...Выше тележной чеки

– Меч? – девушка неуверенно прикоснулась к скрамасаксу. – Но он мне больше не нужен! Я… Я должна была убить врага харпов, а вовсе не… Извини, Велегост, если я обидела тебя и твою…

– …Сестру, – подсказала Кейна. – А у тебя есть

сестры, Стана?

Хоржак уже несколько раз заглядывал в дверь, всем своим видом намекая, что самое время обедать, но Велегост лишь нетерпеливо отмахивался. Сотник разводил руками и исчезал – до следующего раза.

– Может, пообедаем, Стригунок? – вздохнула сестра. – Все равно, когда-то надо и обедать.

– Сыт, – грустно усмехнулся брат. – Сыт по горло, апа! Вот тебе и добрый дядюшка Ивор! Говорил я тебе!..

– Но почему? – Кейна встала, дернула плечом. – Ивор предлагал тебе союз. Предлагал руку дочери…

– Палатин хорошо играет деревянными фигурками, апа! Знаешь, есть такая игра, Смерть Царя? Там надо считать ходы, и он, похоже, неплохо выучился. Ведь что выходит? Когда дядя Улад погиб, а отец был у огров, Ивор правил в Савмате. Один!

– Но… Он же не мог стать Светлым! – перебила сестра. – Только наша семья…

– Да! Могу представить, что он чувствовал, когда встречал отца у Огрских ворот! Но Ивор не прогадал. Отец даровал ему Великое Палатинство в Валине. Ты знаешь, Великий Палатин может передавать свою власть по наследству…

– Но у него нет сына, – вновь вмешалась Кейна. – Только дочь!

Велегост зло умехнулся:

– Боги завистливы, апа! Валинские дедичи не потерпят эту носатую…

– Брат!

– Ладно, ладно, эту красавицу с плечами, как у Кея Кавада. Ты заметила, ей двадцать, а отец не спешит выдавать дочурку замуж. Теперь понимаешь, почему? Он хочет, чтобы его зять стал Светлым, и тогда Савматом будут править его внуки! Вернее, он сам – ему-то сейчас едва сорок…

– Поэтому… – Кейна задумалась. – Он узнал, что отец хочет передать престол Сваргу и решил…

– Помочь мне. Сваргу-то, скорее всего, найдут невесту за Денором. Вот он и начал хлопотать! Сосватать носатую за урода! Но я, как помнишь, апа, стал крутить носом… Точнее тем, что у меня от носа осталось. И вот тогда он решил слегка меня подтолкнуть. Если харпы начнут войну, мне понадобиться помощь. А кто мне сможет помочь, кроме доброго дядюшки Ивора? Не зря он набрал три новые сотни! Я поклонюсь, тогда он подведет меня к своей доченьке…

Кей не договорил и умолк. Танэла резко встала. Светлые волосы рассыпались по плечам.

– Надо сообщить отцу. Он должен знать!

– Сначала надо разобраться с харпами, – вздохнул брат. – Иначе мне все равно придется обратиться к Ивору. Он прав – если старший наденет Железный Венец, нам с тобой понадобиться помощь. Ты же помнишь, что началось, когда умер дед…

И вновь воцарилось молчание. Внезапно Кейна улыбнулась:

– Если бы Беркут был Кеем – или великим дедичем харпов… Ты бы просто женился на этой девочке, и все бы решилось. Беркут не глупее дяди Ивора. К тому же Стана, по-моему, тебе понравилась. Во всяком случае, с носом у нее…

– Ты что? – Велегост растерянно поглядел на сестру. – Она же… Она же красивая!

* * *

Дорога вилась по ущелью. Вокруг было тихо, горы дышали покоем, от близкого леса веяло прохладой, и, казалось, ничто не может нарушить сонную тишь этих забытых богами мест. Но люди были настороже.

– Кей, на горе пастухи! Трое!

Велегост прикрыл глаза ладонью, чтобы лучи Солнца – Небесного Всадника – не мешали видеть. Все верно: стадо, рядом три маленькие фигурки. Правда, один Дий да Матерь Сва ведают, что у этих пастухов на уме.

