Настоящая любовь

Лиза Бетт

Настоящая любовь

Пролог

– Лев, к тебе гостья, – голос дежурного заставил меня напрячься и отложить документы по делу Жданова. Сжал трубку черного проводного телефона, непроизвольно переводя глаза на дверь. За той уже слышался стрекот шпилек. Сердце глухо бахнуло в глотке. – Брат, у меня на нее встал. Ты где такую цыпочку откопал?

Даже сквозь телефонную линию было слышно восхищение, которое дежурный и не стремился подавить. Я бы улыбнулся такой реакции, если бы не бесился от того, что и сам недавно слюнями истекал на эту стерву. Таким же дураком был.

Дверь кабинета рывком распахнулась, и на пороге появилась эта дрянь собственной персоной.

Кровь от горла отлила к другому органу.

Я машинально бросил трубку на рычаг и яростно перевернул стопку документов тщетно пытаясь скрыть улики, которые уже нарыл на ее хахаля.

Сука, все-таки у судьбы изощренное чувство юмора!

– Скучал по мне? – Настя безошибочно выцепила мое сочащееся злостью лицо в хаосе кабинета, и двинулась к столу, упруго покачивая бедрами. Черная юбка льнула к точеным ногам, а у меня во рту все явнее пересыхало.

Черная блузка, будто намеренно расстегнутая на пару лишних пуговиц, добивала мое самообладание и подчеркивала то, что я и без того уже понимал.

Мне пиздец.

Не зря говорят, что истинное зло – соблазнительно. У дьявола, что стучит к вам в дверь, нет рогов и копыт. Он прекрасен. Он искушает, предлагая всё, что угодно сердцу. А вот своего собственного сердца у него нет. И визит этой сучки ко мне сегодня это лишний раз подтверждает.

Её хахаль – беспринципная мразь, а она явилась сюда, чтобы просить за него. После всего, что вытворяла в моей постели пару ночей назад.

Ярость, ни на секунду не утихшая закипела с новой силой.

Заставил себя отвести взгляд от тонкой шеи, которую хотелось переломить, и тот упал ниже.

Сиськи в вырезе качнулись, когда Ждановская блядь села на перевернутые мной документы и царственно глянула на меня сверху вниз.

– Молчание – знак согласия? – нас окутал терпковато-сладкий аромат ее духов, и с каждой секундой мне все сложнее удавалось сохранять самообладание. – Тогда, может давай перейдем сразу к делу?

Это исчадие ада грациозно уложила ногу на ногу, намеренно усаживаясь на мой рабочий стол так, чтобы в вырезе ее предательски обтягивающей юбки виднелась резинка от черных чулок. У меня в голове мелькнула мысль, что вот такой образ ей идет куда больше, чем тот, в котором она предстала передо мной в начале нашего знакомства.

Этой стерве было суждено играть чувствами сопляков. Именно ими она натирала мыски своих туфель до блеска. А красная подошва ее адски высоких шпилек – лишнее подтверждение, что она гарцует в них по разбитым сердцам.

И надо признать, последнее из растоптанных – моё.

– Сколько? – Настя открыла калькулятор на телефоне и набрала в нем весьма занимательную цифру, даже бровью не ведя. – Столько хватит?

– Это он тебя подослал? – Все еще не верилось, что это был хорошо спланированный спектакль. Всё от самого начала и до конца было спродюссировано ее гребаным хахалем. Она отыграла свою партию блестяще. Как фокусник отвлекла меня от сути своим соблазнительным телом.

– Мало? Ладно… – добавила еще ноль к шести предыдущим и повернула телефон снова. – Теперь-то ты прекратишь рыть на Глеба?

Вскипел, поднялся, навис над ней, мечтая только об одном. Придушить и выпустить наконец эту ярость наружу. Потому что иначе просто свихнусь от неудовлетворенного желания. Мести, разумеется.

И будто в сотый раз прочтя мои мысли, Настя с вызовом вздернула подбородок и сощурилась.

– Какой вы жадный, товарищ полковник, – вздрогнула, когда мои пальцы сомкнулись на тонкой шее, и медленно улыбнулась, мурлыча: – ммм… Снова предпочтешь натурой?

– Заткнись! – допустил ошибку, когда коснулся атласа ее кожи. Допустил ошибку, когда подпустил ее к себе так близко. Допустил ошибку, когда подался ближе, чтобы по привычке сорвать с ее кривящихся в дьявольской ухмылке губ поцелуй. Вовремя одумался и замер, остановив пытку на самом болезненном месте. – Скажи, что он просто тебе заплатил.

