Остров порхающих бабочек

«А она кто? – гадал он. – Кассирша? Бухгалтер? Секретарша? Зарплата – полштуки в месяц. У.е. Или чуть больше. Куча кредитов. Возможно, что ипотека. А если она ищет здесь свое счастье? Да похоже, нет. Уже отчаялась найти».

Он счастливо улыбнулся. Да, это именно то, что ему нужно! В его руках весь арсенал обольщения. Гранд-вилла и куча денег. Все необходимое для того, чтобы осчастливить бедняжку. Которая в свою очередь осчастливит его…

… – сто пятьдесят бат, – услышала она. – Не давайте ему двести. За зонтик и один шезлонг – сто пятьдесят. Второй шезлонг все равно вряд ли кто займет.

– Вы так думаете? – Евгения холодно посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Это был все тот же светловолосый незнакомец. В отличие от нее он вчера успел подзагореть и медузы его, похоже, не пугали. Волосы у мужчины были мокрые после купания, на губах опять играла улыбка. Евгения приняла ее на свой счет и вновь разобиделась.

– Только что приехали? – сочувственно спросил незнакомец. – Позвольте дать вам ряд советов, как вести себя в Таиланде. Похоже, вы здесь ни разу не были.

– Вам-то что? – огрызнулась она.

– Соотечественники должны помогать друг другу, – еще шире улыбнулся он.

– Спасибо, – через силу выдавила Евгения, протягивая бич-бою деньги за шезлонг. При мужчине корыстный толстячок не посмел заломить двести. Молча обмел веником лежак и даже протянул мадам вешалку для одежды.

Евгения уже поняла, что к одиноким женщинам в этой стране относятся с легким презрением. Всякая уважающая себя дама должна позаботиться о том, чтобы ее проблемы здесь решал большой белый господин. Все тайцы были удивительно мелкими, а еще очень худыми. Было такое ощущение, что слово «ожирение» им незнакомо.

– Хотите искупаться? – незнакомец по-прежнему от нее не отходил.

– А этих сегодня нет? – с опаской спросила она. – Как они там называются?

– Медуз? Уже меньше. Вон там довольно неплохой риф, – незнакомец кивнул на камни, возле которых вода кишела торчащими трубками: народ активно сноркал. – Хотите посмотреть рыбок?

– У меня нет маски, – холодно сказала она.

– Возьмите мои очки. Маску купите потом, если понравится, – он протянул Евгении очки для плавания. И заботливо спросил: – Резинку подтянуть? Они вам великоваты. Кстати, мы так и не познакомились: Алик.

Сегодня ему нравилось это имя. Оно может быть производным от чего угодно: Алексей, Александр, Али, Олег, Олесь… Оставляет простор для фантазии.

– А вас как зовут, очаровательная незнакомка?

– Послушайте, что вам надо? – всерьез разозлилась она. Какой пошлый прием! Очаровательная незнакомка, ха!

– Так же, как и вам: приятная компания.

– Да с чего вы взяли, что я ищу общения?!

«Какая ершистая! – восхитился он. – Начиталась небось про маньяков. Или сильно обожглась по молодости. Боится еще раз ошибиться».

– За две недели вы здесь от скуки умрете в гордом одиночестве, – сказал он вслух. – Я, кстати, тоже приехал один.

– Жена и дети остались дома охранять сейф с миллионами? – съязвила Евгения.

– Я рад, что у вас есть чувство юмора. Но стервозность вам не идет. По-моему, вы другая.

– Какая именно? – оторопела женщина по прозвищу ЕБ.

– Мягкая, терпеливая. Очень женственная. Командный тон вам несвойственен. Скорее, командуют вами. Как вас все-таки зовут?

– Евгения.

– Женя, значит. Или Ева? Как вам больше нравится?

