Невидимый враг

– Это можно расценивать как попытку оказать психологическое давление на подозреваемого и членов его семьи. Ничего, разберемся.

– Валентина планирует оформить тебя в штат службы безопасности. Временно, на место Григория Малышева. Он обычно выполняет обязанности телохранителя детей, но сейчас в отпуск ушел. Это даст мне основания выдать тебе револьвер.

– Конечно, я торопилась и тратить время на бумажную волокиту, связанную с провозом оружия на борту самолета, не захотела. Но захватила набор метательных ножей и сюрикенов. Они выполнены из высокотехнологичного пластика и спокойно путешествуют всюду со мной в багаже или даже в карманах. – Хитро улыбаясь, я едва уловимым движением руки достала из кармана пиджака четыре «звездочки» и развернула веером, демонстрируя Максиму.

– Карты смерти? Обожаю! Но таких продвинутых никогда не видел! Откуда подобная красота?!

Приятель называл так сюрикены из-за классической техники метания, которая общепринята на Востоке. Выполняется с колена или от пояса, движением руки, напоминающим раздачу карт.

– Японские коллеги презентовали несколько лет назад.

– Везет тебе, Охотникова, – завистливо протянул Макс и прищелкнул языком.

– Это точно. Везение – мое второе имя.

Все оставшееся время пути мы с приятелем болтали о разной ерунде. Вращаясь в одних кругах, мы были примерно осведомлены, чем все эти годы занимался каждый. Так что лишних вопросов избегали задавать. Просто вспоминали Ворошиловку, ребят. Я расспрашивала, как ему служится на должности солидной, но беспокойной. Сотников отвечал, что наладить работу было сложно. Сотрудников хороших набрать, приучить к своим требованиям. А теперь все катится вроде обоза по накатанным рельсам, и жизнь идет, как в тихом болоте. Но бывают и неприятные сюрпризы вроде последних событий.

* * *

Сотников не зря называл загородный дом, принадлежащий Валентине Полянской, усадьбой. И насчет отношения хозяйки к безопасности не преувеличивал. Она серьезно подходила к этому вопросу и явно не жалела средств. Это бросалось в глаза при беглом взгляде на увешанный видеокамерами забор. По крайней мере, ту его часть, что я успела рассмотреть.

Ворота открылись сразу, как только внедорожник Макса притормозил. Мы проехали вперед и снова остановились.

– Добрый вечер, Максим Викторович, – в салон заглянул охранник.

– Как тут?

– Порядок, – молодой человек поправил поднятый выше уровня глаз прибор ночного видения, – я только что вернулся с обхода территории. Остальные посты тоже доложились: все тихо. Валентина Григорьевна звонила, справлялась о вашем приезде.

Макс кивнул, и внедорожник плавно покатился дальше по аллее.

– Нервничает, начальница, – прокомментировал приятель, – но нас беспокоить не стала. Знает, что поговорить надо было, детали обсудить.

– Приборы ночного видения? Серьезно? – кивком указала я в сторону оставшегося позади охранника.

– Тебе этого сейчас не видно, но территория огромная. Здесь можно свободно небольшой заводик разместить. Примерно в центре расположен хозяйский дом. Вон там, левее, пара коттеджей для гостей, теннисный корт, бассейн, зимний сад, который описывает полукруг и примыкает к хозяйскому дому. Дальше клумбы, аллеи, небольшая парковая зона, а ближе к восточной границе владений несколько хозяйственных построек, гаражи. Коттеджи для горничных и поваров и домик для охраны. В общем, когда будет время, проведу обзорную экскурсию, сама поглядишь. Иллюминировать все это глупо. К тому же накладно и рано или поздно начнет раздражать обитателей хозяйского дома.

– Ты прав. Если с мерами безопасности переборщить, подопечные станут чувствовать себя не под охраной, а в заключении.

– Поэтому хорошо освещается периметр, въезд, ну и места расположения камер, иначе в их существовании нет особого смысла. Ночью охранники делают обход каждый час. Сначала я погорячился и экипировал каждого фонариком-дубинкой. Фонарь такой с длинной, полой ручкой и пятью большими батарейками, которые кладутся внутрь. Они же придают дубинке дополнительный вес.

– Ну и как? – хмыкнула я, предвидя ответ.

