Линия Горизонта

– Мы живем в таком месте, где абсолютно ничего не меняется, – шепнул кто-то на ухо Саймону.

За его спиной стоял Даррел. Он был по-прежнему одет в традиционную судейскую мантию черного цвета, на груди блестел значок лорда-советника: буква «С», заключенная в квадрат. Ростом судья превосходил не только Саймона, но и прочих членов городского Совета; чтобы прошептать эту незамысловатую фразу, ему пришлось сложиться едва ли не пополам.

– Лорд-советник, вы хотели меня видеть, – процедил сквозь зубы Саймон.

– Я предлагаю подняться в мой кабинет, там нам никто не помешает. – И, не дожидаясь ответа, судья развернулся и пошел в сторону одной из широких мраморных лестниц.

Вообще весь Храм представлял собой комплекс запутанных коридоров, залов, анфилад, лестниц, молельных комнат, чиновничьих кабинетов, кладовых и прочих помещений, возникавших то тут, то там в совершенно непредсказуемом порядке и подчинявшихся абсолютно непонятной логике.

– Я помню эту лекцию о старой Земле, о потерянном для нас рае, – неожиданно продолжил разговор судья, когда они почти поднялись по лестнице. – Вот только ни этот старик, ни мой учитель никогда не рассказывали, что идеальное общество жестко преследовало своих противников по всей планете, а после – и за ее пределами. Малейшая помеха общему благу, малейшее противодействие, пусть даже в простой мысли или в слове, – и человек исчезал. Но, впрочем, можешь мне не верить – ты, в конце концов, слышал на таких уроках официальную версию, утвержденную еще королем Георгом.

Саймон не стал на это отвечать – старик прекрасно знал, что он не учился в Храме, хотя писать и считать умел. Нечего тешить его самолюбие.

Кабинет судьи показался Саймону излишне вычурным: отделанные мрамором стены и пол, колонны, корешки книг в шкафах до потолка, сукно на столе, шторы – все было выполнено в изумрудно-зеленых тонах; однако, несмотря даже на такую однотонную, мрачноватую отделку, и это следовало признать, из кабинета не хотелось сию же секунду убраться подальше. Зеленый цвет, вопреки всему, не успокаивал в данном случае, но и не волновал излишне гостей. И, разумеется, Саймон никогда раньше здесь не был.

– Присаживайся, пожалуйста, – привел в чувство замершего в дверях Саймона голос судьи.

Старик успел за те несколько мгновений, пока он рассматривал с открытым ртом потолок, устроиться за столом в другом конце комнаты и теперь безучастно разглядывал себя в черном зеркале, висевшем справа от стола.

– Саймон, я не просто так предложил встретиться у класса истории, – произнес судья, когда тот устроился в кресле напротив него. – Старик любит сравнивать старую Землю с Астаротом. Но есть два вида истории – официальная, которую рассказывал учитель, и правдивая, которую рассказал тебе я. И они всегда будут отличаться друг от друга. Как и роли, сыгранные в них людьми. Подумай над своей ролью.

Судья выдвинул ящик стола и достал из него потрепанную книгу в синей обложке.

– Вот, прочитай, когда время будет. – Судья Даррел протянул книгу Саймону. – Это жизнеописание Лукаса Виго – его дневник. Он бежал со старой Земли под видом переселенца и оказался здесь, на Астароте. Люди думают, что Лукас сам издал книгу, но он лишь оставил черновики после себя; когда король Георг был свержен, внуки Виго издали его записки в виде этой книги. Она быстро разошлась по рукам. Очень поучительная вещь.

Саймон осторожно взял книгу в руки и наугад открыл ее. Шрифт был достаточно мелким, бумага пожелтела, от книги пахло пылью и старостью.

– Мы не делаем ничего нового, Саймон. Когда прочитаешь книгу, ты поймешь это. Лукаса преследовали на старой Земле за его взгляды, которые он излагал слишком открыто. Он считал, что общество никак не должно влиять на него и что он сам ничем этому обществу не обязан. Но, видишь ли, так не бывает. Свободы человека не безграничны, и их можно подвинуть в угоду общему благу. Виго и его сотоварищи, которых набралось изрядно, противились такому взгляду на жизнь. И для них построили специальную тюрьму на Земле. Откуда Виго и сбежал на Астарот. Ну и, кроме того, я хочу, чтобы ты не питал иллюзий на свой счет, – продолжил судья. – Я знаю, что ты успел поговорить с леди Арджент.

