Семилетняя ночь

Никого. Хотя всё говорило о том, что недавно тут кто-то был… Через секунду ему в голову пришла мысль: опять этот идиот отнёс Серён в медицинский пункт.

Надеюсь, на этот раз он не позвал полицейских. Наверно, он тихо окажет ей медицинскую помощь и вернёт обратно. Ёнчжэ вынул из коробки на обеденном столе несколько салфеток. Он вытер ими свои следы, накапавшую воду, вылез обратно через окно и закрыл его.

Ёнчжэ направился домой. Там он закрыл окно в комнате Серён. Потушил свет во всём доме. Поставив кресло у окна в гостиной, он сел и решил таким образом спокойно дождаться этой парочки.

Хёнсу всё время тёр глаза. В машине с закрытыми окнами очень хотелось спать. А когда он опускал стекло, внутрь заливал дождь. Кондиционер тоже совсем не помогал проснуться. Его сознание и органы чувств то и дело выходили из-под контроля. Спидометр показывал сто двадцать километров или выше, но ему казалось, что машина еле тащится. Мимо пролетали дорожные указатели и вывески. А у него было такое ощущение, что он плывёт в какой-то пустоте на воздушном шаре.

Именно поэтому, как только он въехал на развязку у города Серён, он пропустил нужный съезд к озеру. Когда он остановился, то обнаружил, что приехал не к озеру Серёнхо, а к Пхарёнхо. Он развернулся и снова доехал до развязки, потеряв целый час.

Выезжая на дорогу к озеру Серёнхо, он попытался ещё раз связаться с Сынхваном. Его сотовый и домашний не отвечали. Если там никого нет, то какой смысл туда ехать? Значит, из данных ему Ынчжу поручений он может выполнить только одно – посмотреть квартиру. Немного подумав, он решил, что это даже к лучшему: можно не обсуждать с Сынхваном неудобные вопросы. При этом будет что сказать Ынчжу. Я приехал туда с небольшим опозданием, а сосед куда-то ушёл, оставив только код от двери, поэтому удалось только посмотреть дом.

Хёнсу сунул мобильник в карман рубашки и застегнул пуговицу. Машина въехала на улицу с магазинами. Магазинов было совсем мало, и все они были закрыты. Безлюдная улица была погружена в туман, который походил на живое существо, угрожающе ползущее на Хёнсу, закрывая ему видимость. Из-за этого он не заметил ворота в лесопарк, которые находились в начале торговой улицы.

Он проехал улицу до конца и упёрся в третий мост. За ним ничего не было видно из-за тумана. Он увидел только большое электронное табло, установленное у моста. Оно светилось красным. На нём горели показатели воды у дамбы: её уровень, объём сбрасываемой воды и количество выпавших осадков. Под ним он еле разглядел дорожный указатель. Там было написано: «Управление дамбой и водные ворота. После моста направо», «Задний вход в лесопарк – прямо перед мостом направо». Хёнсу так и сделал – повернул направо, доехав до моста.

Дорога поднималась вверх. Там был плотный туман, надвигающийся на тебя прямо из темноты. Видимость стала совсем никудышной, ничего не видно. От фонарей не было никакого толку. Он с трудом разглядел указатель с надписью «Задний вход в лесопарк». Дорога резко потемнела и сузилась до одной полосы. Перед ним возник крутой поворот, описывающий полукруг. Скорость была высокой, соответствующей опьянению Хёнсу. Он не успел сориентироваться и резко вывернул руль. С большим шумом машина вписалась в поворот, но её занесло. Показался второй поворот. Хёнсу нажал на тормоз и вывернул руль в другую сторону. Из-за этого он не заметил неожиданно возникший объект. Когда он посмотрел вперёд, объект уже приземлился на капот. В голове стало пусто-пусто. Ногой он резко ударил по тормозам, но было уже поздно. В полубессознательном состоянии он услышал скрежет тормозов. Его глаза давно привыкли к бейсбольному мячу, который летит со скоростью больше ста километров в час. Поэтому он в деталях увидел то, что запомнил на всю жизнь. Длинный белый предмет, притёршийся к машине справа и падающий на капот. Распущенные волосы и голова, бьющаяся о лобовое стекло. Из-за удара тело отскочило под углом в сорок пять градусов и упало на дорогу. Поднялись брызги, тело прокатилось под дождем и замерло.

