Великие и неизвестные женщины Древней Руси

Ольге было важно все проделать тихо и тайно, чтобы в Древлянской земле ничего не узнали о гибели послов. Для усыпления бдительности Мала она тут же отправляет к нему свое посольство, которое сообщает ему о ее согласии стать его женой. Но при этом тот должен выполнить следующие условия: прислать более пышное посольство, состоящее из самых знатных людей, и организовать достойные похороны князя Игоря. Поскольку в этих просьбах ничего необычного не было, Мал с готовностью их исполняет. Таким образом, Ольга получает возможность расправиться со всей древлянской знатью: часть перебили в составе второго посольства, остальных – во время поминальной тризны по Игорю. В их числе, вероятно, был и сам Мал, поскольку его имя больше в летописях не упоминалось.

Погребальный инвентарь, обнаруженный в погребении IX–X вв. рядового горожанина. Раскопки в усадьбе Успенского собора 1913 г. Киев. 1 – стеклянные, пастовые и сердоликовые бусы; 2, 3 – подвески-диргемы; 4 – восемь височных колец с несомкнутыми концами.

Следует отметить, что во время первой поездки в Древлянскую землю с небольшим окружением Ольга очень рисковала. Ведь если бы кто-то проговорился Малу о ее жестокой расправе с древлянскими посольствами, ей грозила бы смерть. Но княгиня продемонстрировала всем невероятную отвагу, хитрость и выдержку. Видимо, поэтому никто не решился ее предать.

Победительницей вернулась Ольга в Киев. Своими собственными малыми силами она смогла отомстить убийцам мужа и существенно подорвать мощь восставших древлян. Естественно, что в этих условиях дружинники Игоря полностью поддержали княгиню, согласились встать под ее знамена, чтобы нанести древлянам окончательный удар. Хотя маленький Святослав мог не участвовать в походе, Ольга, видимо, взяла его специально, чтобы дружинники видели своего будущего полководца. При этом она и сама едет, чтобы держать под контролем все происходящее.

Первый же бой с древлянами, как известно, закончился их полным разгромом. Но потом Ольге пришлось достаточно долго осаждать столицу Искоростень. Взята она была только при помощи хитрого приема – поджога с использованием птиц. Некоторые историки решили, что в реальности такой способ поджога города невозможен – птицы не полетят в свои гнезда с привязанным к ним горящим трутом. Однако еще Н. М. Карамзин нашел в одной европейской хронике повествование о том, как будущий зять Ярослава Мудрого Харальд применил подобную хитрость при взятии сицилийского города.[111] (Ныне этот источник переведен и опубликован.[112]) Значит, подобный прием был хорошо известен в то время и достаточно эффективен.

Погребальный инвентарь, обнаруженный в погребениях IX–X вв. рядовых жителей Киева. Раскопки 1937 г. в районе Художественной школы. 1 – сердоликовые, стеклянные, пастовые и серебряные бусы, серебряная лунница и височное кольцо с завязанными концами; 2 – серебряное височное колечко и железные гвозди от гробовища.

Н. М. Карамзин, желая убедиться в том, что поход Ольги на Искоростень был в действительности, отправился на Украину для поиска места, где он мог находиться. На Волыни, около р. Уша, он обнаружил остатки древнего городища с земляными валами и проездными воротами. Рядом располагались деревенька Шатрицы, которая, по мнению ученого, получила свое название от места стоянки войска Ольги.[113]

Доказательством реальности похода Ольги на древлян может служить тот факт, что это племя вновь стало подчиняться киевским князьям. Искоростень после сожжения, видимо, запустел, так как новой столицей стал город Овруч. Туда в 970 г. Святослав отправил на княжение своего младшего сына Олега, поскольку местная княжеская династия, очевидно, прекратила свое существование.

Следует отметить, что для автора Начального свода, писавшего во второй половине XI в., время правления Ольги было не таким уж далеким прошлым – каких-то 100 лет назад. В молодости он даже мог быть знаком с людьми из окружения княгини. Поэтому он точно указал, где был терем Ольги, где находилась пристань, к которой приставали древлянские послы, где была могила князя Игоря.[114] Несомненно, что все сведения об Ольге он узнал от старожилов, хорошо запомнивших яркие эпизоды, но путавшихся в датах, которые обычно быстро забываются.

