…Имя сей звезде Чернобыль. К 35-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС

И построили бы – в прежние времена. Как продолжали строить колхозы, хотя и голод, посылать хлеб за границу, хотя полстраны корчилось от голода, вымирал юг.

Расхожд/ение/ слова и дела. Да нет, слова несли деловую, «полезную» нагрузку наркотика.

Все процессы – на «энтузиазме народном», к/отор/ый накачивался прессой Мехлиса[34]2: папанинцы и пр., вокруг чего психоз. И уже: убить, как собак, закопать падаль и пр. – о врачах, будто бы убивших Горького, Ленина, Куйбыш/ева/ – на волне общего энтузиазма.

Форма государ/ственного/ безумия, к/отор/ое и сегодня все еще истолковыв/ается/, как аргумент против трезвого взгляда в прошлое.

Мне, напр/имер/, пришлось встрять и в атом/ную/ энергетику, хотя в ней мало смыслю. Но иногда нужна, просто, готов/ность/ сыграть роль бревна, тарана – прошибить стену молчания.

И вот полтора года назад – Минск, о срывании завесы тайны. Никто не напечат/ал/. Теперь «Н/овый/ м/ир/» [1988. № 9. «Честное слово, больше не взорвется…»]. Хотя и не просто еще. Тут админ/истративная/ система стоит прочно еще.

1989

23.01.89

Ответственность за ложную (неполную) информацию ответств/енных/ лиц.

Перед населением за радиационную обстановку (Могилевская ситуация).

Права граждан на взыскания с ведомств за ущерб здоровью.

Ситуация все еще требует вмешательства и писателей прежде всего. Если не мы, то кто же?

Запрос депутата.

26[-го апреля] по призыву БНФ – митинг молчания. И в вашу честь. В честь молчания тех, кто обязан был говорить по долгу службы – об истин/ном/ полож/ении/ вещей.

Теперь заговорили пострадавшие. Для них гласность, к/о- тор/ая проникла и за выс/окий/ забор атом/ных/ ведомств, его секретов, оберн/улась/ страшным открытием: их предали.

Письмо…

Дальше о тех, кто повинен по мнению авторов письма в изначал/ьной/ неправде о полож/ении/ Бел/оруссии/ после 26 апр/еля/ 86 г.

Но вопросы к вам (я это знаю от кр/упных/ ученых).

1. Правда ли, что «могил/евское/ пятно» – результат посадки облака, к/отор/ое неслось на Москву? Да, стол/ицу/, 8 млн надо было спасать. Но надо было спасать и тех, кто потерей своего благопол/учия/ спас Москву. Мы же (вы же) предпочли делать вид (3 года!), что ничего такого не произошло. И людям можно жить (это при 40-то, 100 кюри на км, когда уже при 15 опасно!)

2. Как расценить сознат/ельную/ дезинфор/мацию/ людей, знавших это и не предпринявш/их/ тех шагов, к/отор/ые лишь сейчас предприним/ают/ – после янв/арского/ постановл/ения/ Политбюро специально по этому вопросу? А заодно и ваш приказ, о к/отор/ом писали «Изв/естия/» – усилить…нет не помощь пострадавшим от «энергетики», а секретность о любых авариях?

3. Во всем мире именно отрасл/евое/ предпр/иятие/ (по-нашему – ведомство) платит за ущерб, причинен/ный/ населению, людям. И помогает: вон какие чистые озера в Финл/яндии/ даже при налич/ии/ разв/ивающейся/ целлюлоз/ной/ промышл/енности/ (правда, хозяева платят из собств/енного/ кармана).

4. Не обязано ли именно ваше министер/ство/ добавить те недост/ающие/ млрд, без к/отор/ых «железы» и «узлы» детишек будут расти еще 2–3 года. Когда-то отселяли, но слишком стеснены средствами. А где мы возьмем? – спросите вы. Можно бы ответить, как там отвечают: где хотите, там и берите! Но в нашем случае можно дать и совет: не построите 2–3 АЭС – вот и средства эти. И не надо будет закрывать их вскорости, чем вы, кажется, в основном-то и будете заняты в ближ/айшие/ годы. Так что закрывать можно и через нестроительство.