Хёнсу показалось, что он услышал короткий крик. Может быть, это он сам вскрикнул. Он не был уверен на все сто. Машина остановилась, врезавшись бампером в проволочную ограду. Головой он ударился о руль. Ремень безопасности удержал его тело, которое чуть не вылетело наружу. На мгновение у него перехватило дыхание: всё перед ним дрожало, будто его несло сильное течение. Он очень долго не мог прийти в себя от шока. В два раза больше времени понадобилось, чтобы поднять голову. Фары освещали именно то, что врезалось в его машину и отлетело. Длинное белое тело под углом лежало на дороге.

Хёнсу держался за руль и не двигался. Он смотрел не на белое тело перед собой, а на разбитый вдребезги мир одного мужчины. Он вспомнил эпизод шестилетней давности.

Бейсбольный стадион «Самсиль», первая верхняя часть девятого иннинга[11], один игрок в ауте, а другой уже на первой «базе». Они долго проигрывали с разницей в три очка и еле сравняли счёт. Их тренер отправил на поле замену, и результат оказался плачевным. Противники поймали отбитый мяч и отправили в аут игрока на первой «базе». Настало время меняться местами. Во второй части девятого иннинга их тренер сразу заменил и питчера, и кэтчера. Прозвучало объявление: «Питчер – Ли Санчхоль, кэтчер – Чхве Хёнсу».

Когда Хёнсу вышел на поле, он был весь в ожидании чего-то хорошего, но чувствовал и страх. Перед выходом на поле он посмотрел на болельщиков, сидящих около первой «базы». Среди них была Ынчжу, которая хотела посмотреть на игру мужа, впервые вошедшего в основной состав. Шестилетний Совон стоял рядом с мамой и кричал. Его детский голос пробился сквозь гул трибун и долетел до Хёнсу.

«Папа!»

Хёнсу надел маску кэтчера, а Ли Санчхоль, разминаясь, начал бросать мяч.

На самом деле Хёнсу был когда-то в основном составе, его сильной стороной были врождённая сила и проницательный взгляд, помогающий правильно оценить ситуацию. Однако ему не хватало смелости и стабильности в защите. Все говорили, что если он разовьёт свои сильные стороны и преодолеет слабые, то сможет стать очень хорошим кэтчером. Об этом ему говорили ещё в университете. Но, когда он начал играть в профессиональной команде, дела пошли совсем плохо. Все его лучшие качества исчезли, а на первый план вылезли одни слабые стороны. Особенно часто он делал ошибки в защите. В самый решающий момент в его левой руке мгновенно появлялась скованность, которая позже, правда, проходила. Онемение левой руки появилось ещё в школе и усилилось, когда он служил в армии. В профессиональной игре оно давало о себе знать регулярно. Во время важных игр в решающий момент мяч выскальзывал из руки. В такие мгновения он не мог ни бросить, ни поймать мяч. Он просто бегал в замешательстве, желая получить его обратно. Конечно, тренер и другие игроки вообще не понимали, что происходит. Для него это были небесная кара и ужас, которые он скрывал от всех. Хирург не мог толком объяснить, в чём дело. Невролог сказал, что это связано со стрессом, и велел его избегать. Это означало, что он должен уйти из спорта. Питчеры не доверяли Хёнсу. Защитники поля каждый раз, когда Хёнсу выходил в качестве кэтчера, сильно нервничали. Болельщики «Файтерс» прозвали его Воротилой. Тренер не включал Хёнсу в основной состав. А Хёнсу делал всё возможное, чтобы в него попасть. Он изо всех сил держался за своё место в команде. Терпел палящее солнце, пустой стадион, нехватку денег, страх быть проданным в другую команду. Он держался не из-за прежних амбиций стать лучшим игроком, а ради Совона. Для Совона он был героем, и он очень хотел показать сыну, что он хороший кэтчер, заслуживший право играть в основном составе. Перед Совоном, который сидел на трибуне, он хотел сделать хоумран и подарить ему свою победу. Наконец-то момент настал. Значит, он должен полностью сосредоточиться на игре.

