Раздвигая границы

– Замечательно. Значит, дела в новой приемной семье идут хорошо.

Прозвучало как утверждение, но на деле – это был вопрос.

– Ага.

Если сравнивать их с предыдущими тремя семьями, то они чертова «Семейка Брэди»[10]. На этот раз меня поселили вместе еще с одним пареньком. Либо у системы опеки не хватало домов, либо они наконец-то поверили, что я не представляю угрозу для общества. Таким, как я, запрещалось проживать с другими несовершеннолетними.

– Слушайте, у меня уже есть соцработник, и она та еще заноза в заднице. Одной достаточно. Скажите начальству, что не хотите тратить на меня свое время.

– Я не соцработник. Я клинический психолог.

– То же самое.

– Вообще-то нет. Я училась гораздо дольше.

– Рад за вас.

– И это значит, что я могу предоставить тебе другой уровень помощи.

– Штат платит вам за это?

– Да.

– Тогда мне не нужна ваша помощь.

Ее губы дернулись, будто женщина хотела улыбнуться, и я даже подумал, что она не так уж плоха в своем деле.

– Как насчет того, чтобы говорить начистоту? Судя по твоему личному делу, тебя обвиняли в насилии.

Я уставился на миссис Коллинз. Она – на меня. В этой папке была куча дерьма, но я давным-давно понял, что слово подростка ничего не значит против слова взрослого человека.

– Мне кажется, что в этой папке, Ной, – миссис Коллинз трижды постучала по ней пальцем, – далеко не вся информация. Я общалась с твоими учителями из Хайлэнда. Их описание не имеет ничего общего с молодым человеком, который сидит передо мной.

Я так сильно впился в металлическую спираль своего блокнота, что у меня заболела ладонь. Черт возьми, кем себя возомнила эта дамочка, чтобы копаться в моем прошлом?!

Она пролистала бумаги моего дела.

– За последние два с половиной года ты сменил не одну приемную семью. С момента смерти родителей это уже четвертая твоя школа. Что меня заинтересовало, так это то, что полтора года назад ты постоянно числился среди отличников, делал успехи как спортсмен. Эти качества редко сочетаются с дисциплинарным проступком.

– Может, вам нужно копнуть глубже. – Я хотел, чтоб эта женщина исчезла из моей жизни, а лучший способ добиться желаемого – запугать ее. – Если бы вы это сделали, то знали бы, что я избил своего первого приемного отца.

На самом деле я врезал ему, когда тот лупил своего биологического сына. Забавно, что, когда приехали копы, никто в той семье не встал на мою защиту. Даже мальчишка, за которого я заступился.

Миссис Коллинз замолчала, словно ждала, что я расскажу свою версию этой истории, но она глубоко ошибалась. После смерти родителей я успел усвоить, что в службе опеки на тебя глубоко наплевать. Окажешься в их лапах, считай, пропал.

– Твой бывший психолог из Хайлэнда отзывался о тебе с уважением. Ты попал в школьную баскетбольную команду, хорошо успевал, участвовал в нескольких мероприятиях, стал популярным среди сверстников. – Женщина внимательно смотрела на меня. – Думаю, мне бы понравился этот парень.

Мне бы тоже… Но такова наша отстойная жизнь.

– Немного поздновато пробоваться в баскетбольную команду – середина сезона и все такое. Думаете, тренер не будет против моих татушек?

– Я не заинтересована в том, чтобы вернуть тебя в твое прошлое, но, думаю, вместе мы сможем построить что-то новое. Это даст шанс на более светлое будущее, чем то, которое тебя ждет, если все останется как есть сейчас.

Казалось, она говорила от души, не лукавила. Мне чертовски хотелось ей поверить, но тяжелое прошлое научило меня никому не доверять. Я продолжал молчать, сохраняя безразличную мину на лице.

Женщина первая нарушила зрительный контакт и покачала головой.

– У тебя была несладкая жизнь, но возможностей еще немало. Результаты твоих тестов феноменальны, учителя заметили твой потенциал. Но над средним баллом нужно поработать, как и над твоей посещаемостью. Одно зависит от другого. У меня есть идея: помимо наших встреч раз в неделю, ты будешь ходить на дополнительные занятия, пока твой средний балл не будет соответствовать результатам тестов.

Я встал. Первый урок давно прошел. Эта маленькая забавная встреча заняла весь второй. Но поскольку я уже оторвал задницу от кровати, то намеревался все-таки попасть на занятия.

