Требуется водитель-любовник

В полседьмого вечера раздался звонок по внутреннему телефону.

– Алле, мой котик! ― сказала Алевтина. ― Я сперва обиделась. Но твои начальники объяснили, что у тебя такой особый, жесткий стиль общения. И мне это нравится. Поэтому я купила кое-что для тебя. Посмотри в прикроватной тумбочке. Примерь. Буду в семь, мой сладкий!

С тяжелым сердцем Роман открыл тумбочку и достал типичный набор любителя БДСМ: кнут, черный корсет, фуражка полицейского.

«Нет у людей фантазии», ― мрачно подумал Роман и выбросил отвратительные вещи в камин. Туда же отправилась и упаковка «Басе».

В семь часов явилась сама Смерть. Именно так выглядела Алевтина в длинном черном плаще, надетом на корсет, обнажающий свисающие по бокам складки, увы, немолодого тела. Напудренное добела лицо усиливало эффект «Я за тобою пришла с косою».

– Почему ты не в форме? ― резко бросила «госпожа», ступая на паркетный пол двенадцатисантиметровыми шпильками умопомрачительных ботфорт.

Рома решил быть в меру откровенным:

– Потому, дорогая, что у тебя совершенно нет вкуса. Что это за дрянь на тебе? Это, по-твоему, жестко? У нас разве Хеллоуин? Ты похожа на старуху с косой.

Алевтина явно растерялась. Казалось, она колебалась между намерением выгнать наглеца и желанием продолжить будоражащее нервную систему общение. Ей вообще никто не перечил уже лет пятьдесят, и происходящее сейчас выводило ее из привычных рамок. Она решила поиграть. Роман понял, что может немного потянуть время. Он уже знал, как действовать дальше.

– Я хотел бы сам выбрать то, что ты наденешь! ― вкрадчиво сказал он. ― Иначе, прости, ничего не будет.

Женщина неожиданно смутилась. Она ушла, вернувшись через полчаса груженная тряпками и обувью. Стала примерять одно за другим платья, белье и комбинации. Роман, устроившись в кресле возле камина, наблюдал за «показом мод», радуясь, что может отсрочить неизбежное. Когда ворох нарядов иссяк, мужчина заявил, что ему ничего не понравилось. Он предложил немедленно ехать по магазинам и прикупить то, что им обоим придется по душе.

Они несколько часов кряду кружили по городу на новеньком форде. Роман выбирал наряды своей престарелой подруге так придирчиво, будто от этого зависела его собственная жизнь. По дороге обратно они даже почти подружились, и, если бы Алевтина не так пылала желанием затащить парня в постель, он даже испытал бы к ней что-то вроде симпатии.

Когда они снова оказались в гостевом домике, Аля ―теперь ее можно было так называть, ― налила себе коньяку и начала осенний марафон страсти. В какой-то момент Роман, сопротивляясь, слишком неловко оттолкнул «возлюбленную», и пожилой организм не вынес ― у незадачливого мачо на руках оказался труп старухи. Хуже всего, что в этот момент в поисках супруги в домик вошел сам Александр Возняк. Судя по его лицу, он мгновенно понял, что только что овдовел…

Возняк побагровел. Его темные тяжелые глаза, остро пронзив Романа, теперь блуждали по комнате; сперва взгляд уперся в разбросанные по полу вещи, затем «ощупал» мертвое полуголое тело жены. Спустя какое-то время холодный рассеянный взор зацепился за початую коньячную бутылку, и, словно бы споткнувшись о полупустой бокал, вернулся к Роме.

– Инсульт, наверное, ― прохрипел наш мачо, поправляя рубашку.

Позади Возняка вырос вооруженный охранник. Роман почувствовал, как его сердце, сделав резкий и сильный толчок, застряло где-то в районе кадыка. «Хоть бы быстро застрелил», ― мелькнуло в голове молодого мужчины.

Возняк снова с удивлением посмотрел на Рому. Жестом олигарх велел секьюрити выйти, затем подошел к Алевтине и попытался обнаружить пульс.

– Мертва моя куколка… ― как-то рассеянно произнес Александр Иванович. ― А ты… То есть, вы с ней тут… забавлялись, и вдруг она ни с того ни с сего… Да?

