Женщина мира

До «Кольцово» было полчаса пути. Машин в это время на улицах почти не осталось. Даже такие большие города спят. Сильнее всех в этом плане его поразил Челябинск, где ночью на центральных улицах порой нет ни одного пешехода, ни одного автомобиля, и тишина стоит, как после чумы.

Санкт-Петербург был для Влада спасением от всего. Он часто вспоминал свою первую поездку, и не хотел отпускать это ощущение свободы, эмоции от созерцания архитектуры и новых знакомств. Тогда ему было всего девятнадцать лет. Он несколько месяцев отпахал консультантом в салоне связи, и гордый своими первыми действительно серьёзными деньгами, решил рвануть к другу детства в город, о котором раньше только читал. Влад запомнил каждый день того двухнедельного приключения, каждого человека, с которым его свели ветра Финского залива.

Женя, так звали его приятеля, тогда только вернулся домой из армии после неудачного обучения в одном из питерских ВУЗов, но сразу решил, что в город непременно вернётся. И вернулся. Снял квартиру, устроился на работу официантом.

Грех было не воспользоваться такой прекрасной возможностью совместить и радость от встречи, и радость от новых впечатлений. До этого Влад почти нигде не был – только на сборах в Екатеринбурге. И можно сказать, что Новосибирск стал первым крупным городом, который ему посчастливилось впитать.

Сейчас Владу двадцать два. Он проехал всю страну по двум диагоналям, и в Питер заезжал добрый десяток раз, подсознательно пытаясь повторить тот самый первый. Но повторить не получалось.

Всё большое в этой жизни случается лишь однажды. Пора было это запомнить. Повторяется только рутина. Но рутина не есть жизнь, как ему казалось, и потому он ехал и ехал за новыми историями, которые тускнели с каждой попыткой. То ли взросление, то ли сытость. Но пока ещё в Питере дышалось легче, чем где-либо.

Машина доехала до аэропорта. Влад выгрузил багаж, поблагодарил таксиста и пошёл в курилку между терминалами. В запасе ещё был час до конца регистрации и начала посадки. Снег разошёлся ещё сильнее, и стал совсем мокрым.

К Владу подошёл молодой парнишка, попросил сигарету. Вслепую он вытащил пачку, протянул, и даже не посмотрел, одну взял «стрелок» или сразу три.

– Спасибо большое, – искренне ответил паренёк и собрался отходить в дальний угол за колонны.

– Постой, – одернул его Влад.

– Да?

– Ты местный?

– Да, встречать приехал. Мама прилетает с учёбы. Сорок пять лет, решила еще одно заочно получить.

Парень показался Владу открытым и простым. И скорее всего, это было взаимно, раз тот сам решил поделиться деталями. Это редкость. Разговор завязался как-то сам собой. Влад хорошо читал людей и редко ошибался.

– А где учится твоя мама? – прищурившись от дыма, спросил он.

От сигареты с щелчком отлетела искра.

– В Питере.

– О, а я как раз туда.

– Работа?

– Друзья. Половина знакомых туда укатила.

– Не знаю, чем он всем так нравится. Москва интереснее.

– Тут от состояния души зависит. Грустным – Питер, весёлым – Москва. Хотя и в провинции есть чем заняться, но все ищут пути проще, как им кажется.

Снег падал и падал. Влад уставился на памятник первому реактивному советскому истребителю БИ-1, имя создателя которого носила площадь перед аэропортом.

– Просьба небольшая есть, не всё успел сделать, – он повернулся к пареньку.

– Да?

– Передать нужно вещицу. Адрес напишу. Когда время будет, поможешь?

– Да, конечно, – заулыбался собеседник.

Обменялись номерами. Выяснилось, что парня зовут Лёшей. И он на год младше.

– Жизнь большая, свидимся ещё, – загадочно стрельнул глазами Влад. – Отблагодарю.

– Это точно. Передам, не сомневайся!

Влад покатил чемодан внутрь здания. Впереди первый досмотр, регистрация со сдачей багажа, потом на второй этаж и в зону досмотра предполётного. Должен успеть. Петербург уже накрывал на стол.

4.

Тюмень, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

У студентов медицинских ВУЗов жизнь вообще не сладкая, но это утро выдалось особенно поганым. Всё валилось из рук.

– Настя! Подай, пожалуйста. Ну там, на столе, – попросила уже обувшаяся и стоявшая в дверях соседка.

