Во власти огненного наследства. Часть 1

– Когда вы были сегодня у меня днем, господин, я почему-то подумал, что вы обязательно поздно вечером вернетесь.

Оказалось, что хозяин постоялого двора приготовил для них не только ужин, но и комнаты по числу людей, каждому в соответствии с его статусом; простые для охраны, более богатые для двух офицеров, и хорошую и просторную спальню для царя и царицы, хотя он и не знал, кто они такие.

Наблюдая, как жена готовится ко сну, Ятон прокручивал в своей памяти события сегодняшнего дня; как они подъехали к дому Сакхун, как Астэр отдала приказ его воинам, как она вошла в дверь, как она встретила ворожею, и как та чуть заметно кивнула ей, одобряя ее выбор… в отношение него! В этот момент подозрительная мысль вдруг пронзила его сознание, поскольку ему стало очевидно, что его молодая супруга неоднократна бывала у Сакхун и обращалась к ней с различными просьбами.

«А что, если она и меня приворожила?» – подумал он, и от этого предположения его бросило в холодный пот. Астэр в этот момент стояла к нему спиной, надевая ночную рубашку. Зная, как проницательна его жена, он тут же поднялся и вышел из комнаты.

– Ты куда, дорогой? – спросила она его в след, не успев обернуться.

– Я по нужде, – ответил он заранее заготовленной фразой как можно более непринужденным тоном, и поспешно вышел во двор.

Приятная прохлада обняла его своей тишиной, лишь изредка прерываемой криками ночных птиц. Вдохнув полной грудью, Ятон поднял глаза к небу полному красивейших звездных россыпей и постарался успокоиться.

«Но ведь, если это правда, и она меня приворожила, то моя любовь к ней ненастоящая? – размышлял он. – Какой бы она ни была красивой, я не хочу любить ненастоящей любовью».

Ему стало ужасно противно на душе от одной только мысли, что все их отношения могли быть результатом колдовства Сакхун, и он решил срочно выяснить, так это или нет, и решительно направился в комнату офицеров.

***

Велея смотрела на атамана и ехидно улыбалась. Вид у Кратиса на самом деле оставлял желать лучшего. Он выглядел усталым, потрепанным и не выспавшимся.

– Давненько ты у меня не был! – сказал она.

Смерив гадалку угрюмым взглядом, атаман язвительно огрызнулся:

– А тебе, что, радостно, что у меня все плохо?

Велея неприятно рассмеялась в ответ, но тут же взяла себя в руки и более сдержанно ответила:

– Ты ведь никогда не слушался меня, Кратис. Поэтому и результат налицо. А насчет, радостно ли мне, скажу однозначное «нет». Ведь не секрет, что от того, как идут дела у вас, зависит и мое благосостояние. Но ты, к сожалению, не часто обращаешься ко мне за советом, а когда обращаешься, предпочитаешь все равно поступать по-своему. Поэтому у тебя и все плохо. Я, однако же, не бедствую. На острове достаточно людей, которые более уважительно относятся к моему ремеслу, но… видимо, тебе не до этого.

Кратиса очень раздражал тон Велеи и, хотя он не мог не признать, что она была права, выслушивать все это ему не хотелось, и он достаточно грубо прервал ее:

– Хватит уже, а! Ты, видимо, забыла, что ты здесь по моей милости?

– Да, ладно! Неужели! А то, что я здесь появилась раньше тебя, это как, не считается? – высокомерно парировала ворожея. – И поверь, Кратис, хотя ты и атаман, но даже если ты запретишь островитянам обращаться ко мне, послушается тебя лишь небольшая часть. Так что, это ты, видимо, забыл, что все твои неудачи из-за того, что как раз-таки ты меня и не слушаешься?

– Ну, ты, это, не сильно задирай нос-то! А то это уже слишком! – более примирительным тоном заговорил атаман. – Давай уже к делу?

