Пираты сибирской тайги

Неожиданно от мыслей ее оторвали слова:

– А что это у нас за фея такая образовалась? А под одеяльцем у нас что? Неужели неглиже? – сидящий через проход лысый мужчина протянул к ней руку и дёрнул за плед.

Таня инстинктивно подтянула плед к подбородку.

– Что вы себе позволяете?

Лысый снова попытался сдёрнуть плед.

– Что я позволяю? Это ты что себе позволяешь? Со своим пьяным дружком такое в самолёте устроили! И драку, и ругань. А теперь из себя недотрогу строишь? – Лысый привстал и наклонился к ней. От него пахло дорогим коньяком.

Таня сжалась в комочек.

– Давай, не ломайся, я тебя не съем…

Таня поняла, что ее сейчас на глазах всего салона или изнасилуют, или изобьют. Она в ужасе закрыла глаза и даже была готова провалиться через пол самолёта в безвоздушную бездну.

– Оставь ее, – услышала она и открыла глаза.

Перед Лысым стоял мужик со шрамом.

Лысый обернулся к двум шкафообразным телохранителям, сидящим позади него, и те угрожающе привстали.

– Эй, отошел! – сказал один из них.

Назревала новая потасовка. Подскочили стюардессы, не зная, как предотвратить очередное несчастье.

– Я отойду, когда ты отцепишься от девушки, – ответил мужик со шрамом.

– Да ты знаешь, кто я? – вскочил Лысый и угрожающе выпятил нижнюю губу. – Да я тебя раздавлю! – А вы что стоите столбами? – повернулся он к своим телохранителям. – Выведите ее!

– Куда? Это же самолёт! – удивился один из парней.

Второй протянул руку к человеку со шрамом, но тот быстро перехватил его руку и вывернул. Парень взвыл.

– Убрались, макаки!

– Да ты что?! – побагровел Лысый. – Да я сейчас тебя на ремни порежу…

– Попробуй, посмотрю, как это у тебя получится. – Мужик со шрамом отпустил руку телохранителя.

Тот попытался снова кинуться на врага.

Лысый прикрикнул:

– Сядь, идиот! Не надо нарушать нашу безопасность, я из-за какой-то шалавы и урода погибать не собираюсь! Мы его на земле достанем! Он же на нашу землю летит! И девка эта тоже!

Лысый обратился к Тане:

– Ни одна тварь меня не оставила с носом, и ты не оставишь. Еще в ногах будешь ползать! Никто Лёне Старому не отказал. И ни этот урод, ни твой алкоголик малахольный тебе не помогут.

– Правильно, Леонид Павлович, – вдруг пискнула баба со змеей на голове. – Одни неприятности от этих приезжих! Особенно от москвичей. В каком салоне сидит эта баба, в таком и драка. И главное, было бы из-за кого? Да, Леонид Павлович?

– Заткнись, дура! А с вами я еще разберусь! – обратился Лысый к Тане и мужчине со шрамами.

Мужчина со шрамом мрачно посмотрел на Татьяну. Она покраснела, хотя и была прикрыта пледом по самый подбородок.

Татьяна попыталась улыбнуться:

– Спасибо вам. Я как-то сначала вас испугалась, подумала, что вы… А вы вот, наоборот. Помогли…

– Не люблю хамов, – ответил мужчина и сел на свое место. Он явно был не склонен к разговору.

«Какая идиотская ситуация и, главное, переодеться не во что. Чемодан в багаже. С собой же в салон самолета сменку не возьмешь», – подумала Таня.

Женщины за ее спиной зашипели:

– Всё, этой малахольной капец! Если сам Старый ей пригрозил!

Таня была напугана, но надеялась, что этот беспредел как-нибудь обойдёт ее стороной и управа на лысого выпившего господина найдется. А еще она думала о Саше.

Лысый со своими телохранителями вели себя весьма вызывающе, смеялись на весь салон и отпускали похабные шутки.

