,что, как было, уж не будетстрахов кончился подгузник.Растеклись былые раныгематомами признаний.Наказания бараны —вертикальных дней спирали.Перочинные потребына потеху Мельпомене,удовольствие на гребнекостяного самомненья.И высокая причёска,локоны чернее смоли,и мантилья на пристёжке,белой съеденная молью.Всё прошло: и быль, и небыль.И фантазий смелых рыбкина волнах весны уплыли,как любимых губ улыбки.Укатились, как привычки,что от вредности забыты.Залетели, как синичкина балкон, в жару открытый.Невосполненностью чувствацедит ум воспоминанья.Воплощается в искусственашей чистоты признанье.Потеряются сонетыв книжке – свёрнутой закладкой.Позабудутся советы,заедаемые сладким.Чай зовёт нас ароматом,мягкостью вишнёвых кексов.Мы любуемся закатоми в реке внезапным плеском.Так уходит безвозвратномоё юное сознанье.Я теряюсь многократно,чтоб найти своё призванье.Просочится из-под векакамнем соляным слезинка,ведь прошло уже три века,как я слушаю пластинки.На шуршащий диск тихонькоопускается иголка,и выводит звуки тонкозвонкий голосок ребёнка.Это тонкость созиданья,по которой время мчится,и вплетает состраданьев вечные людские мысли.

Руйе Людмила

Происходит из рода Кошкина Михаила, конструктора танка Т-34, из Переславского района Ярославской области.

«А я с раннего детства всё рвалась кого-то спасать – то бездомного котёнка, то хромого цыплёнка. Хотя помощь чаще всего была нужна мне самой. Однажды зимой провалилась в прорубь, а летом оказалась на дне реки, сорвавшись с перевернувшегося баллона. Отец уверял, что жить я должна с ними, так как вне дома меня подстерегают одни опасности. Даже учиться отпустил с трудом.

Но потом перестройка сломала устоявшийся уклад жизни и я смогла начать самостоятельную жизнь в Москве. Мое стремление помогать ближним достигло своего апогея, когда я работала комендантом общежития строительного треста. Зарплаты задерживались. Одни квалифицированные специалисты становились похожими на бродяг, а другие – на парней из фильма «Бригада». Для тех и других я хотела отыскать достойный выход из тупика. И, как говорил отец, экстремальные ситуации сами находили меня.

Думала, что в Европе смогу просто радоваться жизни. Но и здесь мое внимание привлекают не архитектурные красоты Лувра и Собора Парижской Богоматери, а бездомные нелегальные иммигранты, сидящие около них. Видимо, это удел поэтов – счастье добывать через страдание.

Публиковалась в альманахах «Родники», «Юность», «Очарованный странник», «Спутник». Имею дипломы участника сборников «Иван Бунин» и «Александр Блок», также публиковалась на литературных сайтах Стихи. ру, Общелит. ру стихи. Являюсь членом Ассоциации в поддержку русской культуры в Париже «Глагол». В 1996 году вышел роман «Всё не так», в 2015 году – сборник стихов «Луч звезды».

От автора.

А я, как Байрон, с миром не в ладу…

А я, как Байрон, с миром не в ладу,Границ не в силах соблюсти реальных,И мыслями всё в облаках парю,Не зная ценностей материальных,Языка общего не нахожуС теми, кто превозносит регалии,С персонажами романов дружуИ советуюсь с богиней Талией.В людях я вижу лишь внутренний мир,Ускользают внешние атрибуты,Все слова помню, что мне говорил,Каждый из них в откровенья минуты.Весь вечер проведя на торжестве,Я не сумею описать наряды,Хвалу воздать изысканной едеИ оценить все почести, награды.Зато могу я воссоздать в умеО смысле жизни речи все богемы,Что вдохновением послужат мне,Для написания новой поэмы.Предпочитаю я жизни самой,Описывать сюжеты на страницах,И происходит пусть всё не со мной,Как наяву я сцены вижу в лицах.Препятствий нет ведь для полёта птиц,Когда они над нами воспаряют,Меж вымыслом и фактом нет границ,Поэты лишь Пегасу доверяют.Ведь кто для нас важнее – прототипИли герой придуманной поэмы?Об этом же никто не говорит,А значит, ни к чему решать дилеммы.Ведь стихотворного цель ремеслаНе в описании фактов известных,А чтоб поэзия нас вознеслаНа уровень высший существ бессмертных.

