Цель

В ее взгляде вспыхивает огонек… А затем она переводит его на Дина. В тот же момент Сабрина поджимает губы и показывает нам средний палец.

Хантер стонет и бормочет, что Дин все испортил. Но Хантер – младенец, а в этой девушке огня хватит, чтобы спалить весь мир. Не представляю, чтобы она захотела переспать с восемнадцатилеткой, особенно когда он видит поражение при первом же препятствии. Малышу придется стать сильнее, если он хочет играть с большими мальчиками.

Я ищу в кармане наличку.

– Возьму пиво. Вам, парни, нужно заправиться?

Оба качают головой. Выполнив свой дружеский долг, я иду к бару и Сабрине, оставляя бармену время подать ей напиток.

Кладу двадцатку.

– У меня есть это, и я возьму «Миллер», когда у вас будет минутка.

Бармен забирает счет и спешит к кассе, прежде чем Сабрина успевает возразить. Она окидывает меня внимательным взглядом, затем поднимает бутылку к губам.

– Я не буду спать с тобой только потому, что ты купил мне выпить, – говорит она, слегка отрывая губы от края горлышка.

– Надеюсь на это, – отвечаю я, пожимая плечами. – У меня запросы повыше.

Затем вежливо киваю ей и возвращаюсь к столу, где собрались мои товарищи. Чувствую, как ее глаза сверлят мою спину, и, поскольку она не видит моего лица, позволяю себе удовлетворенную улыбку. Эта девушка привыкла к тому, что за ней увиваются, значит, нужно внести долю неожиданности в свои ухаживания.

Когда я сажусь за стол, Хантер уже рассматривает другую группу девушек, а Дин с головой зарылся в телефон – наверное, переписывается с Элли. Интересно, знают ли другие парни, что между ними было? Вероятно, нет. Гаррет и Логан со своими подружками до завтра будут в Бостоне, так что, скорее всего, они еще в неведении. Но Гаррет был уверен, что в эти выходные Дин будет держать свои руки подальше от Элли. Он не хотел бы, чтобы его идеальную жизнь с лучшей подругой Элли, Ханной, испортила какая-нибудь драма.

Учитывая, что никаких взрывов или безумных звонков не наблюдалось, я готов был поспорить, что Дин и Элли сохранили свою встречу прошлой ночью в секрете.

Как только Хантер открывает рот, чтобы сказать какую-то глупость одной из девушек, подошедших к столу, свет начинает зловеще мерцать.

Дин хмурится.

– Там апокалипсис снаружи, что ли?

– Погода портится, – отвечаю я.

Дин решает уйти. Я остаюсь на месте, несмотря на то что вообще не хотел ехать сегодня в бар. Не знаю, почему, но эта пара слов с Сабриной очень меня завела.

Нельзя сказать, чтобы в моей жизни было мало девушек. Я не могу хвастаться своими похождениями, как Дин, Логан или другие парни из команды, но я в игре. Иногда даже позволяю себе секс на одну ночь, когда в настроении.

И прямо сейчас я в настроении.

Хочу Сабрину снизу, сверху, как угодно и где ей заблагорассудится, меня это устроит. И я хочу ее настолько сильно, что тереблю рукой бороду, борясь с желанием опустить ее ниже и потеребить кое-что другое.

Я все еще не уверен насчет бороды. Начал отращивать ее во время чемпионата прошлой весной, но стал похож на дикаря и уже летом сбрил ее. Затем она снова отросла, потому что я чертовски ленив, а подравнивать ее намного проще, чем сбривать совсем.

– Сядь, чувак, – просит Хантер. Его взгляд активно посылает сигналы, что их трое, а нас двое, но эти девушки, какими бы хорошенькими они ни были, вовсе не интересуют меня.

– Они все твои, малыш.

Я допиваю свою бутылку и возвращаюсь к бару, где все еще стоит Сабрина. Пара других хищников подвинулась ближе, я бросаю на них тяжелый взгляд и проскальзываю на только что освободившееся место рядом с ней.

