Сестра! Сестра?

– Отличная мысль. Отведем Элис туда, куда я водила вас в детстве. Вдруг это освежит ее память? Набережная, пирс, улочки с магазинами. Поедим рыбы с жареной картошкой, мороженого. Девочкам тоже понравится. Да, давайте.

Я с улыбкой поглаживаю мамину руку:

– Мам, Элис ведь жила здесь совсем крошкой. Она может вообще ничего не вспомнить.

– Я знаю, – мама похлопывает меня по руке.

– Ты, главное, не огорчайся. И не дави ни на кого.

– О, похоже, я вовремя. Всем доброе утро.

В кухню заходит Люк и подхватывает тост с моей тарелки. Синие, зеленые и желтые пятна на руках мужа похожи на синяки. Он снова всю ночь работал над новым заказом.

– Как дела? – Люк целует меня в макушку и бредет к чайнику.

– В порядке. А как твоя картина?

– Кому сделать чаю? – предлагает Люк. – Марион?

– Нет, спасибо, – качает головой мама. – Нагрей воды и для Элис, она наверняка скоро встанет.

– Картина отлично пишется, малыш. – Он садится рядом со мной. – Какие планы на сегодня?

– Есть идея поехать в Брайтон. Показать его Элис. Ты с нами? Или продолжишь работать?

– С вами. Работа подождет. С удовольствием сделаю перерыв и глотну морского воздуха. А главное, побуду с семьей.

Вскоре в кухню спускается Элис. Я невольно приподнимаю брови и украдкой переглядываюсь с Люком. Из одежды на сестре только безразмерная футболка – хотя, на мой взгляд, она достаточно короткая. Ноги у Элис, конечно, красивые. Очень американские, длинные и загорелые; не то что мои – может, и длинные, но белые, как молоко. Элис наклоняется, целует маму в щеку, и футболка подскакивает еще выше. Люк отводит взгляд, сосредоточенно добавляет в чай лишнюю ложку сахара.

– Доброе утро всем! – Элис выпрямляется, запускает пальцы себе в волосы, приподнимает их над головой и отпускает.

– Доброе утро, дорогая, – отвечает мама. – Хорошо спала? Не было жарко или холодно? Как матрас, удобный?

– Конечно, – ласково улыбается ей Элис. – Постель прекрасная. Смена часовых поясов только сказывается.

– Садись, – мама выдвигает стул рядом с собой. – Чем будешь завтракать? Есть тосты, хлопья, пирожные. Клэр, будь добра, приготовь Элис кофе. Ты ведь больше любишь кофе, да?

Элис с улыбкой кивает.

– Спасибо, Клэр. Мне очень приятно.

– Не за что. – Я игнорирую скорбную усмешку Люка и откладываю тост.

– Можно мне тоже тост? – просит Элис. – У вас, наверное, нет арахисовой пасты и конфитюра?

– Где-то было варенье. – Я роюсь в буфете. – Вот.

Элис снимает крышку с банки, изучает содержимое. Потом морщит нос:

– Я воздержусь. Оно с кусочками.

Такая привередливость меня неприятно поражает, но я решаю не обращать внимания.

– Можно купить «Мармайт», – сообщаю я, заваривая для Элис кофе.

– «Мармайт»? – переспрашивает Элис.

– Даже не думай, – предостерегает Люк. – Паста из дрожжевого экстракта? Нет уж, ешь джем или варенье, это полезнее.

– Люк, может быть, ты глянешь в Интернете, где купить арахисовую пасту и конфитюр? – замечает мама.

– У нас дома столько всего! Наверняка Элис что-нибудь да понравится, – возражаю я, подавая сестре кофе.

Люку совсем не обязательно бежать куда-то сломя голову, чтобы удовлетворить американские вкусы Элис. Он вечно угождает маме, а она, по-моему, принимает это как должное. Я возвращаюсь к буфету и начинаю вынимать разнообразные баночки. Звон стекла о гранитную рабочую поверхность выдает мое раздражение.

– Джем. «Нутелла». Мед. – Я поворачиваюсь к Элис.

– Э, можно мед? – отвечает она, метнув взгляд на Люка.

– Местный мед, – рекламирует тот, передавая ей банку.

Потом поворачивается ко мне и делает большие глаза. Я пожимаю плечами, и мне тут же становится стыдно – мою маленькую вспышку злости заметили все взрослые в доме.

К счастью, мама спасает положение – заводит разговор о сегодняшних планах. Я смахиваю свое дурное настроение вместе с крошками хлеба и подключаюсь к обсуждению.

Элис рада предстоящему развлечению и тому, что поедут все.

– О, настоящая семейная прогулка. Наша первая прогулка. Ну, первая из тех, что я буду помнить.

Мама тепло улыбается.

– Не могу передать, как я мечтала о таком вот дне.

– Я тоже, – кивает Элис.

Погода удивительно теплая для середины октября, лишь легкий морской ветерок дует в спину, когда мы гуляем по набережной Брайтона. Люк везет Хлою в коляске, Ханна скачет вприпрыжку рядом с ним. Мы с Элис шагаем по обе стороны от мамы, держим ее под руки.

– Ты помнишь, как мы сюда приезжали? – спрашивает мама.

– Не особо, – морщит лоб Элис.

– А пирс? – показываю я, когда мы к нему приближаемся. – Мы часто здесь бывали. Нам покупали мороженое, мы с тобой бегали туда-сюда, глазели сквозь перила на воду внизу.

– Я водила вас на аттракционы в конце пирса, – подхватывает мама. – Ты была еще мала для каруселей, а Клэр каталась. Мы с тобой наблюдали за ней, сидя на лавочке.

– Простите, – говорит Элис. – Я и правда была очень маленькой, ничего не помню.

Мы идем дальше к пирсу, любуемся пейзажем. На галечном пляже пусто, отдыхающие давно разъехались, и прохладное осеннее солнце неярко поблескивает на серых волнах, мягко набегающих на берег.

К нам подбегает Ханна, Люк ждет чуть впереди.

– Мама, мама! – восторженно кричит она. – Папа отведет меня на вышку!

Неподалеку от пирса стоит брайтонская смотровая башня i360. Стеклянная капсула-платформа, похожая на бублик, скользит вверх-вниз по столбу высотой четыреста пятьдесят футов и предлагает шикарный панорамный обзор города и побережья. По крайней мере, так говорят. Я с высотой не дружу. Я побывала на башне вместе с Люком, когда ее открыли, но от ужаса все время простояла с закрытыми глазами.

– Ух ты! Можно мне с вами? – спрашивает Элис.

Ханна смотрит на меня – не знает, как правильно ответить.

– Вот здорово, правда? Если Элис пойдет с тобой и папой? – подсказываю я. Мы догоняем Люка, и я забираю у него коляску. – Мама, ты рискнешь?

– Пожалуй. Я уже давно настраиваюсь.

Они вчетвером входят через двойные двери в стеклянную платформу. Я вдруг вспоминаю фильм Стивена Спилберга «Близкие контакты третьей степени». Семью похитили инопланетяне, и по возвращении мои любимые будут уже другими людьми.

Я покупаю мороженое и съедаю его на пару с Хлоей, сидя на скамейке. Солнце висит низко, я отворачиваю коляску от ветра. Обзорная поездка занимает минут двадцать. Пока платформа медленно снижается, я подкатываю коляску ближе и жду у дверей.

Первыми появляются мама с Ханной. Они держатся за руки, и непонятно, кто кому помогает на лестнице. Ханна замечает меня, на лице расцветает широкая улыбка.

– Так здорово, мам! – кричит дочь, осиливая последнюю ступеньку.

Дальше идут Люк и Элис. Озираются, видят меня, машут с улыбкой. Судя по всему, поездка имела большой успех. Элис оступается. Я ахаю – во мне срабатывает материнское чувство, я уже вижу, как Элис падает, разбивает лицо. Но она, к счастью, успевает ухватиться за Люка.

Элис держится за него, пока они преодолевают остаток лестницы. Держится, пока они идут ко мне. Льнет к Люку, что-то говорит, оба хохочут.

Я никогда не ревновала. Не было повода, видимо. Но сейчас в животе вдруг возникает какое-то странное чувство. Оно ползет выше, взламывает душу. Во мне вспыхивает собственнический инстинкт. Сама не знаю почему. Может, из-за непринужденности Элис: она ведет себя так, будто для нее нет ничего естественнее, чем ходить под ручку с Люком. Словом, я не знаю почему, но мне это не нравится. Элис поднимает голову, мы встречаемся взглядом. Уголки моих губ ползут вверх в улыбке. Но это лишь видимость. Внутри же мое лицо напоминает гримасу Халка.

Элис отвечает улыбкой и убирает ладонь с руки Люка.

– Просто потрясающе, Клэр! Я никогда ничего подобного не видела. Зря ты не пошла.

– Я уже была на башне однажды, с Люком, – сообщаю я и преграждаю ему дорогу коляской. – Вот, вези ты.

Хлоя больше любит, когда ее катает папа, так? Вот пусть и катает. Я беру Элис под руку, и мы бредем по набережной, а ветер развевает нам волосы и швыряет их в лицо.

Элис откидывает волосы на одну сторону, ежится.

– Мне здесь очень нравится, но как же я скучаю по солнцу Флориды!

– По британским стандартам сегодня хорошая октябрьская погода, – со смехом заявляю я. – Привыкай.

– Надо было привезти побольше теплой одежды.

– Я одолжу тебе пару свитеров. У нас с тобой один размер.

– Как близнецы, – соглашается Элис.

– Малышкой ты вечно просила у меня одежду. – На память вновь приходит история с грибами. – Помнишь, как мы устроили в саду пикник для игрушек, ты была в моей бело-розовой полосатой футболке и тебя на нее вырвало?

– Да, помню! – восклицает Элис. – Футболка выглядела на мне как платье.

– Точно, мы подвязали тебя ремнем. И рвота собралась в пряжке. Такая гадость.

– Я тогда конфет переела.

– Конфет? Нет, грибов. Я дала тебе грибов, и тебе от них стало плохо.

– Правда? Прости, это было так давно.

– Ты после того перестала есть грибы, и мама сильно недоумевала. Она-то думала, ты отравилась ягодами.

Мне ужасно хочется, чтобы Элис вспомнила. Это одно из самых ярких моих воспоминаний: наше совместное детство, наш общий секрет.

– Совсем не помнишь? – настаиваю я. – А сейчас? Сейчас ты ешь грибы?

Пусть Элис скажет, что грибы она ненавидит. Это подтвердит мой рассказ и послужит хоть каким-то доказательством, даже если сестра и не вспомнит тот случай.

– Прости, но грибы я люблю. Не терзай себя, Клэр, ты не нанесла мне никакой психологической травмы. В доказательство я куплю тебе новую футболку.

Элис со смехом прижимает мою руку покрепче к себе. Такой естественный для сестер жест, но мне почему-то неловко, слишком уж он интимный.

Мы бредем по пирсу дальше, и я размышляю: как удивительно – люди, пережив одно и то же, хранят совершенно разные воспоминания. Я-то надеялась, что у нас с Элис будет хоть парочка общих воспоминаний, что они нас свяжут, помогут возродить сестринские чувства. Но пока ничего общего не нашлось, и мне грустно. Да, я сама уговаривала маму – мол, Элис была совсем малышкой, не жди от нее многого. Тем не менее я то и дело задаюсь вопросом – как же так? Неужели она совсем ничего не помнит? Совсем?

Вечером в постели я прижимаюсь к Люку.

– Замечательный был день, – говорю я и гоню прочь зеленоглазое чудовище, которое маячит неподалеку.

– Замечательный. – Люк устраивается поудобнее и обнимает меня. – Ты как, малыш?

– Хорошо.

– Точно?

– Точнее некуда.

Люк знает, что я сейчас не совсем честна. Я для него открытая книга. По его словам, он с первого взгляда может определить мое настроение. Честно говоря, я обычно тоже сразу определяю его настроение. Наверное, это потому, что мы очень давно знакомы.

– Ты уже привыкла к Элис? – спрашивает он.

– Почти. Все будет хорошо. Пока немного странно, – признаюсь.

– То есть?

– Сама не пойму. – Я вздыхаю. – Мне немножко… неловко, что ли. Не так, как я представляла.

– А как ты представляла?

– Думала, мы будем ближе, роднее… Это ведь Элис. Она моя сестра, но вот родственной теплоты нет. Не чувствую.

– Не торопись и не накручивай себя, – советует Люк. – Ты это умеешь. Элис, наверное, тоже несладко. Дай ей время.

Я выгибаю брови:

– Значит, тебе она нравится, да?

Вот она, моя ревнивая сторона. Я и не подозревала о ее существовании. Ничего не могу с собой поделать.

– Элис – милая девушка. – Люк перекатывается на спину, склоняет голову набок. – Это, видимо, наследственное.

– Милая? – Я приподнимаюсь на локте. – Что значит «милая»? В чем проявляется ее «милость»?

Люк косится на меня.

– Ты же не ревнуешь? – Голос насмешливый.

– Я? Ревную? С чего ты взял?

Люк со смехом валит меня на спину, садится сверху и целует меня.

– Не переживай, малыш, мне нужна только ты, и больше никто.

– Я не ревную.

– Как там в «Гамлете»? По-моему, леди слишком много говорит. – Люк заглушает мой ответ поцелуями.

Глава 9

– Сходим в бар? Выпьем вина, поедим панини? – предлагает Том, заглядывая ко мне в кабинет.

Том почти всю неделю провел в суде, и мы толком не виделись.

– Ой, не знаю… – Я смотрю на длинный перечень электронных писем, которые ждут ответа.

Неделя была длинная. Понедельничная разборка затянулась – Леонард замучил расспросами о деле Макмиллана. Иногда я по-прежнему чувствую себя подчиненной, а не равноправным партнером. Впрочем, бунтовать я не стала. С Леонардом лучше не спорить. Однажды я совершила такую ошибку, причем еще до того, как начала на него работать. Произошло это в университете, я тогда забросила учебу ради поисков Элис. Леонард сперва помог, но потом стал категоричен – успеваемость страдать не должна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Ускользает сквозь пальцы», песня легендарной шведской группы «АББА». Посвящена сожалению матери о том, насколько быстро выросла ее дочь и как мало времени они провели вместе. – Здесь и далее примеч. пер.