Пленники Зоны. Кровь цвета хаки

– А вы дуйте к заставе вояк и все там вынюхайте: сколько людей, где, что делают, куда двигаются и чем пах… воняют. Ясно?

Звери припали на передние лапы, холки вздыбились, клыки обнажились.

– Исполнять! – гаркнул Корсар, выпрямляясь и вставая.

Псы вскочили и метнулись в кусты.

– Будь проклят тот день и час, когда я стал такой же тварью… А-а-а-а!

Корсар снова застонал, крик ненависти и страдания вырвался из его уст и покатился по туманным просторам Зоны. И его услышали все – и люди, и лесные звери. А еще звери в людском обличье…

* * *

Гибель двух бойцов из оцепления не стала для майора Лапердина чем-то из ряда вон выходящим. В Зоне и раньше происходили потери личного состава, и случались ЧП внутриведомственного масштаба с пропажей солдат, выявлением коррупции, порчей имущества и техники, дезертирством. Но это было давно!

А с некоторых пор в зоне отчуждения сформировалась новая, относительно спокойная атмосфера. Своя, ни на что не похожая, устоявшаяся. Здесь теперь Лапердин был для всех бог и царь, и не только для военных, но и для всего прочего блуда: сталкеров, анархистов, бродяг и даже залетных наемников. Благодаря отличной агентурной сети, узаконенной иерархии и изменившейся Зоне майор с некоторых пор стал главным надсмотрщиком закрытой территории. Закрытой, безопасной и все еще богатой. Потому что наличие в ней ценных артефактов, оружейных складов и проведение секретных исследований никто не отменял – все это по-прежнему присутствовало в Зоне, охранялось извне и курировалось армейцами во главе с Лапердиным. Теперь, чтобы попасть внутрь все еще тщательно охраняемого сектора, не нужно было искать подпольные пути, давать взятки, забрасываться с парашютами и скрываться от вездесущих вояк. Сделал официальный запрос в штаб, получив разрешение, приехал, оформил в комендатуре пропуск, заплатив «добровольный взнос на охрану природы зоны особого контроля» – и вперед. Пожалуйста, проезжай, проходи! Срок пребывания оговорен в А-сертификате, выданном комендатурой, условия и правила поведения – там же. Без проблем – ступай и делай там свои дела. Без нанесения ущерба экологии Зоны, без убийств, грабежа и приобретения постоянного места жительства. И только одному лишь Болотнику разрешалось оставаться внутри зоны отчуждения неопределенное время, но с периодическими отметками в комендатуре. Все же он являлся местным старожилом и активным помощником властей, так сказать, оком Зоны внутри нее. А еще ему, Легенде Зоны, был противопоказан выход за ее пределы вследствие приобретенных в давние времена психофизических свойств организма. Попросту говоря, Болотник не мог выбраться на Большую землю из-за внезапной боли и страданий, начинавшихся при пересечении границы Зоны и, предположительно, ведущих к летальному исходу.

Болотник!

О нем Лапердин вспомнил сразу, как только были обнаружены тела погибших бойцов из оцепления. Сопоставив насильственные признаки с причиной убийства, он понял одно: Корсар все еще жив и даже боеспособен, но, вероятно, ранен и нуждается в лечении. А единственным лекарем, способным вылечить любую тварь в Зоне, до сих пор считался Болотник. К нему-то и должен будет обратиться за помощью сталкер. А значит, нужно опередить врага и изолировать от него известного местного доктора.

– Мухин, – майор прижал телефонную трубку к уху плечом, одновременно зажигая сигару, – живо снаряди на Большие Лужи группу старшего лейтенанта Долгушина, пусть захватит отделение солдат из роты охраны Периметра, возьмет спарку «Отбой», двойной БК[10] и запас продовольствия на три дня. Задача Долгушина – сопроводить и безопасно доставить ребят из роты охраны к хижине Болотника, а затем убыть в расположение своей части. Задача отделения охраны – обеспечить защиту Болотника и изолировать его от контакта с Корсаром, который вследствие ранений может появиться у лекаря в ближайшее время. К операции приступить немедленно, на сборы час, о прибытии и размещении бойцов сразу доложить мне. Если все ясно, выполнять!