– А что к делу-то, капитан? На тебе порча, и порча серьезная. Заказал ее человек, о котором я тебя предупреждала. Но ты меня слушать не захотел. А теперь он имеет это законное право, так как у тебя его сын, и он потребовал возмездия. Мало того, что он сам человек огромной власти, так он еще себе в союзники позвал серьезного помощника, и я, как бы ты меня не просил, атаман, против нее не пойду, потому что мы учились вместе у одного учителя.

На последней фразе Велея снизила тон и произнесла ее с огромным уважением, как бы высказывая мысли вслух. Затем она высоко и гордо подняла голову и уверенно сказала:

– Так что теперь, увы, расхлебывай сам ту кашу, которую заварил. Я с этим связываться не хочу.

– Подожди-подожди, – выставив руки перед собой, удивился атаман. – Что-то я не припоминаю, чтобы ты меня об этом предупреждала.

– Я говорила тебе, не брать с собой в эту поездку Армиль? Я говорила, что, если ты ослушаешься, будут серьезные последствия? Я говорила, что смерть заберет чистую душу? Все, что я предсказала, сбылось! А ты?! Ты как поступил, а?! Что же ты теперь забеспокоился? Раньше думать надо было!

– Но, постой! Разве это не ты увидела, что Армиль будет кормить младенца грудью? Я и подумал, что ты ошибаешься, и что это будет мой сын. А теперь оказывается, что я еще и виноват! – не унимался Кратис.

– Ты не послушался меня в самом главном. Ты предпочел больше слушаться свою жену, которая меня ненавидит. Ты не можешь получить благо от того, против кого ты говоришь.

– Но… эй! Не так жестко, Велея! Я же против тебя не говорю? Армиль говорит, да, но я-то здесь причем?

– Притом, что ты ей это позволяешь. И что самое унизительное для меня, предпочитаешь быть с ней заодно. Хотя, то, что я тебе говорила, я говорила, желая тебе блага. А теперь, что?! Что я могу поделать? Сделанного не вернешь. Ты похитил у него сына, и он мстит. И он прав, а ты, увы, нет. Поэтому у тебя и неудачи. И я думаю, что это только начало.

– И что, уже больше ничего нельзя сделать? Что ты не можешь с меня снять эту порчу? Ты ведь… ты ведь все можешь! – У атамана в голосе появились доселе незнакомые умоляющие нотки.

– О-о, как ты заговорил! А минуту назад готов был меня проклясть, и говорил, что мне не место на острове.

– Я такого не говорил! – горячо воскликнул Кратис.

– Ну, да, признаю. Именно так не говорил, но смысл был похожий, – ответила гадалка с сожалением.

Какое-то время атаман молчал, размышляя. Потом он почесал затылок, и уже совсем другим тоном попросил:

– Ну, Велея, ну, сними с меня эту гадость… эту… порчу. Я не хочу, чтобы меня во всем сопровождало проклятие этого… э-э, ну, в общем… царя. Ну, пожалуйста!

Ворожея какое-то время молчала, отвернувшись в сторону, а затем, не поворачивая головы, тихо, но решительно проговорила:

– Я смогу снять с тебя это проклятие, но только с тебя одного, и стоить это тебе будет в десять раз дороже, чем обычно. Если не хочешь платить, можешь заплатить всего вдвое обычного, но тогда тебе придется самому бросить Армиль и… ее приемного сына, и притом немедленно, Кратис, потому что времени на раздумье у тебя уже нет. А чтобы снять это еще и с нее, ей нужно прийти ко мне самой, и немедленно. И за нее я возьму еще больше. Но только, она ко мне ни за что не придет, так что, попомни мои слова, недолго ей осталось, и ее уже не спасти. Отделишься от нее, и проклятие падет окончательно лишь на ее голову. Не отделишься, разделишь вместе с ней ее участь. Тебе решать, атаман.

Капитан Анаконда схватился за голову.

