Одна из тысячи звёзд

– Да что ты говоришь, – елейным голоском пропела Селина. – А туалетным ершиком или вантузом тебе не стать, а? Хотя нет, не думай над ответом. Я знаю способ, как решить твою проблему – надо просто сделать  резекцию яиц, а то они на себя функции мозга берут, особенно самую главную – мыслительную.

Кроха элегантно встала, подхватив сумочку, нашла в ней кошелек, собираясь расплатиться. Я же говорю, самостоятельная до мозга костей, но такой ход я предусмотрел заранее.

– Селин, все уже оплачено, – наблюдая, как она нахмурилась, тоже встал из-за стола. Уже в процессе подъема допил кофе, прихватил свою куртку и направился следом за девушкой.

Кроха бодрой походкой уверенно топала на выход, закинув сумку и куртку на плечо. Темно-синие джинсы заманчиво обтягивали попку и ножки, а шпильки черных сапожек придавали ей пикантности. Главное, чтобы эта "пикантность" по мне не прошлась.

У дверей подхватил под локоток свою спутницу, притормаживая движение этого маленького паровоза. Нагибаюсь к ее ушку.

– Звездочка моя, я уверен, что тебе бы понравилось на заднем сиденье. Ты такая горячая, если судить по сегодняшнему утру, а я еще даже не видел тебя голую, не ласкал твои охрененные соски и ниже…

– Ааа, прекрати это немедленно, – девушка смотрела на меня смесью гнева и возбуждения.

– Хорошо, хорошо! – сделал шаг от нее, поднимаю миролюбиво руки. – Поехали, развеемся и снимем хоть часть напряжения, ну или хотя бы я сниму.

Она опустила глаза на мою ширинку. Приподняв бровь, усмехнулась.

– Это что ли в стриптиз-бар?

– Нет, радость моя колючая! Покажу тебе, чем занимаются настоящие мужики в свободное время и как разгружаются после выноса мозга упрямыми женщинами.

– Едут во дворец, который можно ломать, а там, как истерички, бьют посуду и ломают стены?!

– Если ты думала, что я не знаю сказок Джанни Родари, то ты заблуждаешься. Бабушка до девяти лет читала мне сказки на ночь, так что в этом вопросе я подкован.

Мы подошли к машине, и я открыл пассажирскую дверь для Селины, подавая ей руку, чтобы ей было удобнее залезть на сиденье. Она такая маленькая, что был бы автомобиль еще повыше, ее бы подсаживать пришлось. Хотя я не против подержаться за эту хорошенькую попку.

Девушка уселась, но придержала дверь рукой.

– Ну, а как же постоянные травмы головы у боксеров, которые превращают их в тугодумов в лучшем случае и в кретинов в худшем?

– Крох, ты путаешь чистый бокс и смешанные единоборства. Тебе на заметку, смертельных исходов в ММА было всего четыре, причем два из них были так называемые «подпольные»,  а травмы головы мы получаем в несколько раз меньше упомянутых боксеров.

Она немного неверяще уставилась на меня. Я быстро наклонился и чмокнул ее в нос, пока она задумалась, закрыл дверь. Обошел и сел за руль.

– Даниил, а почему только до девяти лет бабушка тебе сказки читала? А потом?

– А потом она умерла, и сказки читать стало некому. Да, и я вырос, чтоб слушать всякую вымышленную хренотень.

Она напряглась и как– то нервно пристегнула ремень безопасности.

– Извини, я не хотела… – но я  перебил.

– Да нормально, не начинай. Все, поехали.

Селина.

Ехали почти традиционно, молча. Я не спрашивала, куда он меня везет, так как спорить с ним в случае несогласия – дело нервное и хлопотное.

Часть моих мозговых тараканчиков похожа на зомби, праздно шатающихся  по извилинам, а другая – на энергичных попрыгунчиков. Этому состоянию, конечно, было объяснение, даже два. Во– первых, несмотря на то, что я не жаловалась на скучную жизнь, за последние два дня меня так тряхнуло, как Японию однажды, с магнитудой восемь баллов по шкале Рихтера. А во– вторых, этот огромный сгусток тестостерона, сидящий рядом, который, как выяснилось, не верит в сказки.

А я верю! Правда, это чувство живет так глубоко во мне и нечасто проявляется, но все равно верю. Еще в детстве поняла, что без веры во что– либо человек не живет, но тогда возникает вопрос: А во что верить?

