Криминальные каникулы

Мы свернули в узкий проход между домами.

– Вот сюда, запоминайте дорогу!

Подъезд был без дверей, просто лестница вела наверх, а почтовые ящики висели, можно сказать, на улице, только под крышей. Когда мы поднялись до второго этажа, свет на лестнице погас.

– Девочки, тут на каждом этаже есть кнопка, вон, видите, светится. – Тетя Женя коснулась светящейся точки, и свет вновь зажегся.

– Это для экономии? – спросила Мотька.

– Конечно.

На третьем этаже дверь в квартиру была настежь, а на пороге нас дожидался громадный рыжий кот.

– Знакомьтесь, это Мартын! Он у нас самый главный! – сказала тетя Женя. – Заходите, девочки!

Первое, что бросилось в глаза, – каменные светлые полы. Квартира была немного странная. Войдя, сразу попадаешь в комнату, очень просторную, с большущим балконом. Слева комната перетекает в коридор, откуда двери ведут в кухню, ванную, уборную и еще две комнаты.

– Как у вас хорошо, просторно! – говорит Мотька.

– Да, простору хватает! Девочки, сейчас будем завтракать, на балконе, Володя уже все приготовил!

И в самом деле, на балконе стояли стол и стулья. Правда, вид с этого балкона был не слишком презентабельный – какой-то замусоренный пустырь. Но на балконе стояли горшки с цветами, и если не смотреть на пустырь, то все было прекрасно. Уже совсем рассвело, и солнышко даже чуть-чуть начало припекать. Тетя Женя усадила нас на балконе, и они с Володькой принялись таскать на стол всякие вкусности. Наконец они тоже уселись, и тетя Женя засыпала меня вопросами о папе, маме, дедушке, тете Липе. А потом вдруг решительно сказала:

– Вот что, мои дорогие, сегодня и завтра мы с Володей будем вами заниматься, потом Володя должен на три дня уехать, а я привязана к компьютеру с утра до ночи. Придется вам самим осваивать город! А пока… У вас две недели? Отлично! Можно весь Израиль осмотреть, а это такая интересная страна! Завтра пойдем в бюро путешествий и купим вам несколько экскурсий.

Первым делом вы должны поехать в Иерусалим… – Она помолчала. – А теперь расскажите-ка мне, что вы такое учинили, почему и кто отправил вас в Израиль? Юра сказал мне по телефону что-то вполне невнятное. И кто такой Феликс, о котором упомянула эта дама, как ее, Ольга Ивановна?

Мы с Матильдой переглянулись.

– Давайте, колитесь! – засмеялся Володька.

Ничего не попишешь, придется рассказать. И мы действительно рассказали тете Жене и Володьке все с самого начала: и про Феликса, и про бомбы, и про наше сыскное бюро «Квартет».

– Да! – восхищенно проговорил Володька. – Крутые вы девчонки, ничего не скажешь.

– Я только умоляю вас не искать тут бомбы! – воскликнула тетя Женя. – Это не игрушки!

– А вы думаете, там это были игрушки? – обиделась Мотька.

– Нет, но здесь такое очень часто случается, причем в общественных местах. Имейте в виду, если вы увидите на улице, или в автобусе, или еще где-то брошенный пакет, сумку, чемодан и так далее, или сразу сообщите в миштару, или попросту уносите ноги.

– Куда сообщить? – спросила я.

– В миштару, то есть в полицию. Но я надеюсь, что ничего такого вам не попадется. Володя, убирай со стола. Девочки, вы спать хотите?

– Нет, что вы! Совсем не хотим!

– Тогда ладно, переоденьтесь, приведите себя в порядок, и пойдем гулять.

Глава IV

Шалом

Выйдя из дому, мы свернули к пустырю, миновав его, попали в узкий, довольно грязный проулок и вышли на неширокую, но очень оживленную улицу, на другой стороне которой высилось какое-то причудливое, громадное не столько ввысь, сколько вширь, здание.