– Прослужило это чудо техники от силы недели две. Потом началось: фонари тухнут, батарейки текут. А без начинки это и не фонарь, и не дубинка. Бесполезные, короче говоря, штуковины. С тех пор охранник имеет при себе определенные спецсредства: бронежилет, наручники и револьвер – травматику. А для темного времени суток – приборы ночного видения. Валентина все это оплатила, не скупясь. А я, болван, поначалу экономить бюджет пытался, – усмехнулся Макс.

– Видно серьезный подход к проблеме безопасности.

– Точно подмечено, – прокомментировал приятель.

* * *

Кабинет Валентины Полянской располагался в просторной комнате Он был совмещен с библиотекой и отделялся от нее большой аркой. Свободные от книжных полок стены отделаны резными деревянными панелями и украшены старинными панно. Повсюду расставлены журнальные столики, кресла и банкетки. Женщина сидела за массивным антикварным столом, стоящим в глубине второй комнаты, и занималась какими-то подсчетами.

– Наконец-то, – завидев нас, Валентина поднялась со своего места и пошла навстречу.

Пока Максим представлял нас друг другу и мы обменивались приветствиями, я исподволь рассматривала госпожу Полянскую. Женщина выглядела моложе своих лет, была ухоженной, стройной, подтянутой. Строгий деловой костюм модного в этом сезоне цвета горького шоколада, умеренный макияж, пшеничного оттенка волосы собраны в пучок. Примерно такой я себе ее и представляла.

– Спасибо, что чутко отреагировали на просьбу приехать немедленно.

– Пока не за что, – сдержанно ответила я.

– Честно говоря, я представляла вас себе несколько иначе, – женщина пытливо всматривалась в мое лицо.

– Правда? – ну да, подумала я: зная хотя бы часть моего послужного списка, трудно себе представить стройную, изящную, симпатичную, молодую девушку, – и молча улыбнулась.

– Да. Извините, наверное, это был неуместный комментарий. Последнее время я просто сама не своя.

– Вы переживаете за сына, вполне понятно.

– Валентина Григорьевна, если я вам сегодня больше не нужен… – начал Сотников.

– Да, конечно, время позднее. Спасибо, Максим, отправляйся отдыхать. Для Евгении уже приготовили комнату. Мы остановили выбор на гостевой спальне, что находится через дверь от комнаты Маргариты. Будь добр, попроси кого-нибудь из охранников отнести туда багаж Евгении. Горничные уже разошлись.

Макс согласно кивнул, простился и вышел.

– Давайте присядем на кресла, вон возле того столика, – продолжила Валентина, – я просила накрыть нам легкий ужин и чай, на случай, если вы проголодались с дороги. И простите, что, не обсуждая с вами, решила вопрос жилья. Если это неприемлемо, я готова оплатить номер в гостинице.

– То, как вы распорядились, действительно гораздо удобнее. Не нужно тратить лишнее время на переезды. Так что, если мое круглосуточное присутствие не стеснит обитателей дома, предпочитаю быть рядом с подопечными.

– Хорошо. Что насчет ужина?

– Если можно, только чаю.

– Да, я, пожалуй, составлю вам компанию, – Валентина разлила напиток по чашкам, – последнее время совсем плохо сплю. Ирина, наш повар, добавляет в обычную заварку немного ромашки, мяты и уверяет, что это успокаивает нервы, – женщина вымученно улыбнулась.

– Хотела бы я заверить, что все будет хорошо. Но пока не ознакомилась со всеми материалами уголовного дела, от радужных прогнозов воздержусь. Вы же понимаете, что, возможно, мне придется провести самостоятельное расследование?

– Да, конечно, делайте все, что нужно.

– И для этого требуется абсолютная свобода действий, четко поставленная задача. Плюс ваше полное доверие.

– Свобода в каком плане?

– Во-первых, в процессуальном. Первое, что нужно сделать утром, это составить и подписать договор. Вы наймете меня как представителя интересов сына, серию и номер адвокатского удостоверения я предоставлю. Это нужно, чтобы получить полный доступ к материалам следствия. Протоколы допросов, доказательная база, экспертизы, все, что может понадобиться. Для меня в уголовном деле не должно оставаться неясных моментов.

– Хорошо. А во-вторых?

– Вы должны понимать, что я берусь установить истину и гарантирую только это, – я покрутила в руках чашку с недопитым чаем, решительно поставила ее на стол и взглянула в глаза Валентины, – освободить Романа, если его обвиняют незаконно или безосновательно. Но если в ходе расследования выяснится, что ваш сын действительно виновен в убийстве…

– Не станете скрывать этого от полиции?

