Зачем мы верим в Бога?

Вера в то, что мы сотворены благим Богом, означает, что наша жизнь может быть тяжелой, но она никогда не является бессмысленной. Мы живем в надежде, доверии и ожидании. Английский писатель Джон Толкин, автор знаменитой трилогии «Властелин колец», описывает эту надежду в одном из своих произведений – «Разговоре Финрода и Андрет». Эльф Финрод в разговоре с человеческой женщиной Андрет называет эту надежду словом «эстэль»:

«– Что такое надежда? Когда ждешь чего-то хорошего и знаешь, что оно может не сбыться, но может и сбыться, ибо есть основания тому? Нет у нас такой надежды.

– Есть две надежды, – ответил Финрод. – То, что зовут “надеждой” люди, мы называем “амдир”, “взгляд вперед”. Но есть еще другая надежда, ее основания – глубже. “Эстэль”, “вера”, зовем мы ее. Никакие события в мире не могут поколебать ее, ибо она зиждется не на опыте, но на нашем естестве и изначальном бытии. Ибо если мы воистину Эрухини, дети Единого, Он не позволит лишить Себя Своего достояния – не позволит ни Врагу, ни даже нам самим. Вот первооснова эстэль, и мы не теряем ее даже в предвидении Конца: что все Его замыслы неизменно ведут к радости Его детей».

Эта вера и надежда не является пассивной – она меняет все в нашей жизни. Мы видим, что у каждого из нас есть какое-то прекрасное, дивное предназначение, и мы ищем его – в молитве, чтении Писания, общении с мудрыми и благочестивыми людьми. Мы призваны понять, к чему наш Создатель призывает именно нас, и изменить нашу жизнь сообразно этому.

ДОСТОИНСТВО ЧЕЛОВЕКА

Итак, все мироздание создано и поддерживается в бытии по воле Божией; но нам важно избежать некоторых ложных ассоциаций – с механизмом или чем-то вроде огромного автоматизированного завода, который Бог запустил, а дальше все крутится само собой, без Его надзора и участия. Такая точка зрения была популярна среди образованных людей в конце XVIII столетия, и называлась она деизмом. Но мы исповедуем теизм: Бог не просто создал мир, но и активно участвует в его жизни, направляя мироздание к предначертанным Им целям. И это внимание Бога относится не просто к общей картине, но к каждому конкретному творению.

Как говорит Господь Иисус, Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без [воли] Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же; вы лучше многих малых птиц (Мф. 10, 31). Если в короткой птичьей жизни действует Божественный Промысл, то уж тем паче он присутствует в жизни человека. У псалмопевца сказано: Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было (Пс. 138, 13–16).

Человек – не продукт конвейерного производства. Вы у Бога один такой. Ваша жизнь стоит того, чтобы быть прожитой. Вы созданы для уникальных, глубоко личных отношений с Богом. Люди говорят о великих художниках, поэтах или композиторах, что их вклад в культуру уникален. Если бы их не было, весь наш мир многого бы лишился. В Библии сказано, что не только гении – каждый человек уникален и вносит в мироздание свой неповторимый вклад. Бог призвал каждого человека, вас и меня, в Его мироздание с определенной целью, потому что без вас, меня, вашего соседа, вашего случайного попутчика в метро Его мироздание не полно. Это значит, что каждый человек обладает достоинством и ценностью в очах Бога.

И тут с христианством, и еще раньше – с ветхозаветной верой в единого Бога-Творца связан настоящий переворот. В языческом мире достоинство человека – dignitas, как говорили римляне, – определялось тем, как он выглядел в глазах других людей. Почтенный отец семейства, украшенный подвигами на поле брани, приобретший влияние в обществе, богатый, сильный, верный своему слову, имел много dignitas. Его уважительно приветствовали на улицах, внимательно выслушивали, усаживали на почетные места. Раб же или бедняк не имел dignitas, и никто не относился к нему с уважением, ни закон, ни обычай не признавал за ним никаких прав.

