– Обучаться, как быть неудачником? Нет, – протягивает Пол с преувеличенным техасском акцентом. – Это мой дом, и, пока ты в нем живешь, будешь делать, что говорю я.

– Я не буду жить в нем летом, – отвечаю я.

– Райан, перестань притворяться, что бокс тебя куда-то приведет. Пришло время встретиться лицом к лицу с реальностью.

Бокс – единственное, что у меня есть, но ничего хорошего не будет, если я ему это скажу.

– Мне нужно это сделать, чтобы увидеть, куда это меня приведет.

Пол фыркает.

– Это приведет тебя в трейлерный парк, откуда ты и пришел. Знаешь, где твой отец, Райан? – Он кладет обе руки на стол и наклоняется ко мне. – Он в тюрьме, Райан. Пожизнено. Хочешь знать, за что его посадили?

Я качаю головой:

– Нет.

– Ну, а я тебе расскажу. Он кого-то убил, застрелил в драке в баре.

Я серьезно не хотел этого знать.

– Ты такой же, как он, – выплевывает Пол. – Твои оценки – дерьмо, и ты не попадешь в колледж. Ты обрюхатишь какую-нибудь девушку и бросишь ее, как твой отец поступил с твоей мамой. Или ты женишься, но твою голову разобьют в боксе, и жене и детям придется заботиться о тебе.

Его слова возвращают меня к воспоминаниям об одном из парней мамы, который использовал меня как свою личную грушу, когда я был маленьким.

Мои руки сжимаются в кулаки, и все тело немеет. К счастью, передняя дверь со скрипом открывается, и я слышу мамин голос. Она дома.

Я оставляю Пола стоять в кухне и встречаю ее у двери.

– Мам, – говорю я. – Я больше так не могу. Ты знала, что Пол нашел мне работу – все лето убирать всякую хрень?

Она сжимает коричневую сумку с алкоголем внутри.

– У меня сильная головная боль, Райан, – стонет она. – Дай мне часок, а потом поговорим.

– У тебя нет головной боли, мама. У тебя похмелье.

Она пытается отмахнуться от меня. Я уже к этому привык, так что это больше на меня не влияет. Я помню, когда мне было десять, я пришел в ее спальню сказать, что у меня болит живот и мне плохо. Она сказала, что я почувствую себя лучше, если пойду в школу. Я пошел, и это кончилось рвотой посреди класса миз Страссер. Это сделало меня еще большим изгоем.

– Я собираюсь жить в Мексике этим летом и тренироваться там в спортзале, – вырывается у меня.

– Как знаешь, – говорит она. – Делай, что хочешь.

Она уходит на кухню, показывая, что наш разговор окончен. Я бегу в свою комнату и быстро засовываю разные вещи в спортивную сумку, включая все деньги до последней копейки, которые накопил за эти годы.

Это моя последняя надежда доказать, что я не такой неудачник, как мой отец.

Я не могу провалиться.

Восьмая глава

Далила

Уже прошла неделя с тех пор, как я вернулась из Техаса. Официально решено, что это была самая странная ночь в моей жизни. Суна с Деми перепугались, когда узнали, что меня чуть не опоили, друг Пабло выбил напиток из моей руки. Мне понравились концерт и чувство свободы и беспечности, но жаль, что я не заметила стремные намерения Скайлера. Мне нужно быть более внимательной, чтобы не приходилось полагаться на какого-то незнакомца, готового меня спасти.

Теперь я вернулась в Мексику, в ту же скучную рутину.

Манящий запах маминых домашних chorizo[30] пробуждает меня. Я смотрю на телефон и понимаю, что уже почти шесть. Все еще в пижаме, я ковыляю в кухню. Chorizo готовятся на плите, пока мама сворачивает albóndigas[31] в маленькие шарики. Большое количество разных продуктов на кухонном столе указывает на то, что готовить она будет целый день.

Мама, конечно, любит готовить, но это уже слишком.

Я сажусь за кухонный островок и рассматриваю ее поле деятельности.

– Для чего вся эта еда?

– Готовить для своей familia важно, Далила, – отвечает мама.

– Ты так не готовишь каждый день. Что-то происходит.

– Когда желудок моего мужа полон, – говорит она, – он меньше подвержен стрессу.

– Стресс? – Я проснулась посреди ночи и видела, что в папином кабинете включен свет, но ничего об этом не подумала. Он редко говорит о своей работе или клиентах, так что, как обычно, я ничего не знаю. – Все нормально?

– Все хорошо, дочка. – Она мастерски режет pollo[32] для sopa[33] и бросает в большую кастрюлю. – Он взял нового клиента и готовится к даче показаний под присягой.

– Нового клиента? – Я беру немного masa[34] и воды, чтобы помочь приготовить тортильи. – Это кто-то знаменитый?

Мама закрывает дверь в кухню и говорит тихим голосом:

– Это громкий случай.

– Кто это? Это как-то связано с его напряженным разговором с доном Крузом?

Она не отвечает.

– Далила, ты просто старайся быть примером сестрам. Из университета уже писали? Ты же знаешь, что должна получить высокие оценки за тесты, чтобы попасть в медицинскую школу. Если ты хоть немного оплошаешь, шансы уменьшатся.

Давление завышенных ожиданий моих родителей заставляет мой желудок свернуться узлом.

– Знаю. Вы будете мной гордиться.

Она кажется удовлетворенной, передавая мне чашку с водой.

– Конечно будем.

Я мою руки в большой раковине, и голубая жидкость для мытья посуды напоминает мне глаза Райана.

Ох, не хочу о нем думать.

С тех пор как я вернулась, в моей голове все время вспыхивают маленькие воспоминания о той ночи в Техасе. Я не могу избавиться от мыслей о нашем поцелуе, когда засыпаю. О чем я думала, позволив ему целовать меня так интимно? Это был порыв, о котором я жалела.

Мама передает мне поднос с chorizo con huevos[35].

– Отнеси это своему отцу. Может, хоть ты сможешь заставить его поесть.

– Да, мама.

Я нахожу папу в кабинете, он говорит с кем-то по телефону. Его темные волосы седеют, а морщинки стали глубже, чем раньше. Как только я захожу в комнату, он говорит человеку на другом конце линии, что перезвонит.

Я ставлю поднос на стол.

– Мама сказала, что тебе нужно поесть. Она волнуется за тебя.

Он тепло улыбается.

– Не нужно волноваться, cariño. Все perfecto[36].

– Кажется, ты говорил мне, что ничто в жизни не идеально, папа. – Я сажусь на край стола и вижу имя на папке перед ним. Сантьяго Вега. Мое тело напрягается. Я читала в интернете, что Сантьяго Вега, бизнесмена, подозреваемого в связях с картелями, арестовали. Моему мозгу сложно осознать тот факт, что его имя на папиной папке.

– Пожалуйста, скажи, что не представляешь Сантьяго Вега.

– Не могу.

– Зачем тебе помогать преступнику, связанному с «Лас Калаверас»?

– Ты же знаешь, что я не могу обсуждать своих клиентов, mija. – Он снимает очки и трет лоб, словно от этого разговора у него началась головная боль. – Я так понимаю, ты едешь в боксерский зал с Рико Крузом. Уверена, что хочешь поехать? Я могу позвонить и все отменить за тебя.

Я знаю, что он специально поменял тему, но легче от этого не становится.

– Конечно же я хочу поехать с Рико, папа. Будет весело. Не волнуйся за меня.

Он целует меня в макушку.

– Я волнуюсь за всех своих девочек.

– Знаю. И мы любим тебя за это. – Я целую его в щеку и оставляю работать. Я не сказала ему, что и я за него волнуюсь. Особенно если он собирается представлять такого парня, как Сантьяго Вега.

Десять минут спустя я краем глаза замечаю, как Коко крадется по главному коридору. Мои маленькие сестры-близняшки любят похулиганить, и, когда Лола не смотрит, они точно могут попасть в неприятности.

– Коко, что ты делаешь? – окликаю я.

Она пытается спрятать лицо.

– Nada[37].

Я хватаю ее за руку, отвожу в мою спальню и тогда замечаю, что на ее лице словно рисовали картины.

– Зачем тебе макияж?

– Чтобы выглядеть красиво.

Я становлюсь на колени перед ней и беру за руку.

– Коко, тебе не нужен макияж. Ты и так красива с твоими-то большими карими глазами и этой милой яркой улыбкой. Где ты нашла косметику?

Она размахивает руками.

– Это секрет.

Я вскидываю бровь.

– Где Галена?

Коко хлопает ресницами, покрытыми тушью.

– Может быть, она в нашей спальне.

– Мама не обрадуется, если узнает, что вы взяли ее косметику без разрешения.

– Э-э-э… возможно, это твоя косметика, Далила. – Ее большие глаза широко распахиваются, и детские ручонки тянут за юбку. – Но я этого не делала.

– Угу. Я даю вам с Галеной шестьдесят секунд, чтобы вернуть все на место.

Она выбегает из комнаты, и я начинаю считать. Топот босых ножек по керамической плитке эхом разносится по дому.

Пока я жду возвращения сестер с украденным, звонит мой телефон. Это Рико хочет сообщить, что будет у моего дома через пять минут. Он везет меня в спортзал, чтобы похвастаться своими бойцовскими навыками, но, если честно, для меня это просто способ выпустить пар.

Мне нужно чаще выбираться. Хотя мы и живем в огромном поместье, здесь у меня иногда приступы клаустрофобии.

Пока я надеваю шорты и майку, Галена складывает охапку косметики на мой комод.

– Это было в нашей комнате.

– Правда? – спрашиваю я. – Как оно туда попало?

Она пожимает плечами. Ее маленькая сообщница, стоящая рядом, тоже пожимает плечами.

Я прошу девочек сесть на край кровати и сажусь на корточки лицом к ним.

– Я не против, чтобы вы играли с моей косметикой, но в следующий раз вы должны спросить. Или дать мне это сделать, и тогда мы можем устроить мейкап-вечеринку. – Я протягиваю руку и взъерошиваю волосы на их макушках. – Но больше не прокрадывайтесь в мою комнату и не берите мои вещи. Понятно?

Коко яростно кивает.

– Мы поняли, – соглашается Галена.

– Прости нас, Далила, – вставляет Коко.

– Еще одно. Вы особенны и прекрасны. Вам не нужен макияж, чтобы быть красивыми. Теперь идите и умойтесь, прежде чем мама или Лола увидят вас и заставят еще раз принять душ.

После этого они выскальзывают из моей комнаты, словно их секретная миссия – спрятаться от любого, кто собирается заставить их принять душ.

Спеша вниз, я врываюсь на кухню. Лола жарит свежие тортильи, которые я начала делать этим утром. От запаха во рту появляются слюнки.

– Где мама?

– На веранде заднего дворика, – говорит она.

Я выхожу туда и вижу, что она смотрит на поля за домом. Она хмурится и кажется взволнованной.

– Мама, я уезжаю с Рико.

Она кивает.

– Твой отец сказал мне.

– Все нормально?

– Конечно. Просто… будь осторожней.

– Обязательно.

Не знаю, почему она ведет себя так отстраненно, но после смерти Лукаса она иногда уходит в себя. Порой это длится неделями, и папа говорит, что лучше оставить ее в покое, чем пытаться утешить.

– Я рядом, если нужна тебе, – тихо говорю я.

– Знаю.

Вернувшись внутрь, я смотрю на себя в зеркало в коридоре. На мне нет макияжа, и волосы просто завязаны в хвостик. Мне ведь не надо наряжаться, чтобы провести время со старым другом и побоксировать.

Несколько минут спустя я вижу Рико. Он ждет меня, сидя на скамейке.

– Готова? – спрашивает он, оценивающе глядя на меня.

На нем узкие джинсы и дизайнерская рубашка на пуговицах, а его волосы идеально уложены, словно он собирается позировать для фотосессии. Он выглядит совершенно не готовым к тренировке на боксерском ринге, но это типичный Рико. Мода важнее удобства.

– Э-э-э… ты захватил с собой спортивную одежду? – спрашиваю я его. – Мы же едем в боксерский зал, разве не так?

Уголки его губ поднимаются в улыбке.

– Конечно. Я всегда так одеваюсь, когда куда-то еду.

Я не смогла бы завести серьезные отношения с парнем, который заботится о своей внешности больше меня. В то время как я просто что-то натянула на себя, Рико, скорее всего, планировал, что именно надеть, с той самой минуты, как мы это задумали.

В машине Рико включает радио и смотрит прямо перед собой. Когда мы добираемся до главной дороги и оставляем «Ла Хоя де Сандоваль» позади, он кладет руку на спинку моего кресла. Жест слишком интимный, и я гадаю, встречается ли он все еще с той девушкой, с которой был в прошлом году. Мне не хочется спрашивать, вдруг он подумает, что я флиртую.

– Мне нужно остановиться в Нуэво Ларедо, чтобы оставить кое-что моему кузену, – говорит он, словно в этом нет ничего особенного. – Это будет хорошая поездка. Его дом пуст, так что мы можем потусить там, прежде чем поехать в Севилью.

Сначала я думаю, что он меня разыгрывает, но нет. Он совершенно серьезен.

– Рико, я не поеду с тобой в Нуэво Ларедо.

Он бросает на меня косой взгляд.

– Только не говори мне, что не готова к маленькому приключению.

Во что я ввязалась?

– Единственное нужное мне приключение – урок бокса в Севилье, Рико. – Я держу телефон на коленях, зная, что могу позвонить папе, чтобы он забрал меня, если понадобится сбежать от Рико. – Я думала, мы сразу едем в спортзал.

– Планы поменялись. Не забивай свою красивую головку, chica. Это просто еще одна быстрая поездка.

Он сворачивает с главной дороги в сторону шоссе, ведущего к Нуэво Ларедо.

– Рико, отвези меня в спортзал, – говорю я. – Мне не по себе от поездки в Нуэво Ларедо.

– Я защищу тебя, – говорит он, открывая среднюю консоль и показывая пистолет, словно это все, что нам нужно для защиты. – Поверь мне, никто не станет с нами связываться.

Что случилось с парнем, которого я знала? Мы играли в карты и прятались в полях позади моего дома. А теперь Рико хвастается деньгами и оружием. Я указываю на пистолет:

– От этого мне должно стать легче?

Он смеется.

– Типа того. Что, когда за тебя дерется hombre, это не твое представление о хорошем свидании?

Его слова напоминают мне о Райане, у которого не было пистолета. У него были кулаки.

– Ненавижу оружие. – Я качаю головой, надеясь, что он поймет намек. – Я серьезно. Если хочешь поехать в Нуэво Ларедо, отвези меня домой.

Он громко вздыхает, а затем разворачивает машину и направляется назад к главной дороге.

– Ладно, твоя взяла. Раньше ты любила приключения.

– Я люблю приключения.

На его лице мелькает улыбка.

– Какое безумие ты сотворила в последний раз?

– Я… пересекла границу и пошла на панк-концерт. Мои родители понятия не имеют, что я это сделала. Достаточно безумно для тебя?

Он кивает.

– Это совсем маленькое безумие. Я могу отвезти тебя в кое-какие дикие места, если ты к этому готова.

– Скоро фестиваль Панче. Я иду с парочкой подруг, которые точно любят приключения. Тебе нужно с ними познакомиться.

Он кивает:

– Похоже на план.

Я выглядываю в окно на яркое солнце, танцующее на керамических крышах маленьких домиков, мимо которых мы проезжаем. Они напоминают мне дом, в котором живет бабушка. Он маленький, но уютный. По крайней мере, я так помню. Я многие годы ее не видела.

В машине тихо, когда я решаю заговорить о том, что беспокоит меня с момента визита его родителей в наш дом.

– Ты что-нибудь знаешь о Сантьяго Вега?

Рико замирает.

– Нет, – осторожно отвечает он. – А что?

– Не знаю. Я смотрела новости и видела, что его арестовали. Кажется, мой папа будет представлять его в суде, и я подумала, может, ты что-то знаешь.

Он пожимает плечами:

– Я ничего не знаю.

Но у меня такое чувство, что знает, только не хочет делиться этим со мной.

Десять минут спустя мы подъезжаем к спортзалу. Он находится в Севилье, маленьком городе в горах, подальше от цивилизации. Мы проезжаем один маленький mercado[38] по пути, единственный на многие мили вокруг. Город маленький, и на улице нам попадаются всего несколько человек, а в остальном он пуст. Рико кажется парнем, который ничего не боится. Или парнем, который думает, что пистолет решает любой конфликт. По-моему, он страдает манией величия.

– Уверен, что здесь безопасно? – спрашиваю я.

Рико засовывает пистолет в спортивную сумку.

– Si.

– Тогда зачем тебе пистолет?

– Потому что я не хочу оставлять его в машине, чтобы его не украли. Все нормально. Пойдем. – Он ведет меня через незаасфальтированную парковку к большому складу. – Эй, cariño. Готова доказать мне, какая ты крепкая?

– Конечно. И если еще раз назовешь меня cariño, я тебя вырублю.

– Ха. – Он двигает бровями. – Если я упаду, то и ты со мной.

Девятая глава

Райан

Пересечение мексиканской границы на моем ржавом «Мустанге» прошло гладко. Парень-пограничник на пункте досмотра попросил мой паспорт, но едва глянул на него. Как обычно, пограничники пропускают людей из США без каких-либо проблем. Лучше бы мне не терять паспорт, пока я в Мексике, потому что въезд в США – совсем другое дело.

Я еду через Мексику, чувствуя, что оставил позади все, что знал. Я никогда раньше не заезжал так далеко в эту страну. Сначала здания и дороги кажутся такими же, как в Техасе.

Я еду дальше, и пейзаж начинает меняться.

Я выглядываю в окно и вижу у дороги людей с тележками, продающих яйца и корзинки с фруктами. На одном парне комбинезон и ковбойская шляпа, и он продает авокадо размером с грейпфрут. Думаю, это не должно удивлять меня, ведь Мексика – столица авокадо для всего мира.

Погода такая же, как и в Техасе. Жар от чрезмерно раскаленного солнца проникает через лобовое стекло – обжигающее напоминание о том, что мой кондиционер не работал с момента покупки машины. Внезапно я мечтаю о холодных зимах Чикаго. Здесь слишком жарко, и я чувствую, что таю. Выглядывая в окно, я завороженно смотрю на одинокие перекати-поле, которые движутся по земле, словно маленькие сбежавшие шары для боулинга из соломы.

Я следую указаниям, которые дал мне Матео, и оказываюсь у бара «Mamacita’s». Я смотрю на инструкцию, затем – на бар. Да, это именно то место.

Выходя под палящее солнце, я осматриваюсь. В городе есть все, от маленьких бакалейных до taquerias[39] и магазинов.

Переступив порог «Mamacita’s», я приковываю все взгляды к себе. Мое тело напряжено, пока я осматриваю клиентов бара. Это место напоминает старые салуны, которые можно увидеть в фильмах. В завершение образа несколько парней потрепанного вида играют в карты, а остальные расселись вокруг бара. От моего внимания не ускользает, что у некоторых есть пистолеты, но к этому я привык с тех пор, как переехал в Техас. В Чикаго не увидишь пистолетов, разве что у копа, или если тебе повезло оказаться прямо посреди перестрелки.

– Эй, Райан! Иди сюда! – зовет Матео из угла барной стойки. Он сидит с несколькими другими парнями, сердито глазеющими на меня, словно я какой-то наркоша. – Рад, что ты приехал. – Он смотрит на часы. – Ты рано. Мне это нравится.

– Где Камачо? – спрашиваю я его.

– Ого, притормози. – Матео машет барменше. – Что хочешь выпить, Райан?

– Мне и так хорошо.

– Присядь, – говорит он, ухмыляясь. – Немного расслабься.

– Слушай, дружище, я здесь не для того, чтобы расслабиться, я здесь, чтобы тренироваться. – Я показываю на полупустую бутылку пива перед ним. – Если можешь рассказать мне, как попасть в спортзал, я поеду сам.

Он откидывается на стуле и скрещивает руки на груди.

– У тебя, мой друг, наверное, самые большие cojones[40] из всех, кого я знаю. – Он кивает крупному парню, сидящему напротив него. – Включая Чаго вон там.

– Почему? – спрашивает парень по имени Чаго.

– Этот парень бросил мне вызов на ринге, – объясняет он, – и победил. Это больше, чем все, на что вы способны. – Никто не спорит. – Так что теперь я отвезу его в Севилью, чтобы встретиться с Камачо. – Матео допивает пиво, а затем со стуком ставит бутылку на стол. – Пойдем, Хесс. Я немного пьян, так что ты поведешь.

В моей машине Матео отрывается под какой-то мексиканский рэп, показывая мне дорогу.

– Уверен, что знаешь, куда мы едем? – спрашиваю я, когда он показывает свернуть на грунтовую дорогу, ведущую в горы.

– Si, amigo[41].

– Ты же знаешь, я не говорю по-испански.

Матео пожимает плечами:

– Скорее всего, начнешь в какой-то момент. Ты теперь в Мексике. Заплати кому-нибудь за уроки.

– Чем? – Я думаю о двухстах шестидесяти долларах в кармане, сбережениях всей моей жизни, после того как я потратил часть на дешевый телефон. – Я почти банкрот. Если вскоре не получу бой, то чертовски быстро окажусь на улице.

– Я уже сказал тебе. Если хочешь быть лучшим бойцом и зарабатывать dinero[42], то этого не сделаешь, тренируясь в США, – говорит Матео. – Хочешь быть лучшим – тренируйся с лучшими. Даже если Камачо не будет тренировать тебя, оставайся со мной, и я найду кого-нибудь в Мексике, кто поднимет тебя на вершины.

– Почему ты помогаешь мне? – спрашиваю я. – Ты мне ничего не должен, Матео.

– Хочешь знать правду?

Я киваю.

– Потому что ты побил меня в моей же игре. Немногие способны на такое. – Он выглядывает в окно и становится серьезным. – И потому что я слышал, что твой отчим придурок и тебе может понадобиться кто-то, кто присмотрит за тобой. Как брат.

– Ты обо мне спрашивал?

Он снимает солнцезащитные очки с футболки и надевает их.

– Ага.

Мы продолжаем ехать. Через некоторое время расстояние между городами увеличивается, и мы проезжаем поселки попроще. Увидев эти бедные города, я вспоминаю времена, когда мы находились на социальном пособии. Мама не работала, и мы жили, питаясь дешевой плохой едой.

Но это была еда.

И она была бесплатной.

Для моей мамы я являлся кем-то, с кем ей надо возиться и кого надо кормить, а не тем, кого бы она хотела. Когда мне исполнилось восемь, она начала оставлять меня одного, уходя развлекаться на всю ночь. В средней школе трижды исчезала на все выходные, оставляя меня самого о себе позаботиться. Я включал телик погромче, чтобы не было слышно жутких звуков за трейлером.

– Черт, – вырывается у Матео.

Я смотрю в зеркало заднего вида. За нами – полицейская машина, и у нее включены мигалки, а офицер показывает мне остановиться на обочине. Мы далеко от города, и мимо нас проехало мало машин, так что я гадаю, законно ли это вообще.

Матео говорит:

– Все нормально, Райан. Позволь мне говорить.

Я останавливаюсь и вижу, как два офицера выходят из полицейской машины.

Один подходит с моей стороны. Я оставляю руки на руле, когда приближается офицер, и сжимаю его крепче, когда замечаю, что одна его рука лежит на пистолете.

Черт, это нехорошо.

Когда он берет пистолет и держит его у бедра, я бормочу себе под нос:

– Думаю, он оборотень в погонах.

– Думаешь? – саркастически замечает Матео. – Парень, они здесь все такие.

– Если он попросит меня выйти из машины или направит на меня пистолет, я разоружу его, прежде чем он поймет, что произошло.

Матео поднимает руки.

– Эй, не надо становиться таким народным мстителем, Хесс. Доверься мне. Все хорошо. Лучше, чем хорошо.

– Hola, amigo[43], – говорит офицер.

– Mio amigo no habla español[44], – отвечает Матео. – El viento está cambiando de direcció n oficial, y estamos en el lado correcto[45].

Я понятия не имею, что говорит Матео, но вижу, что офицер отходит все дальше, чем больше он говорит.

Офицер отвечает:

– Dile a tu amigo que quiero dinero en efectivo[46].

Матео хлопает меня по плечу.

– Дай ему сотню баксов, Хесс.

Я дважды моргаю.

– Сотню баксов? Ты что, черт побери, шутишь? – бормочу я.

Матео качает головой.

– Нет. Прости, старик. Они хотят сотню баксов и тогда отпустят.

– Но я ничего не сделал.

– Считай это платой за въезд на территорию «Лос Рейес дель Норте».

Я быстро понимаю: неважно, что я ничего не натворил. Некоторые копы здесь находятся по обеим сторонам закона. Я неохотно достаю кошелек и отдаю копу сотню, оставшись всего со ста шестьдесятью долларами.

Офицер кивает.

– Pásale, pero ten cuidado[47], – говорит он, а потом дважды стучит по капоту моей машины, прежде чем вернуться к полицейскому авто.

Матео откидывается назад на пассажирском сиденье, словно в мягком кресле гостиной.

– Все нормально.

– Нормально? Меня лишили ста баксов. У меня не все нормально. Что ты ему сказал?

– Просто сказал, что ты боксер из США, который летом тренируется здесь.

– А кто такие «Лос Рейес дель Норте» и почему это их территория?

– Ты задаешь слишком много вопросов, Хесс.

Я взвинчен, и меня не остановить.

– «Лос Рейес дель Норте» – это какая-то банда?

– Ага. Новое движение молодых, называющих себя Королями Севера, и они набирают много новых людей. Они так могущественны, что, если ты не будешь делать то, что они хотят, они с тобой покончат. – Он качает головой. – Ты должен понимать, как тут все обстоит, Хесс. Ты – белый парень с техасскими номерами посреди Мексики. Это делает тебя мишенью. Кроме того, белые парни из США славятся тем, что носят с собой наличку.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5