Цветок в его руках

Подойдя к спальне молодых, Закери постучал:

– Хантер, ты мне нужен внизу.

– Уходи, па, я занят, – завопил Хантер.

Но отец легко перекрыл его голос:

– Так прекращай свои занятия и приводи свою жену. У нас…

– Тиффани тоже занята, и я не собираюсь ей мешать. Проваливай!

Закери прислонился ухом к двери и услышал смешок, затем страстный стон. Он выразительно закатил глаза, немного подумал и снова стал колотить в дверь:

– Приехала невеста Дигана и хочет знать, где его найти. Это действительно не может ждать.

Ровно через секунду Хантер открыл дверь, придерживая расстегнутые штаны. Больше на нем ничего не было.

– У Дигана есть невеста? Не верю!

– Пойди, сам посмотри.

Одевшись, Хантер и Тиффани поспешно сбежали вниз. Но замерли, как вкопанные, увидев женщину, сидевшую на диване в гостиной. Хантер сначала решил, что отец попросту придумал уловку, чтобы выманить их из спальни, в которой они провели всю неделю. Но Тиффани знала, что свекор не станет шутить насчет невесты Дигана, так что не удивилась при виде молодой красавицы и подошла, чтобы представиться.

Хантер помедлил, виновато улыбнулся Мэри и поцеловал в щеку. Та поставила поднос с кофейником, который только сейчас принесла в гостиную.

– Доброе утро, ма… А что, сейчас утро?

– Ты бы знал, какое сейчас время дня, если бы не решил провести здесь медовый месяц.

– Но в Нью-Йорке придется каждый день ездить по магазинам. Когда-нибудь мы туда доберемся.

– Тогда веди себя прилично. У нас гости.

– Вижу, – буркнул Хантер, усаживаясь на подлокотник дивана, поближе к жене. Но при этом у него был крайне негостеприимный вид. Устремив взгляд на Эллисон Монтгомери, он сказал:

– Будь у Дигана невеста, он не продавал бы свое умение владеть пистолетом по всему Западу! Так кто вы на самом деле?

– Хантер! – укоризненно воскликнула Тиффани. Гостья залилась краской, и немудрено: ее все равно что назвали лгуньей в присутствии хозяев и не пожалели для этого слов.

– Вижу, что мне следует объясниться.

– Да, это неплохая идея, – согласился Хантер.

Мэри налила гостьям кофе, но Эллисон не притронулась к чашке.

– Вы правы, – начала она. – Мы с Диганом больше не помолвлены, но когда-то были. Не покинь он Чикаго, сейчас стали бы мужем и женой. Он не знает, что я его простила.

– Простили? За что? – не выдержала Тиффани.

Глаза Эллисон наполнились слезами, и она быстро заморгала.

– Мы были друзьями с детства и так любили друг друга. Но Диган стал флиртовать – и не только – с другой молодой женщиной в вечер нашей помолвки. Я не осуждала ее. Мы еще не были женаты, и… я понимаю, что такое бывает. Но мои родители возмутились и заставили меня разорвать помолвку. Я не хотела этого, но не могла пойти против них. Надеялась, что родители смягчатся и мы с Диганом помиримся. Но он покинул Чикаго до того, как они передумали.

– Почему вы ждали так долго, чтобы поехать на поиски Дигана и попытаться все исправить? – поинтересовался Хантер уже дружелюбнее.

– Все советовали дать ему год-другой, чтобы он остепенился, и уверяли, что тогда он вернется. Но прошло пять лет! Я пыталась забыть его. Позволяла другим мужчинам ухаживать за мной, старалась влюбиться, но не смогла забыть Дигана. Мы с ним предназначены друг для друга. Я просто напомню ему об этом, скажу о своей любви и прощу его.

– Ни за что не подумал бы, что Диган – житель большого города, – заметил Закери.

– А вот я подумала бы, – широко улыбнулась Тиффани.

– Рыбак рыбака, рыжик, – поддразнил Хантер жену.

– Вы не знаете, куда направлялся Диган? – спросила Эллисон новобрачных. – Я ищу его не только ради себя. Его отец болен. Диган должен вернуться.

– Он направлялся в Калифорнию через Хелену. На север, – охотно пояснила Тиффани.

– Но мог по пути остановиться в любом городе и, возможно, так и сделает, – добавил Хантер. – В конце концов, он наемник.

– Мне так и сказали, – тепло улыбнулась Эллисон. – Большое спасибо. Если я поспешу, возможно, успею нагнать его.

– В жизни не подумал бы, что Диган уехал на Запад из-за разбитого сердца, – заметил Хантер, как только Эллисон Монтгомери ушла.

– Я вообще не представляла, что у него может быть разбито сердце, – отрезала Тиффани.

– Я думал, ты уже перестала его опасаться, – вскинул брови Хантер.

– Перестала. Но скажи, можешь представить Дигана Гранта, умирающего от любви?

– Нет, но он очень мне нравится. Если эта городская девчонка сделает его счастливым, надеюсь, она его догонит. Кстати, о том, кто кого догонит: спорим, я первым взбегу по лестнице?

Глава 6

Четыре дня и пять вечеров ушли у Дигана на то, чтобы найти лачугу в холмах. Он не доверял Луэлле, опасаясь, что та неверно указала ему направление. Лес по пути к горам Биг-Белт был слишком далеко от Хелены. Требовался целый день пути и, возможно, переход через Миссури, чтобы добраться до гор. Хотя на реке наверняка была переправа, он сомневался, что бандит вроде Макса Доусона захочет провести около часа в обществе паромщика. Тот может узнать его и известить шерифа, пока Доусон будет с Луэллой. Да и Диган не хотел тратить время на поиски парома. Он лучше прождет неделю в городе, когда Доусон снова приедет. Но Хелену окружали леса, до которых легче было добраться, и он мог поискать там Доусона днем и вернуться в отель вечером. Леса к юго-востоку и к юго-западу были огромными, поэтому поиски продолжались так долго.

Но тут двое старателей на разных участках упомянули о каких-то старых месторождениях на одном из холмов, и именно туда он отправился сегодня. Диган уже начинал сомневаться и в этих сведениях, пока не набрел на две бревенчатых лачуги и настоящий дом, спрятанные в деревьях. Затем наконец увидел хижину на вершине холма. Поскольку дело было ночью, он бы не заметил ее и вернулся в город, если бы не лунный свет, отразившийся в оловянной крыше. Подобравшись ближе, он увидел тусклый огонек, пробивавшийся в щели между дощатыми стенами. Неужели это переносная жаровня?

Он подкрался еще ближе.

Сколоченная из поломанных деревянных ящиков, досок разной длины и других обрезков дерева, хижина едва вмещала маленький топчан и стол со стулом. Стены были такими щелистыми, что ни о каком тепле зимой не могло быть и речи. Но она по крайней мере защищала от дождя в более теплые месяцы. И уж конечно, это было лучше, чем ночевать под открытым небом.

Он едва успел заметить пещеру, о которой упоминала Луэлла, в конце пологой тропы – она была в тени деревьев, футах в тридцати от хижины. Она казалась не более чем дырой на крутом склоне. Прежде всего Диган полез туда. Он был бы раздражен, узнав, что Доусон спит именно там. Трудно представить, о чем думал старатель, выкопавший ее. Решил рыть землю, пока не доберется до горной породы? Вполне могло оказаться, что никакой породы тут нет!

Он вынул из кармана пиджака коробок со спичками, зажег одну и вошел в пещеру. Она была глубока ровно настолько, чтобы ставить туда лошадь на ночь. Животное повернуло голову и глянуло на него, но не издало ни звука. Диган попятился и вернулся на тропинку, ведущую к хижине.

Обошел строение и отыскал вход. Здесь не было деревьев и кустов. Диган увидел кострище. На решетке был оставлен котелок. Огонь потушили на ночь. Рядом лежало седло.

Диган не удивился. Хижина загородит огонь от тех, кто окажется у подножия холма. Очевидно, старатель, выстроивший ее, был нелюдим.

Диган подобрался к входу. Если когда-то здесь была дверь, то теперь на ее месте зияла дыра.

Хижина была примерно с него высотой, но вход гораздо ниже. Пришлось пригнуться, чтобы зайти внутрь.

Свет исходил от фонаря на полу, но фитиль был привернут так низко, что в хижине царил полумрак. Все же он сразу увидел лежавшего на полу Доусона. Парень крепко спал. Значит, Луэлла пыталась обмануть Дигана, указав неверное направление. Влюбленность в этом случае чертовски раздражает!

Прошел почти час с тех пор, как Диган нашел это место. Он оставил коня у подножия холма, чтобы слышать каждый издаваемый животным звук. Он передвигался очень медленно, стараясь не наступать на сухие ветки, потому ушло так много времени. Упавших веток было много, но когда он вошел в хижину, скрипнула одна из досок пола. Еще бы! Пол тоже был сколочен из обломков ящиков.

Доусона разбудил шум. Он схватил пистолет, но не успел перевернуться с живота на спину и выстрелить, как Диган сказал:

– Твоя спина – прекрасная мишень, а я никогда не промахиваюсь. И не пытайся сделать то, о чем подумываешь. Учти, для того, чтобы умереть, требуется не больше секунды.

– Можно мне хоть повернуться?

– Только не с пистолетом в руке. Осторожно опусти его, сцепи руки за головой.

Юнец выполнял медленно приказы, очевидно, все еще обдумывая варианты побега. Диган шагнул вперед и придавил сапогом правое запястье Макса так, что пистолет выскользнул на пол. Парень разразился затейливыми ругательствами.

– Повезло тебе, что я никогда не выхожу из себя, – небрежно бросил Диган, поднимая с пола длинноствольный «кольт» и засовывая его за пояс, прежде чем отступить. – Но я легко раздражаюсь, когда устаю, а сегодня чертовски устал, так что вряд ли ты захочешь снова испытывать мое терпение… Вижу, ты так и не заложил руки за голову.

Макс тряс правой рукой, пытаясь убедиться, что запястье не сломано, но в этот раз немедленно подчинился и сцепил руки за головой. Парень, возможно, все еще ругался. Но до ушей Дигана доносилось только невнятное бормотанье, на которое он предпочел не обращать внимания. Сбросив моток бечевки, висевший на плече, он внимательнее оглядел комнату. В ней ничего не было, кроме фонаря, двух седельных сумок и ружья у стены между ними. С колышка в стене свисала рыжеватая шляпа. Парень был полностью одет, если не считать пальто, выполнявшего роль подушки.

– Ты спишь на груде листьев? В самом деле? – развеселился Диган.

– А что, должен был сделать из этой развалины уютный дом? Не собирался оставаться здесь дольше нескольких дней.

– И все же остался. Почему бы тебе просто не снять комнату в городе и жить с комфортом? Хелена достаточно большой город, чтобы там прятаться.

– Только не с моим лицом, красующимся на каждом столбе!

– Так ты и есть Макс Доусон? Спасибо за то, что разъяснил.

– Черт, так ты не был уверен?

– Уверен-то был, но здесь не так много света, верно?

Диган нагнулся и вывернул фитиль. В комнате стало немного светлее.

– Здесь совсем не осталось масла, – предостерег Доусон.

– Если оно выгорит, мы это переживем. Сейчас можешь сесть.

Макс осторожно сел и стряхнул с рубашки сухие листья, нагнув голову, застегнул кожаный жилет. На нем была та же одежда, что и несколько дней назад, включая белый платок. Только выглядел парень так, словно извалялся в грязи.

Диган тут же вспомнил, что вчера шел дождь, и должно быть, парень поскользнулся и упал. Грязь засохла на щеке, рукаве и коленях, даже в пепельных волосах, отчего они торчали вихрами.

Заметив неровные, рваные пряди, Диган спросил:

– Где нож, которым ты расправился со своими волосами?

– У меня его больше нет.

– Если придется спросить еще раз, я заставлю тебя раздеться.

Макс выудил нож из сапога и рассерженно швырнул к ногам Дигана, прежде чем с перекошенным лицом уставиться на врага. Но гримаса тут же исчезла, а темные глаза округлились. Но не от страха. Страх было легко узнать, но и удивление тоже. На лице парня было именно удивление.

– Никогда не видел, чтобы охотник за головами так одевался, – выпалил он и опустил глаза.

Прежде чем ответить, Диган спрятал нож в сапог:

– Я не охотник за головами.

– Никогда не видел, чтобы законник так модно одевался.

– Я не законник. Просто делаю одолжение другу.

– Не мог выбрать другого времени для своей чертовой благодетели? – прошипел Макс.

Диган рассмеялся. Боже, он действительно устал, если позволил себе признаться в помощи другу. В работе такого рода нельзя выказывать эмоции. Улыбку могут не так понять. Смех может растопить страх там, где это не нужно. Хмурое лицо может побудить уже испуганного противника выхватить пистолет. Но Доусон пока что не выглядел испуганным. Только злым, как черт. Впрочем, он еще малыш, судя по виду, ему лет пятнадцать-шестнадцать. Такие мальчишки могут быть безоглядно дерзкими и храбрыми, забывая о здравом смысле. А этот вытаращил на него глаза, и все из-за проклятого смеха.

Диган ногой подтолкнул к Максу моток веревки:

– Обвяжи концом щиколотки. Если сплутуешь и не затянешь веревку, тебе не понравится, как я ее затяну.

В глазах парня снова сверкнул гнев, губы сжались в тонкую линию. Он вовсе не торопился затягивать веревку. Грант слишком устал, чтобы его торопить. Как только Доусон будет связан, Диган сможет немного поспать.

– Почему ты торчишь в окрестностях Хелены, малыш? Из-за девушки?

– Какой девушки? – переспросил Доусон, не поднимая глаз.

– Которую ты постоянно навещаешь в городе.

Трясущийся от злости Макс попытался встать, но ноги были связаны на совесть.

– Если ты что-то сделал Луэлле…

– Я похож на человека, способного что-то сделать женщине?

– Черт побери, да!

– Хотя я без труда могу выяснить все, что мне нужно, не прибегая к насилию?

– Потому что ты выглядишь опасным, – хмыкнул Макс. – Тебя все боятся.

Диган пожал плечами:

– Я просто перекинулся с ней словечком. Она не слишком разговорчива, мало того, пыталась направить меня в другую сторону, подальше от тебя.

Доусон расплылся в улыбке.

– Она хороший друг и знает, что я невиновен.

– Ничего такого она не знает. Просто верит в то, что ты ей наплел.

– Но я невиновен!

На этот раз в голосе парня не было враждебности, только грусть, что удивило Дигана. Но он предположил, что именно такими приемами мальчишка убедил в своей невиновности Луэллу и всех, кто мог узнать его. Лучше бы приберег свой спектакль для присяжных.

– Невинность не вывешивается на плакатах о розыске преступников. Кстати, твоя возлюбленная – единственная причина, по которой ты тут торчишь, или задумал ограбить еще один банк?

– Я пробирался в Канаду, но услышал, что там большинство говорит на французском, и передумал. Я знаю испанский, но не французский. Может, мне лучше отправиться в Мексику?

– Пока что ты отправишься в тюрьму. Надеюсь, это ты уже понял?

– Я не так глуп, щеголь, – прорычал Доусон.

Последнее было спорным утверждением. Нарушение закона обязательно было связано с чьей-то глупостью или отчаянием. По крайней мере, если речь шла о мужчинах. Но такие мальчишки могли совершить преступление просто ради забавы, потому что слишком молоды и бесшабашны, чтобы думать о последствиях. Максу Доусону, наконец, придется повзрослеть.

– Становись на колени.

– Зачем?

Диган не ответил. Молча ждал. Не в его привычках было говорить много. За многие годы он разговорился лишь однажды, с Тиффани Уоррен, когда та изображала экономку Каллаханов. Но Тиффани напоминала ему о стольких вещах, от которых он отказался. И она так и сыпала вопросами, несмотря на то, как сильно нервничала в его присутствии, поэтому было трудно отмалчиваться.

Но Доусон пробуждал в нем любопытство с того момента, как он увидел парня, вылезавшего в окно борделя. Такой живой, такой энергичный. Смеющийся. Счастливый бандит. Но Диган посчитал, что причиной этому первая влюбленность.

Парень встал на колени. Диган проверил узлы веревки и для верности несколько раз обернул ею ноги Доусона.

– А теперь руки.

Через несколько минут Доусон был надежно связан веревкой, тянувшейся от ног до скрученных рук и шеи, на которой красовалось несколько петель.

– Да ты хоть представляешь, как это неудобно? – яростно взвыл Макс, когда Диган толкнул его на пол, так, чтобы он мог лежать на боку.

– Не могу сказать, что представляю. Но я и закон не нарушаю, не позволяю застать себя врасплох и, черт возьми, ни за что не стал бы вопить, как девчонка. Так что заткнись ко всем чертям, Доусон!

– Ты прямо сейчас повезешь меня в кутузку?

– Утром, – пояснил Диган. – Я почти не спал последние четверо суток, с тех пор, как стал искать твою паршивую задницу.

С этими словами он схватил ружье парня и вышел, чтобы привести коня. Паломино предупредит его, если кто-то приблизится к хижине. Впрочем, он не ожидал гостей. Знай Луэлла точно, где живет Доусон, наверняка давным-давно поднялась бы сюда, чтобы предупредить.

Снова войдя в хижину, Диган увидел мальчишку на том же месте, где оставил его, лежащим на груде листьев. Правда, он поднял ноги как можно выше, чтобы ослабить давление веревочной петли на шее. Ничего страшного, если он не будет пытаться ослабить путы.

Диган сел и осторожно прислонился к стене, боясь, что если навалиться как следует, стена просто завалится. Через несколько секунд он уже спал.

Глава 7

Разбудил его тихий скрип дерева. Открыв глаза, Диган увидел, как Доусон тихо крадется к входу: седельные сумки в руках, пальто и шляпа уже надеты. Очевидно, Диган так утомился, что забыл проверить груду листьев, служившую бандиту матрасом. Очень зря. Листья могли скрывать много всякой всячины. Скорее всего, еще один нож.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – проворчал он.

Но мальчишка, не послушавшись, вылетел из хижины. Диган выругался и ринулся за ним, едва не споткнувшись о брошенные у порога сумки. Он не стал вынимать пистолет, хотя мишень ясно рисовалась в лунном свете. Никогда не стрелял человеку в спину и не собирался начинать. И у него было чувство, что Доусон слишком отчаялся, чтобы остановиться, даже если бы он выстрелил.

Парень не побежал за лошадью. Развернуть животное в пещерке, служившей укрытием, означало потерять слишком много времени. Он просто несся вниз по склону холма, к свободе, виляя между деревьями и, вероятно, надеясь, что Диган потеряет его из виду, он спрячется, а потом вернется за дошадью. И это вполне могло сработать. Здесь было полно деревьев, за которыми можно скрыться. Но парень был коротышкой, а у Дигана ноги длинные.

Он успел ухватить полу длинного пальто, развевавшегося за спиной мальчишки, и дернул на себя. Это могло бы остановить Доусона. Но юнец сбросил его на ходу, оставив в руке Дигана, и продолжал бежать. Диган отбросил вещь и вновь догнал Макса. На этот раз он схватился за жилет, но проклятый мальчишка проделал то же самое. Дигану достались лишь жесткая кожа и смех, донесшийся до него. Так Доусон планировал все это, расстегнув жилет на ходу? Невероятно! Похоже на жестокую шутку, и Диган был ее объектом.

Он не гнался так ни за кем, разве что в детстве, когда играл с приятелями. Со дня приезда на Запад он еще не попадал в ситуации, когда приходилось за кем-то гоняться. Его пистолет мог бы положить конец этой бессмыслице, но он так и не вынул оружие. И больше не попадет на удочку Доусона, поскольку парень, вероятно, уже расстегивал рубашку для третьей попытки.

– Сдавайся, щеголь! – заорал Макс, не оглядываясь. – Меня ты не поймаешь!

Диган с ходу свалил его на землю с такой силой, что у Доусона перехватило дыхание, учитывая разницу в весе. Парень лежал неподвижно, можно было подумать, что он без сознания. Или придумывает очередной трюк? Но Дигану надоели детские игры.

Шляпа парня скатилась ниже по склону холма. Когда он рухнул на землю, Диган встал с него, вцепился в взъерошенные светлые волосы и поднял Макса на ноги. Парень встал, размахивая кулаками. Диган снова толкнул его на землю и, опустившись на колено, удерживал вытянутой рукой, обыскивая карманы в поисках ножа, которым парень перерезал веревки. Он отбивался руками и ногами, но не мог достать лица Дигана, а тот едва ощущал удары в грудь, но его ужасно раздражали тычки коленями. Тут Макс решил сменить тактику и попытался сбросить руку Дигана с живота. И опять безуспешно.

– Я мог бы перерезать тебе горло, пока ты спал, но не сделал этого, – прорычал Макс.

– Два очка тебе, малыш.

– За твою жизнь? Это сто чертовых очков, если спросишь меня.

– Я не спрашиваю.

Нож не нашелся. Возможно, лежит в сапоге. Диган решал, стоит ли ему врезать парню, чтобы он отключился, и донести до хижины или рисковать получить сапогом в лицо, если заставить его снять обувь прямо здесь. И поскольку Доусон причинил ему немало беспокойства, он решил в пользу нокаута. Кроме того, сейчас это очень удобно сделать, пока он придерживает Макса рукой.

Но Макс заметил летевший в лицо кулак, повернулся на бок и прикрыл голову руками. Движение было таким внезапным, что кулак Дигана соскользнул вниз и коснулся чего-то мягкого.

От неожиданности он вскочил.

– Какого…

Малыш все еще корчился на земле, как девочка. О черт, только не это! Должно быть, кисет с деньгами или что-то в этом роде, спрятанный под рубашкой на груди Доусона, могли показаться тем, что он почувствовал. Он не желает иметь дело с проклятой девчонкой!

– Вставай! – прорычал Диган.

Парень поднялся, настороженно глядя на него. Диган схватил Макса за шиворот и повел к вершине холма. Он не стал поднимать сброшенную Максом одежду. Его трясло от бешенства. Да что там, он в жизни не злился так, как в эту минуту!

Диган втолкнул Макса в хижину и только тогда отпустил. Фонарь все еще горел. Теперь в темных глазах Макса плескался страх. Давно пора!

– Вот что сейчас будет, – тихо предупредил Диган. – Ты снимешь рубашку.

– Черта с два!

Макс пятился, пока не уперся в стену.

– Если я сделаю это сам, на твоей рубашке не останется ни единой пуговицы. Если это твоя единственная, тем хуже для тебя. Меня интересуешь не ты. Только то, что у тебя под одеждой.

– Ну есть у меня грудь, так что? Тебе необязательно ее видеть, когда ты уже коснулся…

– Никаких претензий и притворства, и не смей приказывать мне, парень! Покажи, или я увижу сам. Выбор за тобой.

Диган увидел влажный блеск в темных глазах, яростно смотревших на него. Он мог бы сжалиться, не будь так взбешен и раздражен. Если Макс девчонка, что ему с ней делать, черт возьми?

Рубашка расстегивалась очень медленно. Если бы не жажда убийства в ее взгляде, Диган подумал бы, что она его соблазняет. Она отвела полу черной рубашки, открыв грудь, небольшую, но достаточно пухлую и, по его мнению, невероятно красивую. Именно это заставило осознать, каким он был дураком, когда так долго обходился без женщины.

Она стала открывать другую грудь. Должно быть, он глазел на нее слишком долго. Если вначале она не старалась соблазнить его, делала это сейчас. Ему стоило поймать ее на этом. Показать, что бывает, когда играешь с огнем. Но, может быть, она получит все, чего добивается?

Он отвернулся:

– Прикройся.

Неизвестно, послушалась ли, но она налетела на него со спины и принялась колотить:

– Счастлив, сукин сын? Это ни черта не меняет, как тебе хорошо известно!

Разве? Возможно, нет. Макс Доусон, женщина, все еще разыскивается за убийство и ограбление банка. Что бы сделал Джон Хейз при подобных обстоятельствах? Его обязанность, разумеется, арестовать и доставить ее в тюрьму, а уж дело суда решить, виновна она или нет.

Барабанившие по спине кулаки не сильно досаждали ему; он загораживал выход из хижины, потому не сразу обернулся к ней. Дал ей время застегнуть рубашку, а себе – забыть о том, что эта рубашка прикрывает. Когда он все же обернулся, Макс металась по крохотной комнате, пиная обрезки веревки и сухие листья – единственное, что можно было пнуть.

Фонарь стоял в переднем углу, справа от Дигана, веревка лежала слева, она и близко не подходила. Держалась от него как можно дальше. Хорошо, что он захватил целый моток. Придется использовать весь остаток.

– Сними сапоги, – велел он.

Она остановилась, чтобы пронзить его негодующим взглядом, но все же плюхнулась на пол и потянулась к сапогу.

– Конечно! Почему бы нет! Можно подумать, здесь недостаточно воняет!

Когда первый сапог был отброшен, на пол упала пара ножей. Третий оказался в другом. Диган покачал головой, не веря собственным глазам. Один нож точно был спрятан под листьями. Она не смогла бы сунуть руку в сапог, когда была связана. Определенно, она соблюла все меры предосторожности, натолкав в сапоги столько оружия.

Он глянул на ее ноги и увидел поношенные серые носки в дырках. Интересно, снимала ли она сапоги до этого момента? И мылась ли вообще? Должно быть, да, потому что от нее не несло потом. Но наверняка не умывалась после дождя. Заляпанное грязью лицо выглядело маской и не самой красивой. Знала ли она, как выглядит? И есть ли у нее зеркало?

Теперь, когда он знал, куда смотреть, видел два бугорка под ее рубашкой. Жесткий кожаный жилет служил корсетом, расплющив и скрыв их. Дигану следовало бы собрать ее вещи, разбросанные по склону холма, и позволить ей надеть жилет. И все же он никак не мог принять тот факт, что под этим грубым, грязным обличьем скрывалась женщина.