Роман не знал, что ответить. Он никогда не имел дел с ревнивыми мужьями, а, наоборот, сам не так давно застукал жену в объятьях приятеля. Мужчина вспомнил тот вечер, когда бывший друг сбивчиво отговаривался стандартным набором слов: «Всё не так, как ты подумал… Я тебе сейчас всё объясню». Эти фразы тогда сильно разозлили Рому ― даже сильнее, чем сам факт измены, ― и он попросту выбил любовнику супруги пару зубов. Вспомнив пережитое, Роман не стал спорить, а только обреченно кивнул.

Возняк вскочил. Рома, ожидая удара, инстинктивно прикрыл голову руками. Но неожиданно получил ободряющий шлепок по спине.

– Здорово придумал. Чисто, ты смотри. Ни крови, ничего. Это, ― Возняк ткнул дрожащим пальцем в графин со спиртным, ― был яд, да? Нет? Ну ничего, судмедэкспертизу я куплю. Всё чисто, чисто! Ай, молодец! А что же он сам не сделал, а? Я же Герцену заказ делал. Значит, тебе остаток суммы, да? Всё, всё! Я свободен! ― «Безутешный» вдовец моложаво прыгал по комнате и даже приплясывал. ― Эх, молодца! Ты, главное, прессе сообщи, если потребуется, что ты ее любовник, и что она померла от инсульта.

– Но ведь так и было… ― ошарашенно прошептал Роман.

– Да, конечно, конечно! Тебе чеком или налом? Или Герцену? Я же ему предоплату делал. Конечно, налом. Пойдем в дом, пойдем. Коньяк будешь? Не из этой бутылки, конечно. Слушай, значит, я тебя как бы застукал, а ты как бы не наемный убийца, а любовник моей женушки, да? И она от удара скончалась? Классно придумано! Голова!!

Рома растерянно побрел за Возняком. Перед тем как покинуть домик, он обернулся и посмотрел на тело Алевтины. Ее волосы стелились по полу, а стеклянный неживой взгляд буквально сверлил потолок. На лице усопшей застыли какое-то странное успокоение, безмятежность и даже мудрость. Мужчина ощутил жалость к этой, по сути, незнакомой ему женщине. Он подумал, что мог бы стать ей другом ― не любовником, а именно другом, понимающим ее горькое одиночество. Возможно, она и искала именно сочувствия, но, будучи деловым человеком, просто не знала, через какую фирму его заказать. «Прости меня, – беззвучно произнес Роман, – и спи с миром».

В большом доме, похожем на помпезный замок Властелина Вселенной, Рома получил толстый конверт, не чокаясь, выпил стопку коньяка за упокой души новопреставленной рабы Божьей Алевтины, а затем, чокнувшись, еще рюмку за какого-то Герцена. Идти в коттедж за вещами не хотелось, но пришлось. У входа в гостевой дом стояли полицейский и два журналиста. Судя по тому, как непринужденно Возняк пожал блюстителю порядка руку, страж порядка был в доску свой. Рома рассказал ему чистую правду и с обоюдного согласия отправился восвояси.

Денег в конверте было много ― десять тысяч долларов. Возможно, за заказное убийство платят больше, но откуда законопослушному гражданину это знать? Возвращаться на съемную квартиру не хотелось, тем более что он уже забрал все свои пожитки и отдал ключи условной соседке. Чтобы как-то переключить внимание, Рома забрел в свой любимый кабак.

Оставалось надеяться, что некто Герцен, не желая возвращать гонорар, не потревожит Возняка выяснением подлинных обстоятельств гибели супруги миллионера.

Анна

Утро застало Рому в какой-то из комнат, располагающихся над питейным заведением. Парень вспомнил, что не очень сильно напился, скорее, просто устал. Часы показывали семь. Можно было еще поспать, но настойчивый стук в дверь не давал покоя. Роман открыл. На пороге стоял старый знакомый ― тот самый пьяница, который засунул в его карман роковой листок с объявлениями. На этот раз он снова принес газету. На первой полосе был напечатан некролог госпоже Возняк. Но хуже всего было другое: на фотографии крупным планом был запечатлен он, Роман, собственной персоной. «Молодой бойфренд в порыве страсти сгубил одну из самых влиятельных женщин страны», ― кричал заголовок. Под ним в трех колонках в стиле газетного шансона описывался долгий путь Алевтины по карьерной лестнице ― от главного бухгалтера до жены министра-олигарха. Несостоявшийся любовник узнал из текста много интересных подробностей. Оказывается, 60-летний Возняк полностью зависел от своей 75-летней супруги. Всё имущество принадлежало ей.

Когда Рома допил утренний чай, его мобильный ожил.