– Там летнее пастбище, – подсказала Стана. – Тут поблизости село…

Девушка ехала рядом с Велегостом, бок-о-бок. Теперь на ней, вместо нелепой курки не по росту, было нарядное платье и легкий плащ с узорной румской заколкой. Об этом позаботилась Танэла. Сама Кейна ехала чуть сзади, без слов уступив свое обычное место гостье.

– А у твоего отца много овец? – Кей искоса взглянул на девушку.

– Много! – Стана вздохнула и начала загибать пальцы. – Два… Четыре… Восемь! Восемь стад! И еще козы. И коровы, только не здесь, а в долине.

– Небедно живете! Любому дедичу впору!

Он шутил, но девушка оставалась серьезной:

– Мой отец – не дедич! Он – свободный харп! Мы все свободные! У нас даже холопов нет!

– А кто же стада пасет? – хмыкнул Велегост.

Он уже знал немало и о харпах, и о семье старого Беркута. Две жены, пять сыновей – и четыре дочери. Стана – младшая, любимая.

– Закупы, конечно! – удивилась девушка. – Те, кто задолжал отцу. Они очень стараются. Отец их даже не порет. Разве что иногда…

Хотелось поинтересоваться, чем закупы старого Беркута счастливее холопов, но Кей сдержался. Девушка прожила всю жизнь в глухих горах, и эта жизнь казалась ей единственно возможной и единственно правильной.

– Почему ты спрашиваешь, Велегост? У вас, в Савмате, иначе?

– Немного, – он вновь не смог сдержать улыбки.

– А как? А, знаю! У вас правят злые Кеи! Они отбирают у селян овец и насилуют их жен! У нас тоже так было. Дедич мог прийти на свадьбу и увести невесту… Ну, это неинтересно! Так что там у вас, в Савмате, расскажи!

Иногда Велегосту казалось, что девушка тоже слегка подшучивает на ним. Но каждый раз Кей убеждался – Стана спрашивает всерьез. И не удивительно! Савмат для нее, что земля Чуго или Алатырь-остров – то ли есть он, то ли просто выдуман.

– Савмат… – Велегост задумался. О чем тут расскажешь? Не о матери же, не о брате Сварге!

– У нас в Савмате стены каменные строят. И вежи. Высокие – как три дерева.

– Каменные? – поразилась девушка. – А зачем? У вас там деревья не растут, да? Я слыхала, что есть места, где ни леса, ни гор.

Синие глаза горели любопытством, и Велегост не мог поверить, что совсем недавно эта девушка сжимала в руке скрамасакс, надеясь убить страшного и злого «старика» с железным сердцем. Теперь перед ним был ребенок – наивный, искренний. Ну и заморочили же девчонке голову!

Когда вопрос о каменный вежах был плохо ли, хорошо, разрешен, Стана, временно потеряв к Савмату всякий интерес, замолчала, а затем принялась что-то тихо напевать. Велегост прислушался – эту песню он не знал.

– О чем ты поешь?

– А ты не знаешь? – вновь удивилась она. – Это весенняя песня, ее поют, когда прилетают первые ласточки. Но ты, наверно, не поймешь, Велегост, она на нашем наречии…

Странное дело, Стана говорила по-сполотски почти без ошибок. Похоже, Кееву власть в этих краях еще не забыли.

– А ты спой! – попросил он. – Может, и пойму.

– Ну… – девушка задумалась. – Когда мы видим ласточку, то садимся в круг и… Ну, в общем…

На миг она смутилась, затем усмехнулась и негромко запела:

Птахо-веснянко,Прилети к нам зранку,Неси, пташко пирьяНа мое подвирье,Принеси ты сонэчкоУ мое виконэчко.Щоб усэ проснулося,Щоб зима минулася.Зийды, зийды сонэчко,На татове полэчко,На бабино зиллячко,На наше подвирьячко,Над вишнею, над сливою,Щоб я була щасливою!

Велегост закрыл глаза. Ярко светит Небесный Всадник, красивая девушка поет о первой ласточке… Наверно, они тут счастливы, в этих горах. А он в детстве и не пел почти – разве что о войне. И почему в Савмате так много поют о войне? Ведь и в Савмат ласточки прилетают!..

