Беларусь легендарная

Услышал Мякинник о цветке папоротника, от чар которого добро само плывет в руки. Стал расспрашивать у людей о чудесном цветке и узнал, что папоротник цветет один раз в году – в ночь на Ивана Купалу, но добыть его очень трудно, так как оберегают никем невиданные сокровища черти и всякая нечисть. А Мякиннику лишь добра больше заполучить, ничего не боится, так заполонили человека жадность и стяжательство.

Наконец, настала купальская ночь. Мякинник схватил большой мешок и побежал в лес. Спряталось, чтобы отдохнуть, солнышко. На небе заблестели звезды. И столько их высыпало, что не сосчитать. «Много на свете богатства, – думает Мякинник, – и очень жаль, что нельзя им всем завладеть». Совсем, как в мешке, стемнело в лесу, только кое-где перемигиваются звезды. «Может, так блестит и цветок папоротника», – предполагает Мякинник, блуждая по лесным дебрям. Лазил он в чаще, лазил, чуть себе глаза не повыдирал. Заблудился в таком глухом лесу, что выбраться не может. Начал прислушиваться, не залает ли где-нибудь собака. Ничего не слышно. Присел на пень и не знает, куда дальше идти. Вдруг в лесу как загудело, как заскрипело! Взглянул вокруг себя – пляшут черти, обнявшись с ведьмами. Глаза блестят, будто жар. Зубы лязгают. Испугался Мякинник, трясется, как собака на морозе. Потом видит: неподалеку и папоротник блестит, как звездочка. Сразу догадался, что это цветок папоротника, бросился, чтобы быстрее схватить его. Но куда там! Не успел и два шага ступить, как с криком и визгом налетела нечисть, заслонила дорогу. Остановился Мякинник, не шевелясь, трясет его лихорадка. Хотел перекреститься, но побоялся, что великолепный цветок исчезнет. «Ну, – думает, – все равно пропадать… Продал бы черту душу, чтобы только было за что». Только он так подумал, как один чертик тут как тут. Подбежал к нему и спрашивает:

– Ты звал меня? Я тут. Будешь самым богатым в мире, но продай мне свою душу. Не нужна она тебе, только сердце из-за нее болит.

Согласился Мякинник продать душу. Только спросил: долго ли будет у него бесчисленное богатство?

– Оно всегда будет твое, – говорит черт, – и люди никогда не забудут, пока мир будет стоять, будут помнить, что все богатство – твое.

Взял бес от Мякинника бумажку, написанную человеческой кровью, а ему за это дал цветок папоротника и научил, как им пользоваться.

Поплыло с того дня Мякиннику в руки богатство. Вскоре столько добра он получил, что самому в доме места нет. Видит, что не собрать богатство со всего мира, зовет к себе черта.

– Хорошо, дам я тебе зелье, – говорит бес, – что поможет твоей беде.

Насобирал черт пота, крови и слез людских, налил полный котел, потом варил, варил и сварил золото.

– Давай его скорее сюда, у меня нет таких блестящих вещей!

– Нет, мы его сначала пустим по людям, – смеется нечистый. – Оно соберет все их богатство и вернется к тебе.

Затем черт выдумал бумажные деньги. И также пустил их по миру. Через несколько лет собралось у Мякинника столько богатства, что весь мир он мог купить. Но не рад этому богач, видит, что скоро умирать надо. Хотел подкупить смерть, а она только расхохоталась. Позвал знакомых знахарей и врачей, чтобы от смерти спастись, а они в один голос: все на свете умирают. Видит Мякинник, что нельзя выкрутиться, да и пустился на хитрость. Ссыпал все свое золото в глубокий погреб, набрал всего, может, на сто лет хватит и сидит там, прячется.

Но однажды приходит смерть и говорит:

– Чем было, тем и стань.

