Как остаться человеком, испытав пытки и унижения

– Да уж, – произнес я. Я даже зауважал капитана за его поступок. Понимая, что мои деньги будут присвоены нечистоплотным полковником госбезопасности Кыргызстана, капитан позволил потратить их на мои нужды. А мне было то нужно всего пару теплых вещей. Остальное я сам предложил потратить на совместный обед, и заправить ему тачку, так как он сопровождал меня на своем личном авто. Ну, а оставшиеся три тысячи сомов я не знал, как потратить, и капитан передал его родному брату своего начальника – чтоб подавился.

Из Бишкека меня на самолете переправили в город Ош. Прямо у трапа меня встретили другие чекисты. С ними мы простояли еще минут тридцать на автостоянке. Туда подъехала легковушка с двумя сотрудниками таджикской милиции. Так произошла моя передача.

Таджикские опера сразу связали мои руки строительными хомутами – такие белые, пластиковые, которыми строители пользуются. Кыргызы вообще не связывали меня. Мы даже по торговому центру шли как обычные люди. Со стороны и не скажешь, что это были арестант с конвоиром. А тут родная милиция мастерски связала мои руки тремя хомутами: по одной на каждую руку в виде браслета, и один хомут для их соединения. Четвертым хомутом прицепили мои связанные руки к подголовнику переднего пассажирского кресла. Хомут на левой руке натянули видимо сильнее, так что он всю дорогу мне резал и царапал руку.

– Если будешь дергаться, мы и твои ноги свяжем, – предупредил опер, сидевший за рулем.

Я обещал вести себя смирно.

Уже в машине, по дороге в Таджикистан, опера устроили неофициальный допрос: как, что, когда, и кто. Похоже, это были сотрудники РУБОП УВД Согдийской области. Меня везли в Худжанд. Я настаивал на своем: не в курсе, никогда не состоял, никого не знаю. На что они усмехались:

– Ну, ну. Ничего, у нас ты заговоришь, как надо.

Я сидел спокойно и рассматривал через боковое окно автомобиля красоты кыргызских гор.

– Что? Думаешь, как сбежать?

Мне на голову надели бейсболку и козырек опустили вниз так, что мне были видны только мои ноги. Не доезжая до кыргызско-таджикской границы, где-то в Баткентской области, на мобильник одного из моих конвоиров, видимо старшего по званию, кто-то стал названивать. Судя по всему – высокое начальство. Затем он сам стал перезванивать кому-то другому. В общем, начались активные телефонные переговоры: то с одним, то с другим.

– Что там? – спросил второй опер, продолжая управлять автомобилем.

– Требуют доставить его в Душанбе.

– Куда? Куда? Они что там, офигели все? Начальство что говорит?

– На наше усмотрение… Вот так всегда. Ты ищешь-ищешь, а когда находишь, у тебя отнимают, – расстроился Старший.

– Они всегда на готовенькое. Короче, передай им, что я никуда не поеду. Пусть высылают другую машину. В Душанбе я не поеду. Все. Семьсот километров из Худжанда в Ош, и обратно. И еще они хотят, чтоб я в Душанбе повез? Придумай, что ни будь! Скажи, что машина неисправная, или водитель устал. Я действительно устал, не железный ведь. Зачем мне это надо? Я им что, все на блюдечке должен поднести? Нет! Пусть машину отправят. По дороге передадим. Что скажешь?

– У тебя крыша есть? – спросил у меня Старший.

– Какая крыша? – не совсем понял я вопрос.

– У тебя есть покровитель? Чего это звонят мне из Душанбе?

– Откуда я знаю, – ответил я, и под горячую руку получил подзатыльник.

– У него точно кто-то есть, – произнес Старший.

– Да, кто у него может быть?

Границу мы пересекали уже ночью. Через кыргызско-таджикскую границу опера решили перевезти меня по чужим документам, то есть под чужим именем. Ни один пограничник, ни кыргызский, ни таджикский, не удосужился сравнить мое лицо с предъявленным им документом. Я как сидел, наклонив голову вперед в натянутой до глаз бейсболке, так и сидел. Никто не видел моего лица. А если бы таджикская милиция похитила гражданина Кыргызстана, и вывезла незаконно на свою территорию? Должны ли были пограничники проверить документы и удостовериться в том, что перевозят именно меня, а не кого-то другого? Мне кажется, пограничники просто обязаны были потребовать, показать им мое лицо. Этого не было сделано. Таким образом, в моем паспорте имеется только отметка кыргызских пограничников о выезде из Кыргызстана, а вот отметки о въезде на территорию Таджикистана у меня нет.

На перекрестке кругового движения около поселка Дехмой меня пересадили на другое авто. Это были двое оперов из Душанбе. Бейсболку мне заменили на черную шапку-балаклаву. Прорези для глаз повернули на затылок, так что глаза мои были опять закрыты. Кроме всего прочего на мои руки поверх уже натянутых хомутов надели наручники, и также зафиксировали за подголовник переднего сиденья.

Никаких разговоров и переговоров в пути не было. Двое душанбинских оперов всю дорогу молчали. И я вскоре уснул. Не помню, как мы доехали в Душанбе. Разбудили меня уже во дворе какого-то здания. Я ничего не видел, только сквозь волокна шапки я мог различать какие-то силуэты. И то с трудом. Ведь на дворе все еще была ночь. Я вдыхал свежий и влажный воздух. Такое обычно бывает под утро: в районе четырех или пяти часов утра.

Меня повели внутрь здания:

– Осторожно, ступеньки!

Вошли в дверь, сразу повернули налево – еще одна дверь, а за ним лестница наверх. Я держусь за перила слева от меня. Конвоир ведет меня за правое плечо. Я пытаюсь запомнить дорогу, ступеньки, количество перелетов. Зачем? Сам не знаю. На втором этаже мы остановились перед железной дверью с кодовым замком. Конвоир набрал код и открылась дверь. Затем я почувствовал под ногами гладкий кафель на полу, приятный запах какого-то ароматного освежителя воздуха в помещениях. Я понял, что это административное здание.

ЭЛЕКТРОШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ

Меня завели в пустой кабинет. Я попытался что-то сказать, и сразу получил подзатыльник, чтоб заткнулся. Один держал меня за правое плечо, второй засунул лист бумаги под шапку-балаклаву, чтобы окончательно закрыть мне глаза. Сквозь волокна шапки все равно человеку, пусть не четко, но видно. А если добавить лист бумаги, да еще плотно прижать к глазам – ты ничего не увидишь.

Тот первый, который держал меня за правое плечо, ударил ногой мне под колено: сначала одно колено, потом другое. Я вынужденно сел на пол на колени. Затем я услышал, как эти двое вышли из кабинета. Мои руки были связаны спереди, и я бы мог, при желании, открыть себе глаза. Но почему-то я этого не делал. Не могу объяснить: почему? Через несколько секунд в кабинет вошло больше людей. Я ничего не видел, но по звукам – думаю, около четырех человек.

Один встал прямо передо мной и спросил:

– Ты кто?

– Я, Умед Тохиров.

– Член «Группы 24»?

– Нет! Я никогда не состоял в этой группе… – не успел я закончить.

– Что ты врешь? – резко перебил меня Неизвестный, и с размаху, как футболист бьет по мячу, ударил меня ногой в живот.

Удар ногой пришелся чуть касательно в правую сторону живота. Услышав размах ноги, и предвидя предстоящий удар, я слегка уклонился в сторону. Поэтому удар был не болезненным. Но тут сразу подключились другие присутствующие люди. По моей спине нанесли несколько ударов резиновой дубинкой. Ощущение такое, будто бьют железными прутьями. Хотя, так и есть. Ментовская дубинка – она резиновая с наружи, а внутренний скелет состоит из металлической стержни. Я попытался привстать, и сразу получил удар дубинкой по левому бедру, чуть выше колена. Этот удар был такой силы, будто отрубил мою ногу – я упал. Один из палачей наступил ногой мою голову и прижал ее к полу, второй встал ногами на мои ноги – зафиксировали, я не мог двигаться. Кто-то третий обработал весь мой правый бок, от плеча и до голени, нанося непрерывные удары дубинкой. Я стал брыкаться, орать, звать на помощь. Удары продолжались. С трудом мне удалось вырваться. Я встал, но левую ногу уже не чувствовал. Меня продолжали бить. Все мое тело, казалось, горело. Последующие удары я почти не ощущал. Я кричал:

– За что? Кто вы? Не имеете право меня бить! Ай, бл*ть! – снова и снова получал удары дубинкой.

В какой-то момент у меня закружилась голова. Это и не удивительно. Когда у тебя закрытые глаза, и тебя толкают из стороны в сторону, бьют, ты вертишься – ты теряешь ориентацию, у тебя кружится голова, ты не можешь понять, где что находится. Вскоре ты падаешь навзничь. Вот и я упал как столб, даже не пытаясь выставить руки, чтобы смягчить падение. Меня быстро поставили на ноги, и посадили на стул – перерывчик не большой.

Шапка-балаклава мне плотно закрывала глаза, а я почему-то не решался его снять. Испугался? Не знаю. Страха, во всяком случае, я не испытывал. Это было нечто другое. Со мной такое происходило впервые. Мне запретили их снимать, и я как послушный мальчик, который боится ослушаться родителей, не трогал шапку. Более того, у меня были закрыты глаза, и я их не думал открывать. Не могу объяснить – почему. Поначалу мне все казалось интересным. Я все воспринимал не серьезно, как театральное представление, как будто я снимаюсь в каком-то фильме. Думал, а что будет дальше. Даже когда меня били, я воспринимал это как игру. Ну, блин, такую игру! Били то меня по-настоящему. Все тело горело. До мозга костей я чувствовал удары дубинкой. Видя мое телосложение, а я не худой товарищ, били меня конкретно.

Я попросился в туалет:

– Можно в туалет? Я уже сутки в туалет не ходил. Сейчас прям здесь обоссусь.

– По большому или маленькому? – поинтересовался некто.

– Говорю же, ссать хочу.

– Отведи его на дальняк! – тот же голос отдал кому-то приказ.

Я хромал, с трудом наступал на левую ногу. По количеству лестничных пролетов я понял, что меня привели в подвал. Под ногами я ощущал щебень средних размеров. Такую засыпку обычно делают перед стяжкой дворового покрытия, ну или пола, как в этом подвале. Мы прошли несколько метров, затем меня остановили и повернули налево.

– Сделай два шага вперед! – скомандовал кто-то и слегка толкнул меня в спину.

Я сделал два шага вперед.

– Теперь можешь ссать!

– Куда? Прямо по курсу?

– Прямо!

Пока я делал свое дело, и возвращался обратно в кабинет, я обдумывал свою дальнейшую линию поведения. В кабинете мне позволили сесть на стул, дали в руки чашку горячего сладкого чая – чойи набот. Я выпил не спеша всю чашку, пытался тянуть время. Однако тянуть время было бесполезно. По законам жанра надо колоть подозреваемого сразу, в первые часы, пока он в шоке. Иначе потом он может очухаться, выстроить линию защиты, начать свою игру с операми.

– Ну, что? Говорить будем? – спросил некто и забрал у меня опустевшую чашку.

– Можно снять хомут? Руки режет, – попросил я.

– Подними руки!

Я поднял руки перед собой, кто-то схватил за хомуты и отрезал их ножницами. На руках остались только наручники.

– А глаза можно открыть? – попросил я.

– Пока нет! Ну, так как? Говорить будешь?

– Что сказать?

– Не придуривайся! Ты состоишь в «Группе 24». Мы все про тебя знаем. Нет смысла скрывать от нас. Твой дружок уже все рассказал.

– Ну, если вам все известно, зачем мне что-то говорить? Вы мне все равно не поверите. Вы хотите правду услышать или то, что вам нужно?

– Говори правду! Только не ври! Мы все про тебя знаем.

– Мне нужен адвокат! Без адвоката говорить не буду!

– Хорошо! Будет тебе адвокат! – и тут я получил сильный удар в левое ухо, аж в ухе зазвенело. – Ну, что? Адвоката тебе? Еще дать адвоката?

Этот некто схватил меня за голову и стал наклонять вперед. Поняв, что сейчас последуют удары в голову коленом, я стал защищаться руками. Некто нанес мне несколько ударов коленом в голову. Я не выдержал и вскочил с места с криком:

– Эй! Хорош! Вы что творите?! – я попытался снять с себя шапку и открыть глаза.

