Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

Маргарита Малинина

Самба на острове невезения. Том 2. «Разоблачение Шутника»

Глава 20

Остров, день 5-й

– Ой, мамочки-и-и! Ой, Боженька мой! Мамочка-а-а! – вопила Анька, отойдя в сторонку от места происшествия и поминутно встряхивая руками, будто ее ладони было испачканы чем-то вязким, от чего можно было избавиться только этим способом. Но нет, ее руки были чисты, видимо, стряхивала она напряжение, а может, они просто тряслись.

Поликарповна роняла слезу, опираясь на Вовино плечо; того воротило от вида крови, вытекающей из остатков шеи, и выглядывающего оттуда позвоночника, потому он старался глядеть куда угодно, только не на труп. Макаронинку Дениса вообще стошнило, он едва успел добежать до ближайших кустов. Виктор на вид казался спокойным, но временами начинал нервно ощупывать бока когда-то привычным, но уже забытым жестом, как я догадываюсь, в поисках отсутствующей пачки сигарет. Я помню, он говорил как-то, что долгое время курил (вроде это было связано с нервной работой), но год назад бросил. Сан Саныч долго крестился, шепча молитву, потом и вовсе ушел, мотивируя это больным сердцем. Никто и не думал останавливать старика. Мы сами не знали, для чего тут стоим. Один Олег Владимирович развивал бурную деятельность: осматривал труп, следы животного, ходил кругами, что-то вынюхивая и высматривая, и сопровождал сие комментариями:

– Тело лежит на спине… Обе руки согнуты в локтях, левая покоится на животе… Ноги также до конца не выпрямлены… Вокруг тела наблюдаются следы крупной рептилии, предположительно, крокодила… К востоку и северу находятся джунгли, в одном месте проложена едва различимая тропа, на земле много сломанных веток и оборванных листьев… На западе от места происшествия расположено засеянное поле, на юге джунгли, не такие густые, выводящие на пляж… Повсюду кровь… Под ногтями ничего нет… Странно! – наконец высказал он свое мнение, разбавив мертвые факты.

– Что ж странного? – дернулся Витя и вновь полез за сигаретами. – Ах, черт! И закурить нечего! – Поняв, что обличил свою слабость, покраснел.

Не разгибаясь, Кожухов мотнул головой в сторону поля:

– Как нечего, вон целое поле конопли, – и вернулся мыслями к туловищу, над которым склонялся, продолжая его изучать.

– Конопли?! – прыснул тот в ответ. – Вы что, так шутите?

– Ни в коей мере. Это чистая конопля.

– Вот так-так… – пробормотал Виктор, очевидно, не зная, что еще можно в ответ на это сказать.

– Откуда вы знаете? – недоверчиво прищурился вернувшийся из кустов Денис.

Перерожденный полководец девятнадцатого столетия ничего не ответил, всецело поглотившись в свое любимое занятие – копаться в останках. То есть я доподлинно, конечно, не знала, что у него такое хобби, но то, что совершалось сейчас перед глазами, не оставляло сомнений в том, что это не впервые.

– Да что вы там делаете! – запищала Поликарповна, не выдержав. – Оставьте бедняжку в покое! Нужно вызвать сюда людей! Пусть они разбираются!

– Вызывайте, – отрывисто бросил ей Генерал.

– Я не знаю как! У меня нет телефона! У нас же их отобрали!

– Вот и я про что.

– Ну как? Есть же камеры! – Все молчали. – Что скажешь, Катя? – вдруг обратилась она ко мне. Наверно, оттого что я казалась более здравомыслящей в данный момент. Но это только казалось… Мысли путались, голова готовилась взорваться, да и в горле застрял ком. Девушку было очень жалко, что и говорить. А еще было сильно страшно. Когда видишь что-то такое, почему-то все время представляешь то себя на месте жертвы, то кого-то из близких. Эти ощущения усиливались час от часу, и я твердо произнесла:

– Пойдемте к ближайшей камере.

Та кинула на меня неприязненный взгляд и первая прошествовала к высокой пальме, на коей уединилась камера № 7. Причина такой неискоренимой ненависти кроилась, видимо, в том, что Любочка боялась, как бы бразды правления лагерем не перешли от нее ко мне, что было весьма и весьма глупо, так как бразды давным-давно держал в своих крепких, подчас смертоносных руках уважаемый и таинственный Олег Владимирович. Так что я ну никак не могла забрать у Бордовой то, чего у нее никогда не было, как бы ни старалась и если бы даже захотела.