Только она так сказала – разлилось золото кровью и слезами людскими. Утонул в своем погребе Мякинник. Тут как тут появился черт, схватил душу Мякинника и хохочет:

– Пока будет мир стоять, до тех пор будут люди тебя вспоминать! Ведь всех ты морочил, на поте, слезах и крови людской жил!

(А. Сержпутовский)

Великий грешник

Жил на свете очень большой грешник. Такой грешник, что не было того греха, какой бы он не совершил. Такой был злодей, какого и свет не видывал: он и воровал, и разбойничал, и губил людей без покаяния. Даже Бога забыл, черту душу запродал, колдовал; когда воровал, оборачивался волколаком, напускал на людей мор – и не было счету его грехов.

Пришло время ему умирать. Тут такой страх его объял, что не могла его душа покинуть тело. Нет ему смерти, да и только. Тут вспомнил он о Боге. Захотел исповедаться, душу свою очистить. Сколько ни приводили к нему попов, ксендзов, как расскажет им свои грехи – не дают отпущения. Такой он был грешник. А смерть не приходит, а душа его мучается, с телом не может разлучиться. Раздал он свои богатство нищим и пошел по свету искать такого угодника, который отмолил бы его грехи, разлучил душу с телом. Идет, расспрашивает…

Посоветовали ему люди сходить к одному пустыннику, что целую жизнь жил в пуще, постился: ел только хлеб с водой, молился – душу спасал и угоден был Богу. И пошел он к нему. Приходит, так и так, говорит, я очень большой грешник, спаси меня, исповедуй. Ты угоден Богу, может, отпустишь мои грехи. Стал исповедоваться. Выслушал его тот пустынник и говорит:

– Ты такой грешник, что тебя смерть не возьмет, земля не примет, пока ты свои грехи на этом свете не отстрадаешь, пока ты не сделаешь столько добра, чтобы оно твои грехи перевесило. А до тех пор ты будешь мучиться на этом свете.

И пошел тот грешник заслуживать спасения. Давал он обеты и ходил на коленях, морил голодом свое тело, нанимался к сердитым господам на работу, чтобы его били, ложился за других людей под розги, служил больным и нищим – смерть не приходит. Хотел на себя руки наложить: тонул, вешался и резался – все нет смерти, только муки принимал задаром.

И так прошло много лет. Раз идет он полем. Идет и проклинает свою долю. Взяла его злость, что нет ему смерти. «Доколе я буду мучиться?» – думает он про себя. A был первый день Пасхи. Идет он и видит много-много народу на поле – пашут, боронят. «Что бы это значило? – думает он. – Первый день Пасхи, такой праздник, что и птицы празднуют – гнезда не вьют, а тут народ крещеный в земле возится». Подходит ближе, видит, войт похаживает между работниками, кричит и плетью их подгоняет. Те плачут, жалуются.

– Что это, – говорят, – ты издеваешься над нами? Разве нет у тебя Бога в сердце? Бьешь нас, пытаешь в будни, в праздник не даешь отдыха. И даже сегодня в Пасху вышли мы на барщину.

А войт ревет, как одержимый, плетью их лупит.

Смотрел, смотрел тот грешник. «Вот, – думает, – окаянный, не хуже меня, как народ мордует!» Подошел он к войту и говорит:

– Что ты делаешь? За что ты людей мучаешь?

А войт, ни слова не говоря, как хлыстнет его плетью по лбу, аж искры из глаз посыпались.

Озверел наш грешник, схватил камень, как запустил им в войта. И разбил ему череп. Войт и не ойкнул – скончался. A грешник на том месте в прах рассыпался: закончил муку – и пошла его душа на тот свет.

(П. Шейн)

Как в старину молились

В начале существования мира люди не знали, что это значит: Бог. Но вот один умнейший человек взглянул раз на небо, на звезды, да и говорит:

– Есть же тот, кто это создал.

Глянул на землю и опять говорит:

– Должен же быть тот, кто ее так напитал. Нужно бы ему молиться, но как?