Сначала я слепо, как любой нормальный ребенок, верила своей маме. С возрастом поняла, что мамулька– то моя не о том говорит, не тому учит, и пора брать в свои руки бразды  правления. Маме твердили, что это подростковые заскоки и все пройдет, только это меня и спасло. Она дала мне время, а я им воспользовалась. Кинула все свои аристократические увлечения и занялась подготовкой к поступлению в медицинский университет.

Бедная Арина Архиповна – это моя мамочка – она пыталась из гадкого утенка – это я, сделать хотя бы приличную гусыню. Ну, куда мне в лебеди, страшненькой, с ужасными глазами, с желанием вскрыть труп нашей кошки Филимоны и понять, почему та умерла. К тому же в нашей семье прекрасным лебедем была  моя младшая сестричка Аврора, свет ее изумительных нежно – голубых глаз и чистой белой кожи озарял темную жизнь моей матушки.

Я не жалуюсь, у меня всегда все было, я росла в достатке. Было все, кроме отца, который имел огромную торговую империю и двух постоянных любовниц,  и любви матери, а тот единственный луч света, что у меня был, забрала смерть. Сердце снова пронзила боль, привычная, хроническая, но все равно острая, что я зажмурила глаза.

– Селин, тебе нехорошо? – голос Даниила прозвучал, как гром среди ясного неба. Мне казалось, что он сосредоточен на дороге и своих мыслях, но оказывается, мужчина за мной наблюдал. Открыла глаза и, повернув немного голову, посмотрела на водителя.

Он несколько раз кинул на меня беспокойный взгляд, но постоянно перестраивающиеся машины не давали возможности надолго отрываться от вождения.

– Все хорошо, порез немного болит. А ты лучше следи за дорогой, а то сегодня по травме дежурит врач,  с которым мы в состоянии холодной войны уже девять месяцев.

– М-х, а что так?

– А я его на последнем новогоднем корпоративе чести лишила.

Брови Даниила удивленно приподнялись.

– Ну, в смысле в ответ на его «ухаживания», включающие изучение руками моих выдающихся частей тела во время танца, зажимание у стенки женского туалета и решение обслюнявить мой рот после шикарного тоста главного врача, я воткнула вилку ему в руку, сжимающую мою пятую точку, и послала далеким маршрутом в отдаленные, но столь знакомые всем места. Он, конечно же,  малость обиделся.

– Кроха, ну, ты даешь! Вилку! Господи спасибо, что меня эта участь миновала, – тихо смеясь, радовался Даниил.

– Так, тогда в баре, да и раньше просто столовых приборов рядом не было.

Арчинский еще больше засмеялся.

– Охххх, Селя! Я с тобой столько смеюсь, сколько, по-моему, в жизни не смеялся.

– Ты сейчас намекаешь, что я похожа на персонального клоуна?! – спрашивая, приподнимаю бровь и удобнее перехватываю сумочку, чтоб сподручнее бить было. Немного совсем, все-таки водитель.

– Что ты, Боже упаси! Просто ты знаешь столько интересных и смешных историй, – выкрутился мужчина.

Я с кровожадным лицом устрашающе потрясла сумочкой в воздухе.

Даниил улыбнулся трусикоснимающей улыбкой, и, конечно, бить я его передумала, но появилось желание его покусать. Это все тараканчики– зомбики, они чуют молодую кровь и красивую, аппетитную плоть. В клетку их надо, в клетку!

– Кроха, расскажи что-нибудь о себе? Так сказать баш на баш. Я тебе про свое детство, ты мне про свое.

– А что? В твоем досье на меня нет исчерпывающей информации?

– Да я попросил узнать только основные факты за последние три года.

Даниил продолжал уверенно вести машину,  периодически поглядывая на меня. Он прав, я, вроде, как задолжала ему. Как вырвались следующие слова, я сама не поняла.

– У меня был брат.

– Был?

Я, тяжело вздохнув ,отвернулась к окну.

– Сильвестр давно умер. Ему был двадцать один год, а мне двенадцать.

– Ты его очень любила? – голос Арчинского звучал непривычно тихо и мягко.

– Нет, Даниил. Я его не любила, – пришлось  медленно выдохнуть, чтоб комок в горле ушел. – Я его боготворила!  Он был всем тем, чем я не была. И я его убила.