Задирая головы кверху, мы стали громко кричать и махать руками.

– Эй, вы, слышите! – надрывалась Поликарповна. – Кто бы сейчас ни сидел по ту сторону, вызовите старших! У нас тут ЧП! Алле! Нужна помощь! Алле-о!!

– Помогите! – вторила я ей.

– Ну и чего вы добились этим? – остудил пыл двух орущих женщин уже отошедший от увиденного, оттого понаглевший Скелет.

– Теперь они знают, что у нас случилось, и прилетят! – огрызнулась Люба.

– А труп они не видели, можно подумать?

– Денис, камеры высоко, и мы не знаем, хорошее ли изображение получается в итоге. Может, им оттуда не видно, кто или что лежит на земле! Возможно, они пропустили нападение чудовища на Анну и теперь не могут понять, отчего мы тут стоим все.

– Чудовище пропустили, а вас заметят, да?

– Заткнись, пацан, – не выдержал Вова, который чаще остального любил помалкивать. Очевидно, Макаронинка не только во мне, Кожухове и Любаше вызывал чувство раздражения.

– Все равно это глупая затея, – пожал плечами тот и затих на некоторое время.

…Прошло три часа.

– Помогите! Помогите-е-е! – истошно вопил Денис перед камерой, перекрикивая даже Витю и Вована.

Теперь мы уже все столпились возле камеры, так как на ней загорелась кнопочка прямого включения. Мы предполагали, что камеры работают круглосуточно, но куда идет сигнал и не блокируется ли он где по дороге – на это ответить могли только крутые дяди, по чьему извращенному желанию десять человек здесь и очутились. Зато прямой эфир – единственный шанс достучаться до людей. Ведь вчера было голосование, вечером первую серию могли уже пустить в эфир, тогда по логике вещей федеральный канал уже должен начать передавать сигнал. Возможно, кто-то из зрителей не поверит в случившееся, посчитает очередным фарсом для повышения рейтинга программы, но те, кто за нас в ответе, поймут все правильно: мы в беде, и нам необходима помощь.

– Мы сделали все от нас зависящее, – остановил соплеменников Олег Владимирович. – А теперь нужно подумать о том, что мы будем есть сегодня до прилета бригады.

– Вы думаете, это займет у них много времени? – спросила Лебедева. Нос у нее, к слову сказать, был красным, не то оттого, что плакала, не то просто сожгла на солнце.

– Милочка, это не делается так просто. Мы им чужие, никто не будет нарушать свои планы, если таковые имеются. Нам остается только ждать.

– Какие могут быть планы?! – взревела тетя Люба, пылая праведным гневом. – У нас тут ТАКОЕ случилось!

Остальные поддержали ее замечание, но Олег Владимирович имел свое собственное мнение, от которого отказываться не желал.

– Что ж, я пойду соберу фруктов, – уныло провозгласил Витя и поплелся в сторону джунглей.

– Эти желтые шары уже в печенках, – фыркнул Денис.

– Пойди и найти что-нибудь другое! – ответила ему Люба.

– Но ведь растут тут бананы где-то? Их даже без ножа открыть можно.

Анька оживилась.

– Да, я помню то место, где мы пытались дотянуться до них. Вместе с… С… Анной. Но не смогли…

– Хорошо, – молвил командир. – Аня и Катя идут со мной за бананами. Виктор собирает желтые плоды. Остальные – вперед за кокосами. Но кого-то одного нужно оставить на пляже, чтобы он встретил группу и привел их сюда.

Все посмотрели на Скелета.

– Все равно тебя явно не обуревает жажда деятельности, – пожала плечами Бордовая.

– Да ладно, понял я, понял, – противно прогнусавил парень и потопал на юг, к океану.

Мы трое направились в обход поля, Анька шла бодрым шагом. Чувствовалось, что ей хочется поскорее заняться злополучными бананами, чтобы отвлечься от мыслей о чудовищной смерти соплеменницы. Еле поспевая за Анькой, я тоже то и дело возвращалась к этому. Вернее будет сказать, почти и не забывала об этом, только иногда косилась на Генерала – не задумал ли чего? Зачем ему и я понадобилась в довесок к Аньке? Но так как ответа все равно не было, я продолжала вновь и вновь вспоминать увиденное – жуткую картину обезглавленного тела Анны.