Все это говорит о том, что в летописном рассказе о мести Ольги древлянам нет ничего нереального и легендарного. Данные события, несомненно, были в действительности, поскольку без них княгине не удалось бы удержать власть в своих руках и стать соправительницей малолетнего сына.

Реальными следует считать и сведения летописей о проведенных Ольгой реформах налогообложения. Убийство Игоря древлянами показало, что в этом вопросе много недостатков. Произвольный сбор полюдья мог привести к новому выражению недовольства подданных. Сначала княгиня определила размер дани, которую должны были платить древляне. Две трети ее отправлялись в Киев на содержание дружины, обеспечивающей безопасность границ и сопровождавшей в Византию караванов купцов. Одна треть шла непосредственно в казну Ольги, которая, очевидно, находилась в принадлежащем ей Вышгороде. Кроме того, древляне должны были выполнять общегосударственные повинности, определяемые уставами и уроками. Например, сооружать мосты через топи и небольшие речки во время поездок через их территорию княгини или ее людей. Там же Ольга наметила места своих стоянок и охотничьих угодий.[115]

В следующем году, 947, Ольга отправилась в Новгород. Там на окраинах новгородских владений по рекам Мста и Луга она наметила места, куда следовало привозить дань, четко определив ее размер. Там же особыми знаками она выделила места для своей охоты, рыбной ловли и отстрела дичи.[116] Все это было сделано для предотвращения конфликтов с местным населением.

Серебряные бляхи, стеклянные шашки, игральная кость, бубенчики. Обнаружены в погребении IX–X вв. знатного дружинника с конем. Раскопки 1990 г. в усадьбе Фурмана. Киев

Летописец пишет, что и через 100 лет можно обнаружить следы деятельности Ольги: сани, особые знаки, отмечающие на Днепре и Десне места, где для нее ловили дичь, рыбу; сохранило свое название и принадлежащее ей село[117] Будутино.

Несомненно, что личные доходы княгини Ольги были весьма значительными. На что же она их тратила? Об этом можно только догадываться. В Вышгороде, вероятно, существовала прекрасно отстроенная резиденция с красивыми жилыми помещениями и обширными хозяйственными постройками. В них хранились большие запасы зерна, круп, овощей, заготовленных впрок рыбы, мяса, молочных продуктов, а также всевозможные напитки, включая привозимое из Византии вино.

В распоряжении княгини была личная дружина и множество прислужников и прислужниц. Можно предположить, что Ольга окружала себя молодыми и привлекательными людьми, как это всегда делали русские государи. Всех их она стремилась красиво одевать, чтобы в глазах иностранных гостей ее свита выглядела особенно пышно. В итоге, одна из Ольгиных прислужниц, ключница Малуша, очень приглянулась княжичу Святославу, вероятно, уже имевшему жену и двух сыновей. Результатом связи стало рождение сына, названного Владимиром. В древнейших летописях ничего не сообщено о дальнейшей судьбе любовницы Святослава. В поздней Никоновской летописи есть данные о том, что Ольга разгневалась на прислужницу и сослала ее в свое псковское село Будутино.[118] Однако Владимира она признала внуком и стала воспитывать наравне с законными сыновьями Святослава, Ярополком и Олегом. Об этом известно из сообщений летописей о том, что в 968 г. княгиня вместе с тремя внуками оказалась в осажденном печенегами Киеве.[119]

Вполне вероятно, что у Ольги был свой двор и в родном Пскове. Несомненно, княжеский дворец был и на Городище близ Новгорода. Но поскольку он был деревянным и в дальнейшем многократно перестраивался потомками Ольги., его остатки не сохранились. В этом отношении больше повезло киевским дворцам княгини – каменным. Их фундаменты археологи обнаружили в ходе раскопок еще в XIX в. Результаты многолетней работы были обобщены в фундаментальной двухтомной монографии М. К. Картера «Древний Киев», где ученый отметил, что только в середине X в. три разрозненных небольших поселения, существовавших на территории Киева, начали соединяться в единое целое. Центром их стала княжеская резиденция на Андреевой горе, которая по площади была даже меньше небольшого Владимирова городка – резиденции Владимира I.