Туманный Альбион

Тик-так, тик-так – тикает Биг Бен,Пришло время уходить из детства.Знает только мальчик Питер Пен,Как детьми нам оставаться, средство.Если в зеркалах задор исчез,Грустные глядят оттуда лица.В зазеркальную Страну ЧудесОтведёт нас девочка Алиса.Жизни нашей дни мчат всё быстрей.И о прошлом всяк уже жалеет.Только капитан Джек ВоробейВремя вспять повернуть сумеет.В Букингемском изящном дворце,В голубом Туманном АльбионеМожно нам увидеть на крыльцеДаму благородную в короне.Раз на свете королева есть,То и сказки, значит, существуют,Их персонажи, конечно, здесьНа балах вечерами танцуют.Вымышленный и реальный мирТак тесно тут переплетаются,Что Байрон, Диккенс, Скотт и ШекспирСреди прохожих нам встречаются.Одухотворённость в глазах ихЖелаем рассмотреть внимательней,И вот уже на лицах людскихУлыбки сияют мечтателей.Как называется та страна,Где обитают герои сказок?Вам не составит ответ трудаПосле сих немудрёных подсказок.Так отвечайте на мой вопрос,Не бывало проще задания.Страна наших мечтаний и грёз,Конечно – Великобритания.

Что стало с Натальей Гончаровой

Что стало с Натальей Гончаровой,Когда умер Пушкин Александр?Не осталось красы образцовой,Испарился куда-то весь шарм.Ведь нельзя сказать, что постарела,Ей было только двадцать пять лет.Больше источника не имела,Что зажигал в ней внутренний свет.В ту пору глаза женщин дарилиВам будто миллионы миров,А у Пушкиной были такие,Словно устала она от даров.Общество поражало свеченье,Из Пушкина идущее глаз,К диалогу с Богом приглашенье,То было, казалось всем не раз.Рады были с гением общенью,С нетерпеньем ловя его взгляд.И обязана преображеньюНатали супругу, говорят.Каждый день в глаза его смотрела,Находя источник свежих сил,И душа её счастьем горела,Избранный потому что любил.Оказавшись причастной к таланту,Озарилась она изнутри,И царю, и московскому франтуНе заметив её, не пройти,Перед ней в восторге замираетКаждый, пораженный красотой,Светоч звёзд в больших глазах сияет,Что пришла из сферы неземнойОт гения прикосновенияЗасияла её красота,А после его погребения,Без следа исчезла в никуда.Существования другого мираСлужит доказательством пример,Ведь нужна божественная лира,Чтобы жизнь пиит воспеть сумел.Устремляются все за поэтом,Чудесной музыки слыша звук,И не замечают, как при этомНа передний план выходят вдруг.Гений как будто им уже служит,Весь понятный такой и простой.Только уход его всё разрушит,В сказке как о рыбке золотой.Ведь талант и любовь – состоянья,Когда мир весь желаешь обнять,Делать в любви всем признаньяИ таким, как есть, всё принять.Так глаза Николь Кидман сияли,Был когда в неё влюблён Том Круз.Но они как будто полиняли,Тотчас, как распался их союз.Без сиянья в глазах оказаласьПросто женщиной Кидман Николь,В ней былого шарма не осталось,Лишь усталость на лице и боль.И Круз, любимец поколения,Символа оставил пьедестал.Больше в женских сердцах волненияСвоей харизмой не вызывал.Шарм потерял, с любовью расставшись,И обыкновенным стал, как все.На влюбленности крыльях поднявшись,Не удержался на высоте.Приобщиться каждый хочет к чуду,Если не найдёт свободных мест,Зависть превратит его в ИудуИ заставит всех нести свой крест.Пушкина – за любовь к прекрасному,Лермонтова – за критичный взгляд,Есенина – за рифму страстную,Высоцкого – что пел невпопад.Влюбляла в мир всех окружающийЭнтузиазмом Эдит Пиаф,Плеяду звёзд зажгла сверкающих,Сердца своего огонь раздав.Пугачёва так же вдохновляетТех, кто рядом находится с ней,И в себя их веру окрыляет,Пробуждая любовь, как Орфей.Взгляд таланта исходит от Бога,Как доказательство, что Он есть.В глаза их посмотришь немного —И всю жизнь этот свет будешь несть.Вносит в душу умиротвореньеВлюбленности сияющий свет,Над ним не властно и старение,Но сам уйдёт, любви если нет.