– У меня нет на это времени.

Ее голос стал строже:

– Ты хочешь, чтобы я позвонила твоему соцработнику?

Я повернулся к выходу.

– Давайте. Что она сделает? Запретит встречаться с семьей? Отдаст на попечение приемным родителям? Продолжайте копать и увидите, что для меня уже слишком поздно.

– Ной, когда ты последний раз виделся с братьями?

Моя рука замерла на дверной ручке.

– Что, если я предложу тебе посещения под строгим контролем?

Я отпустил ручку и снова уселся на стул.

Глава 3

Эхо

Будь у меня возможность носить перчатки постоянно, я бы чувствовала себя гораздо увереннее, но дурацкий школьный дресс-код не позволял мне этого делать. Посему мой гардероб полностью состоял из одежды с длинным рукавом – чем длиннее, тем лучше.

Я натянула рукава на пальцы, и голубая хлопковая рубашка соскользнула с моего правого плеча. Раньше вероятность того, что люди будут пялиться на мою бледную кожу с редкими веснушками, привела бы меня в ужас. Сейчас же я предпочитала, чтобы все смотрели на голое плечо, чем украдкой пытались разглядеть шрамы на руках.

– Она сказала с кем? Спорим, это Джексон Колман! Я слышала, что у него проблемы с математикой, и если он ее не подтянет, то может попрощаться со своей стипендией в колледже. Боже, пусть это будет он! Этот парень такой сексуальный…

Моя лучшая подруга, Лила Маккормик, впервые глотнула воздуха после того, как я вкратце рассказала ей о терапии и своей новой работе, которую мне неожиданно предложила миссис Коллинз, – репетиторстве.

Лила была своеобразной версией Доброй Волшебницы Глинды из Иствик Хай, только рот у нее никогда не закрывался, а еще Лила предпочитала весьма обтягивающие туалеты. Она жила в собственном прекрасном пузыре, даря миру счастье и радость.

Встав с подругой в очередь, я чуть не захлебнулась слюной от чудесного аромата жареной картошки и пиццы. Но из-за внезапно нахлынувшей тошноты не рискнула купить себе поесть. Мое сердце быстро заколотилось, и я сильнее прижала альбом с набросками к груди. Не могу поверить, что действительно нахожусь в школьной столовой! Мы с Лилой дружили еще с детского сада, и на Рождество она загадала, чтобы я перестала обедать в библиотеке и вернулась на свое место за столом.

Звучит легче легкого, но все совсем не так. Последний раз я обедала в столовой в начале мая в десятом классе: за день до того, как моя жизнь пошла прахом. В те времена никто не пялился на меня и не шептался за спиной.

– Кто сексуальный? – Натали влезла вне очереди и встала между мной и Лилой. Парни позади нас раздраженно застонали от ее наглости. Как обычно, она не обратила на них никакого внимания. Натали была второй, кто отказался обращаться со мной как с изгоем, из-за слухов, распускаемых в школе.

Лила собрала свои гладкие золотистые волосы в хвостик и расплатилась с кассиром.

– Джексон Колман. Эхо будет заниматься репетиторством с каким-то счастливчиком, и я думаю, что это может быть он. А ты кого добавишь в наш список горячих и туповатых парней?

Я последовала за ними к столику, пока Натали осматривала столовую, размышляя о других кандидатурах.

– Николас Грин. Он тупой как пробка, но я бы съела его на десерт. Как думаешь, Эхо, сможешь нас познакомить, если будешь с ним заниматься?

– Кого с кем надо познакомить? – спросила Грейс. Девочки уже уселись, а я замешкалась.

Однако как только Грейс заметила меня, улыбка на ее губах померкла. Это и была главная причина, по которой я не хотела возвращаться в столовую. До происшествия мы были лучшими подругами и, в каком-то смысле, остались ими даже после. Во время летних каникул Грейс каждый день навещала меня в больнице и дома, но когда начался одиннадцатый класс и мой статус среди одноклассников резко упал, то же случилось с нашей дружбой… по крайней мере, на людях. Наедине девушка продолжала утверждать, что любит меня как родную сестру. Все остальные вели себя так, будто меня не существует.

– Нат с Николасом Грином. – Лила похлопала по месту между ней и Натали.

Не в состоянии больше маячить у всех на виду, я плюхнулась на стул, ссутулилась и положила свой альбом на край стола.