– В десять раз больше? Я с трудом насобирал, чтобы тебе заплатить за этот раз! Еще вдвое, куда ни шло, но в десять раз! Велея, ты не зажралась ли?!

– Но-но! Полегче, атаман! – повысила голос ворожея. – Я никому не позволю мне грубить!

Но Кратис как будто не услышал ее, и его понесло.

– Ты и так самый богатый человек на Логове Дракона! У тебя итак все есть! Зачем тебе еще? У тебя нет ни детей, ни внуков! Скоро в гробу окажешься, а тебе даже передавать все это некому! А ты просишь в десять раз больше! Да и за что? За то, чтобы помочь своему атаману! Ты в своем уме, ведьма? Хочешь со мной поссориться? Хочешь проверить мою власть? Я тебе это устрою! Наговорила тут невесть чего, и думаешь меня всем этим напугать? Да мне плевать на все эти твои предсказания! Жили нормально без тебя до этого, и дальше проживем! Либо ты снимаешь с меня это проклятие, либо я завтра же выдворю тебя с острова и…

– Ах, так! – гневно воскликнула Велея, и ее глаза сверкнули. Он осекся на полуслове, встретив ее жесткий и смелый взгляд. На него как будто вдруг дохнуло из этих глаз что-то неподдающееся объяснению, но ужасное и зловещее, над чем у него Кратиса не было власти. Капитан Анаконда понял, что наговорил лишнего, но было уже поздно. Велея отвернулась к окну и тихо сказала:

– Ты можешь делать, все что хочешь… если сможешь.

– Что? Что… ты сказала?

Ворожея продолжала молча стоять, глядя в окно и не отвечая ни слова.

Ему стало реально не по себе.

– Велея, ну, ты… что? Ты это прекрати! Я это так… не со зла. Ты… не принимай близко к сердцу…

Это было как об стенку горох. Гадалка никак не реагировала, продолжая смотреть вдаль. Какое-то время атаман еще пытался ей что-то сказать и хоть как-то привлечь ее внимание, но все было напрасно, его дальнейшие попытки ни к чему не привели.

Поняв, что сделанного уже не исправить, он немного потоптался у входной двери, а потом вздохнул и печально побрел прочь. В конце концов, он тоже был горд, и не мог позволить себе унижаться перед женщиной.

Придя домой, он не смог скрыть своего состояния от проницательного взгляда жены, и конечно ему пришлось ей все рассказать.

Внимательно выслушав мужа, Армиль на этот раз не стала его бранить, что он без ее согласия отправился к гадалке, а вместо этого подошла к нему близко-близко, обняла его нежными и теплыми руками, прижала его голову к своей груди, и ласково проговорила:

– Эта старая карга тебя напугала, а ты и повелся? Эх, Кратис-Кратис! Я же не зря говорила тебе, не ходить к ней. Лично я не верю ни одному ее слову, и нисколечко не боюсь.

– Но, как? Все, что она предсказала в отношении нас с тобой и Азара сбылось? – засомневался Кратис.

– Ну, и что? Совпадения ведь случаются. И да, может быть какие-то вещи она интуитивно и чувствует, но она использует это, чтобы запугивать простачков. И они начинают боятся ее слов, потому с ними такое и происходит. Я слышала, в одной древней и мудрой книге написано: чего ты боишься, то тебя и постигает. Мы постоянно по жизни это видим. Успех улыбается смелым. Ну, случилось пару разу неудача, и что? О, конечно! Этой старой ведьме только это и надо! Она готова использовать любую ситуацию для своей выгоды. По сути, она просто наживается на людском страхе. Странно, что ты, такой сильный и умный мужчина иногда тоже бываешь таким наивным и идешь на поводу ее обмана. Не нужно ничего бояться. Вот увидишь, следующий наш рейс обязательно будет успешен, и мы не только отдадим все долги, но еще и разбогатеем.

