Подвал с секретом

– А если не получишь?

– Получу. Мы с ним сколько лет в одной упряжке, неужели откажет? – Валера будто сам себя убеждал. – В крайнем случае напомню, сколько раз я его поручения вне работы выполнял. Но это в самом крайнем… Ладно, жди, Нинок. И не кисни, найдем мы твоего Паню. Живого… – Он осекся, поняв, что только что чуть в лужу не сел. Но Нина все поняла и печально закончила:

– Или мертвого. Да, Валера, теперь уже речь идет именно о таком раскладе. Что ж, сама виновата, нечего было из дома выгонять. – Она снова начала хлюпать носом, и Жаворонков поспешил убраться из парка.

– Я постараюсь вернуться побыстрее, – бросил он на ходу.

Нина осталась одна и с трудом подавила нахлынувшие в очередной раз слезы. Плакать сейчас, когда проклюнулся новый шанс, ей показалось занятием глупым. Уж лучше провести время ожидания с пользой. В чем заключается эта польза? Эх, жаль, она не любительница фильмов и книг детективного жанра, сейчас бы знала, что нужно делать. Наверное, вспомнить тот день, когда видела Паню в последний раз, в мельчайших подробностях? Похоже на то. Ведь Гуров наверняка с этого допрос начнет. Или это называется не допрос, а беседа? Плевать, как бы ни называлось, главное, чтобы состоялось.

Воссоздать сцену на автовокзале несложно, она и так стоит перед глазами двадцать четыре часа в сутки. Вот она просматривает табло с расписанием автобусных рейсов, вот бежит к посадочной площадке под номером шесть, вертит головой в поисках любимого. Затем разворачивается и натыкается взглядом на седую шевелюру и ярко-оранжевую с черными полосами толстовку. И все. Дальше – ступор. Нет, помнить-то она все помнит, только сможет ли заставить себя рассказать кому-то о том, что почувствовала тогда и что чувствует теперь?

Спросит ли Гуров, почему она сразу не побежала к машине? Почему не набрала номер Пани, когда поняла, что машина уезжает? Сможет ли она объяснить, как вышло, что Николай вообще оказался сперва на вокзале, а затем в той злополучной машине? Поймет ли он, что вся проклятая ситуация – не более чем досадное недоразумение. Нет, нет, думать сейчас об этом совершенно неуместно. Валерка прав, теперь все гораздо серьезнее. Теперь речь идет о жизни и смерти. Больше нет сбежавшего жениха, нет глупой размолвки, теперь есть пропавший человек. Может она или не может вспоминать тот день, тяжело ей или стыдно, о себе и своих чувствах придется забыть.

«Только бы он согласился, только бы Валерке удалось уговорить Гурова помочь! Господи, хоть бы все закончилось благополучно! Я просто не вынесу бремени вины. Боже, только не это. Что угодно, только не это!» – Нина молилась отчаянно и безнадежно, даже не осознавая этого. Молила того, кого не знала, в кого не верила и даже не задумывалась о самом его существовании. Просила о снисхождении, как дети просят о прощении, не до конца понимая, в чем их вина. Разница лишь в том, что свою вину Нина ощущала всем естеством. Она виновата в том, что Паня исчез. На ней лежит ответственность, и, если все закончится ужасно, этот крест ей придется нести до конца жизни.

Глава 2

– Надо помочь человеку, Лев Иванович! Очень надо. Вы же знаете, если бы не крайние обстоятельства, я бы ни за что…

Валерка Жаворонков навис над столом полковника Гурова, уперев руки о край столешницы. Ему нечасто доводилось выступать в роли просителя, и от этого он усердствовал сильнее, чем того требовали обстоятельства. Щеки его раскраснелись, голос возвысился, грозя вот-вот сорваться на фальцет, язык не поспевал за мыслями, отчего слова путались и набегали одно на другое. Гурову же такие сцены были не в новинку. У него, можно сказать, иммунитет выработался относительно бурных проявлений эмоций со стороны просителей. Невозмутимость полковника росла пропорционально накалу страстей просителя. Вот и сейчас, наблюдая за тем, как отчаянно капитан Жаворонков пытается убедить его в эксклюзивности жизненной ситуации своей знакомой, Лев отстраненно размышлял о том, как, в сущности, банальны все эти истории. Банальны до тех пор, пока не копнешь.

– Лев Иванович, ну правда, ситуация патовая. Вы бы видели, в каком она состоянии! Она плакала! Нет, не плакала, она рыдала!