– Вот, девочки, это ваш главный ориентир – тахана мерказит, иными словами, автобусная станция, – сказала тетя Женя, – а вот там, слева, останавливается 16-й автобус, на котором можно доехать прямо до моря.

– Ой, море! – закричала Мотька. – Хочу к морю! Я никогда не видела моря!

– Что ж, хорошо, поедем к морю, или хотите пешком пройтись?

– Мам, ну зачем, что тут интересного? Давай хотя бы до Алленби доедем! А на обратном пути покажем им тахану.

– Пожалуй, ты прав. Кстати, девочки, прошу вас, не зовите меня тетей Женей, лучше просто Женей и на «ты», а то я совсем старой себя чувствую. Идет?

– Идет! – отвечала я. Мне уже казалось, что не было этих семи лет, что она близкая и родная.

– И я тоже? – смущенно спросила Мотька.

– Конечно, Мотенька! Кстати, вы в состоянии не потерять ключи, деньги, когда будете жить самостоятельно?

– Мать, ты их обижаешь! – вступился за нас Володька. – Они же почти профессиональные детективы!

– Ах да, я и забыла, – засмеялась Женя.

Мы подошли к остановке автобуса. Рядом с нею было несколько открытых лавчонок. Конечно, мы с Мотькой сразу прилипли к ним взглядами. Но ничего интересного там не оказалось. Одна торговала бытовой химией, а вторая водой и какими-то подозрительного вида сладостями.

– Аська, держи деньги, тут десять шекелей.

– И что мне с ними делать?

– Как войдем в автобус, отдашь их водителю и скажешь – шалош! Он даст тебе билеты и сдачу.

– Шалош или шалом?

– Дурища! – заржал Володька. – Шалом – это здравствуй, а шалош – три. Три билета! У меня проездной.

– А сколько сдачи?

– Десять агорот.

– А сколько стоит один билет? – поинтересовалась Мотька.

– Три шекеля и тридцать агорот.

– Это что же, один билет больше доллара стоит? – ахнула Матильда. Интересно, откуда у нее такие познания?

– Да, проезд здесь дорогой, но вы не волнуйтесь, девочки, вам много денег дали. Этот ваш банкир не поскупился, так что не думайте о проезде и вообще чувствуйте себя спокойно. Мы потом поменяем ваши доллары на шекели, – успокоила нас Женя.

Подошел автобус. Все садятся только с передней площадки. Билеты продает водитель. Я поднялась на подножку, протянула ему бумажку в десять шекелей и храбро проговорила:

– Шалош!

Мне казалось, все должны восхититься моим знанием иврита, но даже шофер не обратил на меня внимания, просто сунул мне в руку три билетика и медную монетку.

– Володя, докуда доедем? До Алии?

– Зачем, мама? Столько тащиться пешком?

– Но ведь девочкам, наверное, все интересно!

– Конечно! – хором ответили мы.

– Нет, мама, давай прямо сразу к морю, а оттуда по набережной пойдем в Яффо.

– Мы же хотели вечером туда…

– Первый раз лучше днем. А вообще, все это чепуха, начинать надо с Мигдал Меир Шалом.

– И что нам мешает? Это недалеко от Алленби, сходим туда, потом вернемся к морю и пойдем в Яффо.

– Женя, о чем вы говорите, мы ничего не понимаем! – возмутилась я.

– Да вот Володя говорит, лучше всего нам пойти в Мигдал Меир Шалом, это самое высокое здание в Тель-Авиве и наверху есть смотровая площадка.

– Женечка, я к морю хочу! – взмолилась Мотька.

– Да, Мотенька, конечно, первым делом к морю. Человек не видел моря! Что может быть важнее!

– Тогда доедем хотя бы до шука, – проворчал Володька, – так интереснее!

– Хорошо, – согласилась Женя. – Вот, девочки, это улица Алленби, названа так в честь английского генерала. Его войска в Первую мировую войну изгнали из Палестины турок.

