Видимое невидимое. Рассказы

С трудом отпросившись с работы и выпросив четыре свободных дня, я опять помчалась в Ульяновск: выяснилось, что архив вот-вот собирались закрыть из-за переезда, и я снова чувствовала, что происходят события, которые нельзя отложить. Тем более владыка Зиновий, которому я в сомнениях написала, не зная, как поступить, поддержал моё стремление и благословил на поездку такими словами: «Дневник святого – это послание из Горнего мира, которое нельзя потерять. А с работой ничего не случится». Я поселилась в той же гостинце, что и осенью, – она находится в двух минутах ходьбы от читального зала, и надо было всего лишь спуститься из моего временного пристанища с символическим номером 2017, перейти через дорогу, чтобы вновь шагнуть в глубину веков, где меня опять ждала судьбоносная встреча.

Фонд № 134, опись № 8, дело 999 – эти цифры в каталоге архива стали для меня координатами для самого громкого и предельного откровения на всём пути моих поисков: мне вручили бесценную папку с материалами расследования, которое проводила Симбирская духовная консистория в 1913 году, – «О причислении к лику святых иерея церкви села Бортсурманы Курмышского уезда А. П. Гнеушева». Разумеется, об этом расследовании было известно: канонизации святого тогда помешали только лишь исторические катаклизмы – Первая мировая война, революция, а за ней – страшные десятилетия безбожной власти. Материалы той кропотливой работы канули в Лету: в 2000 году, когда снова собирали сведения об Алексии Гнеушеве для возобновления дела о его канонизации, тех драгоценных документов так и не нашли. А сейчас я держала в руках эту папку, спрятанную от всех на целый огромный век! Среди документов к делу был приобщён и дневник праведного Алексия – не просто свидетельство его жития и чудес, но и святыня Православной Церкви. Я прикладывалась к сокровенным страницам и опять не могла найти слов, чтобы принести мою благодарность. Я воочию убедилась в чудесной природе событий, посланных свыше, – в их способности вырастать из самих себя, преображаться, обогащаться новыми смыслами на каждом витке дороги.

Я переписала дневник от начала до конца, слово в слово. Я почти полностью законспектировала все материалы дела: истории и доказательства чудес, творившихся по молитвам святого, новые свидетельства его пророчеств и исцелений, которые никому до сих пор не известны, показания очевидцев, письма самого старца, его потомков и тех, кто имел отношение к его памяти, воспоминания его духовной дочери – игумении Арзамасского монастыря, матушки Марии Ахматовой… Все эти материалы теперь вошли в новое житие святого, работу над которым я только что закончила: обогащённое новыми сведениями, житие выросло почти в два раза.

За алтарём бортсурманского храма уже восстановлены две разорённые в советское время могилы – моего дедушки в шестом поколении, иерея Павла Вигилянского, и брата святого Алексия, дьякона Александра Гнеушева. Впереди – восстановление храма прапрадеда. Но это уже – удел будущего и неисповедимых путей Промысла Божиего, в который я пока только всматриваюсь с замиранием сердца.

Я не знаю будущего, зато могу оглянуться назад. Оглядываюсь и вижу: из кусочков сложилось целое, видимое невидимое покрыло меня Любовью.

Как это было

2014

Осторожно, двери закрываются

21 сентября

Как интересно складываются сюжеты, иногда – просто в голове, но это ведь уже путешествие.

Увидела в телефоне непринятый звонок – от отца Августина, игумена Псково-Печерского монастыря. Когда-то я брала у него интервью, где он рассказывал о своём пути к монашеству и произнёс фразу, которая меня взволновала: «Самое главное – угадать волю Божию о себе». Угадать, ничего себе! Его история была о резкой, внезапной остановке, когда он сделал поворот: мгновенно упразднил всю запланированную жизнь, чтобы идти совсем в другом направлении – по пути монашества, где уже не может быть никаких поворотов…

И вот сейчас его неотвеченный вызов, перезваниваю – молчит. Зато моя мысль мне уже отвечает – куда-то меня зовёт, оттолкнувшись от всплывших воспоминаний – от темы судьбы и Промысла, о которых мы тогда говорили.