Матюкнулась  себе под нос, дальше мы с ним какое-то время ехали в напряженной тишине от моего признания. Я  по-прежнему изучала в  окне осенний пейжаз, каря себя последними словами про брата. Видимо, приближение годовщины смерти наводит на меня такой  подсознательный ужас, что я болтаю об этом вслух. Еще бы, пережить такой вечер не каждому под силу, когда в тесном семейном кругу в течение пары часов его члены выговаривают тебе о твоей никчемности, бестолковости и считают виновной в смерти наследника папочкиной империи, хоть и косвенно.

Прям от имени всей моей души хочется материться и материться.

Я так увлеклась своими внутренними стенаниями, что не заметила, как мы остановились на парковке перед каким-то зданием.

– Селина, я уверен, что ты, в принципе, не способна на убийство человека, а тем более брата.

– Ты плохо меня знаешь, Арчинский,– хмыкнула я в ответ, осматривая место, куда этот верзила меня завес. На стрип– клуб не похоже.

– Да, согласен, я тебя мало знаю, но ты же врач, значит, в тебе чувство любви к жизни превыше всего. А еще моя девушка, в принципе ,не может быть убийцей, так как у такого опасного бойца, как я, девушка должна быть нежной и трепетной ланью. Равновесие противоположностей.

 Посмотрела на мужчину, который, хитро прищурив глаза, ждал моей реакции. Провоцирует, тут даже патологоанатома вызывать не надо, и так диагноз на лицо.

– Арчинский, ну, тогда нам точно не по пути, потому что где я и где трепетная лань? Одному Богу известно, какое между нами расстояние.

Подхватив свои вещи, бодро вылезла из автомобиля. Передо мной находилось средних размеров двухэтажное здание, вывеска которого гласила, что это бойцовский клуб.

Ох-хахочешки-хо-хо! Такого поворота судьбы я не ожидала. Это был тот самый клуб, где когда-то занимался боксом брат.

Я замерла, как будто в соляной столп превратилась. Неужели в нашем городе больше  нет других клубов по контактным видам спорта? Может, он специально все знал и притащил меня сюда?!

 Мысли роем метались в голове, видать, тараканчики-попрыгунчики одержали победу над зомби. Неожиданно сзади почувствовало тепло, когда большие мужские ладони легли на плечи, скользнули вниз по рукам до самых кистей, захватив в теплый плен мои вечно холодные пальцы.

– Кроха, в одной полупрозрачной блузке почти в середине сентября уже свежо стоять. Вон руки ледяные, – пробурчал мужчина в мой затылок, согревая своим дыханием. Отчего мурашки побежали от самой шеи и вниз по всему телу.

– У меня всегда руки холодные, я тебе говорила. Это гипотонический тип кровообращения, – наморщила нос, так как поняла, что мужчине явно потребуется перевод. – Я гипотоник, у меня в норме низкое давление, поэтому кисти и стопы всегда прохладные.

– Эх, неправильно тебя назвали. Надо было Эльзой отмороженной, – усмехнулся здоровяк, вдавливая меня еще сильнее в свое тепло. – А я вот, наоборот, всегда горячий. Бабушка говорила, что я как печка на волшебном топливе.

Я была согласна с его бабушкой, даже собственный опыт имелся.

– Зачем ты меня привез в этот бойцовский клуб?

– Я здесь занимаюсь для поддержания формы – скоростные и аэробные комплексы, силовые тренировки, а также спарринг. Я же сказал, что везу тебя расслабиться, скинуть напряжение. Я вот так скидываю.

– А почему именно в этот клуб?– уточнила я, пытаясь по пути утихомирить гормоны, восставшие от близости Медвежонка.

– Я здесь почти год занимаюсь, Артем сказал, что это самый классный  в вашем городе клуб.

Я усмехнулась. Да, конечно, самое лучшее для самого лучшего!

– Арчинский, а ты никаких темных историй про это заведение не слышал? – поинтересовалась я, выбираясь из его тепла на осенний промозглый ветерок. Солнце совсем в тучках спряталось. Ненавижу осень.

– Да особо не помню. Что-то рассказывали о парне, который повесился в раздевалке. Там мутная история – то ли поссорился с кем-то, то ли просто упился до сусликов. Это давно было, ты тоже знаешь эту историю? – неожиданно его нахмуренные брови прояснились, и Даниил слегка улыбнулся. – Ты привидений боишься?

– Ага, Арчинский, боюсь. Оно, это приведение, ко мне регулярно во сне приходит, – отходя от него и поворачиваясь лицом. – И парень тот был абсолютно трезвый, просто глупый.

Я посмотрела в его глаза, запрокинув голову, отмечая, как из них уходит веселость и приходит понимание. Ну, что ж, складывать и анализировать он точно умеет.