5. Во всяком случае могилев/чане/ ждут прямого ответа: готовы ли вы оплатить спасение жителей сотен насел/енных/ пунктов? Или у вас есть новые «аргументы» за то, чтобы их оставить на отравл/енных/ землях, чтобы через 2–3 года снова «извиниться»: ах, недоглядели!

Ну а что касается секретов, тайн, от к/отор/ых прямой ущерб людям, народу – это, видимо, требует закона. О служебной/ дезинформ/ации/ (о финансах ли, что нас вон куда завело, об радиац/ионной/ обстан/овке/ и т. п.), как о служеб/ном/, а в иных случаях и госуд/арственном/ преступлении.

Не будут молчать ведомства (или лгать) – не нужны будут митинги молчания, к/отор/ые вопиют о преступл/ениях/ ведомств.

Так вот, вопрос главный: намерено ли минист/ерство/ энерг/етики/ выплатить полную компенс/ацию/ могилевчанам и тем самым хотя бы с опозд/анием/ помочь спасти детей, жителей зараж/енных/ р/айон/ов или особ/енно/ бедствующей части р/айон/ов: Краснопол/ьского/, Славг/ородского/, Чериковского, Калинковичского, Быховского, Климовичского. Да и с соседними надо разобраться всерьез, в том числе и [с] Брянским районом. Чтобы опять не возвращ/аться/ к этому еще через 3 года.

30.05.89

Ныне становится модно гов/орить/ о разочаров/ании/ Г/орбачевым/. Если бы действ/ительно/ все разочаровались в нем, забыв, что он сделал против атом/ной/ угрозы и для перестройки, мы, бел/орусы/, были бы в послед/нем/ числе этих, разочаровавшихся/, во всяком случае те, кто зн/ает/, как пытался… как откликнулся этот чел/овек/ на траг/едию/ Бел/оруссии/ в Чернобыле/ 1986 г. на письмо: 3 июня, 4 [июня] – уже на ПБ [Политбюро], 6 [июня] – 60 человек [комиссия в Минск].

Др. дело, что [это] нам не помогло в той степени, как могло помочь. Эту комис/сию/ встретила друж/ная/ семья чинов- оптимистов и заверила, что всего 3 р/айо/на [пострадало], а не 1/5 респ/ублики/.

Что же произошло. А вот что!

Казалось бы, откликн/улась/ Москва, бери полными горстями – деньги, приборы и пр.

– Не надо! У нас все хорошо, почти! Мы сами! Белорусская/ скромность и выдержка? Ссылаются. Нет, чинов/ничья/, а не национальная черта.

И всюду страдают дети. Эти белорусы приезжали с тем же:

– Мы, ладно, но дети!

Представляете: 3 года прошло. И вдруг мать узнает: нельзя было… жить.

Три года служилые люди от Щер/бины/ и Израэля[35] до вицепрез/идента/ Ильина[36] гов/орили/ неправду – это на союз- /ном/ уровне.

Но что с них, какой спрос, если и свои на месте…

Да, напечатали карту: почти 1/3 респ/ублики/ засыпана, а в том же Чечерском [районе] и еще 5 [районов] Мог/илевской/ обл. – от 40 до 140 кюри. Жить нельзя. А 3 года жили.

Как же так получилось?

Вы, Н/иколай/ И/ванович/ [Рыжков][37] и не догадываетесь, какую рок/овую/ роль сыграла одна ваша похвала бел/орусских/ руководителей. Так уж, пожал/уйста/, так больше не делайте. Опасно похвалить бюрокр/ата/. Он лоб расшибет. Нет, не свой, чужие лбы.

– Вот, учитесь у бел/орусов/!

Вот тут они совершенно ослепли. Их и понесло, наше начальство.

Это все паникеры-писат/ели/. Ну, 3 района, а остал/ьные/ чисто!

Как же, нас похвалили, еще, чего доброго, отнимут благосклон/ность/ начал/ьства/.

Время отняло благосклон/ность/ – народа.

А в народе легенда: кто-то вызвал тов. Сл/юнькова/ в суд. Не суда, ответа хотят: так кто же поступил с ними так? Народ обычно одного избирает: любить ли, обвинять ли.

