Соблазненная в прямом эфире

После аварии все изменилось. Мауро понял, что должен оставить след в этом мире. И сделал это. Завоевал шесть золотых медалей за две Олимпиады. Каждый его день был расписан по минутам – после напряженных тренировок в бассейне и спортзале он отправлялся на уроки пилотирования, по вечерам посещал курсы профессионального развития, а ночи проводил с красотками. Он без устали стремился ко всему новому и необычному, к тому, что могло наполнить жизнь смыслом, избавить от заурядности, которая едва не стала надписью на его надгробном камне.

После ухода из профессионального спорта Мауро сосредоточился на бизнесе. То, что он когда-то посеял, дало всходы, и вот десять лет спустя у него были деньги от спонсорских сделок, которые он использовал на развитие собственного маркетингового бизнеса; полдюжины медалей висели на стенах дома в Сицилии, а паспорт повидал так же много всего, как и гигантская кровать в его спальне.

Мауро понимал, что Эмбер возвела вокруг себя защитный барьер для того, чтобы держать людей на расстоянии. Она, возможно, даже не догадывалась, как много он успел заметить. В прошлом кто-то изранил ее душу, и эти раны все еще не зажили. И все же это не сломило ее. Эмбер выстояла. При всей ее хрупкости, она вдруг показалась ему чертовски сильной и… опасной.

Эмбер выбрала книгу и, уверенно проталкиваясь через толпу, направилась к кассе. Мауро последовал за ней, сжимая колеса пальцами. Ему потребовался весь его невероятный самоконтроль, чтобы остановить себя и не коснуться ее руки. Притянуть к себе, усадить на колени, расстегнуть чопорный ворот и узнать, что спрятано под ее одеждой. Впрочем, идея была так себе. Эмбер была ходячим воплощением сложности, которой не было места в его жизни.

Итак, он пробрался за ней, снова чувствуя, что преследует ее. Это с ним бывало нечасто. Мауро привык к слегка смущенному желанию уступать ему, ведь ему так часто говорили: «О, только после вас…», что начинал морщиться, когда это слышал. Он не знал, было ли дело в деньгах, медалях или инвалидном кресле – что именно производит такое впечатление на окружающих. Однако он знал точно, что ничто из этого не оказывает воздействия на Эмбер. И это влекло его. Уже давно он не проводил время с кем-то, кто не пытался забраться в его постель или заполучить деньги с его счета. Как освежает. Как глубоко искушает.

Мауро усилием воли выкинул эту мысль из головы, когда они покинули магазин и оказались в зале, где было гораздо меньше людей.

– Теперь у нас есть чем развлечься, пока мы будем лететь. Может, требуется что-то еще? – спросил Мауро.

Эмбер взглянула на цифровое табло.

– Объявили номер выхода. У нас приоритетная посадка, так? Можем сразу пойти в самолет.

– Да, если хочешь, – произнес Мауро, подавив желание отвести ее в соседний магазин, в витрине которого красовались манекены в откровенных бикини.

Ему придется запастись терпением и держать себя под контролем до тех пор, пока они не окажутся в его бассейне, и солнце будет ярким, просекко будет литься рекой, и никто их не потревожит.

Мауро надеялся, что она сама справится с кремом для загара. Ведь при одной мысли, что он проведет ладонями по ее лопаткам, приподнимет светлые волосы, отведет их в сторону, будет касаться пальцами ее плеч и спины, втирая холодный лосьон в горячую кожу… Он представил, как ее мышцы расслабляются от его прикосновений, Эмбер откидывается на него, и он обхватывает ее за талию ладонями, останавливая пальцы на двух ямочках над ее ягодицами…

– Мамочки! – Эмбер остановилась, поджав ногу и рассматривая четкий отпечаток на своем ботинке, который подозрительно смахивал на след колеса. – Мауро, смотри, куда едешь!

Черт! Он проехал ей по ноге, как какой-то профан, а все потому, что позволил мыслям унести себя прочь, представляя то, чего никогда не случится на самом деле. Эмбер по-прежнему стояла на одной ноге, и лицо ее выражало полнейшее недовольство.

– Эмбер, прости. Давай я посмотрю.

Не дожидаясь возражений, Мауро обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.

– Мауро, что ты делаешь! Отпусти меня!

– Синьорина, давай-ка подождем, пока боль пройдет. И не говори, что тебе не больно, я же вижу.

– Мне не настолько больно, чтобы сидеть у тебя на коленях.

