Дело – труба!

Из машины вышел второй патрульный и встал рядом с Лолой. Лола сообразила, что дело плохо и нужно звонить Маркизу.

– Приезжай немедленно! – заорала она в трубку.

– Адрес давай! – Компаньон всегда отлично разбирался в оттенках Лолиного голоса и сейчас понял, что надо спешить, не задавая никаких вопросов.

Леня сел за руль черного «форда-мустанга» и выехал на набережную канала.

«Мустанг» – легендарная машина, мечта каждого (ну, или почти каждого) уважающего себя автомобилиста, и Леня наслаждался этим замечательным автомобилем, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

А зря – потому что иначе он заметил бы серый внедорожник, который ехал следом за ним.

Леня въехал под так называемый американский мост – и вдруг серый внедорожник резко пошел на обгон, подрезал Лёниного «мустанга» и остановился.

Маркиз резко ударил по тормозам и успел остановиться буквально в нескольких сантиметрах от борта внедорожника. Он перевел дыхание, опустил стекло, выглянул наружу и крикнул, как всякий водитель на его месте:

– Ты что – совсем с катушек съехал?

В это время дверцы внедорожника открылись, и из него выбрались трое мужчин в одинаковых черных костюмах, с одинаковыми мрачными выражениями лиц.

Леня понял, что попал в серьезный переплет.

Вокруг, как назло, не было ни души.

Он поднял стекло, схватил телефон, набрал номер Уха и успел проговорить:

– На меня напали какие-то под американским…

Договорить фразу он не успел: один из людей в черном, с особенно мрачной физиономией, подошел к «мустангу», разбил стекло со стороны водителя ударом телескопической дубинки и вырвал телефон из Лёниной руки.

Маркиз никогда не носил с собой оружия: он был убежденным противником насилия и считал, что проблемы нужно решать не силой, а хитростью и интеллектом. Но сейчас он пожалел, что в бардачке у него нет пистолета.

Впрочем, окруживших его машину людей пистолет вряд ли остановил бы.

– Вылезай! – приказал Маркизу человек, который отнял у него телефон.

– С какой радости?

– Ты что – глухой? Я сказал – вылезай!

Против лома, как известно, нет приема, и Леня подчинился.

Выбравшись из машины, он оглядел своих мрачных противников и спросил:

– Кого хороним?

– Еще пошутишь – и тебя, – ответил мрачный человек и добавил: – Где бумаги?

– Какие бумаги?

– Те, которые тебе передал Калмыков.

Маркиз не сразу осознал, что Калмыков – это его новый, точнее – потенциальный заказчик Сергей, а бумаги, о которых идет разговор, – это копия полицейского дела о смерти его первой жены.

И тут же он вспомнил, что забыл папку с этим делом в своей машине, которая осталась в гараже Уха.

Разумеется, он не сказал это мрачным людям, а предпочел валять ваньку:

– Какие такие бумаги? Вы, ребята, меня, наверное, с кем-то перепутали!

– Ни с кем мы тебя не перепутали! Отдавай бумаги – тогда мы тебя отпустим!

– Да нет у меня никаких бумаг!

Мрачный тип мигнул своим подручным – и они набросились на Лёнин «мустанг», как собаки на медведя. В считаные минуты они обыскали его, проверив бардачок и багажник, заглянув под сиденья и даже подняв коврики. Маркиз вынужден был признать, что они провели обыск вполне профессионально.

– Нигде нет! – рапортовал один из них своему шефу.

– Нет, значит? – Мрачный тип скрипнул зубами и всем телом повернулся к Маркизу: – Ты тут что-то спрашивал насчет похорон?

В это время где-то вдалеке послышался приближающийся звук полицейской сирены.

– Сундук, менты! – проговорил один из «шестерок».

– Слышу! – огрызнулся мрачный.

Он грозно уставился на Маркиза и прохрипел:

– Кажется, на этот раз тебе повезло. Но не рассчитывай на долгое везение. Если хочешь жить – держись подальше от этого дела и от самого Калмыкова! Ты меня понял?

Леня посчитал за лучшее промолчать.

Звук сирены звучал все ближе и ближе.

– Сундук, пора сваливать!

– Да слышу я, слышу! – Сундук угрожающе взмахнул перед самым лицом Маркиза своей стальной дубинкой, свирепо скрипнул зубами и повторил: – Держись от этого дела как можно дальше, если хочешь остаться в живых! Я тебе сказал, повторять не буду!