Что она там делала? В очередной раз, возле поля конопли, если верить Олегу Владимировичу. Я слышала крики. То есть ее загрызли за три минуты до того, как я пришла. Или где-то около того. Несчастные три минуты… А что бы было, успей я раньше? Успела бы на свою смерть? Или, наоборот, спасла бы несчастную? И как она умерла все-таки? Все считают, что ее загрызло животное, один Кожухов высказал предположение, что убить мог кто-то из людей. А ушедшая в неизвестность голова – эти две вещи могут быть и не связаны друг с другом. Но второе может быть также следствием из первого: если убил человек и почему-то захотел спрятать голову. Как улику? Но почему не спрятал все тело целиком? Не успел? Или не имел такой цели? Ладно, прятать голову, чтобы затруднить идентификацию жертвы, но нас же ограниченное количество, к тому же руны на руках… Нет, я не понимаю. Бред. Однако возвращаюсь к трем минутам. Ее должны были и убить за это время, и отгрызть голову. К тому моменту, когда я подбежала, никого и ничего поблизости не было. И кусты не шевелились. Загадка… Еще одна загадка…

Мы прибыли на место. Раскидистая пальма стояла в двух шагах от нас, сверху на ней виднелись зеленые недоспелые бананы. Ну, на безрыбье, как говорится…

– Ты полезай, – приказным тоном обратился ко мне Владимирович, – а ты будешь собирать внизу то, что ей удастся скинуть, – ткнул пальцем в Аньку.

– А вы? – не удержались мы с ней хором.

Он слегка опешил от такого дуэта, но тут же овладел собой и произнес, как мне показалось, зловеще:

– А я ей подсоблю.

Делать нечего, я полезла на пальму. Олег Владимирович поддерживал меня снизу, потом я не удержалась от искушения и поставила стопу с его плеча ему на голову. Зато от макушки я уже легче оттолкнулась и достигла толстой ветки, куда переместила другую стопу. Затем перебралась еще выше. Анька же следила снизу.

С превеликим трудом, уговаривая себя шепотом протянуть ладонь дальше и еще дальше, и еще, я все же достала объект руками и принялась рубить его предварительно отданным мне Олегом ножом. Кисть бананов никак не хотела расставаться с мамой-пальмой, и мне сильно пришлось попотеть. Каждый раз вредные плоды выскальзывали у меня из рук, а длинные листья били в лицо. Один раз я даже выронила нож, он воткнулся в землю буквально в десяти сантиметрах от Анькиной ноги. Та пискнула и начала на него глазеть так, словно это был древний артефакт, а сама она находилась в музее или закрытом заповеднике. Кожухов забрал ножик сам, и мне пришлось спускаться на пару метров вниз, чтобы он смог мне передать это орудие.

Наконец, изрядно поматюгавшись, я поборола тягу банановой кисти к жизни и скинула ее вниз.

Лебедева вмиг подобрала приз, а Олег Владимирович, нахмурившись, выдал:

– Этого будет мало для того, чтобы прокормить племя.

– Знаете что? С меня и этого предостаточно. Кому надо – тот пусть сам лезет, понятно? – огрызнулась я.

В следующую минуту произошло нечто настолько непредсказуемое и жестокое, что я до сих пор дрожу то ли от гнева, то ли от страха, вспоминая это.

Олег Владимирович Кожухов, мой соплеменник, уже раз покушавшийся на мою жизнь (и это если не считать кокосы), начал раскачивать пальму, на которой я сидела, да с такой силой, что все мысли о бананах сразу вышиб, потому что голова была занята уже тем, как бы не последовать примеру убиенной Анны и не отделиться от туловища. Сквозь пелену смешавшихся в одно размытое пятно ветвей, лиан и лучей солнца, мелькающих перед глазами, я заметила подбежавшую к Кутузову Аньку, орущую на него: «Что вы делаете?!» – и стучащую по спине кулачками в жалких попытках оторвать злодея от дерева. Конечно, тот был непреклонен в своем желании лишить, наконец, меня жизни и, мало того что не отпустил ствол, стал трясти его еще исступленнее. Жесткие листья неистово хлестали меня в лицо и по рукам, в конце концов пальцы ослабли и разжались, и мое разнесчастное тело мгновенно полетело вниз.

Очнулась я, лежа на спине. Открыв глаза, увидела перед собой заплаканное Анькино лицо. Надо же, подумалось мне в тот момент, как отчаянно она сражалась за жизнь своей коллеги, с которой, в общем-то, отношения уже давно не складывались.

Ощущения были такими, точно сердце предприняло попытку покинуть тело через рот, да так и застряло посреди горла, не рассчитав своих габаритов. Ребра, органы, вены и артерии взорвались и летали теперь в моем организме по клочкам, словно оказавшиеся в невесомости космонавты.