Остальные девушки уставились на меня и начали перешептываться. Одна из них захихикала. С момента возвращения в школу моя популярность сошла на нет. Слухи о том, почему я отсутствовала последний месяц десятого класса, продолжали циркулировать: беременность сменилась лечением от наркозависимости и попыткой суицида. Мои перчатки стали искрой, а потеря памяти – спичкой. Когда я вернулась осенью, школа взорвалась волной сплетен.

– Эхо будет заниматься репетиторством с каким-то глуповатым красавчиком, – продолжала Лила. – Мы пытаемся угадать с кем.

– Ну, не томи нас, Лила. Кого Эхо будет подтягивать? – Грейс перевела взгляд с Лилы на девочек, которые сидели рядом с нами. Перейдя в одиннадцатый класс, она узнала, что может стать капитаном команды болельщиц. Трудная задача, учитывая то, что Грейс в этой компании всегда пребывала даже не на вторых, а на третьих ролях. Я надеялась, что, когда она выиграет выборы, наши отношения снова наладятся. Ошибалась.

– Спроси Эхо. – Лила впилась зубами в яблоко, и ее суровый взгляд остановился на Грейс.

За нашим столом стало пугающе тихо. Самая красивая девочка школы открыто бросала вызов самой популярной девочке школы. В столовой все замолчали и приготовились смотреть шоу. Могу поклясться, что в помещении потянуло запахом прерий, а из динамиков зазвучала ковбойская мелодия из старых вестернов с классическим посвистыванием.

Я пихнула Лилу ногой, мысленно моля ее ответить за меня и не заставлять Грейс признать мое присутствие перед другими людьми. Время шло, а никто из них не прерывал зрительный контакт. Наконец я не выдержала.

– Не знаю. Я встречусь с ним после обеда.

Миссис Коллинз отказалась говорить, с кем я буду заниматься. Только пробормотала что-то о том, что ей надо обсудить с парнем еще пару деталей, прежде чем мы встретимся.

Напряжение спало, наблюдатели за соседними столиками зашевелились, и столовая наполнилась привычным гулом. Грейс расслабилась и с облегчением выдохнула, увидев, как отреагировали ее новые подружки.

– Я тоже хочу поиграть в «угадай привлекательного дурачка», – подмигнула мне она, убедившись, что никто не смотрит в нашу сторону. В который раз мне снова захотелось, чтобы жизнь вернулась к норме.

Когда Грейс высказала свое предположение, остальные тоже решили присоединиться к игре. А я делала набросок лица подруги – новая короткая стрижка идеально обрамляла ее лицо. Я слушала, как девушки сыпали именами и рассказывали новые сплетни, подтверждающие их правоту.

– Может, Эхо будет учить Люка Мэннинга, – предположила Лила, подтолкнув меня под локоть. – Красавчик, и смышленым его не назовешь.

Закатив глаза, я постаралась стереть темную линию на своем рисунке – результат активности Лилы. Она до сих пор лелеяла надежду, что Люк, мой парень из прошлой жизни, все еще питал ко мне какие-то чувства. Свое мнение она обосновывала выдуманными историями о том, как он смотрел на меня, пока я не видела.

– Люк и Диана расстались во время зимних каникул, – сказала Грейс. – Ди говорит, что это она его бросила. Люк – что он ее. Кто знает, возможно, нам никогда не узнать правды.

– Ты бы кому поверила, Эхо? – спросила Натали. Нужно отдать ей должное: подруга хотела, чтобы я участвовала в разговоре, и неважно, хотела ли этого я.

Я сконцентрировалась на завитках волос на ухе Грейс. Мы познакомились с Люком в девятом классе на уроке английского, после чего встречались полтора года. И в нашей компании я стала настоящим экспертом во всем, что касалось этого парня. Правда, с момента нашего расставания такие эксперты появились практически за каждым столиком.

– Трудно сказать. Когда я бросила Люка, он не пытался ничего придумать. Однако с тех пор Люк очень изменился.

– Ной Хатчинс, – проговорила Натали.

Я перестала рисовать, не понимая, какое отношение Ной имел к Люку.

– Что?

– «Угадай, кто тот красавчик», помнишь? Ной Хатчинс определенно сексуален. Я бы с ним позанималась. – Лила посмотрела на столик, за которым сидел этот парень и его покрытые татуировками приятели, чуть ли не пуская слюни.

И как она могла таять от вида парня, который насмехался надо мной?!

Грейс разинула рот от удивления.

– Ага, и стать такой же, как он? Ни за что!