Первый игрок у противника вышел под номером один. Хёнсу подал сигнал питчеру бросить в его сторону слайдер[12]. Мяч пролетел мимо, коснувшись шлема бэттера[13], и отлетел в сторону. За это игрок получил первую «базу». Биту взял следующий игрок, его поза показывала, что он собирается отбить мяч бантом[14]. Это было ожидаемо. Хёнсу получил указание со стороны дагаута[15] дать ему отбить. Шорт-стоп[16] придвинулся ближе ко второй «базе». Защитник второй «базы» отошёл немного в сторону первой «базы». Такой способ защиты означал, что они хотят поймать первого игрока. Хёнсу дал знак питчеру бросить мяч внешним кёрвом[17]. Однако питчер не смог выполнить его указание. Мяч вышел за пределы страйк-зоны[18]. Как и все остальные его мячи. Таким образом, закончился выход второго бэттера, получившего первую «базу». В такой ситуации появился уже третий бэттер. Носками ботинок он выровнял землю, разминаясь, и два раза махнул битой. Хёнсу краем глаза наблюдал за ним и понял, что тому нравится отбивать с силой и когда питчер бросает фастбол[19]. Тренеры дали Хёнсу знак, что этот мяч надо взять во что бы то ни стало. Это было правильным решением. Тем более что следующий бэттер под номером четыре очень сильный и точный. Но была одна проблема: питчер был не в форме. Он не мог бросить мяч так, как его просили. Он допустил уже два фола. При этом второй фол попал кэтчеру, отскочив от земли. Поймав этот мяч грудью, Хёнсу почувствовал, что перед глазами у него потемнело.

Игра шла совсем плохо. Хёнсу понимал, что сейчас надо подойти к питчеру и успокоить его, так как он очень волнуется. И таким образом остановить неблагоприятное течение игры. Однако Хёнсу обращал внимание не на питчера, а только на свою левую руку. Видно было, что аутфилдеры[20] боятся, что вот-вот может появиться Воротила. Хёнсу казалось, что все зрители смотрят только на его левую руку.

Хёнсу заказал питчеру чендж-ап[21]. Это фирменный бросок питчера Ли Санчхоля, при котором его мяч летит как фастбол, только неожиданно перед хоум-базой падает вниз. Однако мяч полетел без нужной скорости и ближе к бэттеру. В этот момент его бита резко ударила по мячу. Мяч улетел недалеко – к аутфилдеру. Для того чтобы первому игроку добежать до «дома», это был слишком короткий удар. Однако первый игрок из команды противника, смело миновав третью «базу», устремился дальше. Поймав мяч, аутфилдер бросил его Хёнсу, и мяч влетел в его перчатку. Первый игрок, подняв ногу, скользнул к «дому». В этот момент у Хёнсу потемнело в глазах, нога этого игрока, двигавшегося с огромной скоростью, ударила Хёнсу в плечо. Он упал на землю, мяч выскользнул из перчатки, и он не смог его остановить, так как рука не шевелилась. Ему показалось, будто в плечо ему вонзился раскалённый крюк. На трибунах стояла тишина.

Хёнсу навсегда запомнил этот момент. Тогда ему казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле это длилось секунду или меньше. Он навсегда запомнил эту тишину, воцарившуюся на стадионе, когда и надежда, и вся жизнь разрушились в один миг. Запомнил крик сына в тишине: «Папа!»

Он убрал руки от руля. Ему казалось, что он услышал крик Совона. Он вытер потные скользкие ладони о рубашку, при этом не сводя глаз с белого предмета, лежащего перед машиной. Он очень хотел увидеть какой-нибудь признак надежды. Хорошо бы, чтобы его машина врезалась в указатель или в животное… Однако это была тщетная надежда, он уже знал, что́ это было. В его машину врезался ребёнок в белой одежде. Девочка с распущенными волосами, как призрак, влетела в его машину в неожиданном месте.

Хёнсу как в оцепенении вышел из машины. Он не знал, что ему делать. Он слышал стук своих шагов по мокрому асфальту. Двигаясь в тумане, он почувствовал запах, который давно забыл. Солёный запах, запах моря. Он пробудил в нём воспоминания. Перед глазами появилось поле сорго кровавого цвета, колосья колыхались, как волны, освещённые луной. Дул морской ветер. Из-за каменного утёса в конце поля мерцал свет маяка. По полю шёл мальчик с фонариком и ботинками отца под мышкой.

Хёнсу остановился. На расстоянии нескольких шагов лежала девочка, её лицо закрывали длинные волосы, которые спадали вниз и плавали в луже воды. Она была красной от крови. Виднелись оголённые ноги, одна из которых была сломана ниже бедра. Хёнсу показалось, что девочка не дышит.

Умерла? Он не мог этого проверить, так как боялся даже дотронуться до неё. У него не хватило смелости смотреть на неё дальше. Мысли о больнице или о спасательной службе были за пределами его сознания. Что-то сильно сдавило грудь, а в голове раздался знакомый голос. Он приказывал вернуться к машине, сесть за руль и покинуть это место как можно быстрее.