Саймон захлопнул книгу и принялся молча буравить его взглядом.

– Видишь ли, то, чем занимаются лорды-советники, называется простым словом «управление». Мы принимаем решения, когда-то сложные, когда-то простые. Иногда полезные, а иногда странные и никому не нужные. Вот как это, с твоим освобождением. Леди Арджент побывала на одном из заседаний суда, и ей… показалось, – судья буквально выплюнул это слово, – что ты невиновен. И что мой помощник просто этого не понимает. Она просила отпустить тебя под ее ответственность. Но какая ответственность может быть у человека, подписывающегося не своим именем и чужим титулом? Она давно замужем, а титул ей вряд ли когда-нибудь достанется. Но она понимала, что я не смогу отказать ей в силу определенных причин, и только поэтому просила меня нарушить все известные мне правила и законы. Больше ей не удастся разыграть эту карту.

– Я понял вас, – кивнул Саймон. – Это все? Я могу идти?

– Нет. – Судья покачал головой. – Я тебя вызвал не для того, что плакаться в жилетку. Ни ты, ни кто другой мне для этого не нужен, поверь. Я отдаю себе отчет в принятых мною решениях.

Он на секунду замолчал, рассматривая Саймона, а затем добавил:

– Я хочу, чтобы ты понял, что ты не вызываешь у меня никаких эмоций. Таких людей, как ты, за этими стенами еще полмиллиона, а я должен о них заботиться. В меру своих сил.

– От меня-то вы что хотите? – Саймон со злобой посмотрел на лорда-советника.

– Хочу, чтобы ты знал – за тобой будут следить. За каждым твоим шагом. Я знаю всю твою историю – историю безродного нищего, с малых лет пытавшегося пролезть в люди. У тебя это так и не получилось. Но ты продолжаешь стараться, и как только ты оступишься, я упрячу тебя обратно, в нижние камеры. В общем и целом мне абсолютно все равно, кого отправлять в нижние камеры и по какой причине. Законы Города с каждым годом становятся в этом отношении все проще и проще. Сделал неправильный шаг – в нижние камеры.

Саймон встал и, молча повернувшись спиной к старику, пошел в сторону двери.

– Но я могу забыть о твоем незаконном освобождении.

Он остановился.

– Вернись, – последовал приказ от лорда-советника.

Саймон сжал кулаки – он понимал, что старик что-то хочет от него и если он сейчас вернется, то уже не сможет вылезти из этого болота. Но в то же время осознавал, что и возвращаться вниз, в тюрьму, у него нет никакого желания.

– Хорошо, молодец, – коротко кивнул судья, когда Саймон сел обратно в кресло. – Полагаю, что уже все в Городе понимают – против нас, лордов-советников, законных правителей, зреет восстание. Мальчишка Артур Васильев рвется к власти. Увы, нам пока не удалось его поймать. Одним из его… сподвижников… является Илья Ларин, в доме которого, как я понимаю, ты будешь жить. Мне нужно, чтобы ты докладывал обо всех его гостях: кто они, о чем говорили с Лариным. Последнее – если получится. Сам Илья нам малоинтересен – он всегда на виду, и мы прекрасно знаем, чем он занят. Но вот Артур… Я понимаю, что прислугу не будут приглашать на совещания, но ты уж постарайся.

– Понял, – ответил Саймон, разглядывал свои колени.

– Если окажешься полезным, я оценю твои старания в титул лорда, дом и, например, место в центральном департаменте полиции. А лорды в истории этого Города редко играют плохие роли.

– Но… это… – У Саймона перехватило дыхание от услышанного – легкость, с которой судья Даррел перешел от шантажа к откровенному подкупу, вызвала в нем злость. Старик попросту и не собирался считаться с его мнением.

– Много? Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Я не согласен. Каждой работе в этом Городе соответствует определенная оплата. Кроме того, все это – лишь результат счастливого стечения обстоятельств. Счастливого для тебя.

Как я говорил, ты у меня не вызываешь никаких эмоций, но раз у тебя появился шанс стать полезным всему Городу, я даю тебе возможность его реализовать. Каждую субботу к тебе будет приходить человек – передавай ему информацию на бумаге. Все, можешь идти.