– Бл*ть, Кроха! Только не говори, что это был твой брат?

Выдавила из себя горькую усмешку. Ну, он же просил не говорить, вот и помолчу.

Арчинский отошел в сторону деревьев, что росли вдоль небольшой парковки. Я быстро надела куртку, так как без тепла мужчины стала моментально замерзать. Он там что-то бормотал, явно не Пушкина цитировал,  нервно проходился от дерева к дереву, а потом обратно.  Затем со всей силы несколько раз ударил кулаком по дереву, что кора малость осыпалась.

Я поморщилась, зная, что кожа на костяшках пальцев теперь разорвана в клочья, так как удар пришелся по вчерашним ранам. С дерева, красиво кружа, полетели желто-красные листочки. Осень в этом году ранняя и прохладная. Говорю же, ненавижу.

Арчинский направился ко мне, на ходу стирая кровь с руки белоснежным носовым платком. Мама всегда мне говорила, что если у мужчины есть аккуратно сложенный носовой платок, то это признак аристократизма. Арчинский Даниил – боец ММА, который любит крепкое словцо, аристократ? Будь мама в гробу, точно бы перевернулась от такого кощунства, что еще раз доказывает, что она часто ошибается в людях. Как ни странно, этот парадокс вернул мне настроение, отгоняя постоянную тоску на положенное ей место, глубоко в сердце.

Мой персональный аристократ встал передо мной, засунув руки в карманы кожаной куртки.

– Медвежонок, да, удар у тебя хорошо поставлен, сил много, но тополь, зараза, все равно устоял. Надо бы пойти еще пару раз его приложить, можно еще корпус и ноги подключить, тогда не устоит.

– Уверена? Может, проще лесорубов позвать и не мучиться? – его голос был более хриплым, чем обычно, и подрагивал. Аристократ явно нервничал и злился на себя.

– Ну, тебе, конечно, можно все. Но смотри, как бы гринписовцы не набежали и тебя тут же не четвертовали. Вдруг это, вообще, особенное дерево, как Древо Душ, которое дает связь с Эйвой.

В уголках губ этого избивателя деревьев притаилась улыбка.

– Я думаю, из особенного на этой парковке есть только ты, любительница Аватара.

– Ой, да я просто вспомнила. Ты мне еще хвостами связаться предложи.

– Знаешь, Кроха, не знаю насчет хвостов, но вот кое– чем другим я б с тобой связался, прям так основательно.

Я понимала, что он провоцируют, тем самым отвлекая, так как его глаза отражали осторожность и незнания, как поступить в такой дрянной ситуации. Я протянула ему руку, намекая дать свою. Он вытащил левую, здоровую. Отрицательно мотнула головой, пальцем показывая на другую, спрятанную в кармане.

Выдавив смирение на лице, Даниил вложил мне в лапку свою растерзанную руку. Ну, как я и думала.

– Ее надо обработать и перебинтовать, – выдала заключение и, ухватившись поудобнее за его руку, чтоб не задевать ранки, потащила в сторону клуба. Там явно найдётся все необходимое для первичной обработки раны.

Неожиданно Даниил остановился, немного дернув меня на себя. Я аж малость ему в бок впечаталась, как мелкая рыбешка об скалу во время шторма.

– Нет, Селин, мы туда не пойдем.

– Арчинский, хватит истерить. Мужик ты или кто? Соберись, тряпка.

Видя, что тот собирается спорить, встав на носочки, накрыла ему рот рукой.

– Даня, все нормально. Я там правда с тех самых пор не была, но, наверное, пришло время.

Он легонько поцеловал мои пальцы, за что также легонько получил ими же по губам. Руку убрала от соблазнов подальше.

– Что с ним случилось, что ты обвиняешь себя в его смерти, – неожиданно спросил мужчина.

– Арчинский, ты и так теперь слишком много обо мне знаешь. В случае разглашения информации тебе придется замолчать путем патологоанатомического  вскрытия, – отвернувшись, направилась к проклятому зданию, таща Даниила на буксире, что он мне вежливо позволял. Услышав бухтение о  моей жестокости, решила немного сжалиться.

– Ладно, хорошо. Тебе будет представлено право выбора,– отрезать язык или член.

– Ого, тогда первое,– быстро сориентируясь, ответил он.

– Арчинский, а чем ты тогда девушек уговаривать на секс будешь? Ведь как говорят, девушки ушами любят, – полюбопытствовала я, заходя в двери, услужливо придерживаемые мужчиной.

