Под обломками

– А студенты?

– А что студенты? – она подняла свои синие глаза на Виктора. – Одни просто сводят меня с ума, на них тратишь половину отведенного тебе времени. Другим уделяешь время и на общих занятиях, и на консультациях, но все без толку – им лень запомнить самые элементарные понятия! А сколько труда стоит просто подготовить их к проверочным работам… Правда, – тут лицо ее слегка посветлело, – некоторые на самом деле радуют. Даже начинаешь гордиться тем, что открываешь им неизвестную до этого грань мира. Знаете, сегодня недавно несколько ребят подошли ко мне и спросили, не собираюсь ли я организовать кружок по биологии.

– Это самое главное. Я думаю, вы справитесь. Ради этого педагоги и работают. А не ради выполненного учебного плана, или показателей. Вы это тоже скоро поймете.

– Педагоги, но не вы? – Тарин посмотрела на него, но на лице Виктора не промелькнуло ни одной эмоции.

Она встала, так как окончательно закоченела, и они двинулись дальше.

– Я хочу извиниться перед вами за мои слова сегодня утром. Я не имела права говорить в таком тоне.

– Но, однако, Вы не извиняетесь за суть своих слов – усмехнулся он и сразу прервал ее попытку ответить. – Нет, нет, знаете, в нашем колледже умение говорить то, что думаешь – действительно редкое качество. И поэтому очень ценное. Полезно иногда ради разнообразия услышать, что о тебе думают в лицо, даже если это и вызывает неприятные эмоции.

Они шли уже вдоль теплиц.

– Вы это серьезно сказали? Что я справлюсь? – с надеждой в голосе спросила Тарин.

– Более чем. Но на самом деле это я должен перед Вами извиниться.

– За что?

– За то, что ту оплеуху ему закатил не я.

Тарин так низко опустила голову, что Виктор не смог увидеть выражение ее лица.

Когда они обошли кругом всю территорию колледжа, девушка поняла, что ей удалось успокоиться. Она попрощалась с Виктором и нырнула в теплый зал общежития.

Марта ее встретила ворчанием.

– Ну и где ж ты, милая моя, ходишь? Вроде не дежурство у тебя, специально у Артура справлялась. Ты на часы смотрела хоть? Ой, закоченела прям вся! А ну-ка, пойдем, – она затащила Тарин к себе в каморку и стала наливать горячий чай.

– Ишь ты, и охота тебе по такой погоде гулять, не август ведь, – старушка покачала головой. – Или ты это за оболтуса переживаешь? Так можешь не трудиться, у него как у моряка, в каждом порту по невесте. И чего он это вам всем так приглянулся? Смазливый, конечно, это есть, но несерьезный ведь, толку с него, – бормотала она, подвигая поближе к ней вазочки с печеньем и конфетами.

– Ну конечно, все уже в курсе, – ни к кому не обращаясь, закатила глаза девушка.

– А как ты хотела? Тут же у нас сплетни – первое развлечение. Ты и дойти до общежития не успеешь от кафе, где с ним сидела, а про это уже на всех этажах будут знать. Да ты пей чай, не стесняйся, остынет ведь. Все ведь Элка виновата, и чего ей неймется. Раз у самой личная жизнь не сложилась, так другим завидует. Раззвонила всем, что видела, как вы вдвоем стали гулять.

– Понятно. Значит, я тем более не зря так поступила с Ником. Такие вещи надо прекращать сразу, давая понять раз и навсегда, чтобы даже в мыслях не было больше так поступать. Заодно разом и прекратила все слухи.

– Что есть, то есть. Да, удивляюсь еще, как это Регина ТЕБЕ эту оплеуху не закатила, уж прости ты меня, старуху, за прямоту.

– А причем здесь Регина?

– Как причем, милая моя? Она за этим красавцем уже второй год увивается, да все видно без толку. Вроде вначале и встречались, да видно не сложилось чего-то.

– Марта, вы меня простите, но я тут вспомнила об одном деле, – Тарин поставила кружку на стол. – Мне нужно идти.

Она поднялась на этаж и уже направилась к комнате Регины, как увидела, что возле ее собственной двери что-то белеет. Оказалось, что это Регина сидела на корточках у входа в своем молочно-белом костюме, в котором была на празднике.

– Тарин, я…– она поднялась навстречу девушке.

– Давай зайдем, – поворачивая ключ в замке, отозвалась та.