– Да. Не стану.

– Я понимаю. И абсолютно уверена в невиновности Романа. Он хороший мальчик, умный, талантливый. Несмотря на то, что в последнее время усиленно проверяет на прочность мою к нему любовь. Это просто такой период, рано или поздно через него проходят все подростки. Но поверьте, на жестокое, хладнокровное убийство мой сын неспособен! Я его хорошо, правильно воспитала! – Женщина всхлипнула. И какое-то время казалось, сейчас разрыдается. Потом невероятным усилием воли Валентина сдержала уже блестевшие на глазах слезы.

– Значит, мы договорились. И не расстраивайтесь, если Роман не виноват, я докажу это. Но есть еще один вопрос, который нужно прояснить.

– Да, конечно.

– Максим сказал, вы хотели оформить меня телохранителем обоих детей. У вас есть серьезные основания опасаться за жизнь Маргариты? Меня обычно нанимают, когда угроза велика и реальна.

– Нет, нет, Евгения, ничего такого. Просто Григорий неожиданно попросил отпуск, со спиной у него там что-то, на лечебный курорт отправился. А нанимать еще одного человека в штат, Максим сказал, не имеет смысла. Потом увольнять придется. Вот он и предложил немного совместить. У Риты простой график: утром в колледж, потом домой. Репетиторы, учителя танцев и музыки приезжают на дом. Во время ее занятий вы можете спокойно заниматься расследованием. Но если это по какой-либо причине неудобно, только скажите. Максим временно повысит одного из охранников, поручит ему должность телохранителя.

– Не нужно. Меня это действительно не затруднит. Тем более что вести расследование придется и среди сокурсников Романа и Риты. И простите, если мои вопросы кажутся вам немного неуместными, но, приступая к расследованию, я должна все уточнить. В последнее время вам никто не угрожал? На жизнь детей никто не покушался?

– Мне понятно их происхождение, – усмехнулась женщина, – вы кое-что видели, кое-что слышали. И находите меры безопасности немного чрезмерными?

– Ну, разве что немного, – улыбнулась я.

– У всех бизнесменов есть недоброжелатели или завистники. По-другому просто не бывает. Но никаких угроз или конфликтов не было никогда. Просто я могу себе это все позволить, – Валентина повела рукой, – и предпочитаю перестраховаться.

– Понятно, тогда вопросов пока больше нет.

– Я дам распоряжение юристам, они подготовят договор к утру. А сейчас провожу вас в вашу комнату.

* * *

Мы прошлись по коридору, миновали просторный холл с огромной люстрой, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и свернули в правый коридор.

– Сейчас в этом крыле только комнаты детей и гостевые спальни, которые частенько пустуют. Когда Роман и Рита были маленькие, рядом с ними постоянно проживала гувернантка.

– А где она сейчас? – Я подумала, что о характере детей, их стремлениях и склонностях лучше всех может рассказать тот, кто воспитывал их, в течение многих лет находился рядом.

– Наталья? Я дала ей хорошие рекомендации и помогла найти работу в приличной семье с двумя маленькими детьми. Если вы, Евгения, пожелаете с ней пообщаться, чуть позже организую встречу. Насколько я знаю, семья банкира Николая Сомова сейчас находится на отдыхе, за границей. Разумеется, няня уехала с ними.

– Мама? Я услышала голоса… – неожиданно дверь ближайшей комнаты отворилась. На пороге стояла растрепанная девушка в легком халатике, наброшенном поверх пижамы.

– Рита? Дорогая, ты почему еще не спишь? Евгения, позвольте представить вам мою дочь Маргариту.

– А это знаменитая…

– Евгения Охотникова, – Валентина перебила дочь, – будет твоим телохранителем. Временно заменит Григория.

– Прикольно.

– Будь добра, раз уж до сих пор не спишь, согласуй с Евгенией свой график на завтра и ближайшие дни.

– Хорошо, мама. Я могу заодно проводить Женю в ее комнату. Все там показать.

– Ладно. Доброй ночи, Евгения.

– Доброй ночи.

– Ты тоже, – женщина бросила на дочь строгий взгляд, – особо не задерживайся. Не надоедай. И сразу же отправляйся спать.