Кольцевая серебряная фибула. Обнаружена в погребении IX–X вв. знатного дружинника с конем. Раскопки 1990 г. в усадьбе Фурмана. Киев

В центре резиденции Игоря, Ольги и Святослава находилось языческое капище, сложенное из камней. По форме оно напоминало окружность с четырьмя выступами. Как оно выглядело в реальности, археологи не смогли понять.[120]

Следуя указаниям летописей, археологи обнаружили два каменных дворца Ольги: один на городище, другой – загородный. Первый представлял собой внушительную постройку с толщиной стен у фундамента 1,5 м, длиной 18 м, ширину постройки определить не удалось.[121] Загородным дворцом Ольги археологи считают остатки достаточно большого здания на территории бывшей усадьбы Трубецкого. По форме его фундамент напоминал многоугольник, стены соединялись друг с другом под тупым углом. Вероятно, это было парадное помещение для пиров и дипломатических приемов.[122]

Раскопки захоронений позволили ученым сделать выводы о населении Киева в X в., об одеждах мужчин и женщин, о предметах, использовавшихся в быту. Оказалось, что по этническим социальным признакам население было довольно разнообразным. Среди захоронений встречалось трупосожжение, характерное для славян-язычников, трупоположение скандинавского типа и переходный вариант, когда тело умершего не сжигали, но посыпали пеплом. Встречались и могилы с костяком, обсыпанным зерном. Наиболее богатые захоронения представляли собой несколько деревянных срубных камер, в которых находился не только сам умерший, но и его рабыня и конь.

Некоторые исследователи высказали мнение о том, что в X в. на Руси вместе с князьями хоронили их жен, поэтому Ольга якобы должна была лежать в одной могиле с Игорем. Однако археологи доказали, что обычая хоронить жен вместе с мужьями никогда не было. Их заменяли рабынями. Доказательством для этого вывода служили довольно-таки скромные украшения женщин, захороненных вместе с мужчинами. Они были много беднее, чем в могилах знатных киевлянок.

Погребальный инвентарь, обнаруженный в погребении IX–X вв. знатного мальчика. Раскопки 1909 г. в усадьбе Десятинной церкви. Киев. 1–4 – подвески-диргемы, 5 – железный ножичек, 6, 8 – миниатюрные оселки, 7 – бронзовая пряжка, 9 – костяная свистулька, 10 – миниатюрный топорик, 11 – крестообразная серебряная накладка, 12 – коромысло миниатюрных бронзовых весов, 13 – просверленная пяточная кость, 14 – костяной гребень, 15 – железное изделие.

Что же нашли археологи в киевских могилах X в.? В бедных мужских захоронениях встречались железные ножи с костяными рукоятками, кресало и кремень, костяные гребни. В бедных женских могилах были простые ожерелья, височные кольца, серьги, редко перстни из простых металлов, а также глиняные сосуды с остатками пищи. Ожерелья состояли преимущественно из стеклянных пастовых бус восточного происхождения, металлические изделия были местного производства. Среди скромных захоронений обнаружили могилу купца. Определили это потому, что в ней находились медные чашки от весов, складное коромысло к ним и 9 гирек. Там же оказалась золотая византийская монета.[123] Наличие только одного захоронения купца свидетельствовало об отсутствии среди постоянного населения Киева торговцев. Они, видимо, находились в этом городе проездом. Основное население составляли ремесленники и обслуга княжеской резиденции. Их могил было найдено более 100.