Она говорила ласково и с любовью, гладя его по голове, как ребенка. От ее слов ему стало хорошо и спокойно, и все его страхи вскоре развеялись. Кратис с облегчением вздохнул, с благодарностью потерся ухом о ее грудь и сказал:

– Как хорошо, что у меня есть ты. Я так тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, милый, – страстно и томно ответила она, и порывисто привлекла его к себе, даря ему страстный и многообещающий поцелуй.

***

К вечеру стало прохладно, поэтому Бывалый развел огонь в камине, отчего в комнате стало сразу уютно и хорошо. Речь старого пирата звучала, как журчание ручейка. Слушать его было интересно. Оказалось, что он знает множество историй, произошедших на острове и в море, о которых Серт ничего не слышал.

– В тот день было как-то очень тихо. Ни малейшего ветерка, – продолжал старик свой рассказ. – Нам даже пришлось идти на веслах, чтобы выйти из гавани. Я помню, что еще подумал: «Эх, не нравится мне что-то эта погода!» Знаешь, было внутри какое-то нехорошее предчувствие. Однако вскоре после того как мы вышли в открытое море, поднялся достаточно сильный ветер, как раз такой, как нам был нужен, и мы уверенно пошли на восток. Там мы надеялись встретить какое-нибудь торговое судно. Ближе к вечеру я вышел, чтобы проверить вахтенного, и увидел, что капитан Анаконда стоит на своем излюбленном месте около своей каюты и смотрит на горизонт.

Помню я подошел к нему и спросил: «Как дела, капитан? О чем думаешь?» А он мне: «Даже интересно, какая из женщин все-таки окажется права?»

– Я ему: «Ты это о чем?» А он: «Да, так. Произошел здесь у меня один неприятный разговор». – В общем, он мне рассказал, что он был у Велеи, и серьезно с ней поругался.

– Велея? Та самая старая гадалка, которая все еще жива?

– Да-да! И еще как жива! Ей уже больше ста лет, а она пока все еще здоровехонька, и до сих пор, как тогда, так и сейчас занимается все тем же. И ведь, не зарастает к ней народная тропа. Вот как!

– И что, дальше-то что было? – Серту не терпелось услышать продолжение рассказа.

Бывалый не спеша подкинул пару дров в камин и продолжил:

– Дальше вот что было. Я как узнал, что он поругался с Велеей, говорю ему: «Ты, что, с ума сошел? Нашел с кем ругаться!» А он мне: «Да, уже терять нечего. Если она права, то мы с этого рейса не вернемся, а если это бред, то нас ждет большой успех». Я ему говорю: «Ты спятил! Что-то я не припомню ни одного раза, когда Велея была неправа». А он мне говорит, да еще и с таким сарказмом: «Да, неужели! Такие случаи, наверняка, были. Так что, хватит ей позволять нас запугивать».

– В общем, мы с ним тогда сильно поругались, и он послал меня ко всем чертям. Я думаю, вот тебе и друг, нашелся.

Старик снова подкинул дров в огонь, и продолжил:

– Отошел я, значит, от него в сторонку, и так мне стало тошно на душе, что я взмолился. Знаешь про случай в Афинах?

– Нет! Какой случай!

– Хотя, да… откуда тебе про это знать? Тебя тогда еще не было.

– И что? Что там произошло?

– У них случилась ужасная чума. Люди умирали как мухи. Они стали приносить жертвы всем своим богам, но ничего не помогало. Тогда один мудрец предложил им помолиться Богу, которого они не знают, но Который может помочь. Что он якобы слышал, что есть Бог, Который выше всех, Бог богов, значит. В общем, они так и помолились: «Бог, Которого мы не знаем. Бог всех богов, мы просим Тебя, если Ты есть, помоги нам, избавь нас от этой чумы», – и принесли Ему разные жертвы.

Старик сделал паузу и вздохнул.