Солдатенкова Дарья

«Я родилась в Москве 13 мая 1961 года. Первые мои впечатления остались от дома моей бабушки на улице Чайковского и от прогулок с отцом в районе Арбата, где разрушали старые дома. Стихи начала писать с детства, лет с восьми. Отец-архитектор рано приучил меня к хорошей литературе, и я читала запоем. А мама-археолог пристрастила меня к экспедициям и путешествиям. После школы я окончила кафедру этнографии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Ездила в этнографические экспедиции по всему Советскому Союзу.

После обучения всю жизнь работала в музее заповеднике «Царицыно» старшим научным сотрудником – хранителем. Писала научные статьи и, конечно, стихи.

Публиковать стихи стала поздно – в двух последних альманахах «Истоки». А в прошлом году вышла моя первая и, надеюсь, не последняя книга стихов «Вещей забытых звукоряд».

От автора.

Зимние стихи

Ноль-ноль, ноль-ноль. Средина ночи.Так неожиданно, как в сказке —Зима пришла.Огромный снегопад упал на землю.Все переделал на свой ладИ вдаль пошел.А я стояла у окна. Фонарь качался у дороги.И в конусе его дрожал и ворожилСнежинок хоровод беспечный.Время сквозь пальцы сеял снег.А я смотрела на негоБез сожаленья —Как быстротечна жизнь…Одно мгновенье безвозвратное.Меня уже ничто не потревожит —Ни прошлое, ни будущее.Одной минутою живу —Протянутой рукойСнежинки быстрые ловлю.Ноль-ноль, ноль-ноль…А над могилою твоейПокой.И снег сугробы расстилает.

Зимние стихи

Ноты с неба летят, словно снег,Все ими замело на белом свете —Летят они адажио на фоне фонарей,И утром их с ветвей сметает ветер.Кружит чуть слышно зимняя сонатаПоземкой на пути своем к весне,К капели и несбыточному завтра,Куда-то вдаль на ветреном коне.Там только грусть поет нам о разлуке,Уходишь ты дорогой белой от меня,И музыки заснеженные звукиЕще звучат под вьюгу февраля.

«Шрифты. Шифровки. Подтексты. Пьесы……»

Шрифты. Шифровки. Подтексты. Пьесы…А где же искренность твоя и песня?Где тексты веером – хвостом павлиньим?Наверно в прошлом, в давно забытом.Лишь для тебя – без игр и простота и сложность,Открытость для тебя и осторожность —Не принести вреда, не ранить в спину.А для других молчанье, сжатое в пружину.