А лежала там колодка, так он своим и говорит:

– Делайте так, как я. – И перескочил через колодку. – Это тебе, – говорит, – Боже!

А обратно:

– Это мне, Боже!

И все так:

– Это тебе, Боже, это мне, Боже!

И Бог принял это за молитву. Вот как в старину люди молились.

(М. Федоровский)

Это тебе, Боже, а это мне, Боже!

В старину церкви встречались редко. Некоторые мои соседки ходили в церковь за несколько верст. Пешком ходили в Минск, в Вильно. Я так ни разу и не сходила вместе с ними. Все болела. Один раз наш сосед Тимоха взял большое полено и вырезал бога. Потом обнес одно место, чтобы туда не заходил скот, и поставил своего бога. И ходил туда молиться каждое утро.

A молился так: перепрыгивал через этого бога и говорил:

– Это тебе, Боже, а это мне, Боже!

Говорил три раза, потому что Бог любит Троицу. Троица всегда считалась священной. И его молитва была крепче, чем в церкви. Тимоха говорил, что всем миром молиться не ходят, и отговаривал от этого людей. Они больше грешили, чем молились. А вот Тимоха молился от чистого сердца. Он уговорил многих так молиться.

Потом люди построили на том месте часовню и ходили молиться туда. Вскоре появились там иконы. А через некоторое время построили у нас в Луковце и церковь. Теперь люди издалека приходят сюда молиться. Приносят жертвы: холст, лен, полотенца, деньги, яйца, на иконы венки брачные вешают.

A Тимоха стал большой головой в церкви, попом.

(«Легенды и предания»)

Богомолье

Жил один человек, который не умел Богу молиться и в церковь никогда не ходил, а доброй души был человек. Жил он в одиночестве, никому зла не делал, не съедал чужого добра, не пил сиротских слез, не сосал людского пота. С восходом солнца вставал, брался за работу, работал честно, а как солнце зайдет, спать ложился.

Рано утром или перед сном пойдет он, бывало, к колоде и прыгает через нее, прыгает и приговаривает:

– Тебе, Боже! Мне, Боже! Тебе, Боже! Мне, Боже!

Раз тридцать перепрыгнет колоду – вот и вся его молитва. До преклонного возраста дожил он, и люди его уважали за справедливость. Но, конечно, дураков немало: некоторые думали, что плохо ему будет на том свете, потому что он не умеет Богу молиться и в церковь не ходит. Стали они его уговаривать.

– Сходи да сходи в церковь хотя бы раз в своей жизни, без этого, – говорят, – в рай не попадешь.

Послушал он людей и пошел с ними на Пасху в церковь. Чтобы быстрее дойти, пошли они тропинками. Приходят к реке, через реку моста не было, а так – кладка. Стали люди переходить на другой берег по кладке, а этот человек пошел прямо по воде, как по сухому месту. Перешел и даже ног не замочил. Люди и удивились.

Пришли в церковь. Народу собралось много-много, ясно, Пасха. Все рвутся вперед, толкают друг друга, сами не молятся и другим не дают. Бабы собрались в углу и, как сороки, трещат, друг друга оговаривают, только ссоры заводят, а другие дремлют стоя. Парни с девушками смеются…

Вот тебе и богомолье, и спасение души. Один стыд…

Кончилось богомолье, пошли люди домой. Возвращаясь назад, попробовал этот человек перейти через реку – и до колен оказался в воде. Даже заплакал, бедняга, обернулся он к людям и говорит:

– Добрые люди, я шел в церковь, грехов не имел, из церкви возвращаюсь и грехи несу: это они меня в воду потянули. Пожалуй, что в церкви и согрешил.

(П. Шейн)

О Боге и святых

Святой Петр и скупая баба

Была одна баба страшно скупая; никогда ничего ни одному убогому не давала. Раз, когда она полола огород, пришел нищий и так долго и настойчиво ее просил, что взяла она луковицу с перышком и кинула ему. А тот нищий был святой Петр, который иногда ходил по земле. Спустя какое-то время эта баба умерла.

