Терпение дьявола

Людивина оттянула ворот бронежилета с белой надписью «Жандармерия» на животе и спине – он давил на грудь. Пошевелила пальцами в новеньких ботинках «гортекс», которые специально надела из-за их надежного сцепления с асфальтом. Вместе с ней в «кайене» находились еще трое в таких же жилетах и тоже с табельными пистолетами. Помповые ружья лежали в багажнике. Все ее напарники были из бригады по борьбе с наркотиками парижского отдела расследований. Полковник сидел в первом «кайене», Сеньон – в замыкающем.

Летучка была, как и полагается, короткой и ясной. Из перехваченных телефонных переговоров стало известно, что ночью ожидается переброска большой партии наркотиков из Лилля. Три месяца слежки, и вот подвернулся шанс арестовать максимальное число бандитов за несколько часов. Это крупная рыба, сказал полковник. Цель – взять их на месте преступления, чтобы сразу засадить за решетку. Остальных членов наркосети арестуют по квартирам завтра в шесть утра.

Вопреки тому, что думала Людивина, гоу-фасты редко проходили на рискованной скорости. Бандиты перевозили товар на мощных автомобилях, способных в критических ситуациях выдать максимум и оторваться от полицейских или конкурентов в засаде, но большую часть пути они ехали как обычно, чтобы не привлекать внимания, с разведчиком впереди. Полковник все объяснил подробно. Во время полицейских операций разведчика часто пропускали, чтобы не спугнуть подельников в автомобиле с наркотиками. Потом его перехватывали полицейские на мотоциклах или арестовывали на следующий день дома. Но на этот раз команде Людивины было поручено остановить разведчика, и в помощь им дали двух мотоциклистов из отдела расследований. То есть Людивина не участвовала в главных событиях, и ее это нервировало.

– Где мотоциклисты? – спросила она.

– В сторонке, отсюда их не видно. Появятся по нашему требованию, – отозвался Ив с переднего пассажирского сиденья. – Еще четыре наши машины ждут у пункта оплаты за проезд. Обдерем клиентов до нитки.

Ив служил в бригаде по борьбе с наркотиками. Щедрая россыпь веснушек, глубокие морщины в уголках глаз, жесткие черные волосы, прошитые сединой, больше всего заметной в короткой бородке, и пристальный взгляд, темный, темнее самой крепкой робусты.

Рация на коленях Ива затрещала, и донесся голос полковника:

– Они проехали перекресток с А29, срочно занимаем позиции.

Три «кайена» одновременно прибавили скорость. Восьмицилиндровые двигатели взревели, когда машины стремительно понеслись по асфальту.

Рация опять принялась потрескивать.

– Ив, отделитесь от группы на ближайшем съезде, готовьтесь к перехвату разведчика.

– Понял.

Их автомобиль промчался несколько километров, свернул на пандус и проехал по мосту над четырехполосным шоссе. У съезда на встречную полосу ждали двое мотожандармов. Ив вышел переговорить с ними и вскоре вернулся на место.

– Теперь слушаем шоу по рации и готовимся выйти на сцену по сигналу, – сказал он сухо.

Не прошло и десяти минут, как полковник сообщил о том, что они заняли позиции на пункте оплаты. Ив сделал знак Арно, водителю, тот кивнул и открыл багажник с ружьями. Одно он протянул Иву, второе – Людивине.

– Знаешь, как с этим обращаться?

– Я предпочитаю свой девятимиллиметровый, – сказала она, хлопнув себя по бедру. К поясу джинсов была пристегнута кобура с «зиг-зауэром». – Точность и скорострельность.

Арно одобрительно качнул головой, бритой под ноль, чтобы скрыть раннюю лысину, и передал оружие третьему пассажиру. Франк, подхватив «помпу», проверил, что она заряжена красным патроном.

– Разведчик миновал нашу позицию. Повторяю: разведчик прошел мимо нас. Ив, как слышно?

– Слышу вас отлично.

– Подтверждаю: серый «фольксваген-туарег» с тонированными стеклами.

– Номер не поменялся?

– Не поменялся. Доберется до вас через десять минут, будьте наготове. Но не трогайте его, пока мы не возьмем машину с грузом!

– Вас понял.

Арно посигналил фарами мотоциклистам. Один из них взял бинокль, спустился к подножию моста и, укрывшись за кустами, принялся ждать машину.