Откидываюсь назад, опираясь локтем на барную стойку и давая ей иллюзию пространства. Она немного напоминает мне дикого пони: широко распахнутые глаза, длинные ноги и немое обещание лучшей скачки в твоей жизни. Но протяни руку слишком быстро, и лошадка умчится так, что уже не поймаешь.

– Так ты друг Ди Лаурентиса?

Слова брошены небрежно, но учитывая, что они с Дином недолюбливают друг друга, есть только один способ избежать неловкости: все отрицать.

Но я не стану так поступать с другом, даже чтобы переспать с девушкой. И что бы у Сабрины ни было с Дином, это не относится ко мне, так же как и отношение Дина к ней не влияет на мои намерения. К тому же я убежден: как начнешь, так и пойдет дальше.

– Он мой сосед по комнате.

Она не пытается скрыть свою неприязнь и пытается меня отшить.

– Спасибо за выпивку, но, кажется, мои подруги зовут меня. – Она кивает на группу девушек.

Я окидываю взглядом толпу, но никто из них даже не смотрит в нашем направлении, и снова поворачиваюсь к ней, грустно качая головой.

– Стоит выдумать что-нибудь получше. Если хочешь, чтоб я ушел, просто скажи. Ты похожа на девушку, которая знает, чего хочет, и не боится сказать об этом.

– Это тебе Дин доложил? Ручаюсь, он назвал меня сукой, не так ли?

На этот раз я предпочитаю промолчать. Вместо этого делаю глоток.

– Он прав, – продолжает она, – я сука и не жалею об этом.

Она очаровательно вскидывает подбородок. Я бы ущипнул за него, но боюсь потерять пару пальцев, а они мне еще сегодня понадобятся. В моих планах – пройтись ими по всему ее телу.

Она делает еще один глоток пива, и я наблюдаю, как напрягаются нежные мышцы ее шеи. Твою мать, как же она красива. Даже если бы Дин сказал, что она пьет кровь младенцев, я все равно остался бы тут, настолько она привлекательна.

И не только для меня. Половина мужчин в баре бросает в мою сторону завистливые взгляды. Я чуть склоняюсь, чтобы закрыть ее собой от чужих глаз.

– Окей, – тихо говорю я.

– Окей? – На ее лице появляется милейшее выражение недоумения.

– Ага. Или это должно было меня отпугнуть?

Она сдвигает свои идеально очерченные брови.

– Не знаю, что он там еще обо мне сказал, но со мной непросто. Я не против переспать, но придирчива к тем, кого пускаю в свою постель.

– Он ничего об этом не говорил. Только о том, что тебе нравится шпынять его. Но мы оба знаем, что эго Дина может выдержать удар-другой. Проблема в том, что ты, кажется, зациклилась на нем. И, похоже, это так, потому что он – единственное, о чем ты можешь говорить. – Я пожимаю плечами. – Если дела обстоят именно так, я отвалю прямо сейчас.

Поскольку Дин сказал, что ничего не испытывает к Сабрине, я хотел бы убедиться, что и с ее стороны нет никаких давних чувств. Ее тон, когда она говорила о нем, был сердитым, но и без оттенка горечи – хороший знак. У злости может быть множество причин, а горечь обычно – признак раненых чувств.

Когда – нет, если – мы ляжем вместе в постель, это должно быть потому, что Сабрина хочет быть со мной, а не потому, что так она может отомстить Дину.

Она бросает взгляд за мое плечо, туда, где сидят мои товарищи по команде, затем снова смотрит на меня. Некоторое время мы пьем молча. В ее шоколадно-коричневом взгляде сложно что-либо прочитать, но мне кажется, она тщательно взвешивает мои слова. Может быть, хочет, чтобы я сказал что-то и заполнил паузу, но я жду, что заговорит она. Плюс это дает мне время получше ее рассмотреть. И с этого расстояния она еще красивее, чем мне казалось.