Я пару раз моргнула и предприняла попытку встать, которая окончилась плачевно: затылок начал болеть со страшной силой, я схватилась за него рукой и опрокинулась назад.

– Давай я тебе помогу, – вызвалась Кучерявая и действительно помогла. – Ты не поверишь, что он творил! – взволнованно начала она рассказывать по дороге на пляж. По дороге, по которой, кстати сказать, я всем весом опиралась на ее плечо, пока она поддерживала меня за талию.

– Это ты не поверишь, но я прочувствовала на себе все, что он творил, так что можешь не утруждаться описаниями.

– Да нет же! После того!

– После того, как свалил меня с пальмы?

– Ну да! Помимо тебя, он скинул еще огромную связку бананов. Неужели это и было его целью? С ума сойти. Так он потом как ни в чем не бывало поднял все бананы и свой нож с земли и… и… И ушел! Вот так запросто! Вернулся на пляж!

– О, поверь мне, это на него так похоже! – грубо расхохоталась я. – Я совсем не удивляюсь такому повороту.

– Что это за человек такой? – возмущалась провожатая. – Разве так можно с людьми поступать? Кого нам сосватали на этот остров? Давай пожалуемся на него организаторам!

– Думаю, это бесполезно. Они все про него и так знают.

Когда мы докандыляли до пляжа, увидели, что лагерь кипит деятельностью. На кухне что-то варилось-жарилось, шуршали пальмовые листья на столе и большие тарелки-ракушки в руках. Люди громко переговаривались и смеялись, точно чему-то радуясь или кого-то хваля.

Как выяснилось, мне не показалось: за время нашего отсутствия предоставленный сам себе Сан Саныч сумел наловить немного рыбы. Это была первая, пусть и незначительная, победа над зловещим океаном, потому все ликовали. Душа моя успокоилась: такого полезного человека никто не захочет удалить из племени на следующем голосовании.

А вот вечно падающую Катю, да и притом не приносящую никакую, в отличие от бравого Кожухова, добычу, ой как захотят…

Так, спокойно, я что-нибудь придумаю, еще пять дней до голосования…

До какого голосования?! О чем ты только думаешь? Человек на острове умер!

– Почему так долго? – резко спросил нас Олег Владимирович, выглядя при этом так, точно мы опоздали на совещание с важным докладом или же на контрольную по математике, от которой зависела итоговая оценка в полугодии. Такой неподдельный упрек на лице! Как будто он не знает, где и почему мы «прохлаждались»!

Моя коллега от возмущения раскрыла ротик и уже собралась что-то ответить, но я дала знак рукой и произнесла, жестко глядя ему в глаза:

– Я упала. Представляете?

Ни один мускул лица не дрогнул.

– Пока вы тут падаете, вы могли пригодиться лагерю. А теперь прошу к столу.

– О, спасибо! – гаркнули мы с Анькой озлобленно и заняли места в кругу.

Остальное племя поглядывало на меня с тревожным любопытством. Наверное, видок был у меня тот еще.

– Катя, возьми, – протянул мне Саныч наполненную пищей ракушку. – Здесь рыба жареная и немного кокоса. Нам удалось раскрыть только два.

– Спасибо, – кивнула я в благодарность.

– Олег принес еще бананов, но мы решили оставить их на ужин.

Я икнула. Олег принес! А лазил кто, он не потрудился рассказать?

За обедом, который по времени больше тянул на ужин, все хмуро молчали. Отложив ракушечные блюдца, принялись за старое. Начали обсуждать смерть Анны и задержку съемочной группы – или бригады, как называет ее Олег. Я от комментариев воздерживалась, только слушала.

– Уже пара часов прошла после прямого эфира, – эмоционально говорила Люба, – как они могли еще не приехать? Значит, что-то стряслось с вертолетом! Не могли они нас бросить, не могли!

– Могли-могли, – скорее из соображений сказать что-либо наперекор, нежели выразить свое истинное мнение высказался Скелет.

– Как странно лежит труп… – бубнил сам себе Олег Владимирович. – Отсутствуют следы борьбы… Загадка.

– Как крокодил мог допрыгнуть до ее головы? – рассуждал Витя. – Значит, он должен был сначала сбить ее с ног. И тогда уже откусить голову. Но других укусов у нее вроде не было… Или было? А, народ?

– Нет, ничего не было, – ответил Олег.

– Либо он такой гигантский, – предположила Анька, – что подполз, чуть привстал на задние лапы и – ам! Дело в шляпе.