Чего ради я это все?

Чтобы и вы, тов. Р/ыжков/, хоть бы за ту роковую фразу-похвалу, и вы, чл/ены/ Политбюро, тов. Слюньков все-таки помнили, что за вами должок перед могилев/скими/, гомел/ьскими/ детьми. Их надо выселять, надо лечить. Ваше слово, усилие много стоят. Так не жалейте этого. К вам тут, с вас спрос особый.

И тут вопрос: а где взять деньги? Я уже советовал через «Ком/сомольскую/ пр/авду/». Атом/ное/ ведомство постепенно превращ/ается/ в организацию по демонтажу АЭС, не построит 1–2 ст/анции/, меньше закрывать придется…

У меня есть к будущему возможному председ/ателю/ Сов/ета/ Мин/истров/, к Рыжкову обращение.

Гости из Чериковского р/айо/на добивались встречи с Рыжк/овым/.

Немножко в прошлое. В нач/але/ июня 86 г. в черные дни Чернобыля, собрав данные, к/отор/ые возможно было собрать, а еще больше зарядившись тревогой белорусов, я собрался ехать в Москву, к Горбачеву. Посчитал нужным об этом предупредить мин/ское/ руководство, поскольку собранные мною данные разительно не совпадали с той информацией, к/отор/ую в Москву подала Белоруссия: дескать, у нас три района и мы справимся сами. А на самом деле, теперь известно – 1/5 республики!

Меня принял Н. Н. Слюньков и была беседа – 6,5 часа.

Один лишь фрагмент. Тов. Слюньков сказал: были мы у тов. Рыжкова, там докладывали украинцы, полтора часа жаловались и просили помощи. А наш Ковалев – пред/седатель/ Сов/ета/ Мин/истров/ БССР – за 10 минут отчитался. И тогда сказали: «Вот, учитесь, украинцы, у белорусов!»

Я не идеализирую задним числом тов. Щербицкого[38] и тогдашнего председателя Совмина Укр/аины/ Ляшко – украинцам самим виднее, кто чего стоит.

Но белорусы до сегодн/яшнего/ дня проклинают и еще долго будут проклинать свою нац/иональную/ черту – скромность и нетребовательность, столь грубо и корыстно истолкованную на том совещании. В результате: лишь 3 года спустя на Бел/оруссии/ стали делать то и, наконец, в тех масштабах, в каких надо было в 1986 г.

Сотни тысяч людей, тысячи детей жили в местностях три года, где и трех м/есяц/ев слишком много.

Ваша вина в этом, Н.И. [Рыжков], тоже есть. Слишком соблазнительно было поверить заведомо заниженной информации, к/отор/ую привезли вам белорусы, а потом вынужденно подтверждали ее три года и вы поддались этому соблазну, экономя ресурсы.

Если мы вас изберем, белорусы от вас потребуют – искупить вину и вашу, возмещать ущерб. Конечно, материальный, чтобы переселить людей, наконец, хотя бы три года спустя. Здоровья детям не вернешь, хотя и тут можно кое-что поправить. Например, спец/иальная/ программа санат/орного/ лечения именно для детей из этих районов.

Вот этот наказ я вам и передаю, оставленный мне делегацией Чериков/ского/ р/айо/на, касающийся почти одной трети Белоруссии (хотя мы осторожненько гов/орим/ теперь об 1/5). Вот такие три района! Ничего так дорого не обходится народу, как неправда, неправ/дивая/ информация госуд/арственных/ лиц.

В заключ/ение/ мое предложение: искажение (сознательное/) информации снизу вверх, как и сверху вниз, причиняющая ущерб экон/омике/, здор/овью/ людей и пр. – служеб/ное/, а хуже и гос/ударственное/ преступ/ление/. Нужен такой закон, нужен.

10 минут ковалевско-слюньк/овских/ дорого обошлись белорусскому/ народу!

У меня нет оснований для отвода кандид/атуры/ Рыжкова, когда здесь не предложена кандидатура более убедит/ельная/. Да, кажется, ему свойств/енна/ излишняя доверчивость к чиновным лицам. Но в бездумии или обмане обвинять нет основ/ания/ – самом большом грехе должн/остного/ лица. Зато именно по этим данным я считаю, что не имеет права решать судьбы народа через атом/ную/ энергетику зам. пред/седателя/ С/овета/ М/инистров/ тов. Щербина. Также, как Мораховский, к/отор/ый, напр., так и не прислушался к требов/анию/ снять поставки с заражен/ных/ местностей, чем не только губил здоровье работающих в пыли радиоактивной тракторист/ов/ и комб/айнеров/, но и забрасывал дальние районы страны зараж/енной/ продукц/ией/.

И верх чинов/ничьего/ равнодушия к судьбам людей этих проявил т. Израэль, тем более непростит/ельно/, потому что он специалист по этим делам и все творил (лгал) с откр/ытыми/ глазами.

[Письмо из] д. Самотевичи

«Зачем Слюньков скрыл радиацию в начале аварии? Он думал, что все будет шито-крыто. Скрыл все и сам скрылся с Белоруссии[39]. Хотел погубить нас, белорусов (конечно, это неправда, что кто-то «хотел». – А.А.) тружеников, которые на своих плечах вынесли все тяготы войны, вырастили воинов-интернационалистов, многие из к/отор/ых погибли, а тысячи остались инвалидами с 20 лет. Почему с нашей бедой не считаются? Все врут, утешают, что не опасно.

Кто так считает, что не опасно, пусть приезжают в нашу зону и живут».

Экологич/еская/ катастрофа, а теперь – психическая катастрофа. Для тысяч матерей.

Приезжали в Бел/оруссию/ Щербина, Израэль, Ильин: 1/5 [территории республики заражена] – жить можно и строить атомные станции.

Это глав/ные/ виновники траг/едии/ Бел/оруссии/…

В Бел/оруссии/ млрд [рублей потрачены] на то, чтобы жить, где жить нельзя.

Москва, непроизнесенная речь об Израэле на сессии Вер- х/овного/ Совета (конец июня 89 г.)

Конечно, можно сказать: виноваты медики, не делающие, что следует, те, кто должен завезти чистые продукты, а не завозят, виноват ЦК республики, скромно молчащий о том, что 1/3 респ/ублики/ загрязнена.

Но все они, перечисленные ведомства, имели возможн/ость/ не делать то, что обязаны были делать, оттого, что сущест/вует/ гидрометеоролог/ическое/ ведомство во главе с Израэлем, к/оторое/ скажет: все в порядке, а делать ничего и не надо.

Отраслевой регистр лиц, подвергшийся в Ч/ернобыле/ радиации – на 30 тыс/яч/, только 22,8 % имеют какие-то неполные данные о том, сколько бэр схватили. И ни одно ведомство не передает данные др. ведомствам, чел/овек/ уходит на др. работу без дальнейшего слежения.

Приказ Минздрава № 640 ДСП (для служеб/ного/ пользования). 4 регистра (Бел/оруссия/, Укр/аина/, Россия).

Или белорусы, укр/аинцы/, Брянщина прочтут, что председателем Гидрометеослужбы, то есть контроля за экологической/ обстановкой снова избран Израэль Юрий Антонович.

А он у нашего незлобливого народа где-то в первой пятерке сгубителей тех, кто три года людей – это сотни деревень, а по сути 1/3 республики, держал в неведении, а теперь напечатал карту и люди ахнули: так что же вы молчали? Оказывается, нельзя было собирать грибы у нас, а мы собирали! Оказывается, у нас-то и жить-то нельзя, что ж вы нас обманывали?..

Можно сказать, а что Израэль, он не мог говорить правду, такову роль ему навязывали?

Хотелось бы так думать, и я тоже допускал, пока не увидел, как он вместе со Щербиной пытались публично (транслир/овало/ ЦТ) обмануть руководителя страны.

Грубо говоря, втереть очки и руководству. Мол, теперь и в Черн/обыле/, и везде все нормально, лучше, чем было «на порядок или два» и можно строить Черн/обыли/ дальше, как строили, лишь помогите унять общественность, приструнить!

Но они-то знали, что никакая техкосметика не устранила угрозу еще по кр/айней/ мере 14 Ч/ернобыл/ей: столько графитовых реакторов.

Все знали, а лгали откровенно.

Как лгали работникам, спасающим нас всех в рухнувшем Ч/ернобы/ле, давая данные, что там ноль целых, ноль, ноль, ноль, а не те десятки, сотни рентген, к/отор/ые были на самом деле.

Как три года «служба Израэля» в центре и на местах обманывала белорусов и украинцев, рус/ских/ на Брянщине, а теперь тысячи матерей проклинают всех, кого только можно (не хочу вам письма зачитывать, а мог бы); да что же вы с нами сделали? Да мы бы и без вас давно вывезли наших детей отсюда! Три года нас обманывали, а теперь говорите: увозите!

Можно и так сказать: виноваты прежде всего медики, к/о- тор/ые нарушали клятву Гиппокр/ата/, те виноваты, кто так и не сделал дозиметры, те, кто так и не дали обещан/ных/ тракторов и комбайнов с герметич/ескими/ кабинами, те, кто заставлял пахать-сеять на землях, на к/отор/ых 140 кюри!

Да, и они, но все они могли делать или не делать все это во вред народу только потому, что служба Израэля их прикрывала своими фальшивыми, лживыми цифрами.

Какая уж тут защита экологии! Только ведомства и их интересы.

Сегодня тов. Израэль печат/ает/ карты. Да только однажды солгавши, кто тебе поверит! А если ложь, дезинформация была просто методом работы, формой существ/ования/.

Даже в правдивые цифры «службы Изр/аэля/» уже не верит никто, и никто не поверит.

Я не удивлюсь, что вопреки всему этому тов. Израэль утвердится вновь на этом посту. Кто в конце концов у нас отвечал всерьез за дезинформ/ацию/. И еще убежден почему. Я знаю, какие сильные люди в составе эколог/ической/ комиссии: Яблоков[40] и др. Но Израэль все-таки убедил комиссию, что отныне будет говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

Меня лишь одно смутило: оказывается, нам это прямо заявлено было, председ/ателем/ экол/огической/ комиссии тов. Слюнькова на этот пост рекоменд/овал/ именно он, тов. Израэль. Вот такое бюрократическое взаимопонимание.

Сергеев, зам. Чазова[41] на Презид/иуме/ АН СССР го- в/орил/, что японцы[42] и итальянцы предлагают свою программу помощи людям в Бел/оруссии/ и Укр/аине/.

Мы отказываемся? Отчего? Невольно думается, а не для того ли, чтобы не открылась вся картина, так старат/ельно/ искаж/енная/ службой Израэля.

1. Когда получили эти данные? Почему так поздно сообщили людям? Сами или чья-то высшая вина?

2. Некорректно для такого собрания, но хочу спросить: мучит ли вас совесть? Ведь вы, медики, власти поступили с людьми, м/ожно/ ск/азать/, бесчеловечно. 3 года!..

Ковалев выгнал Нестеренко, когда тот пришел с новостью о Чернобыле.

Вот так гнали правду все три года за порог.

Кто в этом повинен? Удивляло, когда каратель гов/орил/: я и мать свою в могилу столкнул бы.

После Черн/обыля/ не удивляюсь: нормальные бюрократы 3 года сталкивали бел/орусскую/ родную землю в пропасть.

Сейчас команда, и они готовы вытаскивать. Да только не верит им народ.

12–16 сент. 1989 г.

Для Вертинского[43]

Вот письмо [А. Адамовича М. С. Горбачеву от 01.06.1986], за которое Нестеренко выперли из Института ядерного, Борисевича из Акад/емии/, Кузьмина из ЦК, ну и автора – из Минска.

Хотя оно было принято Горбачевым, он тут же послал в Бел/арусь/ комиссию – 60 человек. Но, возможно, именно поэтому. Ибо наши докладывали: 3 района только, а остальное – фантазии писателя, который обманом взял непроверенную информ/ацию/ от ученых (тех, кого выперли).

Отдать людям Могилевщины все цеков/ские/ и обкомов/ские/ лечебницы, дома отд/ыха/ и санатории.

[ «Чернобыльский шлях» 30.09]

Раз тут эти люди, сегодн/яшний/ митинг – о нашей вине перед ними. Вине науки (АН), медицины, нашей с вами, кто не все сделал сам и не заставил других делать по-человечески. Врач, что за гробом идет…

И тех, кто вот взял и отправил минчан как можно дальше – дня этого, видите, не хватило им на с/х труд. Им всегда не хватало дня: в 1941 г. – чтобы объявить армии, что война, в 86 г. – объявить народу, что Чернобыль, три года, чтобы сказ/ать/ правду, да и 70 лет не хватило, чтобы хоть мыло было в стране.

Нет, измениться эти люди не могут, а вот заменить их можно. И народ Бел/аруси/ должен это сделать, если хочет, чтобы Черноб/ыль/ не съел его – требовать нового, демокр/атического/ закона о выборах и избрать, а точнее не избрать тех, кто потерял доверие. Все (все!) у кого не хватило совести, чтобы не лгать, не участвовать в этом чернобыл/ьском/ преступлении, должны отойти в сторону. Только такие, как секр/етарь/ Славгородс/кого/ райкома (бывший) имеют право и могут рассчитывать на доверие, так как были и такие, есть и такие. Но только не холодные души, губители живых душ.

Особая вина наша перед детьми – вот кому должно быть отдано 4-е Санупр/авление/ полностью.

И еще. Не аппаратные ученые и медики, вроде Ильина, а обществе/нность/ и наука белорусская должна прямо выйти на уч/еных/ и науку Запада, которые могут нам помочь. Беларусь сегодня – одна из самых болезненных точек планеты, человечество должно это увидеть. А нам надо это показать. Так что наше обращение не к правительству только – если у них не хватило ни ума, ни совести прийти сюда, вместе с нами всеми признать свою вину перед ними вот – ведь виноваты и Адам/ович/ и Позняк[44], и вы все, но и Соколов[45], и Ковалев, не говоря уже о Слюнькове или Барташевиче.

Ну, что же, мы не одни: есть наш народ, есть народы-братья, есть человечество – вон как это подтвердилось в дни армян/ской/ трагедии[46] – так, что не будем отчаиваться, а будем работать, делать все, чтобы спасать Беларусь.

25–26 ноября

Чем больше нагадишь нар/оду/, тем выше подним/ешься/ по лестнице власти: из Гомеля в Минск, из Минска в Москву и т. д.

Отметить заслуги Нестер/енки/, Борис/евича/, Кузьм/ина/. А может, нельзя было вести себя по-другому тем, кто на службе.

Не использовали возможность, которую укр/аинцы/ все-таки не упустили.

Громыко[47]: кто знает о том, как сажали зараж/енное / облако? Сахаров и Велихов (с оговор/кой/) что да. Щербина и Израиль – нет. Вы?

Приезжают на минуты, а дают нам советы на всю жизнь. (В р/айо/нах послечернобыльских.)

Собаки в Чернобыльской зоне. Очередь к человеку, чтобы подойти и «хвостиком вильнуть». Им страшно тут без человека. Ни хлеба, ни мяса не просили, а ласки.

Истории угодно было распоряд/иться/, что не жалко было нашей страны. И мы зашли туда, куда чел/овечество/ идти и заходить не должно.

Наш опыт бесценен в этом смысле.

Так же, как опыт Бел/оруссии/, Укр/аины/ бесценен в смысле черноб/ыльских/ последствий.

Только хочется спрашивать: но почему нас избрала ист/ория/? Или почему мы ее избрали, столь кровавую и тяж/елую/ историю?

Клятва Гиппократу и клятва Аппарату – это две медицины!

29.11.89

Ко II съезду В/ерховного/ С/овета/

В заключ/ение/ о Черн/обыле/. Бел/орусский/ народ привык первый встречать общую беду. Просит последний. Сегодня с опозд/анием/ в 3,5 года просит.

И через депутатов, и делегациями пострадавших, и письмами Горб/аче/ву, и, наконец, готов принять программу ЦК КПБ о Ч/ернобыл/е, тем более, что она – плод давления народа на аппарат.

Так услышьте и не посч/итайте/, что чрезмерны его просьбы: около 3000 деревень и около 30 городов живут, как после Хиросимы.