Хёнсу огляделся. Ни души. Ни домов, ни света фар. Только его машина освещала дорогу. Он повернул голову в сторону машины. Через трещины лобового стекла он увидел Ынчжу и Совона, сидящих внутри. Как и в тот день, когда его с силой ударили в плечо, на лицах Ынчжу и Совона были печаль и боль. В задней части машины, которая была полностью погружена в темноту, он увидел квартиру, которую они купили с большим риском, отдав всё, что имели. И где теперь они должны жить?

Хёнсу повернулся и шагнул к машине. Мысли беспорядочно роились в его голове. Алкоголь в крови и права, которые можно было восстановить через неделю, дождь и туман и водонапорная башня. Подсознание точно воспроизвело весь его путь. Башня была единственным местом, где не было проволочного ограждения на этой дороге. Вход на мост, который соединял водонапорную башню и дорогу, был перекрыт железной цепью. Дамба, где он служил до этого, не была отделена проволочной оградой, и он знал, что под башней есть подводный туннель. На рассвете, когда открываются перекрытия тоннеля, вода из озера с огромной скоростью течёт через горы, поля и под дорогами и доходит до водных труб какого-нибудь города.

Хёнсу остановился. В спину как будто ударило током. Его мысли не были лишены логики. Они выстраивались в чёткую цепочку. Хёнсу оглянулся через плечо назад. Девочка лежала поперёк дороги, где любой, въехавший туда, смог бы её увидеть. В уме встал вопрос, над котором он совсем не хотел думать: «Если я встречу кого-нибудь на этой дороге, запомнит ли он номер моей машины?»

Голос в голове снова дал ему совет: «Слушай, Воротила, подумай, что делать с твоим мячом?»

Этот голос появлялся постоянно. Он в любой ситуации всегда поддерживал выбор Хёнсу и находил ему оправдание.

Хёнсу вернулся к девочке. Он присел на одно колено возле её плеча. В глаза бросилось её лицо, страшное и странное. На нём был очень густой макияж. Веки с размазанной по ним тушью были похожи на чёрные дыры. Между разбитыми губами виднелась десна без передних зубов. Рядом с ней сидел он. Он, приближающийся к гибели. Вождение без прав и в пьяном виде, авария с летальным исходом…

Это было неправильно и несправедливо. Он за всю свою жизнь и мыши не убил. Ни одного преступления не совершил и не сидел в тюрьме. Никому не разрушил судьбу. Не бог весть о чём мечтал – хотел всего-навсего прокормить свою семью, вырастить сына и иметь возможность выпить одну-другую рюмочку сочжу, когда ему этого захочется. Разве я так много хотел? Гнев, таившийся где-то в глубине и заслонённый испугом, разгорелся внутри него и перекинулся на девочку.

Кто ты такая? Если хотела умереть, то надо было броситься в озеро, а не под машину бедного мужчины, который с трудом поймал своё хрупкое счастье.

Хёнсу протянул руки в сторону девочки. Он хотел подсунуть ей под спину ладони и взять её на руки. Но в этот момент в нагрудном кармане зазвенел мобильник. Мелодия из сериала «Вирус Бетховена». Она взрывала тишину. Хёнсу замер, сердце оглушительно застучало. В этот момент глаза девочки, похожие на чёрные дыры, резко открылись. Из разбитых губ вырвалось: «Папа!»

Сам того не замечая, он закрыл её рот рукой. Мелодия телефонного звонка громом ударила его прямо в сердце. Тьма поглотила весь мир. Издалека эхом донёсся голос девочки. Папа…

Когда эхо смолкло, он уже стоял на мосту водонапорной башни. Разведя руки и страшно дрожа, он слышал, как стучат его зубы. Авария случилась примерно в ста метрах от башни. Что произошло в то время, как он двигался с места аварии до моста башни? Или что произошло перед этим? На это ответил голос.

В ночь, когда судьба неожиданно бросает брейкинг бол[22], когда стоит густой туман и идёт дождь, когда пятница и никого нет, когда вокруг темно, а ты находишься около озера, когда девочка, которую ты принял за мёртвую, произносит «папа», когда телефонный звонок вибрирует на груди, ударяя в самое сердце, может случиться что угодно. Это хаос, который люди обычно называют бессознательным состоянием. Показать тебе кое-что?