У Сабрины не просто первоклассная задница и бесконечно длинные ноги. Мужчины могли бы молиться на ее грудь, произнося что-нибудь вроде: «Благодарю тебя, Иисусе, за то, что сотворил столь прекрасное создание» или «Боже, прошу, пусть она не будет лесбиянкой». Мне стоило большого труда не пялиться открыто на то, как вздымаются и опадают эти прекрасные холмы.

Наконец она ставит бутылку на стойку.

– То, что ты симпатичный, еще не значит, что я заинтересована.

Я ухмыляюсь.

– Ну, надо же с чего-то начинать.

Уголки ее губ приподнимаются в невольной улыбке. Она вытирает ладонь о юбку и протягивает руку.

– Сабрина Джеймс. Я уже слышала все шутки о «маленькой ведьме»[1], и нет, я не зациклена на Дине Ди Лаурентисе.

Я беру протянутую руку, используя это, чтобы притянуть ее на дюйм ближе к себе. С такой девушкой нужно двигаться крошечными шагами.

– Джон Такер. Рад это слышать, но тебе стоит знать, что Дин мне как брат. Мы четыре года прикрывали друг другу спины на льду, жили вместе три года, я планирую погулять на его свадьбе и надеюсь увидеть его на своей. Это значит, что он мой друг, но не папочка.

– Стой, ты что, женишься? – спрашивает она в растерянности.

Удивительно, что из всего сказанного она зацепилась именно за это. Я провожу ладонью по внешней стороне ее руки и обхватываю пальцами ее запястье.

– В будущем, дорогая. В будущем.

– О, – Сабрина поднимает свое пиво, но затем ставит обратно, когда видит, что бутылка пуста. – Стой. Ты хочешь жениться?

– В конце концов. – Я коротко смеюсь в ответ на ее удивление. – Не сегодня, но да, однажды я хочу жениться и завести ребенка, а может, и троих. А ты?

Мимо проходит бармен, и я протягиваю ему еще одну двадцатку.

Но Сабрина качает головой.

– Я за рулем. Одно пиво – мой лимит.

Я заказываю нам воду, и бармен в мгновение ока возвращается с двумя бокалами.

Свет снова мигает, заставляя меня поспешить. Либо нужно быстро перейти к делу, либо все потеряно.

– Спасибо, – говорит она, потягивая воду. – И нет, я не вижу себя с детьми или мужем в ближайшем будущем. Кроме того, мне казалось, что вы, хоккеисты, тоже любите свободную игру.

– Когда-нибудь даже великие игроки уходят на покой. – Я ухмыляюсь и подношу бокал ко рту.

Она смеется.

– Ладно, поверю на слово. Так в чем ты силен, Джон?

– Такер. Все зовут меня Такер или Так. И это деловое администрирование.

– Значит, ты распоряжаешься деньгами всей команды?

Я все еще не отпускаю ее запястье и с каждой репликой стараюсь сократить расстояние между нами.

– Нет. – Я киваю на свои колени. – К тому же я немного медленный для профессионала. Получил травму в школе. Достаточно хорош, чтобы иметь стипендию, но знаю свои пределы.

– О, мне жаль. – Сожаление в ее голосе кажется искренним.

Дин – дурак. Эта девушка не только красива, но и мила. Дождаться не могу, когда прикоснусь к ней губами.

И руками.

И зубами.

И твердым как сталь членом.

– Не стоит. Я не жалею.

Я скольжу рукой вдоль барной стойки, и вот Сабрина оказывается в кольце моих рук. Ее ноги зажаты между моими, так что, когда я чуть подамся бедрами вперед, смогу коснуться ее так, как того бешено хочет мое тело. Но если я что-то и понял за все годы игры в хоккей, так это то, что стоит проявить терпение, и тогда оно будет вознаграждено. Ты не бьешь сразу же, как клюшка находит шайбу, а ждешь верного момента.

