Легенда о священной утке

– А если идти в темное время, можно ли добраться за 2 суток? – Алексей решил узнать, можно ли совершить более быстрый переход.

– Летом это возможно – задумался Емельян. – Однако, в зимнее время, и с учетом затянутого облаками неба – нет. Если небо будет ясным, то будет еще хуже – в морозы идти труднее.

– Сколько, примерно, идти в верстах? – Алексей старался понять расстояние до цели. Это была привычка командира, который всегда оценивал предстоящий марш.

– Гм. – Емельян задумался, и наконец, выдал. – Наверное, верст 50—60. Дорога будет трудной.

Алексей его понял. Он отошел к печи, и стал греть руки; согревшись, обратился к Прохору:

– А отряд, сколько думаешь надо собрать?

– Ну-с, с рекрутами тут конечно беда. – Ответил Прохор. – Пять-шесть человек для похода наберется, уже хорошо будет.

Алексей вопросительно посмотрел на Емельяна. Охотник немного смутился и проговорил:

– Мне надо по государевой части охотиться надо, но, если барин подсобит. Да, помогу довести. В тех краях я вообще-то не очень кхм… ориентируюсь.

– Там они какие-то особые места, али заповедные? – поинтересовался непонимающий Прохор.

– Не то что бы заповедные. – Задумался Емельян. – Странные места. И ружье там часто промахивается, и плутать начинаешь, не пойми как. Без знающего человека делать нечего. Карты! Кто их пишет, там никогда не бывал, и быть не будет. Весь разговор. Говорят, в общем: там и кончается белый свет, и начинается черный. То есть, пропасть, тьма. Но я по черному свету еще не ходил, мне что говорить!

– Так ведь если верить карте, выше там Вологодская губерния начинается. – Алексей ткнул в карту и показал на ее верх. И продолжил с ухмылкой. – Или карта какая-то неправильная?

– Губерния, конечно, есть. Куда она денется? И даже канал8 где-то там делали на реку их. Да только говорят, кто пойдет дальше избы, тот и сгинет. Совсем! Пытался ли кто дальше пройти, мне неведомо. А кто знает – тот туда не сунется без большой надобности.– Емельян задумчиво склонился над картой и с сомнением покачал головой. – Для нашего дела эта карта не годится.

– Ну-с, значит дело сурьезное, коли так гуторят. – Задумчиво спросил Прохор. Его привычка заранее просчитывать все риски, сейчас работала с усиленной энергией. Он обратился к Степану. – Это, что же нам посоветуете предпринять? Собираться в дорогу или не соваться в те места?

Староста задумчиво поглядел на Прохора и Алексея, после чего изрек:

– Не всякий пойдет с Вами к этой избушке. Отчаянных мало могу предложить. Обычно, охотятся либо восточнее, либо западнее, в те места, без надобности, никто не суется.

– Значит, зная о том, что у той избушки есть какая-то опасность, ты до сих пор ничего не предпринял? – Алексей удивлялся тому, что Степан верит в непонятную опасность этого места. Чем больше Степан и Емельян говорили о нём, тем больше его охватывали непонятные сомнения. Им было известно что-то, о чем они пока не могут ему рассказать. Или не хотят. То, что в той стороне не все так просто, было очевидным для Алексея. Необходимо решить, насколько этот поход был опасен для него и Прохора.

В нём натягивалась струна, которая должна было дать силы преодолеть трудности. Хотя он и не знал, кто его враг, но нутром чувствовал, что скоро вновь придётся вступить в бой. Главный вопрос, который ему надо было решить, как командиру – достаточно ли у него сил, чтобы справиться с опасностью. Рядом с ним уже не было его батальона, и теперь предстоит рассчитывать только на себя и немногочисленных охотников.

Внезапно, размышления прервал Степан:

– Дело, сударь давнее, значит. Лет двадцать, наверное, уже прошло. Я тогда только приехал в эти края. Палата меня прислала, справлять, значит, имущество казенное. А я что? Я был рад, даже и не мечтал о таких делах. Я ведь тогда не знал, что эта волость, у черта где-то. За пазухой. Мой предшественник пропал, значит. Он слова совсем пропал: не то, что спился – провалился где-то сквозь землю в этих местах.