– Можешь утешать себя чем угодно… – опустила кисть на мое запястье и, не отрывая от меня прожигающего взгляда, начала скользить рукой выше. По моему телу дрожь, а она забавляется. – Если собираешься убить, то лучше сделай это быстро.

– Ты такой милосердной не была, – разжал руку и отступил, испытывая физическую боль, от того, что так и не довел эту стерву до срыва дыхания. Оргазм ей безумно пошел бы. – Убирайся из моего кабинета и хахалю своему передай, чтобы вещи паковал. Скоро по этапу его пущу.

– Не надо, Лёв… – Вдруг на секунду стала серьезной и сбросила с себя маску стервы. – Он ведь убьет…

И не найдя на моем лице ни капли тех эмоций, что искала, отклеилась от поверхности стола и встала, окидывая меня пристальным взглядом.

– Зря не взял.

И ни сказав больше ни слова удалилась, оставив после себя лишь флер сладких духов и сводящую с ума безысходность. И я не был уверен, относились ли ее слова к взятке. Или же к ней самой.

Глава 1

– Аверьянов, жду у себя в кабинете.

– Есть! – отозвался на приказ начальника и положил трубку внутреннего телефона, с досадой утыкаясь в циферблат наручных часов. Половина шестого. А я сегодня собирался выйти вовремя.

Опечатал сейф, закрыл кабинет на ключ, и направился к лифтам, чтобы подняться на этаж первых после Бога.

Управление гудело. Коридоры были полны сотрудников, которым повезло больше. Они уже переодетые в гражданку спешили по домам. Ну конечно, пятничный вечер всегда сулит приключения и хорошо проведенное время. Всем, кроме меня.

На этаже начальства было тише, но голоса за дверями с золоченными табличками звучали бодро и воодушевленно. И только за нужной мне дверью стояла кромешная тишина. Я усомнился, что Гринёв на месте, но после короткого стука, мне ответили.

– Разрешите войти, товарищ генерал-майор.

– Входи-входи, – начальник стоял у окна, спиной к двери, и когда я вошел, повернулся и кивнул на кресло, напротив своего стола. Я сел, все еще ощущая легкую растерянность и напряженность. Зачем он меня вызвал? Я только утром был у него, принимал благодарность за хорошо проделанную работу по предыдущему делу. Как раз накануне сдал все документы и отработал, благодаря чему в нашем городе на одного плохого парня стало меньше. Сомневаюсь, что Гринёв решил снова меня похвалить. – С Лубянки звонили.

Я нахмурился и продолжил молча слушать, все еще не до конца понимая, к чему он все это говорит.

– Мы поговорили о том, чтобы представить тебя к награде. Как один из лучших сотрудников управления, ты засветился даже перед ними. Хотели перетянуть тебя к себе, но я не дал, – признался честно, и прошел к столу, занимая место напротив меня. – Сказал, что через два месяца у тебя кончается контракт, и ты не собираешься его продлять.

Я кивнул. Об этом мы уже раз сто разговаривали, и от уговоров переходили к угрозам, хорошо завуалированным, но явным. Гринёв не одобрял мое желание уйти из органов. По его мнению, все сотрудники должны работать там пока не свалятся в гроб. Он на своем примере показывал, что возраст – не причина ухода из органов службы безопасности, продолжая служить в свои шестьдесят пять.

– Вы для этого меня вызвали? – аккуратно начал, но шеф строго на меня глянул, и я предусмотрительно закрыл рот.

– Тебе тридцать три. Вся жизнь впереди. Ты ведь можешь служить и служить, Лев. Хочешь новую должность? Звание? Оклад повыше?

Снова. Снова блядь. Настроение испортилось вконец.

– При всем уважении, Виктор Иванович… Я все решил. На пенсию я себе заработал, хочется уйти на хорошей ноте.

– У тебя на счету тридцать раскрытых дел. Ни у кого из сотрудников нет таких достижений. Кем ты предлагаешь мне себя заменить?

– Карпов неплохо справляется.

– Карпов женат и с тремя детьми. А ты холост.

– Разведен, – поправил красноречиво, и Гринёв свел брови у преносицы. Да, он прекрасно знал, что причиной нашего с бывшей развода стала служба.

Ты проводишь все время на работе – вот и женись на ней.