Раз, когда Иисус Христос и святой Петр по тому свету ходили, увидели они, что кто-то в глубокой пропасти в пламени страшные муки терпит. А была это та самая скупая баба, которая святому Петру кинула луковицу с перышком.

Господь сжалился и просит святого Петра, чтобы он ее из пламени вытащил. Святой Петр сорвал росшую поблизости луковицу с перышком, наклонился, вытянул руку и сказал, чтобы баба взялась за перышко, чтобы ее наверх вытащить; но перышко порвалось, и баба опять в пропасть упала. Сколько раз святой Петр делал то же самое, а баба все в яму возвращалась; там ее навеки и бросили.

(Я. Карлович)

Илья и Петр

Давно это было, когда еще сам Бог по земле ходил. Передал Бог весь мир Илье и Петру. Но, конечно, где два хозяина, там никогда порядка нет. Когда один думает, что нужно дождь посылать, то второй обязательно захочет наоборот – ясную погоду. Плачут тучи, не знают, что делать, кого слушать. Пойдет дождь, так Петр прибегает и ругается, на чем свет стоит:

– Что вы делаете, зачем мочите сено? Теперь же люди косят!

– Нам, – говорят тучи, – Илья приказал.

– Ах вы! – ругается Петр. – Я вам покажу Илью! Илья всегда наделает гнилья. Схватит Петр метлу и разгонит тучи по углам, а небо чистенько подметет. Да вот откуда ни возьмись тарахтит, едет Илья, кричит так, что небо и земля дрожат. Тучи вылезают из всех уголков, и уже льет такой дождь, что не только берега, но и высокие холмы затапливает. Жалуются люди Богу, что паны дерутся, а у мужиков чубы трясутся. Жалуются и просят, чтобы Бог дал ясную погоду. Зовет Бог Илью прийти к нему, чтобы его отругать, а тот говорит: «Столько развелось нечисти-чертей, что нужно их молниями побить, потому как весь мир запоганят!» Зовет Бог Петра и говорит: «Пусть Илья немного поохотится на чертей». А Илья тем временем поднимает такой гром, что аж земля стонет. Нет ни дня, ни ночи – тучи как вьюны в решете. На небе кипит, как в горшке, молнии сверкают, аж в глазах темно становится. Гроза что-то жжет то и дело, даже дубы палит, как стога. А Илья едет себе по небу и командует:

– Так, так, так! Го-го-го! Еще, еще… Лупи, лупи его, гада… Вот так-так… Го-го-го! Тресни его по затылку! Го-го-го! В затылок, в затылок лупи его, гада! Трах-трах! Так-так-так! Го-го-го!

Просят люди ради Бога, чтобы унялись раскаты. А Илья их не слушает! Ходит Петр да плюется беззубым ртом от злости. Насладится Илья, почистит свою коляску и поедет к солнышку в гости. А Петр уже подметает небо и начинает сушить землю. А то вот подходит пора сеять рожь, а земля сухая, как лепешка! Снова беда – беда уже, что нет дождя! А Илья шалит себе с солнышком и о земле забыл! Не поднимают глаз друг на друга Илья и Петр. Сердитые, боятся встретиться. Но как-то раз надумали они походить по земле, спросить людей: кого те больше любят – Петра или Илью? Как ушли они на землю, так в некотором времени и встретились. Идут они вместе и спорят. Петр говорит, что его больше любят люди, а Илья говорит, что его. Как же узнать, кто прав? Видят они, как человек сеет гречку.

– Вот, – говорит Петр, – давай спросим, кого мужики больше любят.

– Спросим, – отвечает Илья.

– Помогай Бог!

– Слава Богу!

– Скажи, добрый человек, кого вы больше любите – Петра или Илью?