Я наивный был, думаю, уж я приеду, так и значит, подати все будут сданы, и пермяк сытый. Но вот, только добрался сюда, и понял, куда попал. Дурак, а куда деваться? Дело серьезное, надо было прошлого старосту искать. И поехал, я значит, туда, куда вы сейчас собрались. Лето тогда было, да и я, значит, еще быстро ходил. Ну а со мной двое еще было. Так, тоже не местные – смелые.

Добрались, мы значит, до избушки той, вроде все хорошо. Заходим, а там кто-то недавно был. Ну, я конечно, и подумал, что мой предшественник, того, загулял. Мало ли что бывает? Да вот беда – никого, значит, не объявлялось. Совсем. Кто-то недавно был, печь черная топится, на столе, значит, медный котелок с травами, горшок с кашей есть. И тут, вдруг, стало мне казаться, что за избой кто-то ходит. И другим, тоже так казалось. Так вот, первым вышел один из моих сотоварищей – и тут он как заорет, что кровь в жилах стынет. И побежал он туда, откуда пришли. А нас двоих такой страх обуял – мы тоже побежали за ним, только пятки сверкали.

Все в том доме побросали, бежали, что было сил. И бежали мы день, вечер, и ночь. А утром, вот, едва живые, доковыляли до Благого. Да. Что мы? Парня того спрашиваем, мол ты чего увидел то, заорал так. А он и говорит, что увидел себя, значит9. Ну, мы и задумались, что дело там какое-то нечистое. Парень тот немного потом прожил. Все задумчивый ходил, постарел – ужас. А второй мой сотоварищ, уехал, значит, в Печеры. Грехи говорит, замаливать буду. А я что? Я человек подневольный, служба! Сначала жутко боялся, а потом, ничего, привык. Понял, если куда надо, не лезть, то и тебя, кто надо, до поры не тронет.

– Так ты рассказал эту историю брату, а он решил доказать, что изба та вполне себе обычное место? – Перебил его Алексей. Зная упрямый характер брата, он полагал, что такую историю Павел воспринял бы как вызов.

– Ну… – Степан замешкался. – Не совсем это я ему рассказал, но у меня он тоже узнавал подробности. Детали-с.

– Эх ты тудыть. – только и пробормотал Прохор. – Вот он чего он пошагал в такую даль. Ну, дело, значит, ясное, что произошло.

Алексей не находил слов, и удалился к себе в комнату. Здесь он вновь начал вспоминать счастливые моменты, которые им довелось пережить вместе с братом. Были и конные прогулки по имению. И рыбалки на берегу реки. Он представлял тогда, как оба они станут лихими кирасирами, при этом, обязательно будут состоять в гвардии. Как однажды, они станут большими командирами, и в один момент обрушатся с неистовой доблестью на неприятеля. В итоге, его брат стал драгуном, а Алексей оказался в егерях. Он вспомнил короткие часы встречи в Москве, где его брат оказался в госпитале. Вспомнил его письма о том, что он, наконец, женится и заводит семью. И вот, теперь, Алексей оставался один, из-за того, что какой-то староста рассказал копеечную байку?

И что это за изба такая, что туда никто не ходит? Кто там живет? Логово разбойников, или какой-то скит. Что там может быть кроме этого? Если размышлять логично, то больше там никто скрываться не может. И куда, вообще ходили эти двое, когда искали следы брата? Надо возвращаться и закончить разговор со Степаном. Слишком мало ответов было у Алексея, чтобы представить себе полную картину.

***

(Рассказ старой пермячки из села Благое)

Первую утку звали Ён, а вторую Куль. И когда надо было преображать новый мир, Ён сделал все хорошее, что было на этой земле. Он создал лося, белок, зайца и рябчиков. Куль же, затаив обиду, что Ён не дал ему участвовать в их созидании, создал волка, куницу и лису. Тогда Ён решил наполнить реки рыбой – и поселил в воде лещей, окуней и осетра. Куль же запустил в реку щуку, чтобы она съела всех остальных рыб. Тогда Ён решил дать земле рожь и овес, чтобы можно было делать хлеб. Куль же, превратившись в ветер и град, начал губить посевы.

Откуда взялось добро? Это был Ён или это был ты? А что такое зло? Были ли это проделки Куля или это опять твои дела? Однажды, Ён, гуляя по Земле, увидел, как Куль плавает в образе щуки. Ён превратился в медведя и попытался поймать брата. Однако Куль, обернувшись, превратился в ворона и успел улететь. С тех пор медведь живет в лесу, и стал его хозяином. Никто не мог победить его.