– Сейчас.

Настя потянулась и случайно уронила на пол телефон.

– Господи, лучше сегодня не шевелиться.

Друзья чаще всего называли её Асей, и мы будем. Ася отличалась здоровым отношением к жизни. Где нужно, закрывала глаза, и верила, что всё, что ни делается, только к лучшему. А молодость непременно всё простит. Но иногда оптимизма не хватало и ей.

– Только быстрее возвращайся, мне помощь твоя нужна, – сказала она вслед соседке.

– Хорошо, – протянулось по коридору эхо.

Её подруга, Аня, позвонила и сказала, что уехала встречать Вадима, а у Аси на носу висел экзамен. В последние дни из-за учёбы пришлось отложить все личные дела. Очень хотелось увидеться с Максимом, который был постоянно чем-то занят. В свободные минутки она отправляла ему смешные публикации в Инстаграм, а он не всегда отвечал. Когда звонила, говорил, что нет времени долго говорить. Это, конечно, задевало её, но свои проблемы быстро перекрывали обиду.

Ася уже не могла долго сидеть и периодически вставала, чтобы размяться и долить себе чая. Доливала чай, а мечтала о пиве. В какой-то момент ей стало казаться, что заварка изменила свой оттенок и стала пениться. Она любила иногда расслабиться в компании, посидеть за банкой пива. Крепкого не пила, а солодового нектара – пожалуйста. Давно не отдыхала душой, и душа начала отдыхать отдельно.

Ася отставила кружку, решила отвлечь себя. Включила греться плойку, а сама принялась расчёсывать волосы, параллельно задаваясь вопросом, почему она не сделала как следует этого с утра. Солнце ярко светило в окно.

Мелированные волосы, более тёмные к корням, но совершенно светлые к кончикам, переливались в лучах. На самом деле, были они прямыми. Это всё просто для верности, и потому что ей очень нравился сам процесс. Он увлекал, заставлял сосредоточиться. Ася не любила приводить себя в порядок на бегу, считая, что на себя время всегда можно найти. Иногда, как и любой девушке, ей бывало лень, но в такие моменты она думала, что сегодня всё прекрасно и так.

На секунду Ася засмотрелась в свои светлокарие глаза.

Неожиданно поднялось настроение. Ситуацию нужно уметь отпускать, а то и вправду, сколько можно? Она включила на телефоне музыку и несколько минут танцевала перед зеркалом, пользуясь тем, что ее никто не видит. Нет, её не смущало, когда на неё смотрели. Просто наедине с собой душа могла раскрыться шире.

5.

Тюмень, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

Эта ночь была подобна дню. Насколько сильно солнце заливало комнаты, настолько сильно тьма их теперь поглощала. Луны на небе почти не видно – лишь тоненький робкий ободок.

Аня никак не могла уснуть. Долго переворачивалась с бока на бок. Мечтать перед сном она не любила, хотя многим мечты помогают крепко спать, как иллюзии помогают быстро жить.

Лежать уже сил не осталось. Страшно было опуститься до самокопания, и начинать анализировать то, что давно не имело никакого смысла. Будущее в прошлом, но первое – всегда в приоритете.

Аня встала, накинула халат. Вадим даже не пошевелился. Он всегда хорошо спал. А это почти дар. Только приняв вертикальное положение, она поняла, что чувствует себя действительно бодро. Захотелось какао. Тихо прошла на кухню, быстро включила слабый свет под шкафами, чтобы не оставаться наедине с чёрным окном, казавшимся огромной пастью неведомого чудовища, ожидавшего всех, кому в два часа ночи не спится. Этот страх остался с ней с детства.

Аня любила готовить, и когда готовила, делала это от души. Заглянув в холодильник, решила, что завтра обязательно с утра испечёт блины. Вадим обрадуется. Все всегда хвалили их, но его комплименты были особенно дороги.

Поставила греться молоко, извлекла из холодильника маршмеллоу. Кто-то вообще пьёт просто какао? Пока молоко грелось, она не отрываясь смотрела на огонь. Огонь её завораживал. Вечная субстанция, которая может уничтожать, а может творить. На ум пришла метафора, что огонь горит в душе каждого. Значит, каждый вправе решать, как распорядиться своей энергией.