В темноте Хёнсу увидел свою белеющую руку. Она хотела поднять девочку, а левая рука, свирепая и ужасно сильная, как акула, потеряв над собой контроль, зажала ребёнку рот. Девочка начала извиваться и через некоторое время затихла. Голова свесилась набок, ноги и руки обвисли.

Хёнсу покачал головой и захныкал как ребёнок. Это не моя рука.

Голос спросил: «Тебе показать ещё?»

Он увидел себя, идущего в тумане и несущего тело девочки. На краю понтонного моста у башни он увидел падающее в озеро тело. Под мостом из глубины озера он услышал шёпот:

«Папа!»

Сынхван остановил подъём на том месте, где вода стала теплее. Он возвращался не по леске и не знал, где в точности находится. С того места, где стоял особняк, он поднимался прямо наверх, поэтому определить глубину было также трудно. Он интуитивно понял, когда стало необходимо немного сдуть воздух в жилете, и посмотрел на часы. 22:50. Счётчик на баллоне показывал, что кислорода осталось только на семь минут. В вертикальном положении Сынхван расслабился и закрыл глаза. Он решил оставаться там до полного расхода воздуха.

В воде звук распространяется в четыре раза быстрее, чем в атмосфере. Именно по этой причине обычно трудно определить, откуда он исходит. За исключением тех случаев, когда совершенно точно ясен источник звука. Например, звук тормозов или сирена пожарной машины.

Тот звук, который услышал Сынхван, относился именно к такой категории. Он раздался пять минут спустя после того, как он начал сдувать воздух. Он был негромким и мягким. Звук послышался только один раз, но Сынхван моментально напрягся. Он знал этот звук. Он может возникнуть только в трёх случаях.

Кто-то начал погружение, кто-то бросил в воду мёртвое тело, или кто-то кинул какой-то предмет.

Доказательством его предположения служило то, что далее никаких звуков не последовало. Если бы в воду упало живое существо, оно должно было бы барахтаться. Даже если кто-то решил покончить с собой, всё равно он совершал бы непроизвольные движения. И уж тем более это было бы так, если бы кого-то сбросили в воду.

Этот звук позволил ему сообразить, где примерно он находится. Звук с силой распространился в толще воды, значит, предмет упал с довольно большой высоты. По крайней мере, превосходящей высоту понтонного моста. Сынхван был уверен, что это произошло у моста водонапорной башни. Только оттуда можно или самому прыгнуть в озеро, или сбросить в него что-либо – чьё-то тело, к примеру, или какой-нибудь мусор. Значит, он сам находился недалеко от башни, на глубине, где менялась температура.

Сынхван открыл глаза и посмотрел наверх. Подводный фонарь светил прямо над головой. В его луче он увидел какой-то предмет, который напоминал развевающийся парус. Интуиция подсказывала ему, что звук связан именно с этим предметом.

Сынхван, конечно, не думал, что он знает всё о происшествиях на воде. Но он также не считал себя совсем чайником в этих делах. Он был уверен, что у него есть нужные качества и навыки, которых требует вода. Но за несколько секунд его уверенность превратилась в замешательство. В голове было пусто, взгляд был направлен на это «что-то», падающее прямо на него. Чёрные волосы и бледное лицо, белая одежда, выпрямленные ноги, будто бьющие по воде. Это был человек. Это была девочка, которая падала вниз головой.

Наступил момент, когда его вытаращенные от страха глаза и глаза ребёнка встретились. Его дыхание стало беспорядочным. Взгляд ребёнка скользнул по его лицу, шее и ниже. Тонкая рука коснулась регулятора и поплыла дальше. Маленькая босая нога на секунду коснулась его плеча и устремилась вниз. Он вспомнил. Это была она.

Сынхван почувствовал, будто его тело затягивает в центр вихря. Мысли говорили только одно: спустись и проверь.

Он наклонил голову и оттолкнулся ластами. Он совсем забыл, что воздух почти закончился. Забыл и о регулировке плавучести. Не проверил, сколько осталось воздуха. Он спускался вниз в мутной воде. Вскоре он увидел что-то, похожее на чёрные водоросли. Это были волосы ребёнка. Опускавшаяся вниз головой девочка уже стояла прямо в воде. Значит, за несколько секунд её тело перевернулось, как стрелка часов, на сто восемьдесят градусов. Он протянул руку, схватил её за волосы и приподнял. Её маленькое лицо поравнялось с его лицом.