Значительно меньше было захоронений знатных и богатых мужчин, очевидно дружинников – всего 18. Все они находились в деревянных срубах, перекрытых бревенчатым настилом. Их особенностью являлось богатое вооружение, драгоценные украшения, остатки пышной одежды и рядом костяки рабыни и коня в роскошной сбруе. Мечи, как правило, были франкского образца с серебряными рукоятями, украшенными гравировкой. Среди вооружения были также боевые топорики и металлические наконечники стрел. Хотя ткани практически не сохранились, представление об одежде мужчин дают остатки кожаных панцирей, обильно украшенных серебряными бляшками. Серебряные нашивки были также на кожаных ремнях. В качестве подвесок на шее использовались серебряные монеты – диргемы. Кроме того, в богатых могилах были обнаружены стеклянные игральные шашки и костяные астрагалы для игры в кости, костяные гребни с красиво отделанными серебром рукоятями, глиняные сосуды, деревянные ведерки, просверленные раковины и многое другое.[124] Все эти находки свидетельствовали о том, что во времена Ольги знатные мужчины одевались богато, обильно украшая одежду гравированными серебряными бляшками, оружие было западного образца и привозилось из Европы. Развлекаться они любили игрой в шашки и кости.

Костяная ложка, обнаруженная в погребении IX–X вв. знатного мальчика. Раскопки 1909 г. в усадьбе Десятинной церкви. Киев

Среди человеческих захоронений археологи обнаружили могилу, в которой был похоронен только конь. Его сбрую украшали более 200 бронзовых и серебряных бляшек. Некоторые из них были в форме пятиконечных звезд, другие – круглые, третьи – четырехугольные. Несомненно, этот конь был боевым другом знатного хозяина, который очень его любил.[125] В связи с этим захоронением вспоминается легенда о Вещем Олеге и его коне. Возможно, она имела реальную основу.

Особый интерес у археологов вызвало захоронение знатного мальчика. В нем было обнаружено много глиняной и деревянной посуды с остатками тризны, а также детские игрушки: набор «бабок», состоящий из 157 астрагалов с гравировкой, костяная свистулька, маленький железный топорик, ножичек с костяной ручкой, маленькие весы, три кабаньих клыка и множество просверленных раковин. Грудь ребенка украшали два серебряных диргема и серебряная накладка. Серебряными были и пуговицы на одежде.[126] Находки дают представление об игрушках мальчиков в X в. Это: детское оружие, «кости», свистульки, весы, с помощью которых можно было играть в торговлю. Вполне вероятно, что и у Святослава был такой же набор.

Подвески-диргемы, обнаруженные в погребении IX–X вв. знатного дружинника с женщиной. Раскопки 1936 г. в усадьбе Художественной школы. Киев

Следует отметить, что других детских захоронений не было обнаружено, поэтому можно предположить, что знать постоянно не жила в Киеве в это время. Подтверждает это сравнительно небольшое количество захоронений знатных женщин – их всего 4 за целый век. Но по ним можно получить некоторое представление об одежде княгини Ольги и женщин из ее окружения. Главным их украшением являлись роскошные ожерелья, состоящие из нескольких нитей. Бусинки были сердоликовыми, стеклянными пастовыми и серебряными с зернью. Среди бусинок встречались золотые и серебряные византийские монеты с просверленными дырочками и плоские белые перламутровые раковины. Застежками на одежде являлись серебряные с позолотой фибулы и серебряные же пуговицы. В одном из наиболее богатых захоронений были обнаружены остатки золотой парчи с вышитыми серебряными нитями узорами. Из парчи был сделан и головной убор, к которому были приделаны золотые височные кольца. Руки умершей женщины украшали серебряные браслеты, пальцы – золотые кольца, по два на каждой руке. Несохранившийся пояс застегивала подковообразная серебряная пряжка. Несомненно, эта женщина принадлежала к высшей знати и никогда не занималась тяжелым ручным трудом. Поэтому в ее могиле не было обнаружено никаких орудий труда. Для сравнения можно отметить, что в захоронениях простолюдинок встречались ножницы, точильные бруски, деревянные ведерки и ковшики.[127]

Археологи тщательно исследовали найденные в захоронениях вещи, чтобы определить их происхождение. В итоге выяснилось, что височные кольца относятся к «волынскому типу», распространенному в Среднем Поднепровье и на Волыни. Деревянные ведерки встречались в славянских погребениях около Чернигова, Смоленска и на Волыни. Вероятно, они предназначались для меда. Стеклянные шашки встречались и в других богатых погребениях. Это позволило сделать вывод о распространении этой игры и среди знатных женщин. А вот астрагалы – «бабки» – были найдены и в бедных захоронениях. Значит, эта игра имела массовое распространение.