– Так точно, товарищ майор. Есть выполнять!

Лапердин закурил, пуская в серый потолок клубы дыма, и посмотрел на карту. Чтобы изолировать Большую землю от выхода на нее отмороженного на всю голову Корсара, нужен был как минимум полк. Силами батальона численностью в полтысячи бойцов – не справиться. Но и распространяться за пределами Зоны о введении комендантского часа и его причине майору никак не хотелось. Утечка информации подобного рода обязательно бы навредила и операции по поимке преступника, и репутации начальника гарнизона, и вызвала бы тревогу в высших кругах Минобороны.

– Сделаем все сами! – вслух подытожил свои мысли майор, смакуя сигару и сплевывая крупинки табака. – В крайнем случае призовем добровольцев и наемников. Малой кровью отделаемся. А потерю двух бойцов из оцепления спишем на аномалию. Например, блуждающую. Сейчас главное – не вынести мусор из судна, которое уже дало течь!

Он почесал двойной подбородок, потер большим пальцем уголок рта и тяжело вздохнул. Лафа спокойной жизни военного гарнизона кончилась, начинались серые тревожные армейские будни.

* * *

«Кто я?»

Кажется, когда-то так назывался кинофильм с участием Джеки Чана, герой которого потерял память, а потом по крупицам восстанавливал свою личность, сущность и место в жизни.

Корсар сейчас тоже задавался этим вопросом, пытаясь увидеть себя со стороны, в новом обличье, понять свое место в пищевой цепочке Зоны, значимость, положение.

А положение его оказалось крайне поганым. Если не сказать – совсем распоследним.

Сталкер вновь заглянул в серое зеркало придорожной лужи, провел заскорузлой ладонью по заросшему лицу, поворошил обгорелый ежик никогда не отрастающих волос – подарок радиации со Станции. И если убитую печень и забитые легкие он когда-то смог вылечить «филейкой» – лечебным артефактом, – то сантиметровые безжизненные волосы всегда оставались одной длины и не росли. Да еще и погорели в костре.

Корсар прищурился – вслед ему в луже сморщился и его клон; открыл рот в безмолвной зевоте – близнец в воде повторил движение.

– Чего ты тут корчишь рожи, урод?! Посмотри, на кого ты стал похож. Теперь тебя даже собственная дочь не признает, не то что друзья. Друзья!

Он так давно не виделся со своими боевыми товарищами, с теми, с которыми бок о бок пришлось когда-то зачищать Зону от «Бастиона», отъявленных головорезов-фанатиков Ока, от самых ужасных тварей и мутантов, расплодившихся здесь благодаря радиационным выбросам и покалеченной ДНК, от прочего сброда, вставшего на путь войны, грабежей и беспредела.

– Никита! Ден! Орк! Ребята, где вы сейчас? Живы ли? Спецназ всегда в теме, жив, должен жить… Кэп, Аперкорт, Зубоскал… Вы, мои товарищи и соратники, ушедшие в «Пепел» и в военсталы… Где вы, Неприкасаемые? А сталкеры Полтора и Бодайбо? Вы-то, на хрен, куда подевались, когда нужны в такую трудную минуту?! Когда…

Сталкер осекся. «А чем могли бы помочь мне верные друзья? Пластическую операцию сделать? Косметическую процедуру передвижного SPA-салона организовать или донорами побыть, вместо зеленой жабьей субстанции накачать своей родной кровушки? Ничего… Ничегошеньки! – Корсар скривился от отчаяния, уже в десятый раз посетившего его покалеченный разум только за последние сутки. – Что делать? Куда идти? Кто примет меня такого, кто поймет, поможет, вылечит?.. Вылечит! Болотник! Лекарь-волшебник, известный знахарь и Легенда Зоны».