В ответ меня, перехватив за талию, прижали к себе спиной, так что я почти повисла в воздухе.

– Знаешь, Звездочка, с некоторыми строптивыми особами не нужно разговаривать, с ними надо действовать.

Даниил достаточно агрессивно поцеловал меня в шею, над воротом куртки. От его языка было приятно и одновременно щекотно. Этот медведь определенно быстро приручал меня к своим ласкам. Пихнула его локтем в область ребер.

– Отпусти, вампирюга! Еще отметины оставишь, и буду меченной пять дней ходить.

Меня отпустили, напоследок погладив ягодицы. Я закатила глаза, но молча пошла вперед. Если сейчас открою рот, то мне его точно надолго запечатают.

В клубе я давно не была, вокруг многое изменилось. Даниил шел рядом, направляя меня в сторону раздевалок, если я правильно помню.

По пути нам встретились пару парней, с которыми здоровался Арчинский. На меня поглядывали с любопытством. Еще бы! Вскоре мы зашли в какую-то комнату, огляделась вокруг.

Типичный кабинет – стол с канцелярией, кресло, несколько шкафов, диван и два кресла с журнальным столиком, и все сделано из темного дерева и кожи.

– А чей кабинет?– спросила у Даниила, который, пока я рассматривала обстановку, вольготно уселся на диван.

– Так мой и клуб тоже мой, – он взмахом руки пригласил присесть рядом.

– Твой? Давно? Я не слышала новостей о смене его владельца,– присела на противоположный край дивана.

Даниил, отметив взглядом и поднятой бровью мое специальное отдаление, не стал это комментировать и продолжил разговор.

– Я выкупил его вместе с долгами около полугода назад, а светить этой информацией выгодно никому не было. Мне клуб понравился, а бывший владелец несильно сопротивлялся. Правда, его подзапустили, но мне удалось достаточно быстро привести его в порядок.

Я согласна кивнула головой. Все, что я видела, пока шли до кабинета, было новым, качественным, включая тренажеры, которые я заметила краем глаза в открытых дверях зала.

Даниил окинул меня внимательным взглядом, словно определяя мои параметры, затем встал и пошел к шкафам. Поискав немного на полках, достал красно – черную футболку с логотипами.

– Переоденемся здесь. В раздевалке тебе делать нечего.

– Это еще почему? А как же куча мужских накаченных тел – голых, мокрых после душа, ммм?! – я сладко улыбнулась.

На меня свирепо посмотрели и бросили в меня футболку.

– С сегодняшнего дня, Селина Арнольдовна, вам, как моей девушке, запрещено смотреть на тела мужчин, можно только на мое.

Нет, то, что он упрямый, я давно поняла, но чтоб настолькоооо!

– Только смотреть нельзя, а, значит, трогать и…– меня перебили угрожающим рыком.

– Кроха, еще писк, и твоя сладкая задница будет больше пяти дней болеть, это точно!

– А почему сладкая? Ты ж ее не пробовал, вдруг горчит?

Блин, почему я иногда сначала говорю, а потом думаю. В глазах Медвежонка полыхал огонь, который обещал меня спалить. Я еще, наверное, была жива только благодаря расстоянию между нами.

– И, правда?! Мы сейчас исправим это недоразумение!

Даниил угрожающе шагнул в мою сторону, на что я, громко взвизгнув, вскочила  и шагнула за диван.

– Звездочка моя, куда ж ты собралась?

– Даниил, фу! Успокойся! Изыди вон!

Мужчина молниеносно вскочил на диван, одним мощным рывком поднял меня и, перекинув через спинку, бросил на диван, а сверху прижал своим телом.

– Кроха, на меня команды и заклятия, а также  молитвы и серебряный крест не действуют. И я предупреждал.

Я дернулась, пытаясь скинуть с себя его тело. Ага, даже на миллиметр не сдвинулся, зато мои руки перехватил, заведя над головой.

– Кроха, лучше замри, быстрее отпущу.

– У тебя выставлен секундомер на твою борзоту?

– Господи, ты вообще когда-нибудь молчишь?

– С чего это я…

И все. Мой рот накрыли его жадные, требовательные губы, одномоментно проникая языком. В этот раз не было нежности и аккуратности, был только голодный до меня мужчина. Разведя коленом ноги, он удобно устроился, перенеся свой вес на одну руку, а второй продолжая держать мои запястья. Медвежонок тихо рычал, целуя и прикусывая кожу на шеи, на груди, прям через тонкую ткань блузки.

