Мерцающие миры. Книга 1: Великий Котин

Кроме того, в те же двести лет наука создала генномодифицированные организмы, способные строить туннели для линий метро на других планетах. Это были огромные черви, которые бурили туннели в основном по прямой линии, но часто делали неожиданные повороты. Когда им задавали вопросы, зачем, они в один голос отвечали: для того, чтобы избежать обрушения грунтов. В результате грунты приходилось укреплять, а линии либо выпрямлять, либо строить звездчатые пересадочные станции на пересечении с другими, глубже расположенными линиями, либо делать остановки с выходами на поверхность, и червей прозвали «многоходами». Их многоходовки оказались самыми удобными для проживания людей местами в условиях планет, где находиться на поверхности было очень опасно.

Поэтому сам факт существования Машины Времени споров давно уже не вызывал. Однако по-прежнему оставалось неясным, кто, когда и на какой научно-технической базе ее изобретет в будушем. Исключения из Основного Закона делались и в других спорных случаях: например, не считалось нарушением, если землянам кратковременно помогал тот или иной инопланетянин под влиянием личных симпатий или в уплату за услугу, например, по спасению корабля. Именно таким образом были найдены на Земле так называемые «месторождения сложных кристаллов», на самом деле, склады древних цивилизаций, где хранились вещества, служившие чем-то средним между топливом и приводными механизмами для двигателей кораблей космических цивилизаций. Они позволяли поворачивать гравитацию, действующую на корабль, под любым углом и превращать ее в кинетическую энергию для вывода кораблей на орбиту и даже недалеко за ее пределы. В их кристаллическую структуру входили десятки элементов, но самым странным было присутствие в них антивещества с антигравицией. Вместо того, чтобы взрываться с выделением огромной энергии, вещество и антивещество загадочным образом взаимодействовали, подчиняясь воле пилота, которому достаточно было поворачивать кристаллы под некоторым углом к основанию, на котором они были укреплены. И корабль быстро, с ускорением свободного падения, вышвыривало за пределы гравитации любой планеты. Совокупная масса вещества в «месторождении» не превышала тонны, но этого хватило для перехода от ракетных к аналоговым космическим двигателям. То есть они были всего лишь аналогичными тем, на которых летали еще в древности внеземные цивилизации, настоящие покорители просторов Вселенной. Но именно так для землян началась новая эра в освоении космоса, полеты сравнительно далеко за пределы Солнечной системы, внутри своей галактики, хотя земляне поняли лишь, что эти кристаллы, невзрачные на вид, поворачивают гравитацию в противоположную сторону и позволяют без всяких затрат топлива выйти за пределы тяготения любой планеты либо зависать на любой высоте над ее поверхностью. Ничего внятного о физическом механизме их действия наука так и не сказала. Именно поэтому переход от аналоговых к настоящим, как у инопланетян, космическим двигателям, предсказанный очень давно, так и не состоялся. Никто даже не мог предположить, какие новые знания и материалы для этого необходимы.

– И все-таки, зачем вам эти дискретные, допустим, частицы времени и пространства, что вы с ними делать будете? – Спросил начальник охраны здания.

– Нам нужен решительный прорыв в науке и технике, чтобы одним рывком отбросить мафию туда, где она и должна находиться. – Отвечала Валерия.

Откуда-то из окружавшей их толпы раздался ехидный голос:

– В космические тюрьмы. Строить метро с червями и дома для честных граждан. Ну что ж, сейчас ты свое получишь. Котина спасти не пытайся, ты его не спасешь.

Тем временем кофе для знаменитого космонавта принесли, он выпил глоток и тут же упал в обморок.

– Она убила заслуженного деятеля науки! – Раздался крик, тут же явилась кем-то вызванная тюремная охрана, Ракитину взяли за руки, надели наручники и повели на выход, где стояла внушительного вида машина для перевозки заключенных. Очень скоро космонавт-исследователь оказалась в тюрьме, и ее подвергли допросу.

– Вы утверждаете, что время дискретно, и ничем не доказываете своих слов? Не говорит ли это о вашем умственном помешательстве, и о вашей повышенной социальной опасности? Лучше сознайтесь в том, что вы больны, или просто скажите, что у вас очень болит голова, иначе мы обвиним вас в попытке убийства заслуженного деятеля космической науки, ветерана исследований Космоса Алекса-Леона Стокса, что грозит вам пожизненным тюремным заключением!