Улица Алленби показалась нам очень красивой. Неширокая, оживленная, на каждом шагу магазины.

Наконец мы вылезли из автобуса.

– А где же море? – спросила Мотька, вся дрожа от нетерпения.

– Погоди, скоро дойдем. Пошли на ту сторону, – потребовал Володька.

Пройдя еще немного вперед, мы увидели уходящую влево узкую улицу, кишащую народом.

– Вот это наш главный базар – шук Кармель, – сказала Женя. – Здесь можно купить все на свете.

– Мам, давай угостим их соком, – предложил Володька.

– С удовольствием! Девочки, какого хотите? Апельсинового, грейпфрутового, морковного?

– Морковного? – удивились мы. – Это вкусно?

– По-моему, да, хотите попробовать? Вон видите, женщине наливают?

– Хотим! – воскликнули мы, и вскоре улыбающаяся продавщица вручила каждому из нас по большому пластмассовому стакану только что выжатого морковного сока.

– Ой, как вкусно! – простонала Мотька.

Я с некоторой опаской отпила ярко-оранжевый сок. Вроде ничего, но уже через три-четыре глотка я почувствовала, что меня сейчас стошнит.

– Аська, как вкусно! Ой, тебе не нравится, да?

– Матильда, допей мой сок! Я не могу!

– Не нравится? – засмеялся Володька. – Чего ж молчишь тогда? Я тебе сейчас другой куплю. – Он через минуту вернулся с таким же большим стаканом мутновато-розового сока.

– Пей! Это эшкалиот!

– Что?

– Грейпфрутовый!

Я отпила. Сок оказался необычайно вкусным, особенно после морковного.

– Нравится?

– Да!

Мотька тем временем допивала уже мой стакан морковной гадости.

– Матильда, хочешь попробовать грейпфрутовый? – великодушно предложила я.

– Давай! – с радостью согласилась Мотька. – Правда, здорово, но в меня уже не лезет!

Все это время мы медленно шли вниз по Алленби. Вокруг кипела южная жизнь. На тротуарах стояли вешалки с одеждой, корзины с обувью. Мороженое, орехи, фрукты, соки – буквально на каждом шагу. И среди этого пестрого разнообразия довольно часто были ювелирные лавки, строгие и чопорные. Вот улица делает легкий изгиб и…

– Море?! – воскликнула Матильда. – Море! – и, забыв обо всем, кинулась вперед. До моря оставалось еще метров триста.

– Володя, беги за ней, – крикнула Женя, – как бы под машину не попала!

Володька бросился за Матильдой и скоро догнал ее.

– Какая славная девчушка! – сказала Женя. – Вы давно дружите?

– С пяти лет. Мама говорит, она будет актрисой.

– А ты кем будешь?

– Адвокатом!

Но тут и до меня дошло, что я вижу перед собой Средиземное море. Оно открывалось взору за дивной красоты набережной, с фонтаном и роскошными зданиями. Песчаный пляж был почти пуст, а на каменных скамьях под причудливой формы навесами между набережной и пляжем сидели одни только старики, греясь на ласковом мартовском солнце.

– Как красиво! – вырвалось у меня.

– Да, это очень красивое место! – согласилась Женя. – Но ты здесь еще и не такое увидишь. Тебя настоящие чудеса ждут!

По нескольким каменным ступенькам мы спустились на пляж. Матильда, закатав джинсы, как безумная носилась по воде.

– Море! Море! – визжала она. – Аська! Иди скорей, вода такая теплая!

Я бросилась к ней, на ходу сбрасывая босоножки. Вода и впрямь была очень теплая.

– Аська, ну почему мы не взяли купальники! Я умру, если не искупаюсь!

Надо заметить, что на пляже не купался никто.

– Вы с ума сошли, – воскликнула Женя, – сейчас еще рано купаться!

– Да где рано?! Вода теплющая! Аська, завтра хоть сдохнем, а искупаемся! А может, еще сегодня? – с надеждой взглянула она на Женю.