Он был приятно удивлен. Надо же! И имя подошло! Ева…

«По-моему, он меня клеит. Так это, кажется, называется», – Евгения была в смятении. Случись это в Москве, она бы ничуть не удивилась. Мужчины довольно часто оказывали ей знаки внимания. Но тогда она была собой. А сейчас непонятно кем.

Неожиданно это ее взволновало. Ей впервые просто симпатизировали. Без ее денег. Без впечатляющей должности. Ничего не подозревая о связях, которые она имела, и влиянии, которым располагала.

«Не верю», – подумала она и покачала головой.

– Что с тобой? – участливо спросил Алик.

– А вдруг я замужем?

– Здесь-то нет. Мы вдвоем на этом, будем считать, пустынном берегу. – Он насмешливым взглядом обвел кишащий полуголыми людьми пляж. Неожиданно она развеселилась. Попросила с улыбкой:

– Сними очки.

Он послушался. Глаза у него были темные. Очень темные. Можно было подумать, что волосы Алик красит, настолько ярким оказался контраст. Зрачок в этой сочной мякоти почти что черной радужной оболочки глаза скорее угадывался, и взгляд от этого казался неподвижным. Два пистолетных дула, в которых затаилось по пуле – вот на что были похожи глаза Алика. Это немного пугало. Ресницы тоже были черные, словно наклеенные, и такие же брови. Евгения не могла понять, что у него на уме? Хотя взгляда он не отводил. Смотрел на нее улыбаясь, отчего в уголках его таких необычных глаз образовались лучики добрых морщинок. И у нее от сердца немного отлегло.

– Хорошо, – кивнула Евгения. Или уже Ева? – Пойдем смотреть рыбок!

…Вернувшись, Алик без ее разрешения перенес свои вещи на соседний шезлонг. Растянулся рядом, как ни в чем не бывало, будто они знакомы вечность. Евгения была в шоке. Она еще ни разу не переживала курортный роман, хотя понимала, что каждый день отдыха – на вес золота. Эти золотые слитки некогда разменивать на мелочь, долгие прогулки под луной и чтение стихов. Все происходит стремительно. Букетно-конфетный период занимает от силы день. Вы чертовски привлекательны, я чертовски привлекателен, так чего зря время терять? Все начнется у кромки прибоя, и закончится там же, уже через десять дней. Выкипевшие страсти смоет соленая морская волна, оставив девственно чистый берег тем, кто приедет позже. И священное курортное блюдо под названьем «любовь», с капелькой романтики вместо меда и кучей обжигающих специй, будет готовиться вновь и вновь, потому что такова жизнь.

«Почему я?» – недоумевала Евгения, тайком разглядывая лежащего рядом мужчину. Отличное тело, крепкое, загорелое, живот почти незаметен, хотя на вид Алику лет сорок, не меньше. А скорее больше. Не красавец, в том смысле, который обычно вкладывают в это слово, а лучше сказать, не красавчик, но вполне привлекателен или, как еще говорят, харизматичен. Этакая хорошая мужская харизма, сексапил. Совсем не похож на мужа Евгении Анисиной. А говорят, что на женщину всю ее жизнь обращает внимание только один тип мужчин, так же как и мужчины невольно выбирают тех, кто напоминает им первую любовь.

«Почему я?»

Это вопрос мучил ее все то время, пока они непринужденно болтали. Так, пляжная болтовня, ни о чем.

– А ты в каком номере живешь? – поинтересовалась она. Хотелось посмотреть, какова альтернатива ужасному «гардену»?

– В гранд-вилле, – небрежно ответил Алик.

– Где-где? – от удивления Евгения приподнялась на локте. Она прекрасно знала цену: пятнадцать тысяч долларов на завтраках!

– Видишь во-он ту террасу? – Он по-хозяйски обнял ее за плечи и развернул лицом к джунглям. – Это виллы. Их здесь всего две.

– Я знаю. То есть я смотрела рекламный ролик в Инете. Там шикарно, – с иронией сказала она. Впрочем, Алик иронии не заметил. – И ты живешь там один?