– Прости меня, Тарин, я была такой дурой! Сама ведь знаю, что нужно поменьше доверять всяким слухам…

– Неужели ты могла обо мне так подумать? Даже если бы он мне и нравился (хотя он совершенно не в моем вкусе), ты ведь могла прийти ко мне и честно сказать, что тебе неприятно, когда я с ним общаюсь!

– Да как я могла это сказать, мы ведь даже не встречаемся! – Регина закрыла лицо руками и села на кровать. – Встречались раньше, но теперь это все в прошлом. По крайней мере, для него. Какие у меня могут быть права? К тому же, не обижайся, но мы знакомы с тобой уже почти два месяца, но я совсем ничего о тебе не знаю. Может быть, для тебя мои слова ничего бы не изменили.

Тарин присела рядом и обняла ее.

– Глупости. Поверь, ты мне гораздо важнее, чем он. К тому же мне правда это все не нужно. Я уже обожглась, и теперь совершенно не собираюсь повторять свои же ошибки.

– Хочешь поделиться со мной?

– Нет, извини. На сегодня с меня достаточно потрясений. Как-нибудь в другой раз. Главное, что между нами больше нет недомолвок.

– Вот и правильно, нечего из-за этих мужиков слезы лить, – отчетливо раздалось вдруг в тишине из-за двери.

– Марта!! – в один голос укоризненно воскликнули девушки.

– Нет, ну а чего Марта, чего Марта? – просунула голову старушка в приоткрытую дверь. – Вы спать вообще собираетесь, нет? Ночь вон на дворе, постыдились бы. Завтра будете студентам рассказывать, что нельзя на уроках спать, а сами-то?

VIII

.

Занятия по генетике и селекции у первого курса Тарин решила немного разнообразить и использовать для этого возможности оранжереи. Во влажном воздухе стояла умиротворяющая тишина. Когда Виктор открыл дверь, он увидел, что девушка поставила на пол плетеную корзинку и наклонилась над недавно заполненными цветочными горшками.

– Я привез их из последней поездки, – начал он разговор.

– Здравствуйте. Так обычно говорят друг другу люди, которые не виделись минимум день, – пояснила Тарин.

– Мне это известно. Я хотел бы поговорить с вами.

– Я слушаю, – она выпрямилась.

– В последнюю нашу встречу вы были… слегка огорчены, поэтому я решил, что мои вопросы следует отложить на потом. Вы сказали, что вашу комнату обыскали. Вы уверены в этом?

– Абсолютно. У меня хорошая зрительная память, Виктор. Я все-таки исследователь. Нарушение порядка в чем-либо автоматически привлекает мое внимание.

– То есть, человек, побывавший в вашей комнате, не оставил видимого беспорядка?

– Да. Я понимаю, к чему вы клоните: я не должна была заметить этот факт.

– Замок был взломан?

– Нет.

– Когда именно это произошло?

– В вечер нашего с вами первого дежурства. Кто-то знал, что меня точно не будет в комнате.

– Что у вас пропало?

– Ничего. Да у меня и не было ничего ценного.

– Почему вы ничего не сказали охране?

– Я не стала их беспокоить, так как сделала логичный вывод. Кто-то из нынешних коллег заинтересовался моей личностью, решив таким образом утолить свое любопытство.

– Вы уверены, что нет других причин для вторжения в вашу комнату? Вы сейчас ничего не утаиваете от меня? – он подошел поближе, смотря на нее с вершины своего роста.

– Сложный вопрос, – Тарин отвела взгляд в сторону. – Думаю, тайны есть у каждого из нас, не так ли? Вот, например, эта каллиандра, – девушка дотронулась до ярко-красного соцветия. – Она ведь растет только в южных широтах, а вы, если мне не изменяет память, были на конференции к северу от колледжа. Но вам простителен этот промах, ведь вы химик… Если только это не очередной миф, – подняла она глаза на собеседника.

– Я защитил кандидатскую по химии промышленно-взрывчатых веществ, – медленно отчеканил Виктор. – В свою очередь, любопытно узнать, почему вы при всей любви к исследованиям не появляетесь в лаборатории? Собираетесь проводить практические занятия дистанционно?

Задавая вопрос, он не предвидел такой реакции: девушка побледнела и словно съежилась на мгновение, как от невидимого удара.

– Не беспокойтесь. Все занятия я проведу по плану, – тихо ответила она. – Простите, мне нужно идти.