Молоко чуть не убежало. Лёгким движением Аня сняла его с плиты, полезла за шоколадом. Тщательно перемешала, перелила в керамическую кружку, бросила пористые кубики. На кухне было душно, и Аня решила выйти на балкон. Он был закрытого типа, и там всегда намного теплее, чем на улице, но никогда не бывало жарко. То, что нужно.

Какао нежно разливалось по телу. Для неё оно было вечной любовью, и в любой непонятной ситуации, оказавшись под рукой, выравнивало настроение. Аня по своей натуре была ранимой. Её эмоциональный фон колебался очень быстро. Любая мелочь могла заставить задуматься, и также быстро приятное слово вытаскивало из этих раздумий.

Обхватив кружку двумя руками, Аня стояла и смотрела на двор. Снега в этом году было маловато. Может и вправду потепление? Хотя, вероятно, это просто цикл. Звёзд почти не видно. Это расстраивало. Свет города не давал с земли увидеть их сияние во всём его великолепии. Он просто его поглощал.

Находить созвездия Аня так и не научилась, хотя давно ставила себе такую цель. Но всё время было как-то недосуг.

Вспомнилась добрая семейная традиция. Аня происходила родом из села на юге области, и каждое лето, в середине августа, когда начиналась пора масштабных звездопадов, и Млечный путь был виден более отчётливо, Аня со своей мамой выходили смотреть на звёзды. Брали тёплые вещи, напитки, и подолгу сидели, глядя на небо. Волшебный момент единения душ между собой и с природой. Словно все лишние мысли поглощались Вселенной, и сам ты сливался с эфиром.

Звёзды наталкивают на мысли о вечном. Но самое главное в них то, что мы их не видим. Мы видим свет, а сама звезда, быть может, не один год как мертва. То же самое и с людьми. Нужно стремиться оставить после себя как можно больше, чтобы это как можно дольше согревало других. Только тогда ты не напрасен. А иной смысл бытия – уже выдумки.

Какао кончилось, а ноги стали замерзать. Аня заторопилась в комнату. Горячий напиток в контрасте с легкой прохладой воздуха ожидаемо расслабили. Аня поставила кружку в мойку, на ходу сняла халат, и, направляясь к кровати, кинула его на стул. Легла под одеяло, и, отвернувшись к стене, быстро уснула.

6.

Санкт-Петербург, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

Питер, как и полагалось в это время года, встречал тёмным небом, угрожающе нависшим над чашей Финского залива. Влад называл это явление сорок шестым оттенком серого. Палладий. Именно такую оно вызывало у него ассоциацию.

Аэропорт "Пулково" стал для него почти родным, даже привычным, и больше не вызывал эмоций, как вокзал родного городка за Уралом. Пройдя через все коридоры, поднявшись и спустившись по всем эскалаторам, он вальяжно вышел в холл первого терминала. В этот раз его никто не встречал. Ещё очень рано, и общественный транспорт только начинал свою работу, а потому он не стал никого беспокоить своим приездом. Дорога была предельно знакомой, поэтому можно было обойтись и без ритуалов, требовавших лишней траты денег.

Двери плавно отворились. Влад шагнул в пропитанное влагой балтийское утро. Дошёл до знакомой колонны справа от входа, на которой большими буквами написано: "Для курения". Это было традиционное для него место встреч и прощаний с городом.

Курить хотелось безумно. Почти два часа перед взлётом и больше трёх в самолёте. Очень большой перерыв для человека, который выкуривает по пачке в день. Раньше на борту можно было дымить, но Влад, несмотря на силу своей привычки, всё равно не представлял, как лететь, если все решат этим воспользоваться. А как детям?

Такси или каршеринг? В последнее время у людей, умеющих водить и приезжающих в крупные города, появился реальный выбор. Каршеринг на практике всегда оказывался дешевле. Иногда, в разы. Для многих это важно. И если водитель уверен, что справится с движением в чужом городе и не устал, имеет смысл брать машину в аренду.

У Влада такой выбор не стоял. В Питере всегда добирался на арендованых машинах, и ни разу не пожалел. У него не было большого опыта вождения, но он чувствовал себя спокойно, зная город. Самым отвратительным всегда оказывался выезд с территории парковки, и ее поиск по прибытии.

Приложение обозначило поблизости сразу три машины. По привычке выбрал «Хёндай». Он оказался ещё и с самым большим запасом топлива. Потопал с сумкой на дальнюю стоянку. Машина открылась нажатием кнопки на дисплее. Влад закинул вещи на заднее и сразу заглянул в бардачок – документы и топливная карта на месте. Вышел осмотреть транспорт. Сделал несколько фотографий на случай непредвиденного и занял своё место за рулём.