– Они все рыдают, Валера, в этом нет ничего удивительного или неординарного. Пропал дорогой ей человек, не плясать же теперь.

– Вы не понимаете, Лев Иванович. Фадеева, она же кремень! Я ее с малых лет знаю и ни разу не видел, чтобы она хоть слезинку проронила. Ни в детстве, ни потом. Да она и плакать-то не умеет, – горячился Жаворонков.

– Не умела, – поправил Гуров.

– Что?

– Не умела, говорю. Ведь сейчас у нее получилось, верно? Сам сказал – рыдает.

– Да, пожалуй. Неважно. Тут не философствовать нужно, а действовать. В таком состоянии долго она не протянет. – Жаворонков вновь устремил молящий взгляд на полковника: – Так как, Лев Иванович, поможете? Хотя бы выслушайте ее, о большем я не прошу. Если зацепиться не за что, так ей и скажете. Из ваших уст она примет и такой ответ.

– Валера, я тебя, конечно, уважаю, но и ты меня пойми. Пропажей людей занимается совершенно другое ведомство. И ты не хуже меня знаешь, как отреагирует Орлов. Правильнее будет обратиться к компетентным людям, которые на поиске пропавших собаку съели. В этом я тебе помогу, сделаю пару звонков, чтобы к проблеме Нины отнеслись с особым участием. Но это максимум, чем я могу быть полезен.

– Нет, Лев Иванович, вы не правы! У ваших компетентных людей глаз замыленный, душа очерствевшая, и вообще, нет таких способностей, как у вас, – горячился Жаворонков. – Я знаю, из каких на первый взгляд безнадежных ситуаций вы выходили победителем, поэтому верю, что помочь Нине можете только вы.

Фигура Жаворонкова, нависшая над столом, создавала ощущение, что из комнаты выкачали весь воздух. Гуров встал, дошел до окна, приоткрыл фрамугу и сделал глубокий вдох. Свежий воздух разлился по легким, освежил лицо.

– Сдаваться ты не намерен, – повернувшись лицом к Жаворонкову, произнес он, и слова эти прозвучали скорее как утверждение, а не вопрос.

– Не могу я сдаться, товарищ полковник. Не тот случай, – просто ответил Жаворонков.

– Ладно, черт с тобой. Веди свою Нину, поговорим.

– Спасибо, товарищ полковник! Огромное спасибо! Обещаю, вы не пожалеете! – Жаворонков так обрадовался, что забыл, как полковник не любит, когда перед ним лебезят. – Я для вас все что угодно… В любое время дня и ночи… По первому зову…

– Валера, не заставляй меня передумать, – пригрозил Гуров, и Жаворонков, захлопнув рот, выскочил из кабинета.

«Торопится, спешит, чтобы лишить меня возможности передумать, – с улыбкой подумал Лев. – Наивный человек! Как я могу отказать в такой ситуации? И кому? Ему? Эх, молодость, молодость! Ничего-то ты в этой жизни не смыслишь». Старым себя Гуров не ощущал, а по большому счету, таковым и не был, однако в последнее время он все чаще ловил себя на мысли, что жизнь утекает, и утекает настолько быстро, что он, полковник Гуров, уже не успевает ни насладиться ею, ни прочувствовать. От осознания этого наивность парней вроде Жаворонкова навевала на полковника грустные мысли, приводя на ум какие-то старческие нравоучения.

«Может, и хорошо, что Валера ко мне пришел. Дел сейчас особо важных в отделе нет, так почему не помочь коллеге? Да и самому развеяться не помешает, а то, если так и дальше пойдет, впору действительно в старики себя записывать». Додумать мысль он не успел, в кабинет протиснулась голова Жаворонкова.

– Товарищ полковник, мы пришли, – голосом, звенящим оптимизмом, объявил Валера.

– Ну, входите. – Лев отошел от окна, но в кресло садиться не стал, предпочел остаться стоять.

– Входи, Нинок. Ну, входи же, – донесся шепот из-за двери.

После минутных уговоров Нина все же вошла в кабинет. Довольно высокая, рыжеволосая женщина. Ухоженная, но не лощеная. Одета стильно, без излишней роскоши. Фигура в норме, может, чуть полновата в бедрах, хотя это на любителя. «Хороша, как сказал бы сейчас Стас, но на главную героиню не тянет, – сделал вывод Гуров. – Впрочем, в ее положении удивительно, как она вообще держится. Сколько дней она жениха ищет? Пару недель, так, кажется, сказал Жаворонков. Нелегко ей».

