Прыжок ягуара

Отдуваясь, он плюхнулся на сиденье своей «ауди» и включил зажигание. Пестрая тень металась за тонированными стеклами автомобиля. Каретников показал ей кукиш и злобно захохотал.

– Накось, выкуси!

Он сделал непристойный жест и рванул с места. Пятнистый вихрь отстал, но ненадолго. В ювелирном салоне он снова подкрался к Каретникову, дышал в ухо, обдавал запахом пота…

Игнорируя его присутствие, Игорь Иванович навис над ярко освещенной витриной.

– Мне вот этот браслет покажите поближе.

Ярко накрашенная продавщица в кремовой блузке протянула ему золотое украшение. Покупатель придирчиво осматривал изделие. Пойдет ли Миле?

– Беру, – махнул он пальцами. – Укладывайте в футляр…

Глава 14

В «Крабе» был аншлаг. Официантки бегали от столика к столику с подносами, уставленными едой. Бармен, не отрываясь, смешивал коктейли. В зале стоял гул голосов и приглушенная музыка.

Лавров не удивился, заметив за стойкой двух молодчиков, с которыми встречалась мадам Каретникова. Они сидели на высоких табуретах и потягивали какое-то пойло. Теперь сыщик не сомневался, что то была она, заказчица. Дело даже не в росте и телосложении. Кому, кроме нее, понадобилось подсылать в «Краб» этих отморозков? Ясно же, зачем они здесь.

«Ты заблуждаешься, – нашептывал ему второй Лавров. – Стала бы Каретникова нанимать детективов, если она решила подослать к Камилле бандитов? Одно противоречит другому!»

«Ревность ослепляет ее, – возражал он. – У обманутой жены бзик! Она не ведает, что творит».

Лаврову не лез в горло заказанный шашлык из рапана. Он не знал, как будут развиваться события. Камилла делала вид, что не интересуется им: принесла еду, поставила на стол и с дежурной улыбкой пожелала приятного аппетита. Притворяется!

В данный момент сыщика занимало не это. Он не спускал глаз с парней за стойкой бара, готовый в любой момент прийти на помощь девушке. Сама судьба давала ему повод проявить себя и завязать с Камиллой роман.

Пока все было спокойно. Молодчики бросали на официанток взгляды исподлобья и вяло переговаривались. Что они собираются делать?

Будь здесь Глория, она бы угадала их мысли, но Лавров не обладал таким ценным даром. Ему приходилось пользоваться исключительно предположениями. Убивать девушку прямо в заведении, полном людей, по меньшей мере неразумно. Нет смысла и в том, чтобы нанимать обольстителя, если решено физически устранить соперницу.

Не вяжется…

Один из парней что-то сказал бармену, и тот жестом подозвал Камиллу. Она подошла не сразу. Обслужила клиента, только потом направилась к стойке. Ее стройная фигурка и копна темных волос привлекали внимание посетителей. Мужчины оборачивались ей вслед.

Лавров встал и вразвалочку пошел за ней.

– Привет, подруга… – донеслись до него развязные слова молодчика. – У нас к тебе дело…

– Что вам нужно?

– Отойдем, побазарим…

– Ты нас обсчитала, – добавил второй. – И жратва у вас тухлая! Где твой босс? Веди нас к нему!

Бармен не вмешивался, понимая, что и ему достанется. Он молча смотрел, как недовольные клиенты увлекли официантку в коридор, который вел в туалеты, кладовку и на задний двор.

– Эй, вы куда? – крикнул Лавров, но его голос потонул во взрыве хохота. Кто-то в нетрезвой компании отколол шутку, развеселившую его товарищей.

Камилла сопротивлялась.

– Пусти, больно!

– Заткнись, сучка… не то распишу фейс, мама родная не узнает!

Один из громил вытащил нож; было слышно, как клацнуло выдвижное лезвие. Второй глумливо хохотнул.

Официантка затихла. Парни затолкали ее в мужской туалет. Лавров скользнул следом. Все произошло очень быстро. Тот, который держал Камиллу и размахивал перед ее лицом ножом, бросил сообщнику:

– Скорее, Слон! Чего возишься…

Слон достал из кармана какую-то бутылочку, и сыщик понял, что никто не собирается убивать девушку. Ее просто изуродуют.

Он бросился вперед, и Слон запоздало крикнул:

– Атас, Кегля!.. Шухер!..

Он успел снять пробку, и когда Лавров ударил его по руке, жидкость из бутылочки выплеснулась Слону на ноги. Парень взревел. В тесноте туалета запахло кислотой и мочой. Слон от боли обделался. Едкая жидкость проделала пузырящиеся розовым дырки на его бедрах и коленях, повредив штаны, кожу и мясо. Несколько крупных капель попали на Кеглю; тот выронил нож и взвыл. Камилла, бледная и дрожащая, вырвалась, попятилась и прижалась к стене. Она ничего не соображала.

– Бежим! – Лавров рванул ее за руку и увлек за собой в коридор. – Где служебный вход?

Она молчала, двигаясь как сомнамбула. К счастью, коридор оканчивался дверью, которая оказалась не запертой. Беглецы наткнулись на картонные ящики, повалили их и в темноте, рассеиваемой светом из окон, пересекли задний двор. Шел дождь. Под ногами все скользило, сверху поливало.

Слон с воплями извивался на полу туалета, а Кегля пустился в погоню. Изрыгая ругательства, он выскочил во двор, запутался в картонных ящиках, упал, поднялся и в ярости ринулся вперед, не разбирая дороги. Жгучая боль в местах, куда попала кислота, подстегивала его отомстить обидчику. Откуда тот взялся? Вырос как из-под земли, Слона покалечил…

– Убью, с-суки!..

Беглецы обогнули дом, и Лавров, на ходу доставая брелок с ключом, кинулся к машине. Камилла отстала. Он вернулся, подхватил ее под мышки и усадил на заднее сиденье. Из-за угла показался Кегля. Он размахивал руками и тяжело дышал.

– Стой, падла!.. Стой…

Видимо, парни не собирались никого убивать. Им заплатили, чтобы они облили Камиллу кислотой, – только и всего. На мокруху они не подписывались.

Лавров ожидал чего-то подобного. Он заранее продумал, как поступит в том или ином случае. Он мог бы вырубить Кеглю, связать его и вызвать полицию. Если бы в этом не была замешана Каретникова, он бы так и сделал. Не будь та клиенткой Зорина, у него были бы развязаны руки. А в нынешних обстоятельствах поднимать шум ни к чему. Пусть администратор бара сам разбирается. Вероятно, он уже позвонил куда следует.

– Черт… – процедил сыщик сквозь зубы, выруливая с парковки. – Влипли мы с тобой, детка…

Он повернулся к Камилле. Девушка сидела, сжав руки перед собой, белая как полотно, мокрая. Глаза стеклянные, подбородок дрожит. Крохотные капли кислоты попали на ее платье и прожгли дырочки.

– Они… х-хотели меня… у-убить?..

– Не догадываешься, за что? – спросил Роман и нажал на педаль газа. «Туарег» резво помчался прочь от места нападения.

Кегля бессильно опустил руки и метнулся обратно, выручать товарища.

Вероятно, сотрудники бара уже позвонили куда следует. Потому что к «Крабу» подкатила патрульная машина.

– Прыткие! – мотнул головой Кегля. – Обычно их не дождешься, блин, а тут…

Возвращаться в туалет за Слоном было бессмысленно. Менты заметут. Слону «скорую» вызывать надо, в больничку везти. Он от боли совсем рехнулся, орет благим матом. Еще бы не орать! Почти вся кислота на него вылилась. Хорошо, что на ноги, а не в лицо.

Кегля, не обращая внимания на дождь, спрятался за белым заляпанным грязью бусом и задумался. Слону от него сейчас никакого проку. Тому врач нужен, чтобы обезболивающее вколол и раны обработал. А Кегля не врач. Главное, чтобы Слон хлебало не раскрыл и лишнего не сболтнул. Не должен, по идее. Он пацан ушлый.

Бояться им нечего. Никто не видел, как они телку облить пытались. Кроме того придурка, что в туалет ворвался. Но придурок свалил вместе с телкой, а других свидетелей нет. Слон скажет, мол, кислоту приобрел для хозяйственных нужд, разбил пузырь по неловкости и облился. Нечаянно.

Успокоившись, Кегля сунул руки в карманы, отряхнулся, выпрямился и как ни в чем не бывало направился по улице в сторону автобусной остановки. Мимо него проехала «неотложка», и он удовлетворенно кивнул. Слону помогут, а ему лучше в бар не соваться. Бармен наверняка запомнил, как они на телку наехали. Правда, та не пострадала, а вот Слону досталось. Ничего, очухается. Сам виноват, раззява!

– Ну, доберусь я до тебя! – погрозил Кегля официантке, словно та могла его услышать. – Ты у меня кровью умоешься!.. И хахаль твой умоется!..

Глава 15

Зорин проводил «альфонса» в адрес, перекусил взятыми из дому бутербродами и покатил на Малую Андроньевскую.

Что бы там ни говорил Лавров, а нащелкать его в обнимку с подружкой Каретникова не помешает. Все-таки, это доказательство их связи. Может, снимки и не понадобятся, но от него не убудет. За тот аванс, который он получил, грех не постараться.

Зорин уже прикидывал, что они с женой купят на заработанные денежки. Огорчало только одно: сегодняшнее его дежурство на Андроньевской, скорее всего, пустая трата времени. Проторчит он тут допоздна, а Лавров с девицей не приедут. Знакомство едва завязалось, рановато прыгать в койку.

«А вдруг? – соблазняла Зорина обманчивая надежда. – Что, если я его недооцениваю? С его внешними данными склонить девицу к сексу – раз плюнуть. Ну, есть у нее любовник… так ведь куда ему равняться с Ромой!»

Он вспомнил фото Каретникова и ухмыльнулся. Мэн порядком поистрепался. Когда-то он был в форме, но сейчас на нем сказывается нервный московский бизнес, обильная еда, возлияния, без которых не обойтись, и пресловутый «малоподвижный образ жизни». Рома рядом с ним – обаятельный и порочный мачо. Официантка из «Краба» точно не устоит.

Зорин занял удобную позицию для наблюдения, включил радио и откинулся на спинку сиденья. Его служебный «рено» неприметного серого цвета затерялся среди припаркованных во дворе машин. Лил дождь. В такую погоду нормальные люди спешат домой, а не глазеют по сторонам. Авось, Рома его не заметит. Если они с девицей приедут, конечно. Шансов мало, но чем черт не шутит?

Зорин слушал музыку, чтобы не задремать. Он хронически недосыпает. Дома молодая жена, а с этой клятой работой он так выматывается, что, добравшись до подушки, мгновенно проваливается в забытье. Пожалуй, его Ирка тоже заведет себе любовника.

Монотонно шумели капли. Глаза детектива слипались, тело обмякало и погружалось в блаженный покой.

Свет фар полоснул по лобовому стеклу «рено», и Зорин лениво приподнялся, выглянул в прошитую дождем темноту. По лужам, вздымая веера брызг, проехал черный джип. Неужели «туарег» Лаврова?

Не веря в свою удачу, Зорин стряхнул сонное оцепенение и достал камеру. Отсюда было отлично видно, как внедорожник притормозил и остановился у парадного, в котором находилось «гнездышко» для свиданий. Первым вышел Лавров и помог выйти из машины молодой девушке. Они стояли под дождем и о чем-то говорили. Кажется, Рома убеждает даму, что самое лучшее для нее – подняться к нему в квартиру, выпить и расслабиться.

– Молодец! – пробормотал наблюдатель. – Ничего не скажешь. Быстро дельце обстряпал.

Девушка покачнулась. Пьяная, что ли? Лавров обнял ее и коснулся губами ее щеки. Она не оттолкнула его, и он принялся ее целовать.

Щелк!.. Щелк!.. Щелк!..

«Поздний вечер, дождь… запретные поцелуи, – думал Зорин, раз за разом нажимая на кнопку спуска. – Романтика. Даже завидно».

Щелк!.. Он торопился запечатлеть, как эти двое милуются у всех на виду. Впрочем, кроме него следить за парочкой было некому. Во дворе ни души. А жильцы, которые могли бы выглядывать в окна, ужинают или смотрят полицейский сериал.

Щелк!.. Кажется, девица не в себе. Она едва держится на ногах. Лавров ведет ее, полубесчувственную, к парадному. Открывает… оба скрываются за дверью.

Все. Теперь они вне досягаемости. Зорин удовлетворенно вздохнул и убрал фотокамеру. Больше ему здесь делать нечего. В ближайшие часы они будут заниматься любовью. Возможно, до утра…

Глава 16

Лавров порадовался, что заранее побывал в квартире, снятой для него Зориным. Надо было освоиться в чужой обстановке, среди чужих предметов обихода. Все должно выглядеть правдоподобно. Хорош же он будет, если начнет искать спиртное, одежду или полотенца, тыкаясь по шкафам и комодам. Камилла сразу поймет, что дело нечисто.

Правда, сейчас ей не до этого. Но мог ли он предвидеть, как все обернется? Она еще в шоке после нападения, не может прийти в себя. Бледная, руки холодные, зубы стучат.

– Зачем ты п-привез меня сюда?

– Тебя хотели облить кислотой, – безжалостно заявил он, нагнетая страху. – Где гарантия, что они не придут к тебе домой, чтобы докончить начатое? Кому ты перешла дорогу, детка?

– Не знаю. У меня нет врагов…

– Враги есть у каждого. Давай, проходи, тебе надо согреться.

Он увлек ее в ванную, облицованную красной и белой плиткой, с огромным зеркалом в фигурной оправе. Жаль, что состояние девушки не позволяет ей оценить обстановку квартиры, где любая мелочь свидетельствует о достатке владельца. Зорин молодец, не поскупился.

«Твоя холостяцкая берлога не соответствует образу крутого мачо, которого ты будешь играть, – заявил тот. – Так что, Рома, осваивайся в новых апартаментах. У нас все по-настоящему, без халтуры!»

Лавров был благодарен ему за заботу. Квартира шикарная, только вот Камилла этого не замечает.

– Кто эти парни, которые напали на тебя? – спросил он, хотя прекрасно знал ответ. – Раньше они приходили в бар?

– Я никогда их не видела…

– Странно. Ты действительно их обсчитала?

– Я не обсчитываю.

– Может, случайно ошиблась?

– Нет…

Девушка дрожала, ее платье намокло и облепило фигуру. Лавров включил воду, добавил туда душистую пену для ванн.

– Раздевайся. А я принесу чего-нибудь выпить. Ты что любишь?

Камилла молча смотрела на свои ноги в грязных брызгах и потеках. Она выскочила из бара в легких лодочках без каблука и бежала в них по лужам и траве. Лодочки остались в прихожей. Она стояла босиком на пушистом розовом коврике и чувствовала тоскливое изнеможение. Ее жизнь перевернулась этим злополучным вечером. Бесповоротно.

Когда Лавров вернулся с бокалом мартини, Камилла понуро сидела на краю ванны. Она не плакала и казалась безучастной. Поцелуи у машины остались за гранью ее сознания, вряд ли она придала им какое-то значение. С тем же успехом Роман мог целовать свой «туарег».

– Послушай, все обошлось, – терпеливо заговорил он. – Ты жива и невредима. Пара капель кислоты, которые попали на тебя, не повод для трагедии. Улыбнись же!

Он дотронулся до подбородка девушки, чуть приподнял и поднес к ее губам мартини.

– Выпей…

Она послушно сделала глоток из его рук. Поперхнулась и отодвинула бокал. Лавров поставил его в нишу, выложенную перламутром, и сказал:

– Ты промокла. Полезай в ванную, не то простудишься. Давай помогу…

Она не испытывала стеснения, когда он расстегнул ее прилипшее к телу платье и снял его. Там, где кислота прожгла крохотные дырочки, на коже остались красные отметины.

Шумела горячая вода. Ванная комната наполнилась паром, зеркало запотело. А Камилла продолжала дрожать. Под платьем на ней был синий кружевной бюстгальтер и такие же трусики.

«Белье дорогое, – определил Лавров. – Небось купленное на деньги Каретникова».

Он ни на секунду не переставал быть сыщиком и анализировать ситуацию.

– Меня убьют, – бормотала она, глядя на красные точки на бедрах. – Убьют… я чувствую!..

– Глупости. Я не дам тебя в обиду. Переночуешь у меня, а завтра что-нибудь придумаем.

– Если бы не ты…

Камилла содрогнулась, представляя себе, что ее лицо могло бы превратиться в кровавое месиво и она бы сейчас не стояла здесь, а корчилась в жутких мучениях.

Лавров любовался ее фигурой: точеные плечи, округлая девичья грудь, стройные ноги. Ему понравилось, что при тонком сложении у девушки не торчали ребра и ключицы. Пупок у нее был проколот и украшен золотой рыбкой.

– Прелестно… – восхищенно прошептал он. – Ты чудо, Камилла!.. Ты еще красивее, чем я думал…

Золотая рыбка сама приплыла ему в руки. Не пришлось долго добиваться ее благосклонности, рассыпаться в лживых признаниях и заманивать в любовное «гнездышко». Все сложилось как нельзя лучше, и в этой неожиданной простоте крылся какой-то подвох. Или у него мозги так устроены, что всюду ищут подставу.

Лавров закрыл кран, и вода перестала журчать. Он попробовал пальцами воду, – горячая, как раз чтобы согреться.

– Спаси меня, – обреченно попросила девушка. – Ты сможешь? Я не хочу умирать…

– Не думай о смерти, – прошептал он, расстегивая ее бюстгальтер. – Я же с тобой! Я рядом, Камилла… взгляни на меня, – у него закружилась голова, губы потянулись к ее шее. – Сними колье… оно намокнет.

– Оно не боится воды…

– Серебро почернеет, – шептал он, скользя губами по ее холодной коже в пупырышках. – Ты как лед… совсем холодная…

Он взял ее на руки и с плеском погрузил в ванную, осторожно, чтобы она не нырнула в теплую пену с головой. Потом он лихорадочно срывал с себя одежду, бросал на пол. Как в сцене безудержной страсти, которые показывают в кино. Его всегда смешили подобные эпизоды.

Ванна была большая, полукруглая, и когда он бултыхнулся туда, вода чуть не вышла из берегов.

«Не хватало соседей залить, – с трезвой рассудочностью подумал он, нащупывая в воде тело Камиллы и стаскивая с нее последнее синее кружево. – Надеюсь, до этого не дойдет».

Пена пахла травами и медом. Лавров обнимал девушку, ощущая здоровое физическое желание. Они барахтались в воде, пока ему не надоело целовать мыльную кожу Камиллы.

– Согрелась?

Не дожидаясь ответа, он решительно вылез из ванны, помог девушке встать, завернул ее в полотенце и понес в спальню, оставляя на паркете мокрые следы. Заниматься любовью в мыльной воде, когда все скользит и плещется, сомнительное удовольствие. Может, кому-то и нравится, но только не ему.

Камилла покорно позволила уложить себя на широкую кровать со стеганым атласным покрывалом. Все вокруг казалось ей призрачным, – и полутемная комната, и запах пены, и молодой мужчина, который спас ее, вырвал из рук убийц. Ее сознание сосредоточилось на сиюминутном удовольствии, на возбуждении и страхе, приправленных прикосновениями чужих губ и пальцев. Она прерывисто дышала, не отвечая на ласки, но и не противясь им.

В углу спальни что-то шевелилось, мерцало. У Лаврова мелькнула мысль о скрытой камере, но накануне он тщательно осмотрел квартиру на наличие записывающих устройств и ничего не обнаружил.

– Какая ты сладкая… – шептал он на ушко Камилле, продолжая контролировать себя. – Какая горячая…

Именно сейчас, в эту ненастную ночь он должен отвоевать девушку у ее любовника. Сейчас или никогда. Лучшего повода не будет. Сейчас, когда она в его власти… когда он герой, требующий награды. Когда ее ужас сильнее рассудка и страсть затмевает пережитый кошмар, о котором лучше не вспоминать.

Он не мог отделаться от ощущения, что в спальне есть еще кто-то, кроме него и девушки. Кто-то пестрый, мохнатый и хищный, со сверкающими угольками глаз.

«Это все нервы, распаленное стрессом воображение», – отмахнулся Лавров.

Постепенно Камилла втянулась в его игру. Их ноги и руки сплелись, дыхание смешалось, движения достигли общего ритма. Девушка прижимала его к себе, словно щит, который закроет ее от враждебного мира. Она отдавалась ему неистово, как в последний раз, как будто завтра уже не наступит.

В какой-то момент он забылся и вообразил, что обнимает Глорию, что это ее рот ищет его губы, что это она обвила его своими длинными нежными руками. Он хотел бы раствориться в ней, стать ее неотрывной частью…

Камилла никогда еще не испытывала такого страстного исступления. Внутри нее вспыхивали молнии, гасли и снова вспыхивали. Она стонала, кусала губы, чтобы не закричать. Молнии стали непрерывными и переросли в смерч, который подхватил ее и унес выше облаков, к звездам… и еще дальше, туда, где нет ничего, кроме сладостного восторга…

Лавров отдышался и заметил, что рядом с ним не Глория. Он опомнился, вздохнул разочарованно. Наваждение схлынуло, словно цунами, оставляя после себя обломки былого счастья. Камилла прелестна, порывиста и нежна, но она – не Глория. Другая. Какой бы юной и красивой ни была женщина, она – другая. Этот недостаток невозможно исправить.

– Невозможно… – вздохнул он и перевернулся на бок.

На прикроватной тумбочке стоял хрустальный графин с коньяком и бокалы. Лавров забыл принести из холодильника мартини. Коньяк так коньяк. Это даже лучше.

Он плеснул себе изрядную порцию и выпил двумя глотками. Камилле тоже не помешает выпить.

– Будешь? – спросил он, протягивая ей бокал.

Она прикрыла веки в знак согласия. Не могла говорить. Отголоски смерча все еще бушевали в ней, медленно успокаиваясь. Казалось, она поднимается на поверхность из пронзительной глубины. Из тьмы, заполненной золотыми сполохами…

Несколько маленьких глотков коньяка, и девушка опьянела.

– Спи, – прошептал Лавров, укрывая ее одеялом.

Он собирался принять душ, но стресс и бурные любовные ласки сморили и его. Тело отяжелело, отказывалось двигаться.

– Завтра, все завтра, – подумал он, проваливаясь в тревожную ватную черноту…

Глава 17

Черный Лог

Санта, насупившись, убирал со стола. Хозяйка не притронулась к ужину, а он так старался. Запек судака в сметане, сварил малиновый кисель.

– Не дуйся, – улыбнулась она. – Все вкусно, просто у меня аппетита нет.

– Это из-за него вы так убиваетесь?

Глория поняла, кого он имеет в виду. Конечно же, Лаврова. Слуга решил, что она страдает от неразделенной любви. Чудак!

– Мне не безразлично, что с ним станется.

– Плюньте вы на этого клоуна, Глория Артуровна! Он вас не стоит.

– Он мой помощник, как и ты.

– Я предан вам душой и телом, – с воодушевлением изрек великан. – А этот прощелыга только огорчает вас. Небось опять влип в историю?

– Влип, влип… – обронила она, вставая. – Пожалуй, я спущусь в мастерскую, подумаю.

Она не сказала, о чем будет думать. «И так ясно, – рассудил Санта. – Всю ночь просидит в мастерской из-за этого недотепы. Не пивши, не евши. Будет ломать голову, как его вызволить!»

Прежний хозяин тоже, чуть что, спускался в мастерскую. Там особая атмосфера – магические кристаллы, бюсты великих людей, кувшины с джиннами. В каждом из семи медных сосудов запечатан «сулеймановой печатью» злой дух.

Санта побаивался этих кувшинов. Вдруг оттуда вырвется страшный узник? Как его потом обратно засунуть?

Вытирая с кувшинов пыль, слуга задерживал дыхание и едва касался тряпкой медных боков. Не дай Бог повредить печать!

Между тем Глория закрылась в мастерской и ходила из угла в угол, пытаясь успокоиться. Почему Лавров подвергает свою жизнь опасности? Неужели из-за денег? У него достаточно сбережений, чтобы пару лет жить, ни в чем не нуждаясь. Зачем же совать голову в петлю?

Она не ревновала его к молодой красивой девушке, с которой он спал. Она не хотела подсматривать в замочную скважину, – чужая спальня сама открылась перед ней. Беспечные, утомленные сексом любовники не подозревали, что принесет им хмурое утро.

На тумбочке у кровати стоял графин с коньяком…

– Еще и коньяк! – отметила Глория. – Сколько они выпили? Безумцы!

Как человеку предугадать свою судьбу? Он бредет на ощупь, словно слепой путник, который пересекает зыбучие пески.

Глория понимала, что не в силах помочь Лаврову, но от этого ей было не легче.

– Я же предупреждала…

Она опустилась на диван и сложила руки на коленях. Неужели то, что случится со спящим сыщиком и его подружкой, обусловлено забытым прошлым?

Триста лет назад в перуанских горах умерла в родах принцесса инков. Ее облачили в расшитое жемчугами и бирюзой платье, надели золотую корону, ожерелья, браслеты и похоронили на дне ущелья, охраняемого грозными индейскими богами. Она была прямой наследницей императора Атауальпы и женой бедного венгерского дворянина Себастьяна Бежевичи. Их тайно обвенчал католический священник.

Дочь принцессы и искателя сокровищ нашла свою смерть в средневековом замке Нидзица, построенном тевтонскими рыцарями. Глория на себе испытала, как это произошло. Убийца прокрался в покои беглянки и ударил ее ножом в сердце…

Сны Глории становились все реальнее. Это была как бы другая жизнь, протекающая в ночи. По ощущениям она мало отличалась от «настоящей» жизни. Засыпая, Глория погружалась в иной мир, весьма похожий на тот, к которому она привыкла. Разница состояла лишь в том, что во сне она была наблюдателем.

Стоило ей подумать о замке с квадратными башнями и внутренним двором, где проходили рыцарские ристалища, как она задремала… и тут же очутилась в готическом зале с кирпичными стенами и сводчатым потолком. «Переход» осуществился с опасной легкостью.