Псевдопес, осторожно подобравшийся к луже, кося боязливым взглядом на нового хозяина Зоны, стал лакать синюшным длинным языком грязную воду. Зеркало, отражающее небосвод и фигуру сталкера, сразу исказилось, помутнело, образ Корсара задергался, поплыл и вконец нарушился.

– Пес смердящий, тьфу на тебя! – бросил расстроенный сталкер и, отпрянув от лужи, уже обратился в пустоту: – Нужно срочно найти Болотника.

* * *

Старший лейтенант Долгушин, задержавшись возле березы, на минуту залюбовался природой. Да, именно так – залюбовался! В Зоне биом давно уже возвращался в прежний, докатастрофный вид, когда щебетали птички, шумела от ветерка сочная листва украинских просторов да весело журчали в низинках чистые ручьи. После той эпичной битвы на Станции (на которую Долгушин не успел попасть) в результате свержения «Бастиона» и верхушки Ока, уничтожения самых страшных мутантов и деактивации ядерного заряда, установленного у Разлома, в Зоне вновь установился мир. Прибывшие ученые, давно изучившие причину выбросов и главную проблему мутации фауны и флоры здешней территории, взялись за спешную работу, и вскоре Разлом был изолирован от внешнего мира, не грозя больше выплесками радиации и потусторонней энергии. Зона вновь стала оживать. И заслуга в этом – большей частью «Неприкасаемых», которые объединились вместе с Шелестовым и разгромили Станцию. А теперь… Теперь ему, старлею Долгушину, нужно было защелкнуть свой рот, наплевать на честь и достоинство русского офицера и ликвидировать одного из последних «Неприкасаемых», которого совершенно случайно подстрелили его бойцы. Зашибись!

Он перестал созерцать прелести окружающего мира, которые затмились мыслями о поимке Корсара, тяжело вздохнул и стал догонять ушедшую вперед группу.

Псевдопес с облезлым боком и седой шерстью на загривке рыкнул, глядя вслед удаляющимся людям, и юркнул в глубь чащи.

– Говоришь, много вооруженных людей идет к болотам? – вопросительно взглянул на плешивого пса Корсар и, получив ментальный ответ зверя, кивнул. – Хороший пес! Молодец. Я понял тебя и учту твои сведения. А теперь чеши отсюда, мне нужно побыть одному.

Мутант радостно махнул хвостом и исчез за кучей валежника. Сталкер присел на поваленное дерево и задумался. Переть в заведомо расставленные вояками сети он не собирался, но пересечься с Болотником как-то нужно было.

Корсар раскрыл смятую пачку папирос, подобранную им возле трупа наемника, найденного им на просеке осинового перелеска по наводке псевдопсов. Час назад звери сообщили ему о человеке в темно-синем комбинезоне, который угодил в аномалию и погиб. Они не сожрали его, ожидая милости хозяина, поэтому были удивлены, когда сталкер не разрешил полакомиться опаленной плотью чужака, а наоборот, грустно воспринял случайную гибель наемника. Да еще и закопал его, водрузив на холмик земли связанные крестом ветки.

Корсар позволил забрать себе кое-какие вещи из хабара «синего»: оружие, провиант, аптечку и КПК. А также – запасную одежду из ранца покойника, которая уж точно не могла ему больше понадобиться. В «наладоннике» набрал сообщение о смерти наемника и указал координаты места его захоронения. Все чин-чинарем, как сделал бы и любой другой на его месте.

Но сидевшие в недалеком схроне люди иначе расценили его действия…

– Хват, валить его надо. А то уйдет, – шепнул напарнику лежащий со снайперской винтовкой наемник, не отнимая глаза от оптики.

– Все-таки думаешь, что это он завалил Хана? Выстрелов вроде бы не было. – Второй «синий» тоже наблюдал за Корсаром в бинокль, сидя в засаде за поваленной елью.