Одним из сильнейших стремлений в жизни для римлянина было приобретение dignitas – уважения, престижа в глазах сограждан. Ради этого люди шли на войну, убивали и умирали, тратили личные состояния на общественные постройки.

Подобное языческое представление о достоинстве существует до сих пор. Оно проявляется в том, что люди воспринимают друг друга более или менее ценными и достойными в зависимости от качеств или достижений. Считается, например, что страдающий олигофренией и едва способный к членораздельной речи – менее ценное и достойное человеческое существо, чем нобелевский лауреат. Разделение на более и менее ценных может проводиться по признаку расы, нации, интеллектуальных способностей, внешней привлекательности, социального статуса и тому подобным.

Христианство видит человеческое достоинство иначе. Любой человек создан по образу Божию; его достоинство заключается именно в этом. Он может быть бедным, больным, некрасивым, лишенным каких-либо талантов, занимать самое низкое положение в обществе – и обладать всей полнотой человеческого достоинства. Неважно, как на человека смотрят другие люди, и неважно, как он сам на себя смотрит, – важно, как на него смотрит Бог. Дитя во чреве матери, старец на пороге вечности, академик, простак, богач, гастарбайтер, телезвезда, уборщица, атлет, инвалид, белый, желтый или черный – любой человек обладает неустранимым достоинством, которое налагает на нас обязательство признавать и уважать его.

Даже когда человек грешит и падает, он сохраняет этот образ. «Образ есть неизреченной твоей славы, хотя и язвы ношу согрешений», как говорится в церковной молитве. Поэтому с каждым человеком следует обращаться так, как если бы у него было много dignitas – как с кем-то почтенным. Мы проявляем нашу веру в творение, когда делаем именно это – почитаем образ Божий в каждом из ближних. Наш ближний достоин уважения, признания, служения его нуждам не потому, что он умен, или красив, или имеет заслуги, но потому, что он создан по образу Божию.

ВЛАДЫЧЕСТВО ЧЕЛОВЕКА: МОГУ ЛИ Я ЧТО-ТО ИЗМЕНИТЬ?

Иногда люди чувствуют себя бессильными – жертвами обстоятельств, других людей, своих собственных дурных привычек… Им кажется, что они ничего не могут изменить. На самом деле это не так – люди обладают владычеством; каждому из нас делегированы огромные полномочия.

О том, что Бог наделяет человека владычеством над тварным миром, говорит уже первая глава книги Бытия: И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями], и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею], и над всяким животным, пресмыкающимся по земле (Быт. 1, 27–28).

В языческих повествованиях о творении людям отводится служебная роль – снабжать богов жертвоприношениями; библейская картина мира говорит о том, что человек поставлен владыкой над делами рук Божиих. Как говорит псалмопевец, когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, все, преходящее морскими стезями. Господи, Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле! (Пс. 8, 4–10).

Власть человека должна была проявляться в «возделывании и хранении» мира: И взял Господь Бог человека, [которого создал], и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его (Быт. 2, 15).

Святитель Иоанн Златоуст учил: «Человек есть превосходнейшее из всех видимых животных; для него-то и создано все это: небо, земля, море, солнце, луна, звезды, гады, скоты, все безсловесныя животныя. Почему же, скажешь, он создан после, если превосходнее всех этих тварей? По справедливой причине. Когда царь намеревается вступить в город, то нужно оруженосцам и всем прочим идти вперед, чтобы царю войти в чертоги уже по приготовлении их: так точно и теперь Бог, намереваясь поставить как бы царя и владыку над всем земным, сперва устроил все это украшение, а потом уже создал и владыку, и таким образом на самом деле показал, какой чести Он удостоивает это животное… Сказав: сотворим человека по образу нашему и по подобию, (Бог) не остановился на этом, но последующими словами объяснил нам, в каком смысле употребил слово “образ”. Что говорит? – И да обладают рыбами морскими, и птицами небесными, и всеми гады, пресмыкающимися по земли. Итак, образ Он поставляет в господстве, а не в другом чем. И в самом деле, Бог сотворил человека властителем всего существующаго на земле, и нет на земле ничего выше его, но все находится под его властью» (Иоанн Златоуст, свт. Беседы на книгу Бытия. Беседа VIII).