«Я не забуду перекресток года…»

Я не забуду перекресток года,Тот вымытый и плещущий апрель,Тот город на холмах – в руках – ручей,И солнце над собой держал он гордо.Чуть вспомню о тебе, вся эта ворожбаПрироды и весны возникла снова —Я вся переполнялась светом.Я Шла, куда глаза глядят, с котомкой,А сердце пело, и капель гремелаВесенним блюзом, предвещая встречу.И я всю жизнь храню и буду помнитьТе три далеких дня в Козьмодемьянске.Крупицы счастья собирая в горсть,Я думаю, как это было много…

«Когда зима наполнит небо снегом…»

Когда зима наполнит небо снегом,Ночная тишина опустится на землюИ в свете фонарей заснут деревья в белом —Тогда в душе мятежной боль утихнет;Как затихает ветер бурныйВ смиренном кружеве заснеженных ветвей.И снег летучий станет только дымкой,Сплошной кулисой он укроетПьесу жизни…

Декабрь

Сегодня я рассеянна, как дождь,Как золотистый свет весенний в декабре.Прозрачный ветер студит мне лицо,А сердцу горячо.И сердце солнцем светится в глазах,И птицы залетают в душу.По-птичьи вижу я Бульвар, дома, скамейкуИ створку акварельного окна,На запад растворенного к закату…Сегодня я рассеянна, как дождь,Как золотистый свет весенний в декабре.Я словно в первый раз смотрю на мир.

«Загораюсь и гасну, как пепелище…»

Загораюсь и гасну, как пепелище.Восстаю из пепла, как птица Феникс.Забываю род свой и свое племя —Растворяюсь я в солнце, в соснах.Как былинка рядом, я вырастаюИ сама себя потом собираюИз сосновой хвои, из сухой полыни.Вся одежда суконная пахнет ими,И душа, я думаю, – точно так же…Все они мне братья, сестры.Ведь душа у них есть тоже…Тоже…

«Я стала замечать мгновенья…»

Я стала замечать мгновенья —И стайку воробьев в кусте,Щебечущих, как погремушка.И облака, летящие по небуКлубящимся воздушным строем к югу,И дождь, по листьям бьющийТихий блюз, блюз набежавших туч,Опавших на деревья с высоты.Я стала замечать твои труды тяжелые, Дающие свободу мне и пищу,И благодарностью за все на светеОтвечать.

Стая

В узорах облаков вечерних —Птичья стая, как брошенныйПо ветру платок из газа,Резвится и летает.Переворачивается, видитГоризонт малиновый.Вдруг ввысь летит и пропадает —Тает. И распадаетсяНа сотни маленьких чаинок,И осыпается на лес дубовый,Там видит птичьи сныПро небо и про солнце.

Ушаков Александр

Ушаков Александр Васильевич родился 14 января 1949 года в Кемеровской области. После окончания первого класса два года жил с родителями в Якутии, в посёлке Сангар. Мать с отцом расстались, Александр с матерью оказались на Украине, в Донецкой области. 2 ноября 1964 года стало для него первым рабочим днём. Работал на поверхности слесарем по ремонту шахтных вагонеток. С восемнадцати лет, до призыва в СА в ноябре 1968 года, работал подземным слесарем. В СА был на должности водителя БТР. После возвращения из СА работал там, где непосредственно добывают уголь, – в лаве. Был переезд в Одесскую область, мать с сестрой до сих пор живут там. Через какое-то время Александр уехал в Калининградскую область, где жил до января 2012 года. С января 2012 года живёт в Новгородской области.

Семнадцатого июля был повенчан с Людмилой Ушаковой, а сначала в этот же день расписались в загсе. Проживают вместе по сей день. Инвалид второй группы с 2000 года. Неизлечимая болезнь мозга (энцефалопатия плюс киста и ещё кое-что).