– Я сказала, что с ним бы позанималась, а не отправилась на выпускной бал. Кроме того, если верить слухам, то уже многие девушки объездили этого жеребца и насладились каждой секундой.

Грейс изучающе уставилась на Ноя, пройдясь по нему взглядом с головы до пят.

– Твоя правда. Он сексуален, но, поговаривают, что его интересует только разовый перепих. Хотя Белла Монахан пыталась завязать с ним отношения. Таскалась за ним повсюду, как жалкая собачонка. Но он предпочитал иметь ее на заднем сиденье, и все. – Грейс любила копаться в чужом грязном белье. – Какие-то две-три недели, и девчонка потеряла парня, девственность, репутацию и самоуважение. После чего ее перевели в другую школу.

Такие, как Ной Хатчинс, меня просто бесили. Он использовал девушек, ходили слухи о том, что даже покуривал травку, и этим утром заставил меня почувствовать себя ничтожеством. С другой стороны, чему удивляться? В прошлом семестре у нас с ним совпали некоторые классы. Парень заходил в кабинет с таким видом, словно он повелитель вселенной, и самодовольно ухмылялся, когда девушки из кожи вон лезли, чтобы он их заметил.

– Ну и придурок.

Словно услышав мои слова с другого конца зала, Ной окинул меня взглядом своих темных глаз. И хотя их скрывала копна каштановых волос, я была уверена, что парень смотрел именно на меня. Хатчинс улыбнулся, и я заметила легкую щетину на его лице. Ной был обладателем отличной мускулатуры, что обеспечивало и женское внимание, и множество неприятностей. Даже в обычном прикиде, состоящем из джинсов и майки, он провоцировал чувство опасности. Однако парни с такой репутацией меня никогда не привлекали.

И все же, сделав глоток колы, я украдкой еще раз стрельнула глазами в его сторону.

– Как грубо, Эхо. Ты же не обо мне говоришь?

Рядом послышался звук отодвигаемого стула. Люк развернулся так, чтобы втиснуться между Натали и Грейс. Да ла-а-адно! С момента нашего расставания мы с Люком хорошо если парой слов перекинулись. И почему все сегодня пытались втянуть меня в разговор?

– Нет, – ответила Лила. – О тебе мы говорили до этого. Эхо назвала придурком Ноя Хатчинса.

Я снова пихнула ее ногой под столом. В ответ подруга одарила меня особенным взглядом.

– Хатчинса?

Люк Мэннинг: двухметровый качок, черноволосый, голубоглазый, капитан баскетбольной команды, сексуальный и самовлюбленный. К моему ужасу, он смерил Ноя презрительным взглядом.

– И чем этот любитель травки заслужил твой гнев?

– Ничем. – Я опять спряталась за альбомом. И когда одна из новых подружек Грейс пробормотала что-то о моей странности, щеки залились краской. Почему Лила, Натали и Люк не могли просто оставить меня в покое? Стоило мне вылезти из своей раковины, как обо мне принимались судачить еще активнее.

К несчастью, Лила решила проигнорировать мое смущение и предупреждающий толчок.

– Сегодня утром он насмехался над Эхо, но не волнуйся – она его послала.

Я так сильно вцепилась в карандаш, что тот выгнулся в моих пальцах. Меня охватило непреодолимое желание вырвать у Лилы пару прядей ее великолепных волос. Учителя и миссис Коллинз глубоко ошибались. Общение со сверстниками – это сущий кошмар.

Люк прищурился.

– Что он сказал тебе?

Я наступила Лиле на ногу и пристально посмотрела на нее.

– Ничего.

– Он сказал, что у нее отстойное имя, изобразив эхо. Так шутят дети в начальных классах.

О боги, я хочу убить свою лучшую подругу!

– Хочешь, я поговорю с ним? – уставился на меня Люк.

Я помнила этот взгляд. С таким собственническим видом парень смотрел на меня в то время, когда мы встречались. Грейс и Натали расплылись в улыбке Чеширского кота. На Лилу я вообще отказывалась смотреть – та только что не подпрыгивала на месте. Теперь ее фантазиям о моем воссоединении с Люком не будет конца.

– Нет. Он просто дурак, который ляпнул глупость. Скорее всего, он уже и сам об этом не помнит.

Люк усмехнулся.

– Верно. У них не столик, а отстойник. Ты знала, что Хатчинс – приемный?