– А то кто же?! Видать, ножичком сработал, сука. Втихую. Снял нашего дозорного и обобрал его, как распоследний…

– …А зачем тогда хоронил? Все же ритуал совершил по чести и совести, – перебил товарища Хват.

– Следы заметает. Козел!

– А эсэмэс и координаты в сети КПК? Для чего?

– Чо ты физику морщишь, Хват? Если бы да кабы… Убил, обобрал, закопал и сообщил, чтобы плохо не думали про него. Да мало ли, блин! Валю его?

– Жмых, тебе лишь бы пулю всадить в кого-нибудь. Делай, как знаешь, я тебе командир, что ли? Сам уже взрослый мальчик, тебе решать. Я не мамка и не папка тебе. Если считаешь, что он завалил Хана, то мочи гада. А если он не виноват? – раздраженно бросил наемник и, убрав бинокль, сполз ниже, закрыл глаза.

– Виноват – не виноват… Давно ли ты, Хват, стал гуманистом? Раньше мочили всех вдоль и поперек: сталкеров и бродяг, вояк и анархистов, даже пепловцев и «Бастион» валили. И не задумывались, че-почем. А сейчас что?

– Ты, Жмых, либо совсем дурак, либо притворяешься. Зона уже давно не та, здесь все иначе, по-другому. За произвол и треш теперь вся Зона горой встанет. Разрешили нам вольно и открыто гулять здесь, перестали гонять и зуб точить на нас – вот и славно. Сами себе на уме, но башку иметь нужно на плечах всегда.

– И? – никак не унимался напарник с винтовкой.

– Вот же… Пристал. Делай, как знаешь, стрелок, блин! Но я бы не стал. Последить нужно за ним. Понять.

– Дуремар ты сам, а не я! Понять ему… ишь… Опачки-и!

Хват дернулся, открыл глаза, прильнул к биноклю.

– Что там?

– Исчез, падла! Как в воду канул, – в сердцах бросил Жмых. – Говорил же, мочить нужно, а теперь ищи ветра в поле.

– Как исчез?! Куда? – стал водить оптикой по сторонам Хват, оглянулся.

– А я знаю? Сидел за валежником, курил, а потом наклонился – и все… нет его.

– Жди, сейчас встанет. Не спать же он там лег.

– А может, нас учуял и залег или пополз по флангу? – Жмых оторвался от прицела и стал озираться вокруг. – Видел, как он общается с псами? Верховодит ими.

– У тебя фантазии, Жмых, как у девочки-малолетки. Бди справа, я гляну, в чем дело.

– Прикрою, – бросил наемник с винтовкой, проследив за удаляющимся товарищем.

Через десять минут разведчик вернулся. Живой и здоровый, только хмурый и задумчивый. Он сообщил:

– Нет его. Вообще нет. Ни следов, ни запаха. Будто не курил, не копал, не был вообще. Странно! Как призрак.

И тут на его КПК пришло сообщение, которое не только поразило обоих наемников, но и вызвало у них горькую досаду.

«Всем «синим» отмашка! В Зоне объявился плохиш, описание прилагается… Приказ в случае обнаружения – ликвидировать и сдать труп на заставу воякам или передать по линии «Б». Оплата высокая. Конфиденциально».

Сообщение это пришло от надежного источника, и описание добычи совпадало с внешностью того, кого они, Хват и Жмых, только что упустили.

– Я же говорил, что мочить нужно! – мгновенно вскипел Жмых, тряся винтовкой. – Сразу было ясно, что он гад. И Хана завалил, обшмонал, и в розыске, и с тварями общается… Уж не контролер ли он?!

– Успокойся уже!.. Какой на хрен контролер, если похоронил нашего?! А вот кто он на самом деле – это нужно разобраться. Обязательно найти и разобраться.

Хват закусил губу, сжал кулаки и зло посмотрел на разворошенный ранец погибшего Хана и его могилу.