А я была в восторге. Окружающий мир потерялся, а я впервые так ярко чувствовала и желала, что казалось, что это сон. Мне было все равно, где и как он меня касается, я хотела только продолжения. Я громко застонала и выгнула спину, желая большего, а ногами обхватила мужчину, прижимая еще ближе к себе.

Неожиданно Даниил, витиевато выругавшись, остановился. Прижался лбом к моему, тяжело дыша.

– Селин, твою ж мать! Ну, хоть бы ты меня тормозила! – он легонько прижался губами к виску. – Хотя ты сама меня провоцируешь. Сама до греха доводишь.

– Как типично для мужчин – всю вину спихнуть на несчастную женщину, –  хриплым шелестом пробурчала я, делая вид, что обиделась.

Трижды ха! Я ж действительно его постоянно провоцирую, это прям как для некоторых прелюдия. Чем больше бесился Арчинский, тем больше я заводилась. И насколько я успела уловить за наше трехдневное общение– это у нас взаимное.

Медвежонок тяжело и длинно выдохнул, выравнивая дыхание. Отпустил мои руки и, снова легко подхватив за бедра, сел вместе со мной. Я прям как пупс в его руках – куда хочу, туда кладу.

– Кроха, ты можешь быть кем угодно, но только не несчастной женщиной

– Это еще почему не могу? – возмутилась я, снимая ладони Даниила со своего тела и пытаясь сползти с его коленей.

Придержав, чтоб не упала, помогли сгрузиться на пол.

– Потому что ты кому угодно уделаешь мозг до состояния бешенства, и несчастным в данной ситуации остался я, которому в зал придется идти со стояком.

Арчинский тоже встал и стал раздеваться, обходя меня по большому кругу, и остановился у стола ко мне спиной. На кресло полетел свитер, следом джинсы, на нем остались только боксеры.

После чего я закрыла глаза и даже отвернулась. Хотя все без толку. Перед глазами стояло горячее тело этого самца – с перекатывающимися мышцами спины, руг и ног, как в журнале по анатомии только в "3Д". Очень сексуально и крайне возбуждающе!

– Селин, ты футболку надень, джинсы оставляй, а сапоги сними, останешься в носках. На первое занятие сойдет.

Я повернулась к нему, он, уже одетый в специальную форму и в кроссовки, стоял возле моего дивана. В руках Даня держал потерянную в ходе эпической битвы футболку.

– Медвежонок, я переоденусь, но сначала хочу обработать твои боевые раны.

Он посмотрел на свои руки, оценивая их внешний вид.

– А смысл ими заниматься? После тренировки еще хуже станет.

Мужчина уже собрался идти, бросив мне на колени одежду. Я схватила его запястье, дергая на себя и одновременно вставая с дивана.

– Арчинский, я, естественно, не ведущий специалист по восстановительной терапии бойцов ММА, но в курсе о наличии заживляющих и кровоостанавливающих средств. Так что неси свой волшебный чемоданчик. Уверена, что он  у тебя есть. – добавила в конце, предупреждая отрицательный возглас недовольного Медвежонка.

Минуту мы состязались в силе наших взглядов и способности телепортации мыслей. Одержать победу в споре всегда приятно, а если оппонент мужчина – вдвойне приятнее.

Вспомнила, что я не только хирург, но еще и женщина, а у нас в запасе всегда есть"туз в рукаве".

– Медвежонок, мне так будет спокойнее, а то я и так вся на нервах из-за событий последних дней и часов. Ты же хочешь сделать мне приятно? Ммм?

– Господи, сейчас принесу. Это кошмар на яву! Такими темпами я тебе тапочки носить стану, как домашняя собачка.

Бормоча что-то еще себе под нос, Арчинский снова пошел к шкафам для поиска нужных средств. Сказала ему, чтоб он не преувеличивал насчет своего сравнения с собачкой, так как с комнатным животным ему не сравниться. Слишком крупный! В ответ получила красноречивый взгляд, загрызу до смерти, и требуемую сумку.

Но меня его взгляды не пугали, так как моя душа пела. Нет, понятно, что это мелочь, но как приятно повелевать таким экземпляром мужской красоты и достоинства.

Спустя около пятнадцати минут, первая помощь была оказана. Пациент в знак благодарности чмокнул меня в кончик носа и вышел, бросив, что ждет меня в коридоре.

Быстро переоделась, как ранее было велено, и пошла получать азы смешанного боя.