– Пока да, – с намеком сказал он. – Я только позавчера приехал.

– А я вчера.

– Я догадался, – улыбнулся он насмешливо. – Хочешь посмотреть виллу?

– Еще бы! – Она постепенно вживалась в роль. Зачем все портить? Генерального директора девелоперской фирмы Евгению Анисину он еще успеет оценить. А вот Еву…

– Тогда я приглашаю тебя в гости, – торжественно произнес Алик. – На ужин.

– При свечах?

– Можно и при свечах. Видишь вон ту огромную веранду? Ближе к нам?

– Да.

– Это ресторан, как говорят, один из лучших на этом пляже. Моя вилла рядом. Можем поужинать в романтической обстановке, а потом пойти и посмотреть виллу.

– А ты не торопишься?

– Я нет. Даю тебе слово, что в постель сегодня не потащу.

– Ты сказал сегодня?

– Сразу не потащу. Я дам тебе время подумать.

– Подумать над чем?

– Об этом еще рано.

В нем определенно была какая-то загадка. Ответ на вопрос «почему я?» по-прежнему мучил Евгению, и простое женское любопытство оказалось настолько сильным, что она решилась. Она приняла его правила игры.

– А мой номер не хочешь посмотреть? – с улыбкой спросила она. – Даю слово, что в постель не потащу.

Он расхохотался.

– Предлагаешь тебя проводить?

– Уже очень жарко. Хочу вздремнуть после обеда.

– Это правильно. Не надо тебе обгорать. – Он заботливо снял с вешалки просторную тайскую рубаху и набросил Евгении на плечи. Тихо сказал: – Оденься.

У нее сердце екнуло. Сказано это было таким тоном, что мурашки побежали по коже. Тоном хозяина. Он не хочет, чтобы она обгорела. Чтобы это им помешало, когда они окажутся в постели. Евгения послушно оделась. Руки ее при этом слегка дрожали. Чертова жара! Расслабленное тело так и ловит призывы другого полуобнаженного тела, каждое прикосновение сродни электрическому разряду, мгновенно в животе зажигается лампочка.

Он словно почувствовал. Руки задержались на ее плечах. Это уже было похоже на объятие. Евгения молча отстранилась и потянулась к парео, чтобы закрыть им ноги до щиколоток. В животе словно бабочки порхали. Раньше она не понимала значение этого выражения. Что значит, бабочки в животе? Но на этом райском острове бабочки были повсюду. Тайцы, как выяснилось, обожали бабочек. Оставалось выяснить, почему.

По джунглям они шли молча. Потом тропинка раздваивалась: к номерам низшей категории дорожка была вымощена обычной плиткой. Часть пути Евгения должна была пройти под палящим солнцем. Вчера поднимаясь в гору, она чуть не умерла от усталости, а сегодня ей показалось, что на вершину холма она взлетела, словно на крыльях. Алик шел позади, поскольку не знал дороги.

– Вот мой номер, – кивнула Евгения на простенькое бунгало.

Он мгновенно понял, что номер из категории самых дешевых в этом отеле. Дешевле и проще уже и быть не может. Бедняжка! С другой стороны, это ему на руку.

– Теперь ты знаешь, где я живу, – улыбнулась она. – Я пойду, приму душ?

– Да, теперь я тебя не потеряю, моя Ева, – серьезно сказал Алик. – Все правильно: отдохни. В четыре я обычно иду в бассейн. До этого времени он почти весь на солнце, а после четырех – в тени. Там можно поплавать и не обгореть, как на море. Выпьем по коктейлю и часиков в пять пойдем купаться!

– Идет!

Она боялась, что Алик зайдет в номер и останется там, пока она будет принимать душ. Но он тут же ушел. Кроме отдыха у Евгении была и другая забота: почта из Москвы и Питера. Алику об этом совсем не надо знать: пароль, логин и код от сейфа.

– Хороша! – насмешливо подумала она, глядя в зеркало. – И что он только во мне нашел?..

