Полная версия
Я остаюсь
Александр Башибузук
Я остаюсь
– Пако, чувак, давай еще разочек…
– Эх, бабью би, пригалупил би лубую, лиш би всие нужное на миеста бьило…
– Ты красавчик, Пако, давай бахнем, помнишь, как я тебя учил? – я взял в руку наполовину заполненный водкой граненый стакан и отсалютовал им коренастому латиносу.
– За нас, за фас и за спечнас… ядрон батон!.. – Пако Родригес лихо брякнул гранчаком о мой стакан и одним духом выпил водку, потом совершенно по-русски крякнул и полез вилкой в тарелку с квашеной капустой.
Две бутылки ледяной «Посольской», квашеная капуста, соленые огурчики, нарезанное соленое сало, с аппетитными розовыми прожилками мяса, нежнейшая селедка, пучок зеленого лука, чеснок и настоящая докторская колбаса. Да, совсем забыл, горка толстых ломтей свежайшего «Бородинского». Два мужика с удовольствием выпивают и закусывают. Традиционная картина для России, так знакомая всем мужчинам, населяющим ее просторы, вот только в эту традиционную картину немного не вписывается мой собутыльник. Невысокий коренастый латинос, весь покрытый татуировками, определяющими его путь и иерархию в одной из самых зловещих и многочисленных латинских банд Лос-Анджелеса. В банде «Mara Salvatrucha», что в примерном переводе означает «Сальвадорские бродячие муравьи». В банде, которая держит под собой треть всего наркобизнеса в городе ангелов. В банде, которая является прямым союзником наркокартеля Синалоа. Да много чего эта банда делает, всего не перечислишь. Пако занимает в ней довольно высокое положение, а точнее – руководит мексиканским ответвлением «Rempart Street Locos».
Приезжает он ко мне на затюнингованной до невозможности «Тойоте Мега Крузере» и всегда в компании с тремя накачанными братками-телохранителями, с традиционными «Микро-Узи», под застегнутыми до верха рубахами навыпуск. Да, совсем забыл сказать, дело таки и происходит в Лос-Анджелесе. А сидим мы с Пако в ангаре, на охраняемой частной территории в промышленном районе.
У Родригеса запиликал мобильник, он его включил, и сразу динамик разразился женской гневной скороговоркой на испанском языке. Язык я понимаю с пятого на десятое, только учусь, но сразу стало ясно, что звонит мать Пако. У мексиканца при ее звонках лицо всегда принимало выражение нашкодившего школьника.
– Si, mamita… – покорно согласился с мамой Пако и отключил телефон. Потом обратился ко мне, уже перейдя на английский язык: – Алекс, мне надо ехать. Обещал маме. Ничего не поделаешь. Да и в городе чертовщина какая-то начала твориться.
Тут действительно ничего не поделаешь, родственные корни у латиноамериканцев, особенно у недавно приехавших в Штаты и не успевших американизироваться или проживающих в национальных кварталах, превыше всего. Кроме, конечно, своей банды. У них даже есть поговорка: «Жизнь мне дают Бог и мать, но принадлежит она банде».
– Пако, давай по последней, передавай большой привет сеньоре Марии и своим братишкам Хорхе и Паулито, – я наплескал остатки водки в стаканы и попросил: – Ну-ка, как я тебя учил?
– А бьугоры што, бьугорам ничьего, сидьят там себе с мобьилами, куомандуют… – Пако гордо произнес речь, чокнулся со мной и опять лихо опрокинул стакан в себя. – Брр-р… Алекс, я начал понимать русскую водку. Какая на хрен текила, вот это вещь. Ну как тебе мой русский?
– Ты прогрессируешь на глазах, el amigote. Я же говорю, у тебя талант. Еще пару ящиков водки и тебя от русского не отличишь, – я понемногу учил Родригеса русскому языку, а еще больше дурачился, заставляя его повторять фразы бандитов из моей любимой компьютерной игры.
– Si, hombre, – согласился со мной Родригес. – Только водку будем пить не сразу, можем сдохнуть. Короче, Алехандро, продуктами тебя затарили, я у мамы лично консультировался. Сколько тебе здесь сидеть, я точно не скажу, но скоро мы тебя перевезем в Мексику. Все будет нормально. Приеду послезавтра. В пакете бурритос, мама специально для тебя делала. Не скучай. Парень, тебе точно не надо девочек?