Таня осмотрелась по сторонам, откинула плед и подошла к мужчине со шрамом.

– Извините, можно вас потревожить?

– Уже потревожили, – ответил он, не оборачиваясь.

– Можно мы из самолета выйдем вместе? – попросила Татьяна.

– С чего бы это?

– Ну, так… просто. Мы только выйдем, а потом разойдёмся в разные стороны. Думаю, вас это не затруднит.

– Хоть на этом спасибо, – усмехнулся мужчина.

– Меня Татьяной зовут.

– А меня Фёдором, – ответил он.

– Очень приятно.

– А я бы не сказал, что мне приятно, но, как говорится, – делать нечего. Назвался груздем… Нисколько. Слушайте, Танюша, если вы боитесь этого хозяина жизни, так не бойтесь, вас всё равно повезут из аэропорта с ветерком в специализированном транспорте.

– Это в каком? – не поняла она.

– Так в полицейском, или вы своего мужа бросите? А его-то точно повезут оформляться в отделение за пьяное буйство на борту.

У Тани вытянулось лицо. Она как-то не подумала о последствиях поведения Александра и только сейчас осознала, как влипла.

– Что же делать?

От нервного напряжения у нее даже голова закружилась.

– Пить надо меньше и следить за мужем, чтобы он не напивался, особенно в общественном месте, раз его сразу на подвиги тянет.

– Да я вообще не пью! – возмутилась Татьяна. – И не муж он мне. Мы в командировку летим, коллеги.

– Надеюсь, не на ликёро-водочный завод?

– Вам смешно. А вы?.. – вдруг спросила Таня.

– Что я?

– Вам тоже грозит опасность, Лысый и вам угрожал.

– Предлагаете мне с вами в «бобике» рвануть? – усмехнулся Фёдор. – Нет уж, спасибо. Не переживайте за меня, я справлюсь как-нибудь.

Улыбка тронула его губы и Татьяне уже не казалось, что он безобразен, даже наоборот – она почувствовала к нему какую-то непонятную тягу.

– Извините, – сказала она и двинулась на свое место.

Весь оставшийся путь она провела в полном одиночестве и молчании. К ней больше никто не подходил и вообще не обращал на нее внимание. Александр, крепко спелёнутый, спал, привалившись головой к иллюминатору, и даже улыбался во сне, негодяй. Наверное, видел, как победил всех врагов и ему выкатили в награду бочку пива.

Глава 4

Хоть Татьяна лично и не дебоширила в самолете и даже могла считаться пострадавшей стороной, но почему-то работники правоохранительных органов отнеслись к ней крайне недружелюбно.

Может, им не очень понравилась несвежая женщина в дурно пахнувшей одежде? Может, здесь в Сибири, вообще люди были более суровые, но почему-то ей никто не улыбался и даже не пытался хоть как-то поговорить и что-то выяснить.

Первым делом вывели из самолёта Сашу, заломив руки, и бросили в машину, затем за ним вышла в пледе, который ей любезно отдали стюардессы, Татьяна и тоже была усажена в спецтранспорт. Она куталась в плед потому, как ей казалось, что так от нее меньше пахнет.

Сидя в полицейской машине она пытались найти глазами Лысого и Фёдора, но не нашла и огорчилась.

Мимо окон машины мелькали улицы и переулки города Торуйска, и Татьяна горько шмыгала носом, предвкушая дальнейшие приключения.

Машина остановилась около отделения полиции, и их с Александром принял дежурный лейтенант.

– Мне бы вещи забрать, хочу переодеться, – попыталась попросить Таня, но лейтенант по фамилии Капустин не проявил никаких эмоций.

– Это вам ни к чему.

– Я что, в вонючей одежде должна ходить?

Лейтенант устало посмотрел на нее.

– Здесь у нас все такие, сауны, извините, нет. Предьявите, дамочка, документики.

Татьяна вынула из сумочки паспорт.

– Так, дамочка, а этот гражданин с вами? – кивнул лейтенант Капустин на Баркова, еле стоящего на подгибающихся ногах.