Мысль позвала оглянуться, посмотреть вокруг – на то, как складываются судьбы. Вот Петя, веснушчатый, с брызгалкой, из двора – уже депутат важный. А Вася – священник. А Юра – бизнесмен. А Ваня эмигрировал. А Катя умерла…

Но на самом-то деле всегда оглядываешься на себя – даже если смотришь на Колю, Катю и Петю. Кидаешь взгляд назад и дивишься – здесь улыбаешься с ностальгией, а тут – сетуешь или, что чаще, ужасаешься даже: как же меня угораздило попасть в ту историю?

Самое трудное и интересное – найти точку, с которой она началась. Когда именно ты шагнул в неё и оказался внутри? Не в тот ли момент, когда купил билет? А может, когда сел в поезд? или когда он тронулся? или когда заговорил с тем человеком в купе? или когда проводник толкнул: уже пора – конечная? Или вообще, давным-давно, когда ты только придумал себе далёкий город, куда так захотелось…

А в этом поезде у тебя и место есть – с номером, по билету, – и попутчики, и машинист, и ложка дребезжит в стакане с подстаканником, и расписание висит в коридоре. И сам ты уже – пассажир. А что там дальше, на конечной остановке – непонятно совсем. Это только сейчас, отсюда, всё видно: маршрут был чужой и поезд шальной и случайный.

В какой-то момент я решила, что самое правильное – как можно меньше вмешиваться в ход событий. Стараться не помешать Замыслу своим своеволием, не сломать, не напортить. Ехать по рельсам – и просто смотреть по сторонам: чем случайней, тем вернее. Но только вот если уже сидишь в поезде, который едет не по маршруту, то как же сложно с него сойти!

Записываю себе: не забыть про спасительную возможность – про остановку, как в жизни отца Августина. Ведь, может быть, в Замысле нет ни вокзала, ни кассы с билетами, ни пассажиров-попутчиков. И машинисты со стрелочниками – из чьей-то другой истории. И билет с местом, и расписание, и маршрут, и тот город далёкий – тоже.

Я спрыгну сейчас, проводник. Я спрыгну с этого поезда, мчавшего меня, прежнюю, в тех незапамятных временах, когда я – теперь уже знаю – ошиблась: я спрыгну с него сейчас, чтобы бывшее сделать не бывшим. Ведь нам, верующим, подарена эта целительная способность – изменить прошлое из настоящего.

Чудо. Называется – покаяние.

По-настоящему

30 сентября

Возвращались вчера с моей Лизой от бабушки и дедушки, и случилась у нас философия в пробках.

– Вот никак не могу понять, – говорит мне моя одиннадцатилетняя дочь, – как люди узнают, что зелёный цвет – он тот самый зелёный, который видится зелёным для другого? Вот смотрит человек, скажем, на листья и произносит: листья – зелёные. А может, другой видит их красными там или жёлтыми – другими? Просто научили его называть этот цвет – зелёным, не зная о том, что зрение другого, возможно, устроено совсем иначе… И как же узнать, что в действительности видит другой? Как выяснить, совпадают ли вообще люди в этом видении? Вдруг они только думают, что говорят об одном и том же, а на самом деле – совсем о разном? Зелёный-незелёный, красивый-некрасивый – это ведь для меня они такие, а другой, который соглашается, он, может, воспринимает их совсем иначе, а значит, и соглашается не по-настоящему! Получается, люди не понимают друг друга и даже не подозревают об этом… Да и вообще, как узнать, зелёные ли листья на самом деле – без нас, которые на них смотрят?

На самом деле центральный философский вопрос – в недоумении ребёнка. Тут и Кант с его ноуменами, феноменами и вещью в себе, да и вообще – вся классическая философия с сомнениями о тождестве качества предмета нашему представлению о нём, с проблемой вечного зазора между тем, что кажется, и объективным качеством, признаком вещей, присущим их природе независимо от нашего зрения. Что в действительности является зелёным? Что в действительности является прекрасным? И вообще, какова «действительность», отдельная от нашего представления о ней?

Но Лизе я ответила по-другому. Я вспомнила слова из Послания апостола Павла о нашем нынешнем – ограниченном – состоянии ума и зрения: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу», «мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.