Как служить Слову? Манифесты. Опыт реминисцентной прозы

Молодой человек собрал миллион марок, лег на них и застрелился. Потому что не в деньгах счастье. В своей электрон-почте прочел, что пишет некто: «От денег уже тошнит». Начинал (какое-то дело, связанное с интернет-технологиями) – получал 110 тыс. рублей в месяц, а сейчас не знает, куда девать… Поделился бы с приютскими детьми, с голодными…

Женятся, потому что обоим деваться некуда.

Сила и спасение народа в его интеллигенции, в той, которая честно мыслит, чувствует и умеет работать.

Помещик: я сначала тоже жил на интеллигентный манер, подавал после завтрака кофе с ликером, но поп выпил мои ликеры в два присеста, и я бросил так жить и стал обедать в кухне. У попина!

Когда любишь, то какое богатство открываешь в себе, сколько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить.

– Отчего умер ваш дядя? – Он вместо 15 капель Боткина, как прописал д <окто> р, принимал 16. Перебор. Не очко меня сгубило, а к одиннадцати туз.

Противиться злу нельзя, а противиться добру можно. Очень удобно это, без лишних хлопот.

Он льстит властям, как поп.

Мертвые срама не имут, но смердят страшно.

Одинокие ходят в рестораны и в баню, чтобы разговаривать.

Маленький, крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр.

Узнает из газет о смерти великих людей и по каждом из них носит траур.

Чтобы умно поступать, одного ума мало. Хорошо созвучивается с заявой на этот счет Папы Римского Юлия 111. Есть у меня об этом в романе.

Ужасно обедать каждый день с человеком, который заикается и говорит глупости.

Для водевиля: Капитон Иваныч Чирий.

Женщина находится под обаянием не искусства, а шума [при ис <кусстве>], производимого состоящими при искусстве.

служит факельщиком в погребальном бюро. Идеалист. «В бюре». Как-то реминисцентно созвучивается это в «бюре» с социалистической нашей реальностью брежневской поры и даже с ЦК КПСС. Тоже «бюро». Эй, вы там, наверху!.. Беспощадный критик Огрызко писал об атмосфере в литературно-общественной сфере в годы брежне-сусловского правления: «Оставались некоторые надежды на ЦК. Но там порядочные люди отродясь не водились (выделение – А. М.) (за небольшим исключением). Ну что мог сделать ходивший под Черноуцаном и Поликарповым помор Ал. Михайлов?! Только беспомощно развести руками. Ну, да, принял весной 1961 года в ЦК Гроссмана. Но биться за правоту писателя этот инструктор отдела культуры даже не собирался.

N. и Z. кроткие, нежные друзья, но как только вместе попадают в общество, то начинают острить друг над другом – из конфузливости.

В волостном правлении поставили телефон, но скоро он перестал действовать, так как в нем завелись тараканы и клопы. Елпатьевский С. Я. Очерки Сибири. У наших чинуш-бюрократов в мозгах такие позаводились…

В сарае дурно пахнет: 10 лет назад в нем ночевали косари, и с тех пор этот запах. Нужник, что ли, устраивали в нем?..

Россия страна казенная. Истинно!

Он ходил в рубахе и презирал тех, кто ходил в сертуке. Сбитень из штанов.

Был прекрасный строевой лес; назначили лесничего – и через 2 года леса нет, шелкопряд. Сейчас этот жучок называется коррупция.

Х.: от квасу у меня начались в животе холерные беспорядки.

N: выли не только собаки, но даже лошади. Тоска, стал быть, тотальная была.

Жена рыдала. Муж взял ее за плечи, встряхнул, и она перестала плакать.

Педагогу: Его местоимению Ив. Ив. Груздеву. Разными такими несуразицами хорошо кормится Михаил Задорнов. Это не в укор ему: я его уважаю.

Почему твои песни так кратки? – спросили раз птицу.– Или у тебя не хватает дыхания? – У меня очень много песен, и я хотела бы поведать их все. Альф. Доде.

Собака ненавидит учителя, ей запрещают лаять на него, она глядит, не лает, но плачет от злобы.

Учитель: Не следует праздновать столетие Пушкина, он ничего не сделал для церкви. Этот довод – бренд алилуйщиков.

Мне противны: игривый еврей Моня, перестаньте шарить в вашем местечковом носу! радикальный хохол и пьяный немец. Искренность – замечательнейшее свойство Чехова.

Самые несносные люди – это провинциальные знаменитости. Двигаясь навстречу им, я перехожу на другую сторону улицы. Есть у нас один такой письменник в озерной стороне. Издал трехтомник и оборзел от амбиций, во всем теперь правее Римского папы он…

Иеромонах о. Эпаминонд ловит рыбу и кладет в карман, потом дома, когда нужно, вынимает из кармана, чтобы пожарить. Карманная рыбка.

Милая, тихая дама, выйдя из себя, говорит: Если бы я была мужчиной, то так бы и дала ему в морду!

Вдовый священник играет на фисгармонии и поет «со святыми упокой»! Свят, свят, свят!

Если пишешь о женщинах, то поневоле должен писать о любви.

Пофилософствовать насчет любви Ив <ашин> мог, но любить нет. На хрын нужно, как мог бы сказать самотлорский вышкомонтажник Яша Вагапов.

Мужик, желая похвалить: «господин хороший, специальный».

Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас ужо нет, и оно кажется прекрасным.

Цыбукин.

Гувернантку дразнят так: Жестикуляция.

Шапчерыгин, Цамбизебульский, Свинчутка-анчутка, Чембураклия. Страна чембураклей.

Поп Демьян напивается до зеленого змия, и его зовут Демьян-Змеевидец.

Взятка инженеру: динамитный патрон, набитый сторублевками. Сейчас ими набивают чаще коробки из-под ксерокса, да и то – зелененькими сотками.

Русскому в высшей степени свойственен возвышенный образ мыслей, но почему же в жизни хватает он так невысоко? И действительно, громадьяне, почему?

Русский ч <елове> к, если послушать его, с женой замучился, с домом замучился, с имением замучился, с лошадями замучился. Это бренд его!

На лице у нее не хватало кожи: чтобы открыть глаза, надо было закрыть рот – и наоборот. Артистки наши, погрязшие в пластических операциях, хорошо знают это. Понаровская, по-моему, так себе кожу поперетягивала, что она делает ее неузнаваемой… Дура что ли, ввязалась в перешивку лица… Так нос можно перетянуть на затылок. Можете, громадьяне, представить такую кикимору?

Когда она приподнимает [юбку] платье и показывает свою нарядную юбку, то видно, что она одевается как женщина, которая привыкла к тому, что ее часто видят мужчины.

Утюжный. Так же, как знаковый герой моей прозы Василий Петрович Федотов – вязкий. Один утюжит всех почем зря, другой вязнет в сомнениях и размышлениях.

Человек, к <ото> рый всегда предупреждает: У меня нет сифилиса. Я честный человек. Жена моя честная женщина.

Девочка с восхищением про свою тетю: она очень красива, красива, как наша собака! Удружила комплимент тете.

Когда в церкви пели «днесь спасения нашего главизна», то он дома велел варить борщ с главизной. Усекновение – не ел круглого, сек детей.

Попович в гневе обозвал наймичку: «Ах ты, ослица Иегудиилова!» И поп не сказал ни слова и устыдился, так как не мог вспомнить, где в св. писании упоминается такая ослица.

Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать. У нас сейчас этот процесс идет беспрерывно. Взволновала сегодня, до печенки и селезенки проняв, в «Одноклассниках» песня погибшего Михаила Евдокимова «Домик у дороги». И течет она сейчас в моем кровотоке этими щиплющими сердце словами:

В стороне от бетонных развязок,И угрюмых больших городов,Он стоит, как из русских из сказок,Залетевший из прошлых веков.Деревянный, замшелый, убогий,С покосившимся напрочь крыльцом,Пригорюнясь у старой дороги,Домик-дедушка с добрым лицом.Пригорюнясь у старой дороги,Домик-дедушка с добрым лицом.Припев:Домик у дороги, домик у дороги,Где же твой хозяин, бог твой и судья?Домик у дороги, стану на пороге,Постучусь: не здесь ли,Ты, судьба моя?А вокруг дачи всё да усадьбы,А вокруг роскошь и голытьба.Ну а домику чудятся свадьбы,Деревенская снится гурьба.Ну а домику хочется костиПоразмять вековые свои,Да видать уж давно на погостеТе, кто жил здесь в согласье-в любвиДа видать уж давно на погостеТе, кто жил здесь в согласье-в любвиПрипев:Деревянный, замшелый, убогий,С покосившимся напрочь крыльцомЗдравствуй, домик у старой дорогиРусский дедушка с добрым лицом.Здравствуй, домик у старой дороги,Русский дедушка с добрым лицом.Припев:

Дерево засохло, но все же оно вместе с другими качается от ветра. За компанию жид задавился.

Консервативные люди оттого делают так мало зла, что робки и не уверены в себе; делают же зло не консервативные, а злые. Уверенные в себе мордохвостовы (пользую словечко Чехова).

Припоминается архиерею, как он был архимандритом в посольской церкви, как слепая нищая каждый день под окном пела о любви.

Раздели труп, но не успели снять перчаток; труп в перчатках. На презентацию будто собрался.

О пошлые женщины, как я вас ненавижу! Как эта директриса Елена из Игрового дома, куда я от нужды устроился по ее призыву на работу по интернету и заработал 18 тыс рублей. Но для вывода их на карточку пришлось заплатить 700 руб. Со скандалом уговорил на это действо жену, так как на моей карточке было пусто. И что завзятый брандахлыст жестоко подставил свою благоверную, святую женщину. Шиш с маслом я получил, узнал, что Елена эта известная интернет-мошенница. По интернету жу аккурат в Рождество проклятье послал этой гадине. Теперь на личные траты у жены не переймешь. Подъелдыкивает она, что ты, мол, ныне трудящийся человек и обходись сам…

Было такое поэтическое венчание, а потом – какие дураки! какие дети!

Человек, очень интеллигентный, всю свою жизнь лжет про гипнотизм, спиритизм – и ему верят; а человек хороший.

В первом акте X., порядочный ч <елове> к, берет у N. сто рублей взаймы и не отдает в течение всех четырех актов.

Воспитание. «Жуйте как следует», – говорил отец. И жевали хорошо, и гуляли по два часа в сутки, и умывались холодной водой, всё же вышли несчастные, бездарные люди. Дар ниспосылает небо.

N. 40 лет женился на 17-летней. Первая ночь, он привез ее к себе на шахты, она легла спать и вдруг зарыдала оттого, что не любит его. Он добряк, смущен, убит горем и идет спать к себе в кабинетик. Исусик.

Увы, ужасны не скелеты, а то, что я уже не боюсь этих скелетов.

Репетиция. Жена: – Как это в «Паяцах»? Посвиста, Миша – На сцене свистать нельзя. Сцена – это храм.

Похож, как гвоздь на панихиду. Прям один к одному.

Зигзаковский, Ослицын, Свинчутка, Дербалыгин. Истинно, жультменский набор фамилий.

Женщина с деньгами, всюду запрятаны деньги и на шее, и между ногами. Ясно где…

Ку-ку-ку-ха-ха-ха!

вся эта председура.

Муж и жена любили гостей, потому что без гостей ссорились

Какие чудесные названия: богородицыны слезки, малиновка, вороньи глазки… Дачнику-цветочнику, как мне с женой, читать это – что песню душевную слушать.

Он не ел, а вкушал. Не ходил, а шествовал. Не говорил, а возглашал. Херувим натуральный.

Гимназист с усами из кокетства прихрамывает на одну ногу.

(сердито и наставительно) – Отчего ты не даешь мне читать писем твоей жены? Ведь мы родственники.

Боже, не позволяй мне [гов <орить>] осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю.

Алексей Иваныч Прохладительный или Душеспасительный. Барышня: я бы пошла за него, да боюсь фамилии – Прохладительная.

Когда у актера есть деньги, то он шлет не письма, а телеграммы.

Клоун в цирке – это талант, а говорящий с ним лакей во фраке -толпа; лакей с насмешливой улыбкой.

У него разжижение мозга, и мозг в уши вытек.

Что? писатели? Хочешь, я за полтинник сделаю тебя писателем? Есть у нас такие гении-экстрасенсы, что деньги гребут лопатой за такую чушь.

жизнь кажется великой, громадной, а сидишь на пятачке.

Дай ему в рыло. Просто и ясно. Что возопил? Мало? Еще плюха. И другая будет. Были бы только рыла.

Фауст: чего не знаешь, то именно и нужно тебе; а что знаешь, тем не можешь пользоваться. Все мы во многом Фаусты.

Как я буду лежать в могиле один, так в сущности я и живу одиноким. В братской могиле.

горбатый, но высокий.

Ах ты, мой прыщик! – ск <азала> невеста нежно. Жених подумал, потом обиделся – разошлись. Прыщики вскакивают с пустяковин.

Протодиакон проклинает «сомневающихся», а они стоят на клиросе и поют сами себе анафему. Скиталец.

Мадам Гнусик. На заре своей журналистики я написал фельетон «Мордобоец приятной наружности». Так вот фамилия его была – Гнусин.

мне кажется: море и я – и больше никого. Такое состояние ощутил я в своем внуке Илюше, когда сидел он у пирса в Больших Котах и глядел на море-озеро Байкал, погрузившись в трансценденцию.

– Мама, из чего сделана молния? Из огня, юнчик.

она кормила свою собаку зернистой икрой. Сейчас таких гурманш среди новых русских хватает.

самолюбие и самомнение у нас европейские, а развитие и поступки азиатские.

у русского человека единственная надежда – это выиграть двести тысяч. Лучше бы миллион. Или шесть. Нас «Ридерз дайджест» кормит такими надеждами лет двадцать. Прекрасно удит в тощенькой нашей пенсионерской казне, отплачивая разными бумажками с золотым тиснением, из которых явствует, что мы не сегодня, так завтра обязательно станем миллионерами. Хоть подставляй тут выражение фельетониста Виктора Кима: «Его жизнь была скучная – он никогда не находил набитых деньгами бумажников, не выигрывал велосипеда на лотереях и не спасал от разбойников прекрасных женщин». Что же насчет «Ридерз дайджест», то играем мы с ним потому, что иногда там издают хорошие книги, только вельми дорогие. Но Нину Яковлевну мою они-таки достали (не в первый раз). Прислали какие-то избранные мелодии. Это на 500 рублей, когда мы копейки шкуляем. Послала она письмо. Суть: мы – пенсионеры и не можем выписывать много всего, как раньше; мы не заказывали избранные зарубежные романы – вы шлете; муж доверчивый – получает от вас почтовые отправления; одну книгу с чайником скомплектовали, и что? – чайник хорошо, книга – не нужна; доколе?! Неужели не бывает бизнеса без совести?

барышню продразнили касторкой, и поэтому она не вышла замуж. Много ли радости жить с касторкой?

Когда он (факельщик) показался в трехуголке, во фраке с галунами и с лампасами, то она полюбила его. В Ильмене у нас она девушка с чувством заявила: «Не могу люблю военных».

После осмотра здания комиссия, бравшая взятки, завтракала с аппетитом, и точно это был поминальный обед по чести. Таких обедов на Руси ныне, как свеч поминальных во всех церквах.

Мордохвостов. Муж.

Напали на зернистую икру с жадностью и съели в одну минуту.

Г-жа N. много ела. «Я бы еще съела мороженого».

Помещик кормит голубей, канареек, кур перечными семенами, марганцовокислым кали и всякой чепухой, чтобы они меняли свой цвет – и в этом единственное его занятие, этим хвастает перед всяким гостем.

водевиль: у меня есть знакомый Кривомордый Кривомазый – и ничего. Не то чтобы Кривоногий или Криворукий, а Кривомордый, и женат был, и жена любила.

N. каждый день пил молоко и каждый раз клал в стакан муху, потом спрашивал строго у лакея: «это что такое?» С лицом жертвы. Без этого он не мог дня прожить. Мазохист.

Мать посылает сына гимназиста за огурцами. Полмерки. Он ехал верхом и съел все огурцы.

Решение: пригласить папу римского перебраться в Торжок – избрать его резиденцией.

У плохого поэта был стих: как саранча летел он на свиданье.

господинчик очень осторожен: он даже поздравительные письма посылает заказными с обратной распиской.

Он: – а вот у нас был один господин, которого по фамилии звали так: Кишмиш. Он звал себя Кишмиш, но все отлично знали, что он Кишмиш.– Она (подумав): Как это неприятно… хоть бы Изюмом звали, а то – Кишмиш.

весело, жизнерадостно: честь имею представить. Ив. Ив. Изгоев, любовник моей жены. Хорошо же в таких изгоях ходить.

в имении богатая библиотека, о которой говорят, но которой совсем не пользуются, варят жидкий кофе, к <ото> рый пить нельзя, в саду безвкусица, нет цветов, – и все это выдается за нечто якобы толстовское.

дворянин хвастает: этот мой дом был построен еще при Дмитрии Донском.

очень влюбчив; едва познакомится с барышней, как уже становится козерогом.

дворянин Дрекольев не дай бог встретиться с таким в темном переулке.

честны и не лгут, пока не нужно немало таких рациональных вокруг.

для водевиля: Фильдекосов, Попрыгуньева.

раньше человек, хороший, с правилами, любивший, чтобы его уважали, уходил в генералы, в попы, а теперь он идет в писатели, профессора…

барышня пишет: «мы будем жить невыносимо близко от вас».

всю жизнь писал о капитализме, о миллионах, а денег никогда не было.

N. был очень хороший, ценный портной, но его губили и сгубили мелочи: то шил пальто без карманов, то ставил очень высокий воротник.

своими рассуждениями о Стриндберге и вообще о литературе Л. Л. Толстой очень напоминает Лухманову.

коновал, жеребячьего звания.

солнце светит, а в душе моей темно.

едва сделался ученым, как стал ждать чествования.

У очень умной ученой барышни, когда она купалась, он увидел узкий таз и тощие, жалкие бедра – и возненавидел ее.

Когда я женился, я стал бабой. Обабился.

Мне хочется, чтобы на том свете я мог думать про эту жизнь так: то были прекрасные видения…

– по этой части он съел собаку, – ах, ах, не говорите так, наша мама очень брезглива.

снилось мне, будто я был в Индии и будто кто-то из местных князей, владетельных особ, подарил мне слона, даже двух слонов. Я так мучился от слонов, что проснулся.

поют петухи, и уже кажется ему, что они не поют, а ноют. У пессимиста всегда так.

Мой меркантильный путь. Некогда за железнодорожной линией у нас был мясокомбинат, где высились горы костей, и когда ветер дул с той стороны, город душило газом меркаптаном. Я свой путь мимо мясокомбината называл меркаптаньим.

зовут антрепренера четырехтрубным крейсером, потому что он уже четыре раза в трубу вылетал.

она ласкается к любовнику: мой коршун!

Кухарка врет: я в гимнажии училась (она с папироской) … жнаю, жачем жемля круглая. Зачем же, матушка? Не жнаешь?

фамилия: Верстак. Хорош на хлебокомбинате в Ишиме Дубина, особенно, когда по громкоговорящей связи на всю территорию обьявляют, чтобы такой-то зашел в контору, там его ждет дубина.

чем человек (кресть <янин>) глупее, тем легче его понимает лошадь. Русский Иван Дурак.

Все, чего не могут старики запрещено, или считается предосудительным. А чего не могут короли?

Один действительный статский советник взглянул на красивый ландшафт и сказал: – Какое чудесное отправление природы!

Глаза нехорошие, как у человека, который спал после обеда.

Бабушка высекла внучку Машу. Маша потихоньку (из меcти) налила ей в суп молока, чтобы она оскоромилась (был великий пост), и потом воображала как бабушка горит за это в аду. Веселенькое кино.

Эта внезапная и некстати происшедшая любовная история похожа на то, как если бы вы повели мальчиков куда-нибудь гулять, если бы гулянье было интересно и весело – и вдруг бы один обожрался масляной краски. Другим не оставил. Ая-яй!

Человек, к-рый, судя по наружности, ничего не любит кроме сосисок с капустой.

– «Мама, Петя богу не молился!» Петю будят, он молится, плачет, потом ложится и грозится кулаком тому, кто пожаловался. Сексота и приложить не грех.

Вещь не нужная, альбом с забытыми, ненужными фотографиями лежит в углу на стуле, лежит уже лет 20, и никто не решается его выбросить.

Вот ты титулярный «советник», а кому ты советуешь? не дай бог никому твоих советов слушать.

– Ваша невеста хороша? – Да все они одинаковы.