О музе с музой

Прощайте, Муза, ждать – не привыкатьИ каждый день готовиться к приходу,Пером бумагу чтобы снова рвать,А не ругать шальную непогоду.Не замечать осенний мерзкий дождьИ хлёсткий ветер, бьющийся о двери,Но слышать ритм, когда коснётся дрожь,И понимать – пришла и снова верит,Что не ошиблась адресом она.Подарит вдохновение средь ночи.Ведь тяжело поэту без огня,Нужна искра, пусть малая, но очень…И может быть, согреется душаОт радости, что Богом не забыта.Что уходила и опять пришла,Что суетой мирскою не убита.Ну а пока прощаюсь и прошуНе забывать о помощи визита.Желанны вы, и я всегда вас жду,И в час любой для вас душа открыта.Прошу прийти, и сердце не жалейте,Сорвите маску бледную с лица,Бальзам волшебный в душу мою влейте —Небесный свет от нашего Творца.Нет высшего на этом свете счастья —Творить и жить для Бога и людейИ понимать – к трудам твоим причастенНе злобный дух, коварный чародей.А Дух Святой сошёл, молитвам внемля,И вот уже ты на земле творец;И незаметно протекает время…А ты душой по-прежнему юнец.Дни не считаешь; и года напрасноПричёску красят мягким серебром.Вновь видишь ты отчётливо, прекрасно,Как зло живёт, соседствует с добром.Как власть имущих бесы обольстили,Как обижают слабых и больных.По миру многих нищими пустили…И что же ждёт, не знаю, остальных?Но знаю точно будет Суд и многим,Уж не поможет золото в мешках.В огонь лишь путь зажравшимся в итоге,При жизни сей не знавшим Божий страх.

Всё о музе моей

Ты не пришла вчера, что же случилось?

А я так ждал! Тетрадь, карандаши…Неужто, Муза, где-то заблудилась?На ушко мне тихонечко скажи.Хотя зачем, какие разговоры?Ведь ты пришла – услышала мой зов.К чему обиды, мелкие укорыИ звон пустых, ненужных, едких слов.Давай с тобой мы, что-нибудь запишем,Ведь март – весна, все пишут про любовь,Вдруг постучит, конечно же, услышим;И о весне напишем что-то вновь.Весна – пора, когда всё оживаетИ тянется к теплу на Божий свет.Подснежник первым солнышко ласкает;И вот уж в строчку взял его поэт.Апрель уже стучится, будь же рядом,Еще, быть может, что-то сотворим.Весна прельстит рассветом иль закатом;И о любви мы вновь поговорим.Я, муза, рад всегда, когда ты рядомИ правишь строки властною рукой;И мне, поверь, уж никого не надо,Да и тебе не нужен уж другой.Мы ведь давно повенчаны с тобою,Нас сам Господь с любовью обручил;И показал, какой идти тропою,Чтоб до конца хватило наших сил.

P.S.

Я вдохновенье музой называю,Так проще дар мне Божий раскрывать.Благодарю я, значит, уповаю,Что не иссякнет неба благодать.Вдохну в себя и выплесну строкоюНа чистый лист, мгновеньем дорожа,Что вдруг упало, выведу рукоюСердечком чёрным от карандаша.Зовите музу, и она придёт.Всегда ведь рядышком, у сердца,На лист строкой горячей упадёт,Что ярче звёздочек и солнца.Ей не страшны любые холода,Будь снегопад иль злая вьюга;Она всегда прекрасна, молода,Мне Богом данная подруга.

******** ******** ********

Когда пишу о музе, то хвалюОтца и Сына и Святого Духа;От Бога искру, лучик я ловлю,А в них любовь и вся наука…

Чуть-чуть за семьдесят

Чуть-чуть за семьдесят. И что же в этомОтрезке времени? Куда пришёл?На небесах причислен я к поэтам —Мой Бог стихи и мысли все прочёл.Что может выше этого признанья?Здесь на земле сумеют ли понять,Что ржа всё это – гонорары, званья…Всего дороже – Божья благодать.И не оставит без воды и хлеба ТворецВселенной славящих Его,Коль в унисон поёт с поэтом небо,То в Царство дверь отрыта для него.Я благодарен Господу за это,Что насквозь видит грешного меняИ что горит во мне искра поэта,Что подарил крылатого коня.