С этой формулировкой жена и ушла от меня, хлопнув всеми дверями в нашей прежней квартире.

Не хотел ее винить, но и держать не стал. Она права. Пять лет неудачного брака так ничему нас и не научили. Я полюбил свою работу, а она своего водителя, который утешал ее вечерами, пока меня не было дома. Вот в тот день я и принял решение доработать до конца контракта и уйти.

Иначе жизнь просто пройдет мимо, а после меня останется разве что грамота на стене и фотка «образцовый идиот, который положил свою жизнь на алтарь службы». А потом и ее снимут и заменят фоткой нового смертника. Такого же дурака как я.

– Как бы там ни было, мы снова поднимем вопрос твоего ухода через месяц.

Именно тогда я собирался писать заявление на не отгулянный отпуск. Три года в нем не был.

– Мое решение будет прежним.

– А вот это мы еще посмотрим, – начальник пододвинул мне папку, которая лежала на его столе, и красноречиво кивнул на документы. – Последнее дело. Закроешь его и уйдешь на покой генералом. Приказ сверху.

Я вскинул брови, и едва не присвистнул. Полковника мне дали досрочно за успехи на все той же службе. И сейчас дразнили генералом? Слишком жирный кусок мяса для тупого вояки, как я. И Гринёв тоже это понимал и пояснил.

– Дело непростое. Надо одного человечка посадить. Сроки жмут.

Открываю папку и брови ползут вверх.

– Жданов? Зам губера наш?

Все внутри холодеет, и сердце заходится в ударах.

– У него должна быть нихреновая такая крыша, товарищ генерал-майор. Там скорее меня прикроют, чем его.

– Об этом я позабочусь. Ты работай. Работай. На него поступил заказ сверху. Кого-то там он не устроил. И нам надо по-тихому вывести его из игры. Люди сверху будут содействовать и разумеется курировать это дело. Ты можешь обращаться к ним через меня по любым вопросам. На уши посадить нужных людей, – прослушка наше всё, – где надо камеры поднять. Все средства, Лев. Ты считай получаешь доступ первого уровня секретности. С соответствующим окладом.

Вздохнул, закрыл папку и взял ее в руки. Ладони повлажнели. При всех связях и размахе, который Гринёв обещал, раскрутить подобное дело будет легче, чем обычно, но тут совсем другие ставки. У Жданова наверняка все тылы прикрыты. К нему так просто не подступишься.

– При самом лучшем раскладе, мне не справиться с этим делом за месяц.

Гринёв это тоже понимал, и красноречиво улыбнулся.

– Генералов в тридцать три мало кто получает.

Мало кто. Вообще никто вернее сказать.

– Работай, Лев. Это приказ.

Больше мне ответить было нечего.

– Есть, – кивнул и встал, чувствуя, как папка с документами оттягивает руки. Тяжесть бремени легла на плечи, и давила, пока я покидал кабинет начальника управления.

В горле неприятно горчило, и нехорошее предчувствие все сильнее давило в груди. Что-то подсказывало, это дело не такое простое каким могло бы показаться на первый взгляд.

И я определенно вляпался в это дерьмо по самые уши. Точнее меня заставили вляпаться, предоставив выбор без выбора.

Вернулся в пустой кабинет и осознав, что время не ждет, снова включил компьютер. Нажал кнопку на чайнике, и закрывшись, шлепнул увесистую папку на стол, усаживаясь в кресло. Задумчиво уставился на черный пластик.

Жданов. Зам нашего губернатора. Известная личность, которую так просто не попросят оставить свой пост.

И меня попросили впрячься, чтобы пододвинуть его силой.

«Люблю» блядь свою работу.

Открыл папку и уткнулся в документы, теряя счет времени.

Проторчал в кабинете до трех ночи. Изучил всё, что имелось, и-таки вернулся домой.

Ключ щелкнул в замке, и я толкнул дверь пустой квартиры, и замер, когда вместо сухого коврика встал в огромную лужу.

Долбанул по выключателю и в цвет выругался. Меня нахер залили соседи сверху.

Прекрасный вечер пятницы!

Глава 2

Первым желанием было убить первого, кто откроет мне дверь той квартиры. Знал Палыча, соседа сверху, но тот постоянно сдавал хату, и кто в ней живет сейчас, я понятия не имел.

Но разобраться надо было в срочном порядке, несмотря на то что уже пятый час утра.