Один шлагбаум, второй. Теперь прямо – до Пулковского шоссе. Здесь налево и километр до КАДа. На развязке направо. Машин в потоке было мало, вся трасса хорошо освещена. Ехать одно удовольствие. Периодически то справа, то слева проплывали заводы. Жилых секторов здесь практически нет. Они стояли только на севере и на юге от кольца, справа – леса и промзоны, слева – Финский залив.

Усталость всё-таки сказывалась. В самолёте поспать нормально не удалось, поэтому держать полосу не всегда получалось. Нет, Влад не засыпал, просто внимание временами рассеивалось, и после каждого смещения он быстро уводил авто обратно.

Спустя двадцать минут после съезда на КАД он добрался до Парголово – самого северного района Петербурга. Налево и прямо, в сторону станции метро "Парнас", теперь направо. Со всех сторон тянулись к небу огромные новые жилые дома в 26 этажей светлокоричневого цвета. На несколько секунд в душе что-то сжалось. То ли от воспоминаний, то ли от предстоящей с минуты на минуту встречи.

В эстетичном нагромождении этих "свечек" и "книжек" нужно было суметь не пропустить ни один поворот, чтобы потом не делать крюк. Но Влад справился. В нужный двор заехал с северной стороны, теперь налево и по эстакаде. Между домами не оказалось свободных парковочных мест. Неудивительно.

Машину пришлось ставить прямо на бордюр в том месте, которое для этого не было предназначено. Мелочи. Влад на секунду задумался, выдохнул, открыл дверь. Закрыл в приложении аренду и сделал ещё одно фото автомобиля. На автомате достал пачку сигарет и зубами вытащил из неё одну. Телефон показывал начало восьмого. Наверняка уже или ещё не спят и ждут. Начал звонить.

7.

Новосибирск, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

День за днём одно и то же. Будильник, зубная щётка, крепкий чай, на плечи куртку. По пути на работу нужно купить сигарет. Самое главное изменение последних месяцев – пачки на день теперь еле хватает, приходится даже экономить. На работе хоровод надоевших лиц, интриги, сплетни, хамство начальника и растворимый кофе на сдачу. До обеда время идёт быстро, а потом наскучивает. Ближе к вечеру уже приходится выживать – подташнивает. Социальный гастрит, вызванный самыми страшными паразитирующими бактериями. После работы нужно успеть в магазин. Город забит пробками, а «вотсапп» вопросами о делах, на которые ответить ровным счётом нечего. Доползаешь до своей коробки, а там ничего нового. Лишь бы хватило желания что-то приготовить. Но ведь продукты куплены, ради которых всё это. Как не приготовить? Телевизор, зубная щётка, созерцание мешков под глазами, подушка.

Олега лихорадило. Вчерашний день наградил его за все старания жесточайшим похмельем. Голова потяжелела, ноги ныли. Поддерживать осанку было практически невозможно – тело размякло, а сознание не могло концентрироваться на ровной красивой походке. Только сейчас он осознал, что «минералка» закончилась ещё вчера вечером, когда он пытался избавиться от неприятной сухости во рту, которая начала мучить его, едва он закончил пить. Фильтрованная вода была безвкусной и почти бесполезной, поскольку фильтр основательно вытянул из неё всё, кроме молекул самой воды.

Стоя посреди кухни со стаканом, Олег задавался вопросом, почему раньше он мог пить намного больше и несколько дней подряд, а сейчас похмелье настигало его ещё во время застолья, и, обхватив за руки и за ноги, как искусный борец, притягивало к столу. Утром же с каждым месяцем становилось всё тяжелее собрать себя с мыслями и стать похожим на порядочного члена социума. Видимо, во всём оказывались виноваты сигареты. Он был не настолько стар, чтобы не иметь возможности позволить себе расслабиться, да и болел редко. Значит, всё-таки сигареты.

Осознание причины не помогло. Рука сама потянулась за оставленной на столе пачкой, а разум – за воспоминанием о том, где может лежать зажигалка. Нашёл. Маленький слабый огонёк изуродовал кончик табачной прелести, дым потянулся под потолок. Олег забыл открыть окно, равно как и обещание владельцам квартиры не курить даже на балконе. Первая проблема была решаема, вторая – неактуальна. С каждой затяжкой никотин всё сильнее давил на виски, словно обхватывая голову хитроумным приспособлением для пыток. Вскрылась ещё одна проблема. Сигареты постепенно убивали некогда здоровый желудок, и сейчас Олега сильно затошнило. В голове крутилась лишь одна мысль – «поскорее бы она дотлела».