– Доброе утро, Лев Иванович, – первой поздоровалась Нина.

Гуров кивнул в ответ и предложил:

– Чаю хотите? С пряниками. – Ему хотелось показать, что встреча носит личный характер.

– Вот спасибо, как раз то, что нужно, – воодушевился Жаворонков. – Нинок, ты садись, я тут похозяйничаю. Ты какой чай предпочитаешь, черный или зеленый?

Почему Жаворонков решил, что должен взять на себя обязанности радушного хозяина, Лев не понял, но возражать не стал. Нина же и вовсе не обратила на это внимания. Она села напротив Гурова, уперлась взглядом в пустое полотно столешницы и замерла. Он обошел стол, опустился в кресло и мягко произнес:

– Волноваться не нужно. Нервничать тоже. Что случилось, то случилось. Наша с вами задача не сожалеть о случившемся, а попытаться найти способ, как все исправить. Вы со мной согласны, Нина?

– Согласна. – Голос прозвучал чуть слышно, глаза на Гурова Нина так и не подняла.

– Замечательно! Выходит, в одном вопросе мы с вами уже пришли к общему мнению, – подбодрил ее Лев. – Если так пойдет дальше, работать нам будет легко и комфортно. Для начала давайте немного познакомимся. Я вам расскажу о себе. Не о личной частной жизни, так как пришли вы ко мне с профессиональным вопросом, значит, и интересует вас моя профессиональная жизнь, верно?

– Верно.

– Вот и славно. Итак, я расскажу вам о своей профессиональной деятельности, вы сможете задать мне любые вопросы, которые возникнут по ходу рассказа. – По какой-то причине Льву показалось важным увести мысли женщины от личных переживаний, и сделать это он решил, описав несколько эпизодов, в той или иной степени схожих с ситуацией Нины. – Потом вы расскажете мне о себе, о своей жизни, работе и знакомых. Для начала, не затрагивая события, которые привели вас ко мне. В вашем случае меня интересует все: работа, знакомые, друзья, предпочтения в еде и прочая ерунда. Такой вариант вам подойдет?

– Как скажете, – послушно ответила Нина.

– Нет, так дело не пойдет, – недовольно покачал головой Гуров. – Бессловесная овечка мне не нужна. Давайте определяться: вы хотите найти своего жениха?

– Хочу.

– А я хочу попытаться вам в этом помочь. Следовательно, цели у нас одинаковые, так что соберитесь с мыслями, и за дело.

Минут тридцать они просто пили чай и болтали, казалось, ни о чем. Со стороны могло показаться, что трое друзей встретились после долгой разлуки и теперь наверстывают упущенное, стараясь рассказать о себе как можно больше. Жаворонков в беседе участия не принимал. Определив для себя роль радушного хозяина, он подливал чай в чашки, подкладывал пряники и найденные в тумбочке конфеты, стараясь при этом не упустить из беседы ни одного слова. Наконец Гуров отставил чашку в сторону и, решив, что обстановка благоприятствует, перешел к делу:

– Думаю, пришло время поделиться вашей проблемой. Валера озвучил ситуацию в общих чертах, так что пересказывать события нужды нет. После ссоры ваш жених уехал на автовокзал, чтобы отправиться на дачу. Вы последовали за ним, но остановить не успели. Он сел в незнакомую машину и уехал в неизвестном направлении. На даче он не появился, связь с вами не установил. Пока все верно? – Нина кивнула. – Хорошо. Теперь главный вопрос: почему вы решили, что Николай попал в беду?

Взгляд ее сразу стал сосредоточенным, она даже как-то подтянулась и уже открыла рот, чтобы ответить, но Гуров ее остановил:

– Не спешите, Нина. Вопрос этот очень важный. И ответ на него должен быть соответствующим. Заявления типа: не отвечает на звонки, не пишет, давно не появляется, по большому счету, ничего не проясняют. Бывает так, что человек ушел из твоей жизни, не пишет, не звонит, и это вовсе не означает, что для совершения данных действий он не имеет возможности. Уверен, ваша тревога складывается не из этих замечаний, она гораздо глубже. Вот об этом глубоком я и хочу от вас услышать. Вы понимаете, о чем идет речь?

– Думаю, да, – после непродолжительной паузы ответила Нина. – Хотите убедиться, что Паня меня не бросил. Конечно, я об этом размышляла, ни одна женщина, какого бы высокого мнения она о себе ни была, не может отмести подобный поворот событий. Мы с Паней вместе уже три года. За это время было всякое. И ссорились, и спорили, и до серьезных конфликтов доходило, но чтобы разбежаться? Такая мысль не посещала ни меня, ни его. Я в этом уверена, как бы самонадеянно это ни звучало.