– Это ничего не значит – хотел бы он сам верить в то, что говорит, – просто думай обо мне, как об удобном стуле. Это один из недооцененных плюсов кресла. Очень удобно, когда кто-то падает в обморок.

– Обморок? Но я-то не падала, а ты просто мог сделать меня кале…

Мауро увидел, как Эмбер побледнела, поняв, что едва не произнесла.

– Я имела в виду… То есть я не имела в виду…

Он получал огромное удовольствие от ее растерянности. Наконец-то Снежная королева начинала оттаивать.

Мауро поднял бровь, ожидая, что она скажет.

– Я бы никогда не стала использовать это слово, если бы говорила о…

Лицо Эмбер вспыхнуло – ей было стыдно. Ладно, пожалуй, довольно.

– Расслабься, – Мауро коснулся ее плеча своим, – я знаю, что ты не хотела сказать ничего дурного. Чтобы меня обидеть, нужно гораздо больше усилий, чем какое-то слово, начинающееся с буквы «к».

После аварии он достаточно быстро понял, что его обижают не слова, а намерения, за ним стоящие.

Эмбер, целиком поглощенная мерзостью своего неловкого высказывания, расслабилась и сидела спокойно у него на коленях, слегка облокотившись на руку, которой он обнимал ее за талию. Может быть, даже слишком спокойно. Возможно, его ноги утратили чувствительность, но позвоночник был поврежден не полностью. Доктор говорил, что спинной мозг еще на что-то годился. Все, кроме ног, работало превосходно. Глаза видели, уши слышали. И нос был в полном порядке – Мауро с упоением вдыхал запах ее волос. Руки рвались к ее упрямому подбородку, чтобы притянуть ее ближе и поцеловать. Об этом поцелуе он не мог перестать думать с момента, когда впервые увидел Эмбер, как ни пытался.

А может быть, ему вообще не стоило ничего делать руками, потому что она поворачивалась к нему по собственному желанию. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него неотрывно, и, когда она опустила взгляд, ему несложно было угадать, что она смотрит на его губы. Мауро провел кончиком языка по губам и отодвинулся, чтобы посмотреть, как она отреагирует. На щеках Эмбер вновь появился румянец, она не сводила глаз с его губ. Мауро подвинулся ближе и дождался момента, когда она замрет. Когда между ними осталось не больше двух дюймов, он снова сделал глубокий вдох, закрыл глаза и потянулся к Эмбер, отчаянно желая почувствовать мягкое тепло ее губ своими губами…

И вынужден был резко выдохнуть, ведь они внезапно покатились вперед! Наверное, кто-то, проталкиваясь с чемоданами, задел его кресло. Мауро схватился за колеса, а Эмбер испуганно обвила его руками.

«Тормоза, Мауро!» Он никогда не забывался настолько, чтобы допустить такую глупую ошибку. Если бы он поставил кресло на тормоз, тогда бы их никто не сдвинул с места.

Эмбер по-прежнему сидела у него на коленях, и ее губы касались его губ, она не боролась и не отдалялась. Он должен быть осторожнее, если ему хочется сохранить свою жизнь в том виде, в котором она ему нравится, когда ничто не встает на пути его амбиций и достижений. Все, что он мог себе позволить в плане отношений, – легкие, ни к чему не обязывающие интрижки, когда обе стороны знали, на что идут, и были довольны.

Отношения с Эмбер не могут быть простыми. Хрупкость, которую он в ней заметил, говорила о том, что она была внутренне сломлена. Такое ощущение, что перелом в ее душе неправильно сросся, и поэтому боль навеки поселилась внутри, преградив ей путь к нормальным отношениям.

– Что такое? Тебя что, толкнули? – Эмбер развернулась в поисках виноватого.

«Хорошая растяжка», – подумал Мауро, он по-прежнему не понимал, почему девушка так недовольна собой.

– Все в порядке, Эмбер.

Бывали времена, когда он погнался бы за любым, кто толкнул его – в прямом и переносном смысле, и показал бы, насколько могут быть опасны кулаки человека с травмой позвоночника. Так сложилось, что, когда ты в инвалидном кресле, твои кулаки на уровне самых болезненных точек соперника. Но Мауро уже давно принял как данность, что некоторые из окружающих его людей ведут себя как идиоты. Он мог дать гневу взять над собой верх, как это порой бывало, или научиться быть выше этого. Быть более человечным и показывать миру, что силу следует демонстрировать в спорте, а не в потасовке.