– Вы спятили? Купаться в такой холод! – поежился Володька. Он и Женя были в свитерах, а мы с Матильдой – в майках.

Женя пожала плечами.

– У нас уже все представления о температуре поменялись. Тут такая жара летом стоит, что двадцать два – двадцать три градуса кажутся нам почти морозом. – Она присела и рукой попробовала воду. – И правда теплая! – удивилась она. – Ладно, во второй половине дня и я с вами, может быть, искупаюсь. А сейчас пошли в Яффо!

Мы шли по набережной, дыша соленым морским ветром и наслаждаясь солнцем.

– Подумать только, вчера вечером мы еще были в Москве, а там такая холодрыга! А сегодня уже будем купаться в Средиземном море! – восклицала Мотька.

Потом Женя начала рассказывать нам о Яффо, древнейшем городе Палестины, который теперь стал просто экзотическим туристским центром Тель-Авива. Там было необыкновенно красиво и интересно. Узкие, очень чистые каменные улочки, отмеченные знаками Зодиака, мастерские художников, выходящая на море площадь, где стоит францисканская церковь Святого Петра. Блуждая по узким улочкам Яффо, мы увидели дерево, растущее в горшке, который висел на цепях. И только тут мы сообразили, что оставили дома фотоаппараты.

– Не беда, сядете на 46-й автобус на тахане и приедете, – утешил нас Володька.

– Нет уж, – отрезала Матильда. – Пешком дойдем. Такая красивая дорога!

Мы еще покатались на пароходике, который назывался «сабаба’», потом в маленьком уличном кафе ели вкуснейшие «бурекасы» – слоеные пироги с картошкой, запивая их апельсиновым соком. Это был удивительный день – в экзотической стране, с кучей впечатлений, но часам к пяти мы уже скисли от усталости, сказывалась бессонная ночь. Вернувшись домой, мы прилегли на часок и проснулись уже только утром, когда солнце проникло сквозь деревянные ставни, которые здесь называются трисами.

Утром Женя сказала, что сама купит нам экскурсии, а опекать нас сегодня предоставит Володьке. Он и в самом деле целый день таскал нас по городу, показывая достопримечательности и основные маршруты, а еще учил нас говорить на иврите самые необходимые слова. Спасибо, пожалуйста, до свиданья.

– Вот, предположим, ты захочешь выпить сок, что ты должна сказать? – пытал он меня.

– Какой?

– Апельсиновый.

– Бевакаша́ эхад тапузим!

– А если два сока? Грейпфрутовых?

– Бевакаша́ штаим эшкалиот!

– Отлично! Теперь ты, Матильда! Скажи – один яблочный!

– Эхад тапухим!

– Молодец! Да, вы бы тут за полгода выучили язык, не то что наши эмигранты! Мама без меня никуда не ходит, если там на иврите говорят. Приходится таскаться с ней по всяким здешним учреждениям, сами понимаете, какое это удовольствие!

– Да тут же на каждом шагу русская речь! – удивилась я.

– Так то на улице. Кстати, сейчас поведу вас на Кинг Джорджа там один старичок такие соки делает, умереть, уснуть! Заказывать будете сами.

– Хорошо, но и платить тоже будем мы! – твердо сказала я; мало-помалу я уже начинала разбираться в здешних ценах и поняла, что свежий сок – удовольствие недешевое. – И не вздумай хорохориться!

Володька пожал плечами:

– Ладно!

Мы свернули с Алленби вправо, и Володька подвел нас к маленькому замызганному киоску, где седой старик выжимал соки.

– Значит так, возьми три сока, смешанных, апельсин, яблоки и гранат.

– А как гранат на иврите?

– Римон. Сможешь?

– Запросто! Шалом, адони, бевакаша, шалош тапузим, тапухим, римон!

– Ну, Аська, ты даешь!

Старик с улыбкой кивнул, выхватил откуда-то апельсины, мгновенно выжал их в три стакана, затем с невероятной ловкостью разрезал яблоки, сунул в другую соковыжималку, а в третью – гранаты.

Через две минуты мы уже держали в руках по большому стакану ледяного, умопомрачительно пахнущего сока.

– Как вкусно! – простонала Мотька, первой отхлебнувшая сок.

Ничего вкуснее я никогда не пила.

– Володь, а почему сок такой холодный?

– Фрукты у него в холодильнике лежат. Нравится?

– Не то слово!

Мы протаскались так часов до восьми вечера и полумертвые добрались домой. По дороге от автобусной остановки Володя сказал с сожалением:

– Эх, не успел я вам тахану показать!

– Тахану? Автобусную станцию? Чего там смотреть? – удивилась я.

– Да ты что! Тахана – это целый город. Чего там только нет – и рынок, и магазины, причем есть и шикарные, и рестораны, и кафе…

– Правда? Тогда мы сами туда пойдем, – заявила Матильда.

– Не вздумайте! Заблудитесь как пить дать!

Дома Женя сказала, что купила нам две экскурсии – Северная Галилея и Иерусалим. В Галилею мы поедем через два дня, а в Иерусалим через неделю.

– И еще надо будет вас свозить на Мертвое море, может, я свою подругу попрошу, – сказала Женя. – А в субботу поедем в Ариэль, посмотрите совсем другие места. Устроим пикничок в горах.

– Ой! – всплеснула руками Мотька. – А как же Шура с Мурой?

– Какие шуры-муры? – не понял Володька.

– Да не шуры-муры, а Фельдманы, Шура и Мура! Вы таких случайно не знаете?

– Нет, не знаем. А кто они такие?

– Наши друзья, четыре года назад уехали, у нас есть телефон, но, может, это старый, и потом мы хотим сделать им сюрприз.

– Покажи-ка номер! – потребовал Володька. – Ага, 08, это код Реховота. Одни вы туда пока не доберетесь, давайте так сделаем. Я вернусь, позвоню им, не ехать же нам туда наобум, наплету чего-нибудь, договорюсь, чтобы они дома были, и заявимся к ним. То-то они удивятся, небось и не узнают вас!

– Здорово! – обрадовались мы. – Тода́ раба́! (спасибо).

Женя вытаращила глаза.

– Мама, слышала бы ты, как они на иврите объяснялись! Лучше тебя!

– Это не так уж сложно! – засмеялась Женя. – Девчонки, да вы уже носом клюете! Идите-ка спать. Спокойной ночи!

– Лайла тов!

Глава V

Да здравствует свобода!

Когда мы проснулись утром, дома никого не было. На нашей двери висела записка: «Асенька, Мотенька, доброе утро! Я ушла по делам, Володя уехал. Позавтракайте сами. Берите в холодильнике все, что на вас глядит. Не стесняйтесь, ради бога. Я вернусь не раньше часа дня, поэтому ждать меня не стоит. Ключи у вас есть, деньги тоже. В кухне на столе оставляю вам телефонную карточку. Если возникнут вопросы или заблудитесь, звоните. До часу я буду по номеру 37-11-24, а потом звоните домой. Купайтесь осторожно, полотенца я вам оставила на кухне. Целую. Женя».

Наскоро умывшись и проглотив по неимоверно вкусному йогурту, мы выскочили из дому и побежали к автобусной остановке.

На пляже, кроме нас, была еще совсем древняя старушка и компания каких-то толстых мужиков, громко окликавших друг друга по-русски. Но какое нам до них дело!

Мы уже вошли в воду по пояс, как вдруг Мотька спросила с придыханием:

– Аська, а ты сама себе веришь, что все это с нами происходит?

– Честно говоря, не очень! И потом еще то, что мы одни. Если бы нас целыми днями опекали, это было бы куда хуже!

– Еще бы! Одни, в таком красивом городе, с денежками. Кайф! Дай бог здоровья Феликсу!