– Пако, они еще вчера из меня все высосали, да я и потренироваться немного хочу. Сделаю небольшой перерыв. Маме – моя искренняя признательность. Давай, чувак, вали, а то сеньора Мария уши надерет. Только не забудь телевизор привезти, этот совсем перестал показывать.
– Хорошо, тренируйся побольше. Эсмеральда мне уже все уши прожужжала, все рвется к тебе. Везти?
– О чем речь? Передавай ей от меня большой привет и это… – Я передал Пако маленького медвежонка с бантиком. Сделал на досуге из меховой подкладки старой куртки.
– Передам, чувак, только не балуй ее, – Родригес со мной обнялся и укатил на своем роскошном джипе, завывая реггатоном из ненормально мощных динамиков.
Я набулькал себе еще водочки и огляделся. Да уж… занесло.
Я нахожусь в огороженной подсобке большого ангара. Холодильник, микроволновка, маленькая газовая плитка и баллон. А еще диван, стол и стулья, маленький вентилятор на столе да неработающая плазменная панель. В самом ангаре тоже почти пусто, если не считать монструозного грузопассажирского пикапа «Додж Рам», в последней стадии превращения в навороченный раллийный внедорожник и ремонтного оборудования с запчастями.
Машиной занимается в свободное время сам Пако. Он карьеру в банде начинал с угонов и разборки краденых машин и иногда тосковал по своей рабочей специальности автомеханика. Правда, в последнее время ему было некогда, да и меня сюда определили как в промежуточный пункт, перед отправкой в Мексику. Мексику…
Ох и покрутило тебя, Александр Раулевич Гарсия, в твои-то двадцать четыре года! Как ты оказался за тридевять земель от своей родной Москвы?
Я выпил водку, прилег на диван и задумался.
Как?.. А вот так. Созрела у меня однажды самая великая, она же самая идиотская идея.
Сразу расскажу, почему у меня испанская фамилия. По паспорту я русский, но в реальности это не совсем так. Я продукт короткой и страстной любви двух студентов славно известного университета имени Патриса Лумумбы. Колумбийца Рауля Серхио Гарсия и казачки Степаниды Захаровны Платовой. Любовь вспыхнула, получился я, папа и мама зарегистрировали отношения, мама осталась на родине, а папаня отбыл в Колумбию, где и сгинул в череде очередных мелких революций. Я уже родился в его отсутствие и не совсем уверен, что он вообще обо мне знал. Но я не в обиде, мать, пока была жива, никогда плохого слова о нем не сказала, свято верила, что он жив и когда-нибудь вернется. Кстати, она получала за него неплохие деньги от нашего государства, и я тоже свято верил, что папаня был героическим революционером. Верил… До совсем недавних событий. Но об этом немного позже.
Я всю свою жизнь прозанимался боксом, даже успел стать чемпионом страны среди юношей, от армии филонить не стал и добросовестно отдал долг Родине. Отслужил нормально, правда пришлось немного поучаствовать, но вспоминать об этом эпизоде своей жизни я не люблю и не буду.
Потом дембель, университет, продолжил заниматься боксом и неожиданно для себя укатил в Америку. Все бросил, записался в программу Work & Travel, получил визу и укатил мир посмотреть и себя показать. Вот захотелось и всё.
Работу мне подобрали очень неплохую, инструктором в фитнес-клубе и даже не кинули, как обычно водится.
Работал себе понемногу, снимал квартирку, и даже совсем передумал возвращаться. С языком проблем у меня нет, да и в Штатах, честно говоря, мне нравится.
В Москве ничего не держало, близких родственников уже не осталось, свою однокомнатную квартирку перед отъездом я продал и заимел некоторые деньги на первое время.
В Лос-Анджелесе у меня появилась девушка. Линда, в отличие от большинства американских женщин, удивительно красивая, потомственная американка, буйная и раскованная в сексе, студентка факультета изящных искусств местного университета. Мне даже казалось, она меня любит, пока не узнал, что эта стервь, увидев случившееся со мной по телевизору, сразу позвонила в полицию и сдала меня с потрохами.
«Кака така любовь…» – как говорила героиня моего любимого фильма. Вот такие они, американцы. Улыбчивые, доброжелательные, и всем им абсолютно на тебя наплевать. Глубоко и категорично. Конечно, есть хорошие люди, и процент их распределения на квадратный километр немногим меньше, чем в России, но это начинаешь понимать только пожив в стране. Просто у людей менталитет абсолютно другой, кардинально противоположный нашему, искусственно взращённый государством. По моему мнению, во многом порочный, хотя наши соотечественники здесь тоже компания еще та.
Мою клиентку в спортзале, мать-одиночку Саманту Джонсон, как-то прямо с занятия, нацепив наручники, увезла полиция. Как оказалось, на нее подала в суд собственная дочь, когда она не купила ей электрогитару, мотивируя плохой успеваемостью. И что вы думаете? Суд поставил на учет мамашу, как склонную к насилию над детьми, и присудил гитару купить, в обязательном порядке. Маразм? Он самый.
Конечно, по одному случаю судить об обществе в целом не стоит. Мне в Америке очень нравится, в первую очередь то, что это действительно страна великих возможностей. Все в твоих руках, работай мозгами, рви жилы на работе и все получится. Законы работают, возможности для всех равные, пользуйся и только не думай, что все тебе достанется даром. Так, о чем это я? Да, про Америку, будь она неладна!
В общем, работаю я себе помаленьку, тренируюсь, даже тренера себе нашел. Очень хорошего тренера, его здесь все называли Padre de campeones – отец чемпионов. Первые бои на полупрофессиональном ринге я выиграл и уже готовился перейти в профессионалы. Начинаю чувствовать себя настоящим Angelinos, так называют себя жители Лос-Анджелеса, кстати, свой город они называют просто LA, но я не буду, мне нравится, как есть. Город Ангелов.
Как говорится, жизнь прекрасна и впереди море перспектив. И тут, возвращаюсь как-то с тренировки, а я тренировался в маленьком клубе в латинском районе Ремпарт, это к востоку от Даунтауна. И сразу хочу пояснить, латинские районы в Лос Анджелесе – это место компактного проживания выходцев из Латинской Америки и белым, то есть gringo, там показываться пешком совершенно противопоказано. Если, конечно, этих белых местные не признали. Такое очень редко случается, но бывает.
Так вот, я тренировался в латиноамериканском клубе и соответственно выступал от него же. Конечно, первые два месяца тренировок были не самые лучшие в моей жизни. Каждый старался показать залетному pendecho, то есть придурку, и sangre sucia, полукровке, кто он есть на самом деле. Тем более, несмотря на латиноамериканского папашу, я совсем на латиноса не похож, мамины гены оказались крепче.
Но пара серьезных драк и даже одна поножовщина расставили все по местам. А потом я выиграл бой у Эдди Гринфилда, здоровенного ниггера из черной банды «Crips» – что значит «калеки». Причем умудрился уронить его ровно на тридцатой секунде, да еще эффектным нокаутом. «Калеки» числились у местных в заклятых врагах, поэтому меня на районе признали.
Конечно, до признания «совсем своим» мне было еще далеко, но вполне безопасно гулять почти по всем улицам, возможность появилась. Меня это полностью устроило, тем более в этом районе я появлялся только на тренировки, а работал и проживал в другом, вполне благополучном. Опять отвлекся…
В общем, возвращаюсь я с тренировки, поставил машину на стоянку, подхожу к своему дому и вижу, как в подворотне несколько черных лупят двух латинских пареньков, совсем мальчиков. Одного уже с ног сбили и молотят битами, а второй на ногах еще держится, но лицо все разбито и скоро ему тоже предстоит оказаться рядом с первым. Еще немного и забьют насмерть.
Сотни американцев прошли бы мимо, разве что полицию, может быть, вызвали, а я вот вмешался. По своей извечной глупости.
В результате от ниггеров удалось отбиться, причем одного черного мальчишка-латинос серьезно успел подрезать перышком, а второго – уже я отправил в глубокий нокаут. Остальные сбежали, но приехали полицейские…
А тут картина маслом: мы, у наших ног два неподвижных тела в лужах крови. Для полиции все сразу стало ясно. Для нас тоже, пришлось бежать, пареньков поймали, приласкали тазерами и стали зверски избивать дубинками. Это здесь совсем не редкость, особенно в отношении черных и латиносов из банд. А вот тут опять меня нелегкая понесла спасать мальчишек.
В общем, я поймал в бок по касательной пулю, один полицейский оказался со сломанной челюстью, а второй перешел в категорию трупов – совершенно случайно, в запале я ударил его в висок. Ударил его же дубинкой.
Вот и всё. Финита. Побоище исправно зафиксировала камера наблюдения магазина напротив. А я гарантированно обеспечил себе порцию «техасского коктейля» в вену или десяток пожизненных сроков. А скорее всего, пулю в лоб при задержании.
Моя великая американская мечта со свистом улетела в трубу, но в качестве сомнительной компенсации я стал героем в глазах латиноамериканцев из нашего района, а еще названым братом Пако Родригеса – это его братишек я спас от черных и полиции. Потом мы чудом свалили, потому что район моментально наводнили копы и стали устраивать там Освенцим, а меня в багажнике привезли в этот ангар. Вот вкратце и всё.
Решать с полицией и судом бесполезно, полицейские своих никогда никому не прощают, а мой дед… Да, в моей жизни возник мой дедушка по отцу, он приказал меня перевезти в Мексику, где предстоял еще один поворот судьбы, толком еще не знаю какой.
И вот сижу я здесь, в ангаре то есть, уже целый месяц, продукты и девочек мне привозят, да приезжает частенько Пако, с которым мы здорово сдружились. Он привозит мне русские деликатесы, мы бухаем, боксируем, мне даже оборудовали маленький спортзал для занятий боксом, и иногда рубимся в компьютерные стрелялки. Он тоже оказался большим любителем этого дела.
Пако очень своеобразный парень, на латиноса похож только внешне, все остальное русское, даже водку и квашеную капусту полюбил. А еще он обладает мозгами, в отличие от многих своих соотечественников из банд. Начал с низов, для начала умудрился не разукрасить себе татушками лицо, остаться живым во время своего карьерного восхождения и ни разу не отсидеть. С учетом местных реалий это примерно как из комбайнеров выбиться в президенты. Не в советское время.
Я помолвлен с его сестрой Эсмеральдой, ее уже привозили несколько раз. Симпатичная девчонка шестнадцати лет, жгучая брюнетка, очень фигуристая и озорная. Она сразу принялась мне строить глазки и томно вздыхать. А я совсем не против, девочка мне очень понравилась, а то, что она по нашим меркам почти несовершеннолетняя, так то по нашим. По местным стандартам в ее возрасте ровесницы уже по паре малышей нянчат.
Есть еще одно явное преимущество такого союза – я получаю женщину, настоящую женщину, страстную, ревнивую, верную и традиционно воспитанную, а не американскую лживую феминистическую сучку, как моя бывшая Линда, разорви ее пополам, идиотку конченую.
Вот так, моя жизнь прекрасна, но в пределах ангара. Я даже выйти самостоятельно отсюда не могу, двери запирают намертво, а на улице еще пара вооруженных охранников и высокие стены, которыми эта территория окружена. Для чего эта база используется, я не знаю, везли меня ночью, да еще в багажнике, а Пако я не расспрашивал, зачем оно мне надо?
Я просил себе ствол, но Родригес отказал, при этом пояснил, что всякое может случиться, а если полиция застанет меня с оружием, то я гарантированно труп. В противном случае могут оставить в живых, в тюрьме, даже получив пожизненное, я буду жить как король, и даже есть варианты меня вытащить на свободу.
Понятие «как король» очень сомнительно, опять придется всем и все доказывать, но за мной не постоит, я очень сильно изменился, можно даже сказать, одичал и мне совершенно наплевать на такие мелочи. За жизнь свою надо бороться и заточка в бок ближнему своему – еще не самое сложное и страшное. Вот умудриться остаться при этом человеком – гораздо сложнее. Именно в тот момент, когда хрупнула височная кость полицейского, с меня слетела вся шелуха псевдоцивилизованности, и я полон сил и решительности отстаивать свое место под солнцем любыми методами и способами. Абсолютно. Моральными терзаниями мучиться не буду.
Но это все крайний вариант, пока меня никто не поймал. Я набулькал себе еще водочки, выпил, закусил селедочкой, убрал всю еду в холодильник и включил лэптоп, захотелось погонять в «Сталкера». Пока сон не сморит.
Сморил…
22 марта, четверг, утро. Лос-АнджелесПроснулся рано. Болела голова, я вчера с водочкой все-таки переборщил. Да и всю ночь снились какая-то зомбятина, но это уже стрелялка посодействовала.
Срочно в душ! Включил ледяную воду и, поорав, через десять минут пришел в себя. Побрился, заварил чайку, кофе на дух не переношу, и сделал себе бутерброд с сыром и ветчиной. Чем бы заняться после завтрака? Чем, чем? Физическим воспитанием самого себя, вот чем.