– Я вам верю, – проговорил Лев, и хоть это прозвучало убедительно, Нина посчитала нужным пояснить:

– Люди ведь по-разному ссорятся. Бывают ссоры глупые, бывают непримиримые, но по большей части все ссоры сводятся к одному: кто-то из пары хочет заявить о своем недовольстве, вот и все. Такие ссоры редко приводят к разрыву. Вот мы с Паней ссорились только так. И он, и я слишком долго наслаждались независимостью, отсюда и конфликты.

– Но в этот раз он все-таки ушел. – Гуров произнес эту фразу не для того, чтобы оспорить заявление Нины, но она восприняла ее именно так и сразу бросилась в атаку:

– Это ничего не меняет! Просто на этот раз я перешла грань, я это признаю. У Пани просто не было другого выхода, понимаете? Если бы я не вышвырнула в подъезд его сумку, он ни за что не оставил бы меня в таком состоянии. О моих эмоциональных взрывах он знает больше, чем я сама. И бороться с ними научился куда лучше меня. Да что я перед вами распинаюсь!

– Тише, Нинок, тише! – поспешил на выручку полковнику Жаворонков. – Не нужно так резко реагировать. Лев Иванович не имел в виду ничего плохого. Простая констатация факта. Ты лучше успокойся и подумай над его вопросом.

– Почему я решила, что Паня попал в беду? – Нина слегка сбавила тон и продолжила: – Ответить на этот вопрос сложно. Я бы сказала: я так чувствую, но ведь это не ответ, верно?

– Верно, – кивнул Гуров.

Нина откинулась на спинку кресла и задумалась. Сидела молча минут пять, сосредоточенно глядя в одну точку и пытаясь вычленить главное из своих ощущений.

– Николай очень обязательный человек, – начала наконец она. – То, что он не вышел на работу, говорит само за себя. Пожалуй, это главное, что заставляет меня думать о плохом. Я звонила его начальнику, он тоже в замешательстве. Да, он все текущие дела перед отпуском завершил, но не предупредить о том, что не выйдет на работу в срок? Это не в его стиле.

– А он не предупредил, – догадался Лев.

– Нет, конечно. Не позвонил, не написал и вообще никаким доступным способом не уведомил руководителя о задержке. И еще… пусть мы поссорились, но ведь поставить точку все равно необходимо. После трех лет совместного проживания без этого никак не обойтись. Это тоже не в правилах Николая.

– Ребята из местного отдела, которые завели розыскное производство, сделали соответствующий запрос в банк. С момента исчезновения Николай ни разу не воспользовался банковской картой. Счет мобильного оператора в означенный срок он не пополнил, железнодорожных и авиабилетов не покупал, – вступил в разговор Жаворонков.

– Да погоди ты, Валера! – оборвала его Нина и снова обратилась к Гурову. – Есть еще одно. Я изучила статистику. Ежегодно в одной только Москве пропадает порядка четырех с половиной тысяч человек. В той же статистике сказано, что чаще всего люди теряются из-за несчастных случаев, произошедших с ними в дороге. В дороге! А знаете, какой процент из числа пропавших становится жертвами преступлений? Порядка двадцати процентов, и это официальные данные МВД. А теперь сложите все нюансы, и вы получите то, чего хотите от меня добиться.

– Неизвестная машина, телефон вне зоны, отсутствие действий с банковскими картами, невыход на работу, – перечислил вслух Гуров. – Плюс психологический портрет и нормы поведения. Я вас понял, Нина. Вопрос с повестки дня снимается. Переходим к деталям. Их, к сожалению, немного, но они могут оказаться крайне важными. Вам придется вспомнить все в мельчайших подробностях. Не паникуйте, с помощью наводящих вопросов вспомнить детали будет несложно. Начнем с описания самой машины.

Кабинет Гурова опустел только к трем часам. Нина оказалась на редкость наблюдательным свидетелем. Поначалу дело двигалось медленно, она постоянно терялась от каждого нового вопроса, заданного Гуровым, но в итоге им удалось найти оптимальный способ общения, и работа стала продвигаться намного быстрее. За два часа полковник собрал достаточно информации, чтобы начать действовать.

