Тибетская книга мертвых (сборник)

Подобно тому, как Совокупность Материи, являющаяся в Бардо Первого Дня, порождает физические тела, так Стихия Воды, появляющаяся на Второй День, порождает жизненный поток, кровь. Гнев – это затемняющая сознание страсть, сознание – это совокупность, и, преобразованные, они становятся Зерцалоподобной Мудростью, персонифицированной в Ваджрасаттве (отражение Самбхогакайей дхьяни-будды Акшобхьи), «Победоносном Обладателе Божественного Героического Разума».

Стихия земли Третьего Дня, породив основные плотные составляющие человеческой формы и всех физических форм, вызывает страсть Себялюбия, совокупностью же здесь является Прикосновение; и они, божественным образом преобразованные, становятся Мудростью Равенства, олицетворенной в Ратнасамбхаве, «Рожденном в драгоценности», Украшающем.

Стихия огня Четвертого Дня, породив животное тепло материализованных человеческих и животных существ, вызывает страсть Привязанности, или Похоть, и Совокупность Чувств. Здесь, в результате их преобразования, рождается Всеразличающая Мудрость, которая позволяет верующему узнавать каждую вещь отдельно и в то же время все вещи как одну. Она персонифицируется в дхьяни-будде Амитабхе, «Неизмеримом Свете», Освещающем, или Просветляющем.

Стихия воздуха Пятого дня рождает дыхание жизни. Его качество, или страсти, в человеке – это Зависть, или Ревность. Его совокупность – это Воля. Они преобразуются во Всевыполняющую Мудрость, которая дает упорство и безошибочность действий во всем духовном и персонифицируется в Амогхасиддхи, «Всемогущем Завоевателе», Дающем Божественную Силу.

Как уже объяснялось выше, в разделе IV, последняя стихия, эфир, порождением которого становится разум, или Узнающий, и тело желания обитателей Промежуточного Состояния, перед усопшими не появляется, поскольку, как объясняется в тексте, свойство Мудрости Сознания, то есть надмирное сознание будды (или боддхическое сознание), в обычном человеке еще не развилось. С ним связаны, как в нашем тексте, Ваджрасаттва и Зерцалоподобная Мудрость, а также совокупность Боддхической Мудрости; Ваджрасаттва при этом синонимичен, в эзотерическом смысле, Самантабхадре (который, в свою очередь, часто персонифицируется в Вайрочане, главном из пяти дхьяни-будд), Ади-будде, Изначальной, Нерожденной, Несформированной, Неизмененной Дхармакайе.

Когда человек обретает совершенство Божественной Телесной Совокупности, она становится неизменяемым, постоянным Ваджрасаттвой. Когда достигается совершенство Божественного Речевого Принципа, с ним приходит сила божественной речи, символизируемая Амитабхой. Совершенство Божественного Принципа Мысли приносит божественную непогрешимость, символизируемую Вайрочаной. Совершенство Божественных Качеств Праведности и Красоты – это познание Ратнасамбхавы, их производящего. С совершенством Божественных Деяний приходит познание Амогхасиддхи, Всемогущего Завоевателя.

Один за одним, словно в символическом посвятительном таинстве, перед усопшим предстают эти божественные свойства, или принципы, присущие любому человеческому существу, дабы проверить уровень развития одной их составляющих его божественной (или боддхической) природы. Полное развитие всех боддхических сил пяти дхьяни-будд, которые являются их олицетворением, приводит к Освобождению, к состоянию будды. Частичное развитие ведет к рождению в одном из более счастливых состояний: дэва-лока, мире дэвов, или богов; асура-лока, мире асуров, или титанов; нара-лока, мире людей.

После пятого дня Бардо видения постепенно теряют свой божественный характер; усопший все глубже погружается в трясину сансарических галлюцинаций; сияния высшей природы тускнеют, сменяясь светом более низкой природы. Затем наступивший после смерти сон начинает подходить к концу, по мере того как исчерпывается содержание Промежуточного Состояния. После того как все мыслеформы его умственного содержания пройдут перед ним, подобно призрачным фантомам, в ночном кошмаре, он переходит из Промежуточного Состояния в такое же иллюзорное состояние, называемое бодрствованием, или бытием, заново рождаясь или в человеческом мире или в одной из многих сфер существования. И так вращается Колесо Жизни, пока тот, кто привязан к нему, не разорвет свои путы, достигнув Просветления, и тогда для него наступает, как сказал Будда, Прекращение Страданий.

* * *

В разделах I–V были вкратце изложены главные оккультные учения, лежащие в основе «Бардо Тхёдол». В последующих разделах, VI–XII, будет дано объяснение основных ритуалов и обрядов Бардо, психологии Бардо и составляющих доктрины Бардо. Последние разделы, XIII–XV, будут посвящены рассмотрению нашей рукописи, ее истории, происхождению текстов «Бардо Тхёдол», а также данному переводу и его редакторской правке.

VI. Погребальный обряд

Когда прекращается появление признаков предсмертного состояния, описанные в первых разделах нашего текста, лицо трупа накрывают белой тканью. После этого прикасаться к телу не разрешается, дабы ничто не мешало процессу умирания, который заканчивается только после полного отделения тела Бардо от его земного аналога. Считается, что обычно этот процесс занимает от трех с половиной до четырех дней, если не прибегать к помощи священнослужителя, которого называют hpho-bo (произносится как пхо-о), или «извлекатель принципа сознания». Однако, даже если священнику удастся добиться извлечения, как правило, усопший не осознает того факта, что он отделился от человеческого тела, пока не закончится указанный период времени.

По прибытии в дом усопшего hpho-bo садится на циновку или стул в изголовье трупа; он велит всем оплакивающим покойника родственникам выйти из помещения, где наступила смерть, и закрыть все окна и двери, чтобы обеспечить тишину, необходимую для правильного проведения службы hpho-bo. Во время проведения обряда священник читает нараспев мистический текст, содержащий наставления для души усопшего, которые позволяют ей найти свой путь в Западный Рай Амитабхи и таким образом избежать, если карма позволит, нежелательного Промежуточного Состояния. Приказав душе покинуть тело и оставить свою привязанность к живущим родственникам и вещам, лама осматривает макушку трупа по линии сагиттального шва, в месте соединения теменных костей, где находится так называемое «отверстие Брахмы» (санскритск. Brahma-randhrd), чтобы определить, вышла ли через него душа, как ей следовало это сделать. Если скальп покрыт волосами, он вырывает несколько волосков, находящихся непосредственно над отверстием. Если труп отсутствует из-за того, что покойный погиб в результате несчастного случая, либо по иной причине, лама сосредоточивает свои мысли на усопшем и, вызвав мысленный образ тела, представляет, будто оно присутствует, после чего, призвав дух усопшего, совершает ритуал, который обычно длится в течение часа.

Тем временем tsi-pa, или лама-астролог, занимается составлением гороскопа, основанного на моменте смерти усопшего, дабы определить, каким лицам дозволено приближаться и прикасаться к телу, что следует сделать с трупом, какими должны быть похороны, как они должны проводиться и какие обряды следует выполнить за усопшего. Затем телу придают сидячее положении и связывают. Его поза очень напоминает ту, в которой находят мумии или скелеты в древних могилах или гробницах в различных частях света и которую иногда называют эмбриональной. Она символизирует новое рождение – переход из этой жизни в жизнь за гранью смерти. После этого тело помещают в один из углов помещения, но не тот, что предназначен для домашнего демона.

Родственники и друзья, оповещенные о смерти, собираются в доме усопшего; там их кормят и предоставляют им кров, пока тело не похоронено. Если существуют сомнения относительно того, полностью ли принцип сознания (или душа) усопшего покинул тело, захоронение тела вряд ли будет произведено, пока не истекут три с половиной – четыре дня после смерти. Пока происходят поминки – обычно не менее двух, но гораздо чаще три дня, – душе усопшего предлагают часть всей пищи, как твердой, так и жидкой, от каждой трапезы. Эта пища помещается в чашу, стоящую перед телом, и, после того как усопший взял от предлагаемой таким образом пищи мельчайшую невидимую сущность, пища выбрасывается. После того как тело вынесено из дома для окончательного погребения, в угол комнаты, в котором находилось тело, помещают куклу, изображающую усопшего; и продолжают предлагать пищу этой кукле таким же образом, пока не окончатся сорок девять дней Бардо.

В то время как ламами совершается похоронный обряд, – включая чтение «Бардо Тхёдол», – в доме или на месте смерти другие ламы, по очереди сменяя друг друга, круглосуточно распевают молитвы, проводя службу, предназначенную помочь душе усопшего достичь Западного Рая Амитабхи. На тибетском эта служба (которую также распевает bpho-bo) называется De-wa-chan-kyi-mon-lam. Если семья достаточно обеспеченная, возможно проведение службы в храме, который посещал усопший, причем в службе участвуют все монахи этого храма.

После похорон лама приходит в дом усопшего раз в неделю и продолжает читать «Бардо Тхёдол» до наступления сорок девятого дня Промежуточного Состояния. Однако нередко ламы, чтобы сократить эту службу, приходят каждую последующую неделю на день раньше, то есть через шесть, пять, четыре, три, два и один день соответственно. Таким образом они завершают обряд примерно за три недели.

Как следует из Книги Первой, с первого по четырнадцатый день нужно читать и перечитывать «Чёньид Бардо», а с пятнадцатого дня и далее – «Сидпа Бардо». В семьях победнее обряд можно заканчивать после четырнадцатого дня. В Сиккиме, в семьях побогаче, обряд обычно продолжается по крайней мере до истечения двадцати одного дня, а иногда и в течение всего периода сорока девяти дней Бардо. В первый день похоронной службы, если усопший был человеком богатым или занимал важное положение, в церемонии могут участвовать до сотни лам; на похоронах бедного человека, скорее всего, будут присутствовать один-два ламы. После четырнадцатого дня остается только один лама, который и завершает чтение.

Куклу, изображающую усопшего, изготавливают, надевая одежду покойного на табурет, деревянную колоду или другой подходящий предмет. Вместо лица прикрепляют лист бумаги с напечатанным изображением, который называется mtshan-spyang или spyang-pu (произносится как чанг-ку) и типичным образчиком которого является репродукция на странице 40[16]. На этом чангку центральная фигура представляет усопшего со связанными ногами и в позе поклонения, окруженного символами «пяти великолепных вещей для чувств»: (1) зеркало (первый из трех предметов с левой стороны под номером 1), символизирующее тело, которое отражает все явления или ощущения, а также символизирующее зрение; (2) раковина моллюска (под номером 2) и лира (под номером 3), символизирующие звук; (3) ваза с цветами (под номером 4), символизирующая запах; (4) освященные хлебцы в сосуде, подобном тому, что используется для причащения в Римско-католической церкви (под номером 5), символизирующие сущность или пищу, а также вкус; (5) шелковое одеяние центральной фигуры и свисающий сверху царский балдахин, символизирующие одежду и декоративное искусство, а также чувство осязания. Именно перед такой бумажной фигурой, вставленной в изображение вместо головы и лица, и продолжают делать подношения пищи душе усопшего, и именно ей лама, мысленно представляя, что это и есть усопший, читает «Бардо Тхёдол».

Я приступил к своим тибетским исследованиям сразу после трех лет изучения древних похоронных обрядов долины Нила и, как только приобрел знания о тибетских похоронных обрядах, которые в значительной степени имеют добуддийское происхождение, понял, что кукла усопшего, в том виде, в каком она используется в наши дни в Тибете и Сиккиме, настолько напоминает куклу усопшего, называемую «статуей Осириса» (или усопшего) и использовавшуюся в похоронных обрядах Древнего Египта, что это позволяет сделать предположение об их общих истоках. Кроме того, сам по себе spyang-pu, используемый вместо лица и головы куклы, имеет египетские параллели в изображениях, изготавливаемых для Ка, или души. Иногда они представляли собой только изображения головы, которые заменяли или дополняли голову мумии и оказывали дополнительную помощь Ка в поисках – таких же, как поиски Узнающего в Бардо, – тела, в котором она поселится, или того, что в нашем тексте называется опорой для тела. Более того, древние жрецы Египта читали свою «Книгу мертвых» именно «статуе Осириса», точно так, как тибетскому изображению ламы теперь читают «Бардо Тхёдол», поскольку оба трактата представляют собой нечто иное, как руководства для путешественника в сфере, лежащей за гранью смерти.

Предварительные обряды египетских похорон были предназначены для того, чтобы даровать усопшему магическую силу, позволяющую ему восстать в теле-призраке, или Ка, обладающем всеми органами чувств, при этом цель ритуала состояла в том, чтобы «открыть рот и глаза» и восстановить способность использовать все остальные части тела. Подобным же образом цель лам с самого начала заключается в том, чтобы восстановить у усопшего полное сознание после обморочного состояния, наступающего непосредственно после смерти, и приучить его к незнакомой обстановке Иного Мира. При этом они исходят из того, что он, как и множество других людей, является одним из непросветленных и, таким образом, не способен к немедленному освобождению.

В соответствии с нашими собственными взглядами о том, что часть тибетского похоронного обряда, непосредственно связанная с изображением и spyang-pu, дошла до наших дней как наследие добуддийских, вероятно очень древних времен, д-р Л. А. Уодделл пишет об этом следующее: «По своей сути это обряд религии бон [т. е. религии, преобладавшей в Тибете до прихода буддизма и по своей трансцендентальной философии во многом напоминавшая даосизм], и мы находим упоминание о нем в историях о гуру Падмасамбхаве, как вызвавшем неудовольствие у гуру Падмасамбхавы, основателя ламаизма».

О самом чангку д-р Уодделл добавляет: «Надпись на нем [как на приведенной выше копии] обычно гласит:

«Я, покидающий мир… (здесь вставляется имя усопшего), почитаю своего ламу-исповедника и всех божеств, как мягких [у нас переведено как «мирных»], так и гневных[17], и ищу в них прибежище, и [пусть] «Великий Сострадающий»[18] простит мои накопленные грехи и нравственные прегрешения бывших жизней и укажет мне путь в другой хороший мир![19]»

Возле левого плеча центральной фигуры чангку помещаются фонетические символы, относящиеся к шести мирам сансарического существования, которые в переводе означают следующее:

С = сура, или бог, относящийся к миру девов;

А = асура, или титан, относящийся к миру асуров;

На = нара, или человек, относящийся к миру людей;

Тфи = трисан, или животное, относящееся к миру животных;

Пре = прета, или несчастливый призрак, относящийся к миру претов;

и Хунг (от hипи, то есть «падший») = ад, относящийся к адскому миру[20].

По окончании похоронного обряда spyang-pu, или бумажное лицо, торжественно сжигается в пламени масляной лампы, и с душой усопшего прощаются в последний раз. По цвету пламени и по тому, как ведет себя пламя, определяется посмертная судьба усопшего. Пепел сожженного spyang-pu собирают в тарелку, а затем, смешав его с глиной, изготавливают миниатюрные ступы, называемые sa-tschha, обычно используя специальные формы, оставляющие на готовых ступах оттиски, имеющие вид символического орнамента или священных букв. Одну ступу ставят на алтарь в доме усопшего, а остальные хранят в укромном месте на перекрестке дорог или на вершине холма, обычно под каменным выступом, или в пещере, если таковая имеется.

После того как сжигают бумажное изображение, разбирают и остальную часть куклы усопшего, одежду отдают ламам, которые уносят ее и продают первому встречному, оставляя вырученные деньги в качестве части своей оплаты. По прошествии года после смерти обычно устраивается трапеза в память усопшего и совершается служба врачующим буддам[21]. После этого вдова усопшего вольна повторно выйти замуж[22].

С тибетскими похоронами связан весьма интересный ритуал. Так, когда совершающий обряд лама подготавливается помогать при выносе тела из дома, он преподносит трупу «почетный шарф» и, обращаясь к трупу, как к усопшему, советует ему вволю отведать предлагаемой пищи, предупреждает его, что он мертв и что его призрак не должен являться в это место или причинять неприятности живущим родственникам, а в заключение лама говорит: «Помни имя твоего духовного учителя-ламы, а именно… [такое-то], и с его помощью выбери правильный путь – белый путь. Ступай по этому пути!»[23]

Затем, когда лама становится во главе похоронной процессии, берется за конец длинного шарфа, другой конец которого привязан к трупу, и начинает петь литургию под аккомпанемент миниатюрного бубна (к которому прикреплены свободно свисающие шнуры с узлами, ударяющие о бубен, когда лама поворачивает его рукой) и трубы, сделанной из бедренной кости человека. Если на похоронах присутствуют несколько священников, главный священник, идя впереди остальных, звонит в колокольчик (как делают бретонские священники на крестьянских похоронах), а другие священники помогают распевать и играть, один из них при этом через определенные промежутки дует в священную раковину, другой бьет в тарелки, третий трясет бубном или дует в трубу из бедренной кости. Время от времени главный лама оглядывается, приглашая душу последовать за телом и давая ей понять, что дорога лежит в правильном направлении. После тех, кто несет тело, следует основная часть скорбящих, некоторые из которых несут еду и напитки (часть которых бросается в погребальный костер для усопшего, а часть вкушают священники и оплакивающие), и замыкают шествие все плачущие и причитающие родственники. Такое сопровождение души усопшего священниками предназначено только для мирян, ибо души усопших лам, обученных доктринам «Бардо Тхёдол», знают правильный путь и не нуждаются в руководстве.

В самом Тибете используются все известные способы утилизации трупов, допускаемые различными религиями; однако из-за недостатка топлива для кремации обычно труп, после того как его относят на вершину холма или на скалистый выступ, разрубают на куски и, подобно тому как это принято у парсов в Персии и Бомбее, отдают на съедение хищным птицам и зверям. Если же усопший был знатным человеком и его семья может вполне позволить себе погребальный костер, тело могут кремировать. В некоторых отдаленных районах принято хоронить в земле; такой вид погребения используется и повсеместно, если смерть вызвана какой-либо очень заразной и опасной болезнью, например оспой. В прочих случаях тибетцы, как правило, возражают против погребения в земле, ибо считают, что, когда тело предано земле, душа усопшего, видя его, пытается снова в него войти, и, если таковая попытка будет успешной, в результате человек становится вампиром, в то время как кремация или другие способы быстрого рассеивания элементов тела предотвращают вампиризм. Также иногда, как это бывает у индусов, трупы бросают в реки или другие водоемы. Если умирает далай-лама, таши-лама или какой-либо великий человек или святой, то практикуется бальзамирование: тело, используя технологию, напоминающую процесс бальзамирования у древних египтян, примерно на три месяца помещают в ящик с болотной солью, пока соль не впитает все жидкие составляющие тела. Затем, после того как труп прошел должную подготовку, его покрывают цементообразной субстанцией, изготовленной из глины, толченого сандалового дерева, пряностей и лекарственных снадобий. Эта смесь прилипает к телу и затвердевает; и после того как все запавшие или съежившиеся части тела, такие как глаза, щеки и живот, округляются с ее помощью до своих естественных пропорций, получается мумия, очень похожая на египетские. Наконец, после того как мумию тщательно высушивают и покрывают краской, сделанной из растворенного золота, ее устанавливают в особом месте, своего рода тибетском Вестминстерском аббатстве.

В Шигацзе, резиденции таши-ламы, существует пять таких похоронных храмов. Своими сверкающими золотом двухъярусными крышами они напоминают дворцы или императорские усыпальницы Китая. Размерами и внешним убранством они отличаются друг от друга, в соответствии с рангом и состоянием тех людей, мумии которых в них хранятся; некоторые инкрустированы золотом, некоторые – серебром[24]. Перед этими помещенными в храм мумиями совершаются молитвы, возжигаются благовония и выполняются сложные обряды, так же как в древних китайских и японских культах.

Четыре способа утилизации тела, принятые в северном буддизме, соответствуют тем, что упомянуты в различных священных книгах индуизма: считается, что человеческое тело состоит из четырех стихий – земли, воды, воздуха и огня – и следует вернуть его этим стихиям как можно быстрее. Предпочтение отдается кремации. Погребение в земле, как и у христиан, – это возвращение тела в стихию земли; погребение в воде – это возвращение тела в стихию воды; поскольку птицы, поедающие труп, – это обитатели воздуха, отдать тело птицам считается погребением в воздухе, – то есть возвращением тела в стихию воздуха; и погребение в огне, или кремация, – это возвращение тела в стихию огня.

Когда в Тибете используют погребение в воздухе, то утилизируются даже кости трупа после того, как птицы объедают с них плоть, – их разбивают на мелкие кусочки в небольших углублениях в камнях погребального холма, затем смешивают с мукой, изготавливают тесто и отдают его на съедение птицам[25]. Погребение в воздухе в Тибете осуществляется гораздо более тщательно, чем у парсов, которые оставляют кости своих покойников на воздухе, где они медленно разлагаются.

Обычно в Тибете не используется ни гроб, ни какое-либо иное вместилище для тела. После того как труп кладут спиной на простыню или кусок ткани, разостланный на раме, обычно сделанной из какого-либо легкого материала, например лозы, и прикрепленной к двум шестам, покрывают тело чистой белой тканью. Два человека, просунув головы между выступающими концами шестов, выступают в роли носильщиков. Однако в Сиккиме тело несут в сидячем положении, в позе зародыша, описанной выше.

Как в Сиккиме, так и в Тибете похороны проводятся в строгом соответствии с указаниями, данными астрологом, который составляет гороскоп смерти. В гороскопе указано, кто должен прикасаться к трупу или совершать с ним требуемые манипуляции, кто должен его нести, а также вид погребения. Астролог объявляет, какого рода злой дух явился причиной смерти, ибо, согласно распространенному мнению (известному и у кельтских народов Европы), ни одна смерть не бывает естественной, но всегда происходит из-за вмешательства одного из бесчисленных демонов смерти. Астролог также объявляет, какие ритуалы необходимы для того, чтобы изгнать демона смерти из дома, где произошла смерть, какие специальные обряды нужно прочитать во благо души усопшего, меры предосторожности, необходимые для того, чтобы гарантировать усопшему хорошее перерождение, хорошую страну и семью, в которой обретет новое рождение.

В Сиккиме, на участке, подготовленном для погребального костра, с помощью муки отмечаются контуры мистической диаграммы, символизирующей Красную Западную Сферу Счастья. Диаграмма разделена на участки, при этом центральное пространство (на котором возводится погребальный костер) посвящается будде Амитабхе. В начале церемонии кремации главный лама мысленно представляет погребальный костер как мандалу Амитабхи, а огонь – как Амитабху, который олицетворяет стихию огня. Затем само тело после того, как его возложили на костер, представляется в образе мандалы Амитабхи, а его сердце – как место обитания Амитабхи. По мере того как пламя начинает разрастаться, в огонь в качестве жертвоприношения бросают благовонные масла, пряности, сандаловое дерево и ароматические палочки, как это делается в индуистском ритуале Хома. Наконец, когда церемония кремации заканчивается, священники и скорбящие представляют дух покойного как очищенный огнем, то есть Амитабхой, Непостижимым Светом, от всех кармических затемнений.

* * *

Такова, вкратце, мистическая философия, лежащая в основе прекрасных обрядов, совершаемых для умерших на месте кремации в Сиккиме.

При всех других формах погребения во всем Тибете или территориях, находящихся под тибетским влиянием, совершается подобная погребальная служба, основанная на тех же символических ритуалах, с различными вариациями в зависимости от секты или провинции.