Итак, мы живем в мире, в котором от нас что-то реально зависит в силу того, что в нем нам дал власть Бог. Эта власть имеет свои границы, и особенно она ограничена в результате грехопадения, о чем мы подробнее будем говорить далее, но она реальна. Мы можем изменять этот мир, исцелять или губить, разрушать или созидать. Иногда люди заявляют что-нибудь вроде «от меня ничего не зависит», «я ничего не могу поделать». Им кажется, что они могут только пассивно претерпевать то, что происходит, и ничего не могут изменить.

Библейская доктрина творения говорит о том, что это неправда. Мы всегда остаемся человеческими существами, а значит, мы всегда наделены властью в сотворенном мире. От нас всегда что-то зависит. Иногда наши возможности что-то изменить в мире очевидны и велики; иногда они представляются нам совсем маленькими, однако то, что кажется нам незначительным, может принести великие плоды. Безыскусные слова простой женщины могут привести к обращению будущего великого святого, который в свою очередь приведет к Богу великое множество людей; смиренные молитвы незаметного служащего способны предотвратить опустошительную войну. Когда мы обращаемся к тому, кто поставил нас владыками над делами рук Его и ищем у Него мудрости и сил, мы можем изменить очень многое; мы становимся соучастниками Его замысла о творении и спасении мира, замысла, в котором нет неважных деталей. В вере и послушании каждый из нас принимает на себя уникальную и исключительно значимую миссию. От каждого из нас зависит нечто крайне важное.

В нашем падшем мире «владычеством» часто называют возможность навязывать свою волю другим людям, принуждать их к повиновению. В этом смысле «владычеством» обладал, например, римский император, в распоряжении которого были легионы опытных воинов и огромные богатства.

Но подлинное владычество подобно владычеству Христа – оно глубочайшим образом меняет мир, но не через насилие, а через упорное и терпеливое служение Богу. Больше всего мир изменил сам Христос – который не имел ни богатств, ни войск, и за Которым люди следовали – и следуют – исключительно добровольно. Сами Евангельские события показались незначительными историкам того времени – которые были поглощены войнами и другими деяниями царей и императоров – но именно эти события определили лицо мира, в котором мы живем. На историю России огромное влияние оказал святой Сергий Радонежский, который никогда не желал подчинять других, но своим примером и наставлением изменил и судьбы множества людей, и целую страну.

Наши слова и поступки имеют значение – и последствия, иногда далеко выходящие за рамки того, что мы в состоянии увидеть и понять. Иногда мы видим результаты наших усилий; иногда – нет, и от нас требуется упорная вера в то, что ничто из того, что мы делаем для Бога, не пропадает и не останется тщетным. Когда мы принимаем решение служить Богу и искать Его воли, мы становимся активными участниками Его замысла, в котором каждый человек бесконечно важен и каждое наше решение имеет значение.

Я расскажу реальную историю, которую слышал несколько лет назад. Один христианин родился в сельской местности в очень бедной семье. Он упорно трудился, получил образование, и жизнь его стала устраиваться; он женился и был вполне счастлив. Потом у него родился ребенок с тяжелейшими врожденными повреждениями. Врачи сказали, что ни в физическом, ни в умственном отношении он никогда не будет здоров. Даже родная мать, жена этого христианина, едва смогла принять родившееся дитя. В крайне подавленном состоянии отец обратился за объяснениями к своему священнику. «Как же так? – спросил он. – Я всю жизнь старался жить так, как хочет Бог. За что Он теперь так наказывает меня?» И священник ответил: таких детей Бог доверяет тем, кто может о них позаботиться.