Людивина чувствовала, как нарастает напряжение. Сердце с каждой минутой ускоряло ритм, приводя тело в тонус. Все дело в подготовке, повторяла она себе. Быть готовой к нужному моменту – значит действовать безошибочно. Не дать воли эмоциям, сконцентрироваться на целях, обстоятельствах, окружающей обстановке, проанализировать все данные и действовать адекватно, как перед атакой в боевых искусствах.

В уютной тишине «кайена», окутанного ночной темнотой, глядя на гипнотизирующий поток машин внизу на автостраде, было проще задремать, чем подготовиться к молниеносному задержанию. Даже не верилось, что с минуты на минуту все придет в бешеное движение. Но Людивина знала, что так и будет. Резкий старт, мигалки, они выскочат из «кайена», направят оружие на «туарег», выкрикнут предупреждение, наденут наручники на сжатые кулаки, дождутся коллег, чтобы передать им задержанных… Стремительно и безрадостно, потому что главную работу выполнят другие – на предыдущем этапе, у пункта оплаты проезда.

По кабине вдруг раскатился голос полковника:

– Цель приближается! Они проехали последний мост! Всем группам готовность номер один!

Через две минуты он уже кричал:

– Они здесь! Черный внедорожник в левом ряду! Go! Go-go-go-go-go![9] Берем их! Берем!

Три минуты ожидания. Нескончаемые три минуты. Тишина, наполненная сотней вопросов. Предположений. Тревог.

И наконец долгожданное избавление:

– Мы их взяли. Вся компания на асфальте в браслетах.

Всеобщий вздох облегчения в «кайене». Но надо думать о собственной миссии. Их задание еще не выполнено.

– Даже не сопротивлялись. Не волки, а жалкие бараны. Ив, берите разведчика.

– Принято, начинаем.

Жандарм с биноклем выскочил из укрытия. Поравнявшись с «кайеном», он махнул в сторону автострады, прыгнул на мотоцикл и рванул с места. Они с напарником понеслись вниз по пандусу, полосуя ночь светом мигалок.

Мотор взревел, и «порше-кайен» стартовал так, что всех вжало в спинки сидений.

Слева появился серый «туарег», и мотожандармы с идеальной синхронностью взяли его в тиски с двух сторон. Картинка словно застыла секунд на пятнадцать – «туарег» ехал прямо, даже не сбросив скорость, хотя мотоциклисты знаками велели перестроиться в правый ряд. И вдруг его кузов просел от резкого ускорения.

– Суки! – взревел Арно за рулем «кайена». – Уходят!

– За ними! – приказал Ив.

Восьмицилиндровый двигатель мощно загудел, «кайен» рванул в погоню за беглецами. Один из мотожандармов обогнал «туарег», чтобы вынудить водителя притормозить, но разведчик не сбросил скорость, заставив мотоциклиста тоже прибавить газу, чтобы не попасть под колеса.

– Машина уходит, мы у нее на хвосте, – сообщил Ив по рации.

– Если поток станет плотнее, прекратить преследование! Ясно? Мне тут глупости не нужны. Ничего страшного, потом в городе их возьмем.

Людивина, вцепившись в дверную ручку, бросила взгляд на дорогу – в этот поздний час автомобилей было мало.

– Да что у них под капотом? Гонят как сумасшедшие! – обеспокоенно сказал Арно. – Там не обычный двигатель. Похоже, его прокачали.

– Нельзя их упустить! Обходи справа, – велел Ив водителю.

Все 420 лошадиных сил «кайена» поднатужились, и стрелка спидометра весело скакнула за отметку 250 километров в час. Мотожандармы поотстали, не решившись соперничать с мощными внедорожниками, оснащенными турбонагнетателями.

– Нас облапошили, – объявил вдруг полковник. – Груза во второй машине нет.

Ив, который тоже держался за дверь, второй рукой поднес рацию ко рту:

– Вы уверены? Хорошо искали?

– Разумеется. Даже собака кинологов ничего не унюхала.

Арно, сжимая руль, озадачился:

– Если во второй тачке пусто, тогда почему эти дебилы от нас удирают? Это же глу…

Ив вслед за коллегой догадался, что происходит, и ткнул рацией в сторону «туарега»:

– Товар там! Они поменяли машины местами!

«Порше-кайен» со свистом рассекал ночную тьму, его мощности вполне хватило, чтобы нагнать беглецов. Арно поравнялся с ними, а Франк, сидевший сзади, направил дуло ружья на окна «туарега». Кортеж замыкали мотожандармы – они создавали зону безопасности, заставляя немногочисленные легковушки и грузовики держаться подальше.