– И что? Что произошло, когда они так помолились? – нетерпеливо спросил Серт, которому было так интересно услышать продолжение, что его напрягали все паузы Бывалого.

– Что-что!? На следующий день чума прекратилась. Больше никто не заболел.

– Ух, ты!

– То-то! Они даже жертвенник поставили среди других, который так и называется: «Жертвенник Неведомому Богу».

Бывалый заразительно и радостно засмеялся, и продолжил:

– Вот так и я, когда мне тошно стало, отошел на корму и говорю: «Бог, Которого я не знаю! Неведомый Бог! Если Ты есть! Я не знаю, зачем капитан поссорился с Велеей, но, если она права, и его такая дерзость, это пустая бравада и, если нас действительно ждет что-то нехорошее на пути, спаси меня от морской пучины, сохрани мне жизнь».

– Не успел я так помолиться, слышу, капитан кричит: «Свистать всех наверх!» Все и вышли. Смотрим, а на горизонте корабль большой, торговый. Ну, мы, значит, за ним. Нагнали его очень быстро, и захватили его легко, как никогда. Они нам даже и не сопротивлялись толком. Какие-то все вялые ходили, как будто больные чем-то. Ну, мы их всех и перебили. И даже не стали ничего перегружать на Касатку. С нами тогда было пять человек молодых, которых мы стали брать с собой, ну, чтоб обучать молодежь-то. К тому времени они уже почти все умели, и Кратис их на тот корабль и пересадил, чтобы они его прямо так груженным и погнали сразу на Логово дракона. Ох! Сколько же там было ценного груза! Сколько я помню, ни разу мы еще такого богатства так легко не захватывали. И золото, и серебро, и медь, и брильянты! А сколько поделок разных, и одежды не счесть, и еды столько, что вообще. Так что, радости нашей не было предела. Помню, Кратис еще тогда отплясывал на палубе Бегемота вместе с Армиль и кричал, что она оказалась права.

– Постой-постой. Ты говоришь, Бегемота. Так это тогда вы его захватили?

– Да-да, сынок. Именно тогда.

– И что было дальше?

– Дальше они пошли своим ходом, а мы своим. Решили, что будем держать друг друга в поле зрения, и пойдем вместе на остров. Ну, конечно, не сразу так. Сначала навеселились вдоволь, и каждый себе набрал полные сундуки всего этого добра. Потом мы взяли себе еды из его продуктовых трюмов и стали готовить себе царский ужин. Они на Бегемоте сами по себе, а мы сами по себе. Вот с этого-то все и началось.

Старик замолчал и задумался.

– А что началось-то? Что началось? – Серту явно не терпелось услышать продолжение.

Однако Бывалый, видимо, не спешил продолжать. Он с кряхтеньем встал, расправил спину, и отправился к выходу из дома, чтобы принести оттуда еще дров.

– Ты бы, это… помог мне, что ли? – крикнул он Серту из-за двери, и парень со вздохом поднялся и вышел к нему наружу.

Глава 10

Предупредив офицеров, чтобы те подготовили к отъезду еще четырех человек, самых искусных и опытных воинов из охраны, Ятон поднялся в свою спальню, чтобы снять ночной халат и одеться соответственно дороге. Увидев его, Астэр с тревогой спросила:

– Что-нибудь случилось? Ты куда-то собрался?

Прежде чем отреагировать, царь тщательно продумал ответ и, внимательно посмотрев супруге в глаза, медленно сказал:

– Ты можешь избавить меня от этой поездки, если ответишь мне правду.

На мгновение в ее глазах промелькнул испуг, но она тут же овладела собой и спокойно спросила:

– Какую правду, дорогой? Я что тебе когда-нибудь лгала?

Он сделал паузу и, продолжая переодеваться, спросил:

– Скажи, ты ведь не в первый раз обращаешься к Сакхун за помощью?

– Нет, не в первый, – тут же ответила она, и как показалось Ятону, без малейшей фальши. – Я к ней пару раз уже обращалась до этого.