Это был самый сильный зверь в лесу. И его назвали Ош10. Он был так быстр, что никто не мог убежать от Оша. Он мог лазить по деревьям, плыть в воде и пробираться сквозь лес. Однако медведь жил один, и стал сильно тосковать. У всех зверей были пары, а он жил один. Но однажды на земле случилось чудо, в результате которого появилось любовь. С помощью любви, из земли и солнца Ён сделал себе жену. Так на земле появился род медведя.

***

Алексей снова вошел в комнату, где все сидели с задумчивым видом. Прохор сосредоточенно глядел на печку. Степан мял в руке что-то наподобие четок. Емельян грустно смотрел на тусклое окно. Первым из задумчивого вида вышел Степан:

– Ну, сударь, может, я и виноват, но ведь дело было такое, что брат Ваш сам спросил про это место. Я ему и говорю, мол, так и так, охотится там, не особо получится. А он, значит, и начал, мол, почему нет, и как так. Я, дурья башка, ему и рассказал. Он только рассмеялся. Говорит, мол, таких историй, да в базарный день, я тебе столько насочиняю. Сначала, вроде просто интересовался, а потом поехал. – Степан понуро опустил голову, и снова задумался.

– Скажи, что там может быть такое, что брат мой пропал? Это лихие люди, или что-то другое? Могли они, скажем, выйти к Вологодской губернии? – Алексей решил, что сейчас надо было сцепляться за малейший шанс найти брата, чем свести счеты со старостой. Он понимал, что в сущности, вина Степана в пропаже брата была незначительной. Основную роль сыграли упрямый характер и его самолюбие.

– Беглые люди, конечно, в нашенских лесах есть. Да в тех местах вряд ли прячутся. Могли ли они попасться вашему брату? Могли. Да только охотники никаких посторонних следов не видели. Могли уйти в Вологодскую губернию? Тоже могли. Но только опять же, где следы? – Было видно, что Степан задумывался над этим вопросом далеко не первый раз.

– И наконец, еще один важный вопрос, Степан. Кто эти охотники? – С задумчивым видом спросил Алексей у старосты.

– Пигас и Чудов. – Коротко ответил Степан.

– А отчего они не бояться там охотится? – Резонно поинтересовался Алексей.

– Ну-с, это земля их предков. Они там не боятся охотиться. – Проговорил Степан.

– То есть, по логике, они должны быть какими-то помощниками нечисти или разбойников? – Посмотрел на приказчика Алексей.

– Это вряд ли. – Задумчиво пробормотал Степан. – Крещены они, да обряды, какие надо соблюдают. Их отцы охотились в тех краях, и отцы их отцов. Как они пропадут на своей-то земле?

– А поговорить с ними можно? – Алексей почувствовал, что в нем начал просыпаться интерес к этому загадочному миру пермяков.

– Поговорить, оно, конечно можно, да только вот по-нашему, они ни гу-гу. От слова «совсем». А так, разговаривай, конечно, да. – Староста развел руками и посмотрел на Алексея.

– И кто же понимает по-нашему да по-ихнему? – Поинтересовался Алексей.

– Ну вот, по этой части он большой ученый. – Степан кивнул на Емельяна. – А так, и я понимаю, ведь столько лет здесь живу.

Емельян, все время молчаливо сидевший в углу, посмотрел на Алексея с выражением: «Давай, конечно, послушаем этих пермяков». Степан удалился из избы, и спустя некоторое время вернулся с двумя спутниками необычного вида.

Алексей в первый раз видел таких людей. Росту, как будто, не более 5 футов или 2 аршин11, худые и жилистые. Глаза бойкие и темные, скулы средние, между европейским и азиатским типом. Одеты они были в плотную толстую рубаху с полосатым шерстяным жилетом. На ногах – грубой ткани штаны серого цвета, да обувь сродни валенок. Сколько не вглядывался в них Алексей, он не мог определить возраст. Взрослые, да, не старые, тоже да. Может им и 20, а может и 50. Ни дать, ни взять – колдуны из народной сказки. Только вид имеющие испуганный и непонимающий.

– Здравствуйте. – Обратился Алексей к пермякам. Емельян сказал им два непонятных слова.

– Видза Оланыд12. – проговорил пермяк, стоящий ближе к Алексею.

– Спроси у них, как они шли по следу моего брата, и кто живет в той избе, где оборвались его следы? – Попросил Емельяна Алексей.

Емельян начал спрашивать пермяков на их языке, те давали ему короткие ответы. Ни Алексей, ни Прохор не понимали, о чем идет речь. Диалог на непонятном языке длился достаточно продолжительно время, после чего Емельян обратился к Алексею.

– Значит, дело, как говорят робятушки, следующее. За день до выхода, Ваш брат обратился к ним с пожеланием, хм, поохотится в этих местах. Охотники были не против. Однако, предупредили его, что у самой избушки лучше не охотиться. Утром следующего дня, они проводили барина примерно на полпути до первого ночлега. Далее, охотники вернулись в Благое, так как для них сезон охоты начинается позднее. Ваш брат дал каждому по полтиннику, что, по их мнению, вполне неплохо. Спустя некоторое время к ним пришёл Степан и сообщил, что 2 барина и сопровождающий пропали. Снова, значит, им пришлось идти в лес, след при этом был хороший. На третий день поисков они вышли к избе. Никаких сторонних следов не заметили. Выйдя к избе и никого не найдя там, они отправились в обратный путь. После чего сообщили обо всём Степану.

– А эта изба, она там вообще, для чего? Вы там ночуете? – Посмотрел на охотников Алексей.

Емельян нерешительно что-то сказал пермякам. На их лицах сразу появился испуг. Они торопливо что-то ответили Емельяну. После чего старый охотник перевел:

– Нет, изба не их, они только могут охотиться в этих краях, так как это земля их предков. Когда они родились, изба уже стояла, и их отец тоже не знал, когда она появилась. Они говорят, что изба стояла там всегда. Нет, они там не ночуют.

– То есть, я их правильно понимаю, что в избу они не заходили? – Заключил Алексей.

Емельян быстро спросил у пермяков и перевёл Алексею. – Да, верно.

– Иными словами, брат мог быть в доме? – Задумчиво спросил Алексей. Емельян опять обратился к пермякам.

– Нет, дом был пустой. – Ответил Емельян.

– А как они узнали, что дом был пустой? – Внезапно, у Алексея появилась надежда. Возможно, брат был в избе, все дело в том, что два болвана не смогли зайти внутрь.

– Они сказали, что звали людей. Никого не было – Емельян вновь переспросил у пермяков.

– Звали, но не зашли. – Пробормотал Алексей. Немного подумав, он спросил. – Они проводят нас туда?

Емельян задал вопрос пермякам. Те что-то долго говорили, и бурно обсуждали между собой. Наконец, охотник сказал:

– Они спрашивают, можно ли довести до сруба, сейчас у них начинается самая охота, и по дому много дел. Как видите, напуганы они. – С ухмылкой ответил Емельян.

– Скажи, оброк за них заплачу, до весны на печи валяться могут. – С надеждой попросил Алексей.

– Они говорят, что доведут до того места, где находится изба. Но в неё они не войдут. – Перевел Емельян.

– Это мне оставьте. – Алексея вполне устраивало такое предложение. Он сказал Емельяну, что пермяков можно отпустить. Затем, Алексей посмотрел на Прохора, и спросил. – Ну, а ты как, со мной?

– Оно конечно дело непонятное, но если под галлами мы не пропали, то разве можно сгинуть на родной земле? Идем сударь, идем. Да вот только подготовиться надо, так сразу неправильно туда залазить. – Ответил он уверенным голосом.

Алесей молча кивнул головой и ушел продумывать детали похода. Вскоре, план был готов. Не в силах понять обстоятельства исчезновения, Алексей полагал, что этот поход облегчит его душу и снимет бремя ответственности за судьбу брата. В глубине души он надеялся, что возможно, именно там встретит его вновь.

3 глава

К вечеру все было готово. Алексей детально продумал маршрут путешествия и роль каждого участника отряда. Желая набрать как можно больше участников, по предложению Степана, был уговорен третий пермяк – Шавшук. Шавшук имел существенное преимущество перед двумя другими пермяками – он говорил на русском языке. Желание Шавшука получить сумму годового оброка было сильнее, чем страх перед неизвестностью, творившейся в этих местах. Свою роль сыграло согласие пермяков на участие в походе, что говорило о больших шансах на возвращение домой. Заботой Шавшука должна была стать транспортировка на санях снаряжения отряда. Удостоверившись, что у пермяка есть ружье, Алексей отпустил его домой и начал думать о сроках выступления.

Стояло пятое декабря, и это значит, что световой день был чрезвычайно мал. Как говорил Емельян, засветло можно было добраться только от одного ночлега к другому, и только к середине третьего дня выйти к охотничьей избе. Алексей рассчитал маршрут таким образом, чтобы в случае столкновения с третьими лицами можно было отойти к месту ночлега. Как командир, он чувствовал свою ответственность за жизнь каждого участника.

Появившийся порыв выступить уже шестого декабря остудил Прохор. Он резонно заметил, что у группы нет ни должного запаса провизии, ни подготовленного снаряжения. Алексей, сначала вскипев, вскоре согласился с аргументами опытного унтера. Новой датой выхода он сделал 7 декабря. За два дня надо было снарядить отряд из 6 человек, подготовить оружие и все необходимое для передвижения. Дискуссию вызывал вопрос: если это логово разбойников, то хватит ли шесть человек чтобы справиться с ними? Раз трёх человек оказалось недостаточно, то, по мнению Алексея, необходимо было как минимум взвод егерей. На это он получил логичное возражение Прохора, что во всей волости сейчас не сыщешь больше двух, которые уже находятся в избе. Охотники, не имеющие боевого опыта, вряд ли могли эффективно противостоять лихим людям.

Пигас и Чудов охотились из лука. Это известие настолько удивило Алексея, что у него появился вопрос о необходимости брать пермяков в поход. Он стал спорить со Степаном и Прохором, можно ли дать таким оружием отпор разбойникам. Степан заметил: прицельная дальность стрельбы из лука превышает прицельную дальность полета пули. При оптимальных условиях, стрела может быть выпущена на 150—200 шагов, и при этом, выстрел не создает много шума. Для Прохора большим вопросом стала подготовка провизии. Так как пермяки питались иначе, ему надо было время, чтобы разобраться с пермяцкой кухней.

Особую любовь Прохора завоевали кулинарные изделия из теста наподобие галушек. Если на Украине, в основном, варили галушки с добавлением картофеля, то пермяки лепили «пельнян», то бишь, «мясное ухо». В пельнян добавляли мясо и грибы, что делало его очень питательным и сытным блюдом. Вся провизия была разложена порционно в деревянные туеса и мешочки, для того, чтобы быстро разогреть порцию и не терять много времени на приготовление еды. К вечеру 6 декабря всё было приготовлено.

Алексей с Прохором устроили в «пенале» небольшое «совещание». Алексей ходил из одного конца в другой, держа в руке саблю. Прохор сидел на полати, положив голову на ладони. Некоторые вещи не давали ему покоя.

– А если мы, значит, даже до туда не дойдем, ну и нас хвать, где-нибудь порешат? Дело это не трудное, в лесу есть, где спрятать. – Прохор вопросительно посмотрел на Алексея.

Алексей, давно привыкший к такому бурчанию, возразил:

– Больше людей мы всё равно не соберём. Те, кто согласился идти с нами, знают, что может ждать их впереди. И ты тоже знаешь.

– Сдалась Вам эта изба, сударь! Дело ясно, никого в этой глуши уже не найдешь, а еще и голову легко потеряешь. – Прохор из последних сил пытался отговорить Алексея. Он понимал, чем ближе момент выход, тем бессмысленнее его аргументы.

– До весны прикажешь ждать? – С сарказмом спросил Алексей. – Или, может просто трусливо уйти? Нет, дело не в моем упрямстве, или в самодурстве. Дело в долге. Вспомни наших погибших товарищей? Когда они погибали, мы отдавали им последний долг. И вот, я приехал на этот край света, можно сказать, тут и не Русь уже. Мы знаем, с моим братом что-то случилось, возможно, страшное случилось. И он, подаривший столько заботы, дорогой для меня человек, в беде. Я ему не отдал даже малого долга. И вот, сейчас я поверну назад, и скажу, ну его, я ж голову потерять могу. А разве, я не потеряю голову, если не узнаю, что с ним случилось в той избе? Нет, можешь тут остаться, ты уже достаточно меня спасал. Знаю, ты единственный, на кого я смогу положиться в случае опасности. Все остальные охотники, не бойцы. И идут они туда по зову денег, а не потому, что мы в одном строю в атаку ходили.

– Да уж. – Прохор почесал затылок, и не нашел что возразить. – Супротив галлов конечно легче было биться. Послал разведку, или бой авангардный дал. И всегда понимаешь, сколько там, да кто. Даже вот гренадеры Бонапарта. Они, конечно, те еще черти, но пули их берут. А тут, значит, кто? Боятся ли они пуль? Ведь тут их не все боятся, разве не так?

– А ты каких-то чертей, ну или еще кого видел? – Спросил у Прохора Алексей. Он даже удивился, теперь он общался с ним не как обер с унтером13, а как со своим хорошим знакомым.

– Для баек, каких, может и видел, но чтобы наяву – таких не встречал. – Задумчиво ответил Прохор. Если раньше он много думал и делал, то теперь, в основном, занимался умственной деятельностью. Отсутствие деятельности угнетало его. Но больше всего угнетала неизвестность. Привыкнув на опасность давать залп, он не понимал, что можно было сделать в далекой избе.

– И я не видел. – Пробормотал Алексей. И с философским видом изрек. – Вот и появится, какая история, дамам на ужинах рассказывать.

Прохор улыбнулся. Алексей шутил, значит, у него не было страха. В такой ситуации у него всегда появлялось спокойствие, даже, перед большими битвами. Прохор подумал, что если и сейчас его бывший командир шутит, значит и завтра не случится ужасного. Может, они и вправду, дойдут до избы, обыщут ее, и вернутся, не найдя ничего примечательного?

– Да, надо бы уже ко сну готовиться. – Пробурчал Прохор.

– Давай, насыпайся. – Сказал Алексей фразу, которую любил говорить в хорошем расположении духа. В нём воспарила уверенность – поход даст ответ на вопрос, что случилось с его братом. Если он получит ответ, то выполнит перед ним свой долг, и душа его будет спокойна. Он лег в свою уютную постель, и забылся крепким сном. Его сон не тревожили ни польские уланы, ни французские шассёры14, ни даже, суровые гвардейские гренадеры.

**

(Продолжение рассказа старой пермячки из села Благого)

У Ёна была дочь, которую звали Йома. Говорили, что матерью Йомы была то ли ворона, то ли рысь, а может, это было неведомое нам существо. Йома росла застенчивой и скромной девочкой. Из-за того, что Ёна все боялись, никто не дружил с Йомой. Однажды, она очень захотела поиграть с зайцем и случайно убила его. Так в этом мире появилась смерть и беда. Ён, долго пытавшийся убить Куля, так и не смог этого сделать. То ли потому, что должен был творить добро, то ли потому, что Куль был слишком изворотлив (а как мы знаем, зло слишком изворотливо).

Йома не поняла, за что на нее разгневался отец. Ведь вскоре на свете появятся и другие зайцы. Ён, за поступок Йомы, поселил её на самом краю света, в глухой лесной избушке. С тех пор Йома ходит по свету и несет всем смерть. Говорили, что все встречаются с ней один раз. Однако, сама Йома знала, что это не так. Не Йома несла человеку смерть, а человек приходил к смерти.

Много лет жила Йома в глухой избушке. Ее срубил для нее сам Ён. Она никогда не понимала, за что ее не любят. Все они приходили на этот свет, чтобы сделать что-то хорошее. Но вместо того, чтобы делать хорошее и любить солнце, они начинали обманывать друг друга, а то и убивать. Однако, как они расстраиваются, когда приходит пора умирать им самим. Но что может поделать Йома?

Йома никогда не задумывалась над вопросом, что такое смерть. Ведь она и была смерть, а значит, смерть имела облик Йомы. С тех пор, как Йома убила первую жертву, еще никто не избежал ее цепких рук. Про всех помнит она, ко всем приходит Йома. Но не для удовольствия убивает она. Давным-давно она поняла, что если ей не убивать, то мир становился несравненно хуже. И чтобы сделать этот мир лучше, она убивала.

**

Рано утром, едва солнце только затлело, отряд стал готовиться к выходу. Еще темным-темно, Степан разбудил Алексея и поставил на стол завтрак. Пока кушали небольшие постные ватрушки, пришел Емельян и Шавшук. Последними явились Пигас и Чудов. Алексей посмотрел на всех пришедших, и стал думать о том, что могли забыть взять с собой в дорогу. С вечера им был заготовлен прусский штуцер и пара пистолетов. Прохор взял с собой тульский штуцер, и еще одну пару пистолетов, которые положил в сани Шавшуку. У Шавшука с Емельяном на плечах висели охотничьи ружья. Емельян покачал на пистолеты – мол, забава и лишний вес. Очень непривычно смотрелись лук и стрелы у Чудова с Пигасом. Казалось, это были воины из другого мира.