Все сидевшие за моим столом громко ахнули от новой сплетни. Я снова посмотрела на Ноя. Казалось, он был полностью поглощен разговором с какой-то черноволосой девушкой.

– Ага, – продолжал Люк. – Я услышал в коридоре, как миссис Роджерс и мистер Норрис обсуждали его.

Прозвенел звонок, завершая его минуту славы и распространение закрытой информации о Ное Хатчинсе.

Пока я выбрасывала остатки своего ланча, мимо меня прошла Грейс.

– Это было бы потрясающе, Эхо, если вы с Люком снова сойдетесь, – быстро прошептала она, – твоя жизнь изменится. Те, с кем он общается и встречается, всегда в фаворе у остальных. Может, все вновь вернется на круги своя.

В этот момент Грейс позвала ее популярная подружка, и девушка сразу метнулась к ней. Я вздохнула и натянула рукава на пальцы. Я бы все отдала, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь.

Глава 4

Ной

Я не врал миссис Коллинз. У меня не было времени на дополнительные занятия или на встречи с психологом. В июне мне стукнет восемнадцать, и меня выбросят из системы обеспечения сирот. Это значит, что мне понадобится собственное жилье, для оплаты которого нужна работа. Но миссис Коллинз развела меня, как уличный жулик ребенка. Редких посещений под строгим контролем было недостаточно. Женщина дразнила меня братьями, как наркомана гребаным шприцем.

Моя смена в «Солоде и Бургере» начиналась в пять. Я посмотрел на часы над доской с объявлениями у стола библиотекаря. Какую часть фразы «сразу после окончания занятий тебе нужно встретиться с парнем, которого подтягиваешь, в публичной библиотеке» эта всезнайка не поняла? Возможно, миссис Коллинз упоминала имя моего «преподавателя», но я все прослушал. Эта дамочка слишком много болтала.

Я испепелял взглядом дверь: еще пять минут, и это занятие можно будет официально назвать провальным, о чем я с превеликим удовольствием сообщу миссис Коллинз.

Дверь открылась, и в помещение ворвался поток холодного воздуха, от которого моя кожа покрылась мурашками. Вот черт! Я откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. В библиотеку зашла Эхо Эмерсон.

Она осмотрела зал и потерла руку в перчатке. Будто холодный воздух мог проникнуть в рукава этой выпендрежной кожаной куртки! На ее лице застыла легкая солнечная улыбка. Похоже, миссис Коллинз нас обоих держала в неведении. В ту секунду как девушка увидела меня, улыбка сошла с ее губ, а зеленые глаза заволокли грозовые тучи.

Добро пожаловать в наш гребаный клуб.

Я пихнул стоящий напротив стул.

– Ты опоздала.

Она поставила сумку с книгами на стол, села и придвинулась ближе.

– Мне пришлось зайти в офис, чтобы узнать даты экзаменов. Я бы получила эту информацию утром, да только мне помешал один придурок.

Эхо меня сделала, но я все равно улыбнулся так, будто победа осталась за мной.

– Ты могла остаться. Я ведь не просил тебя уходить.

– Чтобы ты и дальше издевался надо мной? Нет уж, спасибо.

Она сняла коричневую куртку, но перчатки оставила. От Эхо пахло свежестью и дорогой кожей. Ее голубая хлопковая рубашка застегивалась ниже бежевого топа, открывая вид на декольте. Такие девушки, как она, любили дразнить парней. Вот только она не знала, что я был совсем не против.

Заметив мой взгляд, Эхо поправила рубашку, и декольте скрылось из виду. Что ж, было весело. Она сердито посмотрела на меня, видимо, ожидая извинений. Долго же ей придется ждать.

– Какой предмет ты завалил? Все? – В ее зеленых глазах танцевали чертенята. Оказывается, Эхо тоже любит поиздеваться.

Ну ладно, сегодня утром я посмеялся над ней без всякой причины. Она заслужила парочку возможностей на ответный удар.

– Ни одного. Но тут командует миссис Коллинз.

Эхо открыла рюкзак и достала блокнот. Когда девушка сняла перчатки, ее лицо помрачнело, и она тут же натянула на ладони рукава.

– За какой предмет возьмемся первым? У нас с тобой общая физика и математический анализ, можем начать с них. Нужно быть полным идиотом, чтобы завалить бизнес-технологию. – Она замолчала. – Разве ты не ходил со мной на испанский в прошлом семестре?

Я наклонил голову, и волосы скрыли мой взгляд. Для девушки, которая понятия не имела о моем существовании, она обо мне знала слишком много.