Окинул внимательным взглядом свою квартиру. Вода стоит в коридоре и кухне. Наверняка и ванная залита. Оставалось надеяться, что спальни все это дерьмо не коснулось.

Закрыл дверь, и за секунду махнул лестничный пролет, потом второй, кипя от негодования.

Это ведь надо быть настолько бестолочью, чтобы при первых признаках не устранить гребаный потоп. Что там за квартиранты такие непутевые?

Нажал звонок в дверь и трель отозвалась на весь подъезд, но никто не открыл. Повторил попытку, но и она не увенчалась успехом. В ход пошла тяжелая артиллерия. Сначала я легонько постучал, потом все громче, и под конец уже не жалея кулака долбил по железу двери, понимая, что еще чуть-чуть и просто вынесу ее нахер. Как пружина шел на взвод, виток за витком теряя терпение. И когда я уже решил, что пора переходить к жесткому плану Б, за дверью послышался шум.

Щелкнул замок, а я впился взглядом в глазок, очень надеясь, что сосед увидит в каком я сейчас негодовании и хотя бы пошевелится. Стоял со сжатыми кулаками, грудь вздымалась будто я только что подрался с гопниками в арке, и противный скрип двери, которая начала медленно открываться ударил по нервам срывая их окончательно.

– Вы меня заливае…те, – на этом слове я запнулся. Никогда не терял контроль, хоть злость и бурлила внутри, я не стал бы применять физическую силу пусть даже дверь мне открыл бы чемпион мира по боксу. Но в проеме показалась хрупкая фигурка заспанной девушки. И я потерялся.

– Что вы долбите? Видели который час? – спросила, затягивая на тонкой талии пояс черного халатика, который едва доходил до середины бедер. Стройных к слову бедер, глядя на которые я и завис. – Эй, алё?

Поднял взгляд и наконец сообразил, что пялиться вот так в открытую дурной тон.

– Вы меня залили, у вас там что, купальный сезон открылся?

Девушка хлопнула густыми ресницами, и я понял, что если передо мной будет стоять выбор: пошутить или промолчать, надо выбирать второе.

– Залила? – спросила сонно, а потом будто до нее дошло, она распахнула свои огромные карие глаза и ахнула. – Вот черт!

– Вы, надеюсь перекрыли воду? – спросил и подтолкнул соседку в квартиру, входя следом. Она конечно проснулась, но все равно была медлительной, и это раздражало. Скинул с ног туфли и прошел прямиком в ванную, включая свет. Ну конечно. – Просто чудо, что вода не просочилась в коридор.

В ванной был потоп. Кран был сорван, и из трубы фонтаном била холодная вода. Она заливала стены, полоток даже ванную наполнила, и я торопливо бросился в соседнюю дверь, чтобы перекрыть барашки в туалете. Шум фонтана стих. Повисла оглушительная тишина.

Разогнулся, вставая в тесном помещении во весь рост, и обернулся, натыкаясь взглядом на стоящую впритык соседку.

– Вы разве не собираетесь вытирать? – произнес раздраженно, стараясь абстрагироваться и не оценивать девушку с точки зрения голодного мужика.

Но организм требовал. Ему нужно было свежее мясо, весь у меня не было бабы уже… сколько? Достаточно, чтобы сейчас забить хер на потоп и препираться с ней в туалете.

– А зачем я по-вашему тут стою? – вопросительно вздернула подбородок, и я догадался, что за моей спиной ведро и тряпка. – Дайте пройти!

Подтолкнула меня и наклонилась, чтобы достать из-за унитаза всю эту утварь, а я вопреки голосу разума и правилам приличия оценивающе прошелся взглядом по ее голым ногам и тут же отвернулся и вышел, стягивая с плеч куртку.

Соседка торопливо взяла в руки ведро и нырнула в ванную, опускаясь на пороге на колени. Шмякнула ветошь на пол, и та тут же утонула в прозрачной воде.

– Я помогу, если скажете, где взять еще одну тряпку, – торопливо закатал рукава и прошел в туалет, куда кивнула моя новая знакомая. Взял еще одну ветошь и стараясь не глазеть на аккуратную задницу в черном шелке, опустился рядом.

Вытирали в молчании. Около двадцати минут понадобилось, чтобы полностью устранить потоп в ее ванной, и как только мы закончили, я поднялся и бросил тряпку в пустое ведро.

– У вас в квартире есть ведро и тряпки? – ее вопрос ввел в ступор, и я завис, понимая, что сам не знаю. После развода, я нанял уборщицу, которая и делала всю грязную работу по дому. А вот где она брала для этого приблуды, я понятия не умел. – Ладно, идемте.