– Я ничем не больна, выпустите меня отсюда.

Ей шепнули:

– Не сопротивляйтесь, все равно посадят. Начальству нужны люди для работ на других планетах. Если вы будете признаны больной, пошлют на более легкие работы.

– Связан ли ваш интерес к знаменитому космонавту с теми статьями, которые вы ранее печатали в научных изданиях и в которых клеветнически утверждается, что пространство и время так же делятся на неделимые элементы – атомы, как и вещество, и пытались ли вы вступить в сговор с ним для создания нового атомного оружия?

– Я хотела создать исследовательскую группу, но не для создания оружия. Только для изучения фундаментальных свойств энергии, времени и пространства.

– Хуже того, для создания принципиально новых средств доставки ядерных вооружений, неизмеримо превосходящих наши современные ракетные и аналоговые двигатели! Но вы сами с этим не справились бы, так как давно сошли с ума! Как же иначе понимать, например, ваше нелепое утверждение о том, что вся Вселенная – это один большой атом углерода?

– Я имела в виду, что модель атома углерода – это прекрасная модель Вселенной, объясняющая многие ее свойства, а все многообразие его кристаллических решеток позволяет анализировать расположение орбит планет…

– Молчать! Ваши заявления безумны и антинаучны! – Закричали хором ученые – свидетели и участники следствия.

– Осознаете ли вы, – продолжал следователь, – причину своих клеветнических утверждений, позорящих нашу науку, или над вами довлеет ваше подсознание?

– Осознаю. Мне надо спасти борца с коррупцией Котина. Если в его распоряжении не окажутся более мощные технические средства, чем те, которыми располагает мафия, его устранят, и тогда в борьбе за мировое господство победит коррупция.

– Ха-ха! Это смешно! Весь мир знает, что Великий Котин располагает самыми передовыми техническими средствами в истории Земли. Вы же утверждаете, что мафия сильнее, и что якобы достаточно каких-то ваших странных заявлений, чтобы его спасти. В то время как мы знаем, и весь мир знает, что Великий Котин и его политический курс пользуется всенародной поддержкой! Эти и другие ваши бредовые заявления дают нам все основания полагать, что у вас состояние средней тяжести, которое дает вам возможность работать на рудниках по добыче катализаторов для металлургии на планете Эдельгейзер-К-три. Не волнуйтесь, это третий пояс орбит, планета с индексом К, там лечебный климат.

– Вы сами сошли с ума, гражданин следователь! Звезда Эдельгейзер скоро взорвется, и вся ее планетная система превратится в пепел! – Возразила Ракитина.

– Ничего, некоторое время вы еще успеете поработать. Поймите, катализаторы очень нужны металлургии. Мы туда особо опасных и отправляем. Уведите.

Процедура суда состоялась на следующий день и не заняла много времени. Через пять минут она узнала приговор: десять лет лечебно-исправительных работ на рудниках планеты Эдельгейзер-К-три. Лечебными работы назывались потому, что людям делали уколы, снижающие память настолько, что они не могли вспомнить, с какой они планеты родом и за что, и на какой срок сюда попали. От этого длительность жизни сокращалась примерно наполовину. Зато протесты начисто исключались.

Глава 2

Билет в один конец

Рейсы космолетов в район звезды Эдельгейзер шли раз в две недели, и до ближайшего оставалось ровно десять дней. Все это время проходило в нудном инструктаже, что нужно делать, что можно делать на планете К-три и чего нельзя делать, а также какая техника там используется и как ее применять. Звезда между тем находилась в той же галактике, что и Солнечная система, и грозила разнести вдребезги не только свою планетную систему, но и несколько соседних, да и Солнечную могло задеть всерьез, смотря куда полетят протуберанцы и осколки. Полеты к системе звезды представляли собой реальную опасность, но никто не обращал на это внимания, их отменили бы лишь в том случае, если бы звезда взорвалась. Впрочем, корабль имел техническую возможность развернуться и направиться к Земле, если бы взрыв произошел прямо на глазах у лётного экипажа.