– Я не собирался заниматься им серьезно, – добавляю я. – Думаю, хоккей – это то, чего нужно хотеть по-настоящему.

И тут она предоставляет его мне. Тот самый верный момент.

– И чего ты хочешь сейчас?

– Тебя, – дерзко отвечаю я.

Сразу после этого свет гаснет окончательно, и она едва не роняет свой бокал. Музыка из автомата замолкает, и в баре вдруг становится очень тихо. Вокруг слышится пара повизгивающих смешков и несколько тревожных вскриков.

– Ведите себя прилично, детишки, – кричит один из барменов. – Мы посмотрим, что случилось. Генератор заведется в любую секунду.

Как по команде воздух наполняется гулом, а затем заполненную людьми комнату освещает тусклое свечение ламп.

– Ты все еще хочешь пить? – спрашиваю я, поглаживая внутреннюю сторону ее запястья длинными, нежными прикосновениями, вверх, к сгибу локтя, и вниз, к запястью, снова и снова.

Ее взгляд опускается на наши сплетенные руки, как будто она только сейчас осознала, что мы стояли так все время. Я склоняюсь ближе и касаюсь носом края уха Сабрины, вдыхая ее пряный аромат.

Кажется, я могу простоять так целый день. Есть что-то приятное в том, чтобы затягивать ожидание, пока оно не станет почти болезненным. Это делает разрядку еще более взрывной. Чувствую, что секс с Сабриной Джеймс будет бомбой.

Я, мать его, не могу дождаться этого.

Сделав глубокий вдох, вдавивший ее идеальные сиськи прямо мне в грудь, она отстраняется… не очень далеко, но достаточно, чтобы создать некоторую дистанцию.

– Меня не интересуют отношения, – заявляет она. – Если мы сделаем это…

– Сделаем что? – не могу я удержаться от поддразнивания.

– Это. Не коси под дурочка, Такер. Тебе не идет.

У меня вырывается смешок.

– Справедливо. Хорошо… – машу рукой, – продолжай.

– Если мы приступим, – повторяет она, – ты должен понять, что это просто секс. Никакого неловкого утра и никаких телефонных номеров.

Я еще раз глажу ее, прежде чем отпустить, позволяя толковать мое молчание, как ей заблагорассудится. Сомневаюсь, что одного раза будет достаточно для нас обоих, но если ей нужно верить в это сегодня, пусть так и будет.

– Тогда идем.

Ее губы изгибаются в улыбке.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. – Я облизываю нижнюю губу. – Если только ты не хочешь посидеть еще, продолжая это хождение вокруг да около, вместо того чтобы сорвать друг с друга одежду.

Она позволяет себе горловой смешок, и я ощущаю его всем своим естеством.

– Очень веский довод, Такер.

Боже. Обожаю то, как мое имя звучит на этих полных, припухлых губах. Может, я попрошу повторить его, когда буду доводить ее до оргазма.

Желание охватывает меня настолько сильно, что я вынужден сжать ягодицы и дышать через нос, пытаясь обуздать его. Я беру Сабрину под локоть и проталкиваюсь к двери. Несколько человек зовут меня по имени или похлопывают по спине, желая успешной игры, но я игнорирую их.

Снаружи все еще льет дождь. Я притягиваю Сабрину ближе и поднимаю над ее головой свою черно-серебристую куртку. К счастью, мой грузовичок стоит неподалеку.

– Туда.

– Хорошее место для парковки, – замечает она.

– Не жалуюсь. – Это привилегия за участие в игровом составе успешной хоккейной команды колледжа.

Я помогаю ей забраться в грузовик, затем занимаю место водителя и завожу мотор.

– Куда?

Она слегка дрожит, и я не уверен, от холода это или по другой причине.

– Я живу в Бостоне.