Анализ всего погребального инвентаря, обнаруженного в древнейших погребениях, позволил пересмотреть устоявшееся мнение о большом влиянии Византии на становление древнерусской культуры в X в. Греческих вещей среди него очень мало – только 4 монеты IХ—Х вв. Значительно больше было обнаружено изделий восточного происхождения: монеты-диргемы, превращенные в подвески, пастовые бусы, бронзовые курительницы и т. д. Они свидетельствовали об устойчивых торговых связях с Халифатом. На торговые контакты с Западной Европой указывали франкские мечи у знатных воинов.[128]

Находки в погребениях позволили развеять еще один миф о том, что киевская знать в X в. преимущественно была скандинавского происхождения. Варяжским элементом в одежде можно было считать только серебряные фибулы, найденные и в женских и в мужских могилах. Но они одни, естественно, не дают оснований делать однозначный вывод об этническом составе населения Киева в это время. Он, скорее всего, был смешанным. При этом киевляне, очевидно, имели самые разнообразные торговые контакты – со странами и востока, и юга, и севера, и запада.

Кольцевая серебряная фибула, обнаруженная в погребении IX–X вв. знатного дружинника с женщиной. Раскопки 1936 г. в усадьбе Художественной школы. Киев

Таким образом, археологические раскопки Древнего Киева позволили сделать вывод о его населении, во времена Ольги это преимущественно простые люди, ремесленники и обслуга знати. Из высших слоев общества основу составляли воины-дружинники. Знатных женщин мало, а детей почти не было. Причина этого, видимо, заключалась в географическом положении. Киев в то время был окраинным городом, и жить в нем было небезопасно.[129]

Находки в богатых женских захоронениях позволяют представить, как выглядела княгиня Ольга. Голову, вероятно, украшал головной убор из золотой парчи с вышивкой из драгоценных камней. К нему были приделаны золотые височные кольца. Сверху на голову накидывалось шелковое покрывало, украшенное по краям драгоценной вышивкой. Платье было в виде удлиненной рубашки с глухим воротом и длинными рукавами. На талии его стягивал кожаный пояс с драгоценной пряжкой. Шею и грудь украшали ожерелья, состоящие из нескольких нитей сердоликовых, пастовых и серебряных бус. На руках были браслеты и кольца из драгоценных металлов. Сверху на платье была наброшена накидка из бархата или шелка, скрепленная фибулой.

Погребение IX–X вв. знатного дружинника. Раскопки 1939 г. в усадьбе Десятинной церкви. Киев. 1 – план.

Чтобы иметь такие роскошные наряды, княгине приходилось заботиться о преумножении своих доходов и покровительствовать торговле. Как отмечалось в летописях, Ольга несколько лет занималась обустройством своей страны. В 946 г. она провела налоговую реформу в Древлянской земле. В 947 г. ездила с той же целью по окраинам Новгородской земли. Хотя на верховную власть, по завещанию Игоря, права имел только Святослав, он ни в чем не противоречил матери и, как подчеркнуто в летописях, «пребывал с ней в любви».[130] Такие взаимоотношения с подрастающим сыном позволили Ольге встать во главе Древнерусского государства и самостоятельно решать все внешние и внутренние проблемы.

Погребение IX–X вв. знатного дружинника. Раскопки 1939 г. в усадьбе Десятинной церкви. Киев. 2 – общий вид могильный камеры.