Следующие два часа тягал железо и молотил грушу, затем опять душ и лэптоп. Но пошариться в сети не получилось.
Какая-то засада у меня с техникой происходит, телевизор сдох, теперь модем испустил дух. Скоро информационное голодание начнется, а я как раз собирался книжку в электронном варианте в Интернете купить. Новая появилась, «Земля лишних» называется, отзывы мужского населения Интернета восторженные, от женского населения отзывов мало, да и все больше ругательные. Значит, книга действительно стоящая. Ладно, Пако приедет, закажу новый. А пока… пока, а хрен его знает, чем заняться…
Охранник на улице на испанском языке во весь голос материл собаку. М-да, каждая смена ее материт, что за аморальный пес?
Визг, глухой удар, псу, похоже, конец. А вот это лишнее. Ну да ладно…
Побродил по ангару, чем заняться? Придумал и стал опять отжиматься; с рингом у меня, похоже, завязалось навсегда, а форму все равно надо поддерживать.
Болезненный вопль и испанские матюги с улицы, охранник опять материт собаку. Собаку? Он же ее уже прибил?
Треснул револьверный выстрел…
Вот это, наверное, окончательно, ты смотри, живучая псина попалась. Так, не отвлекаться…
Неожиданно скрипнула раздвижная дверь ангара…
А вот это уже совсем нехорошо, Рамирес должен появиться только завтра вечером…
Я метнулся к стене и облегченно перевел дух, услышав экспрессивную женскую речь на испанском языке, перемежающуюся испанскими же ругательствами. Латиноамериканки они такие, экспрессивные и до невозможности колоритные.
Эсмеральда?! Только как она здесь оказалась?
– Алекс… – перед моими глазами возникла миниатюрная фигурка Эсмеральды.
У девчонки все на месте: грудь, попка, точеные длинные ножки и осиная талия. Это после рождения ребенка они почти все расплываются, а в молодости многие латиноамериканки эталонно фигуристые.
Девочка смахнула рукой назад гриву волнистых, иссиня-черных волос и, застенчиво запинаясь, сказала:
– Алекс… я… я тебе еды привезла… ты, наверное, голодный, да?
– Эсси? – этого, честно говоря, я и ожидал. Ну не могла не явиться засранка! В силу некоторых событий мы оказались помолвлены, вот девчонка не смогла удержаться и решила побыть наедине со своим потенциальным мужем.
– Ты не волнуйся, я осторожно, проверялась, копов нет… – затараторила девочка, вполне справедливо подозревая, что сейчас будет отправлена домой.
Ситуация, однако! В мои планы совершенно не входит портить отношения с Пако. Так не принято, ладно с копами, дело в том, что в области знакомства с латиноамериканскими девочками проблем нет. Современные, довольно распущенные, но в некоторых семьях свято блюдут патриархальность, и некоторым женихам приходится начинать знакомство с потенциальными невестами только в присутствии их отцов, мам, братьев и даже бывает, что шансов остаться наедине до свадьбы так и не случается. Конечно, сейчас это редкость, но вот Эсмеральда как раз из такой семьи. Я уже прошел официальные смотрины, мою родословную разобрали по косточкам, мама и папа невесты почли за честь отдать свою дочь за меня, но все равно невесту в свое безраздельное пользование я должен был получить только после свадьбы. Соответственно, в Мексике.
– Эсси, ты должна отправиться домой! – проявляя сознательность, категорично заявил я.
– Почему?!! – возмутилась девочка. – Я тебе совсем не нравлюсь? Я уже взрослая! И я твоя невеста!!!
– Мама и Пако знают, что ты сюда поехала?
– Я… я хотела сказать… – Эсси сильно смутилась.
– Эсси, завтра приедешь с братом. Ты мне нравишься. Правда. Очень. Я очень хочу, чтобы ты осталась. Но… в общем, сама все понимаешь.
– Правда? – Эсмеральда отчаянно покраснела, так, что это стало заметно даже на ее очень смуглой коже.
– Правда. Но все должно быть, как положено…
– Я завтра приеду! – утверждающе заявила девочка. – Обязательно… Мама уже разрешила. А можно…
– Что?
– Ты поешь, а я подожду, и ты мне скажешь. Ну-у… понравилось тебе или нет. Пожалуйста! – Эсмеральда уставилась на меня умоляющими, удивительно красивыми глазищами и даже кулачки прижала к груди. – Тебе надо жидкое и горячее кушать. Мама так говорит…
Вдруг у нее в сумочке запиликал мобильник, Эсмеральда вытащила его, прижала к уху, глаза у нее испуганно расширились, после чего девушка протянула телефон мне.
– Это Пако… Он с тобой поговорить хочет…
– Да, Пако…
– Алекс!.. Алекс, закройтесь с Эсси в ангаре… – в микрофоне неожиданно прогремело три револьверных выстрела и очередь из автомата. – Puta!!! Алекс… Прикажи Санчесу охранять территорию и стрелять во всех, кто сунется… Тебе позвонит… А-а-а, nо… no, mamitа!!! Хр-р…
Опять выстрелы, треск «узиков», вопли боли и ужас…
– Пако… Пако, чувак… – закричал я, но в ответ услышал только стрельбу и отвратительные чавкающие звуки.
Потом телефон отключился, я глянул на экран: сел, оказывается. Вот зараза! Что за дела? Бред какой-то, война, что ли, началась? Или очередные разборки? Пако, судя по последним звукам, уже мертвый или сильно раненный. Зачем нам закрываться? В кого стрелять? Ни хрена не понимаю, но надо что-то делать…
– Что там? Сильно ругался? – осторожно поинтересовалась Эсси. – Это я виновата, я, правда, хотела сказать, маме уже говорила, что хочу поехать…
– Стоп, Эсмеральда. Ты пока остаешься со мной. Иди в комнату и накрывай на стол, – я перевел взгляд на охранника, пожилого, грузного мексиканца, с забинтованной рукой и коротким дробовиком в здоровой конечности. – Санчес. Сейчас закрываешь нас наглухо и находишься на территории постоянно. Распоряжение Рамиреса. Въезды и входы на территорию тоже закрой на замки. Что с рукой?
– Собака наша укусила, как взбесилась, я уже ее прибил. Все сделаю, не беспокойтесь, сеньор Алекс, – быстро ответил Санчес. Выглядел он неважно, говорил медленно, по смуглому лицу текли капли пота, губы подрагивали.
– У тебя, кроме дробовика, оружие еще есть?
– Есть, еще один такой же. Хуана. Напарника. Он домой отлучился, там, говорят, беспорядки, я сам по радио слышал.
– Этот давай сюда. И срочно нас закрывай, – я забрал оружие, патронташ и помог ему сдвинуть тяжелую дверь.
Кинув мельком взгляд во двор, успел заметить несколько ангаров, красный «Мини-Купер» Эсмеральды и большую цистерну топливозаправщика. А еще с удовлетворением отметил, что забор вокруг территории довольно солидный, из пенобетонных секций. Даже с колючкой поверху. Это хорошо, даже просто отлично.
Вернулся в подсобку и увидел там сервированный стол. Рядом, примерно сложив руки на коленях, сидела Эсмеральда.
– Что Пако сказал? – поинтересовалась девочка. – Мне показалось, что он очень злой. Он, правда, разрешил мне побыть с тобой?
– Не злой… – соврал я, не будешь же ей рассказывать про стрельбу. – Просто очень занятый. Он попросил присмотреть за тобой. Видишь, я же говорил, что он узнает, куда ты поехала.
– Это Сильвия проболталась, убью сучку… – Эсси зло стукнула кулачком по ладошке. – Ты ешь, Алекс, остынет… Я сама готовила, мама меня научила, надо фасоль…
– Эсси, где твоя зарядка от телефона? – прервал я поток речи девочки. Она, как и все ее соотечественники, молчаливостью не страдала.
– А? Сейчас… – Эсси порылась в сумке и сообщила: – Дома оставила, или в машине. Я еле доехала до тебя, там какие-то беспорядки, полиции на улицах много. Проезжала «Уолмарт», так возле даже стреляли, кажется…
– Ты сегодня телевизор смотрела? – поинтересовался я и попробовал густой фасолевый суп с копченой грудинкой, сваренный в керамическом горшочке. Вкусно, вот только пока для меня очень остро. Не привык.
– Да, с утра, чарты MTV, а что?
– Понятно…
Эсси по большому счету еще подросток, а я у нее глупости спрашиваю. Какие там новости, вот Джастин Бибер или Леди Гага – это да. Это притом, что Эсмеральда очень умненькая девочка, школу заканчивает с отличием и собирается в университет, если, конечно, замуж не умудрится раньше выскочить. Скорее всего, умудрится. За меня. Уже все решено.