– Тогда ко мне. – Потому что я, мать его, не могу ждать час, пока мы доедем до города. Мой член взорвется.

Она кладет руку мне на запястье, прежде чем я успеваю включить заднюю передачу.

– Ты живешь с Дином. Это не будет смущать тебя?

– Нет, с чего бы?

– Не знаю. – Ее указательный палец скользит к моим костяшкам.

Я стискиваю зубы, потому что эрекция едва не разрывает змейку на брюках. Единственная причина, по которой я не поцеловал ее, как только мы вышли из бара, в том, что, если бы начал, взял бы ее прямо у стены здания. Но сейчас, когда она касается меня, мой самоконтроль превращается в облако пара.

– Давай сделаем это здесь, – решительно говорит она.

Я хмурюсь.

– В машине?

– Почему нет? Тебе нужны свечи и розовые лепестки? Это просто секс, – настаивает она.

– Дорогуша, если будешь так говорить, я начну сомневаться, что это ты пытаешься меня убедить, а не наоборот. – Дыхание перехватывает, когда ее большой палец очерчивает крошечный круг в центре моей ладони. К черту. Я хочу ее так сильно. – Ладно. Хочешь сделать это в машине, будь по-твоему.

Без лишних слов я тянусь назад и опускаю спинку кресла до самого конца. Затем сбрасываю с себя куртку и швыряю ее на заднее сиденье.

– У тебя есть какие-то ограничения для «просто секса»? – интересуюсь я. – Вроде «не целовать в губы»?

– Черт, нет. Я что, похожа на Джулию Робертс?

Я поднимаю брови.

– «Красотка», – напоминает она. – Проститутка с золотым сердцем, не целующаяся с Джоном.

Я ухмыляюсь.

– Так, значит, ты говоришь, что поцелуешь этого Джона? – Я хлопаю себя по груди, чтобы она поняла: я говорю о собственном имени и не подразумеваю, что она – проститутка.

Она хихикает.

– Если не будешь меня целовать, я приду в ярость. Мне нужны поцелуи. Иначе я осталась бы дома, со своим вибратором.

Я улыбаюсь. Прислонившись спиной к окну и водрузив ноги на рулевую панель, я создаю колыбель для ее горячего тела и маню к себе.

– Тогда приди и возьми, что тебе нужно.

3Сабрина

Такер сидит с легкой улыбкой на губах и огромной эрекцией в штанах. Я облизываю губы, меня охватывает возбуждение. Боже, как приятно будет чувствовать в себе этого монстра.

Мой взгляд падает на его аккуратно подстриженную бороду, и я на короткий момент задаюсь вопросом, не стоило ли уступить его Карин. В конце концов, борода была в списке ее желаний. Но теперь мне и самой интересно, как эта растительность будет ощущаться между ног: мягкой или жесткой? Я сжимаю бедра в предвкушении.

Хоуп и Карин были правы. Мне действительно нужно с кем-то переспать, и, хоккеист он или нет, я уверена: Такер подходит для этой задачи. Он обладает уверенностью в себе, без раздутого эго, что всегда меня заводило. Когда он сказал «тебя» в ответ на мой вопрос о том, чего он хочет, я чуть не кончила прямо в трусики.

К тому же он кажется надежным, будто даже землетрясение не может его поколебать. Я даже восхитилась тем, как он заступился за Дина, хотя выбрал неправильный объект для проявления лояльности. Такер наверняка знал: соври он насчет своей дружбы с Дином, у него было бы больше шансов со мной, и тем не менее выбрал честность, которую я ценю превыше всего.

– Нужны подсказки? – Голос у него низкий и хриплый, растягивающий слоги. Под-ска-а-аз-ки.

Боже правый, этот акцент…

– Нет, просто прикидываю варианты.

Мне нравится, что он просто сидит и приказывает мне, что делать. Будто его огромный член существует только для меня. Дождаться не могу, когда все случится, но не могу решить, что сделать сначала. Рот наполняется слюной при мысли о том, как его ствол будет прокатываться по моему языку, при этом внутри все ноет от предвкушения того, как он будет растягивать меня, заполняя целиком.

– Почему бы нам не начать с поцелуев, которые ты так любишь? – предлагает он.

Я встречаюсь с его горящим взглядом.

– Куда? – спрашиваю я смущенно, что странно, потому что я никогда не смущаюсь. Есть что-то в его уверенности, что пробуждает во мне женщину, и я понимаю, что вовсе не против этого.

Он постукивает большим пальцем по нижней губе.

– Прямо сюда.

Двигаясь как можно более сексуально, я перебираюсь через коробку передач к нему на колени, позволив туфлям упасть на пол машины. Его губы слегка приоткрываются для поцелуя, но я медлю, прежде чем прижаться к ним своими. Вместо этого глажу пальцами бороду.

– Мягкая, – мурлычу я.

Его глаза мутнеют и наполняются таким желанием, что становится трудно дышать. А затем он хватает меня, устав от ожидания и разговоров.

Наши губы сливаются. Он запускает руку в мои волосы – не знаю, то ли для того, чтобы получить лучший угол, то ли чтобы получить преимущество для вторжения. Как бы там ни было, его язык творит с моим телом волшебные вещи. Я даже забываю, почему чуть не отшила его.

Высокий, горячий, с темно-каштановыми волосами и неухоженной бородой. Почему я вообще колебалась? А, точно: он хоккеист.

Чуть отвернувшись, я выдыхаю:

– Просто для справки: я ненавижу хоккеистов. Это разовая сделка.

Он откидывает мои волосы в сторону, чтобы обнажить шею.

– Учел. Я даже не стану напоминать тебе об этом, когда ты будешь умолять меня о втором раунде.

Смеясь, я хватаю его голову и прижимаю к себе, ощущая, как его язык спускается по шее к груди.

– Этого никогда не будет.

– Никогда не говори «никогда». Так легче отступить. Более изящно.

Его слова немного приглушены, он зарылся лицом в мою грудь. Мозолистая рука оттягивает рубашку, и я слышу разочарованный рык, когда ворот не опускается достаточно низко, чтобы дать ему доступ к желаемому.

Хорошо, что наши потребности совпадают. Я просовываю руки между нами и стягиваю свой свитер, и, прежде чем успеваю расстегнуть бюстгальтер, его губы крепко обхватывают мой сосок. Когда я тянусь расстегнуть замок, он отбрасывает мои руки.

Я смеюсь в ответ на его нетерпение, но смех замирает в горле, когда его ладонь смыкается вокруг оголенной груди. Его грубые ласки заставляют меня изогнуться. Боже, как давно, слишком давно это было. Пока губы Такера заняты посасыванием одного соска, пальцы сжимаются и дразнят другой.

Он хорош: знает, как глубоко нужно всасывать, насколько сильно кусать, как нежно целовать, и, хотя член в его штанах уже затвердел, он делает это так, будто может продолжать ласкать мою грудь всю ночь.

Я ощущаю его эрекцию и шарю рукой, пытаясь сдвинуть юбку в сторону, чтобы почувствовать его по-настоящему. Проклятье, как же мне хочется ее снять, чтобы его обнаженное тело прикоснулось к моему. Хочу его в себе.

Хочу его всего.

Я пытаюсь нащупать низ его футболки. Он нисколько не помогает, потому что целиком сосредоточен на моей груди. Я нахожу край и тяну его изо всех сил. Прилипшая ко мне футболка поддается, и холодный воздух внутри авто заставляет мои соски затвердеть еще сильнее.

– Больше не хочу прелюдий, – говорю я, стягивая его футболку через голову.

О боже, какие мускулы. Много-много плотных, гладких, рельефных мышц скользит под моими ладонями. Да, спортсменов стоит любить.