– Але, дорогой, мы тут прочли утреннюю прессу! ― вязко начал администратор. – И все, мягко говоря, в а*уе. Ромик, ты угробил клиентку. Это статья. Понимаешь, что это значит?

– Меня уволят? ― с надеждой спросил Роман.

– Тебя?!! Да на тебя спрос адский!.. Это же лучшая реклама для любой секс-машины. Алевтину у нас, знаешь, как звали? Барракуда. А знаешь почему? Ее никто из наших водителей не устраивал. Это успех, Ромик! С утра на тебя аж двенадцать заявок. Мы говорим, что ты редкий зверюга и выбирать себе клиенток будешь сам. В общем, дуй в контору, только охрану возьми понадежней, ― голос в трубке сально захихикал. ― А то тебя уже поджидают. Само собой, отныне гонорары возрастают втрое. Но, друг мой, не забывай, кто тут начальник. Выберешь из тех, кого тебе посоветуют. Сейчас к тебе Катя приедет, охранница вчерашняя. Диктуй адрес.

***

Из всех предложенных Роману претенденток более-менее симпатичной оказалась только одна: жена известного футболиста Анна Титц ― особа с силиконовой грудью и длинными красивыми ногами. Подписав документы о неразглашении, «супержиголо» отправился на рандеву.

Супротив ожиданий свидание было банальным. Анна, как и покойница Алевтина, вприпрыжку бежала от серого одиночества, в которое ее вогнали постоянное отсутствие мужа и собственный унылый нрав. Женщина ждала от «водителя» чего-то новенького, но вместе с тем страшилась всего мало-мальски необычного.

Рома, не привыкший ужинать за счет дамы, чувствовал себя немного скованно. К тому же Анна ему категорически не понравилась, хотя и была в целом привлекательной и даже сексапильной. Парень с каким-то смешанным ощущением вспомнил Алевтину: с ней хотя бы было забавно выбирать тряпки. Анна же казалась абсолютной ледышкой.

– Как насчет небольшой прогулки по магазинам? Выберем что-то красивое для те… для вас, ― с надеждой предложил Роман.

Заказчица пожала плечами и сообщила, что ненавидит шопинг. После этого над столом повисло нехорошее, грозящее Роме возможной неустойкой, молчание.

– А театр? Вы любите театр? Может, музыка, рок-концерты?

– Вы с ума сошли. Если нас с вами там увидят, пресса разорвет меня на кусочки. Это же развод. А мне он не нужен!

Рома не выдержал. Он понимал, чем это чревато, но всё же задал вопрос, ответ на который его действительно интересовал:

– Послушайте, а зачем вам любовник? У вас же есть всё ― деньги, красавец муж, известность. Даже дети, судя по Википедии.

Анна не обиделась. Напротив, она оживилась и слегка порозовела. Вытащила из модной сумочки глянцевый журнал и сунула под нос своему визави статью «10 любовниц футболиста Антона Титца». Рома понял, как надо действовать.

– Так ты хочешь отомстить? ― спросил платный партнер и получил в ответ утвердительный кивок.

***

Гостиница средней руки была обставлена на манер эпохи Просвещения: псевдоподсвечники в канделябрах, вычурная мебель, кружевные простыни. Выдержанные в этом стиле репродукции известных картин вызвали в Роме даже больший интерес, нежели фигуристая клиентка, облаченная в шелковое белье. Тем не менее всё случилось, и Роман, глядя на двухъярусную покачивающуюся люстру, испытывал противоречивое чувство, в котором смешались сексуальное насыщение и легкая неприязнь к партнерше. Последнее он даже не мог себе объяснить. Может, дело было в футболе, который как раз шел по телевизору? Анна курила ментоловую сигаретку и с интересом наблюдала за матчем. Роман тоже с удовольствием посмотрел бы лигу, но ощущение, что вот сейчас там по полю бегает известный на весь мир Антон Титц, чья жена лежит тут, лишало мужчину покоя. Уйти он не мог и потому занялся изучением какого-то модного каталога.

– В первый раз вижу натурала, который интересуется модой, ― заметила Анна. – Я могла бы организовать тебе выставку мужского прет-а-порте, если пожелаешь. Ты сам дизайнер?

Рома замотал головой:

– Нет, я не то чтобы интересуюсь… Скорее, это так, хобби.

Анна замолчала, не желая пропустить напряженный момент в игре. Когда ее законный супруг забил блистательный мяч, на лице женщины наконец появилось выражение, которое можно было бы назвать удовлетворением. Она потянулась и потерлась щекой о Ромину грудь:

– Гол! Меня это невероятно возбуждает.