Глава 4. Обстоятельства красного уровня

Корсар в силу своих новых сверхспособностей, конечно же, учуял засаду наемников и наведенный в спину ствол и мог побиться об заклад, что те двое хотели выстрелить. «Опять в спину! Что ж за жизнь такая настала?! Почему и вояки, и наемники мечтают всадить мне пулю в спину? Что я сделал кому из них, чем навредил? – Он не стал уничтожать угрозу, а попросту ретировался с линии огня. – Ведь и товарища их похоронил, и их ничем не обидел, отчего же зло таить на меня, зачем поганые поступки совершать? Совсем обозлился народ! Лишь бы пальнуть да поживиться. Нет в людях меры, одна поволока в глазах и муть в башке».

С этими мыслями сталкер продирался сквозь кусты, утирая мокрые от досады глаза. Может быть, поэтому он и не заметил, не почувствовал двух бродяг, расположившихся на пикник возле старой одинокой березы.

Парни немедленно вскочили на ноги, схватили оружие и застыли истуканами, завидев незнакомца, вывалившегося из густого кустарника, словно гонимая псевдоплоть.

Небольшой костерок, пара банок консервов, разогревающихся в золе, два рюкзака, вехи, воткнутые рядом, планшет с мелькающими на экране картинками голых баб. Один молодой, почти безусый, в еще свежей туристической обнове, с АКС74У[11] в слегка дрожащих руках. Взгляд напуганный, мечущийся, губки дрожат, ноги полусогнуты. Другой, видать, поопытней – постарше, в потертом брезентовом плаще, вязаной шапочке, с помповым ружьем. Стоит уверенно, в позе «а-ля хозяин здесь я», смотрит исподлобья и сердито. Этот явно готов нажать на курок, зная для чего и почему.

Корсар мгновенно оценил обстановку, развел руки, в одной из которых держал полутораметровый посох.

– Мир вашему очагу, братцы! Прошу прощеньица, что напугал, потревожил. – Сталкер слегка улыбнулся, всем видом показывая, что не опасен и спокоен.

Но вот старший из бродяг расценил его внезапное появление и странный вид иначе, ответив строгим голосом:

– Потревожил, но не напугал. Мы не из пугливых. Иди, куда шел, нечаянный товарищ.

Дуло его оружия по-прежнему сулило только лишь проблемы – серьезные и более вероятные, чем ствол в дрожащих руках молодого, нервно озирающегося напарника.

– А погреться, устроить мену? – миролюбиво продолжил Корсар. – У меня есть, что предложить вам. У вас кое-что есть для меня. Уверен.

– Это вряд ли. Мы еще только зашли в Зону, товара ноль. А твой хлам не интересует. Так что ступай с богом, сталкер!

– Ну, отчего же? Имеется хабар случайно погибшего наемника, могу обменять на инфу, которой вы обладаете.

– И какой же мы обладаем инфой, о которой и сами не ведаем? – ехидно парировал старший бродяга, крепче сжав ружье.

– Вы же с кордона идете?

– Допустим. И?

– С заставы вояк?

– Ну, и что?

– Да опустите вы стволы, напрягают они меня. Говорить сложно.

– Так и ты нас напрягаешь. Попросили же, проходи мимо, куда шел.

– Мужики, я с миром!

– Слышь, миролюбивый ты наш… – Бродяга в плаще сплюнул под ноги, не сводя внимательного взгляда с незнакомца. – Мы не торговать пришли сюда и не друзей искать… Третий нам лишний. Сказал же, иди, куда топал. Нам не нужно проблем.

– Я уйду через пять минут. И проблем не хочу…

– …Мужик, ты плохо понял? Или туго слышишь? Ступай себе дальше, та инфа, что тебе нужна, принесет нам одни проблемы. Голимые.

– Я Корсар, – коротко ответил сталкер.

– Я тоже пират, – тут же подхватил старший бродяга, хотя на его лице и мелькнула тень удивления, – но это ничего не меняет.

– Хм… – Корсар убрал с небритого лица натянутую улыбку. – Так-то нормальные сталкеры в Зоне в ответ на приветствие тоже представляются.