Докурив и отставив стакан, Олег пошёл приводить себя в порядок. Нужно было зарабатывать деньги, чтобы можно было позволить себе жильё и возможность уйти в ежедневный запой, прекраснее которого в жизни ничего не осталось. Никогда бы не подумал, что чистить зубы дрожащими руками так сложно. Нужно быстрее закончить и это, ведь долго смотреть на опухшее лицо за последние месяцы стало невыносимым.

Странно, насколько точную иллюзию жизни даёт алкоголь. Пока он наполняет твоё тело, ты чувствуешь себя выдающимся и раскрепощённым, даже если пьёшь в одиночестве. Мечты и фантазии вырываются наружу и заполняют всё пространство вокруг. А коли ты пьёшь не один, то твои фантазии смешиваются с чужими, и превращаются во что-то большее. Хочется говорить, хочется улететь зимовать на юга, хотя бы «лодырем», и главное, это кажется реальным, а отсутствие денег и обязательства – мелочью. Либо же алкоголь вгоняет тебя в сильнейшую депрессию, от которой со временем начинаешь получать удовольствие – эффект от этанола прямо пропорционален тому настрою, с которым ты за него берёшься. Вправду, ты ведь такое ничтожество, от которого не зависит ровным счётом ничего, а значит, страдать можно вечно, вечно пить и испытывать весь спектр эмоций. Сегодня ты палач, а завтра – рукоплещущий ему раб. Можно быть мерзавцем, ведь ты – никому не нужен. А когда наступает похмелье, ты пытаешься выжить. Тебя ломает, подбрасывает, и разум требует пережить хотя бы первую половину дня. Это снова даёт иллюзию значимости существования по эту сторону поверхности земли.

Олег прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он слаб. Но тщетные попытки вылезти из этой ямы заканчивались тем, что он убеждался в том, о чём сокрушался во время самоубийственных каждодневных вливаний. Он одинок, и даже с родителями давно не общается, не имея сил выслушивать претензии – наслушался с детства. Когда-то они бессознательно решили просто задавить ребёнка, сделать его своей копией, воплотить в нём всё, до чего у самих руки не дошли. В итоге – не воплотили ничего, но выноватым оставили, конечно, его. Само по себе это, безусловно, воплощение глупости и слабости. Акт бессмысленный и беспощадный, как новогодний штурм Грозного. Но Олег остался с тем, с чем остался: с долгами, упрёками, и упрёками за долги, и в полном одиночестве.

Чужие чада растут быстрее и обычно намного качественнее, потому что до них нет большого дела. Многие родители палкой воспитывают своих детей, забывая, что им она когда-то не помогла. Они идут вперёд без остановки. Просто не знают других ходов. Поэтому мат им в этой игре в воспитание гарантирован. Ребёнок станет либо тем, кем он хочет стать, либо сломается и будет тем, от кого родители его оберегали. Конечно, есть те, кто искренне верит во всё, что им внушают и не видят своего пути. Сказали старшие – они правы. Это слабые люди, а не самые лучшие по версии твоей мамы.

Своему единственному оставшемуся другу, знакомому по тем временам, когда они вместе помогали общему товарищу поднимать полученный в наследство бизнес, Олег немного завидовал, и не всегда молча. У Влада другая ситуация: у него было всё, но ему вряд ли что-то было действительно нужно. По крайней мере, так казалось. Влад любил женщин, и всегда был среди самых красивых. Его не удерживала ни жена, ни мать, ни сотрудники силовых ведомств. Наличие денег, женщин и знакомств, полезных и бесполезных, как с ним, нивелировало в глазах Олега любую его депрессию и порой сеяло вражду. Но тем не менее, Влад относился к Олегу слишком просто, чтобы по этой причине порвать отношения, а Олег, наоборот, слишком болезненно – две наркотические крайности дружбы поддерживали колебания маятника.

Олег закончил, вышел на кухню. Положил печенье на пустой желудок, запил водой, не найдя желания возиться с чаем. Грустно заглянул в сигаретную пачку. Да, опять покупать. Сколько уходит на эту привычку? А сколько уходит, благодаря ей? Дополнительно замаскировав перегар мятной жвачкой, накинул куртку. Интересно, почему ему было стыдно дышать после попойки на продавщицу табачного, а на коллег уже нет?

Олег закрыл за собой металлическую дверь. Ключ в замке дважды звонко провернулся и спрятался в правом внешнем кармане. Ватные ноги, покачивая, вынесли из подъезда человека, вывели за угол на проспект имени идеолога коммунизма и смешали с толпой. Навстречу шли уже уставшие мужчины и женщины, ещё активные студенты-технари и люди в синей форме с позолоченными плечами.

Никогда не сдашься? Звучит как наказание.

8.

Тюмень, Российская Федерация. 22 января 2020 года.

Человеку нужен не просто человек, а уверенность в следующем дне. Человеку необходимо знать, что будет завтра. И даже те, кто говорят, что живут одним днём, просто уверены в завтрашнем, но молчат об этом и живут якобы сегодняшним. Искусственно создаётся иллюзия того, что лёгкость бытия порождает счастье, но это не так. Счастье – это труд. Иногда адский. И чтобы с ним справиться, как раз и нужен человек. Человек надёжный и любящий, с которым приятнее смотреть в одну сторону, чем просто друг на друга.

Аня по обыкновению готовила завтрак. Мясо громко шкварчало на сковородке, разнося аппетитные ароматы по всей квартире. Все движения девушки были невероятно легки и точны. Вадим ещё спал. Он никак не мог восстановиться после командировки, и Аня решила его не беспокоить, использовав прекрасную возможность неспешно повозиться с домашними делами наедине со своими мыслями и сделать приятный сюрприз для любимого. Через открытую форточку доносились звуки утреннего города – шум автомобилей и чьи-то приглушённые разговоры.

Минут через десять Вадим всё-таки проснулся и сразу прошёл в ванную. Аня заулыбалась, предвкушая похвалу за заботу.

Звучит эгоистично, но любой труд должен вознаграждаться. Хотя бы словом. Особенно труд каждодневный и в суете малозаметный. Отдавая эмоцию, ты должен получать эмоцию взамен. То же о времени. Эти вещи, пропущенные через его призму, оказываются ценнее денег и одолжений.

Аня услышала торопливые шаги своего мужчины. Вадим прошёл мимо, правой рукой коснувшись её спины.

– Доброе утро, – вскольз бросил он, потянувшись за стаканом с водой.

– Доброе, любимый.

– Уже готовишь?

– Конечно.

Ответное молчание Аню немного задело. Да, готовлю. А дальше? Но через секунду это отпустило.

– Совсем нет настроения с утра.

– Почему?

– Не знаю.

– А кто будет знать? – детским голоском она игриво подразнила его, размахивая деревянной лопаткой.

Вадим не оценил её юмора, и, скривившись, достал телефон.

– Ты же не слышал, Катька со своим улетает в Черногорию? – Аня не оставляла попыток растормошить усевшегося на диванчик мистера "встал не с той ноги".

– Откуда мне знать?

– Ну вот. Они урвали билеты по хорошей цене, распродажа какая-то. Ну сейчас не сезон ведь, и отели дешёвые. Мне кажется, всё равно здорово. Хоть не загареть, так страну посмотреть.

– Кредит взяли?

– Почему кредит? А может и заняли у кого, я не в курсе.

– Не понимаю, зачем им.

– То есть?

– По средствам нужно жить.

– Не пугай меня. А кто определяет эти средства?

– Они же никогда богато не жили. Какая Черногория? Тем более в кредит?

– Эмоции недостижимы для бюджета, Вадя, – почти отчаянно протянула Аня.

– Я просто не понимаю, куда они лезут.

– Да что с тобой, Вадим? Ты-то чем лучше? – Аня бросила лопатку мимо плиты.

Кажется, это прозвучало слишком грубо, и ей стало немного неловко. Аня умела оправдывать людей, обычно считая их хорошими, просто другими. "Кто мы такие? Цари Иудейские?", – учила её мать. А с близкими это даже и не обсуждалось. Но пауза продолжала висеть. Хотелось то ли продолжить спор, чтобы расставить по доске фигуры, то ли извиниться. Часы, как метроном, отсчитывали эту минуту молчания и неповиновения. Вадим, не отрывая глаз, смотрел на женщину, сказавшую недопустимые в отношении мужчины слова.