Марку автомобиля Нина не определила, сославшись на то, что плохо разбирается в данном вопросе. Иномарка, старенькая, цвет серебристо-серый. Совсем непримечательная. Четыре колеса, четыре двери, все, как положено. Гуров долго гонял Нину по внешнему виду авто и сумел-таки выудить из ее памяти две детали, которые могли помочь в поисках машины. Автомобиль стоял к Нине левым боком. Он поблескивал в лучах заходящего солнца тусклым серебром, отчего на заднем крыле выделялся заметный скол, где-то ближе к дверце. Скол небольшой, но в этом ракурсе невольно царапал глаз.

Еще одна деталь, запомнившаяся Нине, – это передний бампер. Вернее, не сам бампер, а его окраска. С задним бампером было все в порядке, диссонанса он не вызывал. Все то же серебро с черным молдингом по всей длине и четко посередине. А вот передний, та часть, которая была видна, от заднего явно отличался. Здесь черной полосы, разделяющей серебро, Нина не увидела. Верхняя часть, как и вся машина, сверкала серебром, а вот нижняя была выкрашена в какой-то темный цвет. Может, черный, может, темно-коричневый, а может, и в синий. Точнее описать Нина не смогла, но Гурову было достаточно и этого. На первое время.

С места тронулась машина плавно, но скорость набрала быстро и из поля зрения ушла почти мгновенно. Этому способствовало и место ее парковки – в стороне от посадочных платформ, за границами автовокзальной парковочной площадки. Потому, наверное, Нина и не сразу увидела приметную фигуру Николая. Если бы не его дурацкий прикид, яркостью цветов бросающий вызов фирменному знаку компании телекоммуникационных услуг «Билайн», скорее всего, и вообще не увидела бы. Зачем он купил эту толстовку, Нина не понимала. Она не одобряла его стиль одежды «а-ля спецовка». Разгуливать по городу в форме менеджера по продажам мобильной связи? Чего ради? Николай же находил в этом особый шик.

В тот момент рядом с серебристым седаном парковалось порядка шести автомобилей. Всех Нина не вспомнила, но пару приметных назвала. Справа от седана припарковался микроавтобус ярко-желтого цвета. На крыше вывеска с надписью «Грузоперевозки» и телефон. Нине удалось вспомнить последние четыре цифры. Ноль восемь, ноль восемь. Гуров надеялся с их помощью отыскать владельца микроавтобуса.

За микроавтобусом, чуть в стороне, стоял солидный джип. Черного цвета, с тонированными стеклами. За рулем кто-то сидел, но его примет Нина не запомнила. Слабая зацепка, но все же… Также Нине удалось вспомнить, что у киоска, торгующего мороженым, собралась приличная очередь, и продавщица то и дело высовывалась из окошка, будто высматривая кого-то. Эта деталь могла оказаться полезной.

Начать Гуров собирался с посещения автовокзала. Посмотреть на место воочию никогда не лишнее. До конца рабочего дня оставалось еще несколько часов, которые он планировал потратить на бумажную работу. Честно и добросовестно. Но жизнь, как известно, всегда вносит свои коррективы в самый неподходящий момент. Только Лев разложил на столе бланк отчета, как в кабинет, шумно и неожиданно, ввалился его друг и напарник Стас Крячко.

– Здорово, бездельник! – пророкотал он, подгребая к столу и сметая по пути стулья в кучу. – Сидишь тут, штаны протираешь, а в мире черт знает что творится.

– И тебе не хворать, – расплылся в улыбке Гуров. – Насовсем к нам или так, на огонек заскочил?

В начале прошлой недели полковника Крячко отправили в соседнюю Тверскую область, где на базе филиала Московского университета МВД проходила международная научно-практическая конференция. Тема конференции звучала довольно пафосно: «Формирование профессионально значимых качеств сотрудников полиции», или что-то в этом роде. Стас Крячко имел неосторожность схохмить на эту тему на совещании у генерала, за что и получил «почетное» назначение в число избранных как специалист в обсуждаемой области. На самом деле он и ему подобные кандидаты должны были обеспечивать массовость мероприятию.

Три дня он обивал порог кабинета генерала Орлова в надежде умаслить начальство и избежать почетной миссии, но Орлов оставался непреклонен. В конце концов Крячко пришлось подчиниться и отбыть в Тверь для прослушивания лекций китайских, белорусских и других зарубежных коллег, изнывая от скуки и тоскуя по родным стенам Петровки. Впрочем, в настоящий момент ни печальным, ни расстроенным Крячко не выглядел. Напротив, лицо его лучилось счастьем и довольством. Заметив это, Гуров решил, что Орлов отменил наказание и вернул Стаса в отдел, но ошибся.