Далее последовал получасовой секс-марафон, и, судя по всему, Рома вышел в премьер-лигу быстрее Титца.

Они встречались еще месяц. Анна всё так же не баловала Романа проявлением эмоций, была холодна, сдержана, принципиальна и осторожна. Чтобы не выдать себя, носила парики и черные очки. Похоже, что ей нравилась такая шпионская игра, но, когда уже Рома начал было привыкать к «подруге» как к своей девушке, фирма решила перебросить его на другой фронт.

Нинель

Новая пассия не состояла в браке ― по ее словам, не хотела привязываться к мужчинам. На самом деле, клиентка просто была некрасивой, если не сказать, страшной. Зато карьера дамы стремительно развивалась, и должность топ-менеджера крупной международной компании предоставила ей возможность пользоваться всеми благами капитализма, включая платный секс. За общество Ромы Нинель Ященко выложила конторе порядка трехсот тысяч – и это только за месяц работы «водителя».

В любви Нинель была требовательной и горячей. Ей постоянно немножко, но не хватало ― было очевидно, что женщина всегда страдала от недостатка мужского внимания.

Рома ― внешность партнерши убивала любые романтические чувства, ― сперва пользовался повышающими потенцию препаратами. Затем мужчина как-то свыкся, а позже даже заметил, что Нинель нравится ему куда больше Анны. Дурнушка оказалась смекалистой, с ней можно было и в постели покуражиться, не опасаясь в пикантный момент выпустить газы или сделать что-то недопустимое с точки зрения эротической эстетики, и в баре поразвлечься… И даже прыгнуть с парашютом где-нибудь в экзотической местности, чего Рома никогда прежде не делал. Она была легка в общении, умна и не боялась, что ее застукают с любовником. Напротив, Нинель всячески старалась выставить напоказ своего протеже, с удовольствием позировала перед камерами и не скупилась на подарки. Роман даже поймал себя на мысли, что не прочь жениться на толстушке Ященко, несмотря на то что она пренебрегает депиляцией ног.

Впрочем, отпуск Нинель вскоре закончился и она укатила в Париж, оставив после себя приятные воспоминания об Африке, Греции и Турции. Парень пытался звонить ей по скайпу, но «любимая» не отвечала. Перед расставанием Рома успел подарить подруге золотую рыбку на цепочке, чем вызвал у нее прямо-таки по-детски восторженные слезы. Но до помолвки дело, само собой, не дошло ― Роман был игрушкой для женщины, не более того… И войдя в самолет, Нинель навсегда пропала из его жизни.

Пенальти

Распрощавшись с Нинель, Рома вернулся в унылую столицу и ощутил себя страшно одиноким. Он снова снял небольшую квартиру и стал ждать следующую клиентку. За общество Ященко контора перечислила Роме только сто тысяч из обещанных трехсот. Новых заказов почему-то не поступало. Завести постоянную подругу мужчина по понятным причинам не мог. Он стал общаться с коллегой ― высоким красивым блондином Анри, в миру Стасом. Тот давно был в бизнесе и даже сумел купить небольшой коттедж в респектабельном поселке. Там жили его жена и дочь, которые странным образом мирились с тем, что глава семейства работает жиголо.

Рома заезжал к Стасу на выходных: поиграть на гитаре ― приятель был почти хорошим ударником, ― выпить виски. Стас посвятил Романа в некоторые секреты профессии. Например, следовало время от времени мелькать в прессе и раздувать скандалы, быть «в тренде». По словам Стаса, шумиха вокруг смерти Алевтины пришлась как нельзя кстати, но минуло уже полгода и о происшествии стали забывать. Нужно было снова вызвать к себе интерес СМИ.

Рома призадумался над услышанным. Он обратился к редактору местной газеты, но та затребовала больших денег за публикацию. Впрочем, попасть в новости можно было и бесплатно: достаточно выкинуть какую-нибудь необычную штуку.

Стас дал телефон знакомой стриптизерши. Девица пообещала устроить Роме драку на светском вечере. Сценарий мероприятия был прописан до мелочей: между выступлением фокусника и восточным танцем к Роману должен был подойти якобы директор кофейни, от которого по задумке ушла жена. От «рогоносца» требовалось слегка поцарапать физиономию «счастливого соперника», вытащить его на сцену и там выставить факт гнусной измены на всеобщее обозрение. К Роме на помощь должна была прийти «жена», которую могла сыграть сама стриптизерша. Под конец вечера «водитель-любовник» непременно засветился бы в прессе, мелькнул в теленовостях и тем самым заинтересовал светских львиц, которых на пати было полным-полно. И всё это стоило Роме всего-навсего десять тысяч, тогда как заказная публикация обошлась бы в шесть раз дороже.