– Сейчас мы их сделаем! – возбужденно воскликнул Арно. – Сделаем!

Он переключился еще на одну передачу, и мотор взревел. В один миг они обогнали разведчика и помчались впереди, виляя из стороны в сторону, – давали понять, что бежать некуда.

Под конвоем жандармского автомобиля «туарег» плавно сбросил скорость, и они медленно съехали на аварийную полосу. Тут подтянулись и оба мотоциклиста.

Едва «кайен» затормозил, трое жандармов выскочили наружу, оставив Арно на посту за рулем. Дула ружей нацелились на лобовое стекло «туарега», мигалки мотоциклов отражались в кузове синеватыми отблесками. Мимо, даже не снижая скорости, проезжали грузовики.

– Жандармерия! Глушите мотор! – крикнул Ив, обращаясь к водителю «туарега».

Но шум трассы перекрыл его голос, а сквозь тонированные стекла нельзя было различить, что происходит внутри.

Людивина отошла в сторону и прислонилась к ограждению, чтобы свет фар не бил в лицо. Ствол ее «зиг-зауэра» смотрел туда, где в «туареге» должно было находиться переднее пассажирское кресло. При малейшей провокации она готова была нажать на курок. На кону стояла их жизнь. Реагировать нужно было мгновенно, без колебаний, так чтобы никто из своих не попал под пули бандитов.

Спокойно, Лулу, приказала она себе.

Не хватало еще потерять самообладание в ответ на выхлоп какой-нибудь проезжающей машины.

– Глушите мотор! – повторил Ив, указав стволом ружья на капот. – И выходите! Медленно!

Но пассажиры «туарега» не подавали признаков жизни. Похоже, колебались.

Просчитывают варианты? А какие у них могут быть варианты? Скверно. Очень скверно.

Людивина крепче сжала оружие. Если придется открыть огонь, она выстрелит мгновенно и с предельной точностью. Но открыть огонь жандарм имеет право, только если преследуемый сделает это первым. А в таких условиях все может закончиться бойней. Ситуация действительно скверная. Очень. Они не подготовлены к такому захвату, их для этого слишком мало.

Ведь предполагалось, что это машина-разведчик, мать вашу!

Мотоциклисты не шевелились. Оба целились в багажник «туарега», почти в трех жандармов.

В случае паники мы просто перестреляем друг друга!

Людивина осторожно перешагнула через ограждение, чтобы отойти в сторону еще на метр, и медленно двинулась вперед, не отрывая взгляда от лобового стекла «туарега». Она возьмет на себя того, кто первым откроет дверцу с ее стороны.

Мотор «туарега» вдруг заглох, и напряжение немного спало. Это был уже первый признак капитуляции.

– Выходите! – рявкнул Ив. – Без резких движений!

Дверца со стороны Людивины начала открываться, и та сразу крикнула:

– Руки на затылок!

На асфальт ступила одна нога в массивной белой кроссовке и мешковатой джинсовой штанине. Потом бандит показался целиком, подняв руки над ежиком волос. Людивина заметила, что то же самое происходит со стороны водительского сиденья, услышала, как Франк выкрикивает приказы, пытаясь перекрыть оглушительный рев грузовиков, несущихся мимо.

Мужчине, стоявшему перед Людивиной, было лет тридцать. Худощавый, в черной куртке-бомбере с белыми рукавами. Пристальные ярко-голубые глаза, ледяные, бесстрашные. Впалые щеки, мрачный вид. Да уж, не ангел. Совсем наоборот. Во взгляде читалась жутковатая холодность, тяжелая ненависть. Явно не пригородная шпана, которая выпендривается перед своей бандой. Этот человек представлял собой серьезную угрозу. Такие способны на все, они идут до конца. Если понадобится, в одиночку. Людивина не сомневалась, что при других обстоятельствах он, не колеблясь ни секунды, разрядил бы в нее пушку, чтобы сбежать.

– Отойди от машины! – приказала она. – Руки на затылке!

Один из мотожандармов бросился ей на подмогу, и, когда он оказался рядом, Людивина, отнюдь не трусиха, почувствовала облегчение. Пока задержанный был на мушке у ее коллеги, она убрала «зиг-зауэр» в кобуру и достала наручники.

– Повернись. На колени. Ну! Живо!