– Муж?

– Господи пронеси! Какой муж? Коллега по работе…

– Повезло вам, дамочка, несказанно. Такой коллега в командировке – именины сердца…

– Вы меня в чем-то обвиняете? – обиделась Таня.

– Разберёмся.

– Мне чемодан с одеждой в аэропорту забрать надо! Я не могу находиться в этом колючем пледе! Я от него чешусь вся!

– Нам некогда получать багаж! Я должен составить протокол. Потом получите – и точка!

Татьяна замолчала и посмотрела на Сашу.

– Ну что? Доволен? Началась командировочка!.. Паразит…

– Тань, ну извини… Я же не хотел…

– Чего ты не хотел? Пить и вести себя по-свински? Гадюка…

– Ты же знаешь, что я компанейский! Я же не со зла! Ну, когда я рядом с тобой увидел эту гориллу, я реально испугался!

– Белочку ты свою увидел! – огрызнулась Татьяна, нервно накручивая прядь длинных волос на палец.

– Прости, прости! Честное слово, такое больше не повторится, – умолял Александр.

– Да отстань ты от меня, ради бога, – огрызнулась Татьяна. – Навязался на мою голову. Чтоб ты пропал!..

Александр только виновато вздыхал и закатывал глаза, мол, прости, в первый и последний раз…

Таня сурово отворачивалась.

Их поместили в камеру предварительного заключения, якобы до прихода следователя.

– Меня за что?! – попробовала добиться справедливости Татьяна. – Я пострадавшая сторона! Отпустите меня!

– Муж и жена – одна сатана, – было ей туманным ответом.

– Я ему не жена! Сколько можно! Пустите!

– Разберёмся!

– Дайте мне переодеться, изверги! – рвалась Татьяна.

– За оскорбление можно и ответить, – равнодушно отреагировал лейтенант Капустин и удалился.

Вернулся он минут через двадцать, держа в руках какой-то свёрток.

– На, держи, – сказал он, протягивая свёрток Татьяне. – Кто-то из задержанных оставил. Больше ничем помочь не могу Сама понимаешь. Выбрасывать вещи как-то рука не поднимается. Можете переодеться, гостья из Масквы, – нарочно протянул он, «акая», букву «а».

Таня сверток взяла, но поинтересовалась:

– А что за женщина эти вещи оставила?

– А сами не догадываетесь? Проститутка. Их чаще всего задерживаем.

– Это правда?

– Извините, монашки к нам не попадают. Ну, так что, переодеваться будем или лясы точить? – сказал, как отрезал, Капустин и удалился.

Таня развернула свёрток и пришла в неописуемый ужас.

– Ого! – возбудился почти протрезвевший Шурик. – Вот это вещи для ролевых игр! Глянь-ка, черные чулочки, красный корсет…

Не успел он договорить, как Татьяна охладила его пыл, отвесив Александру звонкий подзатыльник.

– Заткнись, негодяй! Я в этом дерьме из-за тебя!

– Да ладно, что ты прямо… – отстранился от нее Александр. – Будь проще. Небольшое приключение…

– Приключение?! И это ты мне говоришь, паразит?! – подняла кожаный черный хлыст Таня и потрясла им в воздухе. – Я на это не подписывалась! Я столько не пью, в отличие от некоторых!

– Но, но… – увернулся Александр. – Осторожнее, а то покалечишь!

– Да я бы с удовольствием тебе глаз подбила, – вздохнула Татьяна, отложила хлыст и стала перебирать наряды «ночных бабочек». – Отвернись! – скомандовала она Александру.

Через несколько минут она разрешила:

– Можно…

Александр повернулся и остолбенел.

Татьяна стояла перед ним в черном корсете на шнуровке с мини-юбкой и рукавами-крылышками и в черных колготках с цветочным узором. Машинально она пыталась натянуть юбочку с корсета пониже.