В назначенное время Рома при бабочке и в костюме сидел в одиночестве за указанным столиком. Он ерзал на стуле и нервничал, ожидая фокусника. Программку вечеринки парень потерял, и потому не знал, когда именно произойдет нападение. Он уже заметил недобрые глаза, прямо-таки сверлившие его насквозь из другого угла зала. «Если это актер, ― подумал Роман, – то весьма талантливый. "Оскара" ему за такой взгляд». Лицо мужчины казалось смутно знакомым, и Рома решил, что это один из завсегдатаев сериальных эпизодов и рекламных роликов. Будущая звезда новостей слегка кивнул и подмигнул смотревшему, показав рукой на часы. Жест означал, что он готов и ждет нападения.

Глядевший на Рому побледнел. Он вскочил, опрокинул столик и вприпрыжку бросился к Роману. В тот момент, когда мужчина отпихнул преградивший дорогу стул, наш мачо узнал нападающего. Это был не кто иной, как известный футболист Антон Титц.

Избиение известного спортсмена стало очередной желтой сенсацией. То, что Рома при этом получил травмы, едва совместимые с дальнейшей профессиональной деятельностью, папарацци было глубоко наплевать. Зато царапина под глазом Титца вызвала небывалый всплеск сочувствия среди футбольных болельщиков, грозившихся растерзать жиголо при первом же удобном случае. Испуганный не на шутку Рома после выписки из больницы боялся выходить из дома ― интернет и пресса буквально пестрили мемами с фотографии его «зло оскалившейся физиономии». Затаившийся в зале, как и было оговорено, журналист сделал отличный кадр. Только вот о том, что пиар будет черней некуда, пожирателя женских сердец никто не предупредил. После трех суток вынужденного домашнего ареста Рома решил обсудить произошедшее со Стасом по телефону.

– Такого никто не ожидал, клянусь, ― удивлялся приятель. – Это форс-мажор.

– Да я всё понимаю! ― чуть не рыдал в трубку Роман. ― Но я даже за хлебом боюсь сходить. На улице футболисты эти меня караулят. Что делать, Стасик?

– Дай подумать до вечера.

Днем Рома попытался выйти на улицу, закутав лицо шарфом. Однако возле подъезда стояла такая подозрительная толпа молодняка, что наш мачо вернулся в квартиру. Вечером раздался звонок.

– Я договорился! ― Стаса распирало от веселья. ― В эту пятницу ты у Ламахова будешь доказывать, что не виноват. Титц придет. Судя по всему, ему этот пиар больше твоего нужен. Рейтинг поднимется выше звезд. Фриков мы тебе подкинем, как и массовку.

Алексей Ламахов вел несколько рейтинговых программ на ведущих телеканалах страны. Рома редко смотрел эти передачи, полагая, что они предназначены только для скучающих домохозяек. Как именно Ромино появление в кадре могло разрулить ситуацию, было непонятно. Тем не менее он съездил на такси в Останкино, прошел предварительные пробы и был утвержден для очередного Ламаховского «мыльного» проекта.

Сказать, что Рома нервничал перед съемками, не сказать ничего. У него тряслись руки, ноги и даже зубы самопроизвольно отбивали затейливую дробь. Он трижды уронил микрофон, который ему в конце концов закрепили на поясе. Оператору даже пришлось налить «герою» стопку коньяку.

Первым к зале-студии появился Титц. Рома так паниковал, что не мог разобрать, что говорит Антон. А тот показывал свои фото, жаловался на «рукоприкладство» со стороны неизвестного и заявлял, что избиение было заказным. Якобы теперь Антон хуже видит на один глаз и стал профессионально непригоден. Вероятно, футболист хотел получить с «обидчика» солидную моральную компенсацию. Наглая ложь возмутила Рому, и в тот момент, когда его вызвали «на ковер», он уже был почти готов к сражению.

– Встречаем этого жестокого садиста, Романа! Роман, как вы можете прокомментировать слова Антона? ― Ламахов дружелюбно ткнул Роме в лицо микрофоном. ― Вас обвиняют в избиении звезды отечественного футбола!

Романа накрыл липкий ужас. Он не мог произнести и слова. На помощь пришла тетка из зала:

– Да какой же он садист, люди добрые? У него вон ручки-то как трясутся, глаз дергается!