Тут же вся компания погрузилась во внедорожник и исчезла за поворотом.

А еще через минуту на набережной появилась полицейская машина с включенной мигалкой и завывающей сиреной. Машина лихо затормозила рядом с «мустангом», и из нее выкатился лопоухий парень в форме сержанта полиции.

– Сержант Ухорылов! – выпалил он, оглядываясь. – Что здесь происходит?

– Расслабься, Ухо! – ответил Маркиз. – Они уже укатили, услышав сирену. Но все равно большое спасибо – если бы не ты, неизвестно, что бы со мной было.

– Кто такие? – осведомился Ухо, грустно оглядывая раскуроченный «мустанг».

– Черт их знает. Но, судя по замашкам, ребята серьезные.

– А что им от тебя было нужно?

– Насколько я понял, они искали полицейское дело, которое мне передал новый заказчик. Кстати, о полиции… где ты так быстро сумел достать полицейскую машину?

– Ну, знаешь, такие вопросы обычно не задают… по крайней мере, мне… – Ухо взглянул на часы. – Кстати, мне уже пора поставить ее на место. Ребята зашли в одно заведение перекусить… их там немножко задержат, я попросил, но не очень надолго, так что лучше будет, если на выходе они найдут свою машину… хотя, конечно, ничего страшного… и что – нашли?

– Кто нашли? Что нашли? – переспросил Маркиз, не уследив за мыслью приятеля.

– Как – кто? Те, кто тебя здесь тормознул. Нашли они то дело, которое искали?

– Нет. Я эту папку забыл в своей машине – в той, которую оставил у тебя в гараже. Она в бардачке лежит. Так что ты за ней пригляди – припрячь в надежное место, пока я за ней не заеду. Есть у тебя в гараже надежное место?

– Обижаешь!

Ухо обошел «мустанга» со всех сторон и сплюнул под ноги:

– Гады! Это кем нужно быть, чтобы раскурочить такую красоту! Я, конечно, все починю без проблем, но обидно, понимаешь… жалко своего труда, да и вообще… испортить такую машину – это все равно что… все равно что у Венеры Милосской руки отбить!

– Она вообще-то и так без рук. Да, вот еще что, – проговорил Маркиз, – я запомнил номер их машины. – Он достал листок и записал на нем цепочку цифр и букв. – Посмотри на досуге, у тебя же есть база данных, может, сможем через этот номер на них выйти. А я пока поговорю с одним человечком… Вот только Лолку из неприятностей вытащу. Ну вечно она куда-то влипает, ни на час оставить нельзя, растелепа этакая…

На аллее в парке продолжалось разбирательство.

– Вот ее собака напала на мою жену, покусала ее, свалила на снег, и она сломала позвоночник, – доложил озабоченный муж.

– Где собака, убежала? – всерьез озаботился первый патрульный. – Если она бешеная, нужно немедленно сообщить в соответствующие инстанции.

– Сам ты бешеный! – заорала Лола, от возмущения потерявшая остатки здравого смысла. – О тебе надо в соответствующие инстанции сообщить!

Патрульные нахмурились, на них даже не произвела никакого впечатления Лолина красота.

– Почему не следите за собакой? – строго заговорил второй патрульный. – Если она у вас агрессивная, вы должны водить ее на поводке и в наморднике.

– Что-о? – До Лолы наконец дошел комизм ситуации, поэтому она не стала орать, чтобы патрульный на себя надел намордник, а просто показала Пу И. Хитрый песик до этого спрятался Лоле за пазуху, а теперь высунул любопытную мордочку.

– И по-вашему, моя собака способна свалить с ног вот это вот? – Лола красиво повела рукой в сторону пострадавшей. – Да она его чуть не раздавила!

– Слушайте, может быть, кто-нибудь все-таки поможет мне подняться? – возопила дама.

Патрульные не слишком быстро подошли к ней, но муж бросился им наперерез с криком:

– Не смейте! Не трогайте! У нее позвоночник сломан, ее передвигать нельзя!

– Но мне холодно… – жалобно сказала его жена.

– Вот видите, у нее уже озноб и онемение конечностей, вызывайте «скорую»! – кричал муж.

Вызвали «скорую», подложили под даму одеяло. Лола и сама замерзла стоять на хоть и легком, но все же морозе. Одному Пу И было весело и тепло. Он считал, что день прожит не зря.

И в это время появился, наконец, Леня. Он прибежал пешком, потому что в парк машины не пускали. Чтобы сократить дорогу, Леня пробирался по целине, мимо заснеженных кустов, и вывалялся в снегу по колено. Увидев патрульную машину, он нахмурился. Леня Маркиз утверждал, что чтит Уголовный кодекс, и гордился тем, что никогда не имел никаких отношений с полицией. Тем не менее он сделал озабоченное лицо и подошел к изрядно окоченевшей тете.

– В чем дело? – строго спросил он.

– А вы кто? – набычился первый патрульный.

– Я – адвокат вот ее. – Леня кивнул на Лолу и показал красивую визитную карточку.

На солидной, с золотым обрезом карточке было написано: «Член коллегии адвокатов Леонид Маркони».

– Уже и адвоката вызвала! – Муж толстой тетки снова нехорошо сверкнул глазами. – Да хоть сто адвокатов, мы все равно такую компенсацию выставим! Шутка ли дело – позвоночник сломан. Да она, может, теперь вообще никогда ходить не будет!

Его жена внизу взвыла нечеловеческим голосом.

– Лежите? – подошел к ней Маркиз, отодвинув мужа плечом. – Ну и как, больно?

– Холодно… – стуча зубами, ответила тетя.

Леня обошел ее вокруг и вдруг незаметно, но сильно ущипнул за бок.

– Ой! – Тетя дернулась и чуть откатилась в сторону.

Леня приблизился и ущипнул с другой стороны.

– Ой, что вы делаете! – Тетя встала на четвереньки и попыталась отползти в сторону.

– Сонечка! – встрепенулся муж. – Тебе ни в коем случае нельзя двигаться!

Но Леня довольно бесцеремонно оттер его в сторону и ущипнул тетю за необъятный оттопыренный зад.

– Да что же это такое! – Тетя попыталась лягнуть его ногой, затем оттолкнулась руками и встала.

– Сонечка, ложись! – закричал муж.

– Да отстань ты! – рявкнула она. – Надоел уже со своим позвоночником! Из-за тебя все себе отморозила!

– Ну, если претензий ни у кого нету, мы тогда поедем, мы вообще-то на работе находимся, – сказал первый патрульный, – а вы «скорую» ждите и сами с ней объясняйтесь.

– Из-за тебя теперь придется мерзнуть! – набросилась жена на своего беспокойного мужа, а Леня потянул Лолу в кусты.

Они быстро выбрались на параллельную аллею и пошли к выходу из парка.

– Ну, ты даешь! – укоризненно сказал Леня. – Сама, что ли, не могла с ними разобраться?

– А чего они про Пу И все врут… – обиженно сопела Лола.

– Ладно, пошли домой чай пить, а то и правда холодно. – Леня обнял свою боевую подругу за плечи и наклонился к Пу И. Песик тут же лизнул его теплым язычком в нос.

После чая Леня оставил Лолу нежничать с песиком, а сам тихонько выскользнул из дома.

Наивный человек, он думал, что Лола ничего не заметит. Где же ему было знать, что Лола, едва поглядев в парке на его озабоченное лицо, сразу поняла, что что-то случилось. Причем не мелкая неприятность типа потерянной перчатки или поцарапанной машины, а что-то серьезное. То есть Ленька опять взял без ее ведома заказ.

И мало того, заказ какой-то мутный, в противном случае Леня не был бы так озабочен.

Когда ее компаньон озабочен делом, он хмурит брови. И на переносице у него появляется крошечная морщинка, которая не разглаживается, даже когда он думает о другом.

Вот и вся премудрость.

Но Лола решила пока не форсировать события и не задавать компаньону никаких вопросов. Когда нужно, Ленька сам все расскажет. Куда он без нее денется!

Леня припарковал машину неподалеку от расположенного в полуподвале заведения с незамысловатой вывеской «Общепит». Спустившись по скрипучей лесенке, он оказался в длинном полутемном помещении со сводчатыми потолками. Здесь располагалось новое заведение, которое было рассчитано на многочисленных людей, ностальгирующих по подобным заведениям общественного питания советских времен.