Мужик почесал затылок и говорит:

– А Бог его знает, кого мы больше любим! Может, Илью, а может, Петра и Павла!

– Ты лишнего не говори, – говорит Пётр. – Скажи просто!

– Илья, Павел, Петр – добрые святые, мы их любим.

– А кого больше?

Видит мужик, что здесь не выкрутиться, и говорит:

– Ну, наверное, Павла-Петра.

Даже затрясся Илья от злости. Пошли они дальше, а Илья и говорит:

– Возьму я и сожгу ему за это ниву, – ничего не зародится!

– А я намочу, и зародится, – сказал Пётр.

– А я сделаю так: кто первый вкусит хлебца с нивы этого мужика, тот и подавится!

Ухмыльнулся Петр, и пошли они дальше.

Было очень хорошее лето. Днем ясная погода, а ночью – или теплая роса, или тихий дождь. Росло все как на дрожжах! Кажется, посади на поле дитя, то и оно вырастет. Вымахала гречка по пояс, набил мужик полгумна – вот какой урожай!

Намолотил мужик гречихи, наготовила его баба свежих хлебцев полную печку! В то время приходят опять в то село Илья и Петр и заночевали у того мужика. А Илья и не узнал его.

Сели они ужинать.

– Вот уж, слава Богу, хорошо народилась гречка. Вкусите, гости, свежих хлебцев!

А Илья тогда порядком проголодался! Он как ухватился за хлебцы, так и подавился! Он и так, и так: и водой запивает, и кулаком бьет себе в грудь-спину – хоть бы что! Догадался он, что это проклятые им хлебцы… Насилу и очухался!

С тех пор и мешает Илья людям сено косить. Но все было бы хорошо, если бы Петр не был так стар и глух. Бог говорит:

– Посылай дождь, когда люди просят.

А он не расслышит и посылает дождь, когда люди косят.

(А. Сержпутовский)

Нестёрка

Жил себе Нестёрка, было у него детей шестерка. Он крутил, мотал и этим душу свою и детей питал. Вот раз ехал святой Юрий-Егорий по своим делам к Богу на совет, тогда Нестёрка стал просить Юрия-Егория, чтобы он спросил у Бога, как ему, Нестёрке, жить; но чтобы Юрий не забыл о нем, так Нестёрка взял и отвязал одно стремя золотое у Юрия. Вот Юрий-Егорий побывал у Бога и хотел ехать во двор, но как взглянул, что стремени нет, то сразу на Нестёрку подумал, вернулся и у Бога спросил, как Нестёрке дальше жить.

А Господь ему и говорит:

– Пусть так живет, как жил.

Как вернулся Юрий от Бога, Нестёрка и выпытывает у него, спрашивал ли он Бога о нем. Юрий говорит, что спрашивал и Бог сказал:

– Пусть так Нестёрка живет, как жил.

Потом Юрий-Егорий говорит:

– Ну, Нестёрка, давай мое золотое стремя.

А Нестёрка:

– Какое? Я не брал, и у меня нет ни стремени, ни седла, и коня нет, откуда оно будет у меня?

И не дал.

(И. Сербов)

Богач и бедная вдова

Давно, когда еще люди были не такими грешными, ходил по свету Бог со своими апостолами. Раз шли Бог, святой Юрий и святой Николай. Прошли они дорогу длинную, утомились, захотели есть и пить. Пришли в село. Подходят к новой большой хате. Святой Юрий и говорит:

– Боже, в этой хате, наверное, живет богатый человек, зайдем к нему и попросимся ночевать, может, он нас чем-нибудь попотчует.

Зашли. Сам богач лежит, вытянувшись на полатях; посреди хаты стоит светильник, а светильнике лучинка горит, под лучинкой стоит бочка с водой, куда угольки падают.

– Пусти, человече, нас переночевать, – говорит святой Юрий.

– Негде. Идите дальше.