Девушка сунула ноги в домашние тапочки и прошествовала на выход.

А у меня появилась возможность рассмотреть новую знакомую получше.

Она была невысокой и худой. Тело аккуратное и подтянутое, судя по изящным ногам и хрупким запястьям, которых халат не скрывал. Волосы у незнакомки темные, слегка вьющиеся, довольно длинные и наверняка мягкие на ощупь.

Но я об этом конечно же никогда наверняка не узнаю.

Вышли из квартиры и начали спускаться. Соседка даже не стала закрывать дверь на ключ, просто захлопнула ее пропустила вперед меня.

Толкнул дверь своей квартиры, и незнакомка охнула.

– Вы ждали, пока вода зальет все вокруг, или вас просто не было дома?

– Догадайтесь, – ответил, красноречиво глядя на нее сверху вниз.

Вздохнули и принялись осушать водоем в моей квартире. Пришлось разуться и снять носки, потому что иначе просто утонул бы. Соседка тоже предусмотрительно оставила тапочки в подъезде и сейчас шлёпала босыми ногами по лужам, методично вытирая воду.

Около часа воевали с водой, и как только последний мокрый след был устранен, устало бросили тряпки в ведро и синхронно выдохнули.

Я посмотрел на часы на запястье и мысленно порадовался, что завтра, точнее сегодня суббота. Смогу отоспаться.

– Ваш потолок испорчен. Да и стены тоже, – соседка устало подытожила. А я вдруг понял, что даже не задумывался об этом. Главной задачей было устранить потоп, и мы справились. А что касается стен…

– Я собирался делать ремонт через пару месяцев, – произнес равнодушно и пожал плечами. – Мне все равно пришлось бы все перекрашивать.

– У меня нет денег, чтобы оплатить вам ущерб, – соседка устало подошла к раковине и вымыла руки, ловя мой взгляд в отражении зеркала. – Но я могу помочь с ремонтом.

Стряхнула капли с кистей и взяла висящее рядом полотенце, чтобы вытереть руки. Я последовал ее примеру.

Её предложение звучало заманчиво и прежде всего потому, что я не представлял, с чего начать ремонт. Честно сказать, даже не заморачивался этой темой. Планировал выйти в отпуск и полностью сосредоточиться на этом деле. Помониторить видео в интернете, спланировать, что сделаю в первую очередь.

– Давайте обсудим это завтра, – произнес устало и выйдя из ванной глянул в сторону гостиной. Там уже светало. А я до сих пор не ложился.

– Хотите кофе?

Глава 3

Вопрос удивил, но я понял, что мне хочется ответить на него согласием. Хотелось узнать новую знакомую поближе. Чисто физический интерес стремительно перерастал в нечто большее.

– Конечно, почему бы и нет, – пожал плечами и кивнул в сторону спальни. – Дайте мне пару минут, чтобы переодеться.

Когда я сменил брюки и рубашку, в которых пришел с работы на домашние треники и футболку, почувствовал себя лучше. Соседка ждала меня в гостиной, разглядывая картинки в рамках над диваном. Их вешала моя бывшая, и я даже не заморачивался, что на них изображено, настолько привык к обстановке и воспринимал ее как бесполезный фон. Но сейчас с интересом подошел к девушке и встал рядом, ее глазами исследуя работы какого-то фотографа.

– Вы живете один? – задала вопрос в лоб, и я едва не улыбнулся.

– Почему вы так решили? – спросил, разглядывая пешки домино на одной из черно-белых картинок.

– Потому что на рамках пыль. Будь у вас девушка, она не допустила бы подобного безобразия.

Я все-таки рассмеялся.

– Я сделаю замечание своей уборщице.

– Увольте ее, – ответила царственно, и наши взгляды встретились. В глубине ее карих глаз заиграла улыбка, и моя новая незнакомка мотнула подбородком в сторону рамок. – А вообще в этом что-то есть. Работы в черно-белом цвете дают нам иллюзию ясности. Позволяют видеть мир таким, как нас с детства учили: есть белое и черное. И ничего между. Добро и зло в привычном понимании.

– На свете действительно есть только добро и зло, – повернулся к гостье и невольно отметил, что у нее очень красивый профиль. И этот проникновенный вдумчивый взгляд…

– Бросьте, – ответила пренебрежительно. В мире все относительно, и нельзя делить все только на два лагеря. Воровать это плохо, и если ты это сделаешь – ты плохой. А ловить воров – хорошо, и если ты это делаешь, то непременно хорош. Чушь!