«Как бы ее не спугнуть», – думал он, идя к своей гранд-вилле. «Согласится или нет? Надо ее ошеломить. Завалить дорогими подарками. У меня два дня, не больше. От силы три. Если она откажется, надо срочно искать кого-то другого. Возможно, даже тайку. Времени остается мало. Хотя… Я ведь могу здесь и остаться. Навсегда».

Первым делом он проверил, не лазил ли кто в сейф в отсутствие хозяина. Но этим здесь, похоже, не грешили. Все было на месте. Женщина, которая сюда придет, не должна знать трех вещей: пароль, логин и код от сейфа. Никогда. Доступ к его почте и его документам Ева не должна получить, ни при каких условиях. Иначе все тут же и закончится. Женщины не прощают двойной игры.

Он открыл планшет и задумался. Итак, с чего начать? Пожалуй, с новостей из России…

…Она с трепетом открыла планшет. Есть ли новости? В Москве сейчас на четыре часа меньше. Если на Пхукете два часа дня, то там всего лишь десять утра. Самое начало рабочего дня. Первого рабочего дня на ее фирме без нее, без Евгении Анисиной. Что значит «приостановить деятельность подразделения»? Все, кроме нее вышли на работу? Или оправились в отпуска за свой счет?

Она невольно вздрогнула, услышав знакомый сигнал: с ней хотели поговорить по скайпу. Но это была не Москва, а Питер.

– Здравствуйте, Евгения Борисовна, – бодро начал питерский партнер. – Пунктуальны, как всегда. Я почему-то был уверен, что в десять утра вы выйдите на связь. И, как видите, не ошибся.

– У нас сейчас два часа дня, – холодно напомнила она.

– Вот как? Значит, это ваши внутренние биоритмы подсказывают вам, что пора поработать. Эй, а что это с вами?

– Что такое? – испугалась она.

– У вас же нос обгорел! И вообще: вы сегодня мало похожи на себя. Я вас едва узнал. Только по голосу.

– Здесь тридцать четыре в тени. Да, я обгорела! – с вызовом сказала Евгения.

– Везет. Завидую белой завистью. – Александр Иванович вздохнул. – Итак, к нашим делам… Первое: спасибо за помощь нашим московским партнерам. У нас появился доступ к материалам расследования. Как я вам уже говорил, убиты двое. Тела сильно обгорели, но есть вещи, по которым мужчин удалось опознать. Это мой личный водитель и охранник, который должен был передать деньги человеку важного питерского чиновника. При водителе нашли зажигалку, которую я ему подарил на день рождения. Второй такой нет. Она в форме гаечного ключа, из огнеупорной стали, с его инициалами и гравировкой: «За верность».

– Оригинально, – не удержалась она.

– Что вы хотите? Андрюха Васьков проработал у меня почти десять лет. Я к нему относился, как к родному. Жаль его, честное слово. Хороший был мужик. И второго тоже жаль. Охранник, – Александр Иванович тяжело вздохнул. – Бывший спецназовец, прошел горячие точки. Крепкий, надежный боец. Его опознала любовница. Какие-то там приметные шрамы. Ну, ей всяко виднее. Женщина уверенно сказала: да, это мой сожитель. Они собирались расписаться и поехать в свадебное путешествие. Хорошо, детей малолетних не осталось, у Васькова дочь уже взрослая. Семьям погибших я материально помогу. Да-а… – Он вновь тяжело вздохнул. – Кто-то стрелял по машине, пуля пробила бензобак. Они пытались уйти от погони, но, видать, не судьба.

– И кто же с ними разделался?