– Бытует мнение, – издалека начал Крячко, – что представители китайской нации, здороваясь друг с другом при встрече, произносят некую фразу, которая переводится как «Вы поели?». Да, да, именно так. Не банальное «Здравствуйте», а насущный вопрос – не голоден ли собеседник. Было бы неплохо, если бы представители русской нации, или хотя бы отдельные ее особи, взяли данный вид приветствия на вооружение.

– Так ты поесть сюда пришел, – разочарованно протянул Лев. – И когда только ты усмиришь свое ненасытное брюхо?

– Вот вам и здрасьте! И это после недели разлуки? Вместо булки с котлетой – осуждение? Ладно, не парься, зная тебя, я позаботился обо всем сам.

Стас взгромоздился на подоконник и потряс цветным пакетом, который Гуров поначалу не заметил. Красочный логотип возвещал о достоинствах кухни заведения под названием «Дядя Джо». Насколько он помнил, точки общепита с таким названием поблизости от управления не было, значит, Крячко озаботился угощением заранее.

– Из Твери котлеты вез? – шутливо спросил Лев.

– Угадал, дружище, из самой Твери. Знал бы ты, как скучно и тоскливо они живут, Лева! С восьми утра лекции, выступления, доклады и прения. Бла-бла-бла, бла-бла-бла… Достоинства и недостатки современной системы обучения, внутренний потенциал, перспективы развития… и так до двух часов. Потом часовой перерыв на обед, и все по новой. Бла-бла-бла, бла-бла-бла… Вот это чудо – единственное, что примиряет меня с тягомотиной, которую приходится слушать двенадцать часов кряду, – снова потряс пакетом Стас. – А сегодня я решил: хватит с меня дисциплины, пора начинать разлагаться. Ушел на обед, благо перерыв в этот раз ровно в полдень устроили, забежал к «Дяде Джо» и сюда. Не с пустыми ж руками к лучшему другу идти. Так что доставай стаканы, будем чаевничать. Я тебя такими булками угощу, ум отъешь!

– Генерал за твои проделки тебя тоже попотчует, если в управлении застанет, – засмеялся Гуров, но стаканы достал. И даже чайник включить не поленился.

– Ерунда, у меня практическое задание, – отмахнулся Крячко. – Внедряем в ряды российских полицейских новую систему китайских коллег.

– Это о состоянии желудка справляться, что ли?

– Почему нет? Хорошая ведь идея.

«Отчет никуда не денется, обеденный перерыв – тоже дело нужное, – подумал Гуров. – Перекусим, потом за отчет примусь». Но и этот план воплотить в жизнь не удалось. Не успели друзья-приятели распаковать дары «Дяди Джо», как аппарат внутренней связи издал призывный звук, и мелодичный голос Верочки, секретарши генерала Орлова, сообщил, что генерал в срочном порядке вызывает к себе полковника Гурова. По какому вопросу, спрашивать было бесполезно. Верочка такой информацией редко владела, а если и владела, то делиться ею ни с кем не собиралась.

– Думаешь, по мою душу? – Крячко постарался, чтобы голос звучал небрежно. – Дежурный напел? Сегодня Селиванов на посту, вроде не должен.

– Открою тебе маленький секрет, мой эгоцентричный друг, – пряча улыбку, проговорил Лев. – Мир не крутится вокруг твоей персоны, так что не дрейфь. Лопай булки, отдыхай. Вернусь, расскажу, зачем я Орлову понадобился.

В приемной Гуров коротко кивнул Верочке, та мило улыбнулась и, потянувшись к селектору, вдавила кнопку громкой связи.

– Петр Николаевич, полковник Гуров прибыл, – заученно выдала она, глазами указала полковнику на дверь и вернулась к прерванному занятию.

«Ясно. Делиться информацией не хочет, – сделал вывод Гуров. – Что ж, расстраиваться не станем. Если уж залет, то от выволочки не уберечься». Он прошел к двери кабинета, толкнул ее вперед и шагнул внутрь. Цепкий взгляд охватил кабинет целиком. Генерал сидел на привычном месте. Чуть в стороне расположился мужчина представительного вида. В строгом костюме, в белоснежной сорочке и в галстуке бирюзового оттенка. Стрижка стильная, по последней моде. Руки холеные, туфли блестят, точно надраенная палуба. На коленях солидный кейс черной кожи – явно не дешевка.