Зал возбужденно загудел.

– Скажите, кем вы работаете? ― участливо спросил Ламахов.

Рома глубоко вдохнул, выдохнул и посмотрел на Титца.

– Я водитель, ― выдавил он.

– Вот он, тот самый водитель, избивший известного спортсмена! Это он, не переключайте канал, ― пафосно подытожил Ламахов.

Аудитория в студии была поделена на две группы. Одна из них состояла из сторонников Романа, другая ― из болельщиков Антона: последние с самого начала изъявляли готовность разнести к чертям всю студию.

Первым в защиту Ромы выступил якобы врач, продемонстрировавший на больничных фото множественные ушибы на теле «нападавшего», затем в качестве свидетелей высказались завсегдатаи клуба. В подтверждение правоты Романа аудитории показали съемку скрытой камерой, на кадрах которой Антон, словно ястреб, накинулся на Рому. После стали говорить болельщики Титца. Они ничего не старались доказать, а просто требовали суда Линча.

– Скажите, Роман, за что все-таки вас избил Антон? ― с притворным сочувствием поинтересовался Ламахов.

– Вероятно… ― робко начал молчавший всю передачу Рома.

– Ну, ну… Тишина в зале…

– Наверное, за то, что я переспал с его женой…

– Громче! ― потребовал ведущий.

– Я переспал с его женой! ― внятно и неожиданно спокойно произнес Роман.

В этот момент Антон побагровел и в ярости ринулся к Роме. Через секунду студия превратилась в ринг, зрители повскакивали со своих мест и принялись раздавать тумаки всем подряд ― от операторов до охраны. Досталось и Ламахову, которому попросту сломали нос.

– Не переключайте кадал! ― задрав голову, чтобы остановить кровотечение, сказал в камеру Алексей. ― Вас ждет еще мдого интересдого.

Вторая часть программы была отснята уже после того, как беспредельщиков из студии выдворила полиция. Фриков и массовку рассадили пореже, а кое-кого увезли в больницу. Ламахов с тампоном в носу продолжил вести передачу.

– Несботря на то, что бде сдобали дос, я все-таки докопаюсь до истиды, ― горделиво заявил он и обратился к Антону:

– Скажите, а как вы отреагируете на заявдедие Романа? Что он пересбал с вашей жедой?

Спортсмен снова покраснел от гнева:

– Это наглая ложь. Я ему шею сверну.

– Что ж, давайте спросим об этом у вашей второй половины. Студия, встречайте, Анна Титц, супруга известдого футбодиста.

Появление новой героини направило передачу совсем в иное русло. Сперва Анна пыталась доказывать, что не знает Рому, но когда услужливый папарацци предъявил их совместные фотографии в холле гостиницы, женщина перестала отпираться. Она из жертвы превратилась в агрессора и внезапно заявила, что разрывает брак и уходит к Роману, так как он лучший в ее жизни любовник. При этом госпожа Титц демонстративно перешла на сторону мачо. Рома пытался быть джентльменом, изображая влюбленного в даму, репутация которой оказалась изрядно подмоченной, но это удалось ему плохо: Анна ему вообще никогда не нравилась, и даже Ламахов не поверил в «страсть». В конце концов, нашлись доказательства «продажности» связи Романа и Анны.

Передача тянулась еще долго и завершилась полным поражением Антона Титца. За ним прочно закрепилась репутация рогоносца, а Рома вышел из воды не просто сухим, но еще и белым, и пушистым. Он даже сумел выкрутиться из мутной истории с деньгами, которые ему платили за услуги интимного характера.

Реноме

В жизни каждого человека, говорят, происходит некое событие, которое делит эту самую жизнь на «До» и «После». В юности Рома наивно полагал, что «До» было до того, как он, будучи на третьем курсе, решил бросить институт машиностроения и стать рок-звездой. Тогда ему казалось, что «После» будет состоять из таких чудес, как музыка, гастроли по разным городам, ежедневные репетиции и красивые женщины. Непродолжительное пребывание на пике славы вскружило длинноволосую и взбалмошную Ромину голову, в которой жили грезы о международных фестивалях, но никак не о грязных переходах, где вскоре горе-рокер играл свои и чужие бессмертные хиты. К 29 годам из многочисленных поклонниц с парнем осталась одна, причем лишь потому, что их связывали штамп в паспорте и двое детей. Это была Юля, законная жена, которая еще терпела безденежье и пьянство мужа, но уже готова была подать на развод.