– Пока не знаю. Я лично допросил водителя второй машины. План был такой: они стоят на обочине, якобы бензин закончился. Мои люди проезжают мимо и по сигналу останавливаются, чтобы оказать помощь. Несут «бедствующим» канистры с бензином. В канистрах деньги. Передают их водителю второй машины и тут же уезжают. Тот клянется, что в условленный час в условленном месте никого не дождался. Значит, моих людей по пути перехватили. Похоже, что была подставная машина. Тоже иномарка, немка. Мои, видать, спутали, остановились, а дальше кто его знает? Как-то их удалось обмануть. Со временем мы это выясним. Работал профи, на первый взгляд все сделано чисто. Их целью было сорвать контракт. Удалось установить, что в салоне сгоревшей машины находились деньги. Какие-то там фрагменты остались. Криминалистика не дремлет, даже по пеплу могут определить, что там была за бумага, в таком количестве, в салоне машины?

– Все деньги сгорели?

– А как их теперь сосчитаешь? Все превратилось в дым и улетело в небо. Будем считать, что да. Спишем на убытки. В общем, как вы сами понимаете, Евгения Борисовна, произошла утечка информации. И, судя по всему, у вас, в Москве.

– А почему у нас?

– Потому что мои люди к этому не причастны, – несколько раздраженно сказал Александр Иванович. – Их, во-первых, убили. Лену, мою помощницу, изолировали. Она плачет, никто не пытается с ней связаться, вообще ничего. А вот ваша Лена, как оказалось, внезапно улетела на Тибет.

– Куда?!

– Вы когда-нибудь интересовались личной жизнью вашей секретарши, Евгения Борисовна?

– Нет. А зачем мне это надо?

– Она могла попасть под влияние секты. Сейчас это безумно модно: йога, укрепление духа. Обряды эти… – Александр Иванович поморщился. – Мы сейчас выясняем, с кем она улетела, зачем?

– Но почему на Тибет? – растерянно спросила Евгения.

– Концы в воду, неужто не понимаете? Связи с ней нет, она, видать, в каком-то монастыре, карму очищает, – насмешливо сказал питерский партнер.

– Хорошо. А мальчишка-стриптизер?

– Тоже исчез. Эта версия в работе, не беспокойтесь.

– Кому достался подряд?

– Пока это тайна, покрытая мраком. Главное, что не нам. Мы, конечно, можем подождать, они вскоре проявятся. Но если противник поймет, что мы бездействуем, он перейдет в наступление по всем фронтам. Пока мы ничего не делаем, они накапливают силы.

– Не надо мне это объяснять, – раздраженно сказала она. – Что требуется лично от меня?

– Ваше отсутствие. Так вы докажете хозяевам свою лояльность. Остальное, Евгения Борисовна, не ваше дело. Рано или поздно мы найдем того человека, который нас сдал. Канал утечки информации, говоря официальным языком. А пока отдыхайте. И берегите нос, – сказал он с усмешкой. – И еще: все время будьте на связи. Информация может появиться в любой момент.

Она отключилась и, откинувшись на подушки, потерла пальцами ноющие виски. Через двенадцать дней она вернется в Москву, и к тому времени уже будет результат. А пока… Отчего бы, в самом деле, не расслабиться?..

Они: первый вечер

В четыре она начала собираться на пляж. Надела купальник и долго стояла перед зеркалом, придирчиво изучая свою фигуру. Вроде бы все в порядке, растяжек, которые часто бывают у женщин после родов, нет, живот почти плоский, грудь не висит.

«Сохранилась, как девочка», – с усмешкой подумала Евгения, накидывая на плечи хлопковое парео. Внешность всегда волновала ее гораздо меньше, чем карьерный рост. Красивой женщиной, конечно, быть приятно, но красота, увы, так недолговечна. Когда на лице появятся первые морщины, хорошо бы иметь солидный счет в банке, в качестве утешения, и льстивых подчиненных, которые, словно кривые зеркала, сгладят неприятность кучей цветистых комплиментов. Глядя на жен своих хозяев и деловых партнеров, Евгения ясно видела, что даже пластика и уколы ботокса не делают красавиц моложе. Это просто женщины средних лет после уколов ботокса и пластики. А она – Евгения Анисина, генеральный директор девелоперской фирмы. И хорошо, кстати, сохранилась для своих лет и должности. Мужчины смотрят на нее совсем другими глазами. Хорошенькой девушке все к лицу, а вот зрелой женщине к лицу успешность и востребованность, от этого красота приобретает особый шик.