Мужчина полоснул по ней ледяным взглядом, и уголки его губ дрогнули в презрительной усмешке, прежде чем он подчинился.

Защелкнув браслет на правом запястье, Людивина заломила ему руку за спину, чтобы обездвижить. Надев второй браслет, знаком велела мотожандарму присматривать за арестованным, а сама огляделась, оценивая расклад.

Водитель тоже был в наручниках, его охранял Франк. Ив осторожно открыл багажник «туарега». Людивина встала поодаль, держа руку на кобуре, готовая в любой миг выхватить пистолет. Фары мотоциклов осветили нутро «туарега».

Пусто. Ни контейнера, ни спортивной сумки – ничего такого, в чем можно перевозить наркотики.

– Вот дерьмо, – буркнул Ив.

– И какого черта они тогда удирали? – подумала вслух Людивина. – Может, сами под кайфом?

Ее внимание привлекло движение с правого бока машины. Вдруг задняя дверца распахнулась. Оттуда выскочила тень и перемахнула через ограждение.

– Эй! – заорала Людивина, бросаясь в погоню.

Темная фигура мчалась вверх по склону, поросшему травой. В руке у беглеца была спортивная сумка. Людивина слышала, как Ив выкрикнул ее имя, но не стала терять время – бандит и не думал останавливаться, а верхушки деревьев, которые маячили над склоном, не предвещали ничего хорошего. Если ему удастся добраться до леса, найти его там среди ночи будет невозможно.

Людивина старалась как можно быстрее подняться по склону, вонзая мыски ботинок в рыхлую землю, чтобы не поскользнуться. Беглец не реагировал на ее требования остановиться – знал, что никто не решится стрелять ему в спину. Людивина, как хорошая спортсменка, набирала скорость, стараясь дышать размеренно. Она уже наловчилась удерживать равновесие и огибать кусты, но мысленно проклинала свои «гортексы», которые тормозили в траве хуже, чем кроссовки. И все же она неуклонно сокращала дистанцию – человек впереди бежал кое-как, ему мешала сумка в руке.

Там дурь! Он удирает с товаром!

Деревья на вершине откоса становились все выше, темная стена леса раскачивалась на ночном ветру. Людивина собрала все силы и прибавила скорости. Мышцы бедер сокращались при каждом шаге, ягодицы по очереди напрягались, икры были крепче стали. Она поднималась по склону быстрее, чем бандит. Его темный силуэт маячил уже в нескольких метрах, паника и тяжелая сумка мешали ему сосредоточиться.

Людивина же дышала ровно и двигалась размеренно. Разогретые мышцы несли ее к цели. Она уже почти могла дотянуться до беглеца.

Почувствовав спиной, что преследовательница совсем близко, мужчина резко развернулся, чтобы нанести ей прямой удар в челюсть. Людивина увидела черное лицо с огромными белками глаз и приближающийся кулак. Она прикрыла голову предплечьем и с разбегу намеренно врезалась в беглеца, сбив его с ног. Оба упали и откатились в разные стороны. Людивина вскочила и снова увидела кулак, летящий к ней. От бедра шагнула назад, открытой ладонью оттолкнула кулак противника и ударила его локтем. Рассчитать удар она не успела – локоть задел бандита по лбу, он схватил ее за ворот бронежилета и швырнул на землю. Людивина упала навзничь. Теперь можно было рассмотреть врага: это был здоровенный парень с лицом чернее ночи и таким же решительным видом, как у подельника из «туарега». Он хотел пнуть ее, но Людивина откатилась, и кроссовка лишь скользнула по бронежилету. Одним прыжком она оказалась на ногах, пытаясь дышать ровнее, чтобы гипервентиляция не лишила ее способности ясно соображать.

– Убью, сука, – процедил сквозь зубы беглец, доставая из кармана нож со стопором.

Он задыхается, отметила про себя Людивина в тот момент, когда парень бросился на нее, выставив вперед лезвие.