– Ага.

И в этом семестре тоже, вообще-то. Эхо всегда приходила в класс перед звонком и, ни на кого не глядя, садилась на первое попавшееся свободное место.

– ¿Qué tan bien hablas español? – спросила она.

Как хорошо я говорю на испанском? Вполне прилично. Я отодвинулся от стола.

– Мне пора идти.

– Что? – От удивления она нахмурилась.

– В отличие от тебя у меня нет родителей, которые будут за меня платить. Я работаю, принцесса, и если сейчас не уйду, то опоздаю. Увидимся.

Схватив учебники и куртку, я встал из-за стола и выскочил из библиотеки. Холодный январский воздух ударил мне в лицо. Асфальт кое-где блестел ото льда.

– Эй!

Я оглянулся. Эхо бежала за мной – кожаная куртка наброшена на руку, рюкзак болтается за спиной.

– Быстро оденься. На улице холодно. – Я не остановился, но пошел медленнее – мне было интересно, что ей еще надо.

Девушка быстро догнала меня и зашагала рядом.

– И куда это ты собрался?

– Я же сказал, на работу. А я-то думал, что ты умная.

Никогда не встречал человека, которого было бы так весело бесить.

– Отлично. Когда мы сможем отработать это занятие?

Я кинул книги на тот кусок дерьма, что считался моей машиной, и на землю посыпались ошметки ржавчины.

– Никогда. Предлагаю сделку: ты скажешь миссис Коллинз, что мы встречаемся после школы столько дней, сколько захочешь. Наберешь сколько тебе нужно часов для своего клуба или еще для чего, а я тебя прикрою. Мне не придется видеться с тобой, а тебе со мной. Я продолжу жить своей отстойной жизнью, а ты пойдешь домой и будешь демонстрировать новые наряды подружкам. Договорились?

Эхо моргнула и сделала шаг назад, будто я ударил ее. Ступив на лед, девушка поскользнулась. Моя правая рука дернулась вперед и схватила Эхо за запястье прежде, чем она успела рухнуть на землю.

Я продолжал удерживать ее, пока она восстанавливала равновесие, вцепившись в капот моей машины. То ли от смущения, то ли от холода ее бледные щеки покраснели. Смотреть на это было забавно. Но прежде чем я успел отпустить очередную колкость, глаза Эхо округлились и уставились на запястье, которое я сжимал.

Длинный рукав ее рубашки задрался до локтя. Я проследил за ее взглядом, направленным на голую кожу. Эхо попыталась высвободить руку, но я схватил ее крепче, пытаясь справиться с шоком от увиденного. Я жил во многих ужасных семьях, но никогда еще не сталкивался с подобными увечьями. Рука девушки была испещрена белыми и розовыми выпуклыми шрамами.

– Черт, что это такое?!

Я оторвал взгляд от шрамов и вопросительно посмотрел ей в глаза. Эхо ахнула, сделала несколько резких вдохов и снова дернула руку, вырываясь из моей хватки.

– Ничего.

– Это не ничего.

И это что-то должно было чертовски болеть, когда появилось на ее руке.

Эхо снова натянула рукава до пальцев. На ее лице проступила мертвенная бледность, тело содрогнулось.

– Оставь меня в покое.

Отвернувшись, девушка быстро пошла в сторону библиотеки.

Глава 5

Эхо

– Ничего, – успокаивала меня Лила. – Ни слова, ни звука, ни косого взгляда. Мы с Натали и Грейс даже послали разведчиков к малолеткам, но о тебе никаких слухов. Ну, ни одного, который имел бы отношение к Ною Хатчинсу.

Лила сидела на пассажирском сиденье «Корветта» Эйриса, а я – на месте водителя. Подруга зашла ко мне в гости, чтобы спасти от Семейной Пятницы или, как я любила ее называть, «Ужина Проклятых».

Мы сидели в гараже, в моем зеленом «Додже неон» 1998 года играло радио. В «Корветте» Эйриса тоже имелся приемник – ровесник машины. Перевожу: это был просто кусок дерьма, хотя сама машина – просто зверь. Кроваво-красная, с черной горизонтальной полосой… Обычно на этом месте я переставала улавливать суть, но брат все равно продолжал рассказывать, не обращая внимания на полное непонимание в моих глазах, о многофункциональных, вертикальных воздухозаборниках по бокам, затемненной горизонтальной решетке радиатора и разных молдингах на порожках.