– Ладно. Пока, мам, – девочка поцеловала мать в подставленную щеку, улыбнулась, – пойдемте, – кивнула она мне.

Мы прошли немного вперед по коридору.

– Вот ваша комната, – девушка толкнула дверь, – я слышала, как охранник приносил багаж.

Мы прошли внутрь. Средних размеров уютное помещение. Приятная, светлая отделка, есть вся необходимая мебель. Кровать, тумбочки, шкаф, пара удобных кресел, небольшой столик. По правую сторону расположена дверь в ванную комнату.

– Можно я посижу тут, пока вы вещи разбирать станете? – Рита плюхнулась в кресло.

– Конечно, можешь называть меня Женя и на «ты».

– Здорово! Это вообще так здорово, что телохранителем будет девушка!

– Почему? – Я сдержанно улыбнулась.

– Ну, ты такая стильная, красивая. Меня все сразу зауважают! А Гришка всегда нос воротил и дружил с Ромкой, они же мальчики! А мальчикам нужно держаться вместе, и все такое. Та дверь, – сама себя перебила бойкая девушка, вспомнив, что взяла на себя обязанности гида, – туалет и ванная. Санузел совмещен с другой гостевой спальней, поэтому там, внутри, проход в следующую по коридору комнату. Но сейчас в ней никого нет, пусто и заперто. Раньше, когда здесь жила Наталья, мы все вместе часто в прятки играли. Я в закрытую гостевую спальню пробиралась и пряталась в шкаф или под кровать, не нашли ни разу.

– Ты скучаешь по ней? – Я слушала болтовню девушки, одновременно распаковывая и раскладывая по полкам вещи, косметику и прочие необходимые мелочи.

– Наверное. Няня жила здесь много лет. Но не подумайте, мама ее не выгоняла. Наталья сама как-то сказала, что мы выросли, у нас другие интересы появляются. Глядишь, дети выучатся, будут работать. Рита замуж выскочит, а в доме гувернантка живет. Смешно. Вот мама ей другую семью и помогла подыскать. Мы созваниваемся, видимся, правда, редко. Наталья все время работает, а мы с Ромкой учимся. Плюс мама постоянно нагружает: теннис, верховая езда, музыка. Хорошо, мне от уроков рисования кое-как удалось отбиться. Полтора года ушло на то, чтобы убедить учителя и, главное, маму, что у меня обе руки левые.

– Не любишь живопись? – хмыкнула я.

– У мамы много времени и средств ушло на то, чтобы привить нам с братом чувство прекрасного. И во мне оно развилось ровно настолько, чтобы ясно понимать: из-под моей кисти выходит откровенная мазня. Вот танцы – это совсем другое дело.

– А чем увлекается брат?

– Ромка? Математикой и всем, что так или иначе с ней связано. Логика, анализ, в шахматы играть любит, головоломки разгадывать. У нас в колледже вообще в прошлом году тест провели, решили уровень интеллекта измерить, анонимно, чтобы детей не травмировать. Так Ромка базу взломал и выложил результаты в Сеть. А куратор потом маму вызывала на беседу.

– И каковы были ваши результаты, если не секрет?

– Я сто пятнадцать едва набрала, – пожала плечами девушка.

– Но это хороший показатель, а ты вроде расстроилась.

– Ага. У Ромки сто девяносто пять! Учитывая возраст и то, что мы еще в процессе развития, это значит…

– Что твой брат гений!

– Математический, – уточнила девушка, – несмотря на природную болтливость Ромки, его лингвистические способности стремятся к нулю. Правда, он иногда слова, падежи путает, а ударение – это вообще его слабое место.

– Ну, вы еще подростки, сама заметила, развитие идет полным ходом, так что со временем этот небольшой перекос выровняется.

– Или останется! Говорят, Эйнштейна все окружающие считали придурком. А у него айкью равнялся двумстам.

– Это верно. И в младших классах он считался отстающим учеником и позже, во взрослом возрасте, производил на собеседников странное впечатление. И тем не менее являлся гениальным ученым.

– И Ромка таким станет! Если не изменит мир, то внесет значительные поправки!

– Значит, ты веришь в брата?

– Конечно! Ведь будущее за продвинутым интеллектом!

