Крик сквозь стену, или Вернуть бы тех, кого забрали небеса

Как жить родителям и не сойти с ума, если наркоман в одном доме с ними? Как вообще жить, понимая, что твой ребёнок наркоман? Мне хочется помочь тем, кого беда не обошла стороной. Это страшное чувство беспомощности, когда приходишь к осознанию, что ты не можешь ни на что повлиять…

Родители наркозависимых детей являются созависимыми и нуждаются в помощи не меньше, чем их дети. Ведь если разобраться, созависимые умирают гораздо чаще, чем зависимые. Только они умирают не от наркотиков, а от инфарктов и инсультов, а также от онкологии, которая проявляется на фоне чудовищных переживаний. Стресс поражает организм и пожирает его изнутри, преображаясь в страшные заболевания.

Это так страшно – ЖИТЬ и ЗНАТЬ, что твой ребёнок погибает. Родители постоянно спрашивают, почему это произошло, и ощущают вину. Наркоманам выгодно, когда родители чувствуют себя виноватыми и слабеют на глазах, ведь их можно уничтожать и дальше, упрекая, мол, всё произошло потому, что их никто не понимает.

Не стоит раздавать долги, которые наделали дети-наркоманы, или спасать их от уголовных дел. Наркоманы должны отвечать за свое поведение. Никто не говорит, что нужно прекратить любить своих детей, но эта любовь должна быть другой, более твёрдой.

Дайте понять наркоману, что за свои поступки и образ жизни он несёт ответственность сам. Ни в коем случае нельзя покрывать его ошибки и приучать к безнаказанности. Спасая наркомана от тюрьмы, вы как бы оправдываете его и соглашаетесь с тем, что он делает всё что захочет, а вы всегда его отовсюду вытаскиваете.

Но если станете ликвидировать последствия его ужасных поступков: раздавать долги, вытаскивать из полиции – у него не будет стимула изменить свою жизнь.

Очень тяжело признать собственное бессилие и невозможность изменить ситуацию, но иногда это сделать необходимо, чтобы сохранить жизнь себе и своим близким. Родители убеждены: всё в их руках, ребёнок обязательно изменится, нужно его больше ругать, угрожать, настаивать… А однажды приходят к мысли, что всё тщётно. Попытки управлять ребёнком не дают результата, а пропасть между ними становится всё больше и больше.

Увы, но мы не можем изменить решения и жизнь наркомана, пусть даже это наш ребёнок. Важно перешагнуть эту ЧЕРТУ ОТЧАЯНИЯ. Ни в коем случае нельзя забывать про собственные потребности.

Погружаясь в жизнь наркомана, близкие забывают о своей собственной жизни и подчиняют её беде, в которую попал их ребёнок. Именно так уходят из жизни близкие наркомана. Сгорая и истощаясь морально и физически. Болезни, депрессии и быстрое угасание…

Требовать от наркомана хотя бы элементарного к себе уважения бесполезно. Это всего лишь разговоры с самим собой. Нужно уметь справляться с обидами и чувством жалости к себе. Вернуть себе здоровье и душевное равновесие.

Не копайтесь в прошлом и не задавайте себе один и тот же вопрос: почему это произошло именно со мной? Не пытайтесь понять, где совершили ошибку. Первый шок от сознания, что ваш ребёнок – наркоман, пройдёт, и потом нужно будет учиться с этим жить…

Не бегайте по знахаркам и экстрасенсам в надежде, что они вылечат вашего ребёнка. Когда после очередного лечения ребёнок вновь употребляет наркотики, не пытайтесь достучаться до его разума. ОН ВАС НЕ УСЛЫШИТ.

Самое сложное – уяснить себе, что ребёнок болен. Мы по-прежнему требуем от него поступков адекватного человека, и в этом наше самое большое заблуждение. Только когда действительно поймём, что ребёнок серьёзно болен и он не может совершать адекватные поступки, мы почувствуем сильное облегчение.

Никогда нельзя отказываться от ПРАВА НА ЖИЗНЬ. Родители наркоманов должны позаботиться в первую очередь о себе. Важно, чтобы из-за наркомана не менялось ваше собственное поведение и вас не одолели болезни.

Стремление вернуть нормальную жизнь ребёнку зачастую заканчивается крахом нашей собственной жизни. Важно понять и принять: больному ребёнку нет ни до чего дела, ему плевать на жизнь семьи, на ваше здоровье. Ему важно только получение кайфа от наркотика.

Это очень тяжело – научиться жить с монстром, который постоянно врёт, обворовывает близких для получения собственных удовольствий. Поэтому в своих решениях важно быть неуклонным и уметь говорить чётко и твердо «нет!» без всяких объяснений. Не принимайте ложь наркомана за правду, иначе будете способствовать этой лжи. Правда очень болезненна, придется найти в себе силы её принять. НУЖНО ПРОДОЛЖАТЬ ЖИТЬ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО…

Если ваш ребёнок наркоман, пожалуйста, не занимайтесь самоистязанием. Судить и винить себя можно годами, но это не принесёт результата. Ваше самоистязание наркоману уже не поможет. От этих мыслей вы только ухудшите своё состояние.

Важно восстановить самообладание и не зависеть от оценок окружающих. А также ни в коем случае нельзя позволять наркоману манипулировать вами. Сколько бы хорошего вы ни делали для ребёнка-наркомана, как бы ни старались избавить от зависимости, от его враждебности вы не избавитесь.

Не надо ждать благодарности. Родителям наркоманов важно понять: ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, ЗА КОТОРОГО ВЫ МОЖЕТЕ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, – ЭТО ВЫ САМИ. Если вы в силах кого-то изменить, то только себя. Не надо стыдиться поступков наркомана. Нужно признать собственное бессилие.

Нет смысла стыдить, угрожать, читать мораль. Это не принесёт никакого, даже крохотного эффекта. Важно позаботиться о себе и принять как данность, что от химической зависимости вылечиться и восстановиться полностью невозможно. Если кто-то говорит, что выздоровел, – не верьте.

Не чувствуйте себя в этой борьбе покинутыми. Огромное количество родителей обращаются с молитвами к Богу с просьбой спасти их детей. Если вы пытаетесь взять на себя ответственность за наркомана, хорошо подумайте: а кто возьмёт ответственность за вас?

Положив ребёнка за бешеные деньги на реабилитацию, помните: они выброшены на ветер, как бы вас ни уверяли, что исцеление наступит уже через месяц. Моя знакомая взяла кредит на полтора миллиона рублей, устроила ребёнка в разрекламированный реабилитационный центр за сто пятьдесят тысяч рублей в месяц. В центре гарантировали стопроцентную помощь.

Когда десять месяцев закончились, перед ней извинились, сказали, что ребёнок на пороге выздоровления, его ещё нельзя выпускать из центра и для этого нужно взять ещё один кредит. Так она и осталась с невылеченным ребёнком-наркоманом и кредитом, который ей теперь придётся выплачивать всю жизнь…

В государственное учреждение возможности положить ребёнка нет, ведь там только добровольное лечение. А в реабилитационных центрах анонимно за сто пятьдесят тысяч рублей в месяц можно всё.

Прячьте все ценные вещи, которые находятся в квартире. У наркомана нет совести. Он вынесет из дома всё. ВАЖНО ПРИНЯТЬ И ПОНЯТЬ: наркоман будет всегда делать то, что считает нужным, и вы не в силах ничего изменить. Он может выкарабкаться только в одном-единственном случае: если захочет этого сам. Только ЕГО ЖЕЛАНИЕ может его спасти. Именно ЕГО, а не ВАШЕ. Но для этого должна быть мощная мотивация.

Наркоман сам выбирает свой путь, и вы не можете нести за него ответственность. Он сам разрушает свою жизнь, и здесь главное – не дать ему разрушить вашу.

Позволив наркоману самому нести ответственность за свою жизнь, родители не отказываются от него и не перестают любить. Какой бы он ни был, он ребёнок, и его по-прежнему любят. Тут важно понять: любить – не значит решать проблемы наркомана. Проблемы вызваны его образом жизни, и решать их он должен сам.

Важно научиться возводить стену между собой и проблемами ребёнка. Самое трудное для любой матери – понять, что это судьба и выбор ребёнка, и он вправе строить свою судьбу так, как ему хочется. СМИРЕНИЕ И ТЕРПЕНИЕ и есть МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ.

Обычно близкие наркоманов скрывают своё несчастье от родственников и знакомых, оставаясь со своей бедой один на один. Им некому помочь избавиться от жуткого чувства вины за своего ребёнка. Не стоит корить себя понапрасну, вы не можете дать ему свою голову и прожить жизнь за него.

Если наркоману дано уйти в иной мир, от этого никуда не денешься. Они уходят, измучив до предела своих близких. И ещё: не бойтесь отпустить наркомана из дома на все четыре стороны. Если он желает уйти, позвольте ему это сделать, не надо удерживать. Предоставьте возможность вдоволь нахлебаться жизни, которую он выбрал. Вы отпускаете на четыре стороны не сына или дочь, вы отпускаете наркотики. Дайте ему возможность почувствовать себя ответственным за свою жизнь.

Психотерапевтическая помощь теперь нужна вам. Не бойтесь посещать группы для родителей и близких анонимных наркоманов. У вас появятся единомышленники, и вы поймёте, что ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ, и даже с этой бедой можно НАУЧИТЬСЯ ЖИТЬ. Обязательно ходите на занятия в группы созависимых. Наркоманы не задумываются, хватит ли у вас сил и возможностей нести этот крест, поэтому заботиться о себе должны вы сами.

Ваш ребёнок САМ решил употреблять наркотики, и решать эту проблему придётся ему САМОМУ. Кроме него, никто это не сделает. Родители должны помочь только в одном: уговорить начать лечиться. Остальная родительская ПОМОЩЬ является самым настоящим УБИЙСТВОМ.

ЭТОТ РОМАН ПОСВЯЩАЕТСЯ ВСЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧЬИХ ДЕТЕЙ ЗАБРАЛИ В ИНОЙ МИР НАРКОТИКИ… ОНИ НАУЧИЛИСЬ ЖИТЬ С БОЛЬЮ И ДУШЕВНЫМ ОПУСТОШЕНИЕМ ПОСЛЕ ПОТЕРИ ЛЮБИМЫХ ДЕТЕЙ И ВНУКОВ, НО НИКТО И ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕ МОЖЕТ, КАК ИМ ДАЁТСЯ ЭТА ЖИЗНЬ…

ЭТОТ РОМАН ПОСВЯЩАЕТСЯ ТАКЖЕ ТЕМ, ЧЬИ ДЕТИ ЕЩЁ ЖИВЫ. ПОКА ЖИВЫ… НО ВЕДЬ, ЕСЛИ РАЗОБРАТЬСЯ, МНОГИХ ИЗ НИХ УЖЕ НЕТ. ТОЛЬКО ФИЗИЧЕСКАЯ ОБОЛОЧКА, БЕЗ ДУШИ И РАЗУМА.

ГОСПОДИ, КАК ЖЕ ЧУДОВИЩНО БОЛЬНО И ТЯЖЕЛО ИМ ЖИТЬ! ДО КРИКА, ДО СТОНА, ДО ШАГА В БЕЗДНУ… НЕ ОСУЖДАЙТЕ ИХ, НЕ КИДАЙТЕ В НИХ КАМНИ… ПУСТЬ У ВАШИХ БЛИЗКИХ БУДЕТ ВСЁ ХОРОШО… НО ЗНАЙТЕ: НАРКОТИЧЕСКАЯ СТАРУХА С КОСОЙ МОЖЕТ ПОСТУЧАТЬСЯ И К ВАМ…

НЕ ЗЛОРАДСТВУЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ВЕДЬ ЗАВТРА ВЫ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ В ПОДОБНОЙ СИТУАЦИИ, И ЭТО НЕ ЗАВИСИТ НИ ОТ ВАШЕГО СОЦИАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ, НИ ОТ ВОСПИТАНИЯ РЕБЁНКА, НИ ОТ ВНИМАНИЯ, КОТОРОЕ ЕМУ УДЕЛИЛИ. ПОВЕРЬТЕ, ЭТО ВООБЩЕ НИ ОТ ЧЕГО НЕ ЗАВИСИТ, ПОКА НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЮТ НАРКОТИКИ.

НЕ ПРИВЕДИ ГОСПОДЬ ИСПЫТАТЬ ВАМ ТО, ЧТО ИСПЫТЫВАЮТ ЭТИ ГЛУБОКО НЕСЧАСТНЫЕ ЛЮДИ, РОДИТЕЛИ ТЕХ, КТО ЕЩЁ ЖИВ. СКАЗАТЬ, ЧТО ИМ ТЯЖЕЛО, – НИЧЕГО НЕ СКАЗАТЬ. ПРОЯВИТЕ ЧУТОЧКУ ЖИВОГО УЧАСТИЯ И СОСТРАДАНИЯ… НЕ БЕЙТЕ ТЕХ, КТО И ТАК ЗАБИТ ПОЧТИ НАСМЕРТЬ СОБСТВЕННЫМИ ДЕТЬМИ. СТРАШНЕЕ ЭТОГО НИЧЕГО НЕТ…

ЭХ, ВЕРНУТЬ БЫ ТЕХ, КОГО ЗАБРАЛИ НЕБЕСА…

Пролог

Ну, здравствуй, доченька… Здравствуй… Ты никогда не прочтёшь эти строки и не поймёшь, что я чувствую. И не потому, что не умеешь читать, ведь тебе это не нужно, чувства и мысли твоих близких тебя уже давно не волнуют. Ты живёшь в своём мире. Только сказать «живёшь» язык не поворачивается.

Три года ада… Ты отняла у меня ровно три года жизни. Хотя, наверное, каждый год шёл за десять. Да и не только у меня, но и у всей нашей семьи. Самым страшным был последний год. Мне казалось, я не живу, а существую. Все дни проходили словно в тумане… Что-то делаю, с кем-то говорю, а на самом деле мысли совсем далеко. Да и живу по инерции, машинально, только потому, что так надо.

В кого ты превратила меня, доченька? Потухшие глаза, отсутствие элементарной жизненной энергии, постоянная боль в сердце… Жизнь нашей семьи обратилась в ад с тех пор, как ты стала употреблять наркотики. Годы борьбы за тебя, увы, не принесли результата. Это так страшно – жить, когда знаешь, что твой ребёнок телесно ещё существует, а душевно уже давно умер.

Одному Богу известно, сколько больниц мы с тобой прошли, сколько реабилитаций. Ты ненавидишь меня за эти больницы, а я всего лишь пытаюсь спасти тебя… Тысячу раз говорила: путь, который ты выбрала, завершится либо смертью, либо тюрьмой. Третьего не дано.

Я сижу в кабинете врача и вижу, что он боится встретиться со мной взглядом, чувствует мою боль и знает, что я всё понимаю. Я тоже знаю, что уже ничем не поможешь. Просто изоляция… Просто растительная жизнь. Полное разложение личности. Это всё «химия», которую ты стала употреблять… Проклятая «химия»…

– Если бы не «химия», шанс имелся бы серьёзный. «Химических» практически не вытаскивают. Есть маленький, иллюзорный шанс… Ни один психиатр не разберётся, что там, в голове, когда в организме уже необратимые химические процессы. Вам нужно смириться с тем, что ваша дочь больше никогда не вернётся в реальный мир и не сможет жить в социуме. Увы, но она уже не понимает, что это такое…

Нет, эти слова уже не звучат для меня как приговор. Я всё понимаю, принимаю умом, а вот израненное больное сердце принимать это не хочет. Помочь себе, доченька, можешь только ты сама, но не пойдёшь на это, потому что выбрала свой путь.

Сейчас ты живёшь низменными инстинктами. От всего хорошего, что я в тебя вкладывала, не осталось и следа. Когда кричишь матом на меня в больнице, я затыкаю уши, но не могу сдерживать слёзы. Я понимаю, это кричишь не ты, это кричат наркотики.

Ни одному родителю не пожелаю испытать и услышать то, что довелось пережить и услышать мне. Это так жутко – бояться собственную дочь. Я понимаю: чудовище, которое унижает меня перед медицинским персоналом и посетителями, – не моя дочь. Моя не такая. Наркотики сделали её такой. И всё же, какой бы ты ни была, как бы сильно меня ни ненавидела, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ВСЕГДА БУДУ ЛЮБИТЬ. Просто принять твой образ жизни не могу, извини.

Может, когда-нибудь ты поймёшь, что я тебе не враг, а просто боролась до последнего. Замкнулась в своём горе и верила истово, что тебя можно вытащить. Куда я тебя только не возила, кому не показывала… В погоне за ничтожным шансом выздоровления я потеряла всё и всех. Я потеряла себя…

Меня стали раздражать близкие, которые знали о моей борьбе: они сочувствовали, убеждали, что я должна взяться за себя, потому что тебе уже ничто не поможет. Мне казалось, они ничего не понимают, а любовь матери может творить чудеса. Как же я ошибалась!

Любовь матери способна на многое, но только не победить проклятые наркотики. Тогда я ещё верила, что терпением, любовью и заботой смогу свернуть горы, но смотрела в твои пустые, отрешённые глаза и рыдала от бессилия. Сколько раз я стояла перед тобой на коленях, просила, умоляла остановиться. Но ты уже давно меня не слышишь, я для тебя пустое место, и ничего не чувствуешь.

И однажды настал момент, когда я поняла: это ВСЁ. Я поняла, что не могу исправить ситуацию, но в силах изменить своё отношение к ней. Это пришло не сразу, а после множества больниц и реабилитаций.

Я хочу вновь наслаждаться каждой секундой жизни. ХОЧУ ЖИТЬ И РАДОВАТЬСЯ. Не могу сказать, что научилась жить с этой болью, но я очень стараюсь. Уверена, у меня всё получится. Знаешь, я так устала от борьбы… Ты растоптала мою душу. Внутри всё будто выгорело. Стало темно и пусто… Словно исчезли вдруг яркие краски. На людях я держусь, но если бы кто-то знал, что у меня в душе и чего мне стоит не сойти с ума.

Я медленно теряю разум, когда ты в больнице. Понимаю, как там тяжело лежать месяцами. Вижу, как ты смотришь на небо сквозь решётки, и обливаюсь слезами. Мой психотерапевт, который хоть как-то помогает мне жить дальше и не сдаваться, говорит, что я тоже пытаюсь смотреть на мир сквозь решётки, и именно потому меня кидает в дрожь.

Ты же человек с измененным сознанием, для тебя эти решётки не барьер, закрывающий интересную и насыщенную жизнь, а лишь ограничение для удовлетворения низменных инстинктов. А ведь доктор прав. Я всегда думаю о тебе как о жертве, но ведь если честно, ты не жертва. Если ты не в больнице, то живёшь так, как считаешь нужным, плюёшь на окружающих.

Это очень страшно, когда ты находишься дома. Я живу как на пороховой бочке, не зная, что принесёт завтрашний день. Сердце разрывается на тысячу маленьких осколков, когда я думаю, где ты, что с тобой, жива ли, а если жива, то в каком притоне находишься?

За всё, что ты с нами со всеми сделала, я должна возненавидеть тебя. Не получается. А если и получается, то ненадолго, ведь материнский инстинкт – это прощение. В моём случае материнский инстинкт борется с разумом.

Я должна возненавидеть тебя за то, что у моей мамы, твоей родной бабушки, отказала рука, за то, что ты отняла у неё несколько лет жизни и она уже давно не спит ночами. А ведь бабушка перенесла инсульт.

Я просила тебя беречь её, умоляла, но ты сознательно уничтожала родного человека… Возненавидеть за то, что ты отняла несколько лет жизни у меня, за все мои болячки, которые появились от стресса, за то, что медленно, но очень верно меня убиваешь, ведь я уж давно не хожу без тёмных очков, чтобы никому не показывать свои слёзы, которые появляются непроизвольно. Но мой материнский инстинкт берёт верх, я перестаю на тебя злиться и вновь думаю о тебе, как о жертве.

Я рассказываю тебе, что ты творишь до того, как лечь в очередную больницу, но ты мне не веришь. В последнее время ты вообще не хочешь слышать и слушать. Наркотики настолько взяли над тобой власть, что ты уже давно забыла, как свято и дорого слово МАТЬ. Для тебя оно давно потеряло смысл. Я всего лишь твой враг, который мешает делать то, что хочешь ты, а проще говоря, жить растительной жизнью наркоманов.

У тебя стала очень плохая память. Многие события просто вычеркнуты. Наркотики уничтожили твое прошлое. Раньше, когда приезжала в больницу, я всегда брала с собой твои детские фотографии. Рассказывала, сколько стихов и песен ты знала, какие интересные места мы с тобой посетили, ведь когда-то ты так любила познавать мир, талантливо фотографировала.

А потом я перестала это делать, поняла бесполезность. Ты смотрела на снимки пустыми глазами и не понимала, что мне от тебя нужно. Я чувствовала твоё раздражение и даже агрессию. Тебя интересовало одно: когда выпустят на свободу, туда, где друзья и наркотики?

Я пыталась тебя обнять и, захлёбываясь от слёз, убеждала избавиться от друзей-наркоманов и начать жизнь с чистого листа. Обещала помогать и всегда быть рядом. Говорила, что, как только выйдешь из больницы, мы сможем вообще не разлучаться ни на минуту. Я брала бы тебя с собой на встречи, в поездки…

Но в какой-то момент я поняла: разговариваю сама с собой. Если ты и соизволила мне что-то ответить, то лишь то, что никогда и ничего не поменяешь в своей жизни, потому что друзья-наркоманы для тебя дороже всего.

Я проводила рукой по твоим волосам и ужасалась: что же сделали с тобой наркотики! Будь они прокляты! Во что они тебя превратили! Отняли у меня дочь, счастливую жизнь и все надежды на будущее.

– Доченька, как же можно так распорядиться одной-единственной жизнью?! В мире столько людей, которые хотели бы жить, но умирают от страшных болезней. Они живут без рук, ног, глаз, цепляются за жизнь как могут… А ты с руками, ногами, глазами просто хоронишь меня и себя заживо. Услышь меня, пожалуйста!

Но мои слова, моя боль, мои слёзы уже давно тебя не интересуют. Все попытки до тебя достучаться и хоть как-то помочь обречены на провал. Огромного труда мне стоило прийти к мысли, что наркотики – это навсегда. Но я знала: можно прожить в ремиссии счастливо и долго. Но и это не мой вариант, ведь дочь страдает химической зависимостью.

Я очень долго вырабатывала тактику поведения. Ведь чем я мягче, тем наглее ты меня уничтожаешь. Я поняла – сюсюкаться с тобой ни в коем случае нельзя. Надо быть жёсткой.

Это так больно – видеть, что дочь гибнет у тебя на глазах. Ты находишься со своей бедой один на один. Ничего не поделать, ничем не помочь. Никто не представляет масштаб трагедии. Кто бы мог подумать, что наркотики – это так страшно… Для наркоманов всегда слишком поздно начинать новую жизнь. Увы, наркотики сильнее всех. Сильнее любви, дружбы и инстинкта самосохранения.

Для меня перестал существовать окружающий мир, и уже не стало разницы, зима на улице или лето. Я копалась в себе, в своём прошлом и пыталась понять, почему это произошло именно в моей семье? Пыталась понять, что именно я недоглядела, что упустила.

В какой бы семье человек ни родился и сколько бы в него ни было вложено, многое зависит от его характера. Чаще всего он безволен и склонен к зависимости. Слабость заключается в том, что человек не смог отказаться от предложенного ему наркотика. Предложили попробовать в первый раз, попробовал, а потом втянулся.

Нам даются только те испытания, которые мы можем вынести, но почему именно мне в этой жизни нужно нести чудовищный крест?! Когда я узнала, что ты живёшь в мире, где властвуют наркотики, моя жизнь раскололась на две части: ДО и ПОСЛЕ. В жизни ПОСЛЕ мне вообще не хотелось по утрам просыпаться. Просыпаешься и понимаешь: этот день не принесёт ничего хорошего. Родным наркомана страшно жить. Вроде бы живёшь с человеком, а понимаешь, что этого человека уже давно нет…

Я люблю рассматривать твои детские фото. Люблю вспоминать то прекрасное время, когда мы были вместе. На снимках чистые голубые глаза, белокурые локоны и радостная открытая улыбка. Все говорили, что ты похожа на Барби.

Было время, когда я ощущала себя самой счастливой мамой на свете, а ты – самым счастливым ребёнком. Ты обнимала меня за шею своими ручками и говорила, что я у тебя самая лучшая в мире мама. С самого раннего детства я учила тебя познавать мир и быть с этим миром честной.

Я всегда очень много работала. Ты вечно меня жалела, укрывала пледом, гладила по голове и твердила, что больше всего на свете боишься меня потерять. Я словно предчувствовала предстоящую беду и боялась с тобой расстаться даже на минуту. Куда бы я ни ехала, всегда брала тебя с собой, словно понимала, что впереди у нас разлука длиною в жизнь…

Ты росла скромной и доброй девочкой, соображая, как тяжело приходится твоей маме. Я же старалась создавать тебе небольшой искусственный дефицит, чтобы ты знала цену деньгам и понимала, как тяжело они даются. В памяти свежи воспоминания, как мы гуляем с тобой в Венеции, кормим голубей, катаемся на гондоле. Ты подозрительно смотришь на нелегальных эмигрантов, торгующих сумками поддельных марок. Они раскладывают свои товары прямо на земле, а как только видят полицию, тут же их прячут и перебегают торговать на другое место.

Мы пили чай в кафе на улице. Ты долго смотрела на мечущихся туда-сюда торговцев и, увидев, что они вновь разложили товар, спросила, почему они боятся полиции. Я объясняла, что эти люди находятся в стране нелегально и, торгуя, не платят налоги.

Каково же было моё удивление, когда ты вскочила с стула и бросилась к проходящим мимо полицейским. Схватила одного за рукав и стала показывать на уличных торговцев. «Вон они, посмотрите! Вон они где торгуют! Они незаконно находятся в стране и не платят налоги!» Полицейские смотрели на тебя удивлённо и улыбались. Они не понимали ни одного слова по-русски. Я подошла к полицейским, услышала от них, какой ты чудесный и прекрасный ребёнок, и вернула тебя за наш столик в кафе.

– Мамочка, почему дяди полицейские не прогонят нигеров? Я же показала, куда они перебежали и где опять торгуют сумками?

– Потому что не полицейские бегают за нигерами, а нигеры бегают от полицейских. Если честно, мне жалко этих ребят. Нелегалы, нет денег. Это единственный вид их заработка. Когда их вижу, обязательно покупаю какую-нибудь безделушку или никчёмную сумку в знак помощи или благотворительности, чтобы хоть как-то их поддержать, – попыталась объяснить я дочери.

– Когда вырасту, стану полицейским. Буду следить за порядком, – заявила мне дочь в тот вечер.

Я рассмеялась и подумала: «Какой же у меня честный и законопослушный ребёнок»…

Кто бы мог подумать, доченька, что твоя судьба сложится именно так, как сложилась сегодня?. От той честной девочки, которая по-детски боролась за справедливость, не осталась даже следа.

Я нашла записку, которую ты написала перед тем, как уйти из дома. Я диктовала, а ты писала. Я до последнего верила, что произнесённые мной слова тебя смутят, заставят задуматься, но твоя рука даже не дрогнула. Ты спокойно дописала, поставила свою подпись и со словами: «Всё. Теперь я могу валить из дома?!» хлопнула дверью.

«Я, Вера, ухожу из дома, потому что меня не устраивает моя семья. Я не хочу учиться и работать. Мне нужна свободная жизнь. Хочу сама собой распоряжаться. Гулять, воровать, употреблять наркотики, заниматься любовью. В своей жизни я никого не виню. Я сама выбрала свой путь».

А вот ещё пара твоих писем из наркологического отделения.

«Мама, выпиши меня, пожалуйста, поскорее. А я даю тебе обещание, что мы будем жить как раньше. Я обещаю больше не материться и не оскорблять тебя. Я уже стала меньше ругаться матом. Если только сильно разозлюсь, то могу обложить весь медицинский персонал. Я стану нормальной дочерью. Мама, будь человеком, забери меня отсюда. С любовью. Прости меня за всё…»

Тогда ты ещё умела обманывать и что-то обещала… Сейчас ты уже не способна даже на это.

«Мама, я не изменюсь. Выйду из больницы и буду жить как раньше. Пойми, мне тут лежать не в кайф. Я так хочу курить, что меня ломает. Я выйду, и будет ещё хуже. Ну почему ты не хочешь понять: уже ничего изменить невозможно! Я не стану жить по-другому. Мне нравится жить так, как я живу. Отпусти меня на улицу. Я больше никогда в жизни тебя не побеспокою. Меня потеряли мои друзья. Я хочу к ним».