Вера в то, что Бог наделяет нас властью что-то сделать, что-то изменить, означает, что мы должны видеть Божественное поручение там, где глазами неверия мы увидели бы только тяготы, отравляющие нашу жизнь. Таких детей, таких мужей и жен, такие обстоятельства Бог доверяет тем, кто может о них позаботиться.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

Итак, Бог сотворил наш мир – в нем есть цель и замысел, надежда и предназначение. Человек наделен владычеством, то есть его решения имеют реальные последствия для него самого и всего мира. Мы можем разрушать и созидать, спасать и губить. Мы наделены свободой и ответственностью.

Наша свобода означает, что именно мы сами являемся авторами собственных решений. Конечно, на нас оказывают влияние, доброе или дурное, люди или обстоятельства, но решаем всегда мы. Не гены, не погода, не соседи, не государство, не Церковь – мы сами принимаем решения и сами выбираем свой путь в жизни, даже когда не признаем этого и приписываем наши поступки другим людям или обстоятельствам, которые «довели» нас или «не оставили иного выбора». Это неправда, выбор всегда наш. Мы можем совершить подвиг или преступление; акт благородства или подлости, верности или предательства.

Из веры в творение следует, что этот выбор имеет вечное значение. Очень важно, каким человеком вы являетесь и как вы себя ведете.

Конечно, неверующий человек тоже может иметь твердые нравственные принципы и совершать достойные поступки, но беда в том, что в мироздании без Бога это не имело бы абсолютно никакого значения. Без Бога в мире нет ни нравственного закона, которому нам следовало бы повиноваться, ни награды праведникам, ни кары злодеям.

Иногда люди говорят о том, что мораль – это что-то само собой разумеющееся и без Бога, но это не так.

Люди придерживаются разных нравственных предпочтений. По мнению секулярных гуманистов (как и христиан), моральные убеждения нацистов преступны и порочны. На взгляд нацистов, преступны и порочны моральные убеждения гуманистов. Обе группы глубоко убеждены в том, что их взгляды вполне обоснованы с точки зрения науки и здравого смысла. Совершенно непонятно, кто полномочен выступать в роли пророка от имени «человека с большой буквы», от имени «общечеловеческих моральных ценностей». Все, что у нас есть, – это мнение одной группы людей против мнения другой группы людей. В рамках атеизма вы можете поступать так, чтобы заслужить одобрение определенных людей, – тех, чье мнение для вас важно, тех, кого вы считаете своими. Но вы не можете заявить при этом, что другие люди – те, которые возьмутся порицать вас за то же самое, – неправы. Не существует никакой объективной, выходящей за рамки человеческих мнений, правоты или неправоты. Ведь есть только люди, (и группы людей) со своими субъективными оценками, несогласные между собой, а над ними нет никакого третейского судьи, который мог бы рассудить, кто из них прав.

Атеистический гуманист может сказать, например, что идеология и практика нацизма ему отвратительны и он не намерен терпеть их рядом с собой. Но он не может сказать, что нацисты объективно неправы.

Я могу возмущенно воскликнуть: «Как, Вы пьете кока-колу? Эту коричневую химическую гадость?!», и это будет не больше чем декларация личного вкуса, с которой одни люди согласятся, а другие – нет. Не существует объективного критерия «гадостности» и «негадостности» напитка. Возможны только предпочтения определенных людей и групп. Точно так же одни люди могут одобрять кровавых диктаторов вроде Гитлера или Пол Пота, другие – подвижников милосердия вроде Фридриха Гааза или матери Марии. В рамках неверия между их точками зрения нет никакой объективной разницы, потому что нет никакого объективного морального стандарта, с которым мы могли бы их соотнести.

В таком случае вы можете совершить что-то хорошее или плохое в глазах определенной группы людей; но вы не можете совершить то, что обладало бы объективной моральной значимостью.

Более того, окончательность и необратимость смерти в атеистической вселенной означает, что в вечной (и даже сколько-нибудь долгой) перспективе вы не отличите праха садиста от праха подвижника милосердия. Злодеи и благодетели, герои и изверги завершат жизненный путь одинаково – полным и окончательным небытием.