Шаг от бедра, чтобы уклониться. Удар ладонью в предплечье, чтобы отвести оружие. Шаг назад, чтобы восстановить равновесие. Мощный удар с разворота коленом в поясницу. Сжать кулак, прицелиться в челюсть, выкинуть руку вперед, словно отпустить натянутую резинку, короткий, идеально точный удар. Прямое попадание. И сразу второй рукой удар в лицо. Напоследок – тычок в шею. Заметить, что рука с ножом в пределах досягаемости, ухватить запястье, зажать, как в тисках, крутануть в сторону, противоположную естественному сгибу, провернуть. Хруст. Крик. Удар ступней под колено, резкий, жесткий, чтобы заставить ногу противника согнуться. Добыча падает на колени. Заломить руку за спину. Он упирается. Поднять ногу и врезать коленом по скуле. Не разжимать хватку на запястье, хотя его тело заваливается на бок. Схватить за ворот другой рукой. Заломить локоть сильнее и обездвижить. Грубо толкнуть вперед, уложить ничком, впечатать морду в грязь, коленом придавить позвоночник. Упереться в землю второй ногой, чтобы сохранить равновесие…

Преследуемый обезврежен и стонет.

Людивина наносила удары, не задаваясь вопросами. Как робот. Сейчас она заметила, что плечо парня выглядит странно – сустав был вывихнут, и он вскрикивал каждый раз, когда Людивина сильнее сжимала руку, заломленную за спину. Она достала вторую пару наручников и защелкнула их. Теперь уже никуда не денется.

Она встала, стараясь восстановить дыхание.

Все произошло очень быстро. Людивина поискала в траве сумку.

Ив поднимался по склону, выкрикивая ее имя. Людивина помахала ему, обозначая свое местоположение. Фары «кайена» в синем сиянии мигалок мотоциклов казались бесконечно далекими.

Сумка валялась совсем рядом.

Только бы там оказалась дурь. Если я переломала этому чуваку кости ни за что, проблем не оберешься…

Людивина подняла сумку и удивилась ее весу.

Килограммов десять. Надеюсь, в ней порошок. Если так, это будет большой улов. Просто огромный.

Она расстегнула молнию и откинула клапан.

Внутри были пластиковые пакеты, но слишком большие для упаковки наркотиков, и содержимое их было темнее. Янтарного цвета. Людивина пошарила в сумке рукой – дюжина пакетов, не меньше, и все довольно крупные и тяжелые. Достала один, размером с небольшой постер, и с первого взгляда не поняла, что в нем такое. Нечто с неровными краями и темной каймой.

Убедившись, что пленник по-прежнему постанывает на земле, она достала из кармана фонарик.

Белесый луч высветил синеватое изображение рыбы на бледно-оранжевом фоне, а по краю шла полоса цвета засохшей крови.

Похоже на…

Татуировка. Это была татуировка в окружении родинок и веснушек. В пакете лежал кусок человеческой кожи. Судя по размеру, со спины.

Людивина болезненно сглотнула.

Наклонилась, чтобы лучше рассмотреть содержимое сумки.

Во всех пакетах был один и тот же товар.

Фрагменты человеческой кожи. В основном белой.

Достав пакетик потоньше, Людивина в этом уже не сомневалась.

Человеческое лицо – обезображенное, плоское, со складкой на месте носа и небольшими утолщениями вместо губ. Под кожей ничего не было.

Маска смотрела на нее пустыми глазницами.

3

Парижский Институт судебно-медицинской экспертизы походил на небольшую крепость девятнадцатого века. Первый ярус, коричневый, почти черный, наполовину врытый в землю и окнами выходивший на Сену, был отведен под гигантские холодильники и прозекторские, соединенные сетью неуютных коридоров с плохой вентиляцией. Выше находился второй ярус – красная кирпичная кладка, продырявленная высокими окнами, а над ним, на крыше, из белых строительных блоков был собран третий, с кабинетами и лабораториями. Все это было построено для того, чтобы стать хранилищем страшных тайн. Смерть разложила повсюду свои секреты – во вскрытых грудных клетках, черепных коробках, распиленных дуговой пилой, в рассеченном скальпелями эпидермисе, в телесных жидкостях и внутренностях, поблескивающих под бесстыдным светом хирургических ламп. Они хранили горькую истину: смерть лишает индивидуальности тех, к кому прикасается, трансформирует их в объекты, превращает в предметы. Плоть становится мясом, имена – порядковыми номерами, раны – уликами, тела – скелетами, люди – воспоминаниями. Человек растворяется в небытии, от него остается призрак, которого удерживает от исчезновения лишь наша память. Здесь больше, чем где-либо, эта зловещая алхимия бросалась в глаза, денно и нощно, без передышки.