– Поясните…

– А что, если человек ворует к примеру еду, для того, чтобы прокормить семью? Он делает это не ради выгоды, а для своих близких. И его нельзя причислять к преступникам. Ведь грош ему цена, если его дети останутся голодными, а он будет бездействовать только потому, что какой-то умник сказал, что воровство – грех. Полицейский, посадивший человека за то, что тот украл буханку хлеба для своих детей, по-вашему хорош? Нет. Потому что он оставил голодными целую семью, а это разве хорошо?

Её логика казалась простой и понятной, но я вынужден был не согласиться.

– Воровство есть воровство. А отец голодающих детей должен был бы найти другой способ их прокормить.

– Для детей, которым он принес еду, этот мужчина самый лучший в мире. Они видят его хорошим, потому что он сделал для них добро. Так почему-же его порицает общество, которое и пальцем не пошевелило, чтобы помочь кому-то кроме себя самих?

Она поставила меня в тупик, и я нахмурился, а моя новая незнакомка улыбнулась.

– В мире нет черного и белого. Есть миллионы оттенков серого. Они и только они дают правильное представление о происходящем вокруг.

– Вы когда-нибудь ловили педофила?

А вот теперь я заставил задуматься ее.

– Если верите, что у каждого поступка есть свои оправдания, вам путь в уголовный розыск. Там вас научат отчетливо видеть белое и черное. Как на этих картинках.

– Вы, судя по всему, работаете именно там? – спросила, пристально изучая мое лицо, и я ответил ей тем же. Пристальным изучающим взглядом. Теперь уже глупо отрицать мой интерес к ней. И кажется мы оба это понимали.

– А вы в таком случае преступница, которую следует взять в разработку?

Я бы взял. Прямо здесь и сейчас.

– Если я напою вас кофе, вы дадите мне пару дней форы?

– Только если угадаете, какой кофе я пью.

– Заметано, – незнакомка протянула свою миниатюрную кисть и представилась. – Меня Кристина зовут.

– Лев, – ответил и пожал. Её пальцы были холодными, и мне захотелось удержать ее руку в своей немного дольше, чтобы согреть. Но это явный выход за рамки. – Идемте?

Она кивнула и повела меня в свою квартиру.

– Пол в моей квартире уже давно не был таким чистым, – пошутил, обувая сланцы, в которых обычно выходил курить на улицу. Кристина открыла дверь и по очереди сунув ноги в свою обувь, щедро предложила.

– Обращайтесь.

Я снова улыбнулся, и понял, что общение с ней становится опасным для меня. Сегодня я улыбался чаще, чем за весь предыдущий год вместе взятый.

И виной тому эта малышка в черном шелке.

В ее квартире стояла тишина и тьма. Не обратил на это внимание раньше.

– Люблю спать с задернутыми шторами, – пояснила и прошла в гостиную, рывком разводя портьеры. Помещение тут же залил солнечный свет, и я огляделся.

На полу стояли пара сумок, валялись коробки с обувью, какие-то пакеты.

– Недавно переехали?

– Вчера, – ответила просто и встала напротив меня красноречиво намекая. – Может вы пока поставите чайник? – заметив мою растерянность, пояснила. – Я переоденусь.

– Да, конечно, – прошел на кухню, отмечая, что из посуды в шкафу нашлась только пара чашек и несколько тарелок. Достал тару под кофе и набрав чайник, поставил кипятиться. Чувствовал себя как дома. Неудивительно, планировка квартир идентичная.

Прошел к окну и начал рассматривать прохожих. Несмотря на то, что сегодня суббота, люди все равно торопливо куда-то шли, ехали, бежали. Бесконечный цикл, которого я раньше не замечал, полностью в него погруженный.

А сейчас, будто позабыв стряхнуть с себя наваждение, я все еще смотрел на мир глазами Кристины. Что видит она, когда смотрит в это окно?

– Вы ведь еще не ложились сегодня, – произнесла, входя в кухню, и я обернулся на голос и скользнул по фигурке собеседницы быстрым взглядом.

Она переоделась в коротенькие шорты и обтягивающую футболку. Не знаю, какая одежда была бы гуманнее к голодному зверю внутри меня: тонкий халатик, оставляющий простор для фантазии или шорты, не оставляющие его?