Тарин подняла пустую корзинку и быстрым шагом покинула оранжерею, стараясь сохранять спокойное выражение лица. На морозном воздухе она отдышалась и повернула в сторону главного корпуса. Боковым зрением девушка заметила, что какие-то студенты затеяли потасовку в кирпичной беседке за мужским общежитием. Сначала она подумала, что это не ее дело, но секундное колебание помогло ей принять решение. Тарин подошла ближе и сквозь открытые каплевидные окошки разглядела среди дебоширов сына Регины. Два парня покрепче очевидно предъявляли ему какие-то претензии. Тарин напустила на себя суровый вид и разогнала это собрание. На припорошенной снегом земле осталось лежать несколько денежных купюр.

– Что, не успел я задать им жару? – подбежал Ник, дежурящий сегодня.

– Все в порядке, они уже разошлись. Мне пора.

– Слушай, не сердись на меня, ладно? – услышала она за спиной. – Это же была безобидная шутка. – Тарин, не оборачиваясь, была готова поспорить, что он все так же улыбался.

– Нет. Это была возможность потешить свое мужское самолюбие перед другими. Но мне уже все равно. Удачного дежурства, – холодно бросила она.

Без каких-либо других приключений она, наконец, добралась до своей цели. Вот уже несколько дней после разговора с Алисой девушка наблюдала, как Элла готовилась к очередному мероприятию. По традиции колледжа перед зимними каникулами у студентов проводился новогодний вечер с конкурсами и веселыми сценками. Писать сценарий Элла начинала уже с ноября. И теперь, с воспаленными от недосыпа глазами, она только и говорила, что об украшении колледжа и распределении ролей. Конечно, творчество – это не для Тарин, но на ее помощь в организации праздника можно было рассчитывать. Так она и сказала обрадованной коллеге. Элла без промедления нагрузила Тарин различными поручениями. Пару раз они с Артуром даже выезжали в город за покупками. В результате пришлось уступить его многословным просьбам и прийти к нему в гости.

Вопреки ожиданию, ужин прошел спокойно и тихо. То ощущение деревенского уюта, которое создала его жена в столовой колледжа, как в зеркале отразилось в их жилище. Маленькие домики были построены для семейных преподавателей у самой ограды, отделяющей земли колледжа от луга, который спускался к озеру. Таким образом, студенты, мечтающие прогулять занятия, всегда могли быть кем-нибудь замечены. Жена Артура, болгарка по происхождению, приготовила потрясающую утку с грушами и нежный паштет. После она обстоятельно рассказала Тарин о каждом из своих многочисленных комнатных растений. Ими она заставила не только все подоконники и полки, но и крохотную деревянную веранду. Холеный рыжий кот бродил среди всей этой зелени словно тигр в джунглях.

– Это еще что, видела бы ты собаку моего племянника, – добродушно улыбнулась она, наблюдая, как Тарин ласково гладит животное. – Когда Филипп приезжает погостить, приходится запирать несносного пса в сарае, подальше от моего кота. Вот уж кто и впрямь ладит как кошка собакой! Пойдем, достану наши семейные фотографии. Там нас с Артуром и узнать нельзя – стройные, молодые. Артур в военной форме был таким красавцем, как тут было устоять! А Филипп так прямо загляденье: он у нас эколог, заботится о будущем нашей земли!

На прощание она вручила Тарин два контейнера с едой:

– Вот этот тебе, и не вздумай отказываться. Положишь в холодильник внизу. Захочется перекусить – всегда под рукой. Я вас, молодежь, знаю: работаете днем и ночью, поесть нормально не успеваете. А вот этот отдашь Марте, она мои ватрушки любит. В меню они только на следующей неделе будут. Я так только, для нее испекла немножко.

Тарин мужественно донесла это увесистое «немножко» до дверей общежития, где Марта с Региной пили чай у окна в общей комнате.

– Вовремя ты, милая моя! – встретил ее громкий голос глуховатой старушки. – Подсаживайся. Стул сама бери, у меня что-то спину сегодня ломит, сил нет. На погоду, наверное. Рассказывай, как в гости сходила, – Марта лукаво прищурила глаза.

– Хорошо, – пожала плечами Тарин. – Поужинали, поговорили.

– Вот и славно. Настроение хоть подняли тебе.

– А что с твоим настроением? – Регина прислушивалась к разговору, пока распаковывала ароматную выпечку.