– Вот это «Веселая вдова»! – выдохнул Саша.

– Замолчи, идиот! Мне холодно, между прочим! Я же голая почти.

Саша всё еще не мог отойти от потрясения.

– Я не знаю… Ты переоделась, чтобы снять плед? Но в таком наряде без пледа всё-таки не обойтись.

– Но я хоть теперь не в вонючем костюме. Гад ты всё же, Саша Барков.

– Обвяжи себя как юбкой пледом, давай, я его пополам порву, – предложил Саша. И передал ей две половинки бывшего пледа. – Ну, вообще, ты даешь.

– Чего даю? – спросила Татьяна и завязала половинку пледа вокруг талии, как юбку.

– Как ты могла прятать так долго такую красоту? От меня, от сослуживцев… У тебя такая талия, а грудь какая… А плечи… Ты же просто красавица! Да тут бы каждый… – заходился Александр.

– Не надо мне каждого!.. – оборвала его страстные излияния Татьяна. – Никого мне не надо, понял? И не надо на меня так плотоядно смотреть, ты меня пугаешь.

Александр всё еще никак не мог прийти в себя.

– Я и не думал, что ты можешь выглядеть как женщина!

– Это что, комплимент? Спасибо тебе большое. Чтобы ты заметил, что я женщина, мне нужно было одеться, как проститутке?

– Значит, да. Что ты злишься?

– Очень много ко мне внимания. Охолони и вспомни, что мы в этом вонючем клоповнике по твоей милости. Все мозги пропил, – остановила его фантазии Татьяна.

– Виноват. Не вели казнить, – шмыгнул носом Александр. – Отделаюсь штрафом, надеюсь. Глупо получилось. Напился, как свинья, если честно. Но я летать боюсь, вот чтобы снять страх перед полетом и жахнул маленькую…

– Маленькую?! Да ты литр в себя влил!

– Ну, не литр… Граммов двести-триста…

– Да ты еще и враль, каких мало!

– Не трави душу, Татьяна, и так нехорошо, – вздохнул Александр. – Я так испугался, когда меня связали. Вроде же я не дрался ни с кем.

– Ну, это как сказать… По морде ты получил за дело. Сейчас новые правила для воздушных дебоширов. Никто церемониться не будет. Сейчас впаяют тебе четыре года за хулиганство, может, придёшь в себя. – Татьяна отвернулась от него и крикнула: – Господа полицейские! Эй! Кто-нибудь! Долго нам еще здесь сидеть?! Прошу внимания!..

Через некоторое время появился полицейский с недовольным лицом.

– Чего буяним?

– Почему нас не вызывают?

– Значит, время не пришло. Следователь Кислов на выезде.

– И долго он будет на выезде? Нам тут что, ночь ночевать?

– Не могу знать. Надо будет, так и заночуете.

– Вы не имеете права!

– Заткнитесь, гражданочка! Иначе, уважаемая, в карцер переведу, а там весьма прохладно. Или в клетку к вам подсажу урку-беспредельщика.

Татьяна бросила качать права и начала давить на жалость:

– Послушайте, господин майор…

– Я лейтенант, – поправил полицейский.

– Простите. Я не очень разбираюсь в знаках воинского отличия. Пожалуйста, пожалейте нас. Мы так долго летели из Москвы…

– И что?

– Мы с дороги, устали! Хотим есть и пить. У вас кормят? – спросила Таня, чем вызвала даже какую-то эмоцию на лице полицейского.

– У нас не гостиница, – сухо ответил он. – Вот когда переведут в КПЗ или тюрьму, то и на довольствие поставят – баланду кушать будете. Объедение!

– Почему это меня – и в КПЗ? Я-то при чем? Я воды хочу! Пить! Вы зверь, что ли? – Татьяна состроила жалостливую гримасу.

– Воды принесу, а будешь шуметь, переведу в карцер, я не шучу. И предупреждаю в последний раз.