Евгения с досадой подумала, что так и не купила шляпу. Пришлось густо намазать лицо солнцезащитным кремом.

На улице по-прежнему стояла невыносимая жара. Евгения несколько раз глубоко вздохнула, чтобы привыкнуть, раскаленный воздух обжигал легкие.

Алик ждал ее у бассейна, заняв два шезлонга. В это время дня тут был аншлаг. Солнце палило нещадно, а огромные зонты давали благостную тень. Иностранцы, похоже, весь свой день проводили здесь, утруждаясь лишь тем, чтобы доплыть до бара. Паренек за стойкой проворно смешивал коктейли, черноглазая смуглая девушка-тайка ловко открывала кокосы и, вставляя в них соломинку, подавала желающим.

– Что будешь пить? – с улыбкой спросил Алик и похлопал по шезлонгу рядом с собой: – Располагайся.

– Ой, не знаю. Жарко, – вздохнула она, повесив на спинку парео.

– «Секс на пляже», – намекнул он и, прыгнув в воду, размашисто поплыл к бару.

Подумав, Евгения тоже сошла в бассейн, туда, где бурлила джакузи. Вода приятно охладила, ноги облепили пузырьки воздуха. Она медленно поплыла к бару. Он находился под навесом, каменные табуреты стояли прямо в воде, и сидеть на них в такую жару было обалдеть как приятно.

Себе Алик заказал местное пиво, сказав, что оно неплохое.

– Чем занималась? – спросил с улыбкой, глядя, как она потягивает коктейль. От «секса на пляже» не отказалась, уже хорошо.

– Так. Полежала, почитала.

– Интересная книжка?

«Еще бы!»

– Про любовь, наверное? – Она молча кивнула. – А кем ты работаешь? Постой, дай-ка я сам угадаю. – «Ну, попробуй». – Бухгалтер? Юрист? Что-то связанное с документами. Рутинная работа. У тебя дома, должно быть, идеальный порядок. Все разложено по полочкам, посуда перемыта, столовые приборы начищены до блеска, одежда аккуратно висит на плечиках. Когда ты о чем-то думаешь, у тебя напряженное выражение лица. Как у человека, который составляет финансовый отчет. Уверен, что ты идеальная подчиненная.

Евгения не стала упрямиться, тем более экономическое образование у нее было. С бухгалтерией не проколется, если что. Молча кивнула.

– Замужем? – Она неопределенно повела плечом. – Впрочем, какое нам до этого дело? – С этим нельзя было не согласиться. – Отпуск трудно было выбить?

– Да, пришлось походить по кабинетам. – Евгения подумала: «Хорошо, что на мне солнцезащитные очки. Врать лучше, когда не видят твоих глаз». Впрочем, можно было просто промолчать. Алик не требовал ответа ни на один свой вопрос. Ей тоже было все равно, кто он и чем занимается. Нет, один вопрос ее все-таки волновал. Чисто женское любопытство: откуда у него деньги? И деньги немалые.

Когда Алик поставил в счете номер своей виллы и небрежно расписался, паренек, смешивающий коктейли, взял корочки с особым почтением.

– Ну что, на пляж? – И, не дожидаясь ответа, Алик нырнул в воду.

Евгении нравилось, что все решения он принимает сам, не дожидаясь ее ответа и согласия. Именно этого ей и не хватало всю ее жизнь. Вопрос «Как ты хочешь?» уже достал. А еще фраза: «Ну, ты ведь лучше знаешь, как надо». От постоянной необходимости брать всю ответственность на себя у госпожи Анисиной на плечах словно бы лежала свинцовая плита, которая придавливала к земле. Евгении не раз говорили:

– Твоя слабость никому не нужна. – Или: – Твоя неуверенность сейчас неуместна.