Да, это была Серён. Веки были чёрными, передних зубов не было. Это точно была Серён. Сынхвану стало плохо, казалось, мускулы начали плавиться. Волосы девочки выскользнули из обессиленных пальцев. Лицо Серён, как тающий лёд, растворилось в мутной воде. В его руке остался какой-то металлический предмет. Ему некогда было проверять, что это, – он начал задыхаться. Его резко ухудшившееся состояние не было связано с девочкой или сопротивлением регулятора. На самом деле он не мог вдохнуть, так как в баллоне закончился воздух.

Осознав это, он пришёл в себя. Теперь нужно было исправлять ситуацию. Он расстегнул и сбросил ремень с грузами, откинул голову назад и с регулятором во рту начал экстренное всплытие. Ластами он увеличивал скорость и поднимался. Похоже, что он нырнул глубже, чем ожидал. Он еле добрался до поверхности, вдохнув несколько раз остатки воздуха из регулятора. Шёл тихий приятный дождик.

Он сменил регулятор на трубку и лёг на поверхность воды. Шея затвердела, зубы ужасно стучали, тело совсем замёрзло, но рука, державшая до этого волосы ребёнка, страшно горела. В голове царил сплошной хаос. Чем он занимался в воде и что он видел? Он включил фонарь и оглядывался вокруг. Из-за тумана ничего не было видно. Но по компасу он понял, что причал находится за его спиной.

Сынхван развернулся и поплыл. Быстро плыть он не мог. Было ощущение, будто он двигает не руками, а железными прутьями. Добравшись до понтонного моста, он посмотрел на часы. 23:15. Не верилось, что прошло всего около двух часов, как он вышел из дома. Казалось, больше двадцати.

Сынхван снял маску, ласты и утепляющий шлем и положил их в рюкзак. Он чувствовал, что что-то забыл взять, но не хотел оборачиваться. Он торопливо достал ключ, открыл замок и убрал цепь. Вышел с другой стороны, запер дверь и сразу покинул причал. Он шёл под дождем, вспоминая увиденное. Сынхван подумал, что надо заявить в полицию, но не смог. Вспомнив ту ужасную встречу с О Ёнчжэ, он сразу же представил страшную сцену. Он – подозреваемый номер один. Полиция обязательно спросит, чем он занимался ночью у запретного озера. Не сравнить с подозрением в изнасиловании. Если бы я не спустился проверить, если бы я сразу покинул озеро, закончив вовремя своё дело, если бы я не приходил к озеру или вообще не знал деревню Серён или не услышал слова Пака… Все эти «если бы» были полны сожаления. Ведь если бы он не видел, у него не было бы проблем. Чего не видел, того не было. По крайней мере, для тебя.

В лесу за домом было тихо. Окно Серён было закрыто. Занавески задёрнуты. В комнате темно. Сынхван вернулся домой через окно, как и уходил. Положив баллон на пол, он тихо вышел на веранду. У дома номер сто один стоял белый «БМВ», но в доме было темно. Сынхван начал приводить мысли в порядок.

«Труп девочки в озере, приоткрытое до этого окно уже закрыто. Машина отца ребёнка стоит перед домом, а в доме темно и тихо».

Когда он проанализировал ситуацию, он подумал, что её можно описать одним предложением.

«О Ёнчжэ избил свою дочь и убил, после чего сбросил её в озеро».

Сынхван пошёл в гостиную и рухнул на диван. У него не было никакого желания заявлять в полицию. Ребёнок уже умер. Даже заяви он, девочку не воскресить. Если не случится ничего экстраординарного, тело всплывёт через несколько дней. Полиция должна сама найти преступника. Всеми этими сложными делами должны заниматься специалисты, а ему надо просто поспать. Однако что-то продолжало его беспокоить. Он никак не мог понять что.

Сынхван вошёл в комнату и взял мобильник. Вдруг в телефоне он сможет найти то, что его беспокоило. Там были два пропущенных звонка. Номер был незнакомым. Звонки поступили в 21:03 и 22:30. Он подумал, что это, наверно, телефон нового начальника, но не стал проверять. Ничего не хотелось делать. Тем более что мышцы рук болели, спину зажало. В доме было жарко, но он всё равно озяб.

Сынхван набрал тёплую ванну и снял гидрокостюм. Из кармана он достал компас. Вместе с компасом выпала заколка с хрустальной звёздочкой. Он на мгновение удивился и не понял, откуда она взялась. Потом вспомнил распущенные волосы, которые он держал рукой. Да, это была заколка Серён. Скорее всего, он не обратил на неё внимание и непроизвольно положил в свой карман.