Глядя ей прямо в глаза, он спросил?

– Тогда ответь мне, а насчет меня ты ее о чем-нибудь просила? Например, чтобы я в тебя влюбился?

На этот раз на ее лице не дрогнул ни один мускул, и лишь на миг Ятону показалось, что в ее глазах снова промелькнул едва заметный испуг. Однако она ответила так же быстро и без запинки.

– Что ты, дорогой, конечно нет. Мне и мысли не приходило.

«Врёт!» – подумал он, и со вздохом ответил.

– Что ж, именно это я и собираюсь выяснить.

Сказав это, он вышел за дверь.

– Ты собрался к Сакхун на ночь глядя? С тобой все в порядке? – крикнула Астэр ему вслед, и в этот раз в ее голосе явно зазвучали беспокойные нотки.

Ему очень не понравились эти слова, поэтому, остановившись в дверях, он развернулся, многозначительно посмотрел на нее и твердо сказал, так, что у нее мороз прошел по коже:

– Знаешь, лучше не надо со мной так. Не забывайся.

***

Благодаря яркому свету луны и звезд, дорога обратно заняла лишь немногим больше времени, чем днем. Когда они скакали вдоль огромного кладбища, страшно было всем, но никто, конечно же, в этом не признавался даже самому себе.

Примерно через два часа они были у дома Сакхун. Во дворе царил мрак и, поскольку все окна были закрыты ставнями, было непонятно, есть ли в доме свет или нет. Обстановка вокруг была мрачной и неприветливой.

Ятон спешился, подошел к входу и уже собрался стучать, когда дверь резко отворилась, заставив вздрогнуть не только царя, но и всех, кто был с ним.

Из открытой двери сначала брызнул тусклый свет, и через мгновение на пороге показалась Сакхун с масляной лампой в руке, свет которой освещал ее лицо снизу, придавая ему жутковатое выражение.

– Я, конечно, знала, что ты вернешься, Ятон. Но честно говоря, не думала, что так скоро. Что ж, входи. Гостем будешь. Можешь сказать людям, чтобы они привязали лошадей во-он там, – она указала рукой, – а сами они могут переждать вон в той комнате. Ты ведь не останешься здесь до утра, не так ли?

– Нет, я думаю, что мы выясним лишь один вопрос, и сразу отправимся, – уверенно ответил он, и дал знак офицерам, чтобы они сделали так, как сказала ворожея.

Когда они вошли внутрь, Сакхун села на то же место, где сидела и прежде, и указала жестом царю, чтобы он опустился на ковер напротив.

Как и в предыдущий раз, гадалка на какое-то время замерла, закрыв глаза, и лишь затем заговорила:

– Хм… должна признать, царь, что ты не из простых. Это один из немногих случаев, когда я не была предупреждена о том, что ко мне кто-то приедет. И, увы, я до сих пор не знаю, с чем именно ты пришел.

Она сделала многозначительную паузу, а затем просто спросила:

– Зачем пожаловал, царь?

На этот раз Ятон почему-то чувствовал себя совершенно спокойно. Он чуть кашлянул и ответил:

– Видишь ли, сегодня, наблюдая за тем, как Астэр входит сюда, как она смотрит на тебя и на всю окружающую обстановку, я понял, что она уже неоднократно обращалась к тебе за помощью. Так вот, у меня возник вопрос, а не просила ли она тебя, чтобы ты меня, так сказать, приворожила? А то, что-то уж подозрительно быстро и головокружительно у нас все это получилось.