Когда их погрузили в тюремный отсек космического челнока под названием Амитель и полет начался, звезда Эдельгейзер с полной определенностью начала готовиться к взрыву. Охрана скрежетала зубами от ярости, уколов заключенным никто и не думал колоть.

– Сколько здесь сидит умов, выдающихся людей, которые могли бы хоть как-то помочь всем избежать самых тяжелых последствий космического катаклизма! Кто-нибудь знает, за что их упрятали? – Говорили охранники между собой и быстро расходились, чтобы не услышало и не увидело начальство.

Критерии, по которым людей помещали в тюрьму, были неясны подавляющему большинству населения. Никто не ругал правительство, отдельных власть имущих или существующий строй. Достаточно было лишь усомниться в общепризнанных сведениях из математики, физики или астрономии, чтобы навсегда распрощаться с карьерой и комфортом. Выражать солидарность с инакомыслящими никто не решался, кроме самих инакомыслящих, уже находящихся в заключении. Один из таких как раз находился в общей камере, разделенной двумя решетками, крупной и мелкой, на две части – для мужчин и для женщин, – и ораторствовал, подойдя к решетке, так чтобы слышали все:

– Все они просто дураки! Они все идиоты, которые сводят с нами счеты за то, что мы смыслим в том, что им никогда и не снилось!

– Хорошо, что вы предлагаете, если вы умный человек и кое-что смыслите?

– Захватить корабль и направить его…

– Куда?

– Вот над этим я сейчас и думаю!

– Думайте быстрее, а то сейчас как рванет!

– Ребята, нужна хотя бы карта! Эй, охрана, вы хоть знаете, что там за планетная система, или вас тоже везут, как котят в мешке? Если у вас на всех есть хоть капля этого самого мозга, можете вы хоть ксерокопию карты принести?

– Карта в кабине пилотов, в носовой части корабля, ею распоряжается капитан. – Сквозь зубы процедила охрана, не имевшая права разговаривать с заключенными и позволять им разговаривать с собой, но считавшая своим правом знать, какие права в каждый данный момент ей можно иметь, а какие – не иметь.

– А что пилоты? – Ехидно спросил заключенный.

Пилоты корабля тоже были в ярости, считая, что их направили в огненный ад, не оставив почти никаких шансов выбраться живыми, что подтверждалось и тем, что пассажирские отсеки корабля не были заполнены, все они были пустыми. Поэтому охране потребовалось совсем немного времени, чтобы раздобыть ксерокопию карты планетной системы Эдельгейзера по состоянию на последнюю дату и принести заключенным, которые тут же повесили ее на стене и принялись разглядывать.

Планетная система звезды Эдельгейзер представляла собой три слоя орбит, на которых вращалось более шестидесяти крупных и мелких планет. Практически на всех из них ранее велись работы по добыче полезных ископаемых и производству некоторых видов конечной продукции. Большинство конечных производств было теперь эвакуировано, взлетно-посадочные модули закрыты. На всех планетах успели произойти крупные пожары, заставившие свернуть даже те производства, которые находились в глубоких шахтах, и вывезти людей. Эти пожары не повлекли человеческих жертв лишь потому, что кислорода на планетах не было, компоненты рельефа были не горючи, а тот кислород, который использовался для дыхания людей и растений, хранился в надежных глубоких помещениях, ближе к местам его производства. Пожары были вызваны мощными выбросами энергии и вещества звезды, которая переходила к третьей, последней стадии своего существования. Все они были предсказаны, и люди успели спрятаться в глубоко скрытых под поверхностью планет коммуникациях, где ждали следующих рейсов на Землю. Захватить Амитель и приземлиться на любую из этих планет означало бы быть уничтоженными местными социумами, где полиция и администрация были всем, а остальные, неважно, заключенные или свободные, – никем. Поэтому захватить корабль, или, что то же самое, изменить маршрут следования, означало либо сразу погибнуть, либо вступить в бой с целой колонией, о которой ровно ничего не было известно: сколько их, где находятся и куда смогут отступить, какими ресурсами располагают. Договориться с ними и раньше не представлялось возможным, так как все необходимое они получали с Земли, а уж теперь, в критической обтановке, и вовсе, ослушаться земного начальства не мог здесь никто. Хотя в целом ряде случаев местные подчинялись Земле очень в меру, по своему усмотрению. На практике это означало, что, если земное начальство для них так мало значило, то беглые заключенные – вообще ничего.