Я не стала убеждать подростка, что множество умных и талантливых людей сгорели быстро, как падающие звезды, и не оставили существенного следа. Или блеснули на миг и исчезли, не выдержав конкуренции, давления, быта, не справившись с пристрастием к алкоголю или по множеству других объективных или субъективных причин. Девушка еще слишком юна, чтобы понять и осмыслить такие слова.

– Рита, скажи, а что ты думаешь об убийстве?

– Тебе правда интересно мое мнение?

– Конечно. Вы с братом учитесь в одном колледже. И погибшую девушку ты знала, и с Романом вы большую часть времени вместе.

– Полицейские просто дураки! Или хватаются за соломинку. Главное, выдумывают ерунду! Откуда только что берут?! Ромка вовсе на Машку внимания не обращал, никогда. И вообще мама нас просто в ежовых рукавицах держит. «Никаких излишеств!» – это ее жизненный девиз. И, пожалуй, еще один: «Ни минуты свободного времени!» Ведь если детей хорошенько загрузить, тогда совершенно точно у них не останется сил или желания делать пакости.

– А теперь?

– Что?

– Вы уже не дети, подростки.

– Теперь тем более нужен глаз да глаз! Вот, взять хотя бы мою группу в колледже. Ребята учатся разные. У пятерых родители на заводе, «Сельмаше», работают, остальные из более обеспеченных семей. Но есть дочь банкира и сын известного ростовского оперного тенора. И только нас с Ромкой утром привозит и забирает после занятий телохранитель.

– Уверена, что поначалу это активно обсуждалось всеми. А сейчас никто не обращает внимания. Привыкли и не замечают.

– Ну, вроде того. Только все равно: позор, стыдобища! Хотя ты стильная, красивая, с тобой появиться не стыдно!

Не успела я подивиться такой гибкой логике, как девушка продолжила:

– Жалко, в колледж завтра не надо. Потом два дня выходных. До понедельника так долго!

– Я хотела спросить, а почему вы учитесь в середине августа?

– А, – отмахнулась Рита, – в нашем учебном заведении все не как у людей. Сессию перенесли, каникулы и практику тоже. Завтра как раз последний день, но «хвостов» у меня не было, а лабораторные и практические работы я уже почти все сдала. Основные занятия начинаются в понедельник.

– Значит, завтра ты свободна?

– Как же! С утра урок верховой езды. Потом игра на фортепиано, затем небольшой перерыв, после обеда танцы. Закончить две лабораторные работы по физике. И написать эссе по литературе.

– Завтра утром я должна тебя отвезти…

– К сожалению, никуда. Тренер приезжает в усадьбу, конюшня и лошади свои имеются.

– Хорошо, значит, сразу отправлюсь в полицию и СИЗО. Рита, а ты хорошо знала погибшую девушку?

– Машу Титову? Мы учились на одном курсе: «Гостиничный менеджмент». Так что были знакомы, но не более того. С Машей нас ничего не связывало, интересы разные, образ жизни отличается кардинально.

– Вы же обе студентки, – аккуратно подначила я.

– Да. Вроде и так. Но это только на первый взгляд. Мой день расписан и плотно загружен. Из развлечений – только интеллектуальные.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Музеи, театры, выставки, филармония, – начала перечислять девушка в ответ на немой вопрос, – можно еще книжку почитать. Серьезную, разумеется, беллетристика не приветствуется. Никаких тусовок, клубов или дискотек. Изредка разрешались посещения школьных мероприятий или, сейчас, тех, что в колледже проводятся.

– А тебе бы очень хотелось отправиться на дискотеку или в клуб?

– Теперь даже и не скажу. Уверена: попади я в одно из подобных мест, просто не знала бы, как себя правильно вести. Ощущение скованности и неуместности не покидало бы меня весь вечер. Вот, кстати, Маша, по слухам, вела гораздо более свободный образ жизни. И чувствовала себя во многих ночных заведениях города как рыба в воде.

– Правда?

– Да. Но подробностей я не знаю. Титова с Леной Розаевой вроде бы дружила, по крайней мере, я видела пару раз, как они шептались и хихикали. Ведь так обычно поступают подружки.

Умненький, воспитанный, открытый и очень одинокий ребенок, подумала я, когда Маргарита, попрощавшись, отправилась в свою комнату. Вероятно, поэтому она так обрадовалась моему появлению в их жизни.

* * *

Утро следующего дня я по многолетней привычке начала с пробежки и небольшой силовой тренировки. Выбирая маршрут, мудрствовать особо не стала, просто пробежалась по периметру огромной территории. Заодно устроила себе обзорную экскурсию при свете дня.

Макс был абсолютно прав: усадьба обширная. И безопасности тут уделяется много внимания и средств. Я насчитала шесть постов охраны и пару дюжин видеокамер. Обитатели дома могут чувствовать себя спокойно, хотя, если задаться целью, в любой, даже четко отлаженной, системе можно выискать слабые места.

Мои утренние занятия не остались незамеченными. Как только я закончила последнее упражнение на растяжку, раздался звонок мобильного телефона.

– Привет, Женька. Валентина вчера забыла обменяться с тобой номерами, – раздался в трубке бодрый голос Макса, – она говорит, раз ты такая ранняя пташка, можешь, когда закончишь, зайти к ней в кабинет. Договор уже готов к подписанию.

– Привет. Спасибо, приму душ, переоденусь и зайду.

Хозяйку дома я застала свежей, собранной и готовой к рабочему дню. Ничто во внешнем облике Валентины не указывало на сильные душевные переживания, которые, несомненно, мучили женщину.

Особо не мешкая, мы обменялись номерами телефонов. Подписали договор, тут же Валентина сделала копию для предъявления полицейским. Размер моего гонорара и возможные условия выплаты премии мы обговорили еще вчера.

Женщина любезно предложила мне воспользоваться ее старой машиной, «Ниссаном» две тысячи пятого года выпуска. Автомобиль был в отличном техническом состоянии, просто Полянская последнее время предпочитала более престижные и дорогие марки машин. Валентина еще вчера отдала распоряжение приготовить, проверить и заправить «Ниссан» к моему приезду, как и составить доверенность на вождение. Это сэкономит массу сил и времени. Валентина выдала мне некую сумму на расходы, и мы простились до вечера.

Сотников рассказал, что дело по убийству девушки находится в седьмом отделении полиции города Ростова-на-Дону, которое расположено в Железнодорожном районе на проспекте Стачки. Немного в стороне, ближе к выезду из города, около станции «Первомайская» находится СИЗО, где содержится Роман Полянский. Я в кратчайшие сроки изучила карту города и была готова к любым свершениям.

* * *

Проспект Стачки оказался одним из самых длинных в городе. Магистраль пересекала практически весь мегаполис и упиралась в набережную реки. Отделение полиции располагалось в небольшом белом трехэтажном старинной постройки здании с колоннами.

Дело об убийстве Марии Титовой находилось в производстве у старшего лейтенанта Ильи Никоненко. Дежурный не стал чинить мне препятствий, просто проверил удостоверение и выписал пропуск. Кабинет следователя располагался на втором этаже. Его я нашла быстро и без труда.

– Я так понимаю, что вы ко мне? – Старлей оказался шатеном, примерно тридцати лет, щуплого телосложения и, видимо, приятной внешности. Сейчас правильные черты его лица исказила недовольная гримаса.

О, вот и осложнения! Люди, конечно, ко мне по-разному относятся. Но чтобы так встречали! Обычно подобным взглядом смотрят на злобную, противную, надоедливую муху. Некая смесь брезгливости, отвращения и опаски.

– Меня зовут Евгения Охотникова, – протянула я удостоверение и договор, – из этих документов следует, что я представляю интересы Романа Полянского и имею право затребовать все материалы дела для ознакомления. Также мне необходим от вас документ, позволяющий получить пропуск для посещений задержанного в СИЗО.

– Из Тарасова? – Старлей покрутил корочку адвоката. – А что в Ростове юристов не осталось? Или госпожа Полянская решила бросить в бой все возможные силы? Значит, репутация у вас должна быть определенная.

– Если желаете, можете навести справки. Телефончик дать?

– Благодарю, у меня свои источники.

– Как желаете, – я повела плечом. В полицейском управлении Генка всегда организует мне прикрытие. А если вдруг «источник» старшего лейтенанта окажется способным копать глубже, что ж, на здоровье. В послужном списке Евгении Охотниковой нет фактов, порочащих ее репутацию.

– Ладно. Вы можете ознакомиться с материалами дела. Но только в моем кабинете, – нехотя проговорил старлей, – разрешение на свидания с подследственным тоже выпишу, в конце рабочего дня. У меня куча дел в производстве и писанины – море, зашиваюсь.