– Анечка, что за ужасы ты говоришь! – набросилась на нее Бордовая. – Я тебя не узнаю!

Да и сама Анька начала трястись, когда осознала сказанное ею.

Я же едва подавила усмешку.

Сан Саныч вытаращил глаза:

– Аня, что же это за чудище тогда такое? Если может стоять на задних лапах и отгрызать головы спокойно? Только в сказках такое… чудище лесное!

– А у нас песчаное, – гыгыкнул Витька.

– Нет, джунглевое, – поправил Вова, вытряхивая из длинных волос песок. Лучше бы голову вымыл. А то весь этот песок теперь на обеденном столе.

– Ребята, я вас не узнаю! – подскочила Любовь Поликарповна и начала крутиться вокруг своей оси, протягивая руки к каждому. – Как можно смеяться в такой момент? Вы все монстры! Нужно думать о спасении! Вдруг это существо придет сюда? Вы об этом не думали?

Все молчали, тогда она обратилась взором и руками к одному Олегу Владимировичу.

– Оно побоится, здесь много людей, – пришлось ему что-то ответить.

– Вы так хладнокровны все время! – рявкнула на него и села. – Ну а если не побоится, что тогда?

– Тогда мы все покойники, – согласился Вова, стряхивающий теперь песок со стола на землю, словно в послушание моим невысказанным упрекам.

– Все мы не умрем, – спокойно возразил Олег Владимирович. – Кто-нибудь обязательно останется.

Остров, день 6-й

Эту ночь мы не спали. Мы жались друг к другу, всматриваясь в непроглядную темень окружающей среды в наивных помышлениях успеть среагировать на приближение опасного, непознанного зверя и тем самым сохранить себе жизнь. При этом понимали, что не сумеем его разглядеть. От этого весь организм поглотил тревожный, неприятный страх. Когда я закрывала глаза и погружалась в короткий сон, мне чудилось, будто мою голову заглатывает мифическое животное наподобие индийской Макары – с головой крокодила, туловищем дельфина и рыбьим хвостом. Я тут же просыпалась, чтобы вновь ощутить себя одним из восьми соплеменников, трясущихся от ужаса и готовых в любую минуту начать неравную схватку с гигантским хищником в нелепой надежде его отпугнуть.

Так продолжалось до утра.

Когда уже зиждился рассвет, я малость прикемарила, а очнулась от звука громкого чавканья над ухом. Оказалось, что Скелет доедал последний банан, ни у кого не спросив разрешения. Вован взирал на то беспристрастно (очевидно, все еще был уверен, что все мы умрем, так зачем тогда есть), а Кудрявая – с чувством легкой зависти. Бордовая и Саныч дремали. Виктор ходил по берегу возле кромки воды – взад-вперед, как делают чаще всего душевнобольные, а Бравый Генерал восседал под свой излюбленной пальмой в десяти шагах от нас.

Еще через пару часов все окончательно избавились от состояния дремоты и никак не могли взять в толк, отчего не летит съемочная группа с полицией на борту. Каждые пять минут кто-то из нас бегал к ближним камерам с новыми сигналами «SOS», а когда загорелась кнопка прямого включения (значит, было уже 10 часов), столпились там все сразу, но это, похоже, не возымело должного эффекта. По крайней мере в последующие пять часов никто за нами не прилетел.

– Я же говорил! – радовался своей сообразительности Денис. – Они нас бросили! Теперь это реалити-шоу «Выживи»! В прямом эфире!

– Заткнись, – бросила ему Любовь Поликарповна.

Когда мы уже устали ждать и почти поверили Денису, чистое, голубое, с очень редкими серыми вкраплениями-облачками полотно небес пополнилось едва различимой пока точкой, а загадочную сегодняшнюю тишину острова вскоре разрезал звук скоростного вертолета.

– Летят! – обрадовались все и запрыгали.

Однако эйфория сменилась праведным гневом, как только вертолет сел.

И чего только не выслушал Фокс в течение следующих двадцати минут! В любом случае я была рада, что они все-таки прибыли. Наконец-то меня заберут отсюда. Домой… К маме… К едреной фене это шоу! И продюсеров туда же!

Каково же было мое в частности и всеобщее в целом удивление, когда ведущий сказал:

– Итак, тело мы забираем. Окончательную экспертизу проведут уже в Москве. Придется переснять голосование…

– В каком смысле переснять? – испугался Виктор. – Вы что, собираетесь продолжить шоу?