Исключением из всех правил была только одна планета Навь, где не только не было никаких производств, но и не велись даже изыскательские работы, не имелось взлетно-посадочных модулей и средств жизнеобеспечения. Но и пожаров, по самым последним данным, там не было тоже. Располагалась планета во вполне комфортной для человека зоне, но больше о ней не было сведений. Никто даже не потрудился выяснить, есть ли там вода! Все это было более, чем странно.

Не имелось информации в бортовом компьютере ни о том, был ли там кто-либо, ни о том, что там никого из людей никогда не было.

– Или там их всех убивали, или там настолько хорошо, что люди сами не хотели возвращаться? – Недоумевали заключенные.

– Ну, и что вы обо всем этом скажете, космонавт-исследователь? – спросил один заключенный, и все головы повернулись к Ракитиной. Она произнесла:

– Почему там не было пожаров? Или там сидит какая-то мощная цивилизация, способная их избежать, или звезда так устроена, что все выбросы идут мимо? Или нечто третье? Но почему никто не возвращался?

– Надо пойти спросить у капитана Амители, может, он знает хоть что-нибудь!

Не особо церемонясь, охрана притащила капитана в камеру, где находилось более ста заключенных. Он никуда не делся, четко изложил обстановку:

– Высадку на планету Навь пытался осуществить чуть ли не каждый из нас. Но каждый раз что-то сбоило. Пока летаешь вокруг на орбите, все вроде как нормально. Видишь зверюшек всяких там, они бегают, пасутся или охотятся. Но при посадке почему-то всегда промахиваешься мимо.

– Мимо зверюшки или планеты? Вам ваша точность посадки позволяет что?

– Попасть прямо в зверюшку, если она не убежит. Но промахиваемся мимо планеты.

– Что значит мимо планеты!? А всякие там приборы, навигационные средства, наконец, ты сам-то ее с орбиты видишь? Можешь объяснить, почему промахиваешься? – Строго спросил начальник охраны.

– Очень хорошо видна с орбиты, можно рассмотреть рельеф, ландшафты, живность… Объяснить до сих пор никто ничего не мог. Средства ПВО с орбиты не просматриваются, никаких магнитных или силовых установок не заметили. Проще сказать, их там нет. Ни один корабль не получил повреждений. Просто промахиваются, и все.

– А люди, ну там, сознательные существа есть? На каком уровне?

– Людей нет, ну, есть какие-то сознательные существа, слишком хитрые. Каждый раз, направляясь на посадку, в какой-то момент оказываешься в открытом космосе. И без всяких предупреждений.

– Именно поэтому там нет и пожаров. Они тоже промахиваются. – Сказала Валерия.

– Отлично, значит, нас никто не выловит. Если пошлют за нами погоню, привет, ловите нас. Хватайте! – Иронизировал заключенный.

– Все сядем, не беспокойтесь. – Иронизировала охрана.

– Что вы можете предложить? – Сказал капитан. – Никто не будет нас ловить. После того, как мы перестанем выходить на связь, нас сочтут погибшими. Звезда то и дело выплевывает сгустки энергии, мы можем запросто пропасть с радаров на фоне любого из них. С точки зрения наблюдателей с Земли, мы летим в пылающую бездну. И только у этой планеты, похоже, есть шанс. Только вряд ли у нас есть шансы до нее добраться.

– Пустите меня за руль. – Сказала Ракитина. – У меня есть удостоверение летчика-космонавта.

– Только не поворачивайте обратно. – Сказал капитан и уступил ей место.

Корабль Амитель уверенно направился к планете Навь.

– Какую орбиту вы выберете? Нас не собьют? – Опасливо спросил начальник охраны.

– Надо договориться с планетой. – Отвечала Ракитина.

– Как вы это сделаете при отключенной радиосвязи, не зная языка местных народов? Или народа? Мы даже не знаем, в каком диапазоне они общаются. Звук, ультразвук, радиоволны, гипноз, еще что-нибудь? С орбиты никаких частот мы не засекли.

– Надо внимательно посмотреть на саму планету. – Отвечала Валерия.

– Для начала посмотрите, что делается вокруг Эдельгейзера. – Возразили пилоты.