Таня села рядом с Сашей и погрузилась в тягостное молчание. Через минут десять вернулся полицейский, загремел ключами и скомандовал:

– Александр Михайлович Барков – на выход.

– Ну, слава богу! Вспомнили про нас! – обрадовался Саша. – Сейчас всё решим! – И он ушел с полицейским.

Татьяна осталась одна. Шли минуты, часы. Казалось, время тянется вечно. Дежурный принёс ей воды и суп. Ее проводили в туалет и снова посадили под замок.

Она мечтала о том, чтобы попросить дать ей телефон и использовать свое законное право на звонок, но наконец-таки пришли и за ней.

– Гражданка Кравцова, на выход, – сказал ей полицейский, ухмыляясь. – Ну и видок у тебя! Точь-в-точь как у девочек с трассы. Только макияж надо усилить…

– Спасибо, что принесли мне только вещи, а не косметичку. А где Саша, то есть гражданин Барков? Почему его нет так долго? – спросила Татьяна.

– Не имею понятия. О себе позаботься.

Татьяну привели в обычный кабинет – окно с решеткой, письменный стол, два стула, шкаф, набитый пыльными папками.

За столом сидел мрачный мужчина с коротким седым ежиком.

– Присаживайтесь. Следователь Кислов Антон Иванович.

– Наконец-таки! Вас ждали! А где Барков? Вы с ним поговорили? Я вам сейчас все расскажу… – заторопилась Татьяна. – Он особо и не буянил! Просто перепил человек, не дрался, не угрожал. В первый раз с ним такое, я его уже давно знаю, и он очень сожалеет, что такое произошло, честное слово!

Следователь даже поморщился, словно от ее болтовни у него разболелась голова.

– У меня для вас плохие новости.

– Что? – оторопела Татьяна.

– У меня есть свидетельские показания, что ваш друг угрожал пассажирам ножом, ранил одного. И это всё на фоне алкогольного опьянения, к тому же всё происходило на борту самолета. А это статья. От пяти до восьми лет.

Таня оторопела и на секунду даже потеряла дар речи.

– Какой нож? Вы о чем? Не было у него ничего! Кто сказал эту глупость и чушь? Да чтобы Сашка кого-то ножом! Он и мухи не обидит!

– У меня показания пассажиров, а вам не поверят, потому что вы вместе и будете его покрывать! – потряс следователь перед ее глазами увесистой папкой, а затем убрал ее в стол и запер на ключ.

– Как же это? От пяти до восьми… Ужас! За что? Да он максимум штраф заслужил! И так себя уже наказал…

– Я сейчас выйду, минут через пять вернусь, – сказал ей Антон Иванович и вышел из кабинета.

Татьяна растерянно посмотрела ему вслед.

Дверь неожиданно снова открылась, и на пороге появился Лысый, тот самый бандит из самолёта. Татьяна вздрогнула – откуда он взялся и что ему надо?

– Вы?

Лысый, или как его называли, Леонид Павлович, окинул Татьяну восхищённым взглядом:

– Ого! Какая фигурка! – дыхнул он на нее перегаром. – Все-таки у меня на красивых женщин глаз – алмаз. Даже под мешком разгляжу прекрасные формы. – Он протянул к ней руку.

– Уберите от меня руки! – отшатнулась от него Таня. – Я закричу!

– Да кричи, сколько хочешь! Меня это возбуждает! – покачивал Лысый головой.

Татьяна присмотрелась к его фигуре и содрогнулась от омерзения – словно противного червяка взяли и поставили на хвост в вертикальное положение. Плеч у бандита вообще не было, плечи покато от шеи сразу переходили в длинные руки, которые Леонид Павлович, по всей видимости, любил распускать.

– Да мы в полиции!

– Я знаю. Я же сказал, детка, что мы увидимся и очень скоро. И всё всегда выходит по-моему! Ты не знаешь, кто я такой? Со мной дружить надо. Хочу – помилую, хочу – казню. Надо будет, сделаю так, что ползать в ногах будешь, как собачонка.