– Да она опять с Алисой что-то не поделила. Пришла с занятий мрачнее вон той тучи за окном, – за нее ответила старушка.

– Понимаешь, есть у меня несколько хороших студентов: двое из одной группы, и еще одна девочка в другой. Очень перспективные. Недавно я прочитала, что будет проводиться дистанционный конкурс по генетике. Предложила им попробовать. Хотела их немножко подтянуть, порешать с ними задачи. Сегодня зашла поговорить об этом с Алисой, а мне еще и влетело.

– За то, что сначала с ней не посоветовалась? – догадалась Регина

– А что, я должна была? – возмущенно воскликнула девушка.

– Только не говори, что ты так ей и заявила, – Регина покачала головой.

– Ну не прямо так… В общем, не важно. Нам даже выезжать никуда не надо, зачем ее вообще нужно извещать.

– Пойми, это как раз очень важно. Знаешь, сколько у нее форм отчетов: и ежемесячных, и ежеквартальных, и годовых. Мало того, еще внеочередные на голову сваливаются. А там самые разные показатели: процент успеваемости, средний возраст преподавателей по каждой специальности, количество компьютеров или учебников на одного студента, разбивка в процентах иногородних студентов, и много еще чего. Там и количество участвующих в олимпиадах и конкурсах разного уровня есть. Она один отчет подаст, а потом через неделю другой отчет, в котором та же строчка есть, только по-другому сформулированная. И окажется, что данные не совпадают, так как ты ей поздно про это сказала. Ректор по просьбе Алисы даже отдельного специалиста в колледж взял, отчеты заполнять – настолько их много.

– Я же не знала. Неужели так прямо сказать нельзя было?

– Ты что, это же Алиса. Ей гордость не позволяет. Я об этом знаю, только потому, что в свое время помогала ей заполнять все эти отчеты.

– Ладно, ты меня убедила, – кивнула девушка. – Буду иметь в виду. Скажи лучше, ты с сыном поговорила?

– Да, поймала его сегодня в столовой. Вечно он от меня прячется, – Регина отпила из кружки. – Говорит, ничего особенного, поспорили с ребятами о чем-то.

– Что ж, тогда не о чем волноваться. А у тебя что нового, Марта? Как твой сосед по карточным поединкам поживает?

– Какие там карты, милая моя, – махнула рукой старушка. – Заболел он сейчас, гриппует. С утра только ему банку меда отнесла. Вот теперь сижу, скучаю. Думаю связать что-нибудь. Вон Регина без шапки всю осень проходила, свяжу ей какую-нибудь, – подмигнула она соседке слева.

– Марта меня подначивает, – объяснила та девушке. – Знает ведь, что я шапки терпеть не могу.

– С такими волосами я бы тоже не носила, – вздохнула Тарин. – Мне вот бабушка постоянно говорила, что волосы у меня мышиного цвета.

– Добрая у тебя бабушка, – хмыкнула Регина.

– Была. Конечно, она никогда не любила меня хвалить. А когда я приходила жаловаться, мне же еще и доставалось, мол, сама виновата. С другой стороны, она внушала, что в этой жизни надеяться не на кого, кроме себя, и это мне здорово помогло.

– Бабушка твоя была близорукой, как я погляжу, – подала голос Марта. – Ты очень милая девочка. Не красавица, конечно. От этой красоты одни слезы только. Пакость всякая как мотыльки слетается, а проку никакого. Перед тобой вот пример сидит, – она кивнула на Регину и многозначительно подытожила: – Ничего, найдем мы тебе хорошего мальчика, не переживай.

– А мне? – Регина шутливо надула губы.

– Ой, ты и сама справишься.

Нигде так время не бежит незаметно, как в хорошей компании. Даже если этой компанией являешься ты сам. Марта развлекала девушек рассказами о своей молодости, пока не пришлось идти спать. В комнате Тарин в первую очередь осмотрелась. Все было на своих местах. Она сдвинула бумаги на столе в кучу, создав на столе видимость порядка, и подошла к окну. В кабинете ректора свет все еще горел. Назавтра в расписании у нее было одно «окно» – свободная пара между занятиями. Девушка решила, что нужно обязательно подойти к Алисе и предложить свою помощь в качестве извинения.

IX

.