А когда уместна? Похоже, что никогда. И она забыла, что такое быть неуверенной в себе. Не знать ответа на вопрос, из какой бы области он ни был. Эта вечная сила утомила Евгению настолько, что она перестала получать удовольствие от самых простых вещей. В частности от секса. Все тот же груз ответственности: когда, как и как долго? Все почему-то считают, что уж она-то знает, чего именно хочет. А она давно уже не знала. Она хотела сюрприза, неожиданности. Чего-то непредсказуемого.

Собираясь на ужин, Евгения с отчаянием поняла, что ей нечего надеть. Хорошо, что косметичка оказалась в сумочке, а не в дорожном чемодане, который отправился в Сингапур. Выбирала она между двумя ужасными тайскими сарафанами, один подлиннее, другой покороче. Украшения от Тиффани здесь были неуместны, и Евгения даже не стала открывать сейф. Вся романтика наряда заключалась в тайской заколке, купленной сегодня на пляже. Заколка была в форме орхидеи, и Евгении необычайно шла. Сарафаны были куплены там же, у разносчиков, причем Алик с усмешкой сказал:

– Я бы этого не делал.

– Почему?

– Если хочешь, завтра я отвезу тебя на шопинг. Мне сказали, здесь в крупных торговых центрах есть бутики. Там вещи качественные, не то что эти. – Он с пренебрежением кивнул на пляжный «бутик» и, поморщившись, сказал: – Барахолка.

– Но там же все очень дорого, в торговых центрах, – стараясь сдержать насмешку, сказала на это Евгения. «Бухгалтерша» не может позволить себе брендовые вещи.

– Я за все заплачу. И за это тоже. За твои пляжные сарафаны. И не спорь, – он достал из портмоне деньги. – Пока ты со мной, за все буду платить я.

И опять по ее коже побежали приятные мурашки. Евгения даже покраснела от удовольствия.

«Я поиграю в это совсем чуть-чуть, – пообещала она себе. – А потом сниму деньги в банкомате и верну Алику все, до цента. Все, что он на меня потратил. И скажу правду. Представляю себе его лицо!»

Но пока она наслаждалась. Ощущения были новыми, необычными, слабость оказалась приятной, особенно когда ты так устала от своей силы. Евгения вдруг расслабилась и перестала постоянно думать о своей работе.

Сумерки сгустились неожиданно. Солнце, которое днем висело на небе, словно намертво прибитое гвоздями, вдруг сорвалось с места и начало стремительно падать в море. Вода из лазурной мгновенно сделалась золотой, и засверкала так, что глазам стало больно, на какое-то время небо слилось с землей, а потом золото стало червленым, и быстро начало темнеть, пока не превратилось в обычную сталь. Песок сделался серым, будто присыпанным пеплом, море тусклым, зато в бесчисленных кафе зажглись манящие огни. И народ потянулся туда. Берег засиял, в то время как море погрузилось во мрак. Недовольное этим, оно то и дело обрушивало волны на песок, пытаясь привлечь к себе внимание. Но пляж быстро опустел.

Евгения пошла переодеваться.

Они встретились у входа в ресторан.

– И даже в этом наряде ты прекрасна! – сделал ей комплимент Алик.

Сам он был в стильной рубашке и светлых брюках. Выглядел он отлично и вел себя очень уверенно. У Евгении Анисиной глаз на это был наметанный. Она сразу могла отличить людей, которые ради понтов все спускают за один ужин в шикарном ресторане от тех, для кого ходить в такие рестораны дело привычное. Первые постоянно придираются и ведут себя очень шумно, стараясь привлечь внимание: гляньте, как я гуляю! Вторые, напротив, свое отношение к персоналу выражают исключительно чаевыми, в самом конце трапезы, и садятся как можно дальше от шумных компаний. Деньги любят тишину.