Меня схватили сразу несколько человек, и не дали снять шапку. Кто-то схватил за руки, кто-то натянул шапку еще плотнее. И все это сопровождалось ударами по торсу: печень, почки. Наносили ощутимые удары локтем по позвоночнику.

– Еще раз снимешь шапку, я тебе башку оторву. Понял?

– Все, все! Я все понял! – произнес я. – Не надо бить только! Не имеете право бить!

– Ты издеваешься?

– Кто издевается? Это вы меня бьете не за что, – удары прекратились, и я с трудом попытался выпрямить спину, и размять плечи.

– Похоже, он не поумнел еще. Покажите ему, как тюлень прыгает!

В подвале того же здания, меня заставили раздеться догола. Одежду я снял, но шапку не позволили снять, и я по-прежнему ничего не видел. Мои руки застегнули в наручники за спину. Меня толкнули вперед, и я почувствовал под ногами мокрый пол. Сразу последовала подсечка – я упал на бок. Меня повернули лицом вниз. На два моих указательных пальца намотали что-то мокрое, похоже на влажную салфетку. Поверх нее привязали электропровода. Включили электрический ток…

Секунда-две, но для меня это казалось вечностью. Несколько раз включали и сразу отключали ток. Я прыгал на животе, и вправду, как тюлень. Ощущение хреновое, неописуемое. Суньте палец в розетку, и вы поймете, о чем я!

– Подожди! – произнес кто-то из палачей. – Дай, я ему пингвина покажу!

Провода сняли с пальцев, и повернули меня на спину. Одним проводом обвязали мой половой член, другим связали мошонку. Вот это пипец! От удара током я наверно до потолка прыгнул. Дернулся сильно и ударился затылком об пол. Но не голова у меня болела. Я даже не могу точно сказать, где у меня болело. Одно радует, хорошо, что успел сходить в туалет.

Это продолжалось несколько минут с перерывами. Включали ток буквально на пару секунд, и сразу отключали. Я не могу знать, какой мощности был ток. Но, похоже, не убийственный. Хотя, как знать. У каждого человека свой организм, и каждый по-разному переносит удар электрическим током. Сердце человека может не выдержать такой нагрузки. Я несколько раз терял сознание. Но ясно было одно – убивать меня не хотели. Ну, а если мой организм не выдержит, и я все-таки умру – не беда. Ведь официально меня нет на территории Таджикистана. В моем паспорте нет такой отметки. Меня перевозили через границу под чужим именем.

– Ну, что? Теперь ты готов говорить? Или тебе очко порвать? – спросил кто-то из палачей и сразу произнес кому-то: – Тащи дубинку!

Вынести пытки электрическим током может и возможно. Физические истязания также, допустим, можно пережить. Но когда грозят изнасиловать тебя ментовской дубинкой – это уже перебор. Я поверил, что они действительно это могут сделать. Эти нелюди, у которых нет ничего святого, без всяких угрызений совести, хотя откуда у них может быть совесть, способны и не на такое.

Откуда в тот момент у меня появились силы, я не знаю. Пару секунд назад я не способен был двинуться с места. А тут… Я стал брыкаться, сопротивляться, дополз до стены, упершись о стену, встал на ноги.

– Вы что, ох**ли? Вы что творите? Побойтесь Бога! – закричал я.

Я встал спиной к стене, и стал внимательно слушать, что происходит вокруг меня – я же по-прежнему ничего не видел. Пытался закрытыми глазами угадать, сколько их, и отразить возможное нападение на меня. Я был готов, пусть даже связанный, драться до последнего, чтобы не дать им «опустить» меня. Наверное, это выглядело глупо. Вы спросите: как можно было противостоять этим беспредельщикам – это ведь невозможно? И вы будете правы. Я прекрасно понимал, что сопротивляться им бесполезно. Я один, связан, нахожусь на их территории, никто из моих родных и близких не знают обо мне, и у меня нет адвоката. При желании они сделают со мной все, что угодно. И никто не сможет мне помочь. Я потеряю мужскую честь, потеряю уважение к самому себе. А то, что потеряю здоровье, это уже не в счет, когда происходит такое. Я оказался в безвыходном положении. Хотя выход был очевиден – мне надо признаться в том, чего не совершал. Умеют, эти твари, ломать человека.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.