– Кей! Ущелье!

Голос Хоржака заставил очнуться.

– Узко, Кей! Как бы чего…

Велегост оглянулся. Слева и справа – крутые голые склоны, наверху – зеленая стена леса…

– Ничего не видно, Кей, – сотник с сомнением помотал головой. – Но…

– Ты прав.

Велегост вновь оглянулся. Его маленькое войско растянулось на много сотен шагов. И неудивительно – половина тех, кого привели дедичи, пешая, да еще дюжина возов с припасами.

– Конницу – рысью! Нападут – в галоп, в бой не вступать. Соберемся на другом краю. Вперед!

Солнце исчезло. Прохладная сырая тень укрыла отряд. Люди замолчали, осторожно осматриваясь. Вокруг стояла странная неживая тишина, и Велегост мельком отметил, что замолчали птицы. Не залетают? Или… Спугнули?

О чем-то спросила Стана, но Кей лишь покачал головой. Не время! Отряд рысил быстро, но пешие отставали, а ущелье тянулось дальше, склоны становились круче…

– Там! – Хоржак вновь оказался рядом, рука с зажатой в ней плетью указывала куда-то вверх.

Велегост всмотрелся – у опушки мелькнула маленькая фигурка. Пастух? Нет, что ему тут делать, без стада?

Хоржак махнул рукой, и охрана со всех сторон окружила Кея. Велегост посмтрел назад – пешие отставали все сильнее, один из возов и вовсе остановился.

И тут послышался легкий шелест. Маленький камешек катился вниз по склону. За ним – другой, третий…

– В галоп!

Кей выхватил из-за пояса плеть и что есть силы хлестнул коня по теплому вспотевшему боку. Скорее!

…Камни – огромные серые валуны, неровные, в темно-зеленых пятнах мха. Они появились словно из воздуха – или из сырых земных глубин, будто кто-то бросил на край ущелья огромное серое ожерелье. Но ожерелье не лежало на месте – невидимая нить лопнула, дрогнула земля. Серые камни медленно, словно нехотя поползли вниз…

– Скорей! Скорей! – Кей гнал коня, стараясь не смотреть вверх, не слышать нарастающий гул, эхом отдающийся в ушах. Надо успеть! Конец ущелья уже виден, вот он – за двумя высокими скалами! Только бы не распался строй, не попал под копыта лошади камешек-предатель! Пару раз Велегост поглядывал вправо – Стана мчалась, как стрела, распластавшись на шее своей каурой кобылы. Дорога сужалась, и просто чудо, что кметы до сих пор не сбились в кучу, не сломали ряды.

Ущелье заполнил грохот – валуны были уже близко. Откуда-то сзади, где осталась пехота, послышался отчаянный крик. Оглядываться было некогда. Краем глаза Велегост заметил огромный камень, катящийся слева, прямо по ходу. Свистнула плеть. Огрский скакун не заржал – закричал и ударил копытами по пыльной дороге…

И тут снова крик – человеческий, негромкий, полный отчаяния. Еще не веря, надеясь на чудо, Велегост посмотрел вправо – и похолодел. Стана исчезла.

Рассуждать было некогда. Велегост бросил взгляд на катившуюся сверху смерть – и резко рванул удила, бросив коня вправо. Белый взвился свечкой, и на какой-то миг Кею показалось, что все кончено. Сейчас они упадут, конь навалится на него потным боком, а через мгновенье серый валун размажет их по пыльной дороге…

Но конь не упал. Резко выпрямившись в седле, Велегост бросил взгляд назад. Вначале он увидел лишь дорогу – и ряды всадников. Мимо промчался серый конь Танэлы, и Кей успел порадоваться, что сестра не заметила его. А камни были уже близко, совсем рядом. Стана! Где же она?