– Дай хоть воды напиться

– Пей, коли хочешь; вон из бочки.

И богач показал им на бочку, куда угольки от лучины падали.

Попробовали этой воды святой Юрий и святой Николай и вышли. Перешли все село. На краю села стояла маленькая хатка. В этой хатке жила бедная вдова. Детей у нее как бобов, а хлеба – ни крошки. И говорит Бог апостолам:

– Вот тут мы и переночуем.

Зашли в хатку

– Пусти, женщина, нас переночевать.

– Ночуйте, – говорит, – добрые люди, на здоровье.

Была у этой вдовы одна коровка. Вдова подоила коровку и дала молочка своим ночлежникам, а сама с детьми и так спать легла. На следующий день Бог поблагодарил вдову за ночлег и пошел со святыми дальше, людей добру учить.

Идут они, идут – катится им навстречу бочка с золотом. И спрашивает бочка у Бога, куда ей катиться.

– Катись, – говорит Бог, – в это село к тому богачу, что нас ночевать не пустил.

И говорят святой Юрий и святой Николай:

– Боже, пусть лучше катится она к доброй вдове, что нас приняла…

Бог их не послушал.

Бочка и покатилась к богачу. Идут дальше. Догоняет их голодный волк. Стал волк просить Бога позволить ему съесть чью-нибудь корову.

– Беги, – говорит Бог, – в это село и съешь корову той вдовы, у которой мы сегодня ночевали.

Тут снова стали просить Бога святой Юрий и святой Николай, чтобы Бог велел волку съесть корову богача, так как у него много коров, а у вдовы только одна. Бог их опять не послушал. Спрашивает волк у Бога:

– А как я узнаю корову вдовы?

– Она сама черная, а на лбу белая меточка.

Волк и побежал.

Пришли в другое село. Бог стал народ учить. И говорит святой Николай святому Юрию:

– Пока Бог будет людей учить, сбегай ты да замажь мазью у коровы вдовы белую меточку – волк и не узнает ее.

Святой Юрий сбегал, замазал и назад вернулся. А волк бегал, бегал – не нашел ни одной черной коровы с беленькой меточкой. Прибежал к Богу и говорит это ему.

– Понюхай, какая корова пахнет мазью, ту и ешь.

Увидел святой Юрий, что его работа пропала даром.

Вернулись Бог и святые на небо и нашли богача в пекле, а бедную вдову в раю.

(П. Шейн)

Как святой Юрий стал покровителем скота

Однажды Господь созвал всю домашнюю скотину под огромный дуб, стоящий на краю земли. Пришли и все святые, только Юрий припоздал. Здесь же вертелся и нечистый.

На этом сходе Господь назначил каждому творению свою еду.

Сатана выпросил для себя овес, желая таким образом быть хозяином лошадей. В это время подоспел святой Юрий и стал просить и ему назначить какую-нибудь пищу.

Бог дал Юрию осот. Юрий попросить у Бога что-нибудь получше. Бог сказал ему:

– Если отберешь у сатаны овес – твой будет.

Юрий, не теряя ни минуты, опередил сатану и засел у дыры, где ходили нечистые. Сатана, чтобы не забыть, шел и повторял: овес, овес, овес…

Тут Юрий выскочил из кустов и крикнул неожиданно: ага!..

Сатана испугался, потом, опомнившись, стал плеваться:

– Тьфу, забыл, что говорил!

– Ты говорил «осот», – подсказал ему Юрий.

Сатана стал повторять «осот» вместо «овес» и отправился в свое царство.

Юрий поспешил к Богу и был назначен покровителем скота.

Поэтому пастухи считают большим грехом не побывать на праздник святого Юрия в церкви, a крестьяне – не наварить овсяного киселя.