Заведение было оформлено в соответствующем духе – пластиковые столы, не слишком чистые, алюминиевые вилки, некоторые из них с погнутыми зубцами, хлипкие стулья, в общем, помесь столовой и рюмочной. По стенам висели плакаты давно ушедших времен: «Болтун – находка для шпиона», «Трезвость – норма жизни», «Храните деньги в сберегательной кассе», «Летайте самолетами Аэрофлота» и прочее в таком же духе. Особенно гордился дизайнер бумажными салфетками, которые стояли на столах в граненых стаканах. Салфетки эти были нарезаны из желтоватой оберточной бумаги и были такими жесткими, что ими запросто можно было порезаться.

Обслуживали заведение специально подобранные официантки – полные пергидрольные блондинки с крутым перманентом и таким выражением лица, как будто клиент только что украл у них кошелек с трудовыми сбережениями.

В меню присутствовали тоже исключительно советские блюда – голубцы ленивые, пельмени сибирские, азу по-татарски, макароны по-флотски, щи суточные, рубленый бифштекс с яйцом и прочая забытая экзотика.

Но Леня Маркиз приходил сюда не ради ностальгической кухни и своеобразного интерьера. Даже не ради уникальных официанток.

Он посещал этот подвал много лет, задолго до того, как здесь обосновалось ностальгическое заведение.

Когда-то это помещение занимала бильярдная «Касабланка», куда Леня приходил поиграть в бильярд, а в большей степени – поговорить с одним из здешних завсегдатаев.

Человека этого звали Иван Игнатьевич, это был старичок весьма благообразного вида, которого вполне можно было принять за ушедшего на покой профессора, дирижера или даже академика. На самом же деле он был в далеком прошлом известным вором-домушником.

В нашем городе и даже далеко за его пределами об Иване Игнатьевиче рассказывали легенды, которые, впрочем, по большей части соответствовали действительности.

Например, именно он в восьмидесятых годах прошлого века организовал ограбление квартиры одного из крупных дельцов теневой экономики.

Когда того не было дома, в квартиру, где тогда находилась его жена, доставили огромную коробку, в которой якобы был роскошный финский холодильник.

Жена дельца, или, как их тогда называли, цеховика, была женщина избалованная. Она и не подумала открыть коробку, оставив это до возвращения мужа. Расписавшись за холодильник, она отправилась в универмаг «Пассаж», где для нее были отложены замечательные австрийские сапоги.

Едва хозяйка покинула квартиру, финская коробка открылась и из нее выбрался напарник Ивана Игнатьевича, ловкий и подвижный молодой человек.

Он открыл изнутри дверь квартиры и впустил в нее своего шефа, после чего они освободили незадачливого цеховика от многих ценных вещей.

И таких историй о подвигах Ивана Игнатьевича рассказывали множество.

Несмотря на такие замечательные способности и высокую квалификацию, к тому времени, когда возраст и состояние здоровья вынудили Ивана Игнатьевича отойти от дел, он с грустью понял, что не скопил достаточно средств для поддержания привычного, комфортного и безбедного образа жизни.

Должно быть, сказались его дорогие привычки, а также экономические трудности, обрушившиеся на страну в начале девяностых годов. Пенсии же при его трудной и нервной работе, как ни странно, не полагается, поэтому Иван Игнатьевич был вынужден подрабатывать частными консультациями.

Летом он подолгу просиживал в знаменитом Катькином садике, как называется в нашем городе сквер перед Александринским театром, рядом с памятником Екатерине Великой, играя в шахматы с такими же благообразными старичками; с наступлением же холодов перебирался в «Касабланку». Здесь, в этой бильярдной, его всегда могли найти люди, которым по какой-либо причине могли понадобиться его обширные профессиональные познания.

Несколько лет назад «Касабланка» закрылась, на ее месте открылся итальянский ресторан, потом индийское кафе, потом модный ресторан африканской кухни под названием «Черное и белое» и, наконец, с началом кризиса, ностальгическое заведение «Общепит».

Менялись вывески, менялись хозяева, менялся персонал, менялось меню, и только Иван Игнатьевич оставался на своем неизменном месте, за одним из дальних столиков.

Владельцы меняющихся заведений смотрели на него благосклонно: старый домушник был местной достопримечательностью, придававшей заведению дополнительный колорит и популярность. Кроме того, к Ивану Игнатьевичу постоянно приходили гости, люди, как правило, небедные, и они непременно что-нибудь заказывали, тем самым повышая товарооборот заведений.

Вот и сейчас Маркиз нашел старого знакомого за его постоянным столиком.

– Здравствуйте, Иван Игнатьевич! – проговорил он, подходя к столу. – Разрешите присоединиться?

– Здравствуй, голубь, – ответил старик. – Садись, поболтаем.

– Как поживаете? Как ваше драгоценное здоровье?

– На здоровье не жалуюсь. Вот разве что на скуку… чем плоха старость? Никаких интересных событий, никаких впечатлений! Одна радость – с хорошим человеком в шахматишки перекинуться. Кстати, голубь сизокрылый, если мне не изменяет память, ты мне прошлый раз проиграл – так не хочешь ли отыграться?

– Почему бы и нет? Давайте сыграем партию…

Иван Игнатьевич поставил на стол доску, расставил на ней фигуры и призывно махнул рукой.

Ничего не произошло, никто не спешил их обслужить.

– Ах ты, черт! – пробормотал Иван Игнатьевич. – Совсем забыл, что здесь теперь это совковое заведение с его ненавязчивым сервисом! Теперь здесь официантку не дозовешься!

Он привстал, оглядел зал и увидел официантку, которая болтала возле служебной двери с охранником.

– Девушка! – окликнул ее Иван Игнатьевич. – Эй, девушка, это я тебе, подойди-ка!

Официантка и бровью не повела. Иван Игнатьевич вздохнул, достал из бумажника сторублевку и помахал ею в воздухе.

– Все время забываю о теперешних порядках…

На этот раз официантка заметила его призыв и неспешно подошла к столику.

– Ну, чего надо? Видите же, что я занята!

– Не переигрывай! – строго проговорил Иван Игнатьевич. – Принеси-ка нам, голубка, две чашечки кофе… ну, ты же знаешь, как я люблю, чтобы крепкий, как поцелуй, горячий, как африканская страсть, и непременно с коньячком.

– Такого не держим, – проскрипела официантка, – кофе есть черный и с молоком, еще есть из титана…

– Опять переигрываешь! – сердито оборвал ее старик. – Ты меня знаешь, я этой бурды не пью! Ну ладно, если хочешь в эти ваши игры играть – пускай кофе будет крепкий, как мужское рукопожатие, и горячий, как доменная печь… но коньяк чтобы непременно, и чтобы настоящий, французский!

– Ну ладно, так и быть… – недовольно протянула официантка.

– А ты, голубь, – Иван Игнатьевич повернулся к Лёне, – закажи себе какой-нибудь еды – вам, молодым, всегда есть хочется!

– Ну, не знаю… – пробормотал Леня, который внимательно изучал меню, – какое-то у них все малоаппетитное…

– Бери бефстроганов, – посоветовал Иван Игнатьевич, – все-таки мясо… и десерт возьми, эклеры у них хорошие.

– Пусть будет по-вашему, вы здешнюю кухню знаете!

Официантка с оскорбленным видом приняла заказ и удалилась, спиной показывая, как она относится к посетителям.

– Не люблю я эту новую манеру обслуживания! – вздохнул Иван Игнатьевич, делая первый ход королевской пешкой. – Ну что, голубь сизокрылый, рассказывай, зачем пришел. Ведь не только затем, чтобы старого домушника развлечь!

Леня сделал ответный ход и проговорил:

– Конечно, поболтать с вами всегда приятно, тем более сыграть партию, но вы, как всегда, правы – мне нужна ваша консультация. Вы ведь практически всех интересных людей в городе знаете…

– Ну, всех не всех, но кое-кого, конечно, знаю. Во всяком случае, тех, кого стоит знать.

– Так вот, что вы знаете о человеке по кличке Сундук?

– Сундук? – переспросил Иван Игнатьевич, пожевал губами и передвинул очередную пешку. – Неприятный тип. Тупой и злобный. Ну, сам понимаешь, кличка обязывает.

– Да, я это заметил, неприятный тип! А чем он занимается и, главное, – на кого работает?

– На кого работает… – Иван Игнатьевич бросил на Леню быстрый настороженный взгляд. – Ты ведь, голубь, не забыл, что мои консультации платные?

– Как можно, Иван Игнатьевич! Конечно, помню! Разве бы я стал вас даром беспокоить?

– И тариф мой помнишь?

– Конечно, помню. – Леня достал бумажник. – А в чем вы сейчас берете? В долларах или в евро? Или, может, учитывая здешнюю специфику, в рублях по курсу? – и Маркиз оглядел заведение.

– Прямо даже и не знаю… – протянул Иван Игнатьевич. – Думал идти в ногу со временем, перейти на биткоин, да что-то засомневался. Ненадежный он какой-то, несерьезный, мне не по возрасту. Юань, опять же, крепко стоит, но я к нему пока не привык… ну ладно, так и быть, давай в рублях!

Леня отсчитал нужную сумму и передал ее старичку.

– Ну, так что вы скажете насчет Сундука?

– Что я тебе могу сказать… ты вот спрашиваешь, чем он занимается и на кого работает. Насчет первого – все ясно, занимается он тем же, чем все люди с подобными кличками, – рэкет, вымогательство, мелкие грабежи, если прикажут – может и устранить кого-нибудь… Но такая информация денег не стоит, это ты и без меня знаешь.

– Тут вы правы. Меня больше интересует ответ на второй вопрос: на кого он работает? Кстати, вам шах.

– Что ты говоришь? – Иван Игнатьевич уставился на доску. – А ведь и правда, шах… а вот мы так походим! – И он двинул вперед коня. – Смотри-ка, а теперь тебе шах!

– И правда… я смотрю, вы повышаете уровень мастерства! Еще немного – и получите звание международного мастера! А там и до гроссмейстера недалеко…

– Ну что ты! Ты мне льстишь, голубь. И зачем мне все эти звания, мне бы дожить в тишине и покое… Ты ведь тоже, голубь, всегда избегаешь скандальной известности.

– Не заговаривайте мне зубы, Иван Игнатьевич! Так все же – на кого он работает?

Старик тяжело вздохнул, огляделся по сторонам, понизил голос и неохотно проговорил:

– Раз уж обещал – придется держать слово, хотя, видит бог, не хочется произносить это имя… на Луку он работает, твой Сундук. Только умоляю – никому не говори, что узнал это от меня!

– Это вы зря напоминаете! – заверил старика Маркиз. – Вы меня не первый год знаете, я такие сведения никогда не разглашаю. Значит, на Луку? На того самого Луку? На того Луку, который в конце девяностых подмял под себя почти весь городской криминальный бизнес?

– А я никакого другого Луку и не знаю. По крайней мере, в нашем городе.

– Но ведь говорили, что Лука уже несколько лет как пропал? То ли кто-то его заказал, то ли своей смертью помер, то ли уехал куда-то очень далеко, за моря-океаны, только пропал Лука с криминального небосвода, и нет о нем ни слуху, ни духу!

– Мало ли кто что говорил. Говорят много всякой ерунды, не всему можно верить.

– Но о нем действительно давно ничего не слышно.

– И это ничего не значит. Кстати, сам Лука приложил немало сил, чтобы распустить слухи о своей смерти.

– А на самом деле он здесь, в нашем городе? – недоверчиво спросил Леня.

– Здесь, здесь, куда же он денется! Только из криминального авторитета превратился Лука в авторитетного бизнесмена. Много жертвует на благотворительность, построил детскую больницу. Официально он занялся строительным бизнесом, в основном строит торговые и офисные центры, ну а неофициально у него много разных занятий. Поэтому и работают на него люди вроде Сундука. Кстати, он даже фамилию прежнюю сохранил – Лукьянов. Поэтому и кличка у него такая была – Лука. По созвучию с фамилией. Кстати, методы своей работы он сохранил. Один мой знакомый, который тоже занят в строительном бизнесе, как-то попал на производственное совещание в концерне Лукьянова. Так он говорит – никогда такого не видел. А человек он опытный, много всякого в жизни повидал. Сидит Лука во главе длинного стола, мрачный, как погода в ноябре, по очереди поворачивается к своим сотрудникам, тычет в них пальцем и говорит: «Тебе!» – и включает диктофон, на котором записаны распоряжения на текущий день для очередного сотрудника. Так он обходил вокруг стола, пока не дошел до очередного подчиненного, назовем его, для примера, Ивановым. И вот, когда подошла очередь этого условного Иванова, ноябрьская мрачность на лице Луки сменилась настоящей грозой. Он выключил свой диктофон, со всего размаху грохнул кулаком по столу и заорал страшным голосом: «А тебе…» – после этого Лука выдал такую матерную тираду, от которой завял бы от зависти боцман рыболовецкого траулера, а в завершение этой тирады швырнул на стол перед условным Ивановым гранату-лимонку…

– Что – неужели настоящую, боевую? – недоверчиво переспросил Маркиз.

– Врать не буду, точно не знаю, может быть, и учебную. Но после его тирады выглядело это очень натурально, так что все участники совещания нырнули под стол…