Саймон выбрался из кресла и поплелся прочь из кабинета.

– Простите, – буркнул он, столкнувшись в дверях с рыжеволосым мужчиной в строгом черном костюме. На вид ему было около тридцати, среднего роста, холеный богач. Ничего нового. С кем еще мог встречаться в своем кабинете судья?

– Ничего страшного, – ответил тот, глядя в спину удалявшемуся по коридору Саймону.

– Даниил, добрый день, – приветствовал его судья. – Простите за задержку.

– Все в порядке, милорд, – ответил Даниил Кондратьев, приближаясь к столу лорда-советника. – Отец сказал, вы хотите поговорить со мной и… предложить работу?

Он неуверенно посмотрел на старика. Судья поднялся из-за стола и вышел ему навстречу, протягивая руку.

– Спасибо, что пришли. Да, все верно…

– Позвольте спросить: кто этот человек? – Даниил кивнул в сторону двери.

– Преступник. Все, что он сделает полезного в своей жизни, – предаст меня в ближайшее время и будет надеяться, что я никогда об этом не узнаю. Но не будем о нем. В сложное время вы решили играть свадьбу.

– О… да. Вы знаете? – Даниил зарделся и неловко улыбнулся.

– Конечно. И очень рад – Маргарет Грей… несмотря ни на что, она – отличная партия для вас сейчас. Но предстоящие дела все осложняют.

– Так вы думаете, что пристенные могут взбунтоваться на самом деле?

– Определенно. Мы не можем это остановить, но подготовиться и достойно отразить атаку так, чтобы покончить с мятежниками в один день, – в наших силах. – Судья неопределенно пожал плечами. – Вы не были вблизи лагерей нищих?

– Нет. – Даниил начинал чувствовать себя неуместно в этом кабинете. Оба они просто стояли посреди комнаты и вели странный разговор о бедняках.

– Они сползались в карантинные кварталы последние месяцы крайне медленно, – сказал судья. – Но за две прошедшие недели численность лагерей резко утроилась. Полагаю, они получили приказ.

– Я слышал, что они просто хотят… – начал было Даниил, но лорд-советник его перебил:

– Да, да, хотят жить в квартирах, а не в бараках. Но мы не просто так запретили селиться в карантинных кварталах. К сожалению, в какой-то момент полиция уже не смогла сдерживать поток переселенцев, и нам пришлось им уступить. Но боюсь, что одним переселением дело не закончится. То, что это был банальный сбор сил, передислокация, – стало понятно сразу. Мне, по крайней мере. Но до вчерашнего вечера у меня не было информации о том, что может стать причиной восстания, а главное – как они будут воевать с нами без оружия. До вчерашнего вечера. Видите ли, Даниил, мне неудобно в этом признаваться, но, кажется, меня предали.

Сказав это, судья отвернулся от Даниила и пошел в сторону одной из неприметных дверей в кабинете.

– Кто? – спросил Даниил, подходя вслед за стариком к двери.

– Лорд Грей. – Судья потянул на себя дверь – за ней обнаружился короткий узкий коридор и винтовая лестница вниз. – Пойдемте, я расскажу вам все.

– Как мог лорд-советник предать вас? – в замешательстве спросил Даниил.

Джереми Грея он знал много лет – их отцы дружили со времен учебы в университете, а сам Даниил все детство провел рядом с Марго. Маргарет Грей.

Собственно, детство их проходило поочередно то в южном имении Кондратьевых, то на озерах Греев. Они ходили вместе в школу при Храме, позднее – поступили в местный университет. И даже по его окончании виделись достаточно часто. И когда возникла необходимость, – а это была именно необходимость, – лучшего кандидата в мужья Маргарет Грей не нашлось.

– Полагаю, он сам еще об этом не знает. Все будет зависеть от того, что мы с вами обнаружим внизу, – сказал судья и первым шагнул в полутьму лестницы. Редкие электрические светильники, развешанные по стенам, скудно ее освещали.

– А куда мы идем?

– Нужно проверить городские склады. Раньше ими занимался специальный человек, нанятый лордом Греем. Диего Харди. Но три дня назад он пропал, а вчера вечером объявился в одном из лагерей мятежников. И причем не просто объявился, а возглавил его, сместив прежнего лидера Уиллу. Я еще, помнится, удивлялся одно время, как такая нерешительная женщина может руководить размещением тысяч человек в карантинных кварталах. Я поднял отчеты Харди, которые он составлял для Совета, а лорд Грей их подписывал. Согласно этим отчетам, в Городе всего вдоволь: и еды, и запчастей для солнечных станций, и эссенций для производственных станций. Меня беспокоит такой быстрый побег, – полагаю, он нас ограбил. Вопрос в том, что он вынес.

– Но лорд Грей мог не знать… – попытался оправдать лорда-советника Даниил.

– Я понимаю – вам сложно в это поверить. Джереми Грей, скорее всего, действительно не при делах. Но, в конце концов, это была его ответственность. Вот скажите, как мне с ним поступить, если пропало что-то ценное?

– Я… я не могу судить, милорд. Это… это не мой уровень, – пробормотал Даниил. – В любом случае необходимо поступать по закону.

– Должно быть, сложно вам живется, – ответил на это судья. – Вы так трепетно относитесь к правилам. Не боитесь, что из-за этих самых законов сами пострадаете?

Даниил не нашелся что сказать. Судья был, как всегда, прав – если старик и не следил пристально за его жизнью, как следил за тем же Диего Харди, но разгадал эту маленькую слабость Даниила в два счета.

Даниил Кондратьев был из той породы людей, которые, перейдя дорогу в неположенном месте, еще несколько часов думают об этом, мучают себя понапрасну. Каждое, даже крохотное, нарушение правил заставляло Даниила придумывать себе оправдания, успокаивать себя, думать, наконец, что он будет говорить, если его поймают даже спустя несколько дней. И от этого ему становилось только хуже и хуже. До тех пор, пока беспокойство это не забывалось, убаюканное собственноручно сочиненными сказками. А вскоре забывались и сами сказки.

– Даниил, я не хочу скандалов. Строго между нами – говорю, как есть, после того, как мятеж будет подавлен полицией, а вы женитесь на Маргарет Грей, Джереми сложит с себя полномочия лорда-советника, а его место займете вы.

Впрочем, я не могу во всем винить Джереми, – помолчав с минуту и не дождавшись никакой реакции от Даниила, шедшего позади, добавил судья. – Сомнений в преданности Харди у меня не было – он не давал тому ни единого повода. Да и полиция охраняет все входы и выходы на городские склады, а ключи есть только у лордов-советников. И у самого Харди. Честно говоря, я до сих пор надеюсь, что Диего просто вернулся к племяннику – он тоже в восстание играет… как же его… Ферран, кажется.

Пока они спускались – Даниил не мог точно определить, сколько времени это заняло, – в тусклом свете редких электрических ламп он разглядел всего три двери, выводившие, видимо, обратно в Храм.

– Мы под Городом? – спросил Даниил, когда лестница осталась позади и они оказались в длинном тоннеле высотой в несколько десятков метров. Под потолком и на стенах висели яркие электрические лампы, слепившие глаза. Стены тоннеля, как все городские подвалы, были обшиты металлическими листами.

– Да, – ответил судья. – Эти коридоры не сообщаются никак с другими подвалами Города. Попасть сюда можно либо из кабинетов лордов-советников, либо через западную площадь за Храмом.

– Зачем нужны такие высокие двери? – спросил Даниил.

Двери каждого склада и правда были циклопическими – высотой не меньше пяти метров, они резко выделялись на фоне однообразных серых стен белым цветом и огромными черными цифрами, обозначавшими номер склада.

– Когда их только заполняли, еще при Уоллесе Гранте, использовались огромные грузовые платформы, – ответил судья и двинулся вглубь тоннеля.

Людей вокруг было немного – в основном патрульные полицейские.

– У Диего Харди были помощники? – спросил Даниил Кондратьев. – Не мог же он один контролировать работу всего комплекса.

– Три десятка человек, – ответил судья. – Я проверил их прошлое – все пришли на работу в течение прошлого года по приглашению Харди. Старых сотрудников уволили.

– И, разумеется, все новички пропали вместе с Харди, – предположил Даниил.

– Да. – Судья кивнул не оборачиваясь. – И все они…

Мимо них прошел очередной патруль – лорду-советнику пришлось замолчать.

– …И все они появились за последнюю неделю в лагере Харди, – продолжил он.

– Он не мог просто сбежать?

– Очень на это надеюсь. Как только я получил донесение о побеге, я стал просматривать отчеты. На бумаге Диего Харди выполнял работу добросовестно – ежемесячные проверки количества эссенций для пищевых станций, для станций по производству одежды. Все эти пункты последовательны. Но меня крайне беспокоит вот что. Ни в одном отчете, кроме годового, он не упоминает оружейные склады. И если мои догадки верны, нас ждет не просто мятеж, нас ждет война.

Они остановились возле склада номер четырнадцать. Судья извлек из кармана мантии связку ключей.

– Самая большая ценность во всем Городе, – сказал судья, встряхнув ее.

Отыскав ключ с биркой, на которой черными выцветшими чернилами была выведена цифра 14, лорд-советник вставил его в неприметную замочную скважину, после чего помахал рукой приближавшемуся к ним патрулю из трех полицейских.

– Охраняйте вход на склад, пока я и господин Кондратьев будем внутри, – распорядился он, едва полицейские подошли к ним. – Никому не сообщать о нашем визите, это приказ лорда-советника. Как вас троих зовут?

– Сержант Кошта, сержант Бертани… – сообщили два офицера, а третий, самый молодой, замешкался, но быстро выдал:

– Ильнар… курсант Гасанов.

– Капитан Тиммонс стал направлять сюда курсантов? – Лицо судьи непроизвольно вытянулось. – Я переговорю с ним.

– Сейчас на этом уровне шесть патрулей. У нас примерно минут десять, пока оставшиеся тройки не вернутся обратно, к этому складу, – сказал лорд-советник, когда за ними закрылась дверь склада. – Подозреваю, что среди патрульных есть предатели.

Даниил ожидал, что придется открывать большую дверь, однако в ней оказалась вырезана обычная, в человеческий рост, панель, отъехавшая в сторону, едва судья повернул ключ.

Тихо щелкнул выключатель, затем еще один – под потолком зажглись сотни лампочек.

Даниил огляделся. Куда-то вдаль уходили бесконечные стеллажи, заставленные коробками всевозможных размеров, противоположная стена с трудом угадывалась вдалеке.

Судья уверенно прошел мимо первой секции и, заглянув в одну из коробок, затем – в еще одну, потом прошел дальше и вытащил с нижней полки большой ящик. Когда лорд-советник отодвинул крышку, Даниил заглянул внутрь – пусто.

– Если верить записям двухлетней давности, в этой коробке должна лежать взрывчатка, привезенная со старой Земли. Нас обокрали – вынесли практически все. Первые стеллажи не тронули ради маскировки, но вот дальше, – судья покачал головой, – все пусто. Целый год у нас из-под носа выносили оружие. Ладно, уходим. Мы опоздали.

Быстро погасив свет, Даниил и лорд-советник вышли обратно в тоннель – полицейские ждали их снаружи.

– Продолжайте патрулирование, – скомандовал судья Даррел и быстрым шагом двинулся дальше. – Даниил, уезжайте из Города на юг. Сыграйте свадьбу там, – внезапно проговорил судья. – Теперь у мятежников есть оружие и взрывчатка. И того и другого вдоволь и у полиции – есть еще запасы. Но если будет война… если Храм захватят… я хочу, чтобы в живых остались молодые лорды – вы сможете договориться с Артуром Васильевым.

– Так это он за всем стоит?

– Да. Среди самых доверенных ему людей есть наш человек, который вчера сумел передать крайне важные сведения. Верхушка мятежников не знает друг о друге ничего – только Васильев обладает всей информацией, только он отдает все приказы. Идеальная фигура предводителя всех обиженных – молодой лорд, вырвавшийся из грязи, из пристенных бараков. Его слушают люди, когда он говорит о власти.

– Откуда вы знаете?

– Я подслушивал. О, он умен. По всему Городу разбросаны крошечные ячейки из пяти – семи человек, которых Васильев контролирует лично.

– Почему вы их не арестуете? – спросил Даниил, едва поспевая за стариком.

– Полгода назад он пропал – мы так и не сумели его выследить с тех пор, – пожал плечами судья. – Мы не можем надавить на него через его отца – тот получил титул лорда не без помощи лорда Грея с год назад, что, к слову, тоже подозрительно. И на него у нас ничего нет. Просто так арестовать его мы не можем, а вечно таскать по допросам – дело неблагодарное. Сын с ним не поддерживает никаких контактов. Арестовывать членов ячеек, даже если мы узнаем имена каждого из них, – дело такое же бесполезное, – финансовая схема, которую придумал Васильев, чтобы настроить против нас всех бедняков, уже сработала. Теперь все зависит только от него – как только он даст отмашку, начнется война.