Некоторые исследователи предположили, что Святослав со своим окружением отправился в Новгород, Ольга же осталась полновластной хозяйкой Киева. Основанием для подобного мнения послужили данные летописей о том, что княжич рос отнюдь не под «крылом матери». Он превосходно освоил воинское искусство, легко переносил любые жизненные невзгоды, был неприхотлив в пище и одежде, мог спать на земле, подложив под голову седло.[131] Естественно, что стать таким закаленным воином в княжеских теремах было невозможно. Значит, Святослава воспитывала не мать, а воеводы Игоря, совершавшие с ним многодневные военные походы. В Новгородской земле надобности в подобных рейдах не было, напротив, около Киева всегда существовала опасность нападения степняков, поэтому дружинникам приходилось постоянно нести дозорную службу. У них Святослав как раз и мог набраться военного опыта, закалиться и стать равнодушным к бытовым невзгодам. Из этих рассуждений напрашивается вывод о том, что Ольга, скорее всего, правила в Новгороде, а Святослав чаще находился с дружинниками в Киеве. При этом его главной обязанностью было охранять границы государства и торговые пути. Ольга же собирала дань, разбирала судебные тяжбы, благоустраивала резиденции, принимала послов, а потом занялась воспитанием внуков.

Следует отметить, что о жене Святослава в летописях нет никаких сведений. В. Н. Татищев утверждал, что его супругой была дочь какого-то венгерского князя, но Н. М. Карамзин считал это известие ложным.[132] При отсутствии точных данных можно по этому поводу лишь высказать некоторые предположения. Например, невестка Ольги могла рано умереть, поэтому княгиня и вынуждена была стать попечительницей внуков. Другой вариант – после интрижки Святослава с Малушей его знатная супруга устроила скандал и вернулась на родину. В любом случае современники почему-то не запомнили, на ком женился сын Ольги и от кого у него были двое старших сыновей. При этом имя Малуши оказалось зафиксированным в летописях. Произошло это, видимо, потому, что ключница являлась славянкой, лицом, хорошо известным при княжеском дворе. Законная же супруга Святослава была иностранкой, жившей достаточно изолированно, только со своим окружением.

Святослав, судя по всему, был не слишком семейным и склонным к оседлому образу жизни человеком, поскольку приблизительно в 27 лет он начал ежегодно отправляться в завоевательные походы. Ольга не смогла передать ему свой государственный ум, способность решать многие конфликтные ситуации мирным путем, быть ловким политиком, опытным реформатором и заботиться о благе подданных. Святослав вырос только воином-завоевателем.

Проводя реформу налогообложения, Ольга наверняка использовала опыт зарубежных стран в этом отношении. О порядках в Византии или Западной Европе она могла узнать от разъезжавших по всему свету купцов. Они могли рассказать ей о законодательстве как о необходимом атрибуте любого государства. Конечно, разработка фундаментального свода законов, видимо, была достаточно сложным делом в то время, но простой устав княгиня все же создала. О нем упоминается в летописях. Потом он, очевидно, был дополнен ее внуком Владимиром и оформлен в виде первого русского законодательного памятника – Устава князя Владимира. Еще дальше пошел правнук княгини Ярослав Мудрый, создавший Русскую правду, фундаментальный свод законов. Чуть позже сыновья князя, Ярославичи, существенно его дополнили.

В летописях нет никаких сведений о том, чем занималась Ольга после проведенных реформ целых 7 лет – с 948 по 954 г. Только под 955 г. отмечено: «Иде Ольга в Греки и приде Царюгороду», т. е. в Константинополь.[133] В данном случае зафиксирована знаменитая поездка княгини в Византию, описанная в целом ряде зарубежных источников: сочинении Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора», «Продолжении хроники Регинона», хрониках Иоанна Скилицы и Иоанна Занары. Как уже отмечалось, из-за противоречивости данных этих текстов в исследовательской литературе не утихают споры по поводу даты и целей поездки. Попробуем представить свою версию этого события.

Несомненно, визит Ольги в Константинополь с мирными целями был весьма выдающимся фактом в истории дипломатических контактов между Русью и Византией. Впервые правительница ранее враждебной державы прибыла для переговоров с императором. Естественно, что тот запомнил это событие и подробно описал прием гостьи в своем дворце. Но при этом он уделил главное внимание не сути бесед с Ольгой, а лишь внешней стороне – церемонии приема. Все происходившее он описал в сочинении «О церемониях византийского двора», которое дошло до нас и опубликовано.[134]