С точки зрения одних людей, забота о больном ребенке в ситуации, о которой мы раньше упоминали, будет правильным и достойным делом, по мнению других – глупостью, на взгляд третьих – преступлением. Кто-то (и необязательно нацисты) может считать, что нравственный долг взрослых – как можно раньше избавить этого ребенка от мучительной жизни, а семью и общество – от лишних тягот и расходов. Люди при помощи подложных свидетельств о смерти, спасавшие «неполноценных» в нацистской Германии, совершали преступление с точки зрения своего государства; с точки зрения многих современных людей, мать, которая отказывается пресечь жизнь больного ребенка еще в утробе, совершает предосудительную глупость. В разные времена в обществе может преобладать тот, или иной, или третий взгляд как на эту, так и на другие моральные проблемы, и чаще всего люди в своем мнении следуют за большинством.

Доктрина творения, напротив, говорит, что у человеческих поступков есть объективная моральная значимость, есть истинный Судия, в глазах Которого они получают оценку. В данном случае человек, который заботится о больном ребенке, поступает «воистину достойно и праведно, должно и спасительно». Это так с точки зрения вечного, объективного, независимого от переменчивых людских мнений критерия. Есть вечный Судия, который оправдывает такое поведение; Тот, Кто скажет: «Хорошо, добрый и верный раб; войди в радость Господина твоего».

Властью в творении, о которой мы говорили выше, наделил нас Бог, ответственность за то, как мы ею пользуемся, мы несем перед Ним. Государство, общественное мнение, партии, СМИ, какие-то еще общественные силы могут пытаться навязать нам свои заповеди и притязать на то, чтобы судить нас, но единственный Судия, перед Которым мы отвечаем на самом деле, – это Бог.

Грехопадение. Порча

В предыдущих главах мы говорили о владычестве человека. В Творении человек поставлен владыкой над делами рук Божиих; у людей есть реальная власть и реальный выбор. Человек – наследный принц творения, наделенный огромными возможностями, любимое творение Бога. Человек призван к близким, доверительным отношениям со своим Создателем.

Бывают счастливые семьи, где младшие почитают старших, а старшие оберегают младших, все любят друг друга, все вместе заботятся о доме, и хозяйство процветает. Бог в Писании сравнивает Себя с Отцом именно в такой семье. Однако отношения подобного рода могут быть только добровольными – люди по своей воле выбирают верность, любовь и заботу. И здесь возникает возможность греха, ведь люди могут и не выбрать любовь. Люди могут начать обманывать старших и притеснять младших; они могут разорять хозяйство, вместо того чтобы заботиться о нем. Примеров тому в нашей жизни более чем достаточно.

Люди, наделенные властью и свободой, способны употребить ее во зло; чем больше у них власти и свободы, тем худшее зло они могут совершить. Именно это и произошло с нами; именно поэтому мы живем в таком мире.

У всех нас есть опыт греха. Почти все мы помним, как наши поступки или слова разрушали наши отношения с окружающими, приносили вред нам или другим людям. Многие из нас могут вспомнить, как наше собственное безрассудство оборачивалось болью для нас и наших ближних. У нас есть и опыт столкновения, как личного, так и заочного, с грехом других людей. Мы знаем, какое зло приносят алчность, зависть, высокомерие или безответственность. Об очень многих проявлениях зла мы можем сразу сказать, что они порождены злой волей людей. Мы можем понять, что причина, по которой «мир лежит во зле», – это злая воля людей, в том числе наша собственная злая воля.

Но христиане видят в грехе нечто большее, чем просто отдельные плохие поступки. В результате греха изменилась сама природа человека. Это можно сравнить с алкоголизмом. Сам алкоголик считает: вот он напился позавчера, вчера и сегодня – и это просто отдельные проступки; но со стороны видно, что это болезнь и отдельные провалы – ее проявления.