Время на самом деле летело незаметно. На последнем педсовете преподавателям раздали расписание зачетов и экзаменов. К разделам журналов, которые заполнила Тарин, не оказалось вопросов, чему она была даже удивлена. Впервые со времени приезда сюда девушка смогла вздохнуть свободно. Переделка пояснительных записок по просьбе методиста была теперь сущим пустяком для нее. Регина уже в мыслях паковала чемоданы, радуясь предстоящей встрече с дочкой. Марте не терпелось выпроводить всех студентов и большую часть преподавателей, чтобы начать традиционную уборку. Эллу девушки видели теперь только мельком. Она совсем перестала появляться в столовой и на скорую руку перекусывала в репетиционном зале. Волнение, сопутствующее сессии, передавалось от студентов преподавателям.

После занятий Тарин с чувством выполненного долга направилась в кафе, чтобы перекусить что-нибудь жутко вредного, но ужасно вкусного, желательно посыпанного сахарной пудрой.

Вдруг она остановилась посреди аллеи, осознав, что впервые за целый день не вспомнила о том, что привело ее сюда, не вспомнила Стеллу, Вагнера… Это одновременно и обрадовало и ужаснуло ее. Ни в коем случае девушка не хотела бы забыть их, она боялась, что в каком-то смысле предаст друзей, если не будет постоянно помнить о них. Но и жить под гнетом ежедневного горя было невозможно. Жизнь продолжалась, хотела она этого или нет.

Студенты, пробегающие мимо, пытались скользить по подмороженному снегу, смеялись и были абсолютно не виноваты в том, что они живут.

Размышляя об этом, Тарин заметила, что ноги сами несут ее в библиотеку. Только когда она увидела Киру, неизменно сидящую в своем кресле, девушка поняла, зачем она сюда пришла.

– А, это ты. Присоединяйся.

Кира была сегодня чрезвычайно эффектна. Красный брючный костюм она надела поверх черной водолазки, а яркая красная помада и ее черные глаза и волосы дополняли образ. Тарин никак не могла понять, почему Кира оказывает на нее такое магическое действие, но рядом с ней все было очень ясно и просто: белое – это белое, а черное – это черное. Так всегда было и так всегда будет.

– Вы, наверное, рассердитесь, но можно я спрошу?

– Если ты знаешь, что я рассержусь, то зачем спрашивать? Ладно, выкладывай, что там у тебя.

– Вы как-то сказали, что тоже теряли близких… Как вы справились с этим?

– Никак, – жестко ответила она, глядя Тарин прямо в глаза. Кира перевела взгляд поверх головы девушки, куда-то вдаль.

– Моя дочь умерла несколько лет назад. Пневмония. Очень быстро сгорела. Она закончила это колледж, и только устроилась на работу. Мечтала объехать на своем мотоцикле всю страну, увидеть океан. Если бы меня спросили, я бы отдала свою жизнь только бы за один год ее жизни. Только бы за то, чтобы она прожила хотя бы на год дольше… Меня никто не спросил… Теперь у меня остался лишь ее мотоцикл и колледж, где она училась. Я не хожу на кладбище, потому что не верю в то, что случилось. Я могу закрыть глаза и представить ее так ясно, что даже боюсь. Мне кажется, что она сейчас войдет в дверь, и начнет рассказывать, где она пропадала все это время.

– Я потеряла друзей, – помолчав, проронила девушка, борясь с комом в горле. – Я видела, как моя лучшая подруга, вся в крови, лежала на полу лаборатории. Каждое утро я просыпаюсь и снова вижу это платье в углу и ее записку: «Не примеряй без меня. Я скоро». Я столько раз думала, что было бы, если бы я проснулась раньше. Если бы она туда не пошла… На похоронах какая-то старушка сказала, что нужно положить с ней монетки, якобы для пропуска на ту сторону. Я положила ей двадцать три монетки, по числу ее лет. Двадцать три.., – она в бессильной злобе сжала кулаки. – Я тоже не была на кладбище с тех пор. Я так скучаю…

– Мы все обязательно встретимся, – Кира сжала ее руки. – Так мне сказала дочь, когда приходила во сне. – Мы еще обязательно встретимся…

Они помолчали немного, но долго побыть в тишине им не удалось.

– Я не пойму, у меня тут библиотека или дом свиданий? Если пришли поболтать – идите вон, в кафе. Там сколько угодно сидите себе, – из-за стеллажей показался Герман в своей растянутой кофте. – Или берите книги или уходите. И имейте ввиду, завтра санитарный день, так что finite la commedia!