Задавая вопрос, он не сводил с нее глаз, внимательно наблюдая за ее реакцией, однако по Сакхун не было видно ничего. Выслушав его, она ехидно усмехнулась, и спросила:

– А что тебе даст мой ответ? Зачем тебе нужно знать правду, какой бы она ни была? Разве тебя не устраивают ваши отношения? Разве она для тебя не стала прекрасной женой и спутницей жизни? Разве она не сказочно хороша в постели? Разве она не навела порядок в некоторых твоих делах, чего у тебя не получалось сделать годами? Не понимаю, зачем людям таким как ты нужна эта странная правда, когда у них итак все хорошо? Или тебе не нравилось, что ты в нее влюбился, или, вскружив тебе голову, она не оправдала твоих ожиданий? Почему тебя вдруг стал интересовать такой странный вопрос; а не приворожила ли она тебя? Разве твое сердце не пело радостных песен от этой любви? Разве ты не почувствовал себя снова молодым, юным и счастливым? Разве она не вознаградила тебя щедрой взаимностью, заставив тебя забыть про свои боли и потери? Зачем тебе, царь Ятон, знать эту самую правду?

Он тряхнул головой и упрямо сказал:

– Знаешь, я просто не хочу никакой фальши, какой бы сладкой и приятной она не казалась. Есть такая вещь, называется честолюбие. Так вот, именно поэтому я и хочу правды.

Сакхун замолчала на какое-то время, закрыв глаза, а затем вкрадчивым голосом спросила:

– А за ответ ты заплатишь?

Царь ухмыльнулся.

– В прошлый раз ты не только знала, что мы приедем, но и знала, сколько денег я привез.

– Да, но ведь это было не посреди ночи? – засмеялась ворожея. – Ну, так что? Каков твой ответ, царь?

Ятон вдруг почувствовал, что в данной ситуации выбор зависит от него, и поэтому сказал:

– Это зависит от того, каков твой ответ, но только с условием, что он будет честен.

На какое-то мгновение Сакхун замерла, меряя царя пристальным взглядом, а затем вдруг сказала:

– Ладно, признаю, что ты прав. За ответ такого рода плата не нужна, поскольку это, по сути, не является моей услугой.

Она чуть помедлила, как будто собираясь с силами, а затем задумчиво проговорила.

– Было бы глупо требовать от тебя, чтобы ты ничего не говорил жене, и это, впрочем, не имеет никакого значения, поскольку и ей я тоже таких обещаний не давала. Что ж, так и быть, вот мой честный ответ, – она опустила голову и снизила тон. – Астэр была у меня до того, как познакомиться с тобой, и да, она заказывала у меня обряд приворота.

С этими словами Сакхун сложила руки на груди, как бы спрашивая: «Ну, вот, ты узнал, и что дальше?»

Ятон удовлетворенно кивнул, и сказал:

– Так я и думал. Что ж, в таком случае я попрошу тебя снять с меня этот приворот. Я хочу быть свободным от него и как можно быстрее.

– А вот это уже не бесплатно, царь. Снять с тебя его я могу, это без проблем. Но только, за это я уже возьму с тебя плату.

В ответ Ятон повернул к ней ладонь правой руки тыльной стороной. На среднем пальце красовался золотой перстень с большим красным камнем.

– Этого хватит?

У Сакхун сверкнули глаза.

– О! Позволь взглянуть, – попросила она, протянув к нему открытую ладонь, но Ятон закрыл перстень другой рукой и сказал:

– Только с условием, что ты больше не будешь меня привораживать, или чего-либо еще делать, если Астэр или кто-то еще снова обратится к тебе с этой или еще какой просьбой.

– Ты собираешься ее бросить?

– Нет, зачем же. Я дам ей шанс исправить свою ошибку.

Немного подумав, Сакхун уверенно сказала:

– Что ж, ладно, я согласна, – и она снова протянула к нему открытую ладонь, желая посмотреть на украшение.

Царь молча протянул ей перстень.

– Внимательно его рассмотрев со всех сторон, ворожея с восхищением произнесла:

– Знатный перстенечек. Загляденье, просто! – Она подняла полные восхищения глаза на Ятона, и как-то по-детски улыбнувшись, сказала: – Подожди меня здесь. Я ненадолго.