– Это уж точно, хотя и он нам тоже кое-чем обязан. Знаешь, Матильда, надо будет Мите с Костей какие-нибудь хорошие подарки привезти, а то они ведь тоже с нами работали, а поездка только нам обломилась.

– Но ведь обе бомбы именно мы с тобой обнаружили, так что все вполне справедливо. Но насчет подарков – ты права. Поплыли?

– Поплыли!

Накупавшись, мы легли позагорать. Неподалеку толстые мужики резались в карты.

– О, кто идет! – вдруг крикнул один из них. – Вальчик! Откуда, старик?

Вальчик? Где я слышала это имя? Я подняла глаза и увидела гладкого, сытого и тоже противного мужика в розовом спортивном костюме. Это, видно, и есть Вальчик. Но откуда, откуда мне знакомо это имя? А может быть, это фамилия? Я глянула на Мотьку, она заснула. Я тут же растолкала ее.

– Ты что, разве можно спать на солнце? Сгоришь!

– Твоя правда, но меня так разморило. Искупнемся еще?

– Давай!

Уже в воде я спросила Мотьку:

– Слушай, тебе знакомо такое имя – Вальчик?

– Вальчик? А что? – встрепенулась Мотька.

– Да ничего, просто я никак не могу вспомнить, откуда знаю это имя. Тут мужик появился, вон, видишь, к воде идет? Они его Вальчиком зовут!

У Мотьки глаза полезли на лоб.

– Ты и впрямь не помнишь или придуриваешься?

– Честное слово, не могу никак вспомнить.

– Да это же про него та Блондинка с Мокрой Курицей говорила. Это, кажется, Блондинкин муж, он-то Курицу и шантажировал!

– Но, кажется, Блондинка в Рим улетела?

– Ну и что? Мало ли куда можно сейчас улететь для отвода глаз! Хоть в Рио-де-Жанейро!

– Это верно! Бедная Курица, она так надеялась, что хоть тут от них отдохнет. Матильда, ты не думаешь, что нам…

– Думаю!

– И что?

– Думаю, нам надо бы последить за этим типом, он ведь настоящий преступник – шантажист, контрабандой занимается. Знаешь что, давай для начала этого Вальчика сфотографируем. А заодно и всю компашку, мало ли, а вдруг пригодится!

– Отличная мысль! Встань так, чтобы компашка в кадр попала.

Я сфотографировала Мотьку на фоне картежников, а потом еще щелкнула Вальчика отдельно. К счастью, они на нас никакого внимания не обратили.

– А теперь давай послушаем, что они там говорят!

Но они все были заняты игрой в карты и лишь изредка подавали совсем не подозрительные реплики.

– Да ну, похоже, просто картина «Бандиты на отдыхе»! – заключила Мотька минут через пятнадцать.

– Мотька, а как насчет презумпции невиновности? Может, они просто обычные мирные граждане?

– Особенно Вальчик мирный гражданин! Просто ангел! Ты там у него крылышек не видела?

Между тем Вальчик поднялся.

– Что, труба зовет? – спросил его кто-то.

– Ох, не говори, дела!

– А ты не на отдыхе разве?

– Я и на отдыхе делами занимаюсь, а то со скуки пропасть можно! Нас тут третьего дня на экскурсию возили, так все по церквям, по церквям, а сами обещали крокодилий питомник! Я этой бабе, экскурсоводке, говорю, где питомник, что вы нас все Христом пичкаете? А она на меня как зыркнет, как залопочет: «Наша экскурсия крокодилов не предусматривает. Вы ошиблись!» И так она, блин, на меня свысока посмотрела, что мне хотелось ей в рожу плюнуть.

– Чего ж не плюнул?

– Да она бы мне зенки выцарапала! – расхохотался Вальчик. – На кой мне с ней связываться?

Тем временем мы с Мотькой, не сговариваясь, оделись и пошли к выходу с пляжа, где можно ополоснуть ноги от песка. Обувшись, мы сели на прогретый солнцем каменный парапет и стали поджидать Вальчика.

– Ну и типчик! – сквозь зубы процедила Мотька. – Такой не то что шантажировать, ему и убить раз плюнуть. А эту Курицу он вообще живьем сгложет и не поперхнется. Ужас, как ее жалко.

– Интересно, она знает, что он тоже тут?

Мотька ничего не ответила, она задумалась.

– Слушай, Аська, завтра надо взять с собой все наше снаряжение – уоки-токи и бинокль.

– А ты думаешь, он завтра тоже сюда придет?

– Думаю, да! Сегодня мы попробуем за ним проследить, но, честно говоря, мне вся эта компашка не нравится.

– И что ты предлагаешь? Следить за всеми? Но это просто бред!

– Я же не сумасшедшая! Но присмотреться к ним повнимательнее стоит. Они же тут ни фига не боятся, могут много интересной информации невзначай подкинуть.

– Матильда, мы сюда отдыхать приехали, и потом мы обещали, что не будем никого ловить.

– Ерунда! Мы обещали не ловить арабских террористов. А это самые что ни на есть отечественные бандюги. Про них разговору не было!

– Да ну их, Мотька. Что же, нам вместо экскурсий, прогулок, вообще всей этой красоты ловить отечественных бандюг? Я не желаю!

– Ну, Асенька, ну пожалуйста, давай проследим за Вальчиком сейчас, а потом пошлем его куда подальше. Очень Курицу жалко!

– Ладно, сейчас я согласна, а дальше – нет!

Вальчик тоже вымыл ноги под краном, обулся, причесал свои жидкие волосы и с довольным видом, что-то насвистывая, направился вверх по Алленби. Мы на некотором расстоянии следовали за ним. Затем он свернул направо, на шук Кармель. Он шел не спеша, вразвалочку, и слава богу, потому что у нас глаза разбежались. Чего тут только не было! Слева и справа торговали всякой несъедобной всячиной – кошельками, косметикой, сумками, расческами, майками, бельем, посудой, а дальше уже начинались съестные ряды. Горы апельсинов, грейпфрутов, помидоров, огурцов, темно-зеленых арбузов, разноцветных перцев, молодой картошки, баклажанов и каких-то неведомых нам плодов, цветы, свежая рыба, аппетитнейший хлеб, и надо всем этим пряный запах изобилия, от которого кружится голова и текут слюнки. Вальчик подошел к прилавку, где торговали маслинами. Мы остановились неподалеку.

– Матильда, давай тоже чего-нибудь купим, есть охота.

– Может, апельсинов?

– Давай, я куплю, а ты следи за ним.

– Бевакаша эхад кило тапузим! – вспомнила я вчерашний Вовкин урок. Насчет кило я не была уверена, но продавец, видимо, меня понял. Он взял пакет и насыпал туда штук пятнадцать апельсинов.

Я замотала головой и показала ему один палец.

– Эхад, эхад! – твердила я, а он, радостно смеясь, закричал:

– Матана’, матана’!

Ничего не понимаю! Что он от меня хочет? На бумажке стояла цена – 1,5 шекеля. Я достала из кошелька две монетки – шекель и 50 агорот и решительно протянула продавцу. Мотька смотрела не столько на Вальчика, сколько на меня. В ее взгляде читалось восхищение. Продавец взял деньги и подал мне пакет, где было как минимум три кило. Совсем дурной, что ли? Но я взяла пакет и, пожав плечами, подошла к Мотьке.

– Что это значит? На кой нам столько?

– Я ему заплатила за килограмм, а если он псих, так я не виновата!

– Может, они какие-нибудь не такие, эти апельсины? – предположила Мотька. – Уж больно дешевые!

На вид это были вполне нормальные апельсины.

– Знаешь, давай сейчас съедим по одному. Думаю, если с ними что-то не так, кто-нибудь нас остановит, они же не слепые!