Мауро поднял глаза на табло и понял, что у них не осталось времени до вылета, даже не было времени зайти на Аишей и операторами в зал ожидания, оставалось надеяться, что те доберутся сами.

– Вперед, – сказал Мауро, сделал над собой усилие и убрал руку с бедра Эмбер, – уже зовут на посадку!

* * *

Когда машина въезжала в ворота виллы, Эмбер затаила дыхание. Послеполуденное солнце окрасило белые стены дома в теплый оранжевый оттенок, с трех сторон его окружал большой бассейн, и окон было достаточно, чтобы с каждой стороны дома открывался вид на воду. Сквозь панорамные окна Эмбер могла видеть вторую половину дома, а за ней Средиземное море. Девушка вышла из машины и замерла, пораженная красотой.

Хотя Аиша предупредила ее о роскоши, она ожидала увидеть виллу вроде той, которую она и Йен, ее бывший, арендовали в счастливые времена. На той вилле гудели трубы, а в саду между камнями тропинок пробивалась зеленая трава. На этот раз ее взору предстало нечто иное.

Любуясь прекрасным домом Мауро, Эмбер вспомнила свою крохотную квартирку на окраине Лондона. Она была благодарна Вселенной за крышу над головой, но осознание того, что Мауро фантастически богат, заставило ее почувствовать себя еще более бедной. Он миллионер, человек, преуспевающий во всех жизненных аспектах, а она – в одном шаге от увольнения. Такого богатого и успешного мужчину не может заинтересовать девушка, одевающаяся на распродажах, живущая в убогой квартирке. Впрочем, она к этому и не стремилась…

Эмбер повернулась к Мауро:

– Здесь очень красиво.

– Спасибо, – ответил он беззаботно, – пойдем покажу тебе, что здесь есть.

Непонятно почему, но мысль о том, что им придется жить в его доме, вызывала у Эмбер беспокойство. Будто бы Мауро имел преимущество. Ей было бы комфортнее, если бы компания сняла для них виллу на нейтральной территории. Беспокоило еще кое-что. Она, конечно же, помнила, что произошло в аэропорту. Как она сидела у него на коленях и словно под гипнозом смотрела неотрывно на его губы, на которых заиграла легкая улыбка, когда он провел по ним языком, будто готовясь прикоснуться к ее губам.

Если бы их не прервали…

Но, хвала небесам, им помешали, и ей не пришлось теперь думать, к чему бы это могло привести.

Пока Мауро рассказывал о своих владениях, у Эмбер кружилась голова от роскоши. Кожаные диваны в огромной гостиной, множество спален с широченными кроватями, застеленными шелковыми покрывалами, в просторной столовой – вещь, о которой Эмбер мечтала каждое утро, – суперсовременная блестящая кофемашина. Тут и там ей бросались в глаза характерные детали: поручни для поддержки, нестандартно низкая столешница на кухне, специальное противоскользящее покрытие пола – Эмбер понимала, что все эти едва заметные приспособления делали жизнь Мауро комфортной и удобной.

– Думаю, тебе понравится эта комната.

Мауро открыл дверь в одну из гостевых спален, и Эмбер замерла от восхищения – из окон во всю стену открывался восхитительный вид на море! Водная гладь простиралась до линии горизонта, вдалеке на волнах покачивались яркие рыбацкие лодки. Повинуясь внезапному порыву, Эмбер подошла к окну и коснулась пальцами стекла. Море было так близко, казалось, всего один шаг отделяет ее от погружения в безбрежную синеву. Мауро пересек комнату, нажал на кнопку, и стеклянные двери стали сдвигаться, пока вся стена не ушла в сторону. От кровати до моря оставалась лишь терраса и сотня ярдов золотистого песка.

– Мауро, это невероятно!.. – Голос Эмбер звучал глухо, она говорила с усилием, проклиная себя за излишнюю эмоциональность. Откуда в ней эти чувства? Она не понимала. Возможно, все дело в том, что она потеряла свой дом, и даже убогая квартирка на западе Лондона ей не принадлежала. Возможно, она понимала, что это все – результат успешной работы, тогда как она, Эмбер, едва удерживалась на плаву благодаря единственному таланту, который у нее был.

Возможно, так вышло оттого, что в присутствии Мауро ей пришлось держать себя в руках, изо всех сил сдерживать желания, и, увидев море, она ослабила самоконтроль.