Сначала он увидел коня – он лежал на боку, дергая гривастой головой и пытаясь встать. А рядом…

Вновь свистнула плеть. Велегост пустил коня по склону, чтобы не столкнуться с теми, кто мчался по дороге. Сзади мягко прошелестела каменная громада, еще один валун пробороздил неровный склон прямо перед мордой коня. А сверху катились все новые камни, и Велегост помянул Сва-Заступницу. Он жив. Он должен успеть!

Девушка лежала на земле. Увидев Кея, она попыталась приподняться, подняла руку… Плеть полетела в сторону. Велегост резко наклонился, рука вцепилась в твердую ткань платья. Есть! Белый заржал, почуяв двойную ношу, и Велегост что есть силы ударил коня каблуком. Сзади гулко ударился о землю огромный валун. Еще один лежал на дороге, и Кей успел бросить коня влево. Но валуны преграждали путь, а сверху катились новые бусины лопнувшего серого ожерелья. Велегост услыхал стон лежавшей на седле девушки, закусил губы – и тут чья-то крепкая рука схватила коня за повод. Рывок – и они уже мчались, забирая все выше по противоположному склону, подальше от дороги, от серой смерти, катящейся с вершины.

Мелькнули скалы, кто-то бросился к коню, и Велегост почувствовал, что падает. Но упасть не дали. Его подхватили, опустили на землю, рядом уложили слабо стонущую Стану. Кей нашел в себе силы усмехнуться. Жива! Он все-таки успел!

– Стригунок!

Над ним склонилась Танэла, но Велегост уже пришел в себя:

– Все в порядке, апа! Все живы!

Он встал, помотал головой, прогоняя только что пережитый ужас и оглянулся. Со Станой, кажется, все нормально, девушка открыла глаза и даже улыбается. Ну и повезло же им! Нет, не повезло! Кто же выручил, кто так вовремя направил его коня?

– Хе! – Хоржак был уже рядом, довольный, ухмыляющийся, и Велегост улыбнулся в ответ:

– Кто?

– Догадайся, Кей! – сотник внезапно подмигнул и кивнул в сторону. Велегост оглянулся. Маленькая Айна стояла отвернувшись и гладила по шее взволнованного дрожащего коня.

– Она?! – Кей рванулся к девушке, но почувствовал на плече руку сотника:

– Не спеши, Кей! Потом…

Велегост кивнул. Охрану не благодарят, охрана выполняет свой долг. Да и не время. Он жив, жива Танэла, жива синеглазая девушка. А остальные?

Он ошибся – выжили не все. Трое его кметов погибли, еще четверо ранены, но сотня отделалась легко. Тем, кто был сзади, пришлось туго. Треть тех, кого привели дедичи, превратилась в кровавое месиво, а от возов остались одни щепки. Об этом рассказал Ворожко, бледный и злой, как Извир. Его конь сломал ногу, под левым глазом у парня краснела ссадина, и юный дедич хотел одного – мести.

– Еще не время. – Велегост заставил себя улыбнуться. – Так сколько осталось до Духлы?

* * *

Айна легкой тенью проскользнула в шатер и, не сказав и слова, присела в углу. Велегост хотел подойти к девушке, но не решился. Вечером он уже пытался поговорить с ней, поблагодарить, но поленка не пожелала слушать.

– Айна! Что с тобой?

– Я больше к тебе не прийтить, Кей Велегост!

Сердце упало. Ну, конечно, зачем он ей!..

– Я тебе не нравить, Кей Велегост! Ты смотреть на красотку с синим глазами! Ты ее спасать! Кей не должен спасать всякая девка!

Велегост чуть не ахнул. Так вот оно что! Стана! Маленькая альбирша просто ревнует!

Он подошел ближе, сел рядом, обнял девушку за узкие крепкие плечи:

– Она гостья, Айна! Гостей нельзя бросать.

– Гостья! – поленка фыркнула. – Гостья с мечом притить…

Она всхлипнула, и Кей понял, что бесстрашная альбирша сейчас заплачет. Он осторожно дотронулся до ее щеки, погладил, коснулся губами.

– Кмет Кеева войска Айна! Я запрещаю тебе меня бросать! Я запрещаю тебе думать о синеглазых красотках!

Айна вновь всхлипнула и уткнулась лицом ему в плечо.