Пока вы читаете эту страницу, страшная и трагическая человеческая история продолжается: армии воюют, террористы взрывают бомбы или захватывают заложников, преступники совершают громкие злодеяния. Возможно, вы услышите об этом в ближайшем выпуске новостей. Но в нем не расскажут о преступлениях помельче: о брошенных детях, распавшихся браках, оставленных умирать в одиночестве стариках. Многие люди, в том числе нехристиане, признают, что с человеческим родом что-то очень сильно не в порядке. Феминистка Риан Айслер пишет в своей книге «Чаша и клинок»: «Почему мы охотимся друг за другом и преследуем друг друга? Почему наша жизнь переполнена чудовищной бесчеловечностью мужчин по отношению к мужчинам – и к женщинам? Как могут люди быть столь жестокими к себе подобным? Что постоянно склоняет нас к жестокости, а не к доброте, к войне, а не к миру, к разрушению, а не к созиданию?» Автор не принимает христианского ответа на этот вопрос, но то, что она им задается, весьма показательно. Много раз в истории предлагались те или иные рецепты исправления человечества; люди видели корень зла в невежестве, или в несправедливом социальном устройстве, или в подавлении сексуальности, или в мужском доминировании, или в чем-то еще. Последняя глобальная попытка вывести «нового человека» была предпринята в нашей стране, и мы знаем, что из этого вышло. Увы, все подобные попытки обречены. Проблема не в чем-то внешнем по отношению к людям – глубоко повреждена сама человеческая природа, «сердце», как говорит Библия.

Эта испорченность в христианстве называется первородным грехом.

Учение о первородном грехе обычно вызывает наиболее решительную критику – и наиболее эмоциональное неприятие со стороны нехристиан. Это понятно: если не верить в Бога, тогда остается верить в человека, а в этом случае учение об испорченности человека разрушает всякую надежду. С точки зрения неверующего моралиста, вера в первородный грех подрывает желание и способность людей добиваться социального и морального прогресса; такая вера не менее вредна, чем вера здорового человека в то, что он болен. И действительно, внушать здоровому человеку, что он болен, – значит причинять ему несомненный вред; однако же несомненным вредом обернется и другое: если человек на самом деле болен, а мы будем внушать ему, что он здоров. У меня довольно плохое зрение, и если я внушу себе, что я вижу отлично, и откажусь от очков, то я буду налетать на все углы и, скорее всего, закончу свою жизнь под колесами автомобиля. А наша история, как и наша современность, свидетельствует о тяжелом нездоровье.

Такой взгляд на человека кажется обескураживающим и пессимистическим, однако на самом деле он связан с тем безмерным оптимизмом, который лежит в основе христианства: мы верим, что Бог всемогущ и что Бог есть любовь. Мы верим, что глубочайшая, вечная реальность – реальность Святой Троицы – исполнена безграничной любви и милости; Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Две эти доктрины – вера в благость Бога и в греховность человека – так связаны между собой, что вера в одно предполагает веру в другое. Мы верим в реальность греха, глубокой порчи, поразившей мир и человека, именно потому, что мы верим в абсолютную благость Бога.

Слова апостола Иоанна «Бог есть любовь», наверное, самые известные слова Библии; их часто повторяют и нехристиане, и те, кто вообще не знает, откуда они. Однако эти слова, если мы примем их всерьез, приводят нас к осознанию реальности греха. Бог есть любовь, а мир, как пишет тот же апостол в том же послании, «во зле лежит». «Мир полон кровью и слезами» настолько, что часто люди вообще отрицают бытие благого Бога. Если мы верим (как апостолы), что Бог все-таки благ, мы неизбежно приходим к признанию некой порчи, прежде всего в людях, которая противится любви Божией и вносит разрушение и боль в созданный Им мир. Как сказал английский писатель Гилберт Кит Честертон, «если правда (как оно и есть), что человек может получать изысканное наслаждение, сдирая шкуру с кошки, то приходится отрицать либо Бога, как атеисты, либо нынешнюю близость Бога и человека, как христиане». Именно эту порчу, которая стоит за всем злом и страданием мира, христианство и называет грехом. О ней мы подробнее поговорим далее.