– Как же так получилось, милорд?

– Я не могу отвечать за все сразу в этом Городе.

– Простите…

– Не надо, не извиняйся. Я не такой зверь, как обо мне говорят на улицах Города. С подачи Артура Васильева среди пристенных всех лордов-советников, а меня особенно, рисуют такими мрачными и страшными фигурами, что, будь я на их месте, сам взялся бы за нож и пошел воевать против себя, – вздохнул судья, останавливаясь наконец перед двадцать девятым складом. – В нашем Городе слишком много людей, которые от эмоциональной своей нищеты мыслят исключительно абсолютными мерами. А политика наша состоит из полумер – из меньшего зла, если угодно. Уж прости, я давно заготовил эту речь.

Судья огляделся – патрулей не было видно, – снова достал связку ключей и открыл дверь склада.

Внутри не было стеллажей и коробок, – просторный вокзал – огромная площадь с полудюжиной путей и платформ.

– Добро пожаловать на второй уровень городских подземелий, – произнес тихо судья.

– Что это за место?! – Даниил пораженно рассматривал ряды платформ.

– Никто не знает. Вероятно, с этого места и началось строительство Города. Этот склад опечатан – даже у Харди не было ключей от него. Только лорды-советники могут сюда заходить.

– И зачем мы здесь?

– Этого места нет ни на одной карте Города, оно не упоминается ни в одной книге. – Судья стал спускаться по широкой лестнице вниз, к первой платформе. – Лорды-советники редко заходят сюда – считается, что все эти пути связаны с наземным городским транспортом через запасные пути на центральном вокзале и тоннелем в южной стене. Мне потребовалось несколько лет, чтобы изучить все возможные варианты – ни один из них неверен. Не существует во всем Городе дорог, которые бы приводили на эту подземную станцию.

Оказавшись на платформе, Даниил огляделся. Освещение, которое включил лорд-советник, едва оказавшись внутри, было скудным – ни потолок, ни дальние стены склада рассмотреть было невозможно. Вокзал представлял собой просторное помещение с теснившимися по периметру хозяйственными комнатами. Основную его часть занимали шесть платформ с возведенными между ними мостами. Каждую платформу делили пополам скамейки, вытянувшиеся в стройную линию.

И все здесь было покрыто пылью. Пыль поднималась в воздух от каждого движения лорда-советника и Даниила, залезала в ноздри, мешала дышать.

– Я слишком долго откладывал то, что собираюсь сейчас сделать. – Судья говорил медленно, шел по платформе не оборачиваясь – теперь к ее дальнему краю. – Непозволительно долго.

У Даниила пересохло горло от волнения – давно, с детства, он не бывал в местах, запретных для окружающих. Последний раз его уговорил наведаться на закрытую станцию его старый приятель, с которым они уже много лет не общались. Тогда их поймали, и отец строго наказал Даниила.

– В старых книгах, в дневниках первых поселенцев, в хрониках королей я видел крупицы историй – словно бы кто-то не до конца стер свои записи, за которые стало внезапно стыдно. Или страшно, что их прочитает посторонний человек, – продолжил рассказ судья. – Я думаю, что эти пути уводят из Города к кораблям Уоллеса Гранта, на которых мы можем улететь на старую Землю.

– Что? Вы уверены? – Даниил обогнал старика и застыл перед ним.

– Да, Даниил, практически уверен, – ответил Даррел, но тут же поправил себя: – Нет, пусть будет – «надеюсь, что это правда».

– Но зачем нам это?

– Зачем нам – что? Дорога домой? – Старик поднял брови.

– Да, ведь можно оставить все как есть…

– Ты многого не знаешь пока. Да и не будет так, как было раньше. У бунтовщиков есть оружие и взрывчатка, которая невесть сколько здесь пролежала. Я даже не уверен, что в нужный момент она взорвется. Но суть в том, что это последний наш козырь.

Судья остановился у края платформы, за которым начиналась короткая лестница вниз, в темноту тоннеля. Оглядевшись, старик подошел к скамейке и сел, указав Даниилу на место рядом с собой.