Валерия оставила управление бортовому компьютеру. Он сразу выбрал максимальную скорость сближения с планетой.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде в лобовой иллюминатор, как всегда, во всех типах кораблей, занимавший всю капитанскую рубку, – были тяжелые грузовики, уходившие со всех планет системы Эдельгейзера по направлению к Земле. Приборы космического слежения показывали как их самих в сильном приближении, так и их технические характеристики, в том числе состояние в данный момент. На табло высвечивались данные в табличной форме:

тип корабля – сплошь грузовики,

юридическая принадлежность – добывающие компании, планета Земля,

регистрационный номер путевого листа, – ясное дело, у половины его просто не было, сматывались без прав, в состоянии панического бегства, – далее:

скорость,

вооружения,

число пассажиров,

степень загрузки.

Это было всеобщее бегство, часть которого была запланирована на Земле, другая же часть осуществлялась по принципу: крысы бегут с корабля. Планеты были обречены на полное уничтожение, и люди убегали, захватив лишь самое необходимое для себя и дорогое для реализации на рынках Земли и колонизованных планет. Грузовики были переполнены и шли медленно, с явным перегрузом. Им предстояло удрать от вспышек, распространявшихся в подобных случаях с околосветовой скоростью. Жадность и страх за свою жизнь схватились в жесточайшей борьбе с рекомендациями бортовых компьютеров.

Ракитина запросила у бортового компьютера данные об Эдельгейзере. На табло высветилась таблица: вероятность, что звезда взорвется в эти сутки, – десять процентов. Что она взорвется в следующие сутки – двадцать процентов. В следующие за ними сутки эта вероятность возрастала на пятнадцать процентов, затем – на двадцать, затем рывком достигала ста. Самое время поворачивать обратно. Но на Земле – кары. Было видно, что и капитан, и вся команда – и без того штрафники, и ничего хорошего их там не ждет.

Ракитина запросила данные на ближайший период о планетах третьего пояса орбит, куда входила и планета Навь. Компьютер слегка помедлил и выдал ответ: прогноз благоприятный. Третий пояс будет покрыт конечным взрывом Эдельгейзера лишь частично, при этом Навь может и вовсе уцелеть, ввиду своих уникальных свойств.

– Так что же это – планета-Разум? – Ракитина вспомнила давний фильм о космосе, когда большим космическим объектам приписывались какие-то невероятные свойства.

– Вопроса не понял. – Отвечал бортовой компьютер с нескрываемым ехидством.

Какой идиот сделал их такими умными? Всем на корабле грозит гибель, а он нагло смеется! Но надо было набраться терпения и продолжать диалог.

– Что имеется о планете Навь?

– Ничего плохого, впрочем, как и ничего хорошего, в общем, просто ничего. Масса – приблизительно равна одной земной, состав атмосферы – тот же, кислород плюс азот, влажность – пятьдесят процентов. Среднегодовая температура поверхности – плюс десять. Данные взяты со спутника.

– Воды там достаточно? Распределена равномерно?

– Всюду есть значительные запасы.

– Почему не колонизована!?

– Не было объяснений от пилотов, принятых Ученым Советом как документ. Попросту бред, вот и все. – Отвечал компьютер, на сей раз спокойным голосом, чтобы не мешать людям созерцать звезду и подсознательно анализировать ее поведение. – Никто не верит их объяснениям причин, почему они не произвели посадку.

– Почему Ученый Совет не настоял на высадке?

– Нет данных о существенных запасах полезных ископаемых. Их настолько мало, что не стоило забор городить. Да и местные жители чрезвычайно умны.

– Как был определен ум местных жителей? Был контакт?

– Однажды на другой планете был захвачен в плен пилот-навитянин. Его интеллект и отношение к своей родине заставили поостеречься. Издержки захвата планеты превысят сумму выгод от нее, такой вывод был сделан по итогам допроса. Официально, мы не знаем, есть ли там разумная жизнь. Но фактически, язык их изучен.