Людивина и Сеньон стояли в холодном помещении первого яруса с глухими облезшими стенами. Было раннее утро, Сеньон держал в руке стакан с кофе из «Старбакса», который так и не поднес к губам с тех пор, как они вошли в здание. Его черная кожа будто впитала неоновый свет. На фоне внушительного мускулистого коллеги Людивина казалась хрупкой, почти несуществующей. Они были при исполнении, но, как и большинство сотрудников парижского отдела расследований национальной жандармерии, чаще работали в гражданском. Сегодня Сеньон был в серой толстовке с капюшоном и спортивных штанах, а Людивина – в джинсах и бледно-розовом мохеровом свитере. Они походили на случайных посетителей, на туристов, заблудившихся среди тел, накрытых простынями.

На столах из нержавейки были аккуратно разложены куски кожи, изъятые несколько часов назад. Гладкая поверхность отражала холодный яркий свет. Все вместе это напоминало причудливый тошнотворный пазл. В сумке наркоторговцев нашлось четырнадцать фрагментов. Самые маленькие представляли собой лица. Три плоские нелепые маски с опущенными веками и приоткрытыми ртами, без волос и ушей, пародии на человеческий облик. Самые большие куски кожи были срезаны со спин и животов; в последних были дырки на месте сосков и складки у пупка. Мужчина и две женщины, судя по двум отвисшим карманам вместо груди.

– После анализа ДНК мы будем точно знать, сколько тут человек, – сказал судмедэксперт с черной бородкой. – Но на первый взгляд, судя по стыкам этих фрагментов и цвету кожи, их трое. Это мое предварительное мнение, не принимайте его за официальное заключение, но, думаю, оно подтвердится. Вряд ли тут стоит ожидать сюрпризов.

– Здесь кожа со всех участков тела? – спросила Людивина.

– Нет, но почти. Не хватает нескольких фрагментов с шеи, рук, гениталий, колен и ступней – в общем, всего того, что трудно срезать. И еще отсутствуют скальпы.

– Это профессиональная работа?

– По крайней мере, очень аккуратная. Тут не надо быть хирургом. Человек без особых навыков, если он не брезглив и у него есть время, может не спеша снять весь эпидермис. Здесь много следов лезвия – либо скальпеля, либо бритвы. Кто-то действовал методично, небольшими надрезами. Не то чтобы ювелирная работа, но он старался срезать кожу как можно ровнее и крупными кусками. В общем, получилось недурно.

– Недурно? – переспросил Сеньон, поморщившись.

– Да. То есть я хочу сказать, что работа проделана тщательно, – с некоторой неловкостью поправился судмедэксперт. – Кроме того, вся кожа гладко выбрита и натерта чем-то вроде воска. Узнаем точнее, когда получим результаты химического анализа. Думаю, это было сделано для того, чтобы остановить размножение бактерий.

– То есть кожу хотели сохранить? – догадался Сеньон.

Судмедэксперт кивнул.

– А наркотиков вы в этих пакетах не нашли? – спросила Людивина. – Сумку мы изъяли у драгдилеров, должна же быть причина, по которой она у них оказалась.

– Мне так и сказали, когда ее привезли, только я ничего похожего не обнаружил. Мы даже просветили кожу рентгеном, но это опять же ничего не дало. Еще я взял пробы и провел тесты на самые распространенные виды наркотических веществ – ни одной положительной реакции.

– А сколько времени займет анализ ДНК?

– Честно говоря, я собирался заняться этим сегодня утром, но потом сюда начали свозить трупы, так что ваше дело пришлось отложить.

– Какие трупы? – удивилась Людивина.

– Нам на экспертизу передали останки некоторых погибших во время бойни в скоростном поезде.

Людивина повернулась к Сеньону и, нахмурившись, воззрилась на него.

– Что? – удивился он в свою очередь. – Ты разве не в курсе насчет вчерашней мясорубки? С луны свалилась? Об этом трубят в новостях по всем каналам!

– Я два дня не включала телевизор. Так что это было? Террористическая атака? – недоверчиво спросила Людивина.

– Нет, двое подростков.

– Много жертв?

– Пятьдесят три погибших и два десятка раненых, многие в тяжелом состоянии.

– Ох черт…

– Вот именно.

– В общем, нас завалили останками по самое некуда, простите за выражение, – снова заговорил судмедэксперт. – И сами понимаете, при таком пристальном внимании журналистов и политиков это дело будет приоритетным как минимум неделю, а то и месяц. Все остальные задвигаем на второй план, хотя останки разделили между нашим институтом, клиникой в Гарше и другими.