А вслед за ним и все всполошились:

– Не хочу никакое шоу! Заберите нас отсюда! Домой! Плевать на «Пежо»! Тут такое творится! Крокодилы!

– Тише, тише! – замахал на нас руками Фокс.

Далее творилось что-то вообще из ряда вон. Из вертушки вышли презентабельные дяди (наверно, директора продакшена или их юристы) и последовательно, опираясь на факты и документы, находящиеся в их папочках, доказали нам, что мы не имеем права покидать игру, так как самолично расписались под пунктом «что бы ни случилось на острове…».

В момент разразившейся потасовки (племя не могло так просто смириться с фактами, даже неоспоримыми) меня отвел в сторонку Муравьев.

– Что тут у вас стряслось?! – сразу накинулся, едва мы остановились. Глаза сияли странным огнем, выражающим тревогу и самый настоящий испуг. Никогда таким Сергея я не видела.

– Анне отгрызли голову.

Далее я вкратце пересказала события, мимикой показывая свое к ним отношение. Что и говорить, оно имело негативный окрас.

– Ладно, слушай, писать это долго будешь, а у нас нет времени. Я передам все на словах, – предложил Сережа и достал два письма от Юли и дяди Бори.

«Катюха! – гласило первое. – Один мужик с моего проекта говорил что-то про взрыв на острове через неделю (это было позавчера вечером). Надеюсь, братья примут меры, но на всякий случай говорю еще и тебе об этом! Будь осторожна! Он говорил еще, что у него есть баба на острове, которая «все сделает как надо». Скорее всего, они в одной лодке. А может, и нет. В общем, смотри в оба».

«Уважаемая К.! Камеры, в том числе указанные тобой, снимают, по моим данным, круглые сутки. Все эти потоки информации передаются от камер в строго засекреченную организацию, куда идут оттуда – неизвестно. Это крутые дяди, к которым не подступишься без определенных санкций самого высокостоящего руководства. Чтобы получить нужные сведения, тебе придется выкрасть карты памяти из камер. И как можно быстрее, они начнут перезаписываться, когда объем карты закончится. Передашь это Сергею, пока он не улетел. Нужно успеть. Твой Б.Н.

P.S. Под проект выделена территория размером в тридцать квадратных километров. Она ограничена металлической сеткой высотой в пять метров. Если на этой площади течет медленная илистая река, возможно, крокодил угодил в ловушку и вынужденно живет теперь с вами. Отмерь от следов сто шагов во все стороны – на большее расстояние крокодилы и аллигаторы не рискуют удаляться от водоема. Если водоема нет – нет и крокодила».

– Сережа, когда вы улетаете?

– Как только снимем новое голосование.

– А его начнут снимать сразу, как только прилетевшие осмотрят место происшествия и заберут тело… Времени очень мало!

Муравьев глянул на часы:

– Учитывая, что сейчас идет прямое включение, его вообще нет!

Я хитро прищурилась и подмигнула ему:

– Ну не скажи…

Глава 21

Итак, пока большинство людей скооперировано на месте Анниной смерти, внимание камер будет обращено именно к ним, а остальные будут пребывать в спящем режиме (как, кстати, телевизионщики в итоге выкрутятся? скажут зрителям, что это был розыгрыш?). Я спокойно смогу снять нужную мне камеру и достать флешку.

Как выяснилось, «спокойно» оказалось неверным словом. Я выбрала самую ближнюю камеру к тому месту, где впервые обнаружила огромные следы лап рептилии, и принялась на нее карабкаться. Не к добру будет помянут, но все испытания, через которые я прошла по вине Кожухова, принесли ощутимые плоды в виде полезного набора навыков, с помощью которых препятствие я преодолела быстро. Зато уже наверху пришлось изрядно повозиться. Боясь каждую секунду, что красная лампочка прямого эфира загорится, и вследствие этого стараясь максимально отдаляться от глазка камеры, я делала всяческие движение пальцами одной руки, в результате которых планировалось, что карта выпадет мне прямо в ладонь (другой рукой и ногами я тем временем цеплялась за ствол дерева). Но не тут-то было. Только когда я умудрилась держаться за пальму одними ногами (вот кому надо было идти на шоу «Спорт для неспортивных»), тогда обе руки сумели нажать на нужную кнопку, чтобы изъять вещественную улику. Взяв ее в зубы, но осторожно, чтобы не испортить драгоценную микросхему, я медленно спускалась вниз, пока, уже пребывая всего в одном метре от земли, не услышала голос Саныча: