Бунт смерти. Книга первая

Карп и Силуян аккуратно на одеяле перенесли фермера в «Ниву» и положили его на заднее сиденье, Милана, неотступно следовавшая за мужем, сквозь слёзы проговорила:

– Можно я поеду с вами?

Капитан подошёл к девушке и покачал головой.

– Пока я не выясню обстоятельства происшествия, все должны находиться в поле моего зрения, а посему прошу всех проследовать за мной в дом на кухню, где я задам вам несколько вопросов на всякий случай.

Когда Карп вместе с другими притихшими участниками вечеринки уселся на стул, он нерешительно поинтересовался:

– Извините, товарищ капитан, что вы подразумеваете под словами «на всякий случай»?

– В данном случае я имею в виду только один случай. Это случай, связанный с преступными действиями кого-либо из вас, – участковый инспектор обвёл строгим взглядом ещё более притихших членов завершившегося застолья, – вот такой каламбур получается, господа хорошие. Но не будем терять времени. У меня вопрос к вам, гражданка Тулупкина. Ваш муж в последнее время жаловался на здоровье?

Милана подняла печальные глаза.

– Амос был здоровым человеком, если не считать его кодировку от алкогольной зависимости.

– Кстати, о ней. Как Тулупкин относился к такому своему состоянию. Были ли попытки раскодироваться? – капитан записал что-то в свой блокнот.

– Амос мне как-то рассказал, что ему врачи под страхом смерти запретили вообще нюхать какие-либо спиртные напитки. И за тот период, что я с ним живу, он это неукоснительно соблюдал. Про другое время не знаю.

– Кто был инициатором сегодняшней вечеринки?

Карп вздрогнул.

– Это я предложил отметить моё вступление в Союз художников России.

– Что пил Амос? – выстрелил капитан.

– Только квас, – Милана всхлипнула и сжалась.

– Я хочу заметить, – Силуян погладил жене руку, – мы приехали сюда сегодня после обеда из другого района с целью смены места жительства. В связи с нашим приездом мероприятие началось лишь в шесть часов вечера, и за столом я пил тоже квас и водку и закуски отведал все и, как видите, ничего со мной не случилось.

– Я тоже всё попробовал, – художник кивнул головой, – в том числе и квас, и чувствую себя пока хорошо.

Домин посмотрел на ручные часы. Они показывали девять часов тридцать минут вечера. Без пятнадцати десять участковому кто-то позвонил на его мобильный телефон. Разговор длился минут пять. Участники процесса в напряжении слушали, как участковый говорил: «вот так поворот, правильно сделали, что сообщили, спасибо, буду ждать». Закончив разговор, капитан пристально посмотрел на каждого из присутствующих и хмыкнул.

– К сожалению, всем придётся задержаться.

Галина взялась за сердце.

– С Амосом Фёдоровичем что-нибудь плохое случилось?

– Вы, я так понимаю, работаете у Тулупкина? – Домин что-то чиркнул в блокноте.

– Да, я работаю у этого замечательного и доброго человека и лучшей доли себе не ищу.

– Могу сказать только одно, – капитан заглянул в блокнот, – у Тулупкина возник анафилактический шок, и сейчас он находится в реанимации в районной больнице. Состояние его тяжёлое. Скоро сюда приедет оперативная группа для разбирательства и проведения оперативно-следственных действий, в связи с чем прошу вспомнить детали и подробности застолья, а вас, Галина Иосифовна, попрошу найти из числа соседей двух понятых для обеспечения законности действий опергруппы.

Оперативная группа в составе следователя следственного комитета, двух оперативников уголовного розыска полиции и криминалиста прибыла в дом Тулупкина через полчаса и без лишней суеты приступила к осмотру места происшествия с фотографированием, снятием отпечатков пальцев, с опросом свидетелей, с изъятием образцов еды и напитков для проведения соответствующих экспертиз.

К концу оперативно-следственных действий следователь Крутиков Игнат Порфирьевич, мужчина средних лет, среднего телосложения с заурядным лицом, сидя на диване в доме фермера, мысленно подвёл первые итоги. Оказывается, Тулупкин в прошлом уже испытывал анафилактический шок от попадания в организм аллергена, содержащегося в вине «Вермут», изготовленного на основе настойки из разных трав. В доме такого вина обнаружено не было. Жена потерпевшего тоже утверждает, что «Вермут» в глаза не видела. На вечеринке Тулупкин пил только хлебный квас. Возможно, после перерыва он выпил что-то другое, и это что-то другое содержало смертоносный аллерген. Окончательный вывод о составе жидкости в бокале, из которого пил Тулупкин, установит экспертиза. Крутиков, держа под прицелом всех участников застолья, продолжал размышлять: все эти люди находились на глазах друг у друга. Но во время перерыва каждый из них побывал в туалете, который находится между кухней и залом. Работница Галина на этот период уходила к себе домой, поэтому по существу заданных вопросов ничего пояснить не смогла. Однако она рассказала очень прелюбопытную историю. Утром женщина, справившись в коровнике с делами, зашла в дом со стороны хозпостроек и случайно увидела Милану и Карпа в интересных позах у окна в зале. Этот факт настораживает. Тем более, что у Миланы совсем недавно при загадочных обстоятельствах умер первый муж и, возможно, от такого же анафилактического шока. «Этот вопрос, как и другие, прояснится завтра», – подумал следователь и обратился к собравшимся:

Сейчас все свободны, но из деревни никуда не отлучаться. Завтра к десяти часам дня всем членам застолья быть у меня.

7

Худасов, расставаясь с Миланой, попросил её держаться и крепиться, после чего вызвал такси и к удивлению тех деревенских, кто в эту ночь не спал, укатил в Москву. Там в своей двухкомнатной квартире, доставшейся ему после развода с женой, а ей с одиннадцатилетней дочерью согласно разделу достался дом в пригороде, немного поспал, и к девяти часам утра был уже в кабинете своего друга – начальника районного отдела полиции полковника Казёнкина Федота Ивановича. Полковник, пожав руку Карпу и кивнув головой на стул, притворно восхищённо произнёс:

– Если знаменитый писатель детективных романов Пров Благонов собственной персоной приходит к простому смертному, то дело пахнет керосином. Сдаётся мне, что не разгадал ты нашу подопечную, – Казёнкин скорчил ужасную гримасу, – а может, Милана успела отправить на тот свет своего нового мужа, и ты пришёл ко мне сообщить эту новость?

– Попытка была. Но видит Бог, я ради раскрытия тупикового дела, которое оказалось не по зубам твоим сыщикам, взял грех на душу и слился с Миланой душой и телом и следовал за ней, как тень. Однако вчера вечером не углядел. У её мужа произошёл анафилактический шок. И если бы не работница фермера, то Милана могла снова стать вдовой. Амоса ждала неминуемая погибель или от переохлаждения, или от удушья вследствие аллергии, – Пров тоже скривил лицо, – у меня, Федот, к тебе просьба: позвони следователю Крутикову и объясни ситуацию. Я к нему заеду во второй половине дня и мне, очевидно, предстоит продолжить своё пребывание в деревне в качестве уже действительного члена Союза художников России. Успокаивает одно, что мы угадали направление движений Миланы, и я вовремя, за неделю до её свадьбы с Амосом, поселился недалеко от его дома. Рано или поздно кто-то попадётся в мои сети.

– Милана – интересная девушка и если это она отправила своего первого мужа в мир иной с целью завладения его квартирой и аптеками, то сделала это идеально. Её вину нам не доказать. Очевидно, наводчиком на закодированных мужчин, страдающих аллергией на вино, в данных делах является её подруга, работающая в наркологической поликлинике, – лицо полковника приобрело мудрое выражение.

– В этих случаях надо искать след от «Вермута», – Пров поднялся со стула и протянул другу руку, – не забудь позвонить Крутикову, и пусть твои бойцы глубже прощупают подругу Миланы. А я продолжу писать роман, рисовать и, конечно, помогать тебе в расследовании загадочных убийств. Ох, как хотелось бы эту рыжую бестию вывести на чистую воду, – Пров вдруг замолчал, что-то вспоминая, – однако в случившемся можно подозревать и незамужнюю работницу фермера Галину. Мне по секрету баба Нюра рассказала, что у Амоса с ней была связь, сам знаешь какая. А тут раз и свалилась всем на голову Милана. Месть женщины может быть непредсказуемой.

– Возьми её на себя.

Из райотдела полиции Благонов поехал на такси в редакцию журнала «Тишь да гладь», расположенного в центральной части города на первом этаже офисного здания, где в должности заместителя главного редактора работала его бывшая жена Настя. Войдя к ней в кабинет, Пров скромно подпёр стенку и застенчиво улыбнулся.

– Я тут это…

– Проходил мимо чисто случайно, – красивая самоуверенная женщина усмехнулась, – увидел свет в окне и решил заглянуть.

– Настя, прости, я тебе правду говорю, та девушка, с которой ты поймала меня в квартире, была проституткой. А мне, как писателю, надо всё руками потрогать.

– И ещё кое-чем. Хорошее ты себе объяснение и прикрытие нашёл для своих блудных похождений. Ты случайно не пишешь роман про гарем? Надо будет заглянуть в твою квартиру. Хотя там уже, наверное, евнух охраняет её и твоё стадо, – женщина брезгливо поморщилась.

– Я, конечно, заслуживаю осуждения, но не до такой же степени. Я вас люблю и по вам скучаю до непереносимой тоски в душе, – Пров положил руку на сердце.

– С дочкой я тебе общаться не запрещаю. Есть одно условие: чтобы она не видела твоих проституток.

– Зачем ты так выражаешься, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ну, прошу тебя, хоть немножко смягчись. У меня в связи с разводом всякое вдохновение пропало. Я за последнее время не написал ни строчки, – Пров присел на краешек стула, – вчера издательство напомнило о моих обязательствах.

– А я причём к твоим делам? Ты погряз в грехах и за них меня же обвинил в отсутствии вдохновения. Та крашеная блондинка разве тебя не вдохновила?

– Тот позорный отвратительный случай – издержки моей творческой деятельности. В дальнейшем я буду избегать сексуальных экспериментов. Экспериментировать буду только в твоих объятиях.

– Ладно, топай, куда шёл. Я надолго задумалась, – в печальных глазах Насти блеснул лучик надежды для Прова.

– Я боюсь только одного: если ты будешь долго думать, то к тебе может приклеится какой-нибудь шустряк.

– Мне своего шустряка хватило на всю оставшуюся жизнь. И мне противно даже подумать, что если кто-то со мной переспит, потом будет хвастаться перед другими, что соблазнил красивую дурочку.

– Что на это могу сказать, – Благонов склонил голову, – прости, дорогая, любимая жёнушка. Да, именно жёнушка. Ты у меня никогда не будешь бывшей. И сейчас с появившимся вдохновением я уезжаю в глухую деревню для продолжения расследования загадочного преступления, надеясь после возвращения на конструктивный и нежный разговор.

– Может быть, и продолжим, если к какой-нибудь доярке не приклеишься.

– Я снимаю крохотную комнатку у девяностопятилетней бабы Нины.

– А где-то рядом всегда найдётся какая-нибудь молоденькая вдовушка или что-то в этом роде, – Настя взмахнула рукой – хватит дурить мне голову, у меня много работы и я удивляюсь себе, что уделила тебе столько много времени.

– Спасибо, дорогая, никогда не забуду этой твоей жертвенности, а поэтому улетаю на крыльях оптимизма в надежде на наше совместное продолжение светлой жизни.

Пров, выйдя на улицу в приподнятом настроении, подумал: лучше первой жены Бог ему уже больше никого не пошлёт. Надо срочно менять образ жизни, чтобы вновь завоевать сердце Насти. Благонов повёл носом, прислушался к ветру и, вспомнив прогноз синоптиков о снегопадах до самого праздника Нового года, который наступит через три дня, решил свой джип оставить в покое, а к следователю Крутикову в райцентр и дальше в деревню к бабе Нине добираться на такси и общественным транспортом.

Когда знаменитый писатель предстал перед следователем, тот дружелюбно поздоровался, пригласил сесть на стул и произнёс:

– Я рад, что вы на моей стороне. Вдвоём мы быстрее выберемся из лабиринта, построенного хитроумным преступником, и сразу хочу вас проинформировать, что под тяжестью улик я вынужден был задержать Милану Тулупкину.

Пров удивлённо повёл бровью.

– У вас есть неопровержимые доказательства её вины в покушении на Амоса?

– Буду краток. Их несколько. Прежде всего не надо сбрасывать со счетов тот факт, что Милана была замешена в смерти первого мужа. Во-вторых, и это основное, в бокал с квасом, из которого пил фермер, были добавлены вино «Вермут» и водка. Это подтвердила экспертиза. В крови Тулупкина они тоже были обнаружены. Но самым главным является то, что на бокале Амоса наша рыжая красавица оставила свои пальчики, которые пыталась, очевидно стереть, но по каким-то причинам это не удалось ей сделать до конца.

– Что-то здесь не так, – Пров пожал плечами, – Милана умная девушка, и сомнительно, чтобы она сама же себя и подставила.

– Возможно, сделать всё идеально ей кто-то помешал, – следователь взял ручку, – я должен записать ваши показания, а поэтому начнём сначала, и первый вопрос: вы видели, что и как пила Милана?

– Затрудняюсь сказать. По-моему она пила квас с добавлением водки.

– Примерно то же самое говорят и все остальные участники застолья. А поэтому я допускаю версию, по которой Милана заранее налила в свой бокал кваса с добавлением небольшого количества водки и вина «Вермут» и имитировала его употребление за первым застольем. Во время перерыва она незаметно для всех обменивается бокалами с мужем. После перерыва девушка доливает себе кваса и немного водки и салфеткой стирает пальцы Амоса на его бывшем бокале. Тулупкин пьёт смертельный для себя коктейль и, почувствовав ухудшение состояния здоровья, выходит на улицу, где его настигает анафилактический шок. Преступник рассчитывал на немедленную смерть жертвы, но организм Амоса выстоял, – следователь многозначительно посмотрел на писателя.

– Версия допустима, и, скажу больше, – очень даже хорошая, но нельзя исключить и другие. Например, о причастности к этим преступлениям других лиц и даже самую абсурдную – о самоубийстве потерпевших.

– Что касается других лиц, то кроме участников вечеринки в подозреваемые никого больше не запишешь. Кстати, согласно вашей версии вы попадаете в число подозреваемых в качестве соучастника преступления. И для этого есть все основания. Мне стало известно о ваших интимных контактах с Миланой.

Пров удивлённо развёл руками.

– Но под наши контакты комар носа не подточит.

– Комар может и не подточит, тем более зимой, но свидетели всегда найдутся, – на лице Крутикова заиграла довольная ухмылка, – представь картину: зимнее морозное утро, зал в доме фермера, Милана с выгнутой спиной упирается руками в окно.

– Дальше можете не смаковать. Но кто?

– Работница Тулупкиных Галина. Она в то утро, справившись в коровнике, заглянула в дом и увидела вас с Миланой у окна в интересных позах.

– Каждый раз убеждаюсь, что всегда и везде нужно сохранять бдительность и ещё раз бдительность, – Пров развёл руки, покачал головой и пожал плечами, – но мой контакт с подозреваемой вызван необходимостью выведать у неё хотя бы кое-что о её преступных намерениях.

– Я вас в список подозреваемых и не вносил. Работница Галина тоже вне подозрений, как, наверное, и семья Силуяна Дулина.

– Всё замыкается на Милане. У неё есть подруга в Москве, работающая в наркологической поликлинике медсестрой. Девушка обслуживает закодированных клиентов, страдающих, кроме алкоголизма, аллергией на различные спиртные напитки. Амос и первый муж Миланы были её пациентами.

– Всё становится на свои места, – следователь Крутиков встал и крутанулся вокруг стола, – дело осталось за малым: доказать её вину, что сейчас проблематично.

– Я хотел бы поговорить с Миланой, – Благонов поднялся со стула.

– Не положено, но в порядке исключения я дам вам десять минут. Сейчас Тулупкину привезут ко мне для допроса, после которого я вас оставлю с ней наедине. Пока можете сходить в кафе и перекусить. Оно у нас за углом.

– С превеликим удовольствием отведаю местной кухни.

Следователь улыбнулся.

– Однако, осмелюсь пригласить вас к себе на ужин. Жена будет в восторге. У нас есть ваши книги.

– Спасибо. В таком случае местное кафе обойдётся без меня. Я прогуляюсь по городу. Буду нагонять аппетит.

– А я позвоню жене, пусть готовится к встрече с фотосессией. Милана в твоём распоряжении будет минут через тридцать-сорок. Возможно, я ей предъявлю обвинение в покушении на убийство Тулупкина. Хотя это можно будет сделать в конце срока её задержания.

– В этом деле действительно не надо спешить. И я бы на вашем месте подумал об объединении двух дел аллергиков в одно.

– Что я и собираюсь сделать.

Выйдя из кабинета следователя, Благонов в коридоре столкнулся с Миланой, которую сопровождал полицейский. Девушка вызывала жалость. У Прова из души само собой вырвалось:

– Держись, чем могу, тем помогу.

Милана в ответ лишь слабо улыбнулась. Пров подумал: неужели это прекрасное создание, такое слабое и беззащитное, может быть коварным убийцей. Что-то здесь не так и не согласуется с его понятием о сущности преступлений и преступников.

Когда писатель оказался наедине с подозреваемой в страшных преступлениях, Милана со слезами на глазах подавленной растерянной женщины промолвила:

– И ты тоже считаешь меня убийцей?

– Теперь я уже в этом сомневаюсь. Ты мне должна рассказать всю правду. В нашем распоряжении уже меньше десяти минут.

– Я грешна, это так. Я хотела жить на широкую ногу. У нас с московской подругой родился план женить на мне какого-нибудь закодированного богатенького мужичка с тем, чтобы он отписал на меня всё своё состояние. Богатством я должна была поделиться с подругой как с поставщиком будущего мужа. Эксперимент удался. У меня московская прописка, я владелица ветеринарных аптек. Часть банковских вкладов я перевела на подругу. Но муж неожиданно умер от аллергии, о которой я понятия не имела. Погоревав, мы с подругой опять стали подыскивать мне мужа. Таким оказался Амос. Он на радостях тоже оформил на меня всё своё фермерское хозяйство и открыл счета в банках, на которые перевёл кругленькие суммы. На сей раз подруга с меня ничего не потребовала. С Амосом я через годик собиралась развестись, оставив ему хрюшек и другую живность, а себе деньги на вкладах. Но Тулупкин тоже оказался аллергиком, и теперь я даже не знаю, что и делать. Я к мужу начала привязываться и уважать за его доброе сердце и нежное отношение ко мне. Мыслей убить своих мужей у меня никогда не возникало. Я выбрала другой путь – мирный развод с достойным обеспечением. Конечно, я со временем собиралась создать нормальную полноценную семью с детьми и домашним уютом, встретив достойного мужчину, вроде тебя. Но как оказывается я тебя недостойна.

– Я вижу в твоих глазах искреннее раскаяние, и это вселяет во мне веру в твою невиновность, – Пров поднялся со стула, подошёл к девушке и погладил её рыжие локоны, – следователю о своих откровениях можешь не говорить. Он порядочный человек и невиновного под суд не отдаст. Но я его подтолкну на правильный путь расследования. Кто-то поменял ваши бокалы с добавлением аллергена во время застольного перерыва и этот кто-то где-то рядом. Его надо остерегаться.

В кабинет вошёл Крутиков и сказал:

– Конвой ждёт за дверью.

Милана встала, печально улыбнулась и смиренно вышла в коридор. Следователь сел за стол и кивнул Прову.

– Какое мнение родилось в голове знаменитого писателя?

– Жалостливое.

– И это плохо. В нашем деле должна быть нейтральность к людям и событиям и даже с креном в сторону бессердечия и жёсткости.

– Это, уважаемый Игнат Порфирьевич, в ваших делах, но не в моих. Мне присуще прежде всего сострадание к заблудшим и стремление их вернуть в правовое русло.

– У нас одна задача, уважаемый Пров Карпович, но решаем мы её несколько отличными методами.

– Главное, чтобы это шло на пользу самому человеку, обществу и государству.

– На этой оптимистической ноте мы завершим рабочий день и встретим вечер за приятным застольем в моём доме, – Крутиков поднялся со стула и улыбнулся, – там жена уже, наверное, от нетерпения перебирает ногами.

8

У Крутикова Пров Благонов задержался до утра, переночевав в мягкой кровати после затянувшегося обильного ужина. Утром пути следователя и писателя разошлись. Один отправился на работу, другой в больницу навестить Амоса, который уже дышал ровно и улыбался. Улыбнулся он и Прову, когда тот в белом халате и с пакетом фруктов вошёл в палату. Тулупкин сел на кровать, пожал руку Карпу и спросил:

– Как там Милана, хозяйство не завалила?

– Я был в Москве, поэтому на этот вопрос ответить не могу. Сегодня доберусь до деревни, узнаю. Правда следователь мне сказал, что твоя жена в связи с происшествием немного приболела, – Худасов отвёл взгляд в сторону, – но с ней будет всё в порядке, – как ты? Когда на выписку?

– Во рту всё ещё стоит привкус «Вермута». Откуда он взялся в бокале, не пойму. Но со здоровьем уже всё нормально. К Новому году буду дома, – Амос снова улыбнулся, – кстати, ты можешь свою конуру у бабы Нины поменять на комнату в моём доме, заодно и за Миланой присмотришь. Она ведь не приспособлена к деревенской жизни, и не знаю, на сколько хватит её запала для таких условий.

– Человек ко всему привыкает, Москва недалёко, вози её туда почаще или даже отпускай одну. У неё ведь там квартира и бизнес. Но это ваши семейные дела. Как-нибудь сами разберётесь, – Карп снова отвёл глаза в сторону, вспомнив о греховной связи с Миланой, – ты меня, Амос, прости, если что не так.

– Ты это о чём? – фермер немного напрягся.

– Что так получилось с тобой. Ведь это я был инициатором вечеринки.

– Чему было суждено случиться, то и случилось. Согласно твоей теории я пока со своей смертью в ладах, и она тоже сама пока противиться своему исчезновению во Вселенной.

– Я заметил, что энергия смерти всё чаще устраивает бунт перед несправедливыми предпосылками гибели человека. А ты, Амос, хороший человек, и я уверен, твоя энергия смерти не подставит тебе подножку. Вы оба уйдёте на обновление в глубокой старости.

– Спасибо тебе, Карп, за такие слова.

– Выздоравливай, а за Милану не переживай. С ней будет всё хорошо, и скажу по секрету, что ты ей нравишься на самом деле. Она мне в этом призналась, когда я её рисовал.

Амос, махнув рукой, лёг на кровать и отвернулся к стенке лицом, чтобы не выдать повлажневших глаз. Карп положил руку на плечо фермера и тихо вышел из палаты. На свежем воздухе, который пах оттепелью, Благонов подумал: правильно они со следователем решили не говорить пока Тулупкину о местонахождении жены и о покушении на его жизнь.

В деревню, которая находилась в десяти километрах от райцентра, художник добрался на рейсовом автобусе в начале второй половины дня. Первым делом он навестил бабу Нину, отдал ей сумку с разными продуктами питания и, проинформировав её о временном переселении, отправился во владения Амоса. Там, как ему показалось, его встретила новая хозяйка дома в лице жены Силуяна Надя. Женщина как-то небрежно посмотрела на гостя и произнесла:

– А, это вы, художник, но ни Миланы, ни Амоса дома нет или вы что-то ещё хотели?

Карп от такого приёма хотел было вернуться к бабе Нине, но проглотив обиду, решил проявить наглость, заявив:

– Я тут с согласия Амоса поживу. Вы какую комнату мне выделите?

Женщина плотного телосложения и с мясистым лицом прошла по коридору и открыла дверь в самое маленькое жилое помещение в доме.

– Это вам подойдёт?

– Лучше и не надо.

– Еду будете сами готовить, мне некогда этим заниматься, – с недовольным видом произнесла Надя.

– Я непривередливый и умею всё делать сам. Так что спасибо и на этом. Тем более, я думаю, что вы скоро переселитесь в свой дом, – язвительно заметил художник.

Женщина дёрнулась и молча скрылась на кухне.

Худасов, не раздеваясь, лёг на кровать и задумался: а может это Надя решила прибрать к рукам хозяйство Амоса? Допустим, от мужа она узнала о болезни фермера и, разработав операцию, ждала удобного случая для использования «Вермута» по преступному назначению. А происшествие с первым мужем Миланы, это действительно случайное стечение обстоятельств, – Пров, он же Карп, встал с кровати, одел тёплую куртку и вышел на улицу, – об этой версии надо сообщить и следователю Крутикову, и другу Казёнкину. А вдруг эта Надя каким-то образом связана с медсестрой наркологической поликлиники. Ведь Амос попал туда не без помощи брата Силуяна, жена которого могла быть активным участником этого процесса – Благонов, он же художник Худасов для жителей Булдиново, и когда надо, для других жителей страны, почувствовав дуновение южного ветра и попав под влияние какой-то силы, решил обойти дом со всех сторон. Карп сделал пару шагов по неглубокому снегу, который под воздействием тёплого воздуха начал таять и оседать, и сделал мудрый вывод: оттепель среди зимы нейтрализует и даже ликвидирует в душе негативный осадок, образовавшийся от тёмных, холодных дней, от хмурых, задумчивых, непроницаемых взглядов людей, у которых в связи с нехваткой солнечного света, появились депрессивные настроения. Оттепели среди зимы – это весточки от весны, вселяющие надежду в человека на лучшие дни впереди. Худасов вздохнул полной грудью, улыбнулся и пошёл дальше. Под окнами зала и одной из спален и дальше от них вглубь сада он увидел большое количество углублений в снегу, похожих на человеческие следы, берущие начало со стороны хозяйственных построек. «Кто-то явно что-то искал, – подумал Карп и огляделся, – если этот кто-то нашёл то, о чём он предполагает, то следователю и оперативникам грозит «глухарь». След завернул за угол дома и оборвался на расчищенной от снега дорожке. Худасов остановился и позвонил Крутикову: