Полная версия
Истопник
Часто – вуали на шляпках.
Черный воронок – машина такая; старый партиец – верный Ленину большевик, с седыми патлами на голове, распадающимися на пряди. Как у Максима Горького. Громоздкий сейф, в котором хранятся «дела». В них неопровержимые доказательства и самооговоры. А поверх папок – наган… Графин на столе под зеленым сукном. Граненый стакан. Лампа с абажуром. Ее свет будут направлять в глаза допрашиваемых.
У молодого поколения нет подлинной картины Сталинской эпохи.
Только набившие оскомину штампы.
Надеюсь, сегодня вы прикоснетесь к правде.
За кадром продолжает звучать песня. Может, это «Можжевеловый куст» Николая Заболоцкого, главная песня нашего фильма.
А может, «Сиреневый туман».
Слова у «Сиреневого тумана», считается, народные. Но это только так считается. Наши герои еще вернутся к истории советских песен.
На бордовом бархате занавеса сцены возникают титры. Их много.
Хотелось бы предупредить читателя о том, что в повествовании титры являются полноценным текстом, а не вспомогательным.
Рекомендуем титры читать внимательно.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦАКостя Ярков – чалдон. Лейтенант Смерша, потом старший лейтенант НКВД. Позднее, при увольнении в запас, капитан МВД. Сначала сотрудник Управления Амурлага, потом – порученец командира Бамлага генерала-лейтенанта Френкеля. В 1954–1955 годах студент Комсомольского-на-Амуре педагогического института. Бомж и бродяга на железнодорожном вокзале, охранник в старательской артели «Амгунь». В 1956 году работает истопником Дуссе-Алиньского тоннеля. Любит Сталину Говердовскую. Охотник и снайпер. На фронте кличка – Ярок.
Сталина Говердовская – родом из Белоруссии. Отец поляк-политкаторжанин. Говердовская – начальник женского лагпункта западного портала Дуссе-Алиньского тоннеля. 73-й километр восточного участка БАМа. Старший лейтенант НКВД. Женщины-заключенные зовут Сталину Георгиевну биксой изюбровой. Говердовская яркая блондинка с прекрасной фигурой и длинными волосами, почти по пояс. Волосы она стягивает узлом на затылке и прячет под синим форменным беретом. В ее поведении, в манере говорить и в походке угадывается шляхетство. Ещэ польска нэ сгинэла… Откуда она у советского офицера НКВД?
К лицу ли? Следователь разберется.
Герхард Кауфман – коллеги часто зовут его Герыч и Гера. Расконвоированный, потом досрочно освобожденный. Кандидат геологических наук. То ли немец, то ли еврей. Начальник мерзлотной станции. Геокриология (мерзлотоведение) – раздел геологии. Наука, изучающая мерзлые горные породы. Герыч любит поучать старших по должности. Ищет орфографические ошибки во всех официальных бумагах. Нарушает сроки сдачи в главк отчетов по исследованию вечной мерзлоты. Педант. Бреется каждый день. Часто рассказывает о своей дочери от первого брака, которую зовет Мотя. А вообще-то она Матильда.
Иосиф Сталин – вождь и отец народов. Партийная кличка Коба. В детстве звали Сосо. В некоторых лагерях Иосифа Виссарионовича неуважительно обзывали гуталинщиком и черножопым. Отец Сталина был сапожником. В дуссе-алиньских лагпунктах его так не называли. В киноромане Сталин появится в образе шашлычника. Натурально. Жарит шашлык у себя на ближней даче. Сталин очень много читал. По некоторым сведениям – до трехсот страниц в день. Начальниками ГУЛАГа часто назначал талантливых евреев-управленцев. Хитрюга… Хотел, чтобы народ ненавидел евреев. Как ненавидел их он сам. В детстве, в городке Гори, подговорил друзей-мальчишек загнать в синаногу свинью. Так он мстил богатым торговцам-иудеям, в домах которых прибиралась и стирала его мать, красивая грузинка Кеке (Катерина). Мальчишки Сосо не выдали. Но православный священник сказал на проповеди: «Нельзя пускать свинью в один из домов Бога». Сталин не мог понять, как можно защищать чужую веру? Сын Сталина от первого брака, Яков Джугашвили, попавший в плен к фашистам, на допросе сказал про евреев: «Евреи не могут работать. Они могут только торговать!»
Сталин курит трубку, набивая ее табаком папирос «Герцеговина Флор».
Взгляд – рысий. Учился в православной семинарии.
Гость из Великого Прошлого – человек, похожий на Сталина. На митинге в 1977 году, по случаю очистки Дуссе-Алиньского тоннеля ото льда, его так и представят. Гость из Великого Прошлого! Внимательно, словно изучает, смотрит он на Гостя из Великого Будущего по имени Володя. И слушает его речь. Кажется, что он присматривается к Володе.
А можно ли его назначить начальником стройки-500?
Курит трубку, набивая ее табаком все тех же папирос.
Взгляд тот же. Рысий.
Гость из Великого Будущего – человек, похожий на Владимира Владимировича Путина. На митинге в честь прихода первого поезда на Дуссе-Алинь его именно так и представляют. Гость из Великого Будущего! Умеет произносить речи, после которых и члены Политбюро, и современные лидеры иностранных держав задумываются.
Знает немецкий язык, историю и культуру Германии.
С Иосифом Виссарионовичем Сталиным они на «ты».
Любит иронично отвечать на вопросы иностранных корреспондентов.
Глаза голубые.
Нафталий Аронович Френкель – генерал-лейтенант инженерных войск, командир Бамлага, а потом и руководитель Главного управления железнодорожного строительства МПС. Вплоть до 1947 года. Легендарный человек. Одни считали Френкеля гением, другие палачом. Бывший член одесской банды Япончика, миллионер, авантюрист. Отбывал срок в лагере на Соловецких островах. Написал письмо Сталину, где изложил идею эффективной модели управления советскими концентрационными лагерями по принципу «как потопаешь, так и полопаешь». Сделал головокружительную карьеру. Остался жив во времена всех сталинских чисток. Дважды (по некоторым сведениям трижды) награжден орденом Ленина. Еще его звали бухгалтером дьявола.
Феноменальная память на лица и цифры.
В нашем фильме Френкель ходит с тростью, в кожаном пальто. Белым шарфом-кашне кутает шею.
Сапоги на высоком каблуке. Хочет казаться выше ростом.
Гитлеровские усы щеточкой.
Летёха Василий – обобщенный образ офицера конвойных войск и следователя НКВД. Выжил при всех чистках. На празднике в честь освобождения Дуссе-Алиньского тоннеля от ледового плена в 1977 году представлен как ветеран БАМа. Безнадежно влюблен в Сталину Говердовскую. Справляет обновки – гимнастерки, кубанки, кителя.
Любимое выражение «Давай заложимся!»
То есть, давай поспорим.
Во время допросов впадает в истерику.
В уголках его губ закипает слюна.
Отец Климент – священник из Казакевичей, казачьей станицы на Амуре. Лагерное прозвище Апостол. Сидел по 58-й статье за антисоветскую пропаганду. Сбежал из Дуссе-Алиньского лагпункта весной 1947 года. Помогал освобожденным по амнистии зэкам в 1953–1954 годах. Одна из ключевых фигур киноромана. Это он остановит вакханалию разврата во время ночи любви, объявленную Френкелем после досрочной проходки тоннеля. Мужской и женский лагпункты копали навстречу друг другу. Долгое время этот факт считался легендой. Отец Климент спасет Костю Яркова от уголовщины и бродяжничества. Он устроит его истопником Дуссе-Алиньского тоннеля.
Считает, что любая власть от Бога. В том числе и советская.
Часто повторяет загадочную фразу: «Надо ловить человеков. Иначе они разбегутся и станут скотами».
Перебирает в руках четки.
Мыкола – Николай Степанович Гринько, каптенармус. Попросту говоря – каптерщик. Заведует продовольственными складами лагпунктов на Дуссе-Алине. Безногий бандеровец. Передвигается на подшипниковой каталке. Угощает врача лагпункта, тоже инвалида, только одноногого, Лазаря Ефимовича Ревзина, картошкой, жаренной на сале. Держит в своем подчинении москалей трех фаланг – на лесоповале, на отсыпке трассы и на бетонном узле. Фаланга проходчиков тоннеля ему не подчиняется. 58-я пункт 1а (измена Родине – расстрел с конфискацией имущества) у Мыколы заменена на 58-ю, пункт 8: террористические акты, направленные против представителей советской власти. Мыкола охотился за сельсоветчиками на Западной Украине.
Подорвался на собственной мине. Получил 20 лет ИТЛ.
Замыслил побег и осуществил его. Каптерщика несли за плечами зэки – по очереди, в специально сконструированном рюкзаке- коробе. В побег вместе с Мыколой ушли Захар Притулов, троцкист и пораженец, Зина Семина, швея и лагерная жена Притулова, Стоятель путей, железнодорожный техник-смотритель из-под Облучья, отец Климент и Писатель, недоучившийся студент из Хабаровска. У Мыколы толстые и часто неряшливые губы.
Писатель Йорик – придурок. Если быть совсем точным, то Писатель – человек, похожий на автора киноромана. Не удивляйтесь. Если в прошлом, на митинге тоннельщиков, может появиться Владимир Владимирович, человек, похожий на Путина, то почему среди зэков, уходящих в побег, не может оказаться автор? Ему, как никому другому, нужна воля. Писатель – обобщенный образ советского литератора-очкарика начала сороковых годов. Сидит за ВАД – восхваление американской демократии, изготовление и распространение антисоветской литературы. В Хабаровском пединституте, вместе с другом, Валентином Соповым, издавал подпольный студенческий альманах «Новый Салют». Та же 58-я, 10 лет лишения свободы. Работал истопником-уборщиком 6-го барака на фаланге бетонщиков. Потом конюхом-возчиком. Советскую демократию в глубине души презирает. Но Ленина и Сталина считает выдающимися политическими деятелями. Уверен, что Иосиф Виссарионович не знает масштабов чудовищных репрессий. Сталину о фактах перегибов на местах изверги ежовцы и гады бериевцы просто не докладывают. Скрывают правду. Соединенные Штаты Америки он уважает потому, что там, при любых президентах, обществом правит Закон. Писатель Йорик, когда волнуется, слегка заикается на букве «д».
Абсолютно седой человек в свои неполные тридцать лет.
Зина Семина – заведующая ремонтно-пошивочной мастерской в женском лагпункте. Хороша собой. Тип русской красавицы. С круглым лицом и бровями вразлет. Про таких говорят – манкая. Сидит за растрату двухсот метров пошивочного материала. Ревизоры недосчитались у нее в хабаровском ателье индпошива одной катушки ниток мулине. Предъявлено обвинение в ПЗ – преклонение перед Западом и в ВАТ – восхваление американской техники. Жене большого командира, начальника пограничного округа, Зина пошила платье по выкройке из французского журнала мод. Журнал прислали из Харбина. А поклонения перед Америкой, на самом деле, вообще не было никакого. Тут слегка перепутали и палку перегнули. Впрочем, как говорится, хрен редьки не слаще.
Зина хвалила немецкие швейные машинки «Zinger».
10 лет ИТЛ.
Зина любит абрикосы и клубнику.
Иногда вспоминает о них.
Такой, знаете ли, легкий ветерок из детства.
Захар Притулов – капитан-сапер, воевал на 2-м Украинском фронте. Повторник. То есть отбывает срок наказания вторично. Как называл таких сидельцев Александр Исаевич Солженицын, недобитыши. Отсидевшие, вышедшие и попавшие на зону второй раз. По первому сроку отбывал наказание как троцкист-националист. Притулов служил в Киеве.
Но сам он родом с Русского Севера. Освободили досрочно, в 42-м.
Нужны были на фронте инженеры, строители переправ и мостов.
Красная армия уже готовилась к прыжку в Европу.
Вторично был осужден за пораженческие настроения. На стройке 500 Захар командует фалангой бетонщиков. Кряжистый, нижняя челюсть немного выдвинута вперед. Витые и узловатые, как корни дерева, мускулы.
На руках мокнущая экзема. Похожа на лишайник, который оплетает стволы деревьев с северной стороны.
МАССОВКАЧлены Политбюро ЦК ВКП(б) – оживленно переговариваются на митинге, посвященном проходке Дуссе-Алиньского тоннеля и прибытию первого рабочего поезда. Заискивают перед Гостем из Будущего, человеком, похожим на Путина. Малограмотные, но с большим апломбом. Изображают из себя больших государственных шишек. Впрочем, такие они и есть. Один Всесоюзный староста, дедушка Калинин, скромно посверкивает очками и теребит клинышек бородки. Он очень рад. И не скрывает этого.
Его жена, Катя Калинина, уже вернулась из лагеря.
Хрущев все время глупо, якобы по-народному, шутит.
Все члены Политбюро одеты одинаково, в габардиновые плащи и фетровые шляпы. Один Лаврентий Павлович Берия в отличном двубортном пальто английского кроя.
Заключенные Бамлага, зэки и зэчки – готовятся к ночи любви, обещанной им после проходки тоннеля и встречи двух лагпунктов. Женщины прихорашиваются. Достают заранее приготовленные цветастые косынки. Красят губы вареной свеклой.
Зэки ловят из реки Чёрт харюзков. Рыбка такая, серебристый хариус с оранжевыми пятнышками по бокам. Набираются сил. Харюзки – чистый белок. Рыбу едят без соли. Соль огромный дефицит в лагере.
Солдаты конвойных войск – вохра. Сами похожи на зэков.
Некоторые еще совсем недавно отбывали срок.
Любят, вне службы, бродить по зоне расхристанными, в домашних стоптанных тапочках. Пьянствуют.
Малограмотные и угрюмые дядьки, часто из окрестных поселков.
Среди них встречаются охотники. Стреляют метко. На празднике первого поезда коллективно бьют чечетку. Танцуют под «Марш энкаведов», на антресолях, возведенных справа от портала.
Объединеный хор зэков стройки-500 – исполняет незнакомую им песню «Можжевеловый куст» на слова поэта Заболоцкого, а также «Сиреневый туман» и «Журавли». Ранние редакции неизвестных авторов. Хор отличается большой слаженностью голосов. «Спелись, кубло! Говно народа!» – говорит про них кум – лагерный уполномоченный. Выделяется запевала. Высокий и седой зэк в полосатой робе с лицом падшего ангела.
Слегка напоминает великого певца Козина.
Артисты драматического театра из Комсомольска-на-Амуре, джаз-оркестр «Дальстроя» – тоже заключенные. На празднике первого поезда они изображают бродячий цирк-шапито и показывают сцены из сказки «Золотой ключик». Мы также увидим Шествие в феллиниевском стиле и физкульт-парад живых пирамид на подиуме, возведенном слева от портала. В физкульт-параде, помимо артистов, принимают участие зэки.
Японские военнопленные – ничего не изображают.
Прижимают руки к груди и ежеминутно кланяются.
Среди них есть настоящие самураи. На всем БАМе работало около 100 тысяч военнопленных Квантунской армии. Зэку-японцу за перевыполнение дневной нормы полагалась лишняя ложка риса. На стройке 500 выходила газета на японском языке. В большинстве своем японцы похожи на местных якутов, тунгусов, эвенов и эвенков. Но больше всего они похожи на нанайцев, живущих неподалеку, на Амуре. Нанайцев на митинге нет.
Тунгусы, якуты, эвены и эвенки – охотники и оленеводы. Здешние аборигены. Приехали на упряжках из тайги. Как раз успели к приходу первого поезда. Все время говорят «однако» и едят жирную рыбу чир. Они ее пластают у самых губ длинными и тонкими ножами. Живут в меховых юртах рядом с тоннелем. Жгут костры. Один молодой и ловкий эвенк исхитрился и набросил маут – олений аркан из сыромятного ремня – на трубу паровоза. Машинист матерится. Юноша в меховой рубахе-малице солидно объясняет сородичам: «Наш, однако, не подгадит!» То есть не промахнется.
Среди зэков, на зоне, представителей малых народностей не наблюдается. Хотя в лагерном языке есть понятие тундра – бестолковый человек.
Студенты и преподаватели Комсомольского-на-Амуре пединститута. Спорят о сталинском вкладе в теорию языкознания и о трудах академика Марры Николая Яковлевича. Костю Яркова обзывают вохряком. Преподаватель краткого курса истории ВКП(б), диалектического материализма и руководитель дискуссионных коллоквиумов, по фамилии Царёк, лагерное прозвище Опричник, появляется в нескольких эпизодах одновременно. Это не значит, что автор путает даты.
Царек, в некотором роде, тоже обобщенный образ. Коммуниста-начетчика, верного ленинским принципам. Среди студентов много вчерашних фронтовиков. Они в гимнастерках. На плечах темные следы от погон.
Нищие и безногие калеки-фронтовики, на каталках – продают игральные карты и порнографические открытки на вокзале в Комсомольске. Их называют самовары.
Выманивают деньги на чекушку. Больше не просят. Часто дерутся, бросая друг в друга тяжелыми чурочками, обшитыми грубой кожей. Чурочками они отталкиваются от земли. Рядом с самоварами всегда крутятся шестерки-беспризорники. Так пацанам легче прокормиться.
А также – уголовные типы на вокзале, мелкие хулиганы, рыбаки, охотники, пассажиры, родственники заключенных, японские туристы (наши дни), солдаты и офицеры железнодорожных войск (наши дни), служащие заготконтор, поварихи, буфетчицы и официантки привокзальных ресторанов и забегаловок, милиционеры, беспризорники, дежурные на станциях, охранники на вышках, адъютанты, порученцы, курьеры, геологи, старатели, снабженцы, инструкторы райкомов партии…
И «прочая большевистская сволочь».
Как, говорят, выразился однажды товарищ Сталин.
В ЭПИЗОДАХВладимир Высоцкий спел про фронтовиков: «Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты». В лагере на первый взгляд примерно так же, как на передовой. Единая масса зэков. Только вдруг мелькнет в толпе чей-то острый взгляд, кто-то от усталости запустит соленую частушку:
Я не буду материться, матершинны песни петь!Разрешите для начала на фиг валенок надеть!И заулыбаются, расправятся, проступят в колонне лица. Тут все смешно. Особенно валенок, который собираются одеть на, понятно какой, фиг… А то пахнёт на морозе дымком ядреной махорки. Пустил бригадир последнюю цыгарку по кругу. И чей-то голос, от нечаянной радости, прорвется сквозь скрип сотен суррогаток по снегу: «Посмотри, Жихарев! А небо-то синее!»
Вот и обозначились люди!
В киноромане персональные судьбы героев дадут общую картину происходящего в стране. Поэтому так много людей в эпизодах.
Егор Ярков – отец Кости Яркова, охотник и следопыт.
Сказал сыну: «Чалдон шапку не ломит!» И через неделю умер во сне. Ярков-отец был против службы сына в НКВД. Носил окладистую бороду и косоворотку. Подпоясывался шелковым шнурком. Любил пить чай из самовара и петь песни. Сначала ему аккомпанировала жена Глафира.
Потом сын Костя. Любимая песня Яркова – «Ой да не вечер, да не вечер…»
Сын Кости Яркова – Егор, по прошествии многих лет геолог, начальник партии. Очень похож на отца, которого он впервые встречает на митинге освобождения тоннеля от ледового плена. Обладает обостренным чувством справедливости. Воспитанник школы-интерната.
Сань-кья – он же Санька, японский военнопленный. В индивидуальной карточке учета настоящее имя Саньяма-сан. За что осужден, пока и сам не знает. Просто военнопленный. Осенью 45 года советские войска разгромили Квантунскую армию. Санька – придурок. Рабочий хозблока лагерного пункта. Помогает Сталине Говердовской вести домашнее хозяйство. По воспитанию – самурай. Саньяма, с японского, фиксация разума на одной мысли или предмете. Достигается с помощью концентрации, медитации и созерцания. Санька занимается йогой даже в условиях вечной мерзлоты и голодного плена. Пока еще не доходяга. При упражнениях выбрасывает ногу вперед и вверх. Грозно кричит: «Кья!»
Отсюда и прозвище: Сань-кья. Любимая присказка: «Без риса!» Говердовская наказывает ему: «Сегодня на ужин пожаришь картошки!» Санька скалится и презрительно отвечает: «Без риса!»
Сталина понимает. Саньке все время хочется риса.
Майор Савёнков – интендант из города Свободного. Сексуально озабоченный офицер-снабженец. Не пропускает ни одной красивой женщины-зэчки. Прекрасный отец, обожает свою дочку. Сам заплетает ей по утрам косички перед школой и повязывает банты. К несговорчивым зэчкам применяет пытку – распалку.
Аня Пересветова – чертежница. Часто ее простонародно зовут Нюрой. В курсовой студенческой работе по истории ВКП(б) процитировала Ленина и Маркса, забыв сослаться хотя бы один раз на труды Сталина. По доносу руководителя курсовой, доцента Якубова, получила 10 лет ИТЛ. На зоне влюбилась в кума по имени Вадим – оперативника, работающего со стукачами и суками – уголовниками, отошедшими от воровского закона. Сама Аня не сука и не давалка.
Отказала в притязаниях майору Савёнкову.