– Что я вам сделала?

– Посмела нагрубить мне. Тебе еще это аукнется. Тебе не жалко своего парня, коллегу или не знаю, кто он тебе? От пяти до восьми да еще в наших серьезных сибирских тюрьмах ему корячиться. Он может и не выйти!

– Так это вы причастны? Это вы наврали, что у Саши был ножик? Да я вас самого засужу за лжесвидетельство!

– Ты так и не врубилась, что это не Москва? Судьба твоего друга будет зависеть от тебя. Я сейчас озвучу тебе и больше повторять не буду, – наклонился Леонид Павлович над Таней, словно коршун, и ее замутило от винного запаха. – Ровно в десять вечера ты должна прийти в мой ночной клуб «Визави», его все в городе знают. От того, какой ты будешь паинькой и насколько мне понравишься, и будет зависеть судьба твоего друга. Если всё пройдет хорошо, то утром свидетели изменят свои показания, нож исчезнет, и Саша твой отделается штрафом. Ты даже в этой одежде можешь приходить, главное – подружиться со мной. Задача понятна?

– Это же насилие! – выдохнула она.

– Это взаимное влечение по обоюдному согласию двух взрослых людей! – поправил Леонид. – Не надо громких слов, детка.

– Шантаж.

– К чему лишние слова? Всего лишь одна ночь и спасена жизнь человека! Твоего друга. Тебе выбирать! Не надо только из себя невинность строить! Небось, собиралась к нам в Сибирь и мечтала гульнуть с местными олигархами? Вот, считай, и попала! – Лысый неожиданно провёл указательным пальцем Тане по щеке.

Таня смотрела в одну точку, и казалось, что и не дышала. В такой энергосберегающей позе ее и застал вернувшийся следователь Кислов. Он с деловым видом сел за стол и положил перед собой лист бумаги.

Татьяна всхлипнула:

– Антон Иванович! Сейчас сюда заходил человек и предлагал мне ужасные вещи. Он преступник! Это он дал ложные показания против Баркова! – Таня умоляюще посмотрела на следователя.

– Какой человек? Сюда, кроме меня и конвоира, никто не может зайти! Вы не употребляете наркотические вещества?

– Какие вещества? Откуда? Так вы с ним заодно?! Не делайте вид, что не знаете его. Этого бандита зовут Леонид Павлович, кличка Старый. Он летел вместе с нами и уже там приставал ко мне! И вот теперь он мне мстит, а в самолёте угрожал!

– Вы ничего не перепутали? Да кто ты?.. – смерил Татьяну уничтожающим взглядом Кислов. – И кто Леонид Павлович Староверов – почётный гражданин нашего города? Он крупнейший бизнесмен, и ни одно действо в городе не проходит без его участия и согласия, и свидетелей, что он угрожал и шантажировал вас, – нет, а вот в обратку я с десяток, если надо, приведу. Хорошо, что не было распоряжения вас упрятать, а то я бы прямо с удовольствием! Сейчас вы свободны и думайте сами! Свою ручную кладь получите у дежурного.

– А Барков? – задрожали губы у Тани.

– Для особо непонятливых повторяю – от пяти до восьми лет!

Глава 5

Таня вышла из полицейского участка в полной растерянности. Она даже не понимала, как выглядит. Прохожие оборачивались на нее, но она их словно не видела и шла по улице как сомнамбула, смотря вперед ничего не понимающими глазами. Тут ей пришло в голову, что надо немедленно позвонить в Москву шефу, но она тут же вспомнила, что телефон зачем-то положила в чемодан. А просить у прохожих звонить по межгороду…

Она брела по улице куда глаза глядят, подальше от этого места. На дворе был июнь, но Таня мёрзла и вспомнила сейчас о теплой кофте, на которой настаивала ее мама и которая тоже благополучно осталась в аэропорту.