Неспециалисту слово.

С завистью и уважением слушаю украинцев.

Почему не брали помощь. Назвать имена: есть возможность искупить.

В чьих руках правда: в руках тех, кто уличен в большой лжи.

Создавать комитет по черноб/ыльской/ беде и убрать из рук Израэля и Ильина.

Бел/орусские/ ученые, их концепция.

Упрекаю Слюн/ькова/, Ков/алева/, Рыжкова? Да, но им надо искупать вину Изр/аэля/ и Ильина тоже? Нет, им надо уйти от судеб бел/орусского/, укр/аинского/, рус/ского/ народа, не поверят им. Особ/енно/ Ильину.

Экспертиза… Сегодня говорят, что ученые виноваты. А они [говорят] – [мы] ни при чем. Придется ответить. И тем и другим.

Самостоятельно решать вопросы переселения.

Дети. Выселение немедленно. Армянский опыт. Заграница. Как и куда средства?

Российцы еще хуже, чем мы!

Мало привлечены международные науки.

Дезактивация! Заражено в БССР 1 млн 700 га земли.

300 тыс/яч/ /тонн/ мяса, 1 млн молока [из Белоруссии] – в Союз.

Горячие частицы. Минская, Гродненская и другие – печное отопление.

От 5 до 11 кюри в печах, мясо, хлеб.

Из неск/ольких/ десятков (др. ученые считают – сотен) хиросимских бомб (по радиоакт/ивным/ выбросам) 4/5 из них упали на Белоруссию.

Грушевой Геннадий Владимирович.[48]

Комитет «Дети Чернобыля» при БНФ.

Античеловеч/еский/ механизм экономики. На лжи основана, но и на преступл/ении/. Во имя цифр.

Вот свежий пример.

Уже открылось то, что… – огром/ная/ угроза жителям тех р/айон/ов и размазывание радиации по стране.

Но работает нажим сверху и:

Хойникский район: один из 3 самых-самых [загрязненных] даже официально.

Лишился 6 хозяйств.

План по молоку на 1985 г. был 32 т/ысячи/ 500 т/онн/.

В 1989 г. – 36 тыс/ячи/ тонн.

По мясу: было 7,5 тыс/ячи/ тонн.

Стало 7,870 тыс/ячи/ тонн.

В с/овхо/зе «Судаково» директор Садченко Ник. Иван. (на самой границе «зоны») добивался списать 500 га самой грязи, а ему добавили 124 га песка (особ/енно/ опасный) и план подняли: по молоку – в 1,5 раза, с 3000 до 4260 тонн, а мяса: с 350 тонн до 525.

2 деревни (Ломачи и Тульговичи) 5,4 кюри на кв. км по плутонию при норме 0,1.

И вот умирают от ишемии, вскрывают и 15 тыс/яч/ «горячих частиц» в легких (при 2000 – гарантия рака) – по данным Евг. Петр. Петряева (проф/ессора/ БГУ) – легкие светятся.

Еще Слюньков обещал герметич/ные/ кабины. Нет как не было.

Кстати, в Наровле рост ишемич/еских/ болезней у механизаторов до 40 лет (обследов/али/ 600 чел/овек/) – в 2,5 раза подскочил.

1990

15.01.90

Уйти должны те, кто лгали 3,5 года.

Нужна спец/иализация/, вневедомств/енный/ комитет (белорусский/ нац/иональный/) по защите населения.

Все контролировать: вывоз домов и глины, песка, леса и пр. Продукты особенно.

Создание центра по пересадке кост/ного/ мозга (особ/енно/ у детей).

В Москве есть спец/иалисты/, нет аппаратуры.

Создать в Бел/оруссии/ свой, с обучением специалистов, нужны 10–12 млн инвалют/ных/ рублей.

Первой жертвой воен/ного/ атома стала Япония. Она смогла оправиться. Не была, к счастью, глобал/ьная/ ядер/ная/ война.

Первой жертвой мир/ного/ атома стала др. нация – белорусы. Да и Укр/аина/, да и рус/ские/ области, но из 30 хирос/имских/ бомб (по радиации) 23–25 упали на Белоруссию.