Веснушка – рыженькая девчонка восемнадцати лет. Училась на машинистку в Биробиджане. Ходила в кружок рисования. Осуждена за кражу колосков с колхозного поля под селом Валдгеймом. На противоправные действия (формулировка из заключительного обвинения) подбила старшего брата и двух сестер-малолеток. Оп-паньки! А это уже сговор. И организованная преступная группа. ОПГ. То есть шайка. Наказывается по-другому, сроком до 10 лет. Брата Веснушки отправили на Ванинскую пересылку, дальше следы теряются. Скорее всего, на Колыму. Сестер определили на малолетку. Веснушку – строить Дуссе-Алинь. Ночь любви ее первая ночь с мужчиной. Тетки-ложкомойки, с которыми она придуряется на кухне, подробно проинструктировали ее, что и как. Главное, куда. Но она все равно трясется от страха.
Губы подвела вареной свеклой, брови – угольком из костра.
Позже мы узнаем, что ее зовут Люба.
Путей Стоятель – путевой техник-смотритель со станции Облучье. По его недосмотру поезд с цистернами сошел с рельсов. Вредительство в чистом виде. Пятьдесят восьмая статья УК – пункт 7: подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы.
10 лет ИТЛ.
Денежного обращения Стоятель не подрывал. И кредитной системы не рушил. Но на допросе в Хабаровске следователь НКВД, прихвостень начальника краевого управления полковника Гоглидзе, сказал ему, что в результате разлившихся из цистерн химикатов погибла целая деревня. Ее выжгло. И виноват в этом он. Название деревни Шмелевка. С той поры Смотрителю снятся васильковые поля и шмели, шмели…
Он лежит среди васильков и смотрит в небо.
По небу плывут облака.
Шмели кружат над цветами и никак не могут улететь. Корешит с отцом Климентом, Апостолом. Сам себя называет Князем тьмы и Стоятелем путей. Склонен к богоискательству. Веснушку выбрал в толпе зэчек неслучайно. На воле осталась жена Вера.
И она ярко выраженная шатенка.
По жене он скучает. Стоятелю лет сорок.
Потом мы узнаем, что его зовут Серега.
Лазарь Ефимович Ревзин – лепила. Одноногий врач-хирург Дуссе-Алиньского лагерного пункта. Ногу потерял на Хурмулинской, под Комсомольском-на-Амуре, пилораме. Делал первичную обработку раны себе сам. Что интересно, еще нет никакого намека на дело врачей-убийц, а Лазаря Ефимовича, человека в старомодном пенсне, обзывают на Дуссе-Алине врачом-вредителем. Потому что он редко кому выписывает липовую справку о высокой температуре. Еще одно погоняло хирурга – Культяпа. Думаете – из-за ноги?! Тут все тоньше… На торжественном мероприятии, посвященном Дню 7 Ноября, в зале Хабаровского медицинского института молодой тогда еще кандидат наук Лазарь Ревзин немотивированно (первым) прекратил бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Понятно – в честь кого.
Немедленно был высчитан энкаведами, сидевшими в зале и переодетыми под студентов.
10 лет с поражением в правах.
Любит матерщинные частушки и дружит с бандеровцем Мыколой.
Дядя Коля Бородин – смотритель водомерного поста на Бурее. Бывший начальник почтового отделения в Дуссе-Алиньском лагпункте. Ушедший из церкви Апостол и покинувший пост истопника тоннеля Костя Ярков находят приют в зимовье Бородина. Зимой и летом дядя Коля ходит по дому в обрезанных валенках и меховой жилетке. Мерзнет. Не любит вспоминать свое прошлое. Горстями ест клюкву. Она снижает кровяное давление.
Кум Вадим – оперуполномоченный лагпункта. Лысоватый капитан НКВД. Отращивает длинную прядь волос, чтобы прикрывать голый череп от уха до уха. Его возлюбленная, Аня Пересветова, промокает платочком капельки пота на лбу Вадима.
Старший политрук (к тому времени зам командира по политической части) саперного батальона. Уличил Захара Притулова в пораженческих настроениях. Сообщил в органы.
Любит иронично повторять к месту и не к месту: «Ну-ну…»
Сторож-обходчик – на разъезде Сулук. Бежит телефонировать о появлении странной группы то ли охранников, то ли переодетых зэков, конвоирующих опасную политическую зэчку. Захар успевает ножом перерезать линию телефонной связи. Но сторож уходит пешком навстречу дрезине. В дальнейшем он погибает, сраженный очередью из автомата.