(«Виленский вестник»)

Святой Юрий назначает волку, какую корову съесть

Жила одна вдова. Была у нее черная с белым пятном корова. Назначил святой Юрий волку съесть эту корову. Услышала об этом вдова. Соседи ей посоветовали замазать белое пятно у коровы чем-нибудь черным. Вдова так и сделала. Искал-искал ту корову волк и не нашел.

Пришел он к святому Юрию и стал жаловаться ему, что не нашел такую корову. Святой Юрий узнал, что за штуку устроили волку, и назначил ему съесть черную корову. Пошел волк искать уже черную корову. А вдова тем временем услышала и отмыла у коровы пятно. И в этот раз волк не нашел своей коровы. Ходил долго так волк, искал все корову то с пятном, то черную, a вдова все предупреждала его приход – и сдох волк от голода.

(П. Демидович)

Николай Чудотворец и святой Касьян

Рано, чуть свет, на заре, сошли с неба на землю святой Касьян и Николай Чудотворец. Идут они себе по дороге и говорят о том, как Бог все красиво на свете устроил. Шли, шли святые угодники и видят, что мужик застрял в грязи с возом дров. Увидел мужик святых угодников, бух им кулем в ноги:

– Святой Касьян, угодник Божий, помоги! Свечу тебе поставлю.

А Касьян говорит:

– Да, буду я ради тебя свою райскую одежду марать.

А на нем одежда вся золотая с блестящими камнями.

Почесал мужик затылок, видит, что с Касьяном поделаешь, повернулся к Николаю Чудотворцу: он – мужицкий заступник, на нем и одежда мужицкая: сорочка беленькая и оборочка вместо пояса.

– Николай, угодник Божий, покровитель ты наш всевышний, помоги!

Послушал Николай мужика. Засучил свитку и полез в грязь, поднапрягся и вытащил воз мужицкий.

Поехал мужик дальше. Походили угодники еще по земле, приходят на небо. Увидел их Бог и спрашивает:

– Ну что, Николай-угодник и святой Касьян. Где были, что видели?

Касьян говорит:

– Были мы, Господи, на земле; видели, как мужик вез на базар дрова и в грязи увяз.

– Ну и что же, помогли вы мужику?

– Нет, – говорит Касьян, – я пожалел марать свою райскую одежду.

– А ты, Николай?

– Я немного, – говорит, – помог; видишь, вот в грязи испачкался.

– Слава тебе, святой Николай. За это тебе люди будут служить молебны два раза в год; а тебя, святой Касьян, в три года раз…

(Е. Романов)

Народные верования и страхи

Нядзеля (Воскресенье)

Вы знаете, что Михась в среду Нядзелю вез, когда ехал в Барановичи?

Едет он, вдруг бежит барышня вся в белом и просит:

– Человек! Подвези меня.

Он говорит:

– Садись.

Она села. Едет Михась, видит вдалеке бегут две белые собаки. Барышня, как собак усмотрела, спряталась под фартук в бричке и просит у него:

– Человек, не говори ты собакам, что меня везешь.

Вот догоняют бричку собаки и спрашивают у него:

– Человек, не бежала сюда барышня в белом?

Он говорит:

– Нет, не бежала, не видел.

Они его облаяли, да и побежали в лес. Тогда барышня встала и говорит:

– Хорошо, что ты им не сказал, что тут я, Нядзеля. Если б ты им это сказал, они бы меня разорвали, и у вас не было б никогда Нядзели, были бы только будни.

Слезла она с брички, да и куда-то пропала.

(П. Демидович)

Среда и Пятница

Встретились как-то Среда и Пятница на распутье, да и пошли дальше вместе. Вот идут они, идут да встречают человека, который возвращался с ярмарки домой. Поравнялся с ними человек, да как взглянул, что идут какие-то путники женщины, сказал им: «Добрый день» – и поехал дальше. Отошли Среда и Пятница да начали спорить, кому это человек сказал «добрый день». Одна говорит – мне, и другая – мне. Долго спорили, наконец, решили вернуться и спросить у самого человека.