Чтобы изучить Ибсена, выучился по-шведски, потратил массу времени, труда и вдруг понял, что Ибсен неважный писатель, и никак не мог понять, что ему теперь делать со шведским языком.

чем ваш муж занимается? – Касторку принимает.

мамаша, вы не показывайтесь гостям, вы очень толстая.

любовь? влюблен? никогда, я колежский асессор.

Морская буря. Юристы должны смотреть на нее, как на преступление.

Если хочешь чтобы у тебя было мало времени, ничего не делай.

Боже, не позволяй мне осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю.

Старческая важность, старческое ненавистничество. И сколько я знал презренных стариков!

В любовном письме: «Прилагаю на ответ марку».

Писарь посылает жене из города фунт икры с запиской – «Посылаю Вам фунт икры для удовлетворения Вашей физической потребности».

Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь. Поненавидели и разбежались. Как оголтелые из протестников на Болотной.

Барин мужику: «если ты не бросишь пить, я буду тебя презирать.» Дома бабы: «что барин сказал?» «Говорит, буду презирать». Бабы рады.

О. И. была в пост <оянном> движении: такие ж <енщи> ны, как пчелы, разносят оплодотворяющую цветочную пыль…

Не женися на богатой – бо выжене с хаты; не женися на убогой – бо не будешь спаты, а женись на вольной воле, на казацкой доле.

Его не пригласили с собой за город под тем предлогом, что у него гость, между тем он понимал, что им не хочется его общества.

С_м_е_р_т_ь ребенка. Только что успокоишься, а судьба тебя – трах!

Перед вами дефилировал целый ряд топ-моделей прачек.

Я <рцев> хвалил девочек и говорил, что растет замечательное поколение.

Федору льстило, что его брат застал за одним столом с известным артистом. Есть у меня из знакомцев клещевидный один мужик. Такие как клещ впиваются в нужных им людей. После санатория может случиться, что звонить вам начнет. Ему ж важно будет, что знать станут окружающие: запросто общается он с заслуженной актрисой России. Есть у меня и приятель один, надоедный, как пискучий комар, звонит мне обычно из всяких присутственных мест, где б его хорошо слышали. «Я хочу тебе сказать как писателю», – начинает он, презентируясь на «массы». А потом в зависимости от хода сбрякнувшей в его мозгах мысли в оборот вовлекаются классики литературы, популярные артисты, великие ученые, полководцы, блистательные имена в области техники. И везде-то мой доброхот бывал. И на целине, и на Байконуре, и в Чернобыле аварию ликвидировал, и Чечню даже зацепил доблестной своей судьбой. Истины ради скажу, что человек он действительно моторный, смелый, вероятно, отзывчивый на чужую боль. Склонен я поверить и его вездесущности. Но позвольте, и меру же знать надо, чего до небес нагнетать дым мифов, вспышкопускательством заниматься. А то в городе в людном месте встретишь его, и пускается он в такую же показуху. Привет, мол, привет, знаменитый писатель, и я готов от стыда через землю провалиться. Писатель – сырье для такого пустопляса! Жалею, что визитку свою с телефоном дал Лимонычу в санатории, так умильно попросил он, что не смог я отказать…

О, есть кое-что выше богатства, чего не купишь. Оттого и интересно жить на белом свете.

Религиозность ее была заставой, к <ото> рая прятала все.

Когда Я <рцев> говорил или ел, то борода у него двигалась так, как будто у него во рту не было зубов.

Передержал и не додержал.

Костя, чокаясь: дай бог, чтобы не так душно жилось и ч <елове> к идеи имел бы больше значения, чем старший дворник.

Прекрасная смуглянка. Преподает девочкам нервы. Хорошо, если хорошо преподает…

Одно могу сказать, господа: как вы счастливы, что живете не в провинции! А мы счастливы – что в провинции.

Брать взятки и писать доносы – это дурно, а любить – это никому не вредит. Это не возбраняется, как говорил на митинге в Тюмени Владимир Вольфович Жириновский. А фискалить становится у иных нормой. Вызывал домой мастера на ремонт ноутбука. Вскоре привычный уже для меня звонок из его фирмы: сколько он с вас взял. Вроде бы забота обо мне пенсионере, а на деле – возрождение нравов времени, когда по доносу расстреляли моего отца…