Его руки ныряют под мою юбку.

– Так?

Нет ничего изящного в том, как его пальцы быстро сдвигают в сторону мои стринги и без предупреждения входят в меня. Это грязно, но так возбуждает. Я шумно выдыхаю.

– Нравится? – шепчет он.

– Неплохо, – лгу я, и Такер немедленно наказывает меня, вынимая пальцы. – Хорошо. Очень хорошо.

Он снова вводит, а затем вынимает увлажненные пальцы, чтобы слегка поласкать клитор. Все мое тело напрягается и сжимается, жаждая большего.

– Просто хорошо, да? – издевается он.

Я сдаюсь.

– Великолепно. Это великолепно.

– Я знаю. – Он выглядит самодовольным. – Не хочу говорить тебе это, Сабрина. Но ты сделала большую ошибку.

– Что? Почему?

Его пальцы водят по моим натянутым стрингам, и полоска врезается в набухшие губы.

– Потому что я стану лучшим из всех твоих парней и заранее прошу у тебя прощения.

Затем он сдвигает трусики в сторону и вставляет теперь уже три пальца. Делает это открыто и грубо, повергая меня в шок. Я чувствую его… повсюду всем своим существом, с головы до кончиков пальцев. На меня обрушивается новая волна возбуждения. Матерь божья, он доведет меня до оргазма. Это вообще возможно?

Я смотрю на него с открытым ртом, а он ухмыляется в ответ – белые зубы выделяются на фоне загорелой кожи и бороды – и вполне осознает, что сводит меня с ума. Его пальцы не останавливаются, два из них нащупывают точку, которую едва ли кто-то, кроме меня самой, может найти.

Он продолжает массировать ее, пока пальцы продолжают входить в меня. И я чувствую приближение разрядки. Закрыв глаза, откидываю голову и отдаюсь нарастающему удовольствию, пока не превращаюсь в одну содрогающуюся чувственную массу.

Когда опускаюсь с небес на землю, я обнаруживаю себя лежащей и задыхающейся у него на груди. В жизни никогда не испытывала такого сильного оргазма, а этот парень еще даже не был во мне. Мое сердце стучит безумно быстро, и вялый ум с трудом поспевает за ним.

Он просто парень. Обычный парень, напоминаю я себе. Один член, два яйца. Ничего особенного.

– У меня давно не было секса, – бормочу я, пытаясь выровнять дыхание. – Плюс сильный стресс. Нужно было расслабиться.

Три длинных пальца, все еще находящихся внутри меня, сгибаются.

– Можешь убеждать себя в чем угодно, дорогая.

В его голосе чувствуется самодовольство, но этот парень только что рукой довел меня до оргазма, чего со мной никогда не случалось, так что, полагаю, нельзя его в этом винить. Он проводит подушечками пальцев вдоль каких-то чувствительных нервных окончаний, заставляя меня снова непроизвольно содрогнуться.

Затем он поднимает руку – даже в темной кабине машины видно, как влага блестит на его пальцах. Я не готова к новой волне возбуждения, но она накрывает меня, когда Такер облизывает их.

Я судорожно вздыхаю.

Один быстрый рывок рычага, и его сиденье принимает горизонтальное положение. Такер ложится и снова манит меня.

– Иди сюда, садись на лицо. Хочу еще.

Боже. Кто этот парень?

Может, мне не стоит задирать юбку до талии и карабкаться вперед, но я делаю это. Он как будто зачаровал меня, и я не в силах ослушаться.

– Приготовься, – хрипит он, – потому что я собираюсь заставить тебя снова кончить.

– Ты чертовски самоуверен.

– Нет. Я просто уверен в себе, как и ты. А теперь дай мне эту сладкую киску и оседлай мой язык.

Бог мой. Секс с Такером грязнее и горячее, чем я ожидала. Внешне он не казался таким, хотя… разве не про таких говорится «в тихом омуте»?