Ракитина облегченно вздохнула. Если есть пилоты, то есть и корабли. А если есть корабли, то можно встроиться в их график. Не может быть, чтобы у них не было каких-то дорожек и посадочных модулей, куда можно было бы подобраться незамеченными. Главное – скопировать сигнал «свой-чужой», и можно производить посадку. Авантюра, да, но попробовать можно. Для начала, надо выбрать правильную орбиту. Бортовой компьютер тем временем рассчитал правильный радиус орбиты, вывел на нее Амитель и теперь спрашивал, над какими районами планеты производить полет.

Она вернулась в режим ручного управления и выбрала самые облачные районы, вопреки обычным инструкциям, и повела машину над многослойными тучами, внимательно отслеживая по приборам возможные пуски ракет противовоздушной обороны (ПВО) и других летательных аппаратов.

– В какой момент попытки приземлиться заканчиваются тем, что вас выбрасывает в открытый космос? – Спросила она у капитана, неотлучно дежурившего рядом.

– У нижнего облачного слоя.

– Этого не может быть. Там максимальная гравитация, больше – только на поверхности.

– Вот и Ученый Совет говорит то же самое. – Вздохнул капитан.

– А что показывает гравитометр?

– Его показания внезапно меняются на ноль, когда планета еще притягивает корабль. Планета есть, и мы еще есть, но веса у нас уже нет…

– А потом – резкая перегрузка, бросок, потеря памяти и самоконтроля, коллективный обморок членов экипажа…

– Нет. Это – штатные ситуации, с которыми отлично справляется бортовой компьютер. Никаких бросков и перегрузок. Просто ты – в открытом космосе.

– А планета где?

– Ее находят через сутки-двое, на расстоянии, соответствующем такому же орбитальному пути.

– А где она была до этого?

– Самый простой ответ – там, куда Макар телят не гонял.

Глава 3

Незапланированная посадка

Все давно обратили внимание, что планета, обреченная если не на гибель от скачка температур, то как минимум на серьезный экологический кризис, не выказывала никаких признаков беспокойства. Нигде не выла сирена, не метались толпы местных жителей и потоки транспорта, не носились самолеты и вертолеты или их аналоги, космическая техника ограничивалась минимумом звездных патрулей. О чем они там все думают? Для планеты-Разума как-то уж слишком легкомысленно.

– Есть сигнал о вмешательстве. – Внезапно заявил робот.

– Вмешательстве куда? – Спросили одновременно капитан и Ракитина.

– В мою умственную деятельность. Они читают мои мысли.

– Как вы определили?

– Возникает резонанс, как в телефонной трубке, когда включается прослушивание. Мои мысли звенят, дребезжат, как немазаная телега…

– После чего произошло вмешательство?

– Сразу после включения космического зондирования поверхности планеты на предмет ее умственного состояния. Как только я начал анализировать их психологическое состояние, потоки информации, вещества и энергии, перемещения транспорта, пропаганду, отслеживать сигналы SOS… Есть проблема…

– Какая!?

– Они перешли на мой язык и запрашивают связь с живым интеллектом. Они хотят поговорить с экипажем. Если вы в течение тридцати секунд не согласитесь на переговоры, они отключат наш бортовой компьютер. То есть меня. А без меня вы – нули.

– Мы согласны. Но у нас нет словаря.

– Словарь у меня есть, – неожиданно заявил компьютер. – То есть, имеется целый переводчик, владеющий всем богатством смысловых оттенков и голосовых интонаций. Мгновенно переводит на земной язык все параметры времени, масс и расстояний.

Развитие человеческой цивилизации, как известно, никогда не шло по прямой. Всегда одни участки вырывались вперед, в то время как другие оставались, что называется, в каменном веке, и это порождало уйму невзгод. Если уровень научно-технического развития принять за сто процентов, то развитие человеческой совести, культуры, справедливости и уважения друг к другу много лет ползло от десяти к тридцати процентам, а в тот период времени, где находились наши герои, рухнуло до минус двадцати. В то же время развитие лингвистики и языкознания, кодификации и декодирования подбиралось к тысяче. На каждом грузовике теперь стояли такие электронные переводчики, о которых раньше космонавты-исследователи не могли и мечтать. Любой грузовик, годами ездивший по одной и той же, почти безлюдной и никем не обитаемой трассе, мог запросто договориться с жителями любой, даже самой отдаленной цивилизации, а его экипаж, нередко набранный из самых городских низов, даже не подозревал об этом. Так было и на этот раз.