– Считай, что мы ненормальные. Еще вопросы есть?

– Нет, ты чего такой злой-то? – Сталкер ощутил прилив крови к лицу, ему всегда были неприятны такие вот типы, шлендравшие по Зоне, абсолютная безкультурщина, безмозглость, дерзкие придурковатые хмыри… Но Зона зачастую правила таких, воспитывала, окультуривала. А если не могла, то просто убивала.

– Тебе чо надо, залетный? – сердито промолвил старший. – Мы сидим спокойно, чай пьем, беседы беседуем, строим планы на жизнь, а ты тут такой прекрасный красаучег явился, не запылился, навязываешься в знакомцы, рисуешься, вынюхиваешь чего-то. Не-е, так не пойдет. Катись дальше, бродяга!

– Да понял я, понял! – в сердцах бросил Корсар, кисло сморщившись. – Все меня гонят, все пытаются стрелять. Изгой я. Как пить дать – изгой! На хрен никому не нужен, видать, время подошло…

Бродяги переглянулись, затем вздрогнули оба, когда планшет вдруг просигналил пришедшим сообщением. Кинув мимолетный взгляд на лежащий в траве гаджет, старший бродяга недовольным зычным голосом сообщил:

– Ну и? Кушать очень хотца! Ступай, земеля. До свидос!

Корсар прищурился, опустил руки и тяжело вздохнул, понимая, что разговора и делового сотрудничества не выйдет, скорее, случится огнестрел или драка. А ведь раньше совсем не так было! Совсем не так…

– Когда прочтете сообщение в своем порносайте, парни, то не бросайтесь за мной вслед, эта форма наживы вам не принесет счастья, – вдруг выпалил он, усмехнувшись при виде меняющихся физиономий бродяг.

– А ну, Ростик, глянь в планшете, чего там накалякало Информбюро, – сказал старший и прижал приклад ружья к плечу, прицелившись в сталкера.

Молодой бросился к гаджету, неумело закидывая автомат на плечо, отчего тот начал сползать и мешаться. Через минуту парень, бледнея и заикаясь, зачитал сообщение о поиске беглого сталкера-плохиша.

– Так вон оно что?! – Старший бродяга сделал несколько твердых шагов к мужчине, навел на него ствол помповика в полуметре от лица. – Ты у нас беглянка? Добыча! А я-то все кумекаю, чо он поет тут и зачем пытается в друзья навязаться. А тут вон оно чо!.. Награда. Даже за труп… Корсар, говоришь?

– Не делай этого!

– Что-о?

– Не делай того, что тебе сейчас пришло на ум, – проговорил Корсар медленно и тихо, будто психотерапевт во время лечебного гипноза пациента.

– А что мне… А с чего ты взял… Да ты!..

Бродяга внимательно всмотрелся в черты лица незнакомца, в его глаза. Необычные и очень странные. Даже, правильнее сказать, страшные. Неприятное лицо, тусклый, безжизненный взгляд, источающий глубокую печаль и какое-то дикое напряжение. Будто перед ударом, перед смертельным поединком. И как только опытный бродяга уловил в этом посыле звериную нотку, он нажал спусковой крючок.

– Нет! – Корсар за мгновение до выстрела коротким взмахом ударил по стволу, отводя его от себя.

Помповик изрыгнул сноп картечи в сторону, громким звуком хлопнув по ушам. Пока сталкер выхватывал у старшего оружие, выкручивая бродяге руки в силовом захвате и не сводя с него пристального взгляда, молодой заваливался навзничь, морской звездой раскинув конечности. Заряд свинца угодил ему в грудь.

Борющиеся внезапно заметили это, на миг замерли, а потом снова встретились взглядами. Бродяга отшатнулся, словно его кипятком ошпарили, оставив ружье противнику.

– Ты… Ты-ы!.. Ты, сволочь, чо натворил-то? Ты моего напарника… Ты Ростика завали-ил, сука-а!