– Герман, мне иногда кажется, что умрете вы не своей смертью, – заметила, усмехаясь Кира. – Успокойтесь, сегодня я мучить вас не в настроении, – прервала она его попытку возобновить монолог. – Пора по домам.

Поднимаясь с кресла, она ободряюще коснулась плеча Тарин.

Девушка еще осталась поработать, но на самом деле она просто не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее заплаканной. Наученная опытом, она понимала, что могут пойти самые нелепые слухи. Книги лежали перед Тарин, однако мыслями она была очень далеко. Задумчиво она водила карандашом в блокнотном листе.

– Похоже, вы всерьез собрались оккупировать мое место.

Тарин вздрогнула. Она не заметила, когда подошел Виктор.

– Я же вас предупреждала, – подняла она глаза.

Мужчина без церемоний сел напротив.

– Какие новости? Потрясений больше не случалось? – голос звучал безразлично, но глаза выдавали его интерес.

– Все в порядке, спасибо.

– Что это у вас? Похоже на структуру хемокина. – Виктор развернул блокнот к себе.

– Верно, СXXL. Даже не заметила, как нарисовала. Видимо, подсознательно. Раньше я подолгу вглядывалась в него, когда пыталась решить одну задачу.

– Что за задача?

– Вам будет неинтересно, – Тарин стала собирать книги. – Удивительно, что вы правильно догадались. Обычно посторонние думают, что я рисую спираль или улитку.

– Будем считать это комплиментом. Но почему вы уверены, что мне будет неинтересно?

– Хорошо, – она снова села. – Если я вам скажу, что мы пытались синтезировать CXXL12, это вам что-нибудь скажет?

– Погодите, дайте подумать, – пару секунд Виктор просидел молча. – Это он стимулирует работу макрофагов?

– Да. И деление тоже.

Девушка заметила как невольно подался вперед ее собеседник.

– Но тогда вы хотите сказать, что разработали способ…

– Я хочу сказать, что мы пытались его разработать. Неважно, все уже в прошлом.

– Ни за что не поверю, что на исследования ускоренного заживления ран не выделили финансирования, – озадаченно произнес Виктор.

– О, его выделили, – горько улыбнулась Тарин. – Более чем достаточно. У нас было лучшее оборудование.

– Тогда в чем дело?

– Наша группа… будем считать распалась.

– У кого теперь права на исследования?

– Не знаю. Мне это не интересно, – Тарин устремила глаза в книгу.

– Я в это не верю. Сколько лет вы занимались исследованием?

– Около трех лет. Мы начали работать, будучи еще студентами университета.

– Вы отдали три года исследованию, которое может облегчить жизнь многим людям, – с расстановкой произнес Виктор. – И вам не интересно? Простите, но я не верю.

– Это ваше право, – Тарин снова собиралась встать, но передумала. – Не осталось ничего: ни лаборатории, ни записей, ни людей, которые этим занимались. Остатки информации лишь здесь, – она показала пальцем на свою голову. – И на этом все. Вопрос закрыт.

– Какая разница? – горячо возразил Виктор. – Даже если есть ничтожный шанс разработать такой препарат, вы не должны прекращать работу! Я, как человек, который постоянно сталкивается с ситуациями, где… Вы же сами говорили, что работали в очаге военных действий! Как же вы не понимаете важность…

– Не надо меня учить! – глаза ее потемнели от гнева. – Я прекрасно все помню! Именно там, ухаживая за ранеными, мы поняли, что должны что-то изменить. По возвращении мы стали исследовать вопросы заживления тканей. Но это нам слишком дорого стоило, и не вам меня судить!

– Послушайте, – смягчил он тон. – Знаю, у нас с вами не получается продуктивно общаться. Но то, что я вам не симпатичен, не означает, что мои слова стоит воспринимать в штыки. Бездействие – это тоже преступление. Прошу вас поразмыслить над этим, когда вы успокоитесь.

Разгоряченная, Тарин поднялась в свою комнату. Кровь стучала в висках, голова гудела. Успокоилась она лишь под утро. Но на пары она в тот день не пришла по другой причине.

– Ты как? – в комнату заглянула Регина. – Знаю, Марта приносит тебе еду и лекарства, но я все равно решила зайти, спросить, не нужно ли чего.

– Спасибо, ничего не нужно, – голос Тарин был еле слышен. – Лучше держись от меня подальше, а то заразишься.