Впрочем, Мауро тоже вынужден был держать себя в узде. После того как они едва не поцеловались в аэропорту, Мауро был нарочито вежлив, даже холоден, казалось, он тоже старается избежать проблемы. Все это вызывало еще большее напряжение, физически и эмоционально оба не могли расслабиться.

– Я собирался предложить тебе поужинать. Моя домработница, скорее всего, оставила что-нибудь в холодильнике, или я могу заказать еду из ресторана. – Мауро снова поднял на нее глаза. – Или ты можешь сейчас лечь спать, и увидимся за завтраком.

Эмбер поняла, что на ее лице непроизвольно отразилось облегчение, когда он понимающе улыбнулся.

– Тогда я тебя оставлю. – Мауро показал, как управлять стеклянными дверями, и сказал, что будет в бассейне, если ей что-то потребуется.

Когда он ушел, Эмбер плюхнулась на кровать, до сих пор испытывая удивление и восхищение от этого невероятного дома. Она едва не поддалась обаянию этого мужчины, но теперь все встало на свои места. Не было на свете ничего более разного, чем их дома, их жизни были примерами двух крайностей. Никакого романа между ними не могло быть.

Глава 3

Мауро проснулся от дивного аромата итальянского кофе, наполнившего дом, и улыбнулся. Он не ожидал, что Эмбер проснется раньше его, почему-то ему казалось, что ей захочется подольше понежиться в кровати. Мауро предполагал, что успеет потренироваться в бассейне, и к тому моменту, как она появится, будет лежать на шезлонге с коктейлем в руке. Выходит, Эмбер застала его врасплох. И ему это не понравилось.

Мауро задумался, что еще он предполагал неверно и где еще просчитался. У него было множество любовниц, но теперь он вдруг осознал, что ни одной из них ему не пришлось по-настоящему добиваться, почти все они сдавались без боя. Он без труда заводил легкие интрижки, с такой же легкостью расставался с избранницами. Его бывшая девушка ясно дала понять, что с такими спортивными амбициями, как у него, в жизни не остается места романтике. Однажды он попался на эту удочку и теперь не имел ни малейшего желания повторять. Серьезных долгосрочных отношений он старательно избегал.

Мауро резко поднялся на руках в постели и одним рывком пересел в кресло. У них еще оставалось немного времени, чтобы побыть вдвоем, до приезда съемочной группы. После завтрака он сможет потренироваться, а потом приедут Джулия, Аиша, операторы, и начнутся съемки первого дня. Все как обычно – бассейн, пляж, романтический ужин «для двоих»… И все же его терзало любопытство. Мауро хотел понять эту женщину, узнать о ней больше.

Он доехал до кухни и увидел, что Эмбер сидит за столом с чашкой эспрессо.

– Доброе утро, – сказал он и направился к кофемашине. В своем сицилийском доме он чувствовал себя истинным итальянцем. В Англии он мог начать день с чашки чая и тоста, но на Сицилии он пил эспрессо и больше ничего.

Мауро подъехал к столу с кофе и потянулся за круассаном, которые Эмбер выложила на блюдо в середине стола. Он ожидал, что его пальцы коснутся хрустящей поверхности круассана, но вместо этого почувствовал невероятно нежные и тонкие пальцы Эмбер, которая в тот же самый момент хотела взять круассан. Мауро ощутил острый укол сожаления, когда увидел, что девушка вздрогнула, и убрал руку. Ему было обидно, что Эмбер не желает к нему прикасаться. Получается, она здесь не для того, чтобы играть в эти игры…

Преодолев разочарование, Мауро решил вернуться к более нейтральным темам.

– Ты готова провести этот день как звезда реалити-шоу?

Эмбер застонала, и Мауро засмеялся, глядя на ее смешную гримасу.

– Я вообще не уверена, что когда-нибудь буду готова, – призналась девушка.

Ее лицо теперь было спокойно, и Мауро мог сказать, что она испытывает облегчение оттого, что он не стал с ней обсуждать ощущения от прикосновений.

– И как же ты подписалась на это все? – поинтересовался Мауро.

– Подписалась? Я бы так не сказала, – с неподдельным сожалением протянула Эмбер. – Скорее я была поездом, который не может никуда деться с рельсов, если не хочет разбиться. Определенно это не было добровольным решением. К тому же это для благотворительности. Как тут можно отказаться? Не могу сказать, что я когда-либо собиралась… – Эмбер махнула рукой, – давай не будем об этом.

– Прости, что разрушил твой план. Но что и говорить, я люблю, когда задачи непросты.

Мауро тут же пожалел о своих словах, потому что совершенно не хотел, чтобы она поняла его неправильно. Он, конечно, не откажется от намерения ее соблазнить, если поймет, что она готова на легкий роман, но было достаточно очевидно, что она не собирается начинать отношения. В ее глазах было слишком много боли, крепость, которую Эмбер возвела вокруг своего сердца, была неприступна.

Мауро хотел бы держаться подальше от этих огромных пугающих переживаний, которые видно было даже сквозь внешнее спокойствие, но все же его к ней тянуло. Ему хотелось, чтобы Эмбер забыла о прошлых неудачах и открыла свое сердце для новых отношений.

Мауро старался не думать, почему ему так этого хотелось.

Может быть, если уж ничего не выйдет, он мог помочь ей поднять самооценку. Ей это явно требовалось. Мауро видел это в ее позе, Эмбер будто втягивала голову в плечи, пытаясь защититься. Кто-то дал этой красивой женщине повод усомниться, что она прекрасна, как богиня. И хотя Мауро не мог ничего сделать с тем, кто причинил ей боль, он мог хотя бы дать ей самой шанс увидеть себя с лучшей стороны и мог постараться, чтобы ни его, ни Эмбер это не затянуло слишком глубоко.

– Так ты ни с кем не встречаешься? У тебя нет парня, который где-то прячется, пока ты собираешь деньги на благотворительность?

– Нет.

В ее ответе не было ни нотки сомнения, Эмбер не имела в виду «пока нет» или «никого особенного», в ее ответе читалось «ни за что на свете» и «никогда, ни при каких обстоятельствах». Мауро был прав. За этим коротким словом скрывалась печальная история. И если ей захочется выговориться, он готов выслушать все, что угодно.

– Хочешь об этом поговорить? – предложил он нежно, но настойчиво.

Эмбер сделала глоток кофе и попробовала изобразить улыбку.

– Особенно не о чем рассказывать. Полтора года назад я рассталась с мужчиной и не хочу больше повторять ошибок. Может быть, я из тех, кому лучше в одиночку. Независимость – что может быть лучше?..

Эмбер говорила уверенно, но Мауро уловил в ее голосе оттенок отчаяния и разочарования. Тот мужчина сделал ей больно, разбил сердце вдребезги, заставил думать, что она гораздо хуже, чем есть.

– Возможно, тебе стоит…

– Снова встать в строй? Ведь парней так много холостых? И что там еще? Может быть, любовь всей моей жизни уже рядом? О, я по горло сыта советами доброжелателей!.. – Эмбер осеклась, смущенно посмотрела на Мауро. – Извини, видимо, я превысила допустимую дозу кофеина, вот и завелась.

Эмбер усмехнулась, но как-то грустно и тихо.

Мауро был прав, предполагая, что короткие романы были не в ее стиле.

– Я собираюсь пойти поплавать в бассейне, до того как появятся наши надзиратели, – сказал Мауро, пытаясь снова перевести разговор в безопасное русло. – Могу я предложить тебе немного поплавать?

Мауро был уверен, что Эмбер скажет «нет», но она улыбнулась. На этот раз по-настоящему.

– Звучит неплохо. Я переоденусь, встретимся у бассейна.

Утренняя свежесть сменилась жарой, когда Мауро вышел к бассейну, не по сезону теплому. Он снова и снова мысленно возвращался к разговору с Эмбер. Он хотел дать ей понять, как она прекрасна. После десяти лет удовлетворяющих морально и физически, но незначительных романов в его жизни появилось что-то новое. Возможно, когда-то он был способен на чувства. Но это было так давно, что Мауро не был уверен, что у него осталась эта способность.

Он спустился в бассейн и лег на воду, позволяя ей держать вес его тела, пока он впитывал ласковое осеннее солнце. Его веки закрылись, и он ощутил свою свободу и силу в воде, ведь он мог двигать всем телом так, как ему не удавалось делать это на суше. Мауро услышал легкие шаги Эмбер прежде, чем открыл глаза. Он взглянул на девушку, рассчитывая получше рассмотреть ее тело, которое она прятала за шелком блузки, но увидел белоснежный махровый халат. Мауро был разочарован – он рассчитывал на нечто более откровенное.

Эмбер скинула халат и через секунду оказалась в воде. Мауро едва успел увидеть, что на ней удобный черно-белый купальник с широкими лямками и по-спортивному закрытой спиной. В таком купальнике не демонстрируют красоту, а просто плавают. Он был разочарован, но признавал, что ему приятно оттого, что между ними есть нечто общее.

– Ты увлекаешься плаванием? – Он мог бы догадаться об этом по ее натренированным плечам и спортивным ногам, но с момента их встречи он словно витал в облаках.

Эмбер пожала плечами и скрестила руки на груди.

– Мне ли говорить о достижениях – ты у нас чемпион. Скажем так: я люблю порой поплавать.

– А если я предложу тебе проплыть на скорость?

– Тогда я вежливо отклоню предложение положить еще один кирпич на крепость твоей самооценки, позволив тебе обойти меня в два счета.

Мауро со смехом проплыл до другого борта бассейна. Теперь ему открывался чудесный вид.

– Как насчет небольшого дружеского соревнования?

Эмбер надела плавательные очки.

– Давай, но, чур не брызгаться. – Девушка на секунду замерла и принюхалась. – Без хлорки?

– Вода соленая, – пожал плечами Мауро. Все его фантазии о том, чтобы заплыть с ней поглубже и безнаказанно прикасаться, были тут же разрушены.

Эмбер оттолкнулась от бортика и сделала мах руками, который выглядел вполне профессионально. Впрочем, личный тренер ей бы не помешал. Мауро знал, что в конце дорожки обычно происходит заминка, и еще на уровне спортивной интуиции понимал, что развороты не были ее сильной стороной. Он посмотрел, как она проплыла еще пару раз, особое внимание обращая на то, как двигались ее руки и ноги при каждом развороте, присматриваясь к моментам, в которые можно было добавить скорости, немного ослабить сопротивление. Способность разбирать каждое движение в бассейне в поисках моментов, которые можно улучшить, и сделала его чемпионом. Общая сумма всех незначительных изменений в стиле плавания принесла ему шесть золотых медалей и несколько титулов чемпиона мира.

В конце пятого заплыва девушка приостановилась, держась рукой за бортик, и через плечо взглянула на него, будто бы она только что поняла, что Мауро все это время оставался на месте и смотрел на нее.

Она остановила на нем долгий взгляд прищуренных глаз.

– Давай, вперед.

– Что вперед?

– Либо ты увидел в моей технике какие-то ошибки, либо раздумываешь, как подкатить ко мне. А я уже сказала, что не заинтересована в этом.

«Как она вообще могла это сказать?» Мауро собрал в кулак весь самоконтроль, чтобы смотреть на нее исключительно в профессиональном ключе, и он был очень доволен, что у него получилось. Если уж на то пошло, он мог и правда раздевать ее глазами. Единственное, что можно было предъявить в качестве доказательства невинности намерений, – это его соображения насчет техники Эмбер.

– Ты правда хочешь совета?

Мауро увидел, что Эмбер колеблется, когда она неосознанно подалась плечами вперед, будто пытаясь защититься. Видимо, ей часто приходится выслушивать критику. Она сумела придать своему лицу отработанное спокойное выражение, прежде чем подняла глаза.

С ней стоит быть добрым.

Понимание этого резко кольнуло Мауро. Он понял без лишних объяснений, что кто-то когда-то убил ее веру в себя. Все, что ей оставалось, – надеть маску показного равнодушия и не снимать ее до конца жизни.

– Что же, – сказал он, стараясь осторожнее выбирать слова, и неспешно подплыл к Эмбер, – твой основной замах выглядит безупречно, ты, как торпеда, летишь сквозь воду. Но, если хочешь, я расскажу тебе, как не терять скорости на разворотах, так ты сможешь достичь впечатляющих результатов.

Плечи Эмбер расслабились, это движение было едва заметным, но все же Мауро выдохнул с облегчением. Ее губы растянулись в улыбке, затем на лице девушки появилось выражение яростного упорства.

– Давай исправим это прямо сейчас!

– Вот и все. Идеально! Невероятно!

Эмбер расслабленно оперлась на бортик бассейна, положила голову на руки и слегка улыбнулась. Ее сердце ходило ходуном, грудь прерывисто вздымалась, руки и ноги ныли. Она делала разворот за разворотом, а потом повторяла все снова и снова, сворачиваясь и распрямляясь, пока не поняла, что у нее получается, еще до того, как Мауро похвалил ее.