– Штопор, стоп! Стой на месте. – Корсар ощутил дикий укол совести, боли и еще чего-то очень неприятного прямо в сердце. И в голове тоже. Он не мог поверить, что только что застрелил простого пацана. Начинающего сталкера. Точнее, убил не он, а более опытный бродяга, но не без его, сталкерского, участия.

– Откуда ты мое прозвище… Ты кто-о? Ты чо натворил, гад? – Бродяга по кличке Штопор пятился назад, выставляя правую руку ладонью вперед. – Нет, не смей… Меня как свидетеля. Как… Слышишь, забудь, мужик!.. Не надо… Остановись.

– Это я тебя просил остановиться, я предупреждал, что… – Корсар осекся, понимая, что натворил, да еще и толком ничего не успел объяснить этим двум бедолагам, случайным незнакомцам на просторах Зоны.

– Не убивай! Слышишь, мужик… Или кто ты там… Я никому… Я могила. Молчать буду, уйду прочь.

– Я только что погубил сталкера! Я только что убил сталкера-а! Зона-а, твою мать! – заорал Корсар, брызжа слюной и устремив бешеный взгляд в серое небо. – Что же ты со мной делаешь?! Что ты сделала со мной, проклятая-я? За что-о?

Штопор засеменил прочь, плюхнулся задом в траву, попал ладонью в горячую золу, обжегся, отдернул руку, на четвереньках пополз дальше. Мимо рюкзаков, мимо лежащего на спине напарника, удивленно уставившегося голубыми глазами в небо, из уголка рта парня текла струйка крови. Бродяга сейчас молил Черного Сталкера и Зону лишь об одном – быстрее убраться с чертовой поляны и от этого страшного псевдосталкера с бледно-зеленоватой кожей, вертикальными кошачьими зрачками и гипнотическим нечеловеческим взглядом. От объявленного в розыск беглеца, несущего смерть и убившего Ростика.

Бродяга исчез в кустах, а затем, безоружный и без вещей, бросился бежать сломя голову, подальше от страшного существа. И только обессиленный, стонущий Корсар, упав на колени, возносил руки вверх и молил, молил о пощаде Зону. Громко, навзрыд, истошно. А в ответ ему с древней угрюмой березы сыпала пожелтевшая листва, да шевелил ее старую крону вездесущий ветерок.

* * *

Волчий билет, который он схлопотал после нечаянного убийства вольного сталкера, Корсар воспринял как что-то неотъемлемое, обязательное, отождествленное с тем роком, что стал его преследовать с некоторых пор. И сейчас, бредя по волнующейся от ветерка осоке, машинально трогая загрубевшей ладонью гнущиеся стебельки, он понимал, чем грозит ему всеобщий бойкот и этот самый билет. Поэтому сообщение, пришедшее спустя пять минут, Корсар воспринял как должное, причинно-следственное.

«Всем! Всем! Всем! В Зоне объявлен комендантский час. Все посетители территории отчуждения, независимо от ранга и приверженности, обязаны до 20.00 часов местного времени покинуть закрытый сектор и пройти идентификацию на любом из восемнадцати КПП. Руководство охраны Зоны обещает безопасность добровольно покинувшим закрытый сектор лицам и гарантирует им неприкосновенность. По истечении комендантского часа и объявления его окончания все эти лица могут вернуться в Зону. Мероприятие проводится в целях поимки опасного преступника и чистки Зоны от вредных и нежелательных элементов. Всем срочно покинуть Зону!»

Корсар понимал, что этим «нежелательным элементом» и «опасным преступником» значился он сам. Тот, что совершенно случайно и нечаянно стал изгоем Зоны, ее вредоносной частицей. И все здесь, от наемников до вояк, даже сталкеры, стали ненавистными недружелюбными боевыми единицами. Попросту говоря, врагами! И все эти лица на экране КПК и в мозгу бывшего десантника превратились в красные жирные точки. Враг! Он им, а они ему. А это значило, что ему осталось жить считанные дни… Какое там?! Считанные часы!