– Если… Если она приходить к тебе в шатер… Я ее убить! Я ее…

Велегост покачал головой. Поленка! А ведь действительно – убьет!

– Она не придет сюда, Айна! Ты же знаешь, ни одна девушка никогда меня не полюбит. Кроме тебя, наверно. Я – чудище, урод…

– Ты! Не говорить так! Не говорить, Кей…

Обида была забыта. Девушка прижалась к нему, обняла:

– Не говорить так, мой Кей. Ты – самый красивый! Ты самый красивый для я! Ты…

Велегост улыбнулся, но улыбка получилась невеселой, благо в шатре было темно. Красивый! Она приходит к нему ночью. Она даже не касается его лица…

– Иди ко мне, – прошептал он, и вдруг подумал о Стане. Нет, сюда она не придет. И на сердце вдруг стало горько.

* * *

Луна еще не взошла. Вокруг стояла тьма, и даже звезды исчезли, скрытые густым пологом леса. Под ногой хрустнула сухая ветка, и Велегост по привычке замер, но тут же заставил себя успокоиться. Он не в бою и не в разведке. Он просто идет в гости.

– Не спеши, Кей! Успеем!

Хоржак, как всегда, был рядом – спокойный, веселый.

– Пусть старикан поскучает, Кей! Невелика птица!

– Почему – невелика? – усмехнулся Велегост. – Беркут все-таки.

Два дня пути, минувшие после страшного камнепада, прошли совершенно спокойно, а на третий, рано утром, отряд встретили посланцы Беркута. Трое молодых парней в привычных безрукавках, но не меховых, а из дорогой ткани, шитой бисером, склонились в поклоне и передали приглашение. Старшой Рады ждал Кея Велегоста на Поляне Волатов.

– Кажется, здесь…

Хоржак знаком велел Кею обождать, прошел вперед по узкой тропинке и тут же вернулся.

– Костер. Возле него – двое. А чего дальше – и не видать. Эх, Кей, охрану надо было брать! Говорил тебе!

Деревья расступились, впереди блеснул огонек. Кей шагнул вперед и невольно остановился. Поляна Волатов! Вот, значит, почему!

Сначала он увидел стены, вернее то, что от них уцелело. Тьма скрывала детали, но даже в темноте можно было заметить громадные, в рост человека, камни. Это были не глыбы, не бесформенные валуны. Чьи-то руки аккуратно обтесали темный гранит, камни лежали впритык, гладкие, полированные, и между ними нельзя было вставить даже лезвие кинжала. Велегост прошел чуть вперед, дотронулся рукой до холодной, остывшей за день поверхности. Стена, рядом еще одна. Дом? Нет, таких домов не бывает, скорее вежа. Кей прикинул, какой высоты она могла быть, и невольно покачал головой. Да, такое только волатам под силу! Стены уходили за край поляны, в лес, и стало ясно – все погибло очень давно, много веков назад, и на руинах теперь стоят столетние сосны.

Возле костра, как и говорил Хоржак, были двое. Кто-то высокий, худой – и девушка. Неужели Стана?

Он отпустил дочь Беркута вместе с посланцами. Стана возражала, ей хотелось прибыть к отцу вместе с отрядом. Но Кею хотелось, чтобы Беркут, прежде чем они встретятся, поговорил с дочерью. Пусть послушает, что она скажет!

После случая в ущелье Стана долго не могла прийти в себя. Девушке казалось невероятным, что кто-то пытался убить их всех. Она горячилась, пыталась уверить, что это – страшная случайность, нелепица. Ведь с войском была она, отец не мог приказать такое! Похоже, дочь Беркута быстро забыла, зачем сама приехала в Мегеш. Велегост не спорил. Пусть спросит отца! Может, и польза будет!

Костер был уже рядом. Их заметили. Высокий остался на месте, а та, другая, шагнула вперед.

– Велегост! Здравствуй!

Сердце дрогнула. Стана! Все-таки пришла!

– Отец ждет! Пойдем!

Рядом заворчал Хоржак, но Кей жестом велел обождать. Опасности нет, иначе старик не пришел бы с дочерью.

– Пойдем!

Девушка взяла Велегоста за руку, подвела к костру. Высокий медленно оглянулся…

– Отец! Это Велегост!

Неяркий свет упал на худое, высохшее лицо. Большие седые усы почти закрывали подбородок, темные глаза смотрели холодно, равнодушно. Бледные губы дрогнули:

– Здравствуй, Кей Велегост! Иди, дочка!

Стане явно не хотелось уходить. Она вздохнула, неохотно отпустила руку Кея и исчезла в темноте. Велегост невольно улыбнулся:

– Чолом, Беркут! Почему мы должны встречаться именно здесь?

Старик ответил не сразу. Наконец, широкие плечи дрогнули, послышался негромкий смех.

– Я бы и не встречался с тобой, Железное Сердце! Но так решила Рада. Я лишь выполняю ее волю. Большинство Рады хочет переговоров. Только я не знаю, о чем говорить с тобой…

Велегост не поверил. Им с Беркутом, конечно, есть о чем поговорить. То, что он слышит – лишь пустые слова.

– Давай поговорим о твоей дочери, Беркут. Зачем ты посылал ее на смерть? Или у тебя так много дочерей?

Темные глаза вспыхнули гневом:

– Она вызвалась сама! И не ее вина, что твой змеиный язык…

От неожиданности Велегост рассмеялся. Змеиный язык? Ну, сказанул!

Смех заставил старика отшатнуться, и Велегост внезапно почувствовал уверенность. Похоже, харпы вовсе не жаждут войны. Войны хочет Старшой Рады. И еще – Великий Палатин. Похоже, они с Беркутом хорошо понимают друг друга.

– Давай откровенно, Беркут. Как бы ты ни относился к нам, мое войско уже здесь. Ты не собрал ополчение и, похоже, не соберешь. Твои посланцы пытались убедить харпов, что на них напали упыри, но правду скрыть трудно. Мы не грабим и не убиваем…

– Это все – пока! – голос старика стал тихим, еле слышным. – Ты оказался умнее, чем я думал, Кей! Но я знаю, что будет потом! Так было всюду – у сиверов, в улебской земле, у волотичей…

– Волотичи дрались вместе со мной на Четырех Полях, Беркут. Они дрались и умирали за Орию! А ты подумай, что защищаешь: свободу харпов – или свою власть? Ты ведь не прочь править харпами и дальше? Или я ошибаюсь?

Велегост ждал гневной отповеди, но Беркут молчал. Затем глубоко вздохнул:

– Присядем, Кей! Когда мы стоим, все время кажется, что кто-то не удержится и выхватит меч…

У костра было теплее. Велегост устроился поудобнее, расстегнул застежку плаща и откинулся на спину. В глаза ударила звездная россыпь. Так бы и сидеть, глядя на дивные узоры созвездий! Отец учил распознавать их: Лось, Лосенок…

– Сколько тебе лет, Велегост?

Кей удивился – старик впервые назвал его по имени.

– Девятнадцать. А что, старше выгляжу?

Вновь послышался негромкий смех.

– В этом возрасте все хотят выглядеть старше. Ты понравился Стане…

– Я? – Велегост резко выпрямился. Созвездия исчезли, прямо перед ним было лицо старика.

– Чему ты удивляешься? Но я не об этом. Мне семьдясят пять, Кей. Я помню еще твоего прадеда, Хлуда. Я даже видел его, когда был в Савмате. И я хорошо помню, что такое власть Кеев. Когда вы не воюете между собой, жить плохо, но еще можно. Но когда начинается война… Сколько людей погибло, чтобы твой отец стал Светлым? Сколько сел опустело? Думаешь, это была последняя война? Разве я могу допустить, чтобы харпы платили кровью за чужой престол? Но даже не это главное…

Старик замолчал, а затем взглянул Велегосту прямо в лицо.