Город был провинциальный, дома низенькие и в большинстве своем деревянные. Улица утопала в зелени. Порой дорогу Тане перебегали сытые пушистые кошки, но она не обращала на них внимание. За заборами тявкали собаки, отмечая ее путь, грязноватые белые куры купались в тёплой пыли. Улица была безлюдна, только у колонки замерла, глядя на нее, какая-то бабка, вовек не видавшая такого чуда среди бела дня.

Улица вывела Таню на пыльную площадь с покосившейся автобусной остановкой. На лавочке дожидались автобуса две тётки неопределенного возраста с котомками и дед, обутый почему-то в валенки.

На одном доме висела вывеска «Пирожковая». Таня вспомнила, что голодна и направилась туда. Она открыла дверь и оказалась в помещении, густо заставленном столиками с грязной посудой, которую, видимо, не торопились убирать. «Обычная столовка», – с некоторой брезгливостью подумала Таня и села за первый попавшийся столик. Она огляделась вокруг, отмечая дешёвые картинки на стенах и жирных мух в окне. На кассе сидела с телефоном в руках молодая девушка в фартуке и белой наколке на голове. Она оторвалась от компьютерной игры и подняла затуманенные глаза на Татьяну.

– Добрый день. Вам меню?

– У вас мясо есть? – спросила Таня.

– У нас пирожки, ватрушки, кофе, чай, – ответила девушка.

– Можно мне самых свежих пирожков три штуки и кофе черный, крепкий. Большую чашку, – попросила Таня.

Девушка встала, положила три пирожка на терелку и поставила ее в микроволновку. Микроволновка через минуту звякнула, и девушка поставила перед Татьяной тарелку с пирожками.

– Честное слово, свежие, только подогрела. Вот вам расстегай с семгой, ватрушка и пирожок с капустой. А вот и кофе.

– Спасибо, – поблагодарила Таня, только сейчас заметив, как у нее трясутся руки.

– Тяжелая ночь? – спросила девушка.

– У меня? Да, не из самых легких.

– Вы с Юбилейного?

– Я? – удивилась Таня.

– Ну, с трассы на Юбилейной. Вы не подумайте ничего плохого, мне совершенно всё равно, я никого не осуждаю.

– О господи! Нет, я не с трассы, я из Москвы прилетела! На мне одежда не моя. В полиции выдали.

– В полиции? – ахнула девушка. – Вот это да! Так это вас из Москвы ждали в помощь нашим полицейским? Весь город на ушах стоял! Так все-таки решили ловить на «живца»? Переодели оперативника, то есть оперативницу из Москвы, под проститутку, и вы будете его ловить? И начали свой героический путь с моей пирожковой? Ой, как мне повезло! – чуть ли не захлопала в ладоши девушка.

– На «живца»? – вскинула брови Таня. – А что у вас в городе происходит?

– Как же! У нас такие дела год уже! Шесть трупов проституток! Насилуют и зверски убивают. Целая серия. Наши не справляются, вроде как убить хотели, посадили парня невиновного, всё на себя взял. Как потом выяснилось – больной на голову. А тут опять такое же убийство. Информация и просочилась куда-то выше, вроде как из Москвы и должны были прислать кого-то в помощь. Вы сказали, что из Москвы, вот я и подумала… – вздохнула девушка. – Меня Аней зовут.

– Очень приятно. Татьяна. Таня.

Таня вонзила зубы в расстегай – румяный конвертик – и чуть не откусила себе язык, тесто было мягкое, воздушное, восхитительное.

– Какие пирожки у тебя, Анна! Вкуснотища! – не удержалась от похвалы Татьяна.

– Да, стараемся. Всем нравится, особенно приезжим, – сказала девушка. – Значит, вы не будете ловить маньяка? Жалко. А то домой по вечерам страшно возвращаться. Я хоть и не… ну, не легкого поведения, но тоже вот и юбка бывает на мне короткая и каблуки… А вдруг перепутает? Я ведь и этим девушкам плохого не желаю. Такого зверства никто не заслуживает. Они нормальные тётки, это просто работа такая…