– Ты пришел покорить харпов, Железное Сердце. Тогда скажи, зачем? Зачем Кеям Харпийские горы? Мы ведь мы и так платим дань, и платим исправно. Или твой отец боится, что мы призовем соседей – мадов или алеманов? Мы бы давно сделали это, если б хотели. Но нам не нужна чужая власть. Сполоты все-таки родичи, и мы согласны платить дань, чтобы вы не посылали войска. Или тебя призвали дедичи?

Велегост пожал плечами:

– Ория – наша земля, Беркут! Боги даровали ее Кею Каваду.

– Боги! – старик покачал головой. – Я слыхал другое. Когда-то, очень давно, Кей Кавад был изгнан родичами из родных краев. Много лет он странствовал, пока не пришел со своими кметами на берега Денора. Он был великий чаклун, а его войско имело железные мечи. Сполоты покорились, а затем помогли покорить всех остальных. Но оставим то, что было так давно! Почему бы нам не договориться, Кей?

Договориться? Велегост не удержался от усмешки. Вот к чему все эти речи!

– За этим я сюда и пришел, Беркут. Впрочем, договариваться нам стоило раньше, еще у Харпийских Ворот. Ты не захотел и приказал тамошним козопасам остановить мое войско. Потом ты хотел убить нас в ущелье. Не только меня, но и свою дочь!

– Думаешь, я не люблю Стану? – глаза старика блеснули. – Но есть вещи более важные, чем даже жизнь твоих близких.

– Так думали мои предки, – сухо бросил Кей. – Так думал мой дед, когда хотел убить своего брата. Так думали мои дядья, когда резали друг друга…

– Нет! Твои предки дрались за власть. Мы боремся за свободу. Ты этого не поймешь, Кей Велегост!

Кей заставил себя считать до десяти. Сначала по-сполотски, затем по-румски. Старик вызывал на спор, на ссору. Спросить об Иворе? Намекнуть, что это – не тайна? Нет, поддаваться нельзя!

– Значит, не понимаю, – вздохнул он. – Тогда объясни! Наверно, ваша свобода в том, что харпами правишь ты?

– Не я. Правят громады. И в этом – наша свобода. Каждое село само решает, как жить. А нашим краем управляет Рада…

– Но Рада не хочет войны! – усмехнулся Кей.

– Да. Поэтому я пришел сюда. Так чего хочешь ты, Кей Велегост?

Разговор был долгим. Над поляной взошла кривая ущербная луна, ее серебристый свет упал на старые камни, на высокую сухую траву, на темные кроны деревьев. Костер догорел, Велегост и Беркут встали и не торопясь пошли к опушке. Проходя мимо того, что когда-то было стеной, Кей, не сдержавшись, положил руку на холодный камень.

– Это действительно построили волаты, Беркут?

Старик усмехнулся, покачал головой:

– Волаты? Пойдем!

Он подвел Велегоста к большому плоскому камню, почти полностью утонувшему в земле. Камень был необычный – прозрачный, словно слюда, с гладкой поверхностью, на которой долгие века не оставили даже царапины.

– Стань посередине. Там, где углубление.

Велегост осторожно ступил на гладкий камень. Ноги сразу заскользили, словно под подошвами был лед. А вот и углубление – небольшая ямка, как раз чтобы стать человеку.

– Повернись на закат. Туда, где камни.

Вначале он ничего не увидел. Та же поляна, разрушенные стены, темные кроны старых сосен. Велегост хотел переспросить, но внезапно замер. Лунный свет сгустился, и внезапно показалось, что стены начали расти ввысь. Вот над землей поднялся второй ряд камней, за ним третий, вот показалась дверь. Нет, не дверь, целые ворота, всадник с копьем проедет…

– Видишь? – донесся до него голос старика. – Только не отводи взгляда!

…Вежа росла вверх, и теперь приходилось задирать голову, чтобы рассмотреть призрачную громаду. Лунные блики упали на бесчисленные бойницы, огромные, в рост человека. Кей попытался определить высоту, но понял – не сумеет. Будь это действительно дом, то этажей здесь должно было быть… Полсотни? Больше? Сва-Заступница, да зачем? Что-то чудовищное, невероятное стояло перед ним, и